Здравствуй, мама! (джен)

Злое слово судьбы рушит, а ласковое — спасает. Учись делать выбор.

Так говорила бабушка, которую мама никогда не ценила.

Катя до сих пор злилась на маму. Вот, бывало, приедет она домой на выходные — а там мама на бабушку ругается. Де, деньги транжирит, готовит плохо...

Кате нравились бабушкины пирожки. О них она мечтала, сидя на уроках скучного матана. Родители оплатили ей абонемент в столовой, но из-за него приходилось до столовой ехать или идти — столовая была в главном корпусе, а они учились во втором. Некоторые ребята из группы спокойно ели в кафешках возле второго корпуса, приходили на пары с термокружками, от которых по всей аудитории распространялся одуряюще восхитительный чуть горьковатый аромат...

Бабушка слушала её, вздыхала, совала ей деньги — какие там деньги! Так, на чашку кофе и хватит. Однажды подарила ей термокружку с огромными, уродливыми цветами, но Катя приняла. Она же любит бабушку... Потом бабушка подарила ей ещё одну кружку. Точно такую же. Катя спросила тогда: для комплекта? Бабушка растерялась, потом торопливо закивала: да, да...

А мама постоянно кричала на бабушку. Не при Кате, правда. Бабушка жаловалась Кате тихонько, чтобы мама не услышала. Готовить не дают, убираться не дают, в магазин не пускают... На отца не ругалась: он старался не вмешиваться в отношения жены и тёщи. И даже когда им бабушка проверила окна на деньги, отложенные на отпуск, — такие хорошие люди, сами пришли, а я давно говорила, что у нас дует! — он лишь махнул рукой. А мать разразилась тирадой, потом заплакала. Наверняка пыталась давить на совесть. Вечно она хочет всеми командовать...

Вот и сейчас. "Зачем ты ушла с работы?" Да как будто она не понимает, что секретарь — это бесперспективняк! Вот варить мыло на дому — другое дело. Катя даже купила себе набор и нашла какой-то заказ через знакомых. Всё схвачено, дело пойдёт! Ярко-синее небо казалось таким близким, а облака, похожие на крылья диковинной птицы, предвещали только хорошее.

С Федей ей повезло. Ну в самом деле: он прекрасно её терпел. Идея с мылом ему, правда, не понравилось, а после очередной партии — ну и что, что клиентов нет, это для блога! — он прямо попросил найти себе занятие получше. И даже оплатил курсы психолога. А потом, когда и с психологом не пошло — тестировщика.

Не то чтобы курсы психологии совсем не пошли впрок. Именно на них Катя поняла, что все её проблемы — от непроработанных детских травм.

Вот, к примеру, рисовала она картину в школе. Старалась. А пришла домой — а мама на неё ругается из-за потерянной спортивной формы. Ну не знает Катя, где она могла остаться! Но рисунок-то мама могла похвалить? Бабушка же похвалила!

И вот, пожалуйста, травма — Катя тогда поняла, что она плохая. И что бы она не сделала, она не станет полностью хорошей. Да мама и сейчас во время каждого приезда домой в гости говорила, что ей бы похудеть. И это при Феде! Ну никакого понимания!

А самое ужасное — это то, что когда Катя пыталась поговорить с мамой о своих детских травмах, мама почему-то вспылила и попросила не говорить с ней об этом... Слово за слово. И как-то так вышло, что Катя пообещала маме, что больше не будет с ней общаться. И не позвонит. И что такая мать — нечуткая — ей вообще не нужна. Ну, если бы мама не сказала ей, что Катя плохая дочь, Катя бы, может, и промолчала. А так...

Но ведь у каждого человека должен быть выбор! И если мама считает, что Катя — плохая дочь, то, значит, Катя и будет такой.

В декрет Катя уходила радостно. Весь отдел её провожал: и коллеги-тестировщики, и программисты заглянули, и даже дедушка охранник поднялся и подарил ей красивый букет ромашек. Все пожелали быстрее возвращаться на работу и хорошего сна. Ох, скорее бы, а то каждая следующая ночь была тяжелее предыдущей: мучала изжога, болели рёбра. Скорей бы Женя появилась на свет...

Интересно, а у мамы также было?

Всё чаще Катя уходила мыслями к той ссоре. После неё мама почему-то перестала ей звонить. Раньше — каждый день, а вот потом — ни разу... Даже с днём рождения не поздравила. О том, что Катя тоже не поздравила маму с днём рождения, Катя старалась не думать. Но она же передала поздравление через папу...

Федя молчал в ответ на все возмущения Кати по поводу мамы, неизменно переводя разговор на тему новой кроватки или одежды для Жени. Кате казалось, что он её не одобряет, не одобряет её отношения с мамой — но у него-то родители были совсем другие, немного отстранённые, они бы никогда не высказали Кате замечаний по поводу лишнего веса!

Но... Но...

Её стали раздражать истории и блоги, в которых великовозрастные детинушки жаловались на то, как родители в детстве их поцеловали или не поцеловали, отдали или не отдали в садик, хвалили слишком много или слишком мало. Камон, они же взрослые люде, неужели не пора взять жизнь в свои собственные руки? В конце концов, взрослый человек сам ответственен за свой взрослый выбор. В том числе и за выбор обижаться или жить дальше.

А ещё... Она как-то вдруг представила, что Женя вырастет, выйдет замуж — и тоже в ответ на один из её телефонных звонков вдруг заявит, что Катя больше не нужна. После этого она целый день проплакала, гладя живот. Федя, придя домой, сначала испугался, а услышав, в чём дело, просто сделал ей какао. Совсем такое, как в детстве, когда она ещё ходила в детский садик. Она каждое утро пила какао, а мама заплетала ей косы, и ей нельзя было вертеться, потому что тогда горячее какао капнуло бы на аккуратно выглаженную юбку... Но не она же должна делать первый шаг? Это же не она виновата в их ссоре? Ведь так?

В роддоме было тихо и спокойно. Катя всё никак не могла насмотреться на Женю. Та издавала какие-то совершенно умопомрачительные звуки: пыхтела, сопела, гудела, и, кажется, даже немного мяукала. Её щека была мягкой-мягкой. А как сладко она спала! Катя тоже давно должна была спать, но ей так хотелось продлить это мгновение. Вот же какое чудо — не было ничего — и есть. Теперь у неё есть дочка. А Катя теперь — мама.

Рука сама потянулась к телефону.

Фотография вышла не очень удачная — всё же было довольно темно. Но разве это беда?

Звонить не решилась — вдруг спит.

Отправила фото и подписала:

"Поздравляю с рождением внучки! У неё твои брови. А губы — как у папы!"

И тут же, вслед:

"Мамочка! Я очень тебя люблю. Прости меня, пожалуйста".

Телефон завибрировал, и на экране высветилось то, от чего глаза защипало, а сердце бешено застучало. Катя поспешно нажала на зелёную кнопку и улыбнулась.

— Здравствуй, мама!