Нужнающийся (джен)

Ночью была страшная буря.

Хагрид думал, что его избушка не выдержит и разлетится, как карточный домик в отделе фокусов Рона и Джорджа Уизли. К утру стало потише, но злой ветер всё ещё швырял в окно заряды мокрого снега, который ледяными дробинками каждый раз будто сдирал кожу.

Хагрид так толком и не уснул. Он часто не спал по ночам после того дня, когда прошлой весной умер Клык.

Вильгельмина Граббли-Дёрг, добрая душа, когда-то помогла сделать для состарившегося Клыка специальную повозку, чтобы можно было его выводить на прогулку. Задние лапы совсем отнялись, он волочил их за собой и смотрел на Хагрида таким взглядом, что у того сердце останавливалось. Он думал, не выдержит. Больше двадцати лет вместе! А тут такое.

Собачий век короток, и наступил день, когда Клык не поднял головы со своей подстилки возле камина. Уж Хагрид протапливал как следует, знал, что Клык любит погреть свои старые косточки. В хижине делалось жарко, но Хагрид не замечал неудобств, всё мечтал, что Клык к лету встанет, будет как раньше бегать с ним по всей округе.

Не дождался. Похоронил Клыка в лесу, на бугорке, где любили греться на солнце фестралы. Всё Клыку будет повеселее.

Думал, в себя не придёт вовсе. Запил даже, благо каникулы начались. Спасибо Минерве МакГонагалл да Аберфорту, вытащили его, помогли справиться.

А осенью новый учебный год начался, тут хочешь не хочешь, а грустить стало некогда. Пока первогодков приучал к правилам — шустрые стали, так и норовили в Запретный лес проникнуть без разрешения; пока тыквы убирал да морковь — хлюпнявки, окаянные, совсем распоясались, чуть не весь урожай сожрали.

И ведь чего им на болоте не сиделось? Оно, конечно, хорошо, что перестали шастать в теплицы к Невиллу, подтачивать мандрагоры, но и морковку было жалко.

Хагрид поставил чайник на плиту, кинул взгляд на подстилку в углу — никак не мог привыкнуть, что Клыка больше нет, вздохнул, отставил чайник, перекинул через плечо арбалет и вышел на улицу. Надо бы сходить проверить, не натворила ли буря каких бед.

Ледяная крупа похрустывала под ногами, но выглянувшее слабое солнце быстро превратило её в грязное месиво. Теперь пока зима не договорится с осенью — так и будет. Хагрид поёжился. Не то чтобы ему было холодно, но эта ноябрьская хмурость всегда навевала на него тоску.

Хагрид проведал холмик, где был похоронен Клык, потом сошёл с тропинки и углубился в лес. Здесь было гораздо холоднее и темнее. Хагрид пожалел, что не выпил чаю.

Он выскочил из-за поваленной ели на поляну и с удивлением обнаружил маленький домик, дверку которого привалило при падении дерево.

Хагрид поднатужился и отодвинул немного ствол ели, чтобы можно было открыть дверку. Может, он раньше не замечал этот домик как раз из-за того, что тот прятался за елью?

— Если кто-то стучит, значит, кто-то пришёл в гости, верно? — послышался тихий голос, а потом дверь приоткрылась, и наружу высунул нос… плюшевый полинялый медведь со смешными лапами, вывернутыми в разные стороны.

— Простите, сэр, — сказал Хагрид. — Я тут случайно мимо проходил. Буря была ночью сильная, я решил проверить, не нуждается ли кто в помощи.

— Мне нужна помощь, — ответил смешной медвежонок и неловко сделал несколько шагов. — Я нужнающийся.

— По правде говоря, я в нашем лесу не встречал раньше таких зверушек, — почесал бороду Хагрид. — Кто вы?

— Я — Винни-Пух, — представился медвежонок и хотел поклониться, но вместо этого ткнулся лбом в землю.

Хагрид поднял бедолагу на ноги и поставил рядом с домиком.

— В последнее время у меня такая тяжёлая голова, — сказал Винни-Пух. — Кристофер Робин всегда говорил, что у меня в голове ничего нет. Если в ней ничего нет, почему она такая тяжёлая? Разве ничего может быть тяжёлым?

Хагрид озабоченно посмотрел на покосившийся домик с дырявой крышей. Если беднягу всю осень заливали дожди, неудивительно, что он отсырел.

— А кто это, Кристофер Робин? Ваш хозяин? — спросил Хагрид, оглядываясь вокруг, будто ожидая, что из-за бука выскочит человек с ружьём.

— Я один, почему ты со мной разговариваешь, будто меня несколько? Кристофер Робин не ихний хозяин. И не мой. Он мой друг. Был когда-то давно. Очень давно. А тебя как зовут?

— Я Хагрид. Рубеус Хагрид, я лесничий тутошний.

— Очень приятно, Ребус Хаггер. Мы с Кристофером Робином любили разгадывать ребусы.

— А где он? — осторожно спросил Хагрид и присел на корточки, чтобы лучше видеть плюшевого медвежонка.

— Я не знаю, — печально покачал головой Пух. — Он обещал вернуться, но, наверное, стал слишком взрослым и не смог больше прийти в Зачарованное место. Кристофер Робин просил, чтобы я помнил его, даже когда ему исполнится сто лет.

— Сто лет? — переспросил Хагрид.

— Да. А мне будет девяносто девять. Так говорил Кристофер Робин. А потом девяносто девять лет стукнули по мне, а Кристофер Робин так и не вернулся. И все-все-все пропали.

— Погоди, сколько же тебе лет? — спросил сбитый с толку Хагрид.

— Я не умею считать, — ответил Винни-Пух, — но я могу написать крючочки, которые рисовал Кристофер Робин. Это мой День Рождения.

И Пух, взяв палку в лапы, начертил на земле корявые цифры, пляшущие и непослушные, но всё же понятные: «1921».

— Так энта! Так тебе уже сто лет! — воскликнул Хагрид.

— Это много? — спросил Пух.

— Достаточно, — уклончиво ответил Хагрид. — А что, ты живёшь тут один?

— Я не знаю. Я давно не живу. Раньше были Пятачок и Кролик, Ослик и Кенга и даже Крошка Ру, а потом все они пропали в тумане, а я остался. Наверное, я очень нужнающийся, мне нужен кто-то.

Хагрид смахнул слезу.

— Винни, а пойдём со мной? Я, конечно, не Кристофер Робин, да и пятачков с сиклями у меня отродясь не водилось.

— А мёд у тебя есть? — спросил медвежонок и впервые улыбнулся.

— И мёд, и сгущёнка, — уверил его Хагрид. — Клык-то, знаешь как любил сгущёнку? Прямо хлебом не корми.

— Сгущёнку лучше есть без хлеба, — авторитетно заявил Винни-Пух. — А Клык — это кто?

— Это… Ну, считай, это как твой Кристофер Робин. Он ушёл, а я вот остался…

— Значит, ты тоже нужнающийся? — спросил Винни-Пух.

Хагрид бережно поднял грязного медвежонка, аккуратно засунул его за пазуху, оставив торчать только нос, и зашагал обратно.

— Пойдём-ка домой, дружок, — сказал он.

Винни-Пух удобно устроился в тёплой шубе Ребуса Хаггера и закрыл глаза.

Ночью была такая страшная буря, что он немножко боялся, что эта бурная ночь не закончится вовсе. Ему даже показалось, что его домик куда-то летит. В Стоакровом лесу в последнее время всё время были бурные и туманные дни. Савешник Совы давно сорвало с дерева, Нора Кролика засыпалась землёй, а домик с вывеской «Посторонним В.» зарос таким непроходимым бурьяном, что через него не могли пролететь даже дикие пчёлы.

Пух не знал, куда все подевались, но каждое утро надеялся, что однажды за ним кто-нибудь придёт.

Тот, кому он будет очень-очень нужен.