Дневники Аврората: История одной женщины (джен)

Тьма поглотила и схлопнулась над головой мутным покрывалом.

Я пытался найти опору, но только барахтался в пространстве. Легкие горели огнем, в затылке пульсировала боль. Я хотел вдохнуть, но не мог. Открывал и закрывал глаза, но видел только густую черноту.

…

А, казалось бы, как хорошо начинался этот день…

Когда вышел из душа, в окно на кухне уже заглядывало летнее солнце, подсвечивая витающие в воздухе пылинки. Я залпом опустошил чашку едва горячего кофе. Накинул рубашку, постоял перед зеркалом, застегивая пуговицы. Рост выше среднего, худой, внешность непримечательная. Черные волосы, глаза непонятного болотного оттенка. Особые приметы: ломаный нос, шрам на щеке.

Палочка привычно устроилась в кобуре на предплечье. Я рассовал по карманам портсигар, удостоверение и служебный блокнот, подхватил шляпу, нахлобучил на голову и аппарировал прямо из прихожей.

В Косом переулке в такое раннее утро немноголюдно, в основном подтягивались работники местных заведений. Откуда-то тянуло пряным ароматом булочек с корицей. Из граммофона на фонарном столбе играл тихий джаз.

Я не стал идти сразу в Министерство, вместо этого свернул на соседнюю улочку, купил у лоточника "Ежедневный Пророк" и устроился на веранде небольшого кафетерия. На ясном и по-летнему безоблачном небе гуляло солнышко, лицо обдувал теплый ветерок.

Вот так можно закрыть глаза, отрешиться от клекота птиц в лавке напротив, и представить, что ты на пляже, лежишь на песке, шумят пенные волны, загребают мелкую гальку, а лицо обдувает морской бриз.

От внутреннего созерцания отвлек официант. Я заказал классическую яичницу с тостами, чашку крепкого кофе и вафли со взбитыми сливками.

Потом встряхнул газету, раскрыл и погрузился в чтение. Передовица ожидаемо оказалась посвящена грядущим переменам в верхушке власти. На фотографии по атриуму Министерства шел высокий и статный седой волшебник со шляпой-котелком на голове, вокруг него сверкали вспышки колдокамер.

«Ульрик Гамп уходит на пенсию? Кто заменит главу Департамента Магического Правопорядка на столь ответственном посту?» — гласил заголовок. Ниже фотографии приводилась статья:

«Ходят слухи, что глава Департамента Магического Правопорядка Ульрик Гамп собирается покинуть свой пост до конца нынешнего года. Напоминаем, что Ульрик Гамп занял эту должность в 1982 году, заменив Бартемиуса Крауча, который ушел в отставку по семейным обстоятельствам (подробнее читайте на стр. 7). Кто возглавит Департамент Магического Правопорядка и будет заботиться о благополучии простых волшебников так же успешно, как мистер Гамп?».

Дальше шли рассуждения о вероятных кандидатах. Среди претендентов чаще всего приводились Амелия Боунс, как заместитель главы ДМП, и Руфус Скримджер — начальник Аврората. Как по мне, так кто угодно. Старик в прошлом году разменял сто лет, на пост его поставили, как удобную для публики замену Краучу после войны, и он просто светился в Министерстве, выступая с речами, а всю работу за него выполняли замы и помощники.

На второй странице была выдержка с летнего заседания Международной Конфедерации Магов, состоявшегося в Париже. Далее шли пространные рассуждения и выводы по итогам заседания, кто что сказал и чем это чревато. Приводились мнения различных «экспертов» и комментарии значимых людей.

Четвертую страницу занимала светская хроника. На пол разворота расположилась новость о предстоящей свадьбе Альберта Макмиллана и Венеры Фоули. Молодожены заявляли, что в честь их свадьбы начнут строительство заповедника для вымирающих видов магических животных в Шотландии, на родине семьи Альберта Макмиллана, который вернулся в Англию только в этом году. На фотографии на фоне загородного имения в объектив улыбались высокий светловолосый и загорелый мужчина, и тонкокостная бледная девица. Я перевернул следующий лист, но тут подошел официант.

Я свернул газету, отложил на край стола и принялся за яичницу. Быстро покончив с основным блюдом, отодвинул тарелку и взял чашку. Достал из кармана брюк портсигар, зубы сжали белую длинную сигарету. Щелкнула зажигалка, я глубоко затянулся.

Выдохнул дым и посмотрел на прохожих, которых стало больше. Невдалеке все также играл тихий джаз. Из магазина через дорогу доносился щебет птиц.

Я откинулся на спинку стула, довольно щурясь на солнце. Но тут перед глазами выросла тень.

— Привет, Алекс! Какая встреча!

Солнце загородил коренастый лысый крепыш возрастом за сорок, одетый в темно-фиолетовую рубашку. Он плюхнулся на стул рядом и протянул широкую ладошку.

— Флетчер, — констатировал я без особого энтузиазма, пожимая руку.

— Ты какой-то хмурый, Алекс, не выспался?

— Что надо, Флетчер?

Он цокнул.

— Что ты за человек такой, чуть что, так «что надо, Флетчер?». Не могу я просто подойти поздороваться с молодым выдающимся аврором?

Я многозначительно подвигал бровями.

— Учитывая твой род деятельности…

— Ты о чем это? — удивился он. — Я честный делец.

— Честных дельцов не бывает.

— Какой ты категоричный, Алекс, — покачал он головой. — Вот твой батюшка не был таким категоричным…

— Что ты хочешь, Флетчер? Учитывая, что ты не зовешь меня выпить за твой счет, это какая-то мелочь, но ты с ней справиться не можешь. Рассказывай.

Он вздохнул горестно.

— Несправедливость случилась. Поэтому я к тебе пришел, как к честному аврору.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — И?

— В общем… — начал он, похлопал по карманам в поисках табака и посмотрел на меня. — Угостишь сигареткой?

Я протянул портсигар, Наземникус Флетчер закурил и продолжил:

— В общем, привез я в Англию пару яиц одного животного…

— Какого?

— Яйца главоглаза.

Я хмыкнул.

— А ты в курсе, что яйца главоглаза запрещено провозить через границу, и их продажа строго регламентирована?

— Так то-то и оно, — вздохнул он. — Привез, значит, а твои коллеги и загребли меня за контрабанду. Яйца конфисковали, в Аврорат вызвали, штраф выписали… — понурился он. — Ты пойми, я даже без злого умысла. Попросил меня один хороший человек о помощи. Ему они позарез нужны были!

— Что ты хочешь от меня? Яйца вернуть?

Он махнул рукой.

— Да хрен с ними, с этими яйцами! Пусть подавятся! Поговори со своими, пусть мне штраф спишут. Я сейчас на мели, даже в убыток ушел из-за всего этого.

— Ясно, — сказал я, потушил сигарету и поинтересовался: — С чего я должен помогать тебе?

— Ну, так по старой дружбе, — заявил он.

— По какой такой дружбе?

— Ну, Алекс, мы же, можно сказать, семьями дружим! Я с твоими родителями и Альбусом Дамблдором против Сам-Знаешь-Кого воевал! Вместе воевали. Спины друг другу прикрывали! Я каждые выходные выпиваю за них, помню всех своих погибших соратников. Мы все как семья были! Я, можно сказать, твой неродной дядюшка.

— Ой, хватит заливать!

— Вот зачем ты так, Алекс?

Я покачал головой. Отказать ему, конечно, мог, но Флетчер — полезный человек с нужными контактами, к которому я тоже иногда обращался по работе.

— Ладно, решу твой вопрос, — сказал я. — Будешь должен.

— Хороший ты человек, Алекс!

— Все, бывай.

Я поднялся, сбежал с веранды и зашагал по улице.

— Я доем вафли? — донеслось в спину.

Я махнул рукой и свернул за угол. Людей стало гораздо больше, солнце припекало затылок, я поправил шляпу и поспешил скорее добраться до Министерства.

В атриуме, как обычно, полутемно и прохладно. Непрерывно сверкали камины, отбрасывая на мраморные стены зеленые отблески. Я миновал фонтан, пробился сквозь столпотворение и зашел в лифт.

Через непродолжительное время безжизненный голос объявил:

— Уровень два, Департамент Магического Правопорядка.

Я отметился у дежурного: сдал палочку на проверку, подождал, пока самопишущее перо выведет «Александр Лоун» и время проверки, и двинулся в крыло Аврората по красной ковровой дорожке.

Министерство Магии занимало огромные площади и, по сути, являлось эдаким подземным городом, к тому же, довольно запутанным, со своими коридорами, переходами, лестницами, залами и кабинетами. Незнакомый с обстановкой человек мог запросто здесь заблудиться, если сворачивал с главных коридоров, предназначенных как раз для посетителей.

В приемной моего отдела опирался спиной на пустующую стойку секретаря курносый парень с пшеничными волосами. Сложив руки на груди, он с чересчур вежливым выражением лица выслушивал пожилого господина в цилиндре, что-то экспрессивно доказывающего и машущего зажатой в руке бумажкой.

Я заинтересовался, зашел внутрь и услышал ответ:

— Я вам повторяю. Убийства — это к нам. Насилие, покушение, грабеж тоже к нам. А темные маги, черное колдовство, смертельные ритуалы, массовое нашествие гномов — это в отдел по особо важным. Дальше по коридору и направо, там спросите. Там начальник Аластор Грюм, слышали о таком?

— Наслышан!

— Вот вам туда. А мы ничем не можем помочь, не наша компетенция, слишком серьезный случай.

Пожилой господин посверлил взглядом моего приятеля, развернулся и ушел. Парень покачал головой, потом заметил меня и махнул рукой.

— Здорово, Алекс!

— Привет, Родж.

Я пожал протянутую руку. Роджер Смайл или среди своих Веселый Родж широко улыбнулся и сказал:

— Рад тебя видеть!

— Как прошел отпуск? — поинтересовался я.

— Отлично, побывали с женой у ее родителей, — ответил он бодро. — Все три недели, ты представляешь? Предавался воздействию горного воздуха Франции и слушал ежевечерние рассуждения о том, какая неблагодарная профессия у авроров.

— Горный воздух Франции — это хорошо, — заметил я философски и кивнул группе знакомых авроров, проходивших мимо.

— А то! А ежевечерние посиделки с занудными предками моей благоверной — это двойной джек-пот!

— Надо налаживать семейные связи.

— Это мне говоришь ты?

Я не успел ответить, как в приемную прошмыгнула миловидная низенькая блондинка в аккуратных очках в тонкой оправе.

— Привет, Алекс! — поздоровалась она, слегка грассируя, и чмокнула Роджера в щеку. — Спасибо, что подменил, дорогой. Главный не выходил? — спросила она, скосив глаза на дверь.

— Да, по-моему, он еще и не приходил!

— Нет, он там, — возразила она.

— Ладно, пойдем, Алекс, — позвал Роджер.

Мы вышли из приемной, и я поинтересовался:

— Что это за тип был?

Он хмыкнул.

— Чудак какой-то. Принес письмо, якобы пишет ему с угрозами сам печально известный Геллерт Гриндевальд. Уверяет, что давно уже сбежал из тюрьмы, и теперь следит за ним. И пытается завербовать в свою новую армию. — Роджер замер перед дверью, почесал макушку. — Ты куда сейчас?

— С документами надо разобраться, что за неделю скопились. Присоединишься?

— Увольте! — отшатнулся он и заспешил по коридору. — Встретимся потом!

Посмеиваясь, я направился в общий зал для сотрудников, где устроился в дальнем углу за столом, отгороженным от остальных тонкими деревянными стенками, и просидел там до полудня. Потом сгреб все бумажки, сунул в ящик и побрел в столовую.

Ланч уже подходил к концу, и столовая оказалась полупустой. Есть не хотелось, я осмотрелся, приметил нужного человека и проследовал к одному из столиков.

Эдвард Нортэм работал в секторе контроля над оборотом частей магических существ и алхимических ингредиентов, и именно к нему я собирался обратиться с просьбой. Худой тонколицый аврор несколько болезненного вида, с большим родимым пятном на подбородке, которое безуспешно пытался прикрыть куцей бородкой, сидел в одиночестве у окна, отображающего лесную поляну, и уныло вылавливал из супа кусочки мяса.

Я опустился на стул напротив.

— Здорово, Эд.

Он кивнул, пожал протянутую руку и снова склонился над тарелкой.

— Нужна твоя помощь, — сразу перешел я к делу.

— Какого рода?

— Есть один человек. По глупости привез в Британию яйца главоглаза. Ваши ребята его взяли.

— Что за человек?

— Наземникус Флетчер.

— Наслышан.

— Штраф ему платить нечем. Сможешь закрыть дело?

Эдвард Нортэм оторвался от бессмысленного перебирания содержимого тарелки и сказал:

— Услуга за услугу.

— Эд, тебе это абсолютно ничего не будет стоить, — возразил я. — А я вас от лишней головомойки избавляю. Платить он все равно не будет, а вам только бумагу марать.

— Не я этим буду заниматься, — пожал он плечами.

Я вздохнул. Попробовать стоило.

— Ладно, услуга за услугу.

— Ничего сложного, — сообщил Эдвард. — Нужно кое-куда съездить и проверить. Мои ребята зашиваются, я сам не сплю вторую ночь. Дело плевое, но времени не у кого сейчас нет.

— Что делать?

Он отодвинул тарелку с супом, поставил локти на стол и облокотился на скрещенные пальцы.

— Слушай… От одного доверенного мне поставщика поступила информация, что некая Оливия Хорнбери делала заказ на партию ингредиентов, среди которых есть те, что потенциально могут быть использованы для приготовления запрещенных зелий. Ингредиенты она так и не купила, но нужно съездить к ней и проверить. Она могла их купить в другом месте, и это прошло мимо нас.

— Просто съездить и проверить? — переспросил я кисло.

— Провести проверку, составить протокол. Возьми с собой пару свидетелей, запиши их тоже. Желательно кого-нибудь, кто разбирается в теме.

— Кто такая эта Оливия?

Эдвард пожал плечами.

— У меня только адрес. — Он достал из внутреннего кармана мантии блокнот, вырвал лист и пододвинул ко мне. — Там вроде ферма какая-то. Разберешься на месте.

Я забрал листок и, кивнув на прощанье, вышел из столовой с чувством, что мне поручили никому ненужную работу. Все волшебники у себя дома варят, что хотят, и никто их не ловит, не устраивает обысков. Если бы дело касалось реально серьезных запрещенных зелий, Эд бы сорвался туда первым.

Я попросил у одного из дежурных пергамент, устроился у подоконника и быстро набросал официальное заявление на отгул на имя Гавейна Робардса, начальника отдела криминальных расследований. Потом чиркнул короткую записку, заколдовал, и волшебный самолетик унесся по коридорам, а я неспешно двинулся в приемную.

Мишель возилась с документами, рядом дымилась чашка свежезаваренного чая. Я облокотился на стойку, и когда девушка закончила писать, отложила перо и подняла глаза, протянул ей заявление.

— Передай главному, пожалуйста.

— Что там? — Она забрала лист, поправила очки, и на вытянутой руке посмотрела на заявление.

— Только отнеси чуть позже, ладно? Когда я уже уйду.

Она усмехнулась и сунула листок под стопку документов на краю стола.

— Ладно, Алекс. А теперь иди уже, не отвлекай даму от работы.

Я отсалютовал и покинул приемную. После чего отправился наверх. В атриуме, как всегда, было многолюдно и шумно, и я поспешил выбраться на улицу. Там перебежал дорогу и зашел в небольшую закусочную.

За столиком у окна уже ждала девушка. Густые темные волосы едва доходили до плеч и лежали в красивой волнистой прическе, одна прядь падала на довольно миловидное лицо. Аккуратный тонкий носик и четко очерченные чуть потрескавшиеся губы. Одета в простую белую блузку, заправленную в легкую светло-зеленую юбку с широким поясом.

В кафе сильно пахло едой. Стоило зайти, как в нос ударил аромат выпечки, ванили и корицы, сразу пробудился голод вперемешку с тошнотой. Слишком приторно, слишком сладко.

Но девушке здесь нравилось, она с удовольствием кушала кусочек торта, болтая ножкой в светлой туфельке.

Я опустился на стул напротив.

— Здравствуй, Кира.

— Алекс! — улыбнулась она и тут же заявила: — Надеюсь, у тебя была веская причина выдернуть меня из дома в мой выходной день. И вообще, ты единственный, кто посылает мне самолетики домой! — Она обвинительно ткнула в меня пальцем.

— Наверное, потому что я единственный знаю, что ты живешь в квартале от Министерства?

— Потому что ты наглец! — заключила она решительно. — Говори, зачем звал?

Я хмыкнул и в который раз за день сказал:

— Нужна твоя помощь…

— Еще бы ты позвал меня просто так.

Я покачал головой и не стал припираться.

— Мне нужно, чтобы ты съездила со мной кое-куда.

— Куда это? — поинтересовалась она, отправляя в рот очередной кусочек торта.

— В Бирмингем. Там живет некая Оливия Хорнбери, и нужно убедиться, что она не держит дома запрещенные ингредиенты.

— С каких пор твой отдел занимается подобным? — спросила она удивленно.

— Это услуга, — пояснил я и вздохнул, предчувствуя, что последует за этим.

— Услуга? — заинтересовалась девушка и посмотрела с хитрым прищуром. — А что тогда будет мне за услугу?

— А что ты хочешь?

Она помолчала, испытующе глядя на меня, а потом рассмеялась.

— Расслабься, Алекс. Я просто помогу тебе. По-дружески. Может быть, в следующий раз ты пригласишь меня куда-нибудь просто так.

— Заметано, — кивнул я и начал подниматься, но девушка ухватила за руку и усадила обратно.

— Подожди. Только… я ведь не особо разбираюсь во всей этой сфере, связанной с законом оборота или хранения ингредиентов.

— Ты работаешь... — нахмурился я.

— Да, я неплохой зельевар, но я плохо разбираюсь во всех этих законах, которые постоянно меняются. Мне, как сотруднику аврората, позволено варить почти все, что угодно, ты же знаешь.

Я побарабанил пальцами по столу и решительно поднялся.

— Пойдем, зайдем еще кое-куда по пути.

Мы вышли из кафе, и я свернул в сторону Лютного переулка. Кира пристроилась рядом, взяв за локоток.

Бар в одном из малолюдных переулков, втиснувшийся на задворках двух лавок, носил название, которое помнили только завсегдатаи. Старая вывеска над обшарпанной дверью давно стерлась, и если попытаться вглядеться, то едва видимые линии давали хороший простор для фантазии.

Я высвободил руку и толкнул дверь, заходя в полутемное потрепанное помещение. Поскрипывая пластинкой, хрипел и пытался выдавать музыку граммофон. В воздухе витал запах сигаретного дыма, выпивки и чего-то кислого. Почти все столики были пусты, только в углу играли в карты пару каких-то забулдыг. На нас они даже не взглянули.

Зато повернулся сидящий у барной стойки лысый мужичок.

— Алекс! — удивленно воскликнул Флетчер.

Я подошел и, поморщившись, облокотился на замызганную стойку.

— Не удивлен, что нашел тебя здесь.

— А зачем ты меня искал, друг мой? Какие-то проблемы с моим делом? — спросил он и тут заметил подошедшую Киру. — Ох, милая леди! Позвольте представиться. Наземникус Флетчер! — И он низко поклонился, отведя руку в сторону.

— Хватит паясничать. Пойдешь с нами.

— С какого такого, господин аврор? — спросил он, удивленно разинув глаза.

— Штраф отрабатывать, Флетчер.

— Это каким образом? — спросил он с подозрением.

— Ты ведь разбираешься в законах оборота ингредиентов? Что запрещено, что разрешено для хранения и покупки и так далее?

— Ну, допустим, немного…

— Будешь консультантом в одном деле.

Флетчер воодушевился.

— Стало быть, на Аврорат работать? Как частный консультант?

— Стало быть, так… — протянул я.

— Так бы сразу и сказал, Алекс! Как правопорядочный гражданин, я всегда рад помочь дорогому Аврорату! Прямо как в старые времена, когда помощь доброго Наземникуса Флетчера ценилась на вес золота! — заявил он. — Стало быть, вместо золота этот штраф с меня спишут, это досадное недоразумение…

— Спишут, Флетчер. Считай, уже списали. А теперь вставай и пошли.

Он поднялся, вытер ладони о фиолетовую рубашку, маякнул высунувшемуся из подсобки бармену и последовал к выходу.

До Бирмингема мы добрались, когда солнце уже перевалило зенит и медленно клонилось к закату, перекрашиваясь в оранжевые цвета.

Если быть точным, адрес, который дал Эдвард Нортэм, располагался в десятке миль от Бирмингема, и повезло, что неподалеку находилось небольшое волшебное поселение, куда мы прибыли камином, и уже оттуда пешком пришли к нужному месту.

Впереди показалось небольшое облагороженное поле, засаженное виноградником и несколько хозяйственных построек. Это и вправду была ферма, к которой слева жалось маленькое озеро, а справа за холмом подступала магловская деревушка.

Небо над этим районом затягивали густые облака, дул приятный прохладный ветер, предупреждая о приближении дождя. Вскоре впереди вырос дом. Двухэтажная постройка, когда-то красивый особнячок, сейчас тронутый разрушением времени. По стенам к окнам второго этажа пытались забраться побеги дикого плюща, перед фасадом раскинулся яблоневый сад.

Дорога огибала широкий колодец. Флетчер на ходу заглянул туда и крякнул удивленно:

— Глубокий… Ау-у-у! — прокричал он в недра колодца, поставив ладошки рупором. — Очень глубокий.

Когда миновали сад, я взбежал по ступенькам и постучал в дверь.

— Кто здесь живет? — поинтересовался Флетчер, осматриваясь.

— Некая Оливия Хорнбери. Слышал?

Он задумался и покачал головой.

— Не припоминаю.

Дверь скрипнула, отворилась, и на пороге показалась взрослая женщина за сорок. В строгом платье под горло, с туго затянутым узлом волос на затылке, в уголках потемневших глаз зазмеилась сетка морщин, губы поджались. Она смерила нас неприязненным взглядом и спросила:

— Чем могу, господа?

— Миссис Оливия Хорнбери? Детектив-аврор Лоун, — представился я, демонстрируя удостоверение. — И мои спутники — эксперты по незаконному обороту и хранению алхимических ингредиентов.

— Ах, — выдохнула женщина, ее лицо озарилось пониманием. — Вот в чем дело. Прошу, проходите. Чаю?

— Нет, спасибо, — ответил я, заходя в дом. — То есть вы ожидали нашего прихода?

— Конечно. Дело в том… позвольте все же рассказать вам все за чашечкой чая.

— Хорошо.

Женщина прошла в холл и позвала:

— Эдмунд.

Спустя несколько секунд со второго этажа скатились дети. Бледный парень лет пятнадцати. Мальчик помладше, лет десяти, и мелкая девчушка с двумя черными косичками. При виде нас они настороженно замерли.

— Да, мама? — спросил старший.

— Позвольте представить вам моих детей. Мой старший сын — Эдмунд. Средний — Кирэн. И моя любимая и долгожданная дочь — Руфи. У нас гости, дети. Это господин аврор со своими друзьями.

Эдмунд слегка поклонился. Кирэн несмело кивнул, а девочка спряталась за его плечом, опустив глаза.

Я поздоровался, Кира улыбнулась девочке, отчего та попятилась, и улыбка Киры завяла.

— Идите в сад, дети, поиграйте, — сказала Оливия. — А ты, Эдмунд, завари нам чай. Прошу, господа авроры, проходите в гостиную. — Она указала рукой в сторону большой комнаты с камином и двумя стоящими напротив друг друга диванчиками. Флетчер гордо выпрямился и прошествовал в гостиную. Женщина зашла вслед за нами, опустилась на диван, сохраняя идеально прямую осанку, и предложила: — Прошу, садитесь.

Кира и Флетчер сели напротив, а я отошел к каминной полке, рассматривая рамки с колдографиями, и поинтересовался:

— Так что вы хотели рассказать, миссис Хорнбери?

— Дело в том, что не так давно я хотела купить кое-какие ингредиенты, даже сделала заказ, но потом передумала.

— Для чего вы их хотели купить?

— Я увлекаюсь зельеварением. Это мое хобби, незапрещенное законом.

— Безусловно… Почему вы передумали?

— Я узнала, что за хранение некоторых ингредиентов у нас могут возникнуть проблемы и поэтому передумала, мистер аврор. По этой же причине я не удивилась вашему приходу.

— Вы могли купить эти ингредиенты в другом месте. Возможно, вас спугнул подозрительный поставщик?

— Я чту закон, мистер Лоун, — сказала он, поджав губы.

— Вы покупали какие-нибудь другие ингредиенты после этого?

— Нет.

В гостиную зашел Эдмунд, и ни одна половица не скрипнула. Я дернулся, когда он внезапно возник на периферии зрения.

— Ваш чай, мама, — сказал он, после чего подошел и поставил поднос с заварным чайником и чашками на столик между диванчиками.

— Спасибо, Эдмунд.

Я проводил взглядом спину удаляющегося парня и отвернулся обратно к каминной полке, внимательней всмотревшись в колдографии.

Пару снимков были посвящены тому самому Эдмунду, на одном на фоне дома возвышался какой-то мужчина, на другом Эдмунд стоял с пацаном поменьше. Но с большинства колдографий на меня смотрела маленькая девчонка с двумя косичками, там самая Руфи. Колдографии обозревали всю ее жизнь с момента, когда мелкая только начала ходить. Последние снимки были сделаны совсем недавно.

Между тем, разговор продолжился, Кира спросила:

— У вас есть лаборатория?

Оливия Хорнбери перевела на нее взгляд и степенно кивнула.

— Конечно. Она оборудована по всем требованиям безопасности. Так же, как и хранилище.

Я еще раз посмотрел на колдографию мужичины, повернулся к хозяйке дома и поинтересовался:

— Извините за личный вопрос, но что с вашим мужем?

— Он погиб, — ответила женщина с горечью. — Погиб незадолго до рождения Руфи, моей дочери, пять лет назад. Он всегда мечтал о дочке, но так и не успел ее увидеть.

— Простите…

— Ничего страшного.

— Мы должны осмотреть вашу лабораторию и хранилище ингредиентов, — сказал я и, помявшись, добавил: — И весь дом, чтобы убедиться, что вы не прячете запрещенные предметы в других местах.

— Конечно, мистер Лоун. Мне нечего от вас скрывать. Следуйте за мной, я проведу для вас экскурсию по дому.

На выходе из гостиной я придержал Флетчера за рукав и прошептал ему на ухо с угрозой:

— Только попробуй что-нибудь утащить.

— И мыслей не было! — возмутился тот. — За кого ты меня принимаешь, Алекс?!

Я смерил его строгим взглядом и вышел из гостиной.

— Скажите, мистер Лоун, — спросила Оливия Хорнбери, — почему подобной работой занимается детектив-аврор? Насколько мне известно, вы работаете с более серьезными преступлениями. Я подозреваюсь в каком-то преступлении?

— Служебная необходимость, — отделался я полуправдой. — Нет, вы ни в чем криминальном не подозреваетесь.

Женщина кивнула и проводила нас в соседнюю комнату, оказавшуюся гостевой спальней. Я достал палочку и приступил к обыску, наколдовывая выявляющие тайники и полости заклинания, а Флетчер и Кира начали осматривать видимые шкафы и ящики. Много времени этот процесс не занял, мы быстро закончили с первым этажом, проверив гостевую, столовую, маленькую кухню, кладовую и ванную.

На втором хозяйка завела нас в запыленную и заставленную всякой мебелью, коробками и хламом комнатушку.

— Здесь мы храним ненужные вещи, — пояснила хозяйка. — Здесь абсолютно ничего не представляет для вас интереса.

— Мы все же осмотрим, — решил я. Кира смерила меня выразительным взглядом и открыла первую коробку.

Переходя от шкафа к шкафу, открыл один из ящиков, на дне которого валялись покрытые толстым слоем пыли колдографии. Здесь было гораздо больше снимков с тем самым мужчиной — мистером Хорнбери. На одном он держал младенца и улыбался. На другом сама миссис Хорнбери на знакомом фоне их дома укачивала на руках завернутого в пеленки младенца, а сбоку от нее стояли два мальчика, один маленький, другой постарше. На следующем младенец лежал в детской кроватке и тянул ручки к парящей в воздухе погремушке. Там было еще много таких колдографий, но я не стал особо всматриваться.

Вместо этого отошел к очередному шкафу, стараясь не сильно измазаться в пыле, и поинтересовался:

— Ваши дети учатся в Хогвартсе?

— Нет, они посещают Бирмингемскую академию для мальчиков.

Напоследок я просветил все стены, пол и потолок выявляющим заклинанием, ничего не обнаружил, и мы перешли в следующую комнату. Впрочем, в спальне, в трех детских и в ванной тоже ничего подозрительного не нашлось.

— Что ж, — заключил я, убирая палочку в нарукавную кобуру, — теперь проводите моих коллег в лабораторию. Я подожду вас в саду.

— Прошу за мной, лаборатория в подвале.

Они свернули на лестнице в подвал, а я вышел в сад и, достав портсигар, закурил. На небе все также парили густые облака, где-то на горизонте виднелись надвигающиеся тучи, дул прохладный приятный ветерок. Закатное солнце заливало округу всеми оттенками красного.

Я прогулочным шагом направился в обход дома. Дорожка, петляя между кустами роз, пробежала мимо хозяйственной постройки и в итоге вывела на холм за домом. Отсюда открылся отличный вид на магловскую деревню и речку, огибающую холм. Внизу возле воды под широкими кронами дуба играли дети разных возрастов. Те, что постарше, прыгали в реку с вытянувшихся над водой веток. Девушка-подросток с толстой косой лежала на полотенце, прикрыв лицо ладошкой, и смотрела на закат. Рыжий пацан учил мелкую девчушку с двумя черными косичками кататься на велосипеде. Она смеялась и крутила педали, а пацан бежал за ней, поддерживая велосипед.

Я огляделся. А ведь если тут есть что-то запрещенное, оно может быть спрятано в любом из зданий фермы. Хотя бы в хлеву, что стоит у дороги…

Н-да…

Я выкинул сигарету и направился обратно в сад.

В саду возились Кирэн и Руфи. Стоило мне подойти, они замерли и посмотрели насторожено, Руфи тут же юркнула за плечо брата. Я присел на поваленное дерево рядом с ними, поднял раскрытые ладони и улыбнулся.

— Не бойтесь, я добрый аврор.

Дети продолжали молчаливо топтаться.

— Расскажите мне про школу, — попросил я и обратился к Кирэну: — Ты ведь учишься в Бирмингемской академии? Мне интересно послушать про нее, я ведь учился в другой школе.

— В какой? — спросил пацан настороженно.

— В Хогвартсе.

— Вы учились в Хогвартсе? — переспросил он.

— Ага. Лучшая школа чародейства и волшебства. Хотите, расскажу смешные истории? Помню, как-то раз на первом курсе я поджег мантию преподавателя, жутко противного типа. Потом прятался от него целую неделю. А оказалось, что он даже не думал на меня, но после того, как я пропустил несколько его занятий, обо всем догадался. Или вот еще, — продолжал я, — четверо старшекурсников однажды заколдовали все зеркала так, чтобы те отображали детей взрослыми, а взрослых детьми. Было очень смешно наблюдать за реакцией преподавателей, особенно, нашего директора. — И видя, что пацан чуть расслабился и повернулся ко мне всем телом, я похлопал по бревну. — Присаживайтесь. Еще помню, как мы пришли на экзамен со шпаргалками, та еще веселенькая история вышла...

Кирэн несмело опустился на дерево, Руфи не решилась и скромно встала рядом с плечом брата, схватившись на косичку. Я посмотрел на девочку и спросил с доброжелательной улыбкой:

— А ты, Руфи, хочешь поступить в Хогвартс?

Руфи закусила губу и промолчала.

— Она не будет с вами говорить, — сказал Кирэн, мотнув головой. — Она не разговаривает с незнакомцами. Стесняется…

— Так давайте познакомимся! Меня Алекс зовут, — представился я, но тут за деревьями скрипнула дверь, и раздался голос миссис Хорнбери:

— Руфи! — позвала она. — Зайди домой на минутку.

Девочка сорвалась с места, я поднялся и последовал за ней.

— Миссис Хорнбери.

Она пропустила девочку в дом и, закрыв дверь, повернулась ко мне.

— А, мистер Лоун, вы тут. Ваши коллеги почти закончили осмотр.

— В таком случае, пройдемте внутрь? — предложил я, протянув руку, но она спросила внезапно:

— Скажите, насколько сложно поступить в Аврорат?

— Извините?

— Эдмунд подумывает о том, чтобы поступить в Аврорат, — сообщила она сдержанно. — Следующий учебный год будет его последним.

— Эм… Надо получить хорошие оценки по определенным предметам и сдать вступительные экзамены… В сам Аврорат попасть несложно, если вам все равно, в каком отделе он будет работать.

— А в каком работаете вы?

— Криминальные расследования.

— Насколько сложно поступить туда?

Я задумчиво почесал шрам на щеке.

— Сложнее, чем в большинство других.

— Могу я обратиться к вам за консультацией при необходимости?

— М, конечно…

Она сдержанно кивнула и зашла в дом. Недоумевая, я последовал за ней.

Руфи стояла рядом с Эдмундом в холле. Казалось, мы прервали какой-то разговор. Они проводили нас взглядами и удалились по лестнице на второй этаж.

Я рухнул на диван в гостиной и достал заранее прихваченный пергамент.

— Можно попросить у вас писчие принадлежности?

— Само собой.

Я расправил пергамент, положил на стол и, поблагодарив хозяйку, макнул перо в чернильницу. Написание отчета о проверке много времени не заняло. Осталось только вписать данные, которые собрала Кира в лаборатории и получить ее подпись. Флетчера в состав консультантов, подумав, я вносить не стал. Как не стал вносить его и в список свидетелей. Черканув свою подпись, я отложил перо и посмотрел на сидящую напротив женщину.

— Может быть, чаю? — спросила она.

— Не стоит, благодарю.

Следующие несколько минут прошли в тишине. Оливия Хорнбери прикрыла глаза. Я думал о своем, постукивая пальцем по щеке.

Раздался шум шагов, и в гостиную вернулись Кира и Флетчер. Оливия открыла глаза. Я спросил:

— Ну как?

— Все нормально, — сказала Кира. — Ничего запрещенного, обычные ингредиенты, обычные зелья. Даже ничего такого, что не рекомендуется к приготовлению вне профессиональной лаборатории. — Девушка прикрыла рот ладошкой и зевнула. — Можем идти?

Я вопросительно посмотрел на Флетчера, и тот развел руками. Тогда я быстро дописал пару строк, пододвинул пергамент Кире и попросил:

— Подпишись. — Потом поднялся и обратился к хозяйке дома: — Спасибо за содействие, миссис Хорнбери. К вам никаких претензий нет.

— Я провожу вас.

Мы вышли на крыльцо и двинулись по дорожке. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и через сад протянулись причудливые тени деревьев.

— Точно ничего не было? — спросил я.

— Точно, — отозвалась Кира. — А что? Тебя что-то беспокоит?

Я неопределенно кивнул.

— Что?

Я и сам не знал, в чем дело. Обычная семья, отец погиб, судя по сроку, во времена войны. Немного стеснительные дети, но ничего особенного для людей, живущих в уединении. Казалось бы, ничего необычного, но что-то маячит на задворках сознания, не дает покоя…

Эти мысли я и озвучил.

— Может, ты просто устал? — спросила Кира.

— Всегда говорил, что длительная работа в Аврорате приводит к навязчивым идеям! — заявил Флетчер с умным видом и покачал головой. — Есть у меня один знакомый... Мой тебе совет, Алекс, тебе нужен отдых! Пошли в бар. Посидим, расслабишься, и навязчивые мысли перестанут посещать твою голову. Кирана, вы с нами?

Я отмахнулся от него и попросил:

— Расскажи, что ты нашла. Точно ничего странного?

— Алекс, ну серьезно! Обычные зелья, ничего особенного. — Она нахмурилась. — Разве что, если тебя интересуют прямо все детали…

— Ну?

— У нее довольно большой запас зелий для желудка. Для нормализации кислотности.

Флетчер хмыкнул и прокомментировал:

— Подумаешь. Ну, мается кто-то в семье желудком…

— Может и так, — согласился я и оглянулся. В окне столовой горел свет.

Мы аппарировали в Бирмингем, а оттуда камином переместились в Лондон.

— Так что, в бар? — предложил Флетчер, с хозяйским видом осматривая Косой переулок.

Я покачал головой.

— Давайте расходиться, — решил я. — Спасибо за помощь, Кира, можешь на меня рассчитывать. Флетчер, за штраф можешь забыть.

— Подожди, Алекс, — сказала Кира. — У меня к тебе дело. Давай сядем где-нибудь и поговорим?

Я чертыхнулся, кивнул и послушно пошел за ней, но почти сразу спохватился:

— Проклятье! Я забыл дать ей подписать протокол! Надо вернуться. Вы идите, я сам. Быстро туда и обратно.

Кира посмотрела долгим взглядом.

— Я подожду тебя. Заскочу пока в Аврорат, надо забрать кое-что.

— Хорошо. Скоро вернусь.

И, не размениваясь больше на разговоры, я поспешил в каминный зал.

Когда переместился на окраину фермы, небо уже потемнело. Вокруг расстилался облачный вечер, стрекотали сверчки, с речки тянуло сыростью.

Я аккуратно прокрался к дому, миновал сад. Подпись меня не интересовала. Что-то не давало покоя, я никак не мог понять что, и решил довериться интуиции.

Подобрался к освещенному окну и заглянул внутрь. Миссис Хорнбери и Эдмунд находились в гостиной. Она что-то говорила сыну, а он слушал, опустив голову. Потом хозяйка дома махнула головой и скрылась в холле. Почти сразу тихо скрипнула входная дверь.

Оливия Хорнбери, накинув мантию, сошла с крыльца и двинулась в обход дома к холму.

— А вот это уже интересно… — протянул я и поспешил за ней.

Она спустилась с холма и зашагала в сторону магловской деревни, сжимая в руках маленькую сумочку. Прошла черный силуэт дуба, по мосту миновала реку, потом дорожка провела через поле и вскоре деревня приблизилась, стало светлее, и мне пришлось немного отстать, чтобы не выдать себя.

Оливия направилась к одному из домов на окраине и зашла на задний двор.

Я подбежал к забору, заглянул внутрь. Дверная створка внешнего входа в подвал была откинута. Я толкнул калитку и заскочил во двор, тихо подошел к дому и приник к маленькому окошку над землей.

Рукавом рубашки протер пыльное стекло и прижался плотнее. Слабый огонек люмоса разгонял темноту и освещал обычный магловский подвал, заставленный магловской техникой и всяким хламом. Оливия Хорнбери склонилась в углу и открыла небольшой сундучок. Ладонь выловила оттуда флакон с зельем и спрятала в складках мантии. Она захлопнула сундук, повела над ним палочкой. Мой взгляд на несколько секунд рассредоточился, но потом, поборов простые чары, снова сфокусировался на сундучке.

Миссис Хорнбери поднялась с колен и двинулась к выходу. Я оторвался от окна и сиганул за угол дома, прикрывшись кустом сирени. Женщина, пригнув голову, выбралась из подвала, огляделась, потом захлопнула створку, защелкнула навесной замок и покинула двор.

Я выждал, пока она выйдет из зоны слышимости, и подскочил к подвалу.

— Алохомора.

Быстро откинул одну створку и нырнул внутрь.

Сундучок оказался не заперт. Легкие чары разнаваждения против маглов — и все! Я откинул крышку, и на меня воззрились ровные ряды поблескивающих боками затемненных флаконов, запечатанных сургучом.

Сунув один в карман, выскочил из подвала, тихо опустил дверную створку, защелкнул замок и вылетел со двора.

Миссис Хорнбери я нагнал в поле. Она неспешно шла по дорожке. На фоне ровной травы было видно только силуэт.

Я перевел дыхание и пошел за ней на отдаленном расстоянии, думая, что делать дальше. Во флаконе явно что-то запрещенное, иначе, зачем хранить его в тайнике. Вопрос в том, насколько? Наверное, стоит отнести зелье Кире и попросить идентифицировать. А потом уже решать.

Я не сразу понял, что Оливия Хорнбери остановилась. В темноте это вообще трудно понять. А когда заметил, что силуэт постепенно увеличивается, замер и присел к земле, силясь разглядеть, в какую сторону она смотрит.

Как назло ночь была темная и безлунная, все небо затянули густые облака.

А потом я понял, что сзади кто-то стоит. Не услышал, а скорее ощутил, как чужой взгляд впивается в шею. Я втянул воздух и резко дернулся в развороте, уже с палочкой в руке, но затылок тут же взорвался, перед глазами посыпались искры. Я пошатнулся, рухнул на колено, выставил ладонь, мир поплыл — его затянула чернота, как будто мешок на голову набросили.

Агония началась внезапно.

Я погрузился в темноту, потом мне показалось, что очнулся, но вокруг была все та же темнота. Она сдавливала и не давала дышать. Внутри все горело, казалось, что я в бреду брыкаюсь в постели, весь мокрый, и никак не могу проснуться. Или уже проснулся и никак не могу осознать этого.

Я дергался во все стороны, не понимая, сон это или явь. Пытался найти опору, но только барахтался в пространстве. Легкие горели огнем, в затылке пульсировала боль. Я хотел вдохнуть, но не мог. Я открывал и закрывал глаза, но видел только густую черноту.

В один момент я осознал, что пальцы загребают воду. В голове щелкнуло. Я в воде.

Точнее — под водой!

Но я все еще не чувствовал пространство, не понимал где низ, а где верх. Вокруг была сплошная темнота и вода.

Меня захлестнула паника, я рванулся в одну сторону, в другую. Пальцы заскребли по какой-то поверхности. Я ухватился за неровные камни, пальцы соскочили, ухватился сильнее, сдирая ногти, и потащил себя в одну из сторон.

Легкие горели огнем, голова пульсировала, тело едва слушалось. Сердце заходилось бешенными скачками от мысли, что я утаскиваю себя еще глубже под воду.

А потом вода распахнулась, и я вынырнул.

И тут же меня скрутил выворачивающий наизнанку кашель. Пальцы изо всех сил вцепились в неровные камни. Казалось, еще чуть-чуть, и я выхаркаю легкие…

Через долгие минуты, длившиеся вечность, кашель прекратился. Меня тошнило, все так же стреляло в затылке и пульсировало в висках.

Немного придя в себя, я посмотрел вверх. Круглая каменная шахта далеко вверху заканчивалась чуть более светлым кружком.

Я в колодце.

Открытие не порадовало.

Впрочем, живой — и хорошо. Вопрос, надолго ли?

Кобура на предплечье ожидаемо оказалась пустой. Я подтянул ногу и пощупал голень, где прятал запасную палочку, но ее там не оказалось. Блокнот, удостоверение, рулон пергамента, даже портсигар… Все забрали. Цепочка на шее тоже не обнаружилась.

Я остался в одной рубашке и брюках, на дне глубокого колодца.

Попытался прикинуть, получится ли выбраться, упираясь в противоположные стены, но диаметр колодца был явно больше моего роста.

— Если выберусь отсюда живым, никто не должен узнать об этом. А то уволят, как пить дать уволят… — пробормотал я под нос и крикнул наверх: — Эй, вы там! Вытащите меня отсюда! По-хорошему прошу! Пока другие авроры сюда не нагрянули! Я успел отправить им послание!

Мой голос эхом возвращался обратно. Горло нестерпимо саднило.

— Твою ж мать! — выругался я.

Не знаю, сколько я просидел в колодце. Иногда кричал. Вскоре я стал замечать, что вода здесь очень холодная, и уже сводит ноги, а зубы начинают стучать. Пальцы, впившиеся в неровный камень, онемели. Зато боль в затылке чуть поутихла. А еще на небе выглянула луна, немного посветила, а сейчас ее снова заслонили облака, погрузив все в темноту.

Я на автомате бросил взгляд наверх, и показалось, что там какие-то очертания.

— Эй! — крикнул я.

— Алекс? — после паузы донесся глухой удивленный голос, и я наконец разглядел склонившийся над колодцем силуэт. — Ты там?

— Я здесь!

— Алекс, мы тебя сейчас вытащим! Ты там как?

— Просто отлично! — прокричал я.

В воду плюхнулась веревка, обвилась вокруг торса и потащила меня наверх. Кружок света стал приближаться, расширился, и вскоре я ухватился за бортики колодца и вывалился наружу.

Растянулся на земле и прикрыл глаза. В голове наконец-то все выстроилось, как будто не хватало этой самой встряски, чтобы понять, что именно я видел сегодня. Я смотрел, но не наблюдал.

Открыл глаза и сел. Посмотрел на Киру. На Флетчера.

— А ты тут каким боком?

— Наземникус тоже хотел дождаться тебя и составил мне компанию, — пояснила Кира. — Тебя долго не было, и мы решили проверить, все ли в порядке…

— В самом деле?

Я медленно поднялся и попросил Киру:

— Дай мне свою палочку.

Девушка посмотрела как-то странно, но палочку все же протянула.

Я взял ее, покрутил в пальцах, прощупывая каждую неровность. Отлично, подходит.

И целенаправленно зашагал в сторону дома.

— Эй, Алекс! — крикнул Флетчер, нагоняя. — Так что случилось? Зачем ты прыгнул в колодец?

— Да, объясни, что происходит! — добавила девушка.

— Я забыл, что этот выродок двигается, как какое-то гребанное приведение!

— Ты о ком? — переспросила Кира.

Внезапно ответил Флетчер:

— Тот пацан старший, да?

— Угу.

Кира непонимающе помотала головой.

— Так что произошло? Мы нашли тебя в колодце, вытащили, и теперь ты забрал у меня палочку и бежишь в этот дом с таким злым лицом... Что тут происходит?

— Сейчас все узнаешь, — сказал я и взбежал по крыльцу.

Направил на дверь палочку и не стал церемониться. Дверь распахнулась, как от удара ногой, стукнула об стену и начала закрываться. Я оттолкнул ее и прошел в холл.

— Миссис Хорнбери! — крикнул я. — Как ваши дела?!

В гостиной раздался шум, и в дверном проеме возникла женщина. Она смотрела куда-то мимо нас и молчала.

— Миссис Хорнбери, я проверил ваш колодец. Паршивое место. — Я направил на нее палочку и велел: — Позовите детей и пройдите в гостиную.

Она не сдвинулась с места.

— Хотите, чтобы я притащил их сюда вверх ногами?

Она помолчала и, все так же смотря мимо нас, позвала негромко:

— Эдмунд. Приведи их.

Через несколько секунд на лестнице показалась троица детей, Кирэн и Руфи держались за спиной старшего брата, и я указал им палочкой на гостиную. Зашел следом и велел сесть на диван. Хозяйка опустилась по центру и уставилась в точку на стене, дети боязливо опустились рядом.

— А теперь, миссис Хорнбери, расскажите нам, зачем вы напали на меня, а потом скинули в колодец?

— Я на вас не нападала, — медленно произнесла она.

— Да, да, ваш сынок тихушник напал… Зачем?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Вот как? — хмыкнул я. Отошел к окну и, поигрывая палочкой, сказал: — В таком случае, вы, наверное, и в магловскую деревню не ходили. И не брали там зелье из сундука под чарами разнаваждения? И вообще, наверное, сундука этого больше там нет, не так ли?

— О чем вы?

— И какая ваша версия событий?

— Каких событий?

— Которые произошли не так давно.

Она покачала головой.

— Я не понимаю, чего вы хотите от меня. Вы ушли, сказали, что ко мне нет никаких претензий, а сейчас ворвались в мой дом, угрожаете моим детям и мне… Я не понимаю.

— Что ж, хорошо, тогда я расскажу, — сказал я и прошелся вдоль комнаты. — Мне изначально казалось, что у вас тут что-то нечисто. Знаете, как говорится, в тихом омуте гриндилоу водятся? Интуиция говорила, что есть что-то подозрительное, что я упускаю что-то очевидное. Что я видел что-то важное, но не придал этому значения. Поэтому я решил проследить за вами. Вы отправились в магловскую деревню и взяли из тайника флакон с зельем. Что это за зелье, мы узнаем позже. — Я посмотрел на своих спутников, выглядевших недоуменными, и продолжил: — На обратном пути ваш сын напал на меня, оглушил, и вы скинули меня в колодец. И когда я выбрался оттуда, меня наконец-то осенило, что именно я видел. Знаете… — я покачал головой. — Я до сих пор не могу поверить…

— Так что же ты увидел, Алекс? — спросил Флетчер. Кира кивнула.

Я усмехнулся.

— Давайте по порядку. Миссис Хорнбери, вы ведь любите свою дочку?

Я направил палочку на забившуюся в угол дивана девочку. Оливия вздрогнула.

— Люблю.

— Да, это заметно, — сказал я и кивнул на каминную полку. — Хотя бы взять колдографии… Там почти все посвящены девочке. Вы с мужем всегда мечтали о дочке, так?

— Я этого не скрываю.

Я повернулся и спросил:

— Кира, скажи мне, как специалист, какие побочные действия у оборотного зелья?

Девушка недоуменно вздернула брови.

— Никаких, если нет непереносимости ингредиентов.

— Угу. А если, чисто теоретически, принимать его очень-очень долго?

Флетчер почесал лысую макушку и буркнул:

— Забудешь, как выглядишь, вот тебе побочное действие.

Кира задумчиво прикусила губу.

— Если теоретически, то могут быть проблемы с желудком. Некоторые составляющие оборотного зелья поднимают уровень кислотности…

— Именно, — кивнул я. — Напомни мне, большой запас каких зелий ты нашла в лаборатории миссис Хорнбери?

— Зелий для желудка...

Я посмотрел на побледневшую Оливию Хорнбери.

— Забавно, что в комнате наверху я наткнулся на колдографии Руфи, когда она была еще младенцем. Обычно любящие матери не выкидывают подобные снимки, как какой-то мусор. Сколько там младенцу? Меньше года? Именно тогда вы начали поить вашего сына оборотным зельем, миссис Хорнбери?

Кира прижала ладошку ко рту и что-то просипела. Я продолжил жестко рубить:

— Вы всегда мечтали о дочке и решили создать ее собственными руками? Вы ведь волшебница, верно? Вы прятали запас оборотного зелья в магловском доме. Вы выкинули все ранние колдографии, вычеркнув этот факт из вашей жизни. Знаете, что я увидел и не понял сразу? Я увидел, как магловская девочка катается на велосипеде. И которая выглядит точь-в-точь, как ваша дочь. Только лицо ее было счастливым. Это меня и обмануло. Вы брали волосы у этой девочки. Вы поили сына оборотным зельем, и он все эти годы рос, как девочка.

Женщина на диване склонилась и спрятала лицо в ладонях.

Кира позвала тихо:

— Алекс.

— Мы подождем еще немного, и действие оборотного зелья закончится, Оливия. Как зовут вашего сына по-настоящему?

Женщина всхлипнула, из-под ладоней донесся прерывистый шепот:

— Руфус…

— Алекс! — позвала Кира, я глянул на ошарашенную девушку, и в следующий миг с дивана вскочил Эдмунд. С палочкой в руке.

Двигался он быстро. Вот только что сидел, и уже в меня стрельнуло заклинание. Я пропустил синюю вспышку над плечом, сзади брызнуло стекло, и в развороте выбил палочку пацана, а его отшвырнул на диван оглушающим.

— Эдмунд, нет! — подхватилась Оливия Хорнбери и бросилась к сыну. Флетчер удивленно икнул. Дети зажались в угол дивана, Кирэн прикрывал Руфи.

— С ним все в порядке, — сказал я. — А вот насчет вас я не уверен, Оливия. Зачем вы напали на меня?

Женщина сжала ладонь старшего сына и посмотрела блестящими от слез глазами.

— Потому что вы видели то, что не должны были видеть. Эдмунд пошел меня встречать и заметил, как вы следите за мной.

— Зачем вы скинули меня в колодец? Думали, что я не умею плавать?

— Я наложила на вас парализующее заклинание…

— Вот как… — ошарашено произнес я. — Но почему колодец? Признаю, если бы я утонул, вряд ли бы меня там нашли, учитывая, что вы сняли с меня все волшебные предметы… Кстати, где мои вещи?

— Я отослала их совой выбросить в море.

— Твою мать… — Я прикрыл глаза и помассировал переносицу. Спросил: — Почему вы не убили меня перед тем, как бросить в колодец?

— Я не убийца!

— В самом деле? А кто вы в таком случае, Оливия? Монстр? Психопат? Зачем вы поили сына оборотным?

Женщина покачала головой.

— Вы ничего не понимаете… — произнесла она горько.

— Куда уж мне. — Я повернулся к спутникам и попросил: — Вызовите кто-нибудь авроров.

Кира выглядела подавленной и с жалостью смотрела на забившуюся в угол дивана девочку с двумя косичками. Флетчер дернул ворот рубашки, промокнул лоб платочком и сказал:

— Я вызову.

Когда дежурные авроры прибыли, я предоставил им разбираться со всем остальным. Стрельнул у ребят сигарету и вышел на улицу. С ночного неба светила луна, медленно плыли облака.

Закурил.

Флетчер встал рядом.

— Ну и вечерочек, Алекс, — сказал он. — Всякое повидал старина Наземникус, но чтоб такое…

Я промолчал, сказать было нечего. Сделал последнюю глубокую затяжку, медленно выдохнул и выкинул сигарету.