Проклятие Рождества (джен)

— Я помню, как в последний раз праздновал Рождество, еще в школе, с друзьями, — задумчиво промолвил Хвост, глядя в окно, за которым, красиво налипая на стекло, кружили снежинки. — Тогда мы играли в «бутылочку», и парни, видать, каждый раз заколдовывали бутылку так, чтобы она никогда не указывала на меня. Поэтому-то со мной никто и не целовался. — Он тяжело вздохнул. — Наверное, именно с тех пор я и возненавидел своих друзей.

— А я всегда ненавидел Рождество, — тихо прошелестел в ответ Темный Лорд, глядя красными глазами-щелочками на тихо гудевший в камине огонь. — Все эти елки, Санта-Клаусы, носки с подарками… В грязном магловском приюте мне никогда не дарили подарков — мол, плохо себя вел. А в Хогвартсе мне стало уже не до того. Однажды, на седьмом курсе, я сидел в гостиной вот так же, как сейчас, глядел на огонь в камине и размышлял. Я был тогда совершенно один — все мои друзья и последователи разъехались на каникулы к своим родителям, в уютные и теплые поместья, а верный василиск надолго заснул — после того случая с грязнокровкой Миртл выгуливать его стало опасно. И мне вдруг стало так мерзко оттого, что не с кем было поделиться мыслями, что я в сердцах проклял само Рождество. И загадал, чтобы ровно пятьдесят лет спустя, — уж не знаю, почему я выбрал именно такую дату, — в мире случилось бы нечто ужасное, от чего все волшебники содрогнулись бы и потом еще долго тряслись бы в страхе… Мордред тебя дери, Хвост, зачем ты вообще заговорил про Рождество?! У нас, между прочим, есть куда более важные проблемы! Ведь если наш план провалится и верный Барти не сумеет доставить Поттера… А тут еще папаша его, будь он неладен, дал деру! И ты до сих пор не сумел его поймать, Хвост!

— Простите, хозяин, — залебезил Хвост, дрожа с ног до лысой макушки, — я так, просто подумал — сейчас же у всех людей праздник, так чем мы хуже?

— Ты забыл, что я не человек, Хвост, — уже совсем яростно зашипел в ответ Волдеморт. — Я гораздо выше… Мне ли тебе об этом говорить?

Он сверлил взглядом своего преданного слугу, и крылья его мясистого носа хищно раздувались. Хвост, уже чуть не плача, готов был бухнуться перед хозяином на колени, как внезапно Темный Лорд смягчился и, отведя взгляд, вновь обратил его к камину.

— А ведь сегодня ровно пятьдесят лет с того дня, как я проклял Рождество, — медленно проговорил затем он и хмыкнул. — Как знать, быть может, все сбудется и мир вправду содрогнется, когда я заново явлю себя ему… — Он поежился и протянул тонкие, совсем младенческие ручки к огню.

— Вы замерзли, хозяин? — тут же участливо подскочил к нему Хвост, понимая, что гнев Лорда уже поутих и Круциатуса сегодня можно будет избежать. — Хотите, принесу из буфета бутылку вина и сварю глинтвейна? По рецепту моей матушки.

— «Глинтвейна»! — передразнил его Лорд. — Ты бы лучше подумал, чем накормить Нагайну.

Услышав свое имя, гигантская змея подняла голову с подстилки в углу и сипло зашипела, высовывая раздвоенный язык.

— А что тут придумаешь? — развел руками Хвост. — Мыши с крысами в округе давно уже перевелись, птички к нам тоже нечасто залетают. Ей бы молочка свежего да мяса побольше. Отправьте ее в деревню, в магловский коровник, да и дело с концом.

— Нельзя, — отрезал Лорд. — Маглы заподозрят неладное, если найдут труп коровы, задранной рептилией, которая тут в принципе не водится. Они и так после смерти того глупого садовника начали шастать вокруг пуще прежнего. Смотри у меня, Хвост. Если Нагайна даже в праздник останется голодной, придется пустить тебя ей на корм.

Он злобно зыркнул на Хвоста, и тот невольно содрогнулся. Хозяин, разумеется, шутил (не станет же он просто так избавляться от того, благодаря кому еще способен выживать), но на всякий случай следовало держать ухо востро.

Едва Хвост подумал об этом, как снаружи, в коридоре, раздался тихий хлопок, более всего напоминавший звук аппарации. Весь обратившись в слух, Хвост повернулся к двери, хозяин с Нагайной уже неотрывно смотрели туда же.

— Барти?.. — робко промолвил Хвост. Ну конечно же, больше было некому! Должно быть, случилось что-то непредвиденное…

* * *

Миновав ворота Хогвартса, Элоиза Миджен направилась к нарядно сиявшему в вечерней мгле праздничными огнями Хогсмиду. Без интереса миновав корабль Дурмстранга, на карете Шармбатона она задержала мигом потеплевший взгляд. В отличие от большинства учениц Хогвартса Элоиза не фанатела ни по туповатому Краму, ни по напыщенному красавчику Диггори, ни по, прости Мерлин, очкастому задохлику Поттеру. Зато к белокурому юноше из французской школы магии она испытывала самые нежные чувства. Надо будет захватить из дома настойку приворотного зелья, чтобы потом испытать ее на Поле. Пусть все знают, что не только их туповатая чемпионка-вейла умеет соблазнять!

В это время, когда все остальные ученики в спешке запихивали в чемоданы мантии, перья и рождественские подарки, дописывали письма и стремглав мчались в совятню, Элоиза была спокойна. Ее чемоданы были собраны еще с утра, а завтра должны были быть доставлены в родительский дом верными домовиками. Сама же Элоиза вовсе не собиралась трястись в поезде вместе со всеми. Сегодня она решила устроить домашним небольшой сюрприз.

Еще с конца прошлого года старшая сестра Элоизы, получив права на аппарацию, принялась дразнить младшую сестренку, по десять раз на дню появляясь у нее в комнате с громким хлопком и тут же удирая прочь. Элоизу это так разозлило, что она, на последние сбережения приобретя в Косом переулке самоучитель аппарации, принялась тренироваться. Старалась все каникулы, изо всех сил, распугав громкими хлопками всех уток в домашнем пруду и бесчисленное количество раз оказавшись в этом же пруду, когда по неопытности промахивалась мимо нужной точки. Потом продолжила занятия уже во время учебы, в Хогсмиде. Во время одной из тренировок Элоиза даже лишилась половины волос на голове, — те остались на том месте, с которого она «прыгала», — но, к счастью, этого никто не увидел, а мадам Помфри, нарастившая волосы обратно одним взмахом палочки, разумеется, сохранила бы врачебную тайну.

И вот теперь, к Рождеству, Элоиза чувствовала, что была полностью готова. Она представила, как легко и непринужденно аппарирует из Хогсмида прямо в гостиную родного дома, и у всей семьи отвисают челюсти, а наглая Кенси вдобавок еще и краснеет от злости. При этой мысли и так радужное настроение Элоизы поднималось еще больше.

Пройдя мимо домов с яркими гирляндами и омеловыми ветками, Элоиза остановилась на заднем дворе «Трех метел», где было побезлюднее. Собралась с духом и, представив как можно ярче интерьер родного поместья, на выдохе резко шагнула вперед. Еще никогда она не перемещалась на такие большие расстояния, и внутри у нее все так и скрутилось от волнения.

И-и… получилось! Элоиза пролетела в привычном водовороте ярких красок и звуков (на этот раз полет длился чуть дольше, чем обычно), и ноги ее стукнулись о дощатый пол. Все части тела после перемещения были на месте, и даже прическа вроде бы не растрепалась. Выдохнув и постояв пару секунд посреди коридора (жаль все-таки, что не получилось прямо в гостиную!), Элоиза прижала ладони к вискам, чтобы унять легкое головокружение после полета. И только тут заметила, что интерьер вокруг был как-то не очень похож на привычный. Вместо тихонько посапывавших портретов предков — голые заплесневелые стены, а сам коридор упирался в хлипкую дверь с медной ручкой, каких никогда не было в доме у Мидженов. Из-за двери падала слабая полоска света, в ней явно различались двигавшиеся тени.

«Я попала не туда?» — с ужасом подумала Элоиза. Дабы это проверить, она двинулась к двери, на всякий случай сжимая в руке волшебную палочку. Пол под ее ногами жутко заскрипел (таких скрипучих полов никогда не было у нее дома), и Элоиза, поняв, что отступать поздно, решительно распахнула дверь.

— Извините?.. — Она шагнула внутрь и в тот же миг с ее губ сам собой сорвался жуткий вопль, а идеально уложенные волосы в буквальном смысле поднялись на голове дыбом.

Перед Элоизой стоял собственной персоной Питер Петтигрю, герой войны с Темный Лордом, погибший более десяти лет тому назад. Матери Элоизы он приходился двоюродным племянником, и с раннего детства девочка видела много его фотографий и слышала много рассказов о нем, поэтому теперь попросту не могла не узнать. Слева от него в сторону Элоизы пялилась гигантская страшная змея, раза в два больше той, которую наколдовал Драко Малфой в Дуэльном клубе в позапрошлом году. А в кресле у камина сидело существо, страшнее и омерзительнее которого Элоиза не могла ничего вообразить. Даже дементоры, охранявшие школу в прошлом году, выглядели на его фоне пушистыми котятами.

Петтигрю в ответ заорал едва ли не громче Элоизы, змея оглушительно зашипела и выпрямилась во всю длину, и только жуткое существо сохраняло абсолютное спокойствие. Недрогнувшей рукой оно подняло волшебную палочку, но Элоиза оказалась быстрее. Молниеносно вскинув свою, она выкрикнула первое пришедшее ей в голову заклинание — то, которым она когда-то пыталась свести прыщи…

Синий луч ударил прямо в сморщенное личико уродца, и гигантский нос, отвалившись от него, со стуком покатился по полу. Змея поднялась на хвосте, готовая к броску, но вместо того, чтобы прыгнуть на Элоизу, метнулась вперед и в мгновение ока сожрала оторвавшийся нос. Если бы не вся серьезность ситуации, Элоиза бы наверняка расхохоталась — до того нелепо это выглядело. А так дикий страх за свою жизнь заставил ее развернуться и броситься прочь из комнаты. На бегу она отчаянно пыталась вызвать в памяти очертания своей уютной спаленки в родительском доме — уж туда-то она была обязана попасть и ни за что не промахнуться.

Уже посреди коридора перед глазами у Элоизы вновь замелькал водоворот красок. Крутанувшись последний раз перед аппарацией, она внезапно услышала из-за спины произнесенное резким писклявым голосом заклинание, и тут же в ее голову ударил серебристый луч…

* * *

— Догони ее, Хвост! — рявкнул Темный Лорд, непроизвольно схватившись за то место, где у него только что был нос. Верный слуга бросился в коридор за девчонкой. Вряд ли она шпионила за ними (слишком уж неподобающе себя вела), скорее всего, просто ошиблась с аппарацией, но оставлять так это дело было, разумеется, нельзя. Тем временем сам Лорд с бешеной скоростью зашарил взглядом по полу, отыскивая потерянную часть лица. Но наткнулся только на Нагайну, сыто урчавшую в углу.

— Выплюнь, Нагайна! Выплюнь, кому говорю! — Запоздало сообразив, что питомица его не понимает, Темный Лорд перешел на парселтанг. Однако Нагайна лишь замотала головой и с виноватым видом забилась еще дальше в угол. Темный Лорд с досадой вспомнил, что желудок змеи обладал способностью мгновенно переваривать любой попавший в него предмет и что его собственный нос было, скорее всего, уже не спасти. Он со стоном откинулся на спинку кресла, все еще не отнимая руку от ровного места посередине лица. В комнату меж тем ворвался запыхавшийся Хвост.

— Где девчонка? — грозно вопросил Лорд.

— Ушла, — шумно, с присвистом, выдохнул Хвост.

— Как ушла?!

— Аппарировала, — пояснил Хвост. — Но я ее это… Обливиэйтом приложить успел. Убивать не стал — вдруг начнут потом искать и на нас выйдут. Вы сами говорили, лишние жертвы сейчас ни к чему…

— Это правильно, — кивнул Лорд и, не удержавшись, отнял-таки руку. — Но учти, Хвост, если вдруг она хоть что-нибудь вспомнит…

Прозвучать это должно было грозно, однако вкупе с резко погнусавевшим голосом и безносым лицом наверняка стало комичным — в уголках рта Хвоста даже дрогнули морщинки. От души благодаря судьбу, что в доме его предков не осталось ни одного целого зеркала, Темный Лорд поскорее отвернулся к камину. Видеть себя самого он сейчас совсем не хотел.

— Однако в этом есть и плюсы, — зазвучал позади голос Хвоста, дрожавший от едва сдерживаемого смеха. Лорд понял, что еще немного — и порция праздничных Круциатусов его слуге точно обеспечена.

— Какие же? — хрипло вымолвил он.

— Ну, как минимум, Нагайна теперь сыта, — кивнул Хвост на мирно дремавшую на подстилке змею. — Ну и повеселились мы немного… как нормальные люди… Ну, то есть, я хотел сказать…

— Да понял я все, — устало махнул рукой Лорд. Настроение у него чуть-чуть улучшилось, и применять Непростительные уже не хотелось.

— И все-таки мое проклятие не сбылось, — прогнусавил он, глядя на догоравшие в камине поленья. — Кое-что ужасное со мной случилось, но вот волшебники от этого не станут содрогаться. Даже эта девчонка и то уже ничего не помнит… надеюсь.

— Ну почему же, — задумчиво протянул Хвост, подходя поближе, но на всякий случай замирая на безопасном расстоянии за спиной хозяина. — Мне кажется, все как раз сбылось так, как вы загадывали.

— Что ты имеешь в виду? — тут же вскинул ярко-алые глаза Лорд.

— Да так, ничего особенного, — смутился Хвост, но, очевидно понимая, что хозяин все равно выпотрошит его легиллеменцией, проблеял: — Я просто подумал, что … ну, когда вы… явите себя всему миру вновь, все вокруг будут дрожать, глядя на ваше… ну, лицо…

— Ох, ладно, черт с тобой, — едва ли не взвыл Волдеморт, даже употребив давнее магловское ругательство вместе привычно-благородного «Мордред». — Тащи сюда вино, будем варить твой глинтвейн.

— По маминому рецепту? — так и просиял Хвост.

— Да хоть по бабушкиному.

Радостный Хвост кинулся к буфету, а отныне безносый Темный Лорд склонился над камином, шевеля заклинанием угли в нем. За окнами дома Реддлов взвилась декабрьская метель, укрыв весь празднующий Рождество мир уютным покрывалом. Сквозь это покрывало мерцали огни, среди которых где-то совсем далеко нарядно светился дом семьи Мидженов. Как раз в этот момент счастливая Элоиза садилась вместе со всей семьей за стол, украдкой посмеиваясь над старшей сестрой и с теплотой думая о милом Поле…