Один из монстров (гет)

Вагоны мчались под Лондоном грязные, старенькие в убогой подземке, колёса отбивали знакомую дробь, эхом разносясь по туннелям. В вечерний час пик в метро было полно народу. Больше магглов, чем любой чистокровный мог увидеть за всю жизнь, но ему это было не в новинку. В конце концов, это был не первый раз.

Его не должно было здесь быть ни сейчас, ни раньше. Если кто-нибудь узнает, где он пропадает, ему конец. Пожиратель Смерти окружающий себя магглами! Святотатство. Тёмный Лорд отмахнёт ему голову. Это было почти смешно… Во всяком случае, настолько близко к забавному, насколько это вообще возможно в их времена.

Драко Малфой ещё плотнее закутался в чёрный плащ с высоким воротником, преобразованный из мантии, чтобы избежать внимания со стороны магглов. Ему удалось занять лучшее место: одиночное сиденье в углу. Оно было идеальным, чтобы спрятаться на виду. Магглов набилось в вагон, как селёдок в бочку, и все избегали зрительного контакта. Благословите британских магглов и их коллективное отвращение к общению с незнакомцами. Это был организованный хаос. Люди вели себя, как неразумное стадо, но по сравнению с тем, что его знала каждая собака в волшебном мире, исчезновение в душной толпе пассажиров было почти глотком свободы. Он чувствовал, как напряжение вытекало из него, словно кровь. Он представил, как та сочится из ран, льётся изо рта, стекает по лицу и, наконец, капает на пол. Даже в его воображении крови было мало, но напряжения было бесконечные запасы. Он мог бы утопить всех в этом вагоне.

Эта мысль заставила его ухмыльнуться, но когда он увидел своё отражение в мутном стекле, это больше походило на оскал. Его губы скривились в угловатую линию, волосы были растрёпанными и спутанными и свисали к плечам. От этого он выглядел старым и озлобленным. Он отвернулся.

Ещё глубже вжавшись в сиденье, Драко закрыл глаза, и позволил звукам поезда прогнать мысли.

Слоун-сквер, Глостер-роуд, Эрлс Корт, Западный Кенсингтон…

В поезде он мог размышлять о том, что обычно не пускал в свою голову. В последнее время он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь выбраться. Действительно выпутаться из всего этого.

Есть ли способ перестать быть Пожирателем Смерти и выжить?

Неужели ему придётся стать шпионом?

Сама мысль об этом казалась нелепой. Смехотворной. Даже если он каким-то образом найдёт члена Ордена, тот убьёт его, как заметит. Он был врагом. Его задача заключалась в том, чтобы выслеживать их и убивать. По правде сказать, он отлично справлялся со своей работой.

Кроме того, Ордена могло и не существовать — уже много лет никто из них не попадался на глаза Пожирателям. Выжившие члены просто исчезли, растворившись в ночи, это случилось после зачистки одной из конспиративных квартир. Этот рейд оказался очень успешной операцией, которой руководил его отец. По её итогам пять членов Ордена были убиты, включая Рона-грёбаного-Уизли. Люциус сам прикончил того. Для Малфоев это была великая ночь.

Сопротивленцы забрали жизнь Люциуса через месяц после этого, удар, от которого Драко ещё не оправился. Гнев кипел в нём, разъедая лёгкие как кислота. Вместо того чтобы скорбеть, он просто стал более неуравновешенным. К счастью, Пожиратель Смерти с шаткой психикой отлично подходил для жизни в поместье.

Они посчитали, что война уже выиграна после разгрома Ордена и убийства Уизли, но они ошиблись. Даже когда Орден исчез, Сопротивление оставалось сильным. Драко не понимал, как тем удавалось успешно сражаться столько лет… По всем расчётам, они должны были быть уничтожены много лет назад. Возможно, это снова был Поттер, ведущий людей, как грёбаный маяк света. Как он так долго скрывался, было ещё одной загадкой.

Но, с другой стороны, именно такой и была сейчас война. Сопротивление было сильным, Орден невидимым, и никто не знал, кто побеждает. Это была чёртова катастрофа, шесть лет и всё только ухудшалось.

Возможно, ему удастся сбежать. Он был умён, у него были связи. Сможет ли он это провернуть?

Потом он вспомнил, как выглядел Тимоти Рэндалл после своего бегства. Тёмный Лорд выследил его. Содрал с него кожу. Тот остался жив. Драко наблюдал, как и все остальные Пожиратели Смерти. Это было предупреждением, и он это понимал. Это держало их в страхе и подчинении. Это напомнило им, что разгневать Тёмного Лорда намного хуже, чем просто умереть. Это заставило всех снова заткнуться и выполнять приказы.

Выхода не было. Он просто застрял на своём посту, пока какому-нибудь бойцу Сопротивления не повезёт и он не погасит его как пламя. Должно быть скоро. Он чувствовал это.

Южный Кентон, Северный Уэмбли, Уэмбли-Централ…

В первый раз, когда ему приказали убить человека, у него не очень-то получилось. Слова слетели с его губ, и зелёная вспышка метнулась к рыдающему человеку, но врезалась в землю перед ним, тот продолжал стонать и молить о пощаде.

— Драко, — фыркнула тётя Белла, — ты должен отдавать себе отчёт в том, что делаешь.

Тётя Белла вообразила себя наставницей и решила преподать именно этот урок в тот день. Она пытала бедолагу пока кровь не потекла у него из ушей, а крики и слова не стали бессознательными. Драко был тем, кто в конце концов попросил её остановиться.

— На этот раз у меня всё выйдет, — сказал он. Так и случило. Человек умер мгновенно и безболезненно.

С этого момента Драко понял, что должен убивать пленников прежде, чем до них доберутся другие. Это было милосерднее, чем все прочие варианты.

После этого убивать стало слишком легко. А доброта была теперь спорным вопросом.

Меловая ферма, Кэмден-Таун, Морнингтон Кресент…

Он не заметил, когда для него всё начало меняться. В течение многих лет он гордился тем, кем был. Он был приближён к верхушке власти, сдерживаемый только в силу возраста. Он был отличным бойцом, безжалостным карателем. Ему нравилась его власть, она ему шла. Все отмечали, что он создан для больших дел. Молодые Пожиратели Смерти восхищались им. Будущее в новом мире, если эта война когда-нибудь закончится, выглядело светлым.

То, что Драко был не глуп, поначалу помогало ему продвигаться вперёд, но в конце концов мелочи начали привлекать его внимание. Он заметил, что рейды перестали идти по плану. Он услышал панические интонации в дискуссиях между Пожирателями ближайшего круга. Он заметил более отчаянный характер в приказах Тёмного Лорда. Некоторые даже предположили, что где-то в их рядах есть крыса. То, что начиналось как небольшие несостыковки, превратилось в огромную зияющую дыру. Всё пошатнулось, как будто они только что сошли с корабля на сушу и их качало из стороны в сторону. Несмотря на это, они продолжали идти, как будто всё ещё были явными победителями, а всё вокруг — незначительные помехи.

Это была первая ложь, которой они начали кормить друг друга.

Осознание пришло к нему однажды бессонной ночью, пока он сидел в засаде. Его было ещё труднее принять от того, что всё было так болезненно очевидно, а он был слеп к этому так долго.

Он не хотел там находиться.

Он не хотел этой реальности уже много лет. Хотел ли он когда-нибудь её по-настоящему? Боги знали, что он любил власть, но по сравнению с его жизнью до войны это был кошмар наяву. Чего бы он только не отдал, чтобы вернуться в Хогвартс, посещать занятия, переживать из-за своих сов. В данный момент он размышлял, придётся ли ему пытать их следующего пленника, чтобы получить информацию, прежде чем убить.

Он хотел вернуться в прошлое и выбрать другой путь.

Он хотел уйти, но было уже слишком поздно.

Драко уставился на свои руки, Тёмная метка чернела там, где заканчивался рукав. Мерлин, это было ужасно. Как же он этого не замечал? Это стало ужасным с тех пор, как он получил эту штуку, клеймо на руке. Это было так давно, что казалось, словно в другой жизни. В каком-то смысле так оно и было. Драко из Хогвартса не узнал бы того, кем он стал.

Сомнение — забавная штука. Оно похоже на клеща. Смотришь на него, и тот выглядит безвредным, но когда он зарывается глубоко, то становился чрезвычайно опасным. Иногда смертельным.

* * *

Через неделю после поразительного открытия, он шёл по тёмным, мокрым переулкам маггловского Лондона, пытаясь найти своего связного, когда увидел синий прямоугольник на земле.

— Устрица, — прочёл он вслух, вертя карточку в пальцах. — Проездной в общественном транспорте Лондона, — почему магглы чувствовали необходимость назвать свой транспорт в честь морепродукта, было выше его понимания. Чёртовы идиоты.

Он хотел было бросить эту штуку обратно на землю, но его отвлекла вспышка зелёного света, попавшая в кирпичную стену в миллиметре от его головы. Вздрогнув, он выругался и бросился бежать, позади него эхом раздались крики. Кто-то узнал его. Возможно, это связной сдал время и место. Или всё это было засадой, операцией по его устранению. В любом случае у него будет больше шансов, если он сможет подальше убраться. Брусчатка была скользкой от дождя, он пару раз чуть не упал на поворотах, прежде чем увидел спуск в туннель. Лестница, вела в подземелье, магглы дружной толпой спускались по ступеням.

Некоторые держали свои синие карточки, такие же как в его кулаке.

Ещё одно проклятие просвистело над его плечом, и Драко понял, что вариантов немного. Сопротивленцы не станут метать Авадой в толпе магглов. Он побежал вниз, спотыкаясь на ступеньках и сбивая с ног каких-то нерасторопных магглов. Было легко повторить их движение, то как они засовывали свои карточки в чёрный ящик, чтобы пройти через барьер, он соответственно использовал свой маленький синий прямоугольник и смешался с толпой.

Драко оглянулся через плечо. Преследователи где-то затерялись. Но лучше перестраховаться и остаться в этом укрытии на некоторое время.

Только сидя в поезде, он понял, как легко слиться с толпой, как легко затеряться, как легко на мгновение перестать быть тем, кто он есть. Никто даже не обратил на него внимания. Всем было наплевать, из какой он семьи и чем занимался. Никому не было дела до того, что он мог проиграть войну, здесь никто не знал, что та существовала. Драко Малфой был никем в маггловском мире.

Это было великолепно.

Ангел, Олд-стрит, Мургейт…

Единственное, что он ценил в метро, помимо анонимности, — это случайные всплески природы в подземке. Из трещин в стене выглядывали корни. Мох полз по влажному бетону. Однажды он обнаружил маленькое растение, пробивающееся между плитками.

На станции, которой он чаще всего пользовался, заходя в метро, было даже небольшое птичье поселение. Под сводом обычно порхал воробей, поглядывая на всех, и громко чирикая. Теперь это было ему знакомо, составляло новую реальность его странной жизни. Как он впервые пережил ужасы подземки, оставалось только гадать, но теперь его это, похоже, не возражало против этой обстановки. Однажды он даже видел на платформе ворона, большого и чёрного, совсем не похожего на обычных городских птиц, к которым он привык. Тот моргнул, глядя на него одним боком, потом отпрыгнул. Это было немного странно, но вороны именно такими и были. Умные птицы.

Это было ужасное место, но если природа смогла здесь выжить, возможно, у него всё-таки был шанс. Жаль, что он больше не знал, где его место в этом мире.

Рейнерс-Лейн, Саут-Харроу, Садбери-Хилл…

Есть маггловская поговорка: самый тёмный час перед рассветом.

Проблема с её применением заключалась в том, что во время войны никогда не знаешь, когда достигнешь дна и может ли стать ещё темнее. Ты просто продолжаешь падать, а краски только сгущаются.

* * *

С быстрой Алохаморой Драко оказался внутри старой закусочной, всё его тело тряслось, желудок того и гляди мог вывернуться наизнанку. Спотыкаясь, он прошёл по подсобным помещениям и мимо пустой тёмной кухни, надеясь найти туалет. Слава Богу, он знал это место. Слава Богу, здесь не было сигнализации. Было три часа ночи, и последнее, что ему было нужно, — это ещё одно осложнение. Если кто-нибудь найдет его в таком виде, что ж… Сегодня он не хотел больше никого убивать. Не мог.

Наконец-то он нащупал выключатель, Драко зажмурился от яркого света и чуть не запаниковал, увидев своё отражение в потёртом зеркале над раковиной.

Блядь, он выглядел как настоящий маньяк. В волосах кровь. По всему лицу кровь. Его чёрная одежда пропитана ею насквозь. Болезненный звук вырвался из его горла прежде, чем он успел его подавить.

— Заткнись, — приказал себе, сейчас не время терять контроль.

Краны со скрежетом открылись, пуская холодную воду. Обычное розовое мыло из дозатора, но лучше уж так… Он не доверял очищающим чарам в этом вопросе. Вязкий гель обжигал, попадая в порезы, это только заставляло его тереть сильнее. Надеясь, что тошнотворный аромат этого мыла поможет избавиться от запаха крови.

Складки мокрой мантии прилипали к рёбрам, и Драко не мог унять поток ругательств, вырвавшийся от осознания, что он всё ещё по уши в крови. Он сорвал с себя мантию, решив, что скорее сожжёт одежду, чем попытается отмыть кровь.

Его прерывистое дыхание наполняло всё помещение. Он чувствовал себя, как загнанный в ловушку зверь. Он и был зверем на привязи.

Рейд обернулся настоящей катастрофой. В том доме оказались дети… Ему сказали, что они выслеживают сторонников Ордена, что они должны атаковать моментально, а потом оценить результаты. Среди тел были и взрослые, но вид мёртвых детей…

Драко резко втянул воздух, но это не помогло, и он опорожнил содержимое желудка в унитаз, его рвало до тех пор, пока не осталась только желчь. Он сполз на пол, перевёл дыхание и оглядел кровавое месиво, в которое превратил санузел закусочной.

Впервые с начала войны Драко осознал, что был не просто одной из двух сторон в битве, он стал тем кошмаром, которым родители пугают своих детей.

Он действительно стал одним из монстров.

Олдгейт, Ливерпуль-стрит, Мургейт, Фаррингдон, Барбикен, Бейкер-стрит, Грейт-Портленд-стрит, Юстон-сквер, Кингс-Кросс, Сент-Панкрас, Аксбридж, Финчли-роуд, Хиллингдон, Икенхэм, Уэмбли-парк.

Не стоило надеяться, что он сумеет прокрасться в поместье незамеченным. Крепкая рука хлопнула его по спине, и он чуть не выпрыгнул из кожи.

— Ты выглядишь хреново, приятель, — усмехнулся Блейз. — Куда ты убежал? Исчез на целую вечность. А теперь, бледнее призрака.

— Ходил в темницы, — солгал он, пытаясь скрыть тот факт, что ездил в метро на несколько часов дольше чем планировал, пытаясь совладать с приступом паники. Он пришёл ко входу ещё до открытия и стал ждать. Он торчал в маггловском районе, надеясь, что его успокоит поездка в маггловском поезде. Драко Малфой. Пожиратель Смерти. Какая ирония. — Нашёл себе пленницу, чтобы снять напряжение.

— Да, это был плохой рейд, — Блейз сочувственно прищёлкнул языком. — Рад, что они не все такие. Неплохо было бы разрядится. Там есть красивые?

Драко на мгновение задумался о состоянии заключённых в подземелье. Они были голодные и грязные, и, вероятно, все чахоточные. Кроме того, вероятно, что они там именно из-за него и оказались.

Он скорее отрубит себе член, чем возьмёт пленницу из подземелья. Он скорее трахнет василиска.

— О да, — подмигнул он.

Остерли, Бостон-Мэнор, Нортфилдс…

Он, вероятно, мог бы притвориться. Он был одарённым окклюменом; он мог бы скрыть свои сомнения, дождаться окончания войны или, ещё лучше, дождаться, когда его шлёпнет боец Сопротивления. Это было бы идеально. Никому не придётся объяснять о своём мучительном раскаянии или рассказывать о яростной ненависти к самому себе.

Но потом всё полетело к ебеням.

Драко стоял на платформе, когда это случилось. Он трансформировал свою одежду всегда одинаково — чёрный плащ, чёрные сапоги, равнодушное выражение лица… Всё, что ему было нужно — игнорировать окружающих так же усиленно, как и они его. Он отчётливо представлял себе все ветки метро. Куда он поедет сегодня? Он полагал, что это не имело особого значения, пока его никто не тревожил.

За исключением того, что кто-то подошёл прямо к нему, слишком близко, так близко, что их руки соприкоснулись. Раздражённый, он с усмешкой повернул голову, готовый отчитать идиота.

— Привет, Драко, — сказала Луна Лавгуд. Её длинные светлые волосы и потустороннее выражение на лице были точно такими же, как в школе. Единственным отличием был уродливый красный шрам на щеке.

Драко разинул рот.

— Не ожидала увидеть тебя здесь, — продолжила она. — Но опять же, в наши дни всё так меняется. Ты выглядишь немного расстроенным… Всё в порядке?

Он сумел издать сухое кваканье, что-то среднее между кашлем и «чё…», прежде чем поезд остановился, а толпа пришла в движение.

Он тут же потерял её из виду.

Позже, когда он не мог заснуть, а образ его бывшей одноклассницы беспечно улыбался ему, он придумал несколько ответных фраз на её глупый вопрос.

«Конечно, не всё в порядке. Как ты могла предположить такое? Ты знаешь, кто я?»

Или

«Почему ты не убегаешь от меня? Я убиваю таких, как ты. Я убил твоих друзей, твою семью. Какого чёрта, Лавгуд? Почему ты не убегаешь?»

Или

«Я уже совсем свихнулся?»

Или

«Ты можешь помочь мне выбраться?»

Много позже он понял, почему она не убежала от него.

Он даже не подумал потянуться за палочкой.

— Драко, ты опять витаешь в облаках.

Драко моргнул и поморщился, досадуя на себя за то, что это так очевидно.

— Прости, мама. Просто немного устал сегодня.

— Конечно, — ответила Нарцисса, заворачиваясь в чёрную изящную мантию и выглядя при этом как хищная птица, выгнув тонкую бровь в его сторону. Она сделала глоток чаю. — В последнее время ты часто устаёшь.

Драко прикусил щёку изнутри. Конечно, мать заметила его странное поведение. Она была умнее всех в этом чёртовом поместье и в придачу могла видеть его насквозь. Что-то столь глубокое, как кризис самовосприятия, должно было в конце концов оказаться замеченным. Он был в этом состоянии уже несколько месяцев.

— Просто нужно немного подумать. Ничего важного, — пожал плечами он.

Нарцисса кивнула.

— Понятно. В последнее время, конечно, есть о чём подумать, учитывая слухи.

— Слухи?

— Что у Ордена появился новый лидер.

Драко резко проглотил слишком горячий чай.

— О чём ты, мама? Я этого не слышал.

Она кивнула и осторожно подула на чай.

— Я кое-что узнала от своих источников. По слухам это кто-то могущественный, кто-то, кто полон решимости положить конец войне.

— И это не Поттер?

— Если бы это всё ещё был Поттер, это не было бы новостью.

— Я даже не был уверен, что они ещё существуют.

— Значит существуют, хотя я думаю, что их мало.

Нахмурившись, Драко прикусил нижнюю губу. С тех пор как Орден исчез, новостей об их передвижениях не было. Это была, вероятно, первая весточка, которую они получили за многие годы.

— Но кто это может быть? — он задумался. — Большинство из них мертвы. Я имею в виду, кроме Поттера и Грязнокровки и… — он замолчал, размышляя о Луне, — …может быть, ещё некоторые из бывших одноклассников выжили. Выбирать не из кого. Я видел тела, никаких сомнений, остальные мертвы.

Тёмный Лорд держал тело Рона Уизли выставленным напоказ в столовой, пока оно не начало разлагаться, просто, чтобы доказать, что они сделали это. Втайне это выворачивало Драко наизнанку, это же была его столовая.

— Я действительно не знаю, — пожала плечами Нарцисса. — Я жду, когда мои источники вернутся с вестями. Возможно, это волшебник из-за границы.

— Но остальная часть волшебного мира избегает боевых действий… Никто не вмешивается.

— Возможно, весь мир устал ждать, когда закончится война.

— И ты доверяешь своим источникам?

— Мои источники безупречны, — раздражённо фыркнула Нарцисса. Она, конечно, не участвовала в реальных сражениях, но у неё проявился талант к сбору данных. Теперь она была главным источником информации у Пожирателей, распространяя всё, что узнавала. После смерти Люциуса она стала гораздо активнее, с головой уйдя в работу. Она встречалась с Тёмным Лордом один раз в день, чтобы обсуждать последние новости. Никто из ближайшего окружения, кроме Беллатриссы, не имел такой привилегии.

— А что Тёмный Лорд говорит об этом?

Она нахмурилась и потупила взгляд.

— Он почти ничего не говорит. Он… В последнее время он стал молчаливее. Высказывается реже, чем раньше.

— Возможно, он беспокоится.

— Возможно, он прав.

Драко вертел в руках чашку с чаем, думая о Луне. Время её странного визита выглядело теперь особенно подозрительным. Хотя у него не было доказательств, что она всё ещё была членом Ордена. Но она входила в отряд Дамблдора, и её преданность никогда не вызывала сомнений. Если он вернётся в метро, подойдёт ли она к нему снова? На этой неделе никаких рейдов не планировалось. У него будет больше времени, чем обычно, чтобы пропадать в маггловской подземке.

— Тётя Белла в последнее время кажется особенно напряжённой. Связано ли это с новостями об Ордене?

— Она всегда напряжена, — пожала плечами Нарцисса. — Я, конечно, беспокоюсь о ней… её психической стабильности.

— О? — Драко прикусил язык, чтобы не высказать вслух, что он думал о предполагаемой психической стабильности своей тёти.

— Она считает, что существует какой-то внутренний заговор против Тёмного Лорда. Конечно, это чепуха, но в последнее время она стала настоящим параноиком, — Нарцисса ущипнула себя за переносицу, как будто слабеющий рассудок её сестры был просто досадным неудобством.

Драко вспомнил всех Пожирателей Смерти, которые в той или иной мере пострадали от расстройства разума. Если они не стали социопатами, то всё равно деградировали под давлением войны. Ему не хотелось признавать, что он и сам был отличным примером именно этой разновидности упадка. Он неловко заёрзал на стуле.

— Как бы то ни было, — сказала мать, прогоняя его мысли, — я отвлеклась. Я хотела подчеркнуть, что будет лучше, если ты постараешься отдохнуть. Впереди могут быть трудные времена, и тебе нужно собраться.

— Мама, при всём моём уважении, последние шесть лет уже были трудными.

Нарцисса наклонилась к нему и накрыла его руку своей, одарив сочувственным взглядом.

— Я знаю. Это было тяжело для всех нас, но особенно для тебя. Ты измучен, дорогой. Я это вижу.

Он пробормотал что-то неразборчивое в ответ.

— Я понимаю, что может сделать с человеком тяжесть войны, Драко. Я уже видела, как это происходит. Но я надеюсь, что поразмыслив, ты придёшь к тем же выводам, что и я, и будешь действовать соответственно.

Драко понятия не имел, что это должно значить. Его мать была очень важной персоной в окружении Тёмного Лорда. А он, если действительно начнёт поступать согласно своим умозаключениям, то, чёрт возьми, дезертирует. Мало шансов, что она об этом просила его.

— Следуй своим инстинктам, — сказала она. — Именно так я поступаю.

Драко подавил желание сказать ей, что инстинкты подсказывают ему бежать.

— И что говорит тебе твоё чутьё, мама?

Она улыбнулась и сжала его руку, выражение её лица потеряло всю мягкость.

— Они велят мне отомстить за твоего отца и рассчитаться с людьми, которые отняли его у нас. Они велят мне безжалостно сокрушить врагов.

Он прочистил горло.

— Мне жаль твоих врагов.

Нарцисса сделала ещё один глоток чая.

— Будь осторожен, любовь моя. Происходят странные вещи.

* * *

Два дня спустя Драко снова оказался на той же платформе, разглядывая толпу в поисках светлой макушки Луны. Он сказал себе, что на этот раз постарается выведать ценную информацию, вдруг он узнает, где они прячутся, найдёт Орден. Если она что-нибудь сболтнёт, может быть, эта война закончится быстрее.

Как бы он поступил на самом деле, даже для него оставалось загадкой.

Поезд остановился, но её нигде не было, поэтому Драко протиснулся внутрь и забился в угол. По крайней мере, пока он ждал, в голове у него прояснилось. Он смутно ощущал себя приманкой.

Через три остановки кто-то снова коснулся его руки.

— Ещё раз привет, — сказала Луна.

— Лавгуд, какого хрена? — прошептал он, всё ещё поражённый её присутствием.

— Я вижу, теперь ты можешь говорить.

— Я достану свою палочку, если ты не станешь вести себя благоразумнее, — предупредил он.

— Не станешь, — ответила она.

Он стиснул зубы и напомнил себе, что хотел поговорить с ней, а не наорать за безрассудность и глупость, хотя это было чертовски заманчиво. Он и забыл, какой раздражающей она могла быть.

— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы так говорить.

— Возможно, ты и прав, — она пожала плечами. — Но в любом случае я предпочла бы побеседовать, если ты не против.

— И для чего тебе это?

— А как ещё ты собираешься задавать мне вопросы?

— Ч… Тьфу. Ладно. Как скажешь, Лавгуд. Как насчёт того, чтобы рассказать мне, почему ты здесь?

Она нахмурила брови, и те сошлись на переносице.

— Чтобы найти тебя, конечно. Разве это не очевидно?

— Но зачем ты хотела меня видеть? Мы враги. Мы воюем сейчас.

— Да, — ответила она. — Должно быть так и есть, — Луна смотрела прямо перед собой, словно погрузилась в размышления. Драко ждал. Прошло около минуты.

— Ты собираешься говорить? — рявкнул он.

— Ты, наверное, уже знаешь, что я всегда могла видеть то, чего не видят другие, — спокойно заговорила она, не обращая внимания на его гнев. — В школе меня дразнили, но в том, что я видела, не было никакого обмана. С годами эта способность только усилилась. В конце концов у меня начались видения. Это действительно очень страшно.

— Значит ты… Ты хочешь сказать, что ты провидец?

— Вообще-то это в крови у нашей семьи, но я не ожидала, что этот дар так поздно проявит себя. Ужасный дар, если честно. В любом случае, я хотела найти тебя, потому что ты будешь важен.

Драко моргнул.

— Я и так важная персона, Лавгуд. Я как шестеренка в механизме Тёмного Лорда. Что ещё должно случиться?

— Ну знаешь, пророчество немного туманно, но ты определённо замешан.

— Пророчество? О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

— Я просто хотела попросить, хотя сама знаю, что когда придёт время, ты всё сделаешь быстро.

— Когда придёт время для чего?

— Ты поймёшь.

— Как я смогу понять, если этот разговор не имеет никакого смысла, — прошипел он.

— Возможно, тебе стоит научиться слушать, — прошептала она в ответ.

Затем, совершенно неожиданно, она улыбнулась ему той искренней улыбкой, которая озарила всё лицо. Драко поймал себя на том, что начал улыбаться в ответ, и сердито убрал улыбку с лица. Он мимолётно отметил, что ему никто не улыбался так с довоенных времён.

Теперь она смотрела в окно, держась рукой за поручень, и немного развернулась, как будто собиралась выходить. Драко нужна была информация, прежде чем она снова ускользнёт; он ещё ничего не разузнал.

— Это правда, что у Ордена новый лидер? — спросил он приглушённым голосом.

— О да, — кивнула она.

— Как ты думаешь, он действительно закончит войну?

— Думаю, что да.

— Но ты это видела? В видении.

— Не могу сказать, — она снова улыбнулась и пожала плечами.

— А где при этом Поттер?

Улыбка исчезла с её лица.

— Гарри выполняет свою последнюю миссию, Драко. Нам с тобой крайне важно, чтобы он достиг своей цели.

— Нам? Ты включаешь меня в это заявление? Лавгуд, ты явно говоришь не с тем человеком.

— Не думаю, — сказала она. — Это моя остановка. Было приятно поговорить с тобой. Здесь тебе помогут, когда ты будешь в этом нуждаться.

— Зачем мне это? — Драко выглянул в окно — они были на станции Холборн. Когда он оглянулся, её уже не было рядом.

* * *

Конечно, в тот момент, когда кошмар его существования хоть немного стабилизировался, всё должно было снова рухнуть. Это была обычная стычка с группой бойцов Сопротивления, в таких он участвовал сотни раз. Однако они были настроены очень серьёзно, и против их пятерых был только он и Блейз. Он подыскивал пути отступления, когда в него угодило проклятие.

Холод пробежал по венам. Но он не упал, значит это было не смертельное проклятие. Может быть, что-то более творческое?

Пошатываясь и держась за дерево, Драко распахнул мантию и, прищурившись, осмотрел себя в тусклом свете луны.

Он увидел след, как от укола булавкой на груди.

Драко запрокинул голову и хохотал до тех пор, пока его смех не перешёл в рыдание.

Он тут же аппарировал.

Кингс-Кросс, Рассел-сквер, Холборн…

Одно дело — тихо надеяться на смерть, гадать, какой рейд будет последним, воображать, что та сильно упростит дело. И совсем другое — ощущать, как реальность медленно разъедает грудь.

Тихие стоны Драко заглушал шум рельсов, так же как его странное поведение, прихрамывание и смертельную бледность — скрыла суета толпы, через которую он пробирался на платформе. Люди могли подумать, что он пьян, потому нетвёрдо держится на ногах и его взгляд не фокусируется. Это будет его последней поездкой в метро, так зачем отказываться от неё? Он ждал поезда, пошатываясь и гадая, сколько ему осталось. Чёртов воробей снова чирикал над головой. Он порхал вокруг, но скоро его заглушил подъезжающий поезд.

Толпа пришла в движение.

Снова сиденье в углу. Ему повезло. Никто даже не заметит, что он умрёт там, где сидит. Почему-то ему так больше нравилось.

Поезд тронулся.

Проклятие — Клавус Корпус — действительно было настоящим произведением искусства. Оно начиналось с маленькой точки, словно укол, крошечная чёртова ранка, но потом она начинала расти. Она будет расти и расти, вначале превратится в дыру размером с ноготь, а затем в палец, и в конце концов она будет огромной, и из неё хлынет кровь. Драко знал всё это. Как-то раз он видел рану после Клавус Корпуса настолько огромную, что та разъела туловище целиком. Эта дыра увеличивалась и после смерти человека, постепенно сжирая его. Это было кошмарно и завораживающе. Тогда он сказал, что хотел бы как-нибудь попробовать. Что ж, ему выпал шанс.

Забавно — это самое подходящее слово.

Или ужасно.

Может быть, и то, и то.

В глазах появилась резь, он потёр лицо руками. Было бы неплохо попрощаться с матерью как следует. Нужно сказать, что он беспокоился о ней, особенно переживал, что смерть отца полностью сломила её. Или, может быть, стоит извиниться за все свои неудачи. За каждый день, когда она была расстроена из-за него. Извиниться за то, что оборвал родословную. Рассказать, как зол от того, что стал Пожирателем Смерти, прежде чем понял, что это значит. Оплакать с ней утрату собственного достоинства. Попросить у неё прощения за то, что был трусом, снова и снова выбирающим лёгкий путь.

Но не важно. В мире станет меньше на одного монстра. Всё было к лучшему. Поттер и его фан-клуб будут в восторге.

Поезд резко дёрнул влево, посылая волну боли по всему телу. У него в запасе оставалось минут двадцать, может чуть больше. Его одежда впитывала большую часть крови, но рано или поздно кто-нибудь её заметит. Возможно, ему удастся зачаровать её, скрыв лужу на полу. Он скорее умрёт незаметно, чем собрав толпу магглов над собой.

Палочка выпала из его рук, пальцы были скользкими от крови и слишком слабыми, чтобы удержать её. Он выругался. Вот тебе и последнее заклинание.

В поезде стало очень холодно.

Он закрыл глаза.

Тык-дыг, тык-дыг, тык-дыг. Только лязг колёс по рельсам.

— Малфой.

Вздрогнув, он снова открыл глаза. Вагон был на удивление пуст, если не считать его самого и ещё одного человека на другой стороне прохода. Девушка выглядела такой знакомой. Бледной. Старше своих лет. Серьёзной и усталой.

Какого хрена?

Это была Гермиона Грейнджер.

Из всех людей, которых он мог вообразить перед смертью, это оказалась галлюцинация Гермионы Грейнджер, которая беспокойно переминалась, выглядя до смерти правдоподобно. Её руки были покрыты шрамами, глубокие красные ожоги уродливо рассыпались по бледной коже.

— Кажется, ты немного сбит с толку, — сказала она.

— А куда делись магглы? — пробормотал он невнятно.

— Это долго объяснять.

— Ты ненастоящая, — сказал он.

— Не сомневаюсь, что тебе было бы приятнее так думать, — фыркнула она. — Но извини, я разочарую тебя, я определённо настоящая.

— С чего мне в это верить.

— Ты зря теряешь время, — она начинала сердиться. — Не испытывай моё терпение. Я не особенно хочу быть здесь, так что не усложняй ситуацию.

Он недоверчиво моргнул. Неужели?

Галлюцинация никогда не была бы такой точной — её тон, её презрение к нему, всё идеально совпадало. Перед ним сидела настоящая Гермиона Грейнджер, а он был слишком слаб, чтобы поднять на неё палочку.

Это было несправедливо.

— Я убью тебя, — для чего-то сказал он, — и получу главный приз.

— Удачи тебе с этим. Ты едва можешь держать глаза открытыми.

— Значит, пришла закончить дело? — усмехнулся он. — Боюсь, что кто-то тебя опередил.

— Гениальное предположение, очевидно, что именно поэтому я здесь.

Он вопросительно посмотрел на неё. Всё плыло.

— Я собираюсь спасти твою чёртову жизнь, — сказала она, и гнев сменился раздражением. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не всегда такой тупой.

— Спасти мне жизнь?

— Да.

Драко стиснул зубы.

— Иди на хуй.

— Что, прости?

— Я сказал, иди на хуй. Я ещё не настолько в бреду, чтобы поверить тебе. Мне не нужна твоя чёртова помощь, и ты ничего не сможешь сделать. Верни всё в поезде, как было!

— Ты серьёзно, Малфой? — она снова сердилась, отметил Драко с каким-то извращённым удовольствием. — Во-первых, я едва ли хочу иметь с тобой дело. И ты не очень-то мне помогаешь.

— Проваливай, — сказал он с наслаждением, зная, что это будет одна из последних его фраз. — Дай мне спокойно умереть, несносная сука.

Она вдруг встала.

— Не знаю, почему я ожидала чего-то другого, — пробормотала она. — Ты такой же, как прежде. Не стоило думать, что ты изменился.

Перед глазами зарябило. Гермиона щёлкнула пальцами.

Внезапно толпа магглов вернулась, поезд мчался, как обычно. Всё вокруг было громким и ярким.

— Чёрт побери… — пробормотал он, оглядываясь. Должно быть, он сходил с ума.

Тошнота накатила, и он почувствовал, как дыра в груди слегка расширилась. Из неё хлынула кровь. Она стекала на пол, кто-нибудь обязательно это заметит. Запах железа и смерти становился слишком сильным, чтобы игнорировать его.

Его охватила паника.

Нет, нет, нет, нет.

Почему там появилась Грейнджер? Зачем он пришёл сюда? Лучше бы он истёк кровью на тротуаре. Глупо было надеяться и добираться до станции, где его оставила Луна. Луна, возможно, и была совершенно сумасшедшей, но он не ненавидел её так, как Гермиону. Он вспомнил, как Луна обещала ему помощь. Разве она этого не говорила?

Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, это и была помощь, которую она ему обещала.

Чёрт.

Волны боли стали нестерпимыми, и он задыхаясь, треснулся головой о стекло. Он помнил, что не раз представлял этот сценарий, почти мечтал именно о нём, так выйти из своего тупикового положения. Смерть была бы уходом от войны. Погиб при исполнении — достойный путь для бесчестного человека.

Но, возможно, он был не так готов к смерти, как считал раньше.

— Грейнджер? — прошептал он. Маггл, сидевший напротив, притворился, что не слышит. Больше никто не обращал на него внимания.

Тык-дыг, тык-дыг, тык-дыг.

— Грейнджер? — позвал он чуть громче, ненавидя себя за слабость. Он терял контроль над своим телом и разумом, голова свисала набок, дыхание было слабым и прерывистым.

Тык-дыг, тык-дыг, тык-дыг.

— Прошу прощения за свои слова, — сказал он. Маггл пристально посмотрел на него, явно раздражённый этим монологом. Драко проигнорировал его. — Но ты, конечно, можешь оставаться там и дрочить своему гриффиндорскому герою, сейчас для этого самое подходящее время.

Его глаза закрылись.

— Малфой!

Она снова была здесь, на этот раз прямо перед ним. Все остальные исчезли.

— Твою мать, Грейнджер, — попытался сказать он. Это больше походило на бульканье.

— Тише, — сказала она, подходя ближе и вытягивая руку с волшебной палочкой. — Давай-ка посмотрим на тебя.

— Там не на что смотреть, — пробормотал он невнятно. — Клавус Корпус. У меня нет шансов, — он ухмыльнулся, на его зубах была кровь.

Он видел, как она резко вдохнула, как её глаза метнулись по его телу, сканируя.

— Тогда нам придётся действовать быстро.

— Ничего не поделаешь, — пробормотал он.

— Это теперь мне решать, — сказала она, вытаскивая из кармана пузырёк. — Выпей это.

Жидкость обожгла ему горло. Он закашлялся, выплёвывая всё, что мог.

Пол снова стал красным.

— Зачем травить меня сейчас? — услышал он собственный голос.

Она тихо выругалась, бормоча заклинания. Драко чувствовал кончик её волшебной палочки на своей груди, животе, голове.

Боль теперь обрушилась на него лавиной, и он застонал, не в силах сдерживаться.

— Грейнджер, мне что-то нехорошо.

— Замолчи, Малфой.

— Нет, м-м-м… серьёзно.

Она снова выругалась. Где-то в глубине души Драко отметил, как странно слышать, что Гермиона Грейнджер ругается.

— Ладно, — сказала она. — Я не могу стабилизировать тебя здесь. Я должна тебя перевезти. Ты мне доверяешь?

Он попытался сфокусировать взгляд на человеке, стоявшем перед ним. Она была вся в его крови. Её волосы всё ещё были катастрофой. Она выглядела разъярённой и испуганной. Она была ключевым членом Ордена, той самой группой, которая убила его отца, и она была его врагом с самого рождения. Он ненавидел её.

— Никогда, — выплюнул он.

К его удивлению, она рассмеялась.

Потом она пожала плечами.

Взмахнула палочкой и всё потемнело.

Земля тряслась, пространство дрожало, грохот наполнял лихорадочные сны Драко видениями огня и смерти. Это было очень знакомо. Он только никак не мог вспомнить, что же это.

Дракон!

Его глаза резко распахнулись, но он задержал дыхание и остался неподвижно лежать. Его зрение было слишком расплывчатым, не получалось определить, с какой стороны угроза. Единственное, на что он мог надеяться, так это на то, что дракон был достаточно далеко, чтобы он смог незаметно уползти.

Беда в том, что он понятия не имел, где находился.

Думай.

Нужно успеть подумать, пока тебя не сожгли.

Смутные, обрывки воспоминаний начали возвращаться к нему. Война. Луна. Проклятие. Метро. Грейнджер. Грейнджер?

Он быстро сел и тут же с криком от резкой боли рухнул обратно. Он был весь в бинтах, в воздухе пахло антисептиком и кровью.

Конечно…

Проклятие. Неужели она действительно исцелила его? Почему она сделала такую глупость? Он даже не был связан. Драко огляделся, задыхаясь и пытаясь побороть тошноту, которая уже накрывала его.

Дракона не было.

Были уродливые светильники, которые магглы часто использовали в общественных местах. Те жужжали и трещали под потолком. Когда глаза привыкли, он увидел стены, выложенные потрескавшейся кремовой плиткой, которую он часто видел в метро, и старые ржавые трубы. Это была странная маленькая комната, очевидно, созданная с помощью какого-то сложного заклинания трансфигурации — высокие стены искривлялись и образовывали свод, как во всех магических зданиях.

Двери не было.

Где он, чёрт возьми?

Драко попытался осмотреть своё тело, шея болезненно протестовала его действиям. Он лежал на койке туго перевязанный бинтами, без штанов. К счастью, она оставила на нём трусы. Тёмная метка резко выделялась на его бледной коже. В помещении стояли и другие койки, а также шаткие двухъярусные кровати. Но все были пустыми.

— Грейнджер? Лавгуд? — он задохнулся после первых слов и оглядел пустую комнату.

Рядом появилась мадам Помфри.

— Это всего лишь я, мистер Малфой!

— Чёрт возьми, — выругался он, с удивлением глядя на свою бывшую школьную медсестру. — Предупреждать надо, а не подкрадываться!

— Следите за своим языком, молодой человек! Вам повезло, что живой, — она тут же принялась возиться с бинтами, затягивая их и вызывая новый приступ агонии между рёбер. Он заскулил от боли, а затем сильно прикусил язык, чтобы перестать издавать эти звуки.

— Откуда вы здесь? И почему я выжил? — спросил он. Его голова кружилась, но он старался оставаться в сознании. — Я думал, что нет никакого способа исцелить рану от этого заклинания.

Во всяком случае, в поместье о таком не знали. Они потеряли несколько бойцов из-за Клавус Корпуса.

— Конечно, я помогаю Сопротивлению. У меня было шесть лет практики в лечении исключительно жестоких проклятий. К счастью для вас, я уже исцеляла подобное. Но мы успели в последний момент.

Драко вспомнил, как он сначала отказался от помощи Гермионы, и содрогнулся при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она не вырубила его. Слава Мерлину, она была упрямой.

— Это был боец Сопротивления тот, кто проклял меня, — сказал он, вспоминая события того дня. — Один из ваших.

Она недовольно хмыкнула.

— Да, дело одних — пускать заклятия, а других — лечить последствия. Война пробуждает в нас самое худшее. Я буду счастлива, если никогда больше не увижу таких ран. Выпейте это.

Драко проглотил зелье, от которого онемело горло, а затем подавил желание выблевать всё назад.

— Кстати говоря, ваше состояние стабильно, но ещё далёко до выздоровления. вы здесь пробудете несколько дней. Это не быстро, пока дыра будет зарастать: кости, мышцы, кожа — всё это восстанавливается послойно друг за другом, — Драко поймал себя на том, что его передёргивает при этом описании, — И вы будете чувствовать себя дезориентированным из-за лекарства, которое я даю. Это действие сильнее, чем следовало бы, но…

— Но?

— Скажем так: наши запасы ограничены. В конце концов, это война. Мисс Грейнджер скоро придёт сюда. Вам лучше даже не пытаться уйти самостоятельно, мистер Малфой. О вас здесь мало кому известно, я не гарантирую, что вы останетесь живы, если кто-то увидит.

Ах. Значит, он на какой-то конспиративной квартире. Зачем, во имя Мерлина, они доставили его сюда? Конечно, они должны понимать, что небезопасно держать рядом Пожирателя Смерти, даже если он недееспособен. Зачем так рисковать?

— Всё равно нет никакой чёртовой двери, — проворчал он. — Зачем вы меня лечите?

Оглядевшись в поисках ответа, он понял, что снова остался один.

* * *

— Малфой.

Драко постепенно пришёл в сознание, расстроившись, что вообще отключился. Он находился в тылу врага и не должен был терять бдительности. Он и так был очень уязвим. А лекарство сделало его ещё и чрезвычайно сонливым, и он обнаружил, что ему трудно оставаться в сознании.

Ему удалось слабо сверкнуть глазами.

— А где Лавгуд?

— Вообще-то я не знаю, — сказала Гермиона.

— Зачем ты исцелила меня? Надеюсь, ты не ожидаешь, что я рассыплюсь в благодарности.

— Благодарность? — ухмыльнулась она. — От тебя? Нет. Я точно не рассчитывала ни на что хорошее, не говоря уже о благодарности.

— И к лучшему, потому что этого не будет. Где моя палочка? — он безрезультатно похлопал по своей постели.

— Ты рассчитывал, что она окажется у тебя? Неужели ты не понимаешь, насколько это наивно?

— Неужели ты не понимаешь, какая ты сука, — огрызнулся он.

— Очевидно, тебе стало лучше, — пробормотала она. — Я пожалуй пойду.

— Подожди! — сказал он, досадуя, что заговорил раньше, чем мозг успел протрезветь от лекарства. Злить её — было инстинктивным позывом, но она была единственной, кто мог прояснить ситуацию. Ему нужно, чтобы Грейнджер осталась и рассказала хоть что-то. — Мне очень жаль, — пробормотал он.

Гермиона подняла бровь.

— Тебе? Конечно же, нет.

— Нет, — согласился он. — Но я могу попытаться свести оскорбления к минимуму, если ты скажешь, какого чёрта я здесь делаю.

— Ты проходишь лечение. И будешь тут, пока не поправишься, а там посмотрим.

— Хочу сверить данные, Грейнджер: у тебя нет причин делать всё это. А ещё вы очень рискуете, держа меня здесь.

— Тут я согласна, — сказала она, массируя виски.

— Значит, тебя попросили это сделать? Очевидно, тебе это не нравится. Кто хотел, чтобы ты помогла мне?

— Слишком много вопросов. Извини, но это не совсем то, чем я собираюсь с тобой делиться.

— Это Лавгуд? Это из-за её видения? Имеет ли это отношение к… пророчеству?

Гермиона уставилась на него.

— Она рассказала тебе об этом?

— Кое-что, — сухо сказал он, не желая распространяться, что не знает ни черта об этом тупом пророчестве. Это особенно его раздражало. Если он был в нём замешан, то имел право точно знать, что там сказано.

Её плечи расслабились, видимо Грейнджер поняла, что он не посвящён в подробности.

— Луна, кажется, думает, что в тебе есть какие-то скрытые качества, которых никто другой не замечает, и потенциал, но она определённо заблуждается. И нет, всё это — она неопределённо указала на него, — не только из-за Луны.

Драко нахмурился.

— Отлично. Значит это Поттер?

Её лицо в момент изменилось.

— Это не Гарри. Пожалуйста, не произноси его имени.

— Почему бы и нет?

— Просто. Не. Произноси. Его. Имя!

— Чьё имя? Поттера? — он снова начинал злиться, и было так легко вывести её из себя. — Ты не хочешь, чтобы подонки — Пожиратели Смерти говорили о твоём неуловимом бойфренде?

— Прекрати.

— Что не так с его тупым именем? Гарри-грёбаный-Поттер? Золотой мальчик. Такой со шрамом на голове, мы же о нём говорим, да?

— Пошёл ты, — прошипела она, вставая, её руки слегка дрожали. — Луна, должно быть, окончательно сошла с ума, потому что в тебе нет ничего спасительного.

— Может быть, тебе стоило позволить мне умереть тогда, — выплюнул он. — Особенно учитывая то, как ты теперь вляпалась.

— С чего ты так считаешь? Неужели ты веришь, что твои дружки-Пожиратели придут за тобой? Я знаю, как вы действуете. У вас каждый сам за себя. Никто не станет рисковать собой, чтобы найти тебя, Малфой. Они просто спишут тебя со счетов.

Драко проглотил неприятное чувство стыда. К чёрту её излишнюю проницательность. Отлично. У него действительно не было друзей, и любой Пожиратель Смерти с радостью убьёт своего собрата-бойца, если будет уверен, что займёт его место. Они будут в восторге, если он не вернётся. Блейз, может быть, немного поволнуется.

Однако она кое-что забыла.

— Даже не надейся, что я останусь здесь гнить. Моя мать скорее сожжёт Лондон, чем это допустит. Она ищет меня. А значит она придёт за тобой, Грейнджер.

Он был рад увидеть, что она слегка дрогнула от этой угрозы.

— Пусть попробует, — она пожала плечами. — Ей нас не найти.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал он, явно блефуя. — Мы где-то в метро, не так ли? Стены трясутся… Этот звук мне знаком. Это поезда едут. Вот где вы все прятались. Но у моей матери повсюду связи. Она выследит тебя. Удачи тебе избежать гнева Малфоев, Грейнджер.

— Я знакома с гневом вашей семьи, — отрезала она, — особенно твоего отца.

— Ты ни слова не скажешь о моём отце!

— И что ты для этого будешь делать?

— Не знаю, — выкрикнул он, закипая. — Найду способ убить Уизли во второй раз?!

Рот Гермионы захлопнулся, а глаза наполнились слезами.

— Грейнджер… — сказал Драко, внезапно пожалев об этой вспышке. — Подожди, я не хотел…

Едва слышный всхлип сорвался с её губ, она отвернулась и с хлопком аппарации исчезла.

— ЧЁРТ! Чёрт, чёрт, чёрт! — Драко схватил первое, до чего смог дотянуться — пустой пузырёк от лекарства — и швырнул его в стену, где тот разлетелся на осколки.

— Вот блядь, дерьмо, — прорычал он. Он снова потерял контроль над собой, и теперь его шанс получить ответы растаял. Всё было как в Хогвартсе… Она сводила его с ума. И всё же это было глупо с его стороны. Он нуждался в информации, а она была единственной, кто мог дать ответы. Ему не следовало говорить об Уизли. Это был удар ниже пояса, даже для него.

Драко снова лёг на кровать и задумался. Она вернётся, уверял он себя. Она была слишком любопытна, чтобы оставить всё как есть. Она вернётся, и он попытается не кричать на неё столько, сколько сможет. А, когда мать придёт за ним, он сможет рассказать ей что-нибудь полезное.

В конце концов он заснул.

* * *

Гермиона не вернулась. Он был так уверен, что она ещё придёт, но этого так и не произошло.

Драко провёл три дня в одиночестве в этой забытой богом комнате с редкими визитами мадам Помфри, которая отказывалась говорить с ним, показала только, как открыть потайную дверь в туалет. Зелье делало его сонным, ещё от него постоянно мутило, а рана ужасно болела. Последний день он провёл в полном одиночестве, расхаживая в этих тугих повязках, с тарелкой еды в руках. Он кричал на стены, швыряя на пол всё, что попадалось на глаза. Он опрокинул двухъярусные кровати и пнул старое постельное бельё в угол. Он хотел бы сжечь это место.

Зачем они исцелили его, если собирались сгноить в четырёх стенах? Почему бы просто не дать ему умереть? Сойти с ума в замкнутой волшебной комнате. Фантастически.

В конце дня, когда он уже начал задумываться, что ему есть, если они никогда не вернутся, он услышал новые звуки, смутно напоминающее вспышки заклинаний. Он затаил дыхание, жалея, что у него нет волшебной палочки.

Внезапно, в вихре чёрной мантии и светлых волос, Нарцисса Малфой влетела в крошечную комнату.

— Драко? О, слава Мерлину, — она крепко обняла его, её мягкие волосы щекотали его лицо.

— Я знал, что ты найдёшь меня, — сказал он приглушённым голосом, облегчение затопило его. — Я им сказал. Я сказал им, что ты придёшь.

— Ну конечно, Драко. Боги, я так волновалась.

— Мама, послушай, это что-то вроде конспиративной квартиры… Они прятались в маггловском метро. Вот почему мы не могли их найти. У них есть передвижной госпиталь и Бог знает что ещё. Вот почему Сопротивление остаётся таким сильным — Орден поддерживает их и, вероятно, координирует. Мы должны передать это Тёмному Лорду. Он пошлёт сюда отряд… Наконец-то мы сможем их поймать. Мы можем покончить с войной.

— Я только что обыскала всё вокруг, дорогой, — Нарцисса отпустила его и покачала головой. — Они полностью покинули это место. Туннели, конечно, были заселены недавно, но сейчас они безукоризненно пусты. Если у них и была конспиративная квартира или штаб, то здесь больше ничего этого нет. Только рельсы метро. Боюсь, нам нечего будет сообщить.

Драко выругался. Ему бы очень хотелось увидеть выражение лица Грейнджер, если бы он привёл Пожирателей Смерти в её маленькую лачугу.

— Оденься, — Нарцисса сунула руку в свою чёрную сумочку и вытащила мантию. — У меня было такое чувство, что старая одежда пришла в негодность, если ты был тяжело ранен.

Он стал одеваться, благодарный за одежду, но вздрагивая от боли всякий раз, когда задевал бинты.

— Как ты меня нашла? — спросил он, поправляя мантию. — Это не самое предсказуемое место, где стоило искать. Неприятно признавать, но это действительно отличное укрытие.

— Ну это странно, — сказала она. — О тебе совсем не было никаких вестей. Блейз сказал, что ты был ранен и аппарировал, так что я воспользовалась своей сетью, чтобы узнать где ты. Но я ничего не смогла найти, тебя никто не видел, о тебе никто ничего не говорил. Я уже стала терять надежду, когда мне пришло письмо, — она протянула ему маленький клочок пергамента, и он, прищурившись, разглядывал грязные каракули.

Уважаемая миссис Малфой,

Ваш сын исцелился, но мы ничего не смогли сделать с его ужасным характером. Пожалуйста, заберите его, когда вам будет удобно. В конверте есть портключ и инструкция, как вернуться обратно.

Ваш Орден Феникса

— Они послали тебе портключ? — недоверчиво спросил он. — Они просто… Доставил тебя ко мне?

— Похоже, что так.

— Они даже не постеснялись подписать письмо. И что там про «ужасный характер»? Очевидно, это написала Грейнджер. Чёртова сука.

— Драко, — укоризненно посмотрела на него Нарцисса.

— Но, мама, ты не понимаешь… — Драко тяжело сглотнул, гадая, как он ей всё объяснит. Он не сможет солгать — она раскусит его за секунду. Ему придётся рассказать какую-то версию правды, хочет он этого или нет. — Я был не просто ранен. Я умирал. Они… Они спасли мне жизнь, — произнеся эти слова вслух, он почувствовал себя особенно неловко из-за того, что только что предлагал сообщить о них Тёмному Лорду. Теперь он был у них в долгу, хотел он того или нет. Он виновато посмотрел на свою пустую тарелку. Они могли просто позволить ему истечь кровью, но вместо этого исцелили его, а затем оставили свою базу, чтобы он не сдал их.

Ублюдки.

Она прищурилась, глядя ему в лицо.

— Зачем им нужно было это делать?

— Я не совсем уверен… Но, возможно, у меня есть идея. Впрочем, не думаю, что следует здесь об этом говорить.

Она кивнула, оглядывая грязную комнату.

— Согласна. Мы понятия не имеем, кто может подслушивать. Поговорим в другом месте. Ты должен рассказать мне всё, что случилось и всё, что ты знаешь. Только, где бы нам поговорить?

Драко неловко переминался с ноги на ногу.

— Я знаю одно местечко. Там будет безопасно.

— Но?..

— Но… оно не совсем в твоём вкусе.

* * *

Драко нервно скользил пальцами по кофейной чашке, которую держал в руках, пытаясь понять, почему он вообще решил, что прийти сюда — это хорошая идея. Нарцисса сердито посмотрела на него.

— Где именно мы находимся?

— Это называется закусочная, мама.

Нарцисса презрительно скривила губы, с явным отвращением оглядывая маленькую маггловскую забегаловку.

— А откуда ты об этом знаешь… что это закусочная?

— Ну, это немного сложнее объяснить.

Официант прервал их и попросил сделать заказ, Драко взял эту миссию на себя, не в силах представить, чтобы его мать одобрила полный английский сет, даже если бы знала, что это такое. Ему самому потребовалось достаточно времени, чтобы попробовать, но это было несколько месяцев назад. И до сих пор он испытывал стыд за то, как ему это нравилось. Первая еда, приготовленная не домовыми эльфами, и он попробовал её в маггловской забегаловке. И расплатился украденными маггловскими деньгами. Он не собирался превращаться в чёртову неженку только потому, что ему нравилась их стряпня.

Они сидели за уединённым столиком в дальнем конце помещения, перегородка служила им защитой от любопытных глаз. Но не лишало Драко прямого обзора на входную дверь, если возникнут проблемы. Сейчас он считал, что должно быть совсем свихнулся, раз привёл сюда свою мать… Она, вероятно, никогда в жизни не заходила в маггловское заведение и выглядела убийственно злой из-за того, что нарушила эту традицию. Но какая-то его часть всё ещё полагала, что это действительно очень умно. Никому — абсолютно никому — не придёт в голову искать здесь двух последних Малфоев. Они могли говорить в относительном уединении, не опасаясь, что их подслушают.

Его мать что-то бормотала под нос, и он понял, что она произносит заклинания, а её палочка скрыта под столом.

— Просто дополнительная защита, — сказала она, убирая палочку обратно в мантию. — Теперь, пожалуйста, Драко. Отвлеки меня от этой обстановки и расскажи мне всё.

Он начал говорить.

В основном это была правда. Он признался, что провёл много времени в подземке, но скрыл истинную причину, по которой оказался там. Его матери не нужно было знать, что он мечтал дезертировать из рядов Тёмного Лорда. Вместо этого он сказал, что так разгружал свой разум, сказал, что война изнуряет его. Это, конечно, было правдой. Ложь скрывалась в упущении.

Когда он дошёл до той части, где Луна появилась рядом с ним на платформе, брови Нарциссы скрылись за волосами. Затем он упомянул о пророчестве.

— Она сказала, что это было за пророчество? Она рассказала о нём?

— Нет… Она просто сказала, что я как-то замешан.

— Интересно. Была ли причина, по которой ты не убил её? — она с любопытством смотрела на сына.

Драко покраснел от смущения

— Я не подумал об этом, — сказал он. — Она делилась информацией.

— Ты мог бы вытрясти из неё всё что угодно, любые сведенья.

— Мы были в толпе магглов. Это привлекло бы много внимания.

Нарцисса кивнула, явно удовлетворённая его объяснением. Он почувствовал облегчение. Было странным, но он на самом деле не возражал против безумия Луны. По крайней мере, она не пыталась скрыть этого, в отличие от остальных.

Он рассказал, как в него попал Клавус Корпус.

— Прежде чем ты спросишь меня, почему я не аппарировал в поместье, я скажу, что знал, что наши целители не могут с этим справиться. Луна сказала мне быть в метро, если мне понадобится помощь, и…

— Драко, тебе не нужно объяснять свои действия. Я рада, что ты обратился за помощью туда, где её смогли оказать. Иначе ты бы уже умер.

Драко благодарно вздохнул. Меньше всего ему хотелось, чтобы мать поняла, как сильно пошатнулась его преданность.

Затем он рассказал о Гермионе Грейнджер и о том, как его лечили. Нарцисса резко втянула воздух сквозь зубы.

— Она умная магглорождённая, да? Вы не очень хорошо общались в школе.

Драко усмехнулся, передвигая солонку.

— Это ещё мягко сказано. Мы не ладили тогда и уж точно не ладим сейчас.

— Но она спасла тебе жизнь. Она оказала тебе медицинскую помощь.

— Да, — сказал он, с большим интересом разглядывая выцветшую скатерть на столе. Турецкие огурцы? Ужасный выбор принта. — Я всё ещё не понимаю, почему.

Наступила пауза, мгновение, когда они слышали только приглушённый гул разговоров за другими столиками, клацанье приборов о тарелки и шипение мяса на гриле.

— Я рада, что она так поступила, Драко.

— Ме не нравится быть перед ней в долгу, мама.

— И всё же.

— И всё же.

Нарцисса что-то промычала себе под нос и рассеянно кивнула, отодвигая пустую тарелку. Драко вытаращил глаза, он и не заметил, что она столько съела, пока он говорил. Очевидно, оба Малфоя питали слабость к жирной маггловской кухне. Как нелепо. К несчастью, он никогда не сможет дразнить её по этому поводу; она, вероятно, сожжёт это место дотла за любой намёк.

— Драко, — произнесла она снова ясным и властным голосом. — Я думаю, будет лучше, если ты не станешь распространяться об этом в поместье. У них будет слишком много вопросов, которые могут запятнать твоё доброе имя. Ещё мы слишком мало знаем о мотивах Ордена, чтобы точно представлять, что они планируют, и мы почти ничего не знаем об этом предполагаемом пророчестве. Было бы опасно говорить о твоей ситуации, пока мы не проясним эти моменты.

— Согласен, — кивнул он.

— Нам придётся обойти вопрос о том, как ты исцелился. Я распространю слух, что ты был ранен, и твоя память пострадала, но ты смог выздороветь самостоятельно, прежде чем я тебя нашла. Это освободит тебя от боёв на некоторое время, ты сможешь восстановиться

— Да, хорошо.

— А пока я попытаюсь разузнать через свои источники немного больше об Ордене. Они явно что-то замышляют, и по какой-то причине хотят, чтобы ты был цел.

Драко кивнул, сунул несколько купюр под стакан и встал, собираясь уходить.

— Это как-то связано с пророчеством. Я посмотрю, смогу ли снова встретить Луну — всё будет бессмысленно, пока мы не узнаем, почему они так рисковали только для того, чтобы исцелить меня.

Оба Малфоя вышли из маленькой закусочной через заднюю дверь, свернув в переулок, чтобы Нарцисса могла аппарировать с Драко, который был всё ещё без палочки, обратно в поместье.

Поэтому они не заметили воробья, сидевшего на неоновой вывеске закусочной и очень громко, можно даже сказать, панически чирикал на всю улицу.

Когда Драко и Нарцисса прибыли в точку аппарации, в поместье было на удивление тихо и безлюдно. Им обоим это не понравилось, сразу стало как-то не по себе.

— Должно быть, все участвуют в рейде, — пробормотала Нарцисса, нахмурив брови. — Я не знала, что он планировался. Странно.

— Ты в это время искала меня, — сказал Драко. — Наверное, это неожиданная стычка.

— Хм, — Нарцисса была явно не убеждена его доводом. Она повернулась к Драко и сжала его руку. — У меня сейчас назначена встреча с Тёмным Лордом. Помни, Драко: никому ни слова о том, что с тобой на самом деле случилось. Нам нужно будет действовать очень осторожно.

— Конечно.

Она поцеловала его в щёку и повернулась, чтобы уйти.

— Мама, подожди, — Драко протянул руку и снял мусор, прилипший к её плечу. Поднеся к свету, он обнаружил, что это было перо.

— Должно быть, подцепила его в той грязной маггловской забегаловке, — сказала Нарцисса, с отвращением выхватывая его из пальцев сына. — Им бы не помешал усердный домашний эльф.

Бросив перо на землю, она улыбнулась ему и пошла прочь. Слегка изменив походку и осанку, Нарцисса Малфой превратилась из заботливой матери в ведущего стратега Тёмного Лорда. Драко смотрел ей вслед, гадая, перестанет ли он когда-нибудь восхищаться тем, как она внушает трепет одной лишь неодобрительно изогнутой бровью и угрожающим взглядом.

Интересно, что будет на встречей с Тёмным Лордом? Их разговоры, должно быть, очень любопытны. С самого начала войны Тёмный Лорд активно участвовал в военных действиях, регулярно проводил собрания с Пожирателями Смерти ближайшего круга и даже появлялся на крупных сражениях, устрашая Сопротивление своим присутствием. Однако его мать была права… в последнее время Тёмный Лорд притих. Драко даже не помнил, когда видел его расхаживающим по поместью — он не покидал восточного крыла здания и редко выходил из комнаты.

Возможно, он уже смирился с поражением.

Оставалось только надеяться на это.

Пожиратели Смерти, похоже, не возражали против такого Тёмного Лорда — это означало, что теперь мало кто из них заканчивал пытками, когда что-то шло не так. Только тётя Белла была встревоженной. Драко слышал, как она несколько раз допрашивала его мать, не подозревает ли та, что с ним что-то не так. Трудно сказать, была ли это паранойя или правда жизни.

Нарцисса всегда отмахивалась. Если он не хочет, чтобы информация выходила за пределы его комнаты, всем просто придётся подождать, пока он не решит объяснить, говорила она. Драко был склонен согласиться. Тёмный Лорд может оказаться на пороге смерти, и они ничего не узнают, если он сам им не скажет.

Не то чтобы он действительно мог умереть. Драко знал всё о крестражах — это было единственное, что отец рассказал ему по секрету. Было страшно сознавать, что они никогда по-настоящему не избавятся от него.

Боги, какая это нелепая катастрофа.

Чёрное перо лежало на земле, и Драко раздавил его каблуком сапога. Что-то не давало ему покоя, что-то, что он должен был помнить.

Он отложил эту мысль до лучших времён.

Драко стиснул зубы и начал долгий путь к своим покоям, пытаясь игнорировать боль и разобраться в беспорядке своих мыслей.

Приняв ванну и переодевшись в свою обычную мантию, Драко почувствовал себя значительно посвежевшим и испустил долгий протяжный вздох, массируя переносицу. Он ещё многого не знал, многого не понимал. Грейнджер, возможно, и слыла умной ещё в школе, но и Драко не был тугодумом. Он всегда быстро находил связи, быстро решал головоломки. Однако этот конкретный вопрос оказался выше его понимания. Это была полная неразбериха, у него просто недостаточно данных.

Подойдя к зеркалу, он оценил повреждения на теле. Его шрам был уродливым — проклятие, которое разъедало его плоть, оставило тёмно-красный круг над сердцем, обрамлённый сморщенной кожей. Это смутно напоминало мишень. Почему-то это показалось подходящим. И всё же он знал, что могло быть гораздо хуже. Если бы Грейнджер не нашла его… Ладно. Не было смысла сейчас об этом думать. Он разрывался между злостью на неё, просто за её существование, и невыносимой благодарностью за то, что она отбросила свою неприязнь к нему, чтобы спасти его жизнь. Результат был восхитительным, даже он мог это признать. Она гораздо лучше умела игнорировать их соперничество, когда это имело значение. Он никогда не был особенно хорош в преодолении обид, даже в школьные годы. Если бы они поменялись местами, он бы позволил ей умереть.

Вспоминая их спор, он сожалел, что потерял контроль. С его стороны было бессмысленно провоцировать её подобным образом — она явно не хотела говорить о Поттере или Уизли. Ему следовало оставить эту тему и сосредоточиться на получении информации. В конце концов, было так много вещей, которые он мог бы спросить у неё, столько всего он хотел узнать. Он никогда не ожидал, что сможет поговорить с действующим членом Ордена без допроса. Какая упущенная возможность!

И, честно говоря, он жалел, что спугнул свою единственную компанию, так ужасно тянулось время его выздоровления. Лекарства, которые давала мадам Помфри, ощущались в венах, как слизь, не говоря уже о том, как болела рана. Даже кошмарная Грейнджер была бы лучше, чем пялиться на стены, гадая, найдут ли его когда-нибудь в бреду и агонии. Мадам Помфри говорила с ним только медицинскими терминами. Она не одобряла сам факт его присутствия в их убежище.

С этой мыслью Драко вспомнил о том, с чего это всё началось: он пошёл в метро, надеясь получить помощь от Луны. Ему помогли, в этом она оказалась права.

Но где же сама Луна?

Всё это началось с её туманных фраз. Он словно застрял в субстанции между мирами, являясь Пожирателем Смерти, который находился в долгу перед Орденом. Перед тем, как её встретить, он хотел найти выход. Должно быть Луна знала об этом. Был ли это его шанс? Какова роль Луны в этом бардаке? На фоне Грейнджер Луна походила на какое-то загадочное магическое существо с редкими моментами просветления. По крайней мере, Грейнджер была понятной. Она либо расскажет тебе что-нибудь, либо нет. Никакой двоякости. Луна бы спела тебе на выдуманном языке, а потом сказала, что это должно всё прояснить.

По воле Вселенной он застрял, вклинившись между злющей и ненавидящей его гриффиндоркой и сумасшедшей когтевранкой.

Тем не менее, он не получил важной информации. Если он хотел сыграть свою роль, ему нужно это пророчество. Очевидно, именно по этой причине Орден потрудился спасти его, а всё, что могло убедить их сделать что-то столь радикальное, должно было иметь колоссальные последствия для войны.

Драко решил на следующее утро снова отправиться на поиски Луны. Должен же быть способ уговорить её рассказать ему о пророчестве. Не так давно Драко, не задумываясь, запытал бы её за эту информацию. Как и предположила его мать. Но теперь всё изменилось, он больше не мог этого отрицать.

Убийства, пытки — всё это слишком давило на его душу, затягивая в пучину тьмы, что делать с которой он совсем не знал.

* * *

Должно быть, он задремал, потому что проснулся от стука в дверь.

— Драко! Дружище! Открывай!

Драко выскользнул из постели и нетвёрдой походкой подошёл к двери, его голова всё ещё была в тумане от действия лекарства.

— Блейз?

Тот заключил его в крепкие объятия и хлопнул по спине.

— Давай полегче там, приятель… Я всё ещё привожу себя в порядок, — простонал он.

— Прости, прости, — усмехнулся Блейз. — Видел Нарциссу. Она сказала мне, что нашла тебя. Сказала, что ты выкарабкался. Чем тебя ударили? Мы уж думали, ты умер!

— Какое-то усовершенствованное выжигающее проклятие, — солгал он. Оно угодило в грудь, так что это оказалось достаточно опасным. Я был слишком дезориентирован, чтобы сразу вернуться. Но я справился, как только голова пришла в норму.

— Ну, я чертовски рад, что ты вернулся домой, — сказал он. — Не хотелось бы искать другого такого же отличного бойца, как ты.

Драко слабо улыбнулся. Блейз всегда завидовал его успехам в бою, жалуясь на то, что его прицел подводит. Иначе он бы повысил свой уровень. Как будто это была какая-то игра.

— О, кстати… — Блейз расплылся в очередной ухмылке, которая Драко совсем не понравилась. — Мы только что вернулись с рейда, там была заварушка. Но мы сорвали куш! Получили очень ценный трофей! Ты же её знаешь. Я с ней немного поразвлёкся в подземелье, но она ещё в жива, ты тоже можешь поучаствовать. И я не стану говорить, кто это… Хочу сделать тебе сюрприз.

Драко почувствовал, как его сердце сжалось, а в животе разрастался холод. Они поймали Грейнджер? Какого чёрта она попалась? Значит шесть лет никто её не видел, а теперь, когда он в долгу перед Орденом её схватили? И что, блядь, он должен делать? Неужели прямо сейчас её пытают? Или её поймали из-за того, что она покинула убежище? Несмотря на их мелкое соперничество, он не мог позволить, чтобы её растерзали те мрази, которых он называл своими коллегами. Страшно было представить, что сейчас происходит в подвалах.

— И давно ты с ней развлекаешься? — спросил он, надеясь, что Блейз не заметит паники в голосе и того ужаса, что накатил, пока он ожидал ответ.

— Всего несколько часов. Она ещё может сопротивляться, если тебя это интересует.

Это наверняка Грейнджер. Если кто и был бойцом, так это она. Чёрт, как она позволила себя поймать? Именно сейчас… Когда он только начал хотеть, чтобы её никто не нашёл. Мысль о ней в этих адских подземельях вызывала у него тошноту.

— Я не могу пойти, у меня нет палочки, — сказал он.

— Ну вот же она, — усмехнулся Блейз, указывая на подоконник.

Действительно, палочка Драко лежала там, как будто он только что положил её. Разве окно было открыто, когда он пришёл в комнату? Вроде бы, нет.

Драко взял её в руку и нахмурился. Это определённо была его палочка — он знал каждую трещинку, каждый изгиб и вмятину.

Но как она туда попала?

— Послушай, я знаю, что твой рассудок, несколько, помутился от заклинания и всё такое, но тебе действительно нужно спуститься вниз, — запричитал Блейз. — Я не могу гарантировать, что она протянет долго. Не хотелось бы, чтобы ты такое упустил.

Драко вдруг почувствовал, как на него навалилась тяжесть всего мира.

— Отведи меня туда, — сказал он, входя в роль. Если он собирался встретиться с Грейнджер в такой ситуации, то не должен был ничего выдать. Ему нужно оставаться холодным и собранным, чтобы понять, что делать. Ужасная тоска и разочарование охватили его. Сколько бы он ни пытался убежать от своей чёртовой реальности, та всегда возвращалась, чтобы показать, где его место.

Прогулка по подвалам была как дорога на эшафот. Блейз, шедший рядом, чуть не насвистывал от радости. Драко представлял себе, как убивает его всеми возможными способами. Эта перспектива его не беспокоила — должно быть, его отвращение к убийствам было избирательным. Он с радостью заставил бы сожрать Блейза его собственный язык хоть сейчас, и эта мысль возможно была единственным, что удерживало его в состоянии здесь и сейчас.

Тревожило и то, как быстро он перешёл от желания убить Грейнджер к желанию каким-то образом избавить её от пыток, которым она, вероятно, сейчас подвергалась. Она ему не нравилась, но это было самое меньшее, что он мог сделать. Его не было бы в живых, если бы не её усилия. Она ненавидела его и всё же спасла.

В нос ему ударил затхлый запах подземелья — плесень, гниющая кровь, экскременты, древняя сырость камня. И целой жизни не хватило бы, чтобы забыть этот запах. Он попытался представить себе лицо Грейнджер, как она будет выглядеть, когда он найдёт её. Будет ли она в ярости или сломлена? Встретится ли она с ним взглядом?

Его ноги еле передвигались, спускаясь по извилистой лестнице вслед за Блейзом, пытаясь сдержать рвотный рефлекс, поскольку запах становился всё сильнее. Он завернул за угол, все инстинкты кричали ему бежать.

Он поднял глаза.

Луна вся в крови, свернулась в углу.

— О, как хорошо, — прошептала она. — Я всё ждала, когда же ты придёшь.

* * *

— Ты ведь помнишь её, Драко? — ухмыльнулся Блейз. — Это чокнутая Лавгуд! Она и в школе была сумасшедшей, но сейчас совсем рехнулась. Несёт всякий вздор. Сначала это было забавно, но теперь уже надоело. Всё твердит, что я умру ужасной смертью. Думаю, она всё перепутала.

Он хрустнул костяшками пальцев, и его улыбка стала шире.

Драко тупо кивнул, пытаясь оценить ущерб, но не подходил слишком близко. Она была сильно избита. Когда-то её платье было кремового цвета, но теперь оно казалось буро-красным и рваным. Её колени были разбиты напрочь. Он был благодарен, что платье хоть сколько-то её прикрывало…

Он не хотел знать, что с ней делали.

Луна разговаривала сама с собой, раскачиваясь взад-вперёд. Лицо распухло и на нём не было свободного места от синяков, он заметил, что её трясло.

— Круциатус? — спросил Драко, узнав симптомы. Он старался, чтобы его голос оставался ровным. Он вырвет Блейзу горло! Да, так он и поступит.

— Лишь в начале, — гордо сказал Блейз.

— Ты её допрашивал? — спросил Драко, его гнев начал проскальзывать. — А что, если она что-то знала?

— Драко, она вещала о Сортировочной шляпе около часа. Она не отвечает на вопросы. Она сумасшедшая. Ты не получишь от неё ничего полезного. Кроме того, она теперь стала лучше себя вести, такая послушная.

— Ну, я, чёрт возьми, попытаюсь, учитывая, что это и есть наша задача, — отрезал он.

Драко подошёл к Луне, стараясь выглядеть бойко. Внутри он разваливался на части. Луна, которая говорила с ним ласково, когда он меньше всего этого заслуживал. Луна, которая так ярко улыбалась ему. Драко с грустью понял, что начал думать о ней как о друге. Это было действительно кошмарно. Два нелепых разговора, а она была добрее к нему, чем кто-либо из его знакомых.

Хуже того, он вообще не подумал о Луне, когда Блейз сказал, что у них есть пленник. Он был слишком зациклен на Гермионе, чтобы понять, что Луна была столь же вероятной мишенью.

Он не заслуживал таких друзей, как она.

Опустившись на колени, Драко сверкнул глазами, надеясь, что злое выражение его лица одурачит остальных.

— Мне так жаль, — пробормотал он.

Она посмотрела на него, её глаза были на удивление ясными.

— Мне не суждено этого пережить, — спокойно сказала она. — Я давно это знала.

— Не говори так, — прошипел он. — Я вытащу тебя отсюда.

— Драко, даже если ты это сделаешь, меня не смогут исцелить, всё слишком плохо. Ты помнишь, о чём я тебя просила, верно?

Он нахмурился, прокручивая в голове их разговор.

— Ты же не имеешь в виду…

— Именно.

— Когда ты говорила, что я всё сделаю быстро… Ты имела в виду…

— Да.

Она продолжала раскачиваться и разговаривать сама с собой, и Драко не знал, было ли это для того, чтобы сохранить прикрытие или из-за Круциатуса.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать это, — тихо взмолился он.

— Я не хочу тебя заставлять, — пробормотала она. — Я прошу тебя как друга.

— Друзья так не… Друзья не… — он проглотил ком в горле.

— Драко, я не хочу даже представлять, какой была бы моя жизнь, если бы я выжила после этого. Всё в порядке, — она шепелявила, и он запоздало понял, что у неё нет зубов.

Он убьёт их всех.

— Потом тебе придётся пойти к ней.

— К кому?

— Гермиона, — терпеливо сказала она.

— Мы можем не говорить сейчас о Грейнджер? Она невыносима… Она…

— Она совсем одна, как и ты. Она не такая сильная, как кажется. Ты должен ей помочь.

— Луна…

— Пожалуйста.

— Эй, Драко, ты там болтаешь о погоде? — крикнул Блейз. Громилы вокруг него оживились, по-идиотски ухмыляясь.

Что-то внутри него сдалось. Он ненавидел, ненавидел то, о чём она его просила. Последний покой — это не то, что он хотел для неё.

Он ненавидел и то, что она кажется была права. Мало шансов, что она выживет после этого, и подвергнуть её адской агонии, которая начнётся, когда пройдёт шок от Круциатуса, было бы невообразимо жестоко.

— Ты была слишком добра ко мне, — сказал он, грустно улыбаясь.

— Ты отплатишь мне тем же, — ответила она.

— Сделай что-нибудь, чтобы я мог разозлиться, — прошептал Драко.

Луна улыбнулась яркой и такой светлой улыбкой, совсем как тогда на станции.

— Спасибо, Драко, — сказала она.

А потом она плюнула в него, и кровавый шлепок угодил ему в лицо.

Это было прекрасно исполнено. Но он был так опустошён и вымотан, чтобы заметить это.

— Ты невежественная свинья! — прорычал он, поднял палочку, вспоминая ценный урок, который преподала ему тётя много лет назад.

Иногда это добрее, убивать их быстро.

— Авада Кедавра, — зелёный луч коснулся Луны, которая выглядела довольной, даже когда её глаза закрылись.

— Ты был прав, — усмехнулся он, когда громилы одобрительно заулюлюкали. — Совершенно ненормальная.

— Ты бесподобен, приятель, — сказал Блейз.

Драко вытер лицо рукавом и пожал плечами.

— Я иду спать. Не буди меня, если не что-то срочное. Я не буду добр, если меня побеспокоят.

Он очень старался не оглядываться на тело Луны, когда выходил из камеры. Ему это не совсем удалось.

* * *

Драко не собирался спать. Он даже не знал, сможет ли когда-нибудь снова заснуть.

На этот раз он последует совету, который ему дали. Он должен найти Гермиону. Он должен приложить свои грёбаные усилия, чтобы сделать что-то для этого мира. И ему нужно знать, как это сделать.

Закутавшись в плащ, он вышел в ночь, воспользовавшись одним из многочисленных тайных ходов в поместье. Мысль о том, что все эти Пожиратели разгуливают по его дому, приводила его в ярость. Им не следовало выбирать его дом в качестве базы. Даже его отец еле терпел их в поместье, когда был жив. К чёрту Тёмного Лорда и его проклятую безумную войну.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Драко оказался на платформе в метро, нерешительно оглядываясь в поисках знакомого воробья. Наконец он увидел его, сидящим на дальней табличке. На этот раз он не щебетал. Странно. Он всегда был таким невыносимо бодрым.

Он решил, что на самом деле это не важно. Весь мир сейчас казался ему невероятно тихим. Возможно, птица это поняла. Комок в горле никак не проходил, и он яростно смахнул жгучую влагу с глаз. Драко не плакал с тех пор, как учился в Хогвартсе. Плач был признаком слабости.

Что ж, пусть будет так. Мысли о разбитом лице Луны и её искалеченном теле, конечно же, не придавали силы.

Почему именно он? Почему это должен быть он? Осознание того, что он убил Луну — своего настоящего друга, если то, что она сказала, было правдой — уничтожило его.

Поток воздуха возвестил о прибытии поезда, и он шагнул вперёд, локтями пробираясь к своему излюбленному сиденью в углу и закрывая глаза. Гермиона появится, он не сомневался.

Тяжело сглотнув, Драко прислонился головой к окну, когда поезд тронулся.

Он будет ждать.

Он подождёт, а потом постарается всё объяснить.

Драко так и сидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам в вагоне и стуку колёс, отчаянно стараясь не думать о разбитом лице Луны, её выбитых зубах или зелёном луче, который так быстро потушил свет её глаз. Почему он не смог найти выход? Он ведь должен был что-нибудь придумать… Оглушить Блейза и его головорезов, найти для неё целителя, да что угодно.

Но, конечно, поместье не то место, где он мог успешно спрятать пленника, чтобы никто не узнал об этом. Он всё ещё не пришёл в норму, постоянно вырубаясь, как сонная муха. Поэтому мог испортить и самый продуманный план, не говоря уже об его отсутствующей реакции. И если он считал, что пытки младших Пожирателей Смерти — плохая участь, то если бы Тёмный Лорд обнаружил, что он пытался спасти Луну, было бы немыслимо адское действие. Для неё, для него и для Нарциссы. Она бы тоже пострадала, лишь по той причине, что была его матерью.

Кроме того, оставалось загадкой, как появилась его волшебная палочка на подоконнике.

Слишком много неизвестных. Ничто не складывалось в общую картину. Он терпеть не мог оставаться в подвешенном положении.

Прошло всего несколько минут, прежде чем болтовня в вагоне исчезла, как он того и ожидал. Но вагон не останавливался, продолжая постукивать колёсами и протяжно скрипеть на поворотах.

Она пришла.

Драко открыл глаза и сразу понял, что она знает. Её щёки местами были красными и изрядно натёртыми, и она смотрела на него насторожено и выжидающе.

— Мне очень жаль, Грейнджер, — сказал он, и на этот раз искренне.

Он услышал, как она шумно выдохнула, сдерживаемое горе теперь отчётливо отражалось на её лице.

— Я надеялась, что она ошиблась, — сказала Гермиона дрожащим голосом. — Я надеялась, что она что-то перепутала, когда рассказывала мне, что с ней будет.

— Она часто ошибалась?

— Вообще-то, никогда, — ответила она, качая головой, в её глазах стояли слёзы. — Не тогда, когда это были видения… В видениях она не ошибалась. Это было глупо с моей стороны, но я не могла себе представить, что она так умрёт. От твоей руки.

— Грейнджер, они её пытали… Ты же не думаешь, что я…

— Нет, я понимаю. Я знаю, что они сделали. И то, что ты облегчил её страдания. Она тоже это знала. Я просто… — она заламывала свои покрытые шрамами руки, нервно тёрла их о бёдра. — Я потеряла слишком многих из них. Луна была моей единственной подругой.

— У тебя всё ещё есть Поттер, — с горечью сказал Драко. — Кажется, у тебя всегда будет Поттер.

— Да, — бесцветно отозвалась она, снова натирая руками грязные джинсы. — На самом деле, не представляю, зачем я тебе всё это рассказываю.

— Потому что, нравится тебе это или нет, мы застряли друг с другом, вот почему. Ты знаешь, что это правда. Луна, очевидно, считала, что нам нужно работать вместе, и хотя я не собираюсь притворяться, что меня это радует, она, вероятно, права.

Её щёки вспыхнули, но она не стала спорить.

— Я пытаюсь сказать… — он всплеснул руками, считая себя полным идиотом, раз собирался говорить такое вслух. — К чёрту всё, Грейнджер! Что же, блядь, это так тяжело выходит! — он перевёл дыхание, стараясь взять себя в руки, и продолжил. — Я пытаюсь сказать тебе, что я больше не слишком заинтересован в победе своей стороны. Я хочу, чтобы война закончилась, и я не хочу, чтобы Тёмный Лорд остался, когда это произойдёт, ясно?

Она с любопытством посмотрела на него, вытирая слёзы.

— Я и не подозревала, что Луна так на тебя подействовала.

— Она была слишком добра, — пробормотал он. — Приятно было поговорить с человеком, который не думал обо мне худшего, даже когда у него были на то все основания.

— И это всё?

— Что ты имеешь в виду?

— И всё?

— Ну, я не собирался с ней целоваться, если ты на это намекаешь. Она просто была… — он замолчал, чувствуя себя крайне неловко, разговаривая о ней. Но ему нужно было узнать, как спасти грёбаный мир. А для этого требовалось, чтобы Грейнджер не воспринимала его в штыки каждую минуту. Поэтому ему пришлось сделать над собой очередное усилие. — Она, кажется, думала, что у меня есть что предложить, кроме всех трупов за плечами, ясно?

— Ну конечно, — сказала Гермиона. — Даже я это вижу.

— Ты не больно-то спешила об этом сообщать, — проворчал он.

— Ну, прости меня за то, что я не жалкая подхалимка! Я не собираюсь льстить тебе, когда ты только и делаешь, что оскорбляешь меня!

Они оба замолчали, поняв, что снова спорят. Драко стиснул зубы и уставился на свои ботинки. Ему придётся приложить много, очень много усилий, чтобы держать себя в руках рядом с ней, но он должен справиться.

— Наверное, я просто не привыкла с тобой разговаривать, — неловко сказала Грейнджер. — Вообще о чём-либо, не говоря уже об этом.

— Это справедливо, — ответил он. — Я знаю, что мы не очень-то ладим.

— Мягко сказано, — пробормотала она, глядя в пол.

Драко внимательно посмотрел на неё, пытаясь понять, как безопасно повести разговор. Они оба так изменились со времён школы. Стресс войны отразился на ней, так же сильно, как и на нём. Конечно, она всё ещё была хорошенькой — он мог признать, что находил её странно привлекательной ещё тогда, просто раньше статус крови решал всё. Но сейчас её красота была другой. Более суровой. Гнев, печаль и решимость отражались на её лице почти постоянно, даже когда она молчала. Вся лёгкость и мягкость, которые были присущи ей в Хогвартсе, умерли за годы войны. Она выглядела так, словно на её плечах лежала вся тяжесть мира.

Грейнджер подняла глаза и поймала его взгляд. Он отвернулся и стал смотреть в окно.

— Странно думать о Луне как о провидце, — сказал Драко, откашлявшись. — Я просто считал её сумасшедшей.

Это вызвало сдавленный смешок у Гермионы.

— Гадание и прорицания всегда приводили меня в бешенство — такая ненадёжная дисциплина!

— Покиньте пределы сознания, — сказал он, плохо подражая профессору Трелони. — Что за вздор!

— Боже, я знаю. Я ненавидела эту женщину, — сказала Гермиона, шмыгая носом и вытирая щёки рукавом.

— Существует Грейнджер, которая ненавидела преподавателя? — пошутил он. — Что дальше?.. Пожиратель Смерти ездит в метро?

Они оба ухмыльнулись, а потом, вспомнив, по какой причине они здесь, перестали улыбаться.

Это был удивительно лёгкий обмен фразами, подумал Драко. Возможно, они вовсе не безнадёжны. Это просто требует чуть больше контроля. Но он справится.

Эта мысль на мгновение придала ему сил.

— Я ненавижу себя за то, что мне пришлось это сделать… Убить её, — сказал Драко. — Для меня это гораздо труднее, чем всё, что было раньше, — теперь не было смысла скрывать это. Если Гермиона когда-нибудь использует этот разговор против него, что ж, пусть так.

— Могу себе представить. Тем более что вы были друзьями.

— Мы едва знали друг друга.

— Но она всё равно была твоим другом, Малфой. И я знаю, каково это.

— Откуда ты можешь знать? — растерянно спросил он. — Откуда ты знаешь, на что это похоже?

Драко увидел, как в тот же миг она отстранилась, захлопнулась словно книга, а выражение её лица погасло. Она отвернулась от него, покусывая нижнюю губу.

Некоторое время они провели в тишине, наблюдая за проносящимися мимо станциями.

— Расскажи мне о трюке с поездом.

Гермиона вздохнула и заговорила:

— Мы зеркально отражаем вагоны… Наложение пустого магического слоя поверх маггловского. На самом деле это блестящее заклинание. Поезда-призраки. Довольно захватывающая магия. Макгонагалл разработала всё это. Заклинание основано на трансфигурации и сложных защитных чарах. Это сильно облегчило нам жизнь и помогло семьям, боявшимся преследования со стороны Пожирателей, сбежать. Они садились на обычной платформе, и мы переносили их в магическое пространство вагона-дублёра, доставляя в безопасное место. Так мы многим предоставили укрытие. И медицинскую помощь.

— Но дальше то что? Границы закрыты. Британию вдоль и поперёк постоянно патрулируют. Отсюда нет выхода.

Глаза Гермионы загорелись, как это бывало в школе, когда она знала ответ на заданный вопрос.

— Это очевидно. В подземке более ста неиспользуемых станций. Некоторые были закрыты, некоторые даже не открывались. На каждой из них мы создали дополнительные пространства. Даже ваши патрули не смогли там нас найти. Слишком по-маггловски для них. Они даже вообразить такое не смогли. Кроме того, убежища хорошо защищены, и мы часто переезжаем. Некоторые из них стали похожи на маленькие передвижные деревни. Вот почему мы продержались так долго.

Драко невольно присвистнул, низко и протяжно. Сеть была гораздо обширнее, чем он предполагал. Жаль, что он не мог сказать матери, как она заблуждалась, когда говорила, что всё вокруг пусто и заброшено. Она раньше никогда не ошибалась, это было впервые.

— Впечатляет.

— Ты и должен быть впечатлён.

— Откуда такое позёрство?

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Не то, чтобы я жаловался… Но почему ты можешь делиться этой информацией со мной?

Она посмотрела на него и совершенно серьёзно сказала:

— Луна доверяла тебе. Я тоже попытаюсь.

— Разве это разумно?

— Не уверена, — она пожала плечами. — Не знаю, сколько я ещё смогу тебе рассказать, но я готова попробовать.

— А если я тебя сдам? Что, если я передумаю? — Драко действительно ещё сомневался, сможет ли он пройти этим путём. Он всё ещё не знал, какая у него будет роль в этом деле. Ещё он не мог поверить, неужели он уже перешёл на другую сторону? Ему показалось, что именно это и произошло. Боги, одна мысль о том, что он будет сражаться против своей матери, была невыносимой.

— Я всё равно умру на этой войне, Малфой. С тем же успехом я могла бы рискнуть.

Драко нахмурился, обеспокоенный этой мыслью.

— Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делала.

— Не рисковала?

— Вообще-то, не умирала.

— Посмотрим, — пожала плечами она. — Честно говоря, я не жду, что ты будешь очень расстроен, когда это произойдёт.

— Если. Если это произойдёт, Грейнджер. И всё же, я бы не хотел, чтобы кто-то ещё умирал, — он не смог бы объяснить, как сильно паниковал, представляя, что это именно она попала в подземелье поместья. Ещё он не собирался объяснять, насколько чувствовал себя виноватым тогда. Она всё равно ему не поверит.

Он определённо не собирался упоминать, что её компания, несмотря на то, что не была самой приятной, оказалась именно тем, в чём он нуждался прямо сейчас. Блейз был его самым близким другом, и Драко уже планировал его смерть в ужасающих подробностях. А видеть сейчас глаза матери он не мог, он просто бы умер под её взглядом.

— Послушай, — сказал Драко, облизывая губы и пытаясь понять, как перейти к следующей теме. — Луна говорила, что есть пророчество. Она сказала, что я в нём тоже упоминаюсь. Я предполагаю, что это достаточно важно, раз вы спасли мне жизнь, — он посмотрел на неё, ожидая опровержения, но не получил ничего, кроме испуганного взгляда. — Ладно, ладно, — быстро сказал он, подняв руки. — Мы, похоже, работаем вместе, ты и я. И я единственный, кто не знает исхода игры.

Она молчала.

Он наклонился ближе и сказал:

— Грейнджер, позволь мне помочь. Расскажи мне, что говорится в пророчестве. Расскажи о плане. Может быть, я действительно буду полезен.

— Я, конечно, ожидала, что ты будешь спрашивать об этом, — вздохнула Гермиона.

— И что ты собиралась ответить?

— Я не могу рассказать тебе всего, но по крайней мере расскажу о пророчестве. Но сначала ты должен кое-что увидеть. Скоро будет наша остановка.

Гермиона вышла на платформу и целеустремлённо пошла сквозь толпу, Драко следовал за ней по пятам. Они подошли к неприметной дверце шкафа, который, по-видимому, использовался для хранения хознужд, и та бесшумно открылась, повинуясь палочке Гермионы. Драко с интересом наблюдал за тем, как она перемещалась, не привлекая внимания магглов.

Никто из них не смотрел на неё. Скорее всего какие-то чары для отвода глаз или что-то в этом роде.

Внутри был длинный туннель, явно магический, поскольку ни одному магглу не сошло бы с рук строить дороги в стенах подземки подобным образом. Их туннель бы рухнул.

— Что магглы увидят, если войдут в эту дверь? — спросил он, когда они вошли в проём.

— Просто шкаф. Ржавые трубы. И старую швабру. У них начнётся довольно сильный зуд, ну, это в теории, так как никто на самом деле не рискнул войти. В любом случае чтобы попасть в туннель, их должен сопровождать член Ордена.

— Гениально, — выдохнул он. Он мог поклясться, что она слегка покраснела от его замечания.

— Это необходимость, — ответила она. — В Ордене сейчас очень мало людей, и наша работа так деликатна, что скрытность — это приоритет. И, как ты понимаешь, мы всячески помогаем Сопротивлению, поэтому накладок быть не должно.

— Так ты действительно руководишь Сопротивлением?

Она покачала головой.

— Они сами справляются. Их возглавляет Невилл. Мы даём сведенья, мы помогаем, но они находятся на передовой и сами ведут все полевые действия. У нас несколько разные миссии.

Драко попытался представить себе Невилла Долгопупса, командующего такой армией, как Сопротивление. Он потряс головой, этот образ никак не хотел приживаться в его сознании. Это оказалось не тем, что он мог легко принять.

— Луна сказала, что Поттер завершает свою последнюю миссию. Что она имела в виду?

Гермиона споткнулась, и Драко протянул руку, чтобы поймать её. Она откашлялась и пробормотала «спасибо», прежде чем двинулась дальше. Но она не ответила на его вопрос.

Драко не был настолько слеп. Гермиона избегала говорить о Поттере с их самой первой встречи. Что-то явно происходило. В конце концов, ему нужно будет узнать это, особенно если им придётся работать вместе. Трудно было понять, о чём ему позволено спрашивать, а о чём лучше помалкивать. Меньше всего ему хотелось, чтобы она снова взорвалась приступом ярости из-за него.

Но теперь они зависят друг от друга. И ему необходимо знать больше.

— Грейнджер.

— Ещё немного, — сказала она нервным высоким голосом.

— Грейнджер, пожалуйста, скажи мне.

Они уходили всё глубже под землю, проход становился более тесным и душным. Слава Мерлину, он не страдал клаустрофобией.

— Грейнджер. Что случилось с Поттером?

Она внезапно остановилась, и он не успел затормозить, его руки хлопнулись на её талию, когда он попытался затормозить.

— Прости…— пробормотал он, убирая их сразу же, как осознал, где те находятся. Боги, она кошмарно исхудала, одни кости под широкими мантиями. Она вообще ела?

— Всё в порядке, — ответила она. — Просто мы на месте.

С дребезжанием ручки, скрипом двери и лёгким покалыванием от защитных чар, он оказался внутри. Это было несколько комнат, соединённых между собой. Они походили на ту, в которой он провёл три дня на лечении. Стены были выложены той же старой плиткой метро, которая местами потрескалась, сводчатый потолок и арочные проходы в другие помещения, некоторые из них были замурованы кирпичом. Это место явно было более постоянным, чем предыдущее. Вдоль стен тянулись полки с книгами, а уродливое маггловское освещение было заменено лампами. В углу стояла потрёпанная кушетка, а напротив — небольшой камин. Посреди комнаты располагался шаткий стол, окружённый пятью стульями.

— Это то, что осталось от штаб-квартиры Ордена, — нервно сказала Гермиона. — Гм… это общее пространство. Я могу показать тебе ещё несколько комнат.

Он охотно последовал за ней, поражённый тем, как далеко зашёл Орден, чтобы скрыться из виду. Неудивительно, что Пожиратели Смерти так и не смогли найти это место. Оно было прямо под Лондоном.

— Это одна из общих спален… Просто ряды коек, на самом деле. Есть ещё пара таких же, — она провела его через другую арку дальше по коридору. — Это туалет. Это медицинский кабинет, хотя по понятным причинам мы не привозим сюда всех раненых. Обычно мы лечим их прямо на самих станциях.

Они резко свернули направо и оказались в маленькой комнате, забитой книгами до самого потолка. Драко увидел небольшую кровать у одной из стен и длинный деревянный стол, уставленный котлами. В одном мерно кипела тёмно-красная жидкость.

— Дай угадаю, — сказал Драко. — Поскольку это на 80% библиотека, значит комната твоя.

— Верно, — сказала она, выглядя ещё более взволнованной, её красные руки беспокойно перемещались и, кажется, никак не находили места.

Он внимательнее осмотрел лабораторию. Там варились не целебные зелья и бодроперцевые настойки. Ингредиенты, которые он видел на полках, находились под строгим контролем, а некоторые из них и вовсе под запретом. Книги по зельям, которые, лежали на столе и, кажется, регулярно использовались, также оказались довольно редкими. На самом деле…

Одна из них, та что находилась слева от главного котла, была книгой, которую он знал очень хорошо. «Зелья старины» — этот том его отец всегда держал под замком. Он рассказывал, что было сделано только три экземпляра и что зелья внутри были адским кошмаром.

Что-то немного прояснилось у него в голове.

— Это тёмная магия, Грейнджер.

В ответ она только неуверенно кивнула.

Он подошёл поближе к полке, рассматривая то, что было выставлено на ней.

— Я знаю большинство из этих ингредиентов. В поместье всё это тоже есть, как ты могла бы предположить. И зелья всегда были моей специальностью, — тёмно-красная субстанция, которая кипела в котле, была довольно необычной, он не мог определить, что это, но чувствовал яркий медовый аромат. Прерывистое дыхание Гермионы эхом отдавалось от кафельных стен. Она выглядела так, словно вот-вот упадёт в обморок.

Он обернулся, внимательно глядя на неё.

— Что ты здесь делаешь? Так вот откуда эти ожоги? Эта штука действительно опасна. Скажи, что ты не делаешь всё это в одиночку.

Она покачнулась на месте.

— Сядь, Грейнджер.

Она яростно и упрямо покачала головой.

— Гермиона. Пожалуйста, сядь. Ты расскажешь мне об этом?

Она неуверенно пошевелилась и наконец села на кровать.

Драко бросил ещё один долгий взгляд на книгу, лежавшую рядом с котлом.

Это не давало ответов на все его вопросы, но уже вносило хоть какую-то ясность. Усевшись на кровать рядом с Гермионой, он задумался о том, как спросить её, что из всего этого ему нужно знать.

— Послушай, я могу кое-что предположить сам, но я предпочёл бы услышать это от тебя, чтобы потом не возникло недоразумения. Ты вовлечена во что-то серьёзное и постоянно этим занимаешься. Я не шутил, когда говорил, что нам следует работать вместе, я хочу помочь, но тебе придётся что-то мне рассказать.

Она кивнула, но продолжала смотреть в пол.

— А где остальные члены Ордена?

— Нас осталось не так уж много. Теперь, когда Луны больше нет, нас пятеро. Здесь никто не остаётся, кроме меня.

— Ты живешь здесь одна?

— Да, — сказала она, — Но это нормально. В любом случае у меня много работы. Это даже хорошо.

Она явно была не в порядке. Драко попытался представить, каково это может быть. Теперь он понимал, почему смерть Луны ударила по ней особенно сильно. Луна, вероятно, была её единственной постоянной собеседницей. И не только это, но и то, что она жила бы здесь с Уизли если бы тот не умер. Каково это — продолжать жить после всего этого?

Эти размышления привели его к гораздо более серьёзному вопросу, и он задал его так мягко, как только смог.

— Гермиона, где Гарри?

Слёзы потекли по её щекам, когда она повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. Она выглядела такой разбитой и уставшей. Она глубоко вздохнула.

— Драко… Гарри мёртв уже два года.

Драко уставился на Гермиону, пытаясь переварить то, что она только что сказала. Гарри Поттер не мог умереть. Это было невозможно.

— Я не понимаю, — сказал он, потому что больше сказать было нечего.

— Гарри мёртв. Он погиб два года назад в результате несчастного случая… В него отскочило проклятие. Это была нелепая стычка в Хогсмиде. Зима. Было ужасно холодно. Мы перевозили раненых, когда Пожиратели обнаружили нас.

— О Боже, Грейнджер, я помню тот день. Я был там.

— Всё, что мы видим, — это маски, — сказала она, беспомощно пожимая плечами. — Никогда не знаешь, кто за ней стоит. Это произошло так быстро, что мы даже не поняли, как всё случилось. Рон в конце концов проверил его пульс, думая, что Гарри просто потерял сознание. Это была случайность — мы даже не знаем, чья палочка нанесла удар. Это вполне мог быть кто-то из наших, насколько мы поняли. Метель в некотором роде спасла нас. Никто не видел, что он упал. Нам удалось устроить диверсию и забрать его тело.

Драко вспомнил, что в качестве отвлекающего манёвра те использовали Дьявольский огонь. Это определённо сработало; его отряд мгновенно разбежался. Драко был в ярости. Он даже не заметил, что Гарри там был — он тогда выслеживал Уизли.

— Но если Гарри мертв… — он почти не хотел заканчивать свою мысль.

— Если Гарри мёртв, значит твоя сторона победила, — закончила она. — Война могла закончиться два года назад, во всяком случае, мы продолжаем её вести. Задача Ордена — скрывать это до тех пор, пока не найдётся решение.

Драко изумлённо уставился на неё. Оказывается шансов не было. То что в поместье заправлял всем Тёмный Лорд было ужасно, и вся эта дерьмовая война была невыносима, но у Ордена ничего не было. У Ордена не было ни одного грёбаного шанса победить! Как глупо, что он так долго обдумывал этот шаг, пошёл на предательство и так просчитался. Теперь он не хотел иметь с ними ничего общего.

— И что можно сделать? — спросил он, стараясь скрыть отчаяние в голосе. — Я имею в виду Тёмного Лорда… Он не может умереть.

— Не без Гарри, — кивнула она.

— Итак… Зелье? — спросил он, указывая рукой на тёмную медовую жидкость в котле. — Для чего оно?

— Это лучшее решение, которое мы смогли придумать, — уклончиво ответила она. — Это ослабит Волдеморта, и его, наконец, можно будет убить.

Он прищурился. Она всё ещё утаивала информацию. Очевидно, она не была уверена, что ему можно полностью доверять — это понятно, учитывая, насколько новым было их партнёрство, и насколько он оказался неуверен в исходе этой затеи — но всё же. Это его раздражало. Почему она просто не могла рассказать ему всё?

— Ладно, игнорируя тот факт, что у нас нет Гарри, а потому убить Тёмного Лорда невозможно, — сказал он, пытаясь держать себя в руках, — Как ты заставишь его выпить зелье? Он совершенно недосягаем. Единственные два человека, которые имеют к нему доступ, — это старшие Пожиратели Смерти высших чинов. Ты скорее убедишь львицу съесть своих детенышей, чем это.

— Я знаю… Это непросто.

Драко подавил желание закричать. Если всё обстояло именно так, как она говорила, то это был блядский провал и безнадёжная ситуация. Действительно безнадёжная. Никто не станет поить Волдеморта ядом, каким бы эффективным тот ни был. Выманить его из поместья, может быть, и возможно, но что потом? В конце концов Тёмный Лорд узнает, что его заклятый враг мёртв, и тогда вся магическая Британия сдастся. Они никогда не выберутся из этого кошмара.

— Подожди. При чём тут пророчество Луны?

— Благодаря пророчеству у нас появилась хоть какая-то надежда, — сказала она. — Мы были в таком упадке. Я даже не могу описать, какая стояла паника… Траур… И мы не могли поделиться этим ни с кем. Мы только строили планы, один хуже другого, и все были в отчаянии. У Луны к тому временем уже начались видения. Поначалу это были всякие мелочи, но оказалось, что они очень точны. Мы тогда не знали, как раскроются её способности. Однажды вечером мы все собрались в зале, и Луна застыла. Я подумала, что у неё припадок, но Молли уговорила меня оставить её в покое. В конце концов она заговорила. Сначала она что-то бормотала, но потом стало слышно, как она снова и снова повторяет: «Тёмный Лорд, Тёмный Лорд».

Драко наклонился ближе, он положил свою ладонь поверх её, потому что чувствовал, что Гермиона вот-вот может пойти на попятную и снова ничего ему не сказать. Он заметил, как бешено стучал её пульс.

— Она произнесла пророчество целиком?

— Да. Она, наконец, сказала всё, — Грейнджер с опаской посмотрела на него.

— Скажи мне, Гермиона. Просто скажи мне это.

— Не думаю, что тебе это понравится.

— Скажи мне, — повторил он, удерживаясь на последних крупицах терпения.

— Убийцей Тёмного Лорда будет Малфой.

У него отвисла челюсть.

— Малфой? Как?.. — тяжело сглотнул он.

— Таково пророчество.

— Это невозможно.

— Но это возможно, — настаивала она. — Луна действительно это видела. После того, как твой отец умер, осталось только два Малфоя: ты и твоя мать. Твоя мать большую часть времени проводит в поместье… К ней трудно подобраться и она кажется чрезвычайно преданной, так что она не самый лучший кандидат.

Драко фыркнул соглашаясь, но считая такую характеристику преуменьшением.

— С другой стороны, ты, даже не осознавая этого, начал появляться на нашей территории. Ты выглядел расстроенным, разочарованным. Мы начали следить за тобой, опасаясь, что это может плохо закончиться. Вы с матерью — наш единственный шанс выиграть эту войну, Драко. Это должен быть один из вас. Возможно, именно ты должен убить его.

— Я не думаю, что ты понимаешь, о чём просишь, — сказал Драко, уже чувствуя, как его желудок сжимается от одной только мысли.

— Думаю, что понимаю.

— Нет, — громко сказал он, чувствуя, как в груди поднимается паника. Он вспомнил Тимоти Рэндалла после того, как того поймали. Он вспомнил, как наблюдал за тем, как его тело превратилось в кровавое месиво, оставленное, на самое жестокое существование, которое он мог себе представить. — Ты, очевидно, не понимаешь. Моя мать никогда на это не согласится. Думаешь, она простит вас за смерть Люциуса? Она убьёт всех, если у неё появится такая возможность. Значит остаюсь только я. А ещё мне необходимо знать, как ввести яд, не будучи убитым моей тётей или моей собственной матерью, и что тогда? Я просто использую Аваду? Он всё ещё Тёмный Лорд. Я видел, что он делал со слугами, которые его не слушаются. Ты не могла рассчитывать, что это сработает!

— Драко, это ещё не всё, просто послушай…

— Нет, ты послушай, Грейнджер. Это безумный план. Откуда ты знаешь, что твоё зелье сработает? Я понятия не имею, что ты там варишь. Ты думаешь, что немного тёмной магии убьёт этого волшебника?

Она отпрянула, словно её ударили.

— Неужели ты думаешь, что я такая наивная?

— Да! — сказал он, резко вставая и меряя шагами маленькую комнату. — Ну конечно же! Вы воевали бы, используя радугу и розовых пони, если бы могли! Всё что угодно может пойти не так. Тебе нужен план получше.

— Именно это я и пытаюсь сказать, — выдавила она. — У меня есть кое-что получше. Это не просто какой-то недоделанный план… Я бы никогда не настаивала на нём, если бы не была уверена, что это сработает. Ты понятия не имеешь, чего мне стоило пройти через это.

— Пройти через это? Как это конкретно и понятно, чёрт побери! Может быть, ты перестанешь говорить загадками и расскажешь всё?

— Тогда перестань меня перебивать! Я пытаюсь рассказать остальное! И дело не только в пророчестве. У меня уже есть помощники.

— Неужели, — прорычал он. — Тогда давай, просвети меня. Как реализуется твой нелепый план? Какого несчастного дурака ты убедила взять на себя эту самоубийственную миссию?

— У нас новый лидер, — сказала она, вставая, явно взбешённая его поведением. — Он будет вводить зелье. Я надеялась, что ты поможешь мне в самом конце, поскольку ты сам хотел участвовать, но если ты теперь вдруг стал слишком занят и считаешь всё, что я говорю детским лепетом…

— Не говори так, будто я передумал… Конечно, я хочу быть в деле. Боже Грейнджер, меньше всего я хочу, чтобы Тёмный Лорд остался у власти. Я просто хочу знать, что есть Шанс! Реальный шанс. Что с меня не сдерут кожу просто за попытку! За заранее обречённую на провал попытку!

— Мы все идём на огромный риск, Драко.

Он сделал глубокий вдох, чтобы возразить, но был прерван светящимся шаром, который просочился сквозь стены в комнату, жуткий бело-голубой свет разлился по стенам и своду потолка. Шар проецировал силуэты людей. Они двигались… Что-то перетаскивали… Кричали. Драко поднял палочку неуверенный, нападение это или нет.

— Гермиона Грейнджер, — раздался гулкий и мрачный голос Макгонагалл. — В Балнсморе произошло нападение. Последствия значительны. Обе стороны понесли огромные потери. Нам нужна помощь немедленно.

— Невилл, — прошептала Гермиона. — Там база Невилла. Я должна идти!

Светящийся шар растворился, оставив их полностью ошарашенными в потемневшей комнате, Гермиона очнулась раньше и начала действовать.

— Грейнджер, мы ещё не закончили!

— Драко, послушай хоть раз, — сказала она, бегая по маленькой комнате и запихивая припасы и зелья в небольшую сумку, в которую не поместилось бы столько всего. — Я хотела рассказать тебе больше, но ты постоянно меня перебивал, орал на меня и спорил! Снова.

Драко слегка покраснел. Конечно, она была права.

— Послушай, я знаю, что у меня вспыльчивый характер.

— Да, так и есть, — раздражённо сказала она, разливая по склянкам красное зелье и плотно закупоривая те. — Но здесь происходят вещи поважнее, чем твоё эго.

Драко смотрел, как она бросает в сумочку две бутылки бадьяна, и чувствуя себя беспомощным. Неужели он опять всё испортил? Сможет ли он когда-нибудь сделать что-нибудь правильно? Почему он не может просто заткнуться и дать ей договорить?

— Драко, сосредоточься и ответь мне, — сказала Гермиона, внезапно оказавшись совсем рядом с ним, их носы были всего в нескольких дюймах друг от друга, — где был убит твой отец.

— Чт… Что?

— Скажи мне, где его убили.

— В битве при Фрондерсе, конечно. Убит членами…

— А что, если я скажу тебе, что твой отец никогда не участвовал в той битве?

— Что? Не говори глупостей… Конечно, он был там.

Он должен был.

Не так ли?

— Подожди… Что ты имеешь в виду?

С грустной улыбкой Гермиона подняла руку и нежно провела по щеке Драко. Её пальцы оказались холодными и поразительно мягкими. Драко был так ошеломлён, что даже не шелохнулся, не желая прерывать сбивающее с толку действие. Он затаил дыхание, а мысли его метались.

Неужели он что-то упустил? Это было практически… Приятно… Это было ласково. Другого слова для этого не было. Неужели она просто пытается его утешить? Или это было нечто большее?

Он ждал, что она осознает свою ошибку, отдёрнет руку и начнёт оправдываться, сделает всё, что угодно, лишь бы развенчать его заблуждения, не дать ростку надежды пустить корни в его груди.

Она не сделала ничего подобного.

Медленно Драко подался навстречу её прикосновению, желая согреть её руки, желая взять их в свои. О Боже, почему это было так хорошо? Неужели он так изголодался по таким простым вещам? Когда кто-то трогает твоё лицо, ты не должен чувствовать себя так, и всё же…

— Ты всегда всё усложняешь, — прошептала она.

— Что усложняю? — пробормотал он, каждый нерв в его теле гудел из-за того, сколько всего ему приходилось сдерживать. Он хотел прижаться к ней. Ему хотелось зарыться лицом в её шею и просто остаться там на несколько часов, вдыхая её запах.

Что, чёрт возьми, она с ним сделала?

— Всё, — сказала она, прерывисто вздохнув. — Послушай, я дала тебе всю необходимую информацию, чтобы разобраться. Ты умный… Я, наверное, никогда тебе этого не говорила, но всегда так думала. Невыносимо высокомерный, но умный, как никто.

— Теперь ты признаёшь это, — сказал он, полностью прижимаясь щекой к её руке и на мгновение закрыв глаза. Она не могла уйти сейчас. Одно прикосновение, и он был грёбаной тряпкой. — Не уходи.

— Я должна, — сказала она, не соглашаясь. — Я действительно хочу туда пойти. Людям нужна моя помощь, — осознание этого, казалось, вырвало её из мгновения, и она отступила назад, опустив руку. Драко остро ощутил потерю. — Подумай о том, что я тебе сказала, и, если я выживу после этой битвы, мы скоро увидимся.

— Если выживешь? Что это ещё за такое? Мерлин Грейнджер, ты не можешь просто сбросить всё это на меня и уйти.

— Мне жаль. Но именно так я и поступлю.

— Надеюсь, ты вернёшься. Целой и невредимой, — сказал он, чувствуя смятение, когда она перекинула сумку через плечо. — Мне всё ещё нужно накричать на тебя за то, что ты устроила этот бардак и смылась.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказала она с улыбкой. — А теперь давай пока сам. Это тебе нужно понять, в какой точке ты находишься и что будешь делать дальше.

Затем она протянула руку к ближайшей книжной полке, коснулась корешка невзрачного тома и, мигнув, исчезла.

* * *

Делать было нечего. Драко вышел из штаба, голова шла кругом, он медленно шёл по туннелю и, наконец, выскользнул из подсобки. Он понял, что было раннее утро… Пассажиры спускались в метро и сонно ожидали поезда. Рассеянно моргая, Драко провёл пальцами по щеке.

Гермиона хотела, чтобы он подумал. Как ни странно, он собирался делать именно то, что ему сказали.

Пока он стоял на платформе, то ругал себя за то, что снова потерял самообладание — он потерял счёт тому, сколько раз испортил такой простой, но важный разговор, как в очередной раз слова опережали разум. Это было странно, обычно он такого себе не позволял. Честно говоря, когда она рассказала о том, кто должен убить Тёмного Лорда, он не на шутку испугался и запаниковал. Полный финиш.

Он проявил слабость, а ещё это такая бесхребетная реакция. Поэтому он и не смог дослушать всё остальное. И почему это случилось с самого начала? Не так давно Драко ждал смерти, даже надеялся на неё. Затем последовало проклятие, и, конечно же, тогда он тоже запаниковал и практически умолял Гермиону вмешаться.

Он был трусом, это было очевидно. Но было и ещё кое-что. Что-то, что становилось всё более бесспорным. Драко нахмурился, входя в переполненный вагон. На этот раз места для него не было. Он вздохнул и схватился за поручень, пытаясь сосредоточиться.

Правда заключалась в том, что он мог найти, внешний ориентир: то, для чего ему снова захочется жить. Смутная надежда на будущее. Человек, с которым было бы интересно поговорить, который был одинок, как и он, который видел худшее в этом мире, но всё ещё не сдавался, продолжая двигаться вперёд.

Возможно, было нелепо сентиментально так воспринимать эту ситуацию с Гермионой? Они едва успели поговорить пять минут, прежде чем он вышел из себя, — но, по крайней мере, с ней он не притворялся. Она знала, что он подумал, она знала всё о том, кем он был, и всё же не бросила затею. Пыталась вовлечь его. Пыталась выиграть войну, несмотря на отсутствия шансов на это.

— Как глупо, хотеть жить из-за Грейнджер, — пробормотал он себе под нос. — Возможно, что я ей даже не нравлюсь.

Маггл, стоявший рядом, посмотрел на него и слегка отодвинулся, не желая привлекать внимание лохматого психа.

— И она мне не нравится, — после паузы добавил он. Драко закатил глаза и раздражённо выдохнул. Трудно было убедить даже себя.

Гермиона Грейнджер была умна, опасна и убита горем. Она была морально искалечена так же, как он. Она была вся в шрамах, усталая и отчаявшаяся. Она была непонятна.

И правда заключалась в том, что она ему очень нравилась.

Боги, как чудовищно нелепо. Если он когда-нибудь выберется из этой передряги, мать отречётся от него.

Поезд подъехал к станции с несколькими переходами, и вагон опустел, прежде чем снова наполнился другими пассажирами. Драко протолкнулся к своему сиденью в углу вагона и тяжело опустился в него. Он постарался выглядеть как можно более недружелюбно, чтобы магглы держались подальше.

Отлично. Хотя бы себе он мог признаться в своей нелепой привязанности к Гермионе, но это было не самой главной загадкой. Драко почувствовал, что к щекам прилила кровь, когда он вспомнил, как она назвала его умным и коснулась его лица. Если она считала его умным, он, чёрт возьми, не разочарует её. Может быть, если он всё сделает правильно, она ещё раз прикоснётся к нему?

Подумать.

Первый известный факт: у Ордена появился новый лидер, который каким-то образом даст яд Тёмному Лорду. Смешно и невообразимо, но ему придётся поверить Гермионе на слово.

Следующее, что он должен был уяснить, касалось пророчества: оно было точным, потому что Луна была провидицей, и всё, что она предрекала, сбывалось. Это означало, что либо ему, либо его матери придётся убить отравленного Тёмного Лорда.

Но неизменным оставалось и то, что Нарцисса была преданным старшим Пожирателем Смерти. Она была доверенным лицом Тёмного Лорда. Она никогда не предаст его. На самом деле она была так одержима желанием отомстить за смерть Люциуса, что вероятность её объединения с Орденом была просто смехотворной.

Что-то шевельнулось в сознании Драко, когда вагон влетел в очередной туннель.

Стоп. Что она говорила об инстинктах?

«Они велят мне отомстить за твоего отца и рассчитаться с людьми, которые отняли его у нас. Они велят мне безжалостно сокрушить врагов.»

Но Гермиона сказала, что Люциуса не было в битве при Фрондерсе. Если Гермиона говорила правду… А она, как правило, была безжалостно честна. Это означало…

Если Люциус не участвовал в той битве, то он был мёртв ещё до того, как она началась.

Если он был уже мёртв…

Если он был мёртв до стычки с Сопротивлением, он, вероятно, был убит в поместье.

Одним из своих.

«Но я надеюсь, что поразмыслив, ты придёшь к тем же выводам, что и я, и будешь действовать соответственно».

Драко встал так быстро, что перед глазами всё поплыло.

— Блядский пиздец, — пробормотал он, проталкиваясь к двери. Очень кстати поезд начал тормозить у очередной станции. Взвизгнув металлом о металл он остановился, и Драко выскочил из вагона, побежав по ступенькам прочь из подземки. Ему срочно нужно было вернуться в поместье. Сейчас там никого не должно быть, ведь шла битва с Сопротивлением, это даже на руку…

Мерлин! Эти идиотские битвы. Всё было подставой? Он был так слеп! Это ведь слишком удобно для осуществления плана: нет никаких свидетелей, не нужно от них потом избавляться. Только отправлять всех Пожирателей Смерти с глаз долой; организовывать всё так, чтобы им было не до чего, держать подальше от настоящих событий.

Драко мчался по улицам Лондона в поисках укромного уголка, отчаянно пытаясь успокоить свой разум. Возникший в его голове образ предполагал план настолько неправдоподобный, настолько странный, что он испытывал искушение рассмеяться над нелепостью собственного предположения.

Но теперь всё складывалось воедино, и он становился всё более и более уверенным, что понял этот план. Он понял, к чему клонила Гермиона. Наконец-то он догадался.

Нырнув в сырой переулок, он полез в карман за волшебной палочкой. В это время что-то выпало на землю. Драко наклонился и поднял это.

Пёрышко. Маленькое, светло-коричневое пёрышко.

Последний кусочек головоломки встал на место.

* * *

Поместье действительно было пустынно, и у Драко возникло острое чувство дежавю. Он побежал в комнату Нарциссы, едва отойдя от аппарации. Никто не попадался ему, только пустые коридоры и ворчащие портреты. Он двигался по своему родовому поместью, с каждым шагом становясь увереннее в своих предположениях.

Наконец он добрался её комнаты.

Драко потребовалось мгновение, чтобы перевести дыхание и сосредоточиться. Затем он поднял руку и постучал.

Дверь открылась.

Нарцисса сидела в своём любимом чёрном кожаном кресле с высокой спинкой и серебряными заклёпками. Она источала силу и выглядела как самая могущественная волшебница, которую он только встречал. Одетая в чёрные кружева и бархат, с простым колье, а её светлые волосы были аккуратно зачёсанные назад, алые губы дополняли смертоносный образ — всё это придавало ей чрезвычайно устрашающий вид. Она старательно сохраняла нейтральное выражение лица, но Драко знал её лучше. Она явно ждала его.

— Мама, — сказал он, кивнув.

— Здравствуй, дорогой, — ответила она, улыбаясь и вставая, чтобы поприветствовать сына. Она легко поцеловала его в щёку и отступила. — Есть успехи в твоей миссии?

— Думаю, что да, — сказал он, заложив руки за спину и начав расхаживать по комнате. — Теперь всё гораздо яснее.

— В каком смысле, дорогой? — спросила она, глядя на него и приподняв бровь.

— Ну, — сказал он, останавливаясь. — Я понял, что неверно приписывал отцу склонность разрабатывать стратегии и строить планы. Я всегда считал, что это была его роль.

Нарцисса стояла неподвижно, спокойно наблюдая за ним.

— Почему ты это говоришь, Драко?

— Потому что это ты, не так ли? — сказал он. — Ты здесь основа. Ты планируешь. Ты начинаешь и заканчиваешь эту войну.

Она слегка приподняла подбородок, дожидаясь, когда он закончит свою мысль.

— Ты правая рука Тёмного Лорда, — прошептал он. — И ещё, мама, ты лидер Ордена.

Тишина стояла оглушительная.

Потом лицо Нарциссы преобразила искренняя улыбка, пробившаяся сквозь невозмутимый фасад.

— Ты сам догадался. Я знала, что так и будет.

— Неужели?

— Конечно. Ты же мой сын.

— Это заняло у меня больше времени, чем мне бы хотелось, — признался Драко. — Сначала я не поверил собственным предположениям.

— Естественно, — сказала она. — Мисс Грейнджер очень беспокоилась о том, как ты это воспримешь. Она говорила, что ты возможно не готов.

Драко поморщился.

— Нельзя сказать, что она ошибалась. Я был не очень-то последовательным.

— Думаю, ты мог убедиться, что она очень терпеливая.

Драко потёр рукою лоб, потом глаза, пока не увидел звёзды. Это будет долгий, странный разговор.

— Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к тому, что ты говоришь о ней так свободно, мама.

— Тогда почему бы тебе не присесть? — спросила Нарцисса, указывая на второе кресло. — Нам нужно многое обсудить. Не хочешь чаю?

— Огневиски был бы сейчас уместнее, если ты не возражаешь.

Она пожала плечами, подошла к бару и, открыв хрустальный графин, налила ему щедрую порцию.

— Спасибо, — сказал он, принимая напиток и делая глоток, который прожёг его насквозь. После короткой паузы он сделал ещё один. Ему понадобится сила духа, чтобы начать этот разговор. Его собственная мать лгала ему уже несколько месяцев… Все их разговоры были таким бредом. Тем не менее, он тоже ни разу не говорил правды, бесконечно сомневаясь в своей преданности. Он был так нестабилен, что она не могла посвятить его в свои планы.

Однако. Какие секреты она ещё хранила?

— А теперь, — сказала она, складывая руки и садясь. — Расскажи мне всё, что знаешь.

— Я знаю, что ты каким-то образом узнал, что отец не погиб в битве при Фрондерсе. Я подозреваю, что именно с этого всё и началось.

— Верно, — сказала она. — Я почти ничего не знала. Я подслушала, как портреты сплетничали об этом. Они замолчали, как только я начала их расспрашивать. Но ты понимаешь, как мало способов заставить их говорить, их почти невозможно пытать. Я попросила домашних эльфов лучше присматривать за нашим гостем.

— Они шпионили за Тёмным Лордом для тебя? Это было рискованно.

— Я хозяйка этого дома, — сказала она. — Они отвечают передо мной в большей мере, чем перед кем-либо другим.

Драко кивнул. В этом, конечно, был смысл. Домашние эльфы не просто верны, они связаны с домом и хозяевами на всю жизнь, остальное для их не так важно.

— И что же они узнали?

— Они подслушали разговор между Тёмным Лордом и Беллой, — сказала она, теперь она выглядела очень усталой. — Они спорили. Тёмный Лорд был зол на Люциуса за то, что тот усомнился в его методах. Люциус чувствовал, что война слишком затянулась — он был не согласен с методами и считал, что следует сделать больше, чтобы изменить ход событий и выйти победителями. Тёмный Лорд потерял терпение. Люциус не пережил этой вспышки гнева, — Нарцисса подняла голову, её глаза были влажными. — Белла знала. Это она сказала мне, что Люциус был убит Орденом. Она изменила воспоминания, чтобы появились свидетели, которые подтвердили её историю. Я была вне себя от горя — я тогда не очень хорошо мыслила.

— Тётя Белла, она так поступила? — спросил Драко, чувствуя тяжесть в груди при мысли об отце, убитом человеком, за которым тот шёл всю жизнь, с которым хотел победить. — Мама, но как же семья?.. Она же член семьи…

— Это всё власть, — просто ответила Нарцисса. — Власть, которую я намерена отнять.

— Так вот почему ты нашла Гермиону?

— Да. Было трудно уговорить её встретиться со мной — она очень осторожная молодая леди. Она не так легко доверяет людям.

Драко проглотил очередную волну вины за то, что постоянно терял контроль рядом с Гермионой. Неудивительно, что она не рассказала ему всё сразу. Он вёл себя как проклятый лесной пожар.

— К счастью для меня, вскоре мисс Лавгуд произнесла пророчество, и мисс Грейнджер наконец согласилась встретиться. Вот тогда-то я и узнала об этом… Затруднительном положении.

— Ты имеешь в виду про Поттера?

— В самом деле, бедная девочка была так подавлена. Она быстро теряла надежду. Вот тогда мы и придумали этот план.

— И это та часть, о которой я ещё слишком мало знаю, — сказал Драко, наклоняясь. — По-видимому, план состоит в том, чтобы ты дала яд Тёмному Лорду, чтобы он ослабел и умер, когда придёт время? Мама, при всём моём уважении, я не понимаю, как какой-то яд может помочь, даже если он очень сильнодействующий. Крестражи поддерживают Тёмному Лорду жизнь, независимо от того, насколько он слаб.

— А вот тут ты недооцениваешь свою бывшую одноклассницу, — сказала Нарцисса, качая головой. — Она взяла на себя такую ответственность и так далеко продвинулась. Ужасно, правда, то, что ей пришлось через это пройти, но она настояла, чтобы всем занималась исключительно она одна…

— Что она сделала? О каком ужасе мы говорим, мама? — Драко почувствовал, что ответ ему не понравится. Он вспомнил книги по тёмной магии, запрещённые ингредиенты, сладко пахнущее красное зелье.

Нарцисса поёрзала, чувствуя себя неловко. Драко мгновенно заподозрил, что его мать приложила руку. Нарцисса была блестящей, но в то же время безжалостной. Она не позволила бы ничему встать между ней и успехом этой миссии.

— Допустим, мисс Грейнджер и её друзья уничтожили все крестражи, кроме одного.

— Все, кроме одного? Как?.. Впрочем, это меня не должно удивлять. Она исключительная ведьма.

— Согласна.

— Значит, остался только один, и где он спрятан?

Нарцисса посмотрела на свои руки, а затем подняла глаза и встретилась взглядом с Драко.

— Он был внутри Гарри Поттера.

Драко моргнул, глядя на мать, вертя огневиски в стакане и пытаясь понять, что это значит.

— Но крестраж остался, даже когда Гарри умер, — медленно произнёс он. — Эту штуку нельзя разрушить Авадой или чем-то подобным.

— Верно.

Драко выругался себе под нос, его рука со стаканом начала подрагивать.

Он понял, что это значит. Наконец.

— Пожалуйста, скажи мне, что я ошибаюсь.

— Ты ещё не сказал, о чём ты думаешь, дорогой.

Рука Драко задрожала сильнее, огневиски плеснулся через край и потёк по запястью. Он поставил стакан и опустил ладонь, чувствуя легкую тошноту, а жидкость с руки капала на пол.

— Пожалуйста, скажи мне, что Гермионе не пришлось… Не нужно было вытаскивать крестраж из тела Гарри. Пожалуйста, скажи мне, что зелье сделано не из его крови.

— Это был единственный выход, — тихо сказала Нарцисса.

— Мама! — крикнул он, внезапно вскочив и побагровев от ярости. — Как ты могла заставить её это сделать?

— Я ничего не заставляла её делать! — запротестовала она. — Ты хоть представляешь, какая она упрямая? Тело было под Стазисом, оно прекрасно сохранилось. Я предложила ей варианты. Она выбрала, самый лучший.

— Конечно, но ты могла бы предложить что-то ещё. Он был её лучшим другом. Ты знала, что она упряма… Ты знала, что она согласится и даже будет настаивать! Неужели ей пришлось делать всё это в одиночку?

— Это было необходимо!

— Мама, это пиздец, это её уничтожит!

— Война уничтожает всех нас.

— И что, — прорычал он. — Она должна делать яд из останков человека, которого любила? А ты в это время решила прибрать власть к рукам? И это всё? Она даёт тебе зелье, ты вводишь его, Авада Кедавра, и на этом всё? Что от неё останется, после всего этого?

— Почему ты думаешь, что у неё хоть что-то было, когда я встретилась с ней? Люциус… — Нарцисса замолчала, явно расстроенная. — Люциус убил человека, которого она любила. Большинство её друзей мертвы. Этот план дал ей надежду.

— К чёрту план! — прорычал он. — Откуда ты вообще знаешь, что зелье подействует?

— Потому что оно уже действует! — закипела она. — Как ты думаешь, почему я встречаюсь с Тёмным Лордом каждый день? Как ты думаешь, почему он такой тихий уже шесть месяцев? Я не сидела без дела, Драко.

— Подожди… Ты говоришь…

— Я хочу сказать, — отрезала она, поправляя осанку, — что мы не можем рисковать, делая ставку на один приём яда. Каждый день Тёмный Лорд выпивает стакан мёда. Поэтому было так легко добавить сладкое зелье в каждый кубок с напитком. Это прошло более гладко, чем я могла надеяться. Он день за днём поглощал отравленные остатки последнего крестража. Я почти выполнила свою миссию.

Она сделала ещё один шаг к Драко, её лицо исказилось от ярости.

— Он убил Люциуса. Взамен я прикончу его.

Драко изумлённо уставился на неё.

— Сколько ещё доз ему осталось выпить?

— Одну. Сегодня вечером. И теперь, когда ты знаешь, нет причин откладывать с реализацией плана. Ты пойдёшь со мной, и мы упокоим его навсегда, как он того и заслуживает.

— Сегодня вечером? Ты серьёзно? — голова у него шла кругом. Этого просто не могло с ним происходить. Не на самом деле, не сегодня.

— Как ты думаешь, почему битва в Балнсморе началась именно сегодня? Я знала, что ты всё поймешь после разговора с мисс Грейнджер. Это было логично — и перерывов между приёмами не должно быть.

— Грёбаный Мерлин, — выдохнул Драко. — Мама, ты самый жуткий кошмар из всех, кого я встречал.

— Лесть, но спасибо, — фыркнула она, по-видимому, успокаиваясь. — Сейчас главное — закончить дело. Учитывая, что в пророчестве не указано, кто из нас должен наложить последнее проклятие…

— Конечно, я пойду, — прервал её Драко. — После того, что вы с Гермионой сделали… Конечно, я хочу внести свою лепту.

— Это может быть очень опасно. Он всё ещё Тёмный Лорд, и он будет в бешенстве, как только поймёт, что мы сделали.

— Не так важно, — сказал он, качая головой. — Я в долгу перед отцом. И перед тобой тоже. И Гермионой, если она когда-нибудь захочет снова меня увидеть.

— А почему нет? — спросила Нарцисса, нахмурившись.

— Потому что у неё нет причин искать моего общества после того, как всё закончится, — сказал он, пожимая плечами и стараясь выглядеть невозмутимым. — Мама, по многим причинам я могу быть не очень привлекательным для неё. Моё лучшее умение — убивать членов Сопротивления или Ордена, но ты можешь себе представить, что это не даст нам много поводов для разговора.

Нарцисса улыбнулась и лицо её просветлело.

— Она тебе очень понравилась.

Драко решил не отвечать, допил остатки своего огневиски и посмотрел в окно.

— Когда мы пойдём?

— Через полчаса, — ответила она, любезно оставив эту тему, но не без крайнего интереса. — Ты сможешь встретиться со мной здесь?

— Конечно.

* * *

Драко сел на кровать, находясь в полном оцепенении. После всего, что он узнал, он всё ещё не мог поверить, что всё это происходит на самом деле.

Его мать вела двойную игру.

Гермиона Грейнджер использовала душераздирающую тёмную магию, чтобы победить в войне.

Маячащая на горизонте кончина Тёмного Лорда.

И то, что его убьёт Малфой.

Весь этот кошмар, который Гермиона пережила ради миссии, затопил его эмоциями. Сочувствие, но это было не совсем подходящее слово для того, что он чувствовал. Горе, пожалуй, было более уместно. Вспоминать о том, какой Гермиона была в первые годы в Хогвартсе — когда у неё ещё были друзья, до возвращения Тёмного Лорда — было крайне неприятно. У них у всех украли нормальную жизнь. Теперь она сосредоточилась на миссии, и, возможно, это было всё, что у неё осталось. Если быть честным, у Драко было смутное подозрение, что Гермиона не думала о своей жизни после войны. Она даже не ожидала, что переживёт её.

В этом она была не одинока. Драко не был глуп — он понимал, что может не пережить этот день. Он запросто мог умереть. Теперь, когда он знал весь план целиком, он уже не так паниковал. И Гермиона, и его мать пошли на огромный риск, чтобы зайти так далеко. И он хотел быть там, где находился сейчас, когда дым рассеется. Чтобы посмотреть, на что это будет похоже.

Всё оказалось бы ещё лучше, если бы Гермиона каким-то чудом оказалась с ним.

Он вздрогнул, холод в комнате пробирал до костей. Окно было открыто, и как раз в тот момент, когда он подумал, не закрыть ли его, Драко увидел воробья на карнизе.

Что-то затрепетало у него в груди. Он не ожидал, что она вернётся. Возможно, всё не так уж безнадёжно.

— И давно ты здесь сидишь, Грейнджер?

Птица подпрыгнула чуть ближе, наклонив голову на бок.

— Всё нормально. Я уже понял. Я не настолько тупой.

После небольшой паузы воробей полностью запрыгнул внутрь, захлопал крыльями и превратился в очень взъерошенную Гермиону Грейнджер. Она немного споткнулась, а затем выпрямилась, поправляя джемпер. Драко покачал головой и встал, всё ещё поражённый тем, как много он пропустил. Ключ к разгадке всегда был у него под носом, но он просто не мог собрать всё воедино. Конечно, она была тем воробьём, который порхал по его любимой станции метро. Это был бы отличный способ следить за ним, не говоря уже о том, чтобы незаметно передвигаться по Лондону.

Гениально, правда.

Драко посмотрел на неё, удивлённый тем, как ускорилось его сердцебиение при одном её потрёпанном виде. Казалось, на её джинсах была чья-то кровь. С волосами у неё была полная катастрофа.

Но она выглядела чертовски привлекательно.

— Привет, — сказала она, неловко оглядывая его спальню. — Обычно я стараюсь, чтобы ты меня не замечал.

— Обычно? Ты часто бываешь в моей спальне? — ухмыльнулся он.

Она густо покраснела.

— Ты же знаешь, что я не это имела в виду.

— Знаю, знаю, — вздохнул он. — Не кипятись. Вы с моей матерью слишком умны, что к лучшему. Ты воробей, а она ворон, да? Переворачивая мировое господство по одному пёрышку за раз? Я видел вас обеих на платформе метро как-то раз.

— Значит, ты действительно знаешь, — удивлённо сказала она. — Нарцисса тебе рассказала?

Он пристально посмотрел в ответ.

— Я всё понял, большое спасибо. Мне потребовалось слишком много времени, но это и не самая очевидная из головоломок. Меньше всего я ожидал, что вы будете работать вместе.

— Да, такова была идея. Птицы были логичны… Легко передвигаться незаметно, легко встречаться, не вызывая подозрений.

— Сработало. Одурачили всех. Ты молодец.

— Нужно отдать должное твоей матери, — сказала Гермиона. — Поначалу всё это меня немного отпугивало.

— Не могу тебя винить, — ответил он, снова ухмыляясь. — Она страшная женщина.

Гермиона рассмеялась, как он и надеялся. Напряжение немного спало.

В разговоре возникла естественная пауза, и Драко переминался с ноги на ногу, ощущая груз всёго того, что осталось невысказанным. Он всё уяснил про себя, как это ни странно, но она была полной загадкой.

Всё дело в этом чёртовом прикосновении. Нельзя так нежно прикасаться к кому-то и презирать его. Это просто не имело смысла… Ведь, да?

Но в то же время как ещё она могла к нему относиться? Всякий раз когда они разговаривали, он вёл себя как полный кретин, включая годы Хогвартса. Ему ещё только предстояло сделать что-нибудь нормальное в их общении.

Драко отчитал себя за то, как невероятно неловко себя чувствовал. Это было даже смешно. Можно подумать, что ему никогда раньше не нравились девушки.

— С тобой всё нормально? — спросила Гермиона, и Драко моргнул, понимая, что молчал слишком долго.

— Так, и кем я могу быть? — выпалил он.

— Прости, что?

— Если я вступлю в ваш маленький Одюбонский клуб. Какой же птицей я буду?

Осторожная улыбка заиграла на её губах.

— Ты знаешь, кто такой Одюбон? *

— Он был волшебником, — усмехнулся Драко. — Конечно, я знаю, кто он.

— Поверишь ли, — теперь Гермиона широко улыбалась. — Я действительно этого не знала.

— Не уверен, что такое бывает, Грейнджер. Ты избегаешь моего вопроса?

— Я об этом не думала. Какой птицей ты хотел бы быть?

— Орлом, естественно, — сказал он. — Могущественный, сильный, хищный… — он замолчал, заметив странное выражение у Гермионы. И быстро понял, что она старалась не рассмеяться.

— Орёл? — переспросила она, заметно прикусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержаться.

— Что не так? — нахмурился он. — А кем, по-твоему, я бы был?

— Ты, конечно, был бы павлином, — ухмыльнулась она.

— Возмутительно, — фыркнул он. — Ужасные птицы.

— О, они не так уж плохи, — сказала она. — Например, у них красивое оперение. И удивительно храбрые птицы. Они были символом бессмертия в Древней Греции, и их часто изображают хранителями королевской семьи.

— Красивое оперение? Неужели, Грейнджер, это был комплимент?

Он намеревался только подразнить её, возможно, заставить снова покраснеть, но вместо этого она смотрела на него прямо, с той же лёгкой улыбкой.

«Чёрт возьми, — подумал Драко. — Это на самом деле был комплимент».

Он не мог это просто так оставить.

— А разве это не птицы с самым сложным процессом ухаживания? — пробормотал он.

Румянец, которого он так ждал, стал расползаться по её щекам.

— Не могу вспомнить, — ответила она севшим голосом.

Драко улыбнулся ей. О, это было слишком хорошо. Он собирался отправиться на самое опасное задание в своей жизни, и Гермиона Грейнджер испытывала к нему чувства. Это было блядское чудо. Лучше бы ему сделать что-нибудь полезное и правильное, пока она не передумала.

Наконец-то пришло время ему быть храбрым.

— Кажется, в этом нет необходимости, — сказал он.

— Что?

— Я про сложные ритуалы ухаживания, — ответил он, ухмыляясь. — Кажется, в них нет необходимости. Позёрство и показуха, на самом деле это необязательно, когда видишь подходящую пару.

Она моргнула, глядя на него.

— Хорошо. Это об эволюции? На самом деле, я когда-то читал книгу о…

Драко прервал её, коснувшись губами её губ. Он был очень взволнован и ждал её реакции, он уловил лишь секундное колебание, прежде чем она ответила на поцелуй и притянула его ближе, издав самый восхитительный удивлённый звук, который пробрал его до самого нутра. Он крепче притянул её за талию, затем одной рукой скользнули в волосы. Он углубил поцелуй, и его вторая рука поднялась выше, поглаживая её по спине и прижимая к себе. Она прижалась к нему в ответ. Драко провёл языком по её нижней губе, его колени чуть не подогнулись, когда она коснулась его языка своим, и запустила пальцы ему в волосы. Атмосфера накалилась, а поцелуй стал более жарким, и когда Гермиона отчаянно потянула его за волосы, Драко не смог сдержать стон. Он крепче обнял её, прижимая их тела друг к другу и чувствуя себя полностью наэлектризованным.

Они отстранились, тяжело дыша. Драко почувствовал, как его желудок сжался, когда он увидел слёзы в её глазах.

— Это было… Ты этого не хотела?

— Это ведь будет сегодня? Сегодня вечером, не так ли? — спросила она, её голос стал чуть выше, как это бывало, когда она волновалась. — Это логично… Теперь, когда ты знаешь, нет причин ждать.

Он кивнул, отчаянно пытаясь придумать способ стереть с её лица выражение явной паники.

— Через минуту я встречаюсь с мамой внизу.

— Чёрт, — прошептала она. — Чёрт, я не должна была… Слушай, может, просто забудем?

— Нет! Нет, Гермиона, я не стану ничего забывать.

— Так лучше. И сегодня вечером тебе нельзя отвлекаться. Это было глупо с моей стороны…

— Послушай, это я начал…

— Да, но я ответила, и лучше бы я этого не делала… Мне вообще не следовало сюда приходить.

— Почему нет? — спросил он, схватив её за плечи, когда она пыталась отступить. — Скажи мне это. Впервые с тех пор, как началась эта война, я чувствую, что у меня действительно есть причина. Гермиона, не проси меня отказаться от этого.

Она молчала.

— Я спрашиваю!

Гермиона ничего не ответила.

— Почему? — взмолился он. — Скажи мне почему.

— Потому что никто никогда не возвращается! — крикнула она, вырываясь из его рук. — Все умирают. Все уходят. Не проси меня привязываться, если мне придётся хоронить тебя сегодня вечером. Я не могу этого сделать. Я физически не могу пройти через это снова.

Драко уставился на неё, на мгновение потеряв дар речи.

— Я обещаю, что вернусь к тебе, — сказал он умоляюще. Неужели она не видит? У него появилось что-то такое, о чём он даже не мечтал. Он ни за что не собирался умирать. Боги, он действительно мог быть с ней. Она хотела его. Драко Малфой, абсолютный неудачник, каким-то образом получил Гермиону Грейнджер. Как он мог не вернуться?

— Не говори так! Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, — теперь она злилась, и он не мог сказать, на кого больше — на себя или на него.

— Клянусь тебе.

— Иди, — сказала она холодно и отстранённо, указывая на дверь. — И постарайся не солгать в этом.

— Гермиона, не делай этого.

— Иди, — она бросила ему пузырёк с тёмной жидкостью, и он поймал его на лету.

Нахмурившись, Драко открыл рот, чтобы возразить. Он не погнушался бы уговорами и мольбой. Он хотел целовать её в течение нескольких часов, пока из её головы не улетучатся все сомнения, к чёрту миссию, но что-то заставило его остановиться.

По правде говоря, он не мог винить её за то, что она пыталась защитить осколки своего разбитого сердца. Невозможно было представить, что ей пришлось пережить, чтобы стоять здесь и продолжать сражаться.

Однако, как только всё это закончится, он собирался целовать её до тех пор, пока она не забудет своё собственное имя.

— Хорошо, я пойду, — сказал он, стараясь выглядеть как можно спокойнее. — Если останешься в поместье, не выходи из этой комнаты. Если что-то пойдёт не так, убирайся отсюда.

— Конечно.

— Я сёрьезно говорю, Грейнджер. Никакого героизма.

— Обещаю, — сказала она, сделав несколько глубоких вдохов, а затем попыталась улыбнуться. Запоздалая слезинка скатилась по её щеке, и хотя она поспешно смахнула её, Драко почувствовал, как его сердце сжалось под тяжестью ситуации. Он вышел из комнаты и оглянулся на её, казалось, уменьшившуюся в размерах фигуру. Она выглядела совершенно разбитой.

— Скоро увидимся, — повторил он и заставил себя закрыть дверь, чтобы не видеть, как она пошатнулась.

Он мог поклясться, что слышал её приглушённые рыдания, пока шёл по коридору.

Он зарычал.

Он добьётся успеха и вернётся. К чёрту этого паразита, который прожил в его доме шесть лет. После того, что Тёмный Лорд сделал с его семьёй, после того, что он сделал с Гермионой, Драко заставит его пресмыкаться.

Его спина выпрямилась, а плечи расправились, подбородок поднялся, и Драко почувствовал, что превращается в человека, которым он был раньше.

Это был не тот Драко Малфой, сломленный тяжестью войны. Это был Драко Малфой, у которого был бесспорно выигрышный счёт убийств, который был наследником этого поместья и который был последним в гордом роду Малфоев.

Даже Тёмный Лорд не помеха на его пути.

Нарцисса ждала его, и Драко тихо вошёл в комнату, кивнув в знак приветствия.

— Это тебе, — сказал он, вкладывая флакон ей в руку. — Мы можем идти?

С озадаченным выражением на лице Нарцисса повертела пузырёк, в конце концов подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Мисс Грейнджер заходила? Я ожидала, что она оставит его здесь.

— Думаю, она изменила планы, — сказал Драко, резко пожав плечами и глядя куда угодно, только не на мать. — Мы можем уже идти?

Боги, это было неловко. Драко боролся с краской, которая угрожала расползтись по щекам. Он знал, что она всё поймёт сразу же — она была слишком умна, а он был никудышным лжецом перед ней. Кроме того, она уже выяснила, что ему нравится Гермиона; теперь ей потребовалось всего мгновение, чтобы понять остальное.

Вся его линия защиты строилась на том, чтобы говорить как можно меньше. То, что она о чём-то там догадалась, не означало, что он должен был добровольно предоставлять ей информацию.

Нарцисса одарила его долгим, понимающим взглядом, которого он старательно избегал, уставившись в дальний угол.

— Конечно, — сказала она, уводя его из своих покоев в восточное крыло. Несколько минут они шли в спасительном молчании.

— У тебя губы немного покраснели, — сказала она как бы между прочим. — Это от обезвоживания?

— О боже, мама, — прошептал Драко с упрёком.

— Я просто интересуюсь. Она умная молодая женщина, и мне было бы приятно это услышать.

— Я рад, что ты одобряешь, правда, но я действительно не хочу говорить об этом.

— Не вижу на то никаких причин, — в её голосе прозвучала лёгкая обида, и Драко закатил глаза. Вот и как тут придерживаться своей линии?

— Мама, это в буквальном смысле самое опасное задание, которое мне когда-либо выпадало, — сказал он, стараясь говорить тише. Даже если поместье было пустым, он не хотел рисковать тем, что его могут застать за разговором об измене. Особенно ярко в памяти всплывали болтливые портреты. — Я просто хотел бы сосредоточиться на том, чтобы остаться целым и невредимым.

— А, так ты боишься, что не выживешь? — спросила она, сворачивая за угол, не замедлив шаг.

— Это естественно. Разве нет? — он ускорился, чтобы не отстать.

— Не особенно. Я отомщу. Я не собираюсь пока умирать.

— Мама, — нахмурился он. — Стоит понимать, что битвы, сражения и операции не всегда идут так, как мы их планируем.

— В этом вопросе ты лучше разбираешься, дорогой, — сказала она с улыбкой.

Драко стиснул зубы. Прекрасно. Теперь ещё мать будет его успокаивать. Он слишком хорошо знал эту рутину… Она уже приняла решение о том, как пройдёт встреча — и в её расстановке не было силы, которая могла бы внести коррективы. Драко побывал в большем количестве сражений, чем мог сосчитать, и если он чему-то и научился из своего опыта, так это тому, что ничто никогда не идёт по плану.

Но попробуй сказать это самой упрямой женщине в мире.

Драко остановился, на мгновение ужаснувшись. Он не мог решить: его мать заслуживает этот титул или женщина, ожидающая в его комнате.

Боги. Это подстава. Он, должно быть, чёртов мазохист.

— Во всяком случае, — сказал он, надеясь навсегда закрыть эту тему, — у Гермионы едва ли был шанс понять, что она чувствует. Я не собираюсь торопить её в чём-либо. Может быть, это просто… Я не знаю… Стрессовая реакция организма или что-то в этом роде, — Драко уже чувствовал себя чрезвычайно увлечённым, и это было после одного поцелуя. Нелепо. Так ли это обычно происходит? Он никогда раньше не делал ничего подобного. Быстрые короткие встречи были для него привычнее, но он уже несколько лет не заботился и о них.

— Мне неприятно, что приходится говорить это, Драко, но Гермиона Грейнджер точно знает, что она чувствует, и знает уже некоторое время.

Драко остановился, глядя на мать.

— Объясни.

Нарцисса вздохнула, и Драко мог бы поклясться, что она закатила глаза.

— Гермиона добровольно вызвалась присматривать за тобой, хотя были и другие варианты. Она выбрала форму воробья именно потому, что видела, как часто ты ходишь в метро. Она подумала, что это лучше всего подойдёт её цели. Она следила за твоей безопасностью, часто зная о твоём психическом состоянии больше, чем я. Тебе это ни о чём не говорит?

Его мать сделала шаг ближе, одарила Драко тяжёлым взглядом и скрестила руки на груди.

— Я очень хорошо разбираюсь в людях, Драко. Может быть, она и ненавидела то, что ты отстаивал, но она очень привязалась к тому, чтобы видеть тебя беззащитным. Неужели ты думаешь, что она не поняла всё про тебя? Ты думаешь, она совсем слепая? Эта девочка всё видит. Она знает, какой ты, когда на тебя никто не смотрит. Она месяцами наблюдала, все твои сомнения. Этого времени более чем достаточно, чтобы увидеть человека, которым ты действительно являешься, и, конечно, его оказалось достаточно, чтобы развить в себе чувства.

Драко не мог поверить услышанному.

—Ты, должно быть, что-то неправильно поняла… Она ненавидела меня до недавнего времени. Презирала.

— Ради Мерлина, дорогой, ты вряд ли шёл ей навстречу, и давай не будем забывать о твоей службе. Ты всё ещё был Пожирателем Смерти. Конечно, она презирала это, можно её понять, не так ли?

Драко непонимающе посмотрел на неё.

— Честное слово, Драко, — вздохнула Нарцисса. — Она полюбила тебя, сама того не желая, а потом, когда поняла, что произошло, пришла в замешательство. Всё довольно ясно. Не думаю, что помогло то, как ты ужасно себя вёл, когда она пыталась спасти твою жизнь. Как ты думаешь, почему вы оба на раз начинаете спорить?

— Ты же не всерьёз предполагаешь, что мы так часто спорим из-за того, что у неё есть ко мне чувства.

— Нет. Я предполагаю, что вы оба испытываете чувства друг к другу, и, вероятно, всегда испытывали, в какой-то степени.

Драко возмутился от такого предположения и хотел возразить, но Нарцисса перебила его.

— Пожалуйста не надо. Я знаю своего собственного сына. Посмотри на химию! Я отказываюсь верить, что ты не подавлял ростки влюблённости ещё в школе.

— Мама!

— Ты собираешься это отрицать?

Драко почувствовал, как его лицо вспыхнуло, и прикусил щёку. Откуда она могла знать об этом?

— Всё, что я хочу сказать, это то, что произошедшее сегодня вечером — лишь результат, но оно не взялось из воздуха, а медленно развивалось уже довольно давно, — сказала его мать, теперь уже более мягко. — Не стоит сомневаться в её чувствах. Возможно, раньше просто было неподходящее время.

— Очевидно, время самое неподходящее! Мы без преувеличения пытались убить друг друга, мама. Не говоря уже о том, что она была с кем-то другим, — сказал он, а мысленно добавил: — И статус её крови имел значение для всех нас.

— Ты замечаешь, что ни одного из этих препятствий больше не существует, Драко?

Драко нахмурился, чувствуя себя виноватым за Уизли. Но то, что сказала его мать — было правдой. Если они захотят пойти дальше, их ничего не останавливало. Неудивительно, что он так быстро заинтересовался. Всё, что ей нужно было сделать, это дать ему знак, и он уже стоял на чёртовых коленях.

Оказывается, она была заинтересована чуть больше, чем он предполагал.

На самом деле это было довольно… Удивительно.

Нарцисса внимательно посмотрела на него.

— Я тебе рассказала всё, что видела на протяжении последних месяцев. Просто знай, что это не результат нескольких дней. И не убеждай себя, что для неё это пустяк. Ты себя недооцениваешь. Подозреваю, что мисс Лавгуд уже всё знала.

Нарцисса резко повернула налево и пошла прочь, не сказав больше ни слова, после мгновения ошеломлённого замешательства Драко последовал за ней, его мысли путались.

Они шли молча, пока перед ними не замаячило восточное крыло. Нарцисса положила руку на сгиб локтя Драко, когда они замедлили шаг, приближаясь к чёрной, богато украшенной деревянной двери, рядом с которой все казались карликами. Всё, что они только что обсуждали, вылетело у него из головы, сейчас перед ними была другая задача.

— А теперь, Драко, — сказала она приглушённым голосом. — Ты подождёшь здесь, я не хочу его спугнуть твоим незапланированным появлением. Мне нужно пять минут, чтобы завязать разговор и ввести зелье. После этого я вернусь. Если этого не произойдёт, то, возможно, появилась проблема. Тогда всё переходит к тебе.

Нарцисса говорила очень спокойно, но Драко знал, что подразумевалось под «проблемой».

— Мне не нравится мысль о том, что я войду туда и найду тебя мёртвой, — прошептал он.

— Вероятность этого крайне мала, — ответила она, сжимая его руку. — В поместье никого нет, и хотя я не объясняла тебе нюансы действия зелья, ты должен знать, что Тёмный Лорд невероятно слаб. Даже если бы он мог сотворить магию, я уверена, что сила этого заклинаний была бы ничтожной. Я уверена, что смогу отразить нападение.

— А если он не выпьет зелье?

— Он выпьет, даже если мне придётся влить его в глотку, — сказала она с убийственным спокойствием. — Он будет крайне слаб. После этого мы исполним пророчество. И всё, Драко. Твой отец будет отомщён, и ты будешь свободен от него и этой войны.

Драко выдохнул, на мгновение позволив своему разуму посмотреть на то, как его жизнь может выглядеть после сегодняшней ночи. Как бы он себя чувствовал, если бы над ним не нависла тяжесть войны? Так или иначе, она была частью его жизни ещё со школьных времён. Было потрясающе представить себя свободным от этого бремени.

И он бы мог двигаться дальше. У него могло появиться будущее, в котором была бы цель.

И правда состояла в том, что он действительно не хотел проводить возможное будущее ни с кем другим. Он никогда не был хорош в проявлении эмпатии к людям, но война уничтожила то сочувствие, которое у него было. Если бы единственными людьми в его жизни стали мать и Гермиона, он не жаловался бы. У него никогда не было такого шанса раньше.

— Мне трудно поверить, что это действительно так, — сказал он почти против воли. — Но я хочу тебя поблагодарить за то, что втянула меня в это дело, мама.

Нарцисса улыбнулась и быстро заморгала.

— Драко, я никогда не теряла веры в тебя. И я очень горжусь тобой.

Она притянула его к себе и крепко обняла, прежде чем отпустить и вытереть уголки глаз.

— Давай выиграем эту войну, — сказала она, одарив его последней улыбкой, прежде чем на её лице появилось выражение сдержанного презрения. Драко скользнул в тень и увидел, как его мать вошла в главный зал восточного крыла, закрыв за собой дверь.

* * *

В тот момент, когда дверь захлопнулась, Драко понял, как трудно будет следовать указаниям матери. Господи, это была плохая идея. Пять минут в подвешенном состоянии, надеясь, что с ней всё в порядке. Пять минут, представляя, как всё идёт под откос.

Но нужно было помнить, что Нарцисса была лучшим стратегом. Оперевшись спиной о стену, Драко неохотно начал считать время, пытаясь отвлечься от тяжёлого предчувствия, поселившегося в его животе.

Он вспомнил Луну, она как призрак промелькнула в его сознании. Что из происходящего сейчас она предвидела? Роль его семьи была достаточно ясна… Но знала ли она, что-нибудь о нём и Гермионе? Было ли у них будущее? Одно можно было сказать наверняка: именно Луна привела его к Гермионе, без её вмешательства всё это не сложилось бы так быстро, а может быть, и вовсе не сложилось. Он был бы мёртв, а Гермиона отправилась бы спасать мир. Он никогда бы не узнал о двойной жизни своей матери. Он бы умер, не успев искупить свою вину, захлебнувшись в собственной крови.

Какое счастье, что Луна нашла его тогда.

Как невероятно грустно, что её больше нет.

Хотя Драко никогда не узнает, как много она на самом деле предвидела, он подозревал, что Луна была бы в восторге, узнать о том, что он полностью пересмотрел свои взгляды на Гермиону. Это была ещё одна причина, по которой он должен был сделать всё правильно. Он хотел, чтобы её жертва стоила того. Он хотел, чтобы она им гордилась.

Но ещё он должен был остаться живым.

Снова взглянув на закрытую дверь, Драко стиснул зубы. Прошла пара минут, но инстинкты бешено кричали действовать. Что-то было не так. Он чувствовал это.

Сколько времени на самом деле нужно, чтобы налить стакан мёда? Сколько времени на простую светскую беседу, которая случалась между ними каждый день? Пять минут показались ему годом, и Драко не терпелось войти внутрь.

— С ней всё в порядке, — пробормотал он себе под нос, пытаясь успокоиться. — Я должен выполнять её распоряжение и действовать по плану.

Он не мог стоять в тени, но пытался отговорить себя от импульсивных поступков. Но оставаться на месте становилось невыносимо — он чувствовал себя как в аду, всё нутро протестовало против того, что происходило за этой тяжёлой дверью.

Драко посмотрел на свою руку, которая каким-то образом уже сжимала палочку, костяшки пальцев побелели от напряжения.

Инстинкты.

Инстинкты военного времени.

Что ж, это решило дело. Стиснув зубы, Драко встал и глубоко вздохнул. К чёрту инструкции матери. В любом случае, она тоже всегда прислушивалась к своим инстинктам.

Подойдя к двери, Драко собрался с духом, мысленно помолился Вселенной и повернул ручку.

* * *

Драко вошёл в холл, стараясь приспособиться к тусклому освещению. Не было слышно ни звука — ни тихого разговора, ни ожесточённой перепалки, ничего. Сплошной вакуум полнейшей тишины. Никаких признаков, что Нарцисса здесь.

Что-то было не так. Если раньше его инстинкты кричали, то теперь это была сирена, требующая полной мобилизации всех его навыков.

Сердце отчаянно колотилось, пытаясь выскочить через горло, и он с трудом сглотнул, цепляясь за свою военную выдержку и инструкции боевых действий, чтобы сосредоточиться. Палочка наготове. Оценить пространство и потенциальную угрозу. Найти остальных членов команды. Отправить их в безопасное место, если это необходимо. Он стал продвигаться по коридору, осматривая каждый тёмный угол.

Куда, чёрт возьми, подевалась его мать? Если она ранена… Он разорвёт горло Тёмному Лорду. Он сожжёт это место.

Что-то метнулось в дальнем углу, и Драко резко повернулся на движение, он перешёл на бег, бормоча себе под нос отчаянные мольбы. Когда его глаза привыкли, он увидел бледное тело, лежавшее на столе. Был ли это труп?

Но это была не Нарцисса.

Тёмный Лорд выглядел почти неузнаваемо, трудно было вообразить, что такое возможно, он безвольно распластался на поверхности стола и больше походил на обтянутый кожей скелет. Если раньше у него была схожесть с рептилий, то теперь он был как ископаемая рептилия. Под его дряблой серой кожей не было ни грамма жира, а щёки были такими впалыми, что они не могли принадлежать живому человеку. Когтистые руки были сжаты в узловатые кулаки. Из-под ворота мантии виднелся его бугристый позвоночник.

Нарцисса не ошибалась, когда говорила, что зелье действует. Оно нанесло больший ущерб, чем Драко когда-либо считал возможным — это существо перед ним нельзя было назвать человеком. Оно было похоже на тех тварей, что водились в болотах около Чёрного озера. Уродливые и болезненные. Существа из кошмаров.

Каким бы мерзким не был вид, Драко знал, что внешность могла быть обманчивой. Тело перед ним, казалось, не дышало, но нужно было убедиться в этом. Что теперь делать? Проверить пульс? Мысль о том, чтобы прикоснуться к серой коже этой твари, была омерзительной, но нужно было действовать.

Драко протянул руку и, стиснув зубы, наклонился вперёд.

А потом всё пошло наперекосяк.

Внезапно открылся один змееподобный глаз: жёлтый с чёрной щелью зрачка.

Сильнейшей волной его откинуло от тела Тёмного Лорда. Драко закричал, его нога зацепилась за что-то и хрустнула. Он тяжело приземлился на каменный пол. Его щека с разрушительной силой впечаталась в камень, а лодыжка скорее всего была сломана.

Дезориентированный, он попытался сесть, моргая и пытаясь разглядеть свои ноги. Около них он увидел тонкую бледную руку. Он проследил за ней до лежавшего во мраке тела.

Это была Нарцисса в луже собственной крови.

Когда Драко пытался подняться, он услышал звук приближающихся шагов позади себя и голос, который произнёс заклинание:

— Круциатус.

Потом его кровь закипела.

* * *

Это было очень знакомое ощущение.

Странно, ведь Драко был под Круциатусом только от руки своей тёти. Он часто получал от неё нечеловеческие уроки или же это было результатом её вспыльчивого характера. Но этого хватило, чтобы он не пытался, когда-либо снова испытать такой уровень агонии.

Сейчас это было в точности как один из уроков его тёти, только усиленный. Драко не мог сказать, где кончается его тело. Весь мир был болью. Его сердце разрывалось.

Беллатриса стояла над ним с безумным выражением на лице, её палочка была направлена прямо ему в грудь. Она могла часами удерживать сильнейший Круциатус. Он видел такое раньше. И в этот раз заклинание было сильнее, чем обычно, потому что она была очень зла. Он чувствовал это. Заклинание было самым сильным, каким оно когда-либо бывало. Его зрение вспыхнуло белым.

Его тело дёргалось от силы проклятия, но он не мог контролировать свои движения.

Кто-то кричал.

Скорее всего, это был он.

— Я знала, что Цисси что-то замышляет, но ты, Драко? — прошипела Белла. — Я разочарована. Ты ещё более жалок, чем я думала. Ты недостоин называться Пожирателем Смерти.

Драко почувствовал, как к нему возвращается зрение. Он мог немного сопротивляться, но в этом не было особого смысла. В конце концов, она одолеет его.

Беллатриса продолжала насмехаться над ним, с каждым словом становясь пронзительнее.

— Бесхребетный. Бесполезный. Слабый. Бессильный.

«Это грустно, — подумал он где-то в глубине души. — Несмотря на все наивные надежды, второго шанса не будет. Мир не прощает своих монстров. Когда-нибудь Белла получит своё. Сегодня просто мой день.»

— Я хочу знать, чем вы его поили, — взвизгнула она, когда он задёргался и из его рта пошла пена. — Я знала, что битва — это уловка, и смотри, смотри, я оказалась права! — она впадала в припадок и могла прикончить его прежде, чем он успеет придумать ответ.

— Я исправлю всё, что вы натворили, — взвыла она. — Я верну ему прежний облик. Он снова станет сильным!

Вдалеке послышался щелчок.

Драко мог бы поклясться, что слышал шаги, а потом голос. Круциатус слетел, и боль прекратилась.

Это было похоже на прыжок со скалы. Как свободное падение. Он ощущал только прохладный воздух вокруг себя. Драко смутно осознавал, как по подбородку стекала кровь. Должно быть, он прикусил язык. Но он больше не чувствовал боли, он ничего не чувствовал. Где-то на задворках сознания он знал, что это шоковое состояние после Круциатуса, но сейчас его это не беспокоило.

Кто-то позвал его. Драко моргнул, и попытался увидеть, что происходит.

Там была Гермиона. Она выглядела убийственно, её волосы разметались и выглядели максимально дикими, губы быстро двигались, но Драко не мог услышать её слов. Она атаковала Беллатрису молниеносно, рассекая воздух палочкой. Шея Беллы вскрылась и хлынула кровь. Его тётя, покачнувшись, упала на землю.

Не раздумывая ни секунды, Гермиона снова подняла палочку и выпустила струю зелёного света в тело Тёмного Лорда. Она стояла одна в комнате, когда груда костей рухнула на пол.

Когда Драко терял сознание, он подумал:

«Так не должно было случиться, не так ли, Луна?»

Луна?

Снова раздались крики, а затем чьи-то руки, сильно трясясь, коснулись его лица.

— Пожалуйста, Драко. Пожалуйста. Пожалуйста, живи. Пусть с тобой всё будет в порядке.

Его мысли разрушались и возникали снова, складываясь во что-то невообразимое и существуя сами по себе, петляя в его сознании.

«Конечно, не всё в порядке. Как ты могла предположить такое? Ты знаешь, кто я?»

Теперь уже другие руки поднимали его, укладывали на носилки, приглаживали волосы. Они были такими нежными. Почему они такие нежные? Никто никогда не был так добр к нему.

«Почему ты не убегаешь от меня? Я убиваю таких, как ты…»

Кто-то сжимал его руку, прижимался губами к его пальцам, капал слезами на его кожу, шептал ему на ухо сладкие обещания.

Он смутно вспомнил о втором шансе.

Мог ли он всё понять с первого раза?

«Я уже совсем свихнулся?»

«Ты собираешься отвечать?»

Перевязанная нога и мазь на теле. Компресс на щеке. Приглушённые звуки. Нежный, убаюкивающий голос.

«Ты была очень добра ко мне».

Одна рука лежала на его груди.

«Ты можешь помочь мне выбраться?»

— А теперь спи, — прошептала Гермиона. — Я буду здесь, когда ты проснёшься.

«Я буду здесь, когда ты проснёшься».

Голос Гермионы проходил сквозь сны Драко, какими бы бессвязными и странными они ни были, давая ему нить, за которую он мог удержаться, когда те балансировали на грани кошмара. Он понятия не имел, как долго он спал, но позволил себе расслабиться зная на подсознательном уровне, что отчаянно нуждался в отдыхе. Ему казалось, что он на корабле, который медленно покачивался на волнах, никуда конкретно не двигаясь. Какое-то время там было комфортно, но и одиноко, и Драко тосковал по солнцу.

В конце концов туман рассеялся и потянул его за собой, заставляя проснуться. Он вяло моргнул и открыл глаза.

— С возвращением, — сказала Гермиона, улыбаясь ему, но солнечный свет из больничного окна не давал рассмотреть её лицо. Она сдержала своё слово. Она была именно там, где и сказала.

— Что за пиздец, — закашлялся он, а затем поморщился, не собираясь начинать с конкретно этого приветствия. Его мысли ещё блуждали, слабо мерцая в голове. Он чувствовал себя ужасно.

Она рассмеялась.

— Я тоже рада тебя видеть. Наверное, будет лучше, если ты не станешь слишком много разговаривать. У тебя сорваны связки, и ты сильно прикусил язык. Но твоя лодыжка уже зажила.

— Отличное дополнение, — простонал он, чувствуя боль абсолютно во всём теле. Даже кожа болела.

— Тебе только что ввели новую дозу обезболивающих, так что скоро ты будешь чувствовать себя прекрасно.

— Я всегда чувствую себя прекрасно, Грейнджер, — проворчал он.

Она снова рассмеялась, и в этот момент он решил, что должен слышать её смех как можно чаще, наслаждаясь тем, как при этом озаряется её лицо.

И это была не единственная перемена. Гермиона выглядела полностью преобразившейся. Все тревоги и печали, которые копились, исчезли без следа. Она выглядела прекрасно, словно этой чёртовой войны никогда не было.

Жизнь после уже казалась удивительно другой, и он был её частью в этот момент.

— Твоя мама будет рада узнать, что ты проснулся, — сказала она, робко убирая волосы с его лба. — Она выкарабкалась, хотя и была близка к смерти. Раны хорошо заживают. Теперь она героиня войны, знаешь ли. Настоящая знаменитость.

Драко открыл рот, чтобы ответить, но обнаружил, что не может говорить, ком в горле лишил его такой возможности. Мерлин, он был так благодарен. Когда он увидел свою мать… Бездыханной в крови… Он ожидал худшего. Ещё одно горе в списке кромешной тьмы его существования. Ещё одно тело, которое нужно хоронить. В отчаянной попытке удержаться от унизительных слёз он схватил Гермиону за руку и сжал её, отвёл глаза и сделал пару хриплых вдохов.

Гермиона посмотрела на их соединённые руки и сжала свою в ответ, делая вид, что не замечает, как его глаза становятся влажными.

Ему пришло в голову, что она, вероятно, на самом деле не понимает, насколько он в долгу перед ней. Гриффиндорцы были именно такими — исполняли сумасшедшие трюки только потому, что это казалось им правильным. Гермиона спасла их. Их всех. А ведь её даже не должно было там быть.

Она просто сумасшедшая, но он ещё никогда не был так счастлив от этого.

— У твоей матери впечатляющие шрамы, — сказала Гермиона. — Я думаю, они ей даже нравятся. Они делают её очень устрашающей.

— Она действительно очень страшная, — прохрипел он, горло отчаянно саднило.

Пошарив немного взглядом по палате, она нашла то, что искала и поднесла к его губам стакан воды. Он осторожно отхлебнул, наслаждаясь прохладой, которую она приносила, но глотать было больно.

— Итак, Грейнджер, — он поморщился, через силу проталкивая в себя воду, словно это была наждачная бумага. — Ты нарушила условие.

— Условие? О чём ты говоришь?

Драко ухмыльнулся, довольный тем, что снова может дразнить её.

— В моей спальне. Я же сказал, никакого героизма. Но тебе нужно было ворваться и выиграть войну.

— Ты же не всерьёз на это жалуешься!

Он усмехнулся, чувствуя себя слишком счастливым, чтобы спорить. Он не знал, из-за лекарства или из-за её компании, но внезапно почувствовал себя потрясающе.

— Я не жалуюсь, на самом деле нет, но я не прочь узнать, что, чёрт возьми, там произошло.

— Отлично. Но, ради бога, перестань говорить. У меня было строгое распоряжение, чтобы ты молчал.

— Командирша, — прошептал он, но закрыл глаза, радуясь возможности отдохнуть от яркости солнечного света. Гермиона откинулась на спинку стула, но снова взяла его руку в свою, рассеянно играя с его пальцами.

— После того, как ты ушёл, я снова превратилась в воробья и полетела за тобой и Нарциссой в восточное крыло, — сказала она немного виновато, выводя пальцем линию по его ладони. — Что-то показалось мне неправильным. Я даже толком не могу этого объяснить.

— Инстинкты, — подсказал он. — Я тоже это почувствовал.

— Тише, — упрекнула она. — Может быть, это были инстинкты, не знаю. Я видела, как вошла твоя мать, и видела, как ты переживал.… Ты не выглядел довольным, оставшись снаружи. Во всяком случае, когда ты пошёл раньше, я этого не ожидала и не успела залететь следом. Ты закрыл дверь. Мне пришлось превратиться обратно, и я застряла там… Просто расхаживала. Я не могла зайти, не испортив план окончательно, но мне постоянно казалось, что всё идёт не так. Это было ужасно.

— Но потом появилась Беллатриса, — сказал Драко, ясно представляя себе, как это всё разворачивалось. Он открыл глаза и посмотрел ей прямо в лицо. — Ты слышала, как я кричал, не так ли?

Она кивнула.

— Никогда в жизни мне не было так страшно. Когда я увидела тебя таким… И Нарциссу… Я просто действовала, не думая.

— Не знал, что ты на такое способна.

— Заткнись, ты.

— Ладно, прости.

— Ну остальное ты знаешь. Я убила Беллатрису. Я бы сделала это снова миллион раз, — её голос звучал на удивление оборонительно, и Драко понял, что она не привыкла отнимать чьи-то жизни. В отличие от него, она всё это время воевала неконтактно.

— На это я тоже жаловаться не буду, Гермиона.

— Хорошо, — сказала она уже спокойнее. — Это хорошо. Что касается Волдеморта, то я быстро приняла решение. На земле лежал пустой флакон, так что я предположила, что твоя мать дала ему зелье, прежде чем её ранили. Я рискнула. Я не опиралась на пророчество и попытала счастья.

— Ты была великолепна, — пробормотал он.

— Волдеморт отнял у меня так много, — сказала она, нервно теребя его руку, и на её лице снова появилась печаль. — Я никогда не думала, что у меня будет шанс забрать то единственное, что у него осталось, но так сложилось.

Некоторое время они сидели молча, погрузившись в свои мысли.

— Эй, Грейнджер, — наконец сказал Драко.

— Да?

— Я… Извини. За то, что оставил тебя в комнате. Я знаю, что ты через многое прошла.… Нелегко смотреть, как люди уходят и никогда не возвращаются. Если бы мне дали шанс придумать план получше, я бы поступил иначе.

— Это не твоя вина. Я думаю, что всё равно был бы бардак.

— Ты так говоришь, только потому что я тебе нравлюсь, — он решил бросить ей дерзкую ухмылку, пока ещё мог это сделать.

Она впилась в него взглядом, но не покраснела.

— Может быть.

— Так и есть, — усмехнулся он. — Я тебе нравлюсь. Но всё отлично, ты мне тоже нравишься. И я обещаю, что в следующий раз, когда я тебя поцелую, мы не будем отправляться на верную смерть.

Она фыркнула.

— Чувствуешь уверенность, что это когда-нибудь произойдёт?

— Естественно, — пожал он плечами. — Мог бы даже сейчас поцеловать тебя.

— Драко, у тебя во рту пять швов.

— А, — сказал он. — Это объясняет, почему так больно говорить.

— Ты неисправим, — сказала она, закатывая глаза. — И тебе сейчас нужно молчать.

— Полагаю, я мог бы выполнять приказы женщины, которая победила Тёмного Лорда.

Гермиона вздохнула, внезапно на её лице появилась обеспокоенность. Драко перестал улыбаться, испугавшись, что сказал что-то не то.

— Прости… Ты же знаешь, я просто шутил.

— Знаю, знаю. Дело не в этом. Я просто не понимаю, почему мне удалось его убить.

Драко вопросительно посмотрел на неё. Картинка слегка расплывалась по краям, но он хорошо видел её лицо.

Ему нравилось её лицо.

О Мерлин, обезболивающие уже подействовали, в голове была полная каша.

— Пророчество, — сказала она, пытаясь объяснить. — Я не понимаю его. Мы строили весь план с пониманием того, что это должен быть ты или твоя мать, но в конце концов это оказалась я, — она покачала головой и смущённо отвернулась. — Я думаю… Наверное, это единственный раз, когда Луна ошиблась.

Драко уставился на неё. Нет, это невозможно. Неужели она говорит серьёзно? Потому что теперь, когда он оправился от шока, вспомнив, как Гермиона на самом деле убила Тёмного Лорда, он совершенно ясно понял, что произошло.

И неужели? Неужели она не поняла этого?

— Гермиона…

— Тише, — буркнула она. — Всё нормально, думаю, это не имеет значения. Война закончилась, и это самое главное. Невилл и его солдаты почивают на лаврах. Тебе тоже что-нибудь перепадёт, все знают, как ты помог.

— Ладно, мне плевать на то, что люди знают, но ты сказала…

— Драко, мадам Помфри всерьёз оторвёт мне голову, если услышит, что ты говоришь.

— Конечно! — подтвердила медсестра, заходя из коридора и прерывая их разговор, к большому разочарованию Драко. — Мне нужно одолжить на минутку твоего молодого человека, Гермиона. С беднягой предстоит ещё много работы.

Гермиона покраснела после слов мадам Помфри и быстро встала, отдёрнув руку.

— Конечно. Я вернусь позже, Драко.

— Подожди, но пророчество… Когда ты сказала…

— Позже! — она вышла из комнаты, чуть не споткнувшись, когда посмотрела на него через плечо.

Драко обнаружил, что его лицо делает что-то очень необычное.

— Ты ухмыляешься, как дурак, — неодобрительно сказала мадам Помфри, загораживая ему обзор.

— Она считает, что пророчество было неверным, — сказал он, улыбаясь ещё шире. Ему хотелось смеяться. Это была самая смешная шутка, которую он когда-либо слышал. И эти обезболивающие зелья были чертовски фантастическими.

— Как самочувствие? — спросила мадам Помфри, нахмурив брови. — Возможно, мне следует изменить дозировку. Сейчас совсем нельзя разговаривать. Пришлось в спешке интубировать, поэтому язык ещё нуждается в отдыхе.

— Оно не было неправильным или ошибочным, — хихикнул он. — Всё было абсолютно верно сказано.

— Мерлинова борода — пробормотала она чуть слышно, возясь с его лекарством. — Слишком большая дозировка. Я сейчас её уменьшу.

— Мы просто неправильно поняли, — продолжал он.

— Конечно, конечно, — ответила она, похлопав его по руке. — Мне нужно взять кое-что из запасов. Вернусь через минуту.

Он смотрел, как мадам Помфри выходит из комнаты, и покачал головой, всё ещё улыбаясь.

Чёртова Луна. Она всё знала, какая хитрая ведьма.

Убийцей Тёмного Лорда будет Малфой. Любопытная формулировка, не так ли?

Он ещё немного посмеялся над этим про себя. Как забавно, что он не подумал об этом раньше.

В пророчестве не говорилось, что Малфой убьёт Тёмного Лорда.

Там обтекаемо сообщалось, что убийцей будет Малфой. Убийцей стала Гермиона Грейнджер.

— Следовательно, — сообщил он в пустоту, — однажды Гермиона будет Малфой.

А потом он смеялся, просто смеялся, и его смех отражался от стен в пустом помещении.

После стольких лет, провёденных во тьме, после того, как ему пришлось собирать себя по крупицам, он наконец-то мог поднять голову. Теперь он знал окончательный план.

В конце концов, она это поймёт. Однажды у неё появится свободная минута, чтобы поразмыслить. Она же была невероятно умной. Она бы, наверное, немного поорала. Ей нравилось кричать на него.

Но до тех пор он будет просто наслаждаться жизнью.

Кроме того, у него было чувство, что он в последний раз опережал её на шаг, и было ощущение, что они будут вместе очень долго.

* * *

Сон отнимал у него много времени. Когда он проснулся, ощущая себя более трезвым, Нарцисса была у его постели. Каким-то образом, несмотря на то, что она была завёрнута в больничный плед, ей всё ещё удавалось выглядеть царственно.

— Мама, — сказал он, моргая, чтобы окончательно проснуться, и проверяя свой голос, довольный тем, что ему уже не так больно. Когда его зрение прояснилось, он не мог оторвать взгляда — тонкие красные линии пересекали горло матери. Хотя шрамы быстро заживали, он мог сказать, что раньше они были очень глубокими. Как ей удалось пережить такую сильную потерю крови, было выше его понимания.

— Это уже что-то, не так ли? — она улыбнулась, прервав его мысли. Наклонилась и поцеловала в лоб. — Вообще-то я не против. Наверное, мне пора обзавестись боевыми шрамами.

— Видимыми, — сказал он, всё ещё ошеломлённый её повреждениями.

— Верно подмечено, — ответила она. — Это была долгая война. Мы с тобой пережили настоящее приключение.

— В будущем хотелось бы поменьше приключений, — сказал он, указывая на своё забинтованное тело. — При условии, что нас не повесят за наши преступления, я думаю, что не против заняться болезненно скучной работой. Возможно, даже без психованных Тёмных магов. Я слышал, что бухгалтерия чрезвычайно скучна.

— Я уверена, что это можно устроить, — улыбнулась она. — А насчёт наших преступлений можешь быть спокоен. Как оказалось, нас с тобой помиловали. Мисс Грейнджер сочинила целую историю о том, что мы были двойными агентами. Она немного расширила временные рамки в сравнении с тем, как всё обстояло на самом деле, но я не нахожу в себе сил жаловаться, учитывая ситуацию.

— Я тоже, — признался он с облегчением, смешанным с беспокойством. — Но меня простили за вещи, которые… Ладно.

— В чём проблема?

Он неловко заёрзал, сминая простыни рукой. Война может и закончилась, но её призраки будут преследовать его вечно. Сколько жизней он отнял? Сколько семей он уничтожил?

Ему потребовалось слишком много времени, чтобы хоть что-то понять. Нанесённый им ущерб был непростителен.

— Я не заслуживаю прощения, мама, — пробормотал он. — Я плохой человек, что бы там ни думала Гермиона. Я всегда им был.

— Значит, нас двое, — ответила она. — Но мы здесь.

Он вопросительно посмотрел на неё.

— Мы с тобой глубоко несовершенные люди, Драко. Мы не станем вдруг ангелами только потому, что перешли на другую сторону. Жизнь не такая уж чёрно — белая.

— Но что это нам даёт? Выбор, который мы сделали…

— Выбор, который мы сделали, положил конец войне, — она пожала плечами. — Значит, у нас есть будущее и редкий шанс забыть кое-что из прошлого. Я не буду притворяться, что мы идеальны, но знаю, что всё изменилось, и мы тоже.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Ну, во-первых, я не чувствую пристрастия к вещам, которые раньше ценила. Я уверена, что ты это понимаешь.

Драко подумал о том, как он раньше жаждал власти, как его счёт убийств был знаком чести, прежде чем сомнения взяли верх. Он содрогнулся при воспоминании.

Что теперь он ценил?

Стабильность. Спокойствие. Семья. Верность. Уют.

— Мерлинова борода, — поморщился он, — я стал грёбаным пуффендуйцем.

Нарцисса рассмеялась сладким, мелодичным голосом, которого он не слышал уже много лет.

— Наверное, могло быть и хуже, — улыбнулась она. — По крайней мере, ты не гриффиндорец.

Драко фыркнул, а затем прочистил горло, пытаясь решить, как затронуть тему пророчества.

— Кстати, о гриффиндорцах…

Нарцисса встретилась с ним взглядом, и он понял, что она уже всё поняла. Слава Богу, он был избавлен от этого разговора.

— Не беспокойся, Драко, — сказала Нарцисса. — Она очень милая девушка. Я уже давно так думаю.

— Но ты же знаешь, что это значит.

— Это значит, что однажды у меня будет очень умная невестка.

— Это никогда не будет менее странным, — сказал он, ущипнув себя за переносицу.

— А она знает?

Драко покачал головой.

— Сомневаюсь, что у неё было время подумать о чём-нибудь с тех пор, как миссия закончилась.

— Это верно. Но раз уж ты разгадал смысл пророчества, что ты собираешься делать? По сути, вы помолвлены.

Ответ уже давно крутился в глубине его сознания, с тех пор, как он понял, что означало пророчество, и пришёл к удивительному выводу.

— Ты знаешь… Я просто проигнорирую его.

— Я не понимаю, — Нарцисса удивлённо посмотрела на него.

— Не часто приходится это слышать, — ухмыльнулся он.

— Объясни.

— Вряд ли это нуждается в объяснении. Я ничего не сделал, чтобы заслужить всю ту удачу, которая пришла в мою жизнь. Я прошёл путь от полного отсутствия надежды до того, чтобы иметь всё, что я хотел, за очень короткий срок. Ни за что я не буду принимать это как должное.

— И как это относится к Гермионе? — нахмурилась Нарцисса.

— Я не хочу обращаться с ней так, словно имею на неё право. Просто потому, что какое-то пророчество говорит, что мы поженимся. Она не заслуживает того, чтобы к ней относились как к данности. Я собираюсь игнорировать пророчество. И заслужить её любовь должным образом.

— Ты просто пытаешься сказать, что хотел бы… Ухаживать за ней? — на лице Нарциссы появилось понимание.

— Полагаю, что да, — сказал он, борясь с румянцем, который полз вверх по его шее. — И не торопиться. Мы можем не торопиться. Я просто не хочу, чтобы она провела ещё хоть один день, не понимая своей ценности.

— О, Драко! — Нарцисса расплылась в ослепительной улыбке. — И ты сомневался, что изменился?

— Я знаю, что это звучит нелепо, — Драко пожал плечами, его щёки вспыхнули.

— Вообще-то, — сказала она, наклоняясь и целуя его в щёку. — Ты очень похож на своего отца. До всей этой ерунды с Волдемортом, до того, как он отвлёкся на власть. Знаешь, он был очень романтичным человеком.

— Я… Я бы никогда об этом не догадался.

— Он бы очень гордился тобой, Драко.

Он посмотрел на неё с недоверием.

— Мама, я планирую встречаться и, возможно, жениться на той, против кого он сражался всю жизнь. Он был бы в ярости.

— Ну, — вздохнула она, выглядя вполне счастливой, — Люциус всегда любил немного драмы.

* * *

Они успели сходить ровно на одно свидание, прежде чем всё сошло с рельс. Свидание состоялось в больничной столовой.

— Ты мог бы просто перекусить, — сказала Гермиона, ведя его за руку. — Здесь еда лучше, а тебе нужны силы.

— Зачем мне ещё силы? — проворчал он. — Я прекрасно себя чувствую. Я просто хочу домой. Поместье нужно очистить прежде чем его можно будет использовать… Чем скорее я приступлю к этому, тем лучше.

Она нервно засмеялась и оглянулась.

— Ну, просто… Я подумала, что сейчас последняя спокойная минутка. На улице может быть немного прессы.

Драко нахмурился, увидев её беспокойное ёрзанье, и покосился на меню. Запеканка? Отвратительно.

— Немного прессы? Сколько именно это немного?

— Примерно семьдесят репортёров, — пробормотала она. — А может, и больше. И это не считая толпы.

— А… — Драко больше ничего не сказал, и они ели молча, пока он обдумывал информацию.

— Это будет очень сложно, да?

— Что… Уйти из больницы?

— Ну, это… И всё остальное.

Гермиона замерла, и Драко быстро понял свою ошибку.

— Нет-нет, пойми меня правильно. Я ни о чём не жалею. Это не мимолетное увлечение для меня, Гермиона. К чёрту прессу — я это сказал не только потому, что какое-то время будет трудно.

Её плечи немного расслабились.

— Просто мне хотелось… Я хотел пригласить тебя на свидание. Давай не будем торопиться. Вот и всё. У меня такое чувство, что сейчас это почти невозможно.

Она с любопытством наклонила голову.

— Неужели Драко Малфой… Ты удивительно старомоден. Я и понятия об этом не имела.

Он пожал плечами, чувствуя себя немного смущённым.

— Мы не всегда хорошо общались. Просто подумал, что пришло время приложить больше усилий.

К его большому удивлению, она наклонилась и легонько поцеловала его в губы. Всё закончилось быстрее, чем он успел отреагировать, если не считать слабого вздоха, слетевшего с его губ.

— Ты хороший человек, — прошептала она.

— Точно нет.

— Тут каждый останется при своём мнении, — вздохнула она, глядя в сторону выхода. — Хотя, наверное, ты прав. О нормальных свиданиях не может быть и речи. Нас будут преследовать на каждом шагу.

— Должны же быть варианты.

Гермиона ненадолго погрузилась в свои мысли.

— Я над этим подумаю. Мы что-нибудь найдём.

Они доели и остались за столиком в укромном уголке, пока у них ещё было время. Разговор шёл непринуждённо, всё напряжение от их предыдущих встреч словно испарилось. Гермиона рассказала о своих идеях для мемориалов и поделилась сомнениями о том, как разместить волшебные семьи, возвращающиеся обратно, пока все силы были брошены на реконструкцию города. Драко предложил Министерству обратиться за помощью к его матери.

— У неё есть доступ к личному хранилищу Волдеморта и Беллатрисы, — сказал он, делая глоток чая. — Честно говоря, на эти деньги можно было бы восстановить большую часть Британии. Моя мама очень эффективна в планировании… Она могла бы всё устроить в рекордно короткие сроки. Конечно, если ты хочешь.

Он был счастлив получить чуть более долгий поцелуй за свою идею.

— Это ужасно, — прошептала Гермиона, когда они закончили трапезу и встали, чтобы покинуть больницу. — Я не хочу всеобщего внимания. Мне придётся рассказывать о Гарри.… Все захотят узнать об этом. И о Роне. И Луне. Я просто… Я не… — она начала дышать слишком часто, и Драко поддержал её, обняв за талию.

— Ш-ш-ш, подожди, — сказал Драко, разворачивая их обоих и направляясь в противоположную от выхода сторону. — В том-то и дело, что ты человек, который положил конец войне. Ты можешь говорить всё, что захочешь, когда захочешь. Все скорбят, Гермиона. Они поймут, если ты не готова говорить о людях, которых потеряла.

— Но эти вопросы…

— Они могут подождать. А если какой-то репортёр тебе досаждает, то он теряет право голоса. Ты не зависишь от прессы, Гермиона.

Она молча кивнула, соглашаясь.

— Вот, у меня есть идея. Я один выйду через главный вход, хорошо?

— А в чём смысл? — спросила она в замешательстве. — Тебя разорвут на куски. Я знаю, что ты оправдан, но люди не сразу поверят в это. Они всё ещё считают тебя Пожирателем Смерти.

— На это я и рассчитываю, — сказал он. — Разница в том, что мне всё равно, что обо мне скажут. Я выйду и отвлеку их, а ты скроешься через чёрный ход.

— Да? — спросила она с опаской. — Как ты с этим справишься?

— Так будет лучше для тебя, и им будет о чём поговорить. Скоро увидимся, хорошо? — он прижался губами к её виску, зная, что, возможно, пройдёт время, прежде чем у него появится ещё один шанс. — Пожалуйста, скажи, что мы скоро увидимся.

— Конечно, — ответила она, поворачиваясь к нему и крепко целуя. Он почувствовал, как что-то восхитительно зашевелилось, сворачиваясь у него внутри, и прикусил её губу, когда она отстранялась.

Расправив плечи, Драко развернулся и зашагал к главному входу, видя, как камеры оживились, заметив его.

Если и было что-то, что его семья умела делать превосходно, так это эффектный выход.

Он вошёл в образ и шагнул навстречу толпе.

* * *

Прошло две недели, прежде чем они снова увиделись.

Занятость у Гермионы была ошеломляющей, и он обнаружил, что пишет ей записки, отправляя совой, просто, чтобы успокоить её, уверяя, что всё скоро закончится. В этой ситуации Драко чувствовал себя относительно спокойно, возможно, это было из-за пророчества, которое маячило на задворках сознания. Он использовал это время в своих интересах. Очистил поместье, закрыл подземелья и снова укрепил финансы семьи. Восточное крыло, в котором жил Волдеморт казалось сплошной ловушкой, и Драко обнаружил, что сам принял решение обратиться за помощью к разрушителям проклятий, чтобы здание было полностью безопасно для проживания.

Он надеялся, что в конце концов не только он с матерью будут там жить.

Если всё пойдёт хорошо.

Не то чтобы он принимал что-то как должное.

Нарциссу действительно попросили помочь с восстановлением разрушенных магических поселений, и она блестяще справлялась, курируя проекты, каждый из которых будет реализован раньше срока. Никто не хотел спрашивать, как ей удавалось всё делать так быстро, что, вероятно, было разумно, поскольку очень мало из этого бывало законным. Как-то однажды вечером Нарцисса сказала Драко: «То, что я перешла на другую сторону, не означает, что я должна быть неэффективной».

Подробностей он не спрашивал. Во всяком случае, он был с ней согласен.

И всё же две недели — долгий срок, и Драко начал задумываться, не просчитался ли он где-то по пути. Должен ли он делать широкие жесты? Должен ли он просто сказать Гермионе, что имела в виду Луна? По правде говоря, он не знал, поможет это или оттолкнёт. Как правило, Гермиона терпеть не могла, чтобы ей указывали, что делать, он не хотел усугубить ситуацию.

Ему придётся набраться терпения. Эта черта была ему совершенно несвойственна, но он хотел попытаться.

Однажды вечером Драко, когда собирался лечь спать, услышал стук в окно. Сердце ёкнуло и он вскочил с кровати, пытаясь понять, что произошло.

Это был воробей.

Конечно, это был воробей.

Мгновение спустя дрожащая Гермиона скользнула под одеяло вместе с ним, стуча зубами от холода.

— Не знаю, почему я не сделала так раньше, — прошептала она. — Я думала, что не стоит навязываться, но это так глупо, да?

— Очень глупо, — прошептал он в ответ, опасаясь, что его бешено колотящееся сердце в тот же миг сочинит целый сонет дрянных признаний. — Я ужасно скучал по тебе, — он ограничился малым.

— И я по тебе, — сказала она, уткнувшись лбом ему в подбородок. — Ты не возражаешь, если я останусь здесь на ночь?

— Не будь идиоткой, — мягко сказал он.

Через несколько секунд она уже спала.

На следующую ночь он оставил окно открытым, надеясь, что не переоценивал свои шансы. Он придержал язык, когда она, наконец, скользнула под одеяло, наслаждаясь тем, как она уткнулась в его грудь и быстро заснула, бормоча что-то о бюрократической структуре министерства.

— Я бы хотел, чтобы ты была здесь каждую ночь, — прошептал он, зная, что она ничего не услышит. — Даже если мы просто спим. Я не против.

Так продолжалось неделями, Гермиона работала до изнеможения весь день, а затем проваливалась в глубокий сон через несколько секунд после того, как забиралась в постель. Это несказанно волновало Драко. Он никогда не испытывал такого раньше — у него не было человека, с которым было бы приятно делить пространство, просто находясь рядом.

Пророчество отодвинулось ещё дальше в его сознании и оставалось там, теряя значимость под натиском новых ощущений, которые появились у Драко: то как соприкасается их с Гермионой кожа, когда они лежали рядом, удивительное тепло её тела после того, как она согреется под одеялом, ощущение сонных поцелуев перед тем, как оба заснут.

Как-то вечером Гермиона пришла, выглядя гораздо более бодрой, чем обычно.

— Как прошёл твой день? — спросил он, устраиваясь поудобнее на подушке.

— Хм-м-м, — ответила она, убирая волосы и садясь рядом с ним. — Странный случай в министерстве. Они спросили моё мнение, но это не совсем моя область.

— Что это за дело?

— Тело Блейза Забини нашли в Темзе.

— Как оно туда попало? — Драко постарался, чтобы его дыхание не сбилось.

— Не уверена, — сказала она, потягиваясь. — Но самое странное, что он не утонул. Он задохнулся, подавившись чем-то. Точнее, письмом. Должно быть, потом его бросили в реку.

— Что за письмо? — он провёл пальцем по её руке, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Признание, — ответила она. — Там перечислены все, кого он убил или пытал.

— Должно быть, длинный список, — пробормотал он.

— Так и есть, — сказала она. Он чувствовал, как её глаза пристально исследуют его лицо, выискивая подсказки. — Луна была в нём.

— А, — сказал он.

— Ну, — вздохнула она, — Мне действительно жаль.

— О чём ты?

— Удушье — слишком мягкая смерть для такого, как он, — сказала Гермиона, поворачиваясь к нему спиной и зевая. — Но, по крайней мере, его больше нет. Спокойной ночи, Драко.

— Спокойной ночи, Гермиона, — прошептал он и поцеловал её в плечо, испытывая явное облегчение. Может быть, когда-нибудь он расскажет ей, что нужно было проверить кровь Блейза на яд огненного скорпиона, который, по слухам, является одним из самых мучительных способов умереть. Может быть, он расскажет ей, что удушье наступило далеко не сразу и потому, что он больше не хотел смотреть на это зрелище.

Или, может быть, он оставит эту деталь при себе.

На следующую ночь Гермиона легла в постель абсолютно голой. Драко затаил дыхание, опасаясь, что у него галлюцинации. Он не хотел торопить события. Они никогда даже не говорили об этом.

Очевидно, она поменяла темп.

— Я хотела уточнить, не против ли ты сегодня чуть меньше спать? — спросила она как бы между прочим.

Тогда же в архив ощущений добавились воспоминания о том, как её бёдра обхватывали его голову, о том, какой скользкой и влажной она была между ног, о том, как содрогалось её тело под его языком.

Следующим вечером он добавил в копилку умопомрачительное ощущение того, что скользил внутри неё, бормоча вещи, которые никогда не сказал бы вне их постели, двигаясь медленно, пока не кончил, дрожа от желания.

В другой раз он запомнил, как сбросил ненужные скомканные одеяла с края кровати, наслаждаясь непристойными звуками с которыми их тела ударялись друг о друга, когда она выкрикнула его имя.

Ещё он сохранил память о том, как горячо было, когда она взяла головку члена в рот, о том, как медленно скользил её язык по всей длине, какой мягкой оказалась задняя стенка её горла.

Он запомнил ту ночь, когда она кончила три раза, и как после этого его глаза закатились, а тело сотрясалось в экстазе, и в голове не прекращался дивный хор: «моя, моя, моя», повторяясь раз за разом. Никто никогда больше не будет видеть её такой. Он был уверен в этом так же, как в том, что знал своё имя.

Он запомнил всё это и закончил собирать свою коллекцию, довольный тем, что их отношения могут продолжаться бесконечно долго, пока однажды ночью она не прижалась к нему и не пробормотала:

— Что бы ни говорила Луна, я не собираюсь менять свою фамилию.

Драко несколько раз открыл и закрыл рот.

— Хорошо, — сказал он, а затем крепче обнял её, наслаждаясь тем теплом, которое разливалось в груди. — Ну, это нормально. А остальное?

— Я перевезу свои вещи в выходные, — она зевнула и задремала, прижавшись к нему.

КОНЕЦ