Братья (гет)

— Он закрыт?

— Нет. Просто не открывается © season 3

Мистик-Фоллс-Восток, конец 2012

Энзо считал Кэролайн идеальной девушкой.

И когда Кэролайн молола языком, провожая его в комнату Елены, он не сказал ни слова, хотя терпеть не мог девчачье стрекотание.

— Она разговаривает с ним, представляешь? Раз-го-ва-ри-ва-ет. Это же явный признак сумасшествия!

Энзо тоже беседовал с собой, находясь в плену у Огустина, пока к нему не присоединился Деймон — и тем самым спас от безумия.

— Не преувеличивай, красотка. Мы в любом случае безумны, но когда ты вампир, у тебя есть оправдание. «Ну, я же вампир», — пожимаешь ты плечами. И все, всем сразу понятно, что у тебя не все дома.

— Елена делает вид, что ее парень уехал в соседнюю больничку и скоро вернется с ящиком крови, — зашипела Кэролайн, остановившись на предпоследней ступеньке лестницы, развернулась и ткнула пальцем Энзо в грудь. — По-моему, это чуть более безумно, чем полностью.

Энзо поцокал языком.

— Безумно — стенать, реветь и доставать всех своими соплями. А Елена все правильно делает, скоро это пройдет.

— Она моя лучшая подруга, — взахлеб начала Кэролайн. — Вторая моя лучшая подруга погибла вместе с парнем, по которому сейчас плачет первая моя лучшая подруга. Я не буду ждать, пока «это пройдет». Я должна сделать все, чтобы помочь Елене.

— Знаешь что, красотка… — Энзо склонил голову набок. — Я здесь не потому, что хочу помочь Елене. И не потому, что я хороший, благородный, и у меня добро прям из задницы лезет. Во вторую очередь я здесь в память о моем единственном друге. А в первую — из-за тебя. Чтобы, когда пройдет год, и все станут жить дальше без Деймона и Бонни, и Стефан, убегая от нас с тобой и от тени своего погибшего брата, переберется за океан, и Мистик-Гриль отремонтируют, и Мэтт станет шерифом — ты не осталась одна. Вот почему я сейчас зайду туда и попытаюсь вправить мозги твоей э-э-э… первой лучшей подруге.

Кэролайн пристально посмотрела на Энзо, остановившись напротив двери спальни Деймона.

— Ну вот. Она там. Иди.

— Она нас слышит, не забывай, красотка.

Кэролайн свалила, Энзо, слабо улыбаясь, еще пару секунд смотрел ей вслед, потом вздохнул и постучал.

Ответа не последовало, и он просто вошел внутрь.

Елена не обратила на него ровно никакого внимания. Энзо даже почувствовал себя тумбочкой и на всякий случай проверил, не превратились ли его пальцы в деревянные.

Елена улыбалась в пустоту. Энзо позавидовал стене. Никогда еще стене не улыбались так искренне, во всяком случае, в его присутствии.

— Здравствуй, Елена, — громко произнес Энзо. — Рад, что у тебя все хорошо. А у нас вот не очень.

— Энзо?

— Ага. Не очень, говорю, у нас дела. Джереми бухает. Джереми — это твой брат, если что. Мэтт — работает и бухает. Мэтт — это твой друг детства, если что. Стефан — свалил и наверняка бухает. Стефан — это твой бывший. Просто напоминаю. Рик…

— Бухает? — предположила Елена.

— Хуже. Преподает в Уитморе. Рик — это бывший муж твоей матери и парень твоей погибшей тети Дженны. Ах да, и друг Деймона. — Энзо наблюдал за реакцией Елены. Реакция ему не нравилась. — А у тебя, я смотрю, все хорошо.

Елена действительно отлично выглядела. Красивое платье, макияж, все дела. В восьмидесятые такие разукрашенные модельки украшали открытки и обложки журналов. Их лица точно так же ничего не выражали.

Красавица Елена смотрела на Энзо, а ему виделось белое пятно, дырявое и размытое. В пятьдесят первом он накарябал на стене своей камеры человечка с ручками-веточками и ножками-линиями. В нем было втрое больше жизни, чем в Елене сейчас.

— Ты пришел ко мне, Энзо?

— Да, ты знаешь… я пришел убить тебя.

Кол прошил плоть в районе ключицы. Елена покачнулась, а до этого не сделала попытки защититься. Она вроде бы не поняла, что случилось.

Прошло полных десять секунд, прежде чем раздался вопль.

С таким отчаянием не смогла бы кричать ни одна моделька, потому что человек сразу теряет сознание, испытывая боль подобной силы.

Энзо выскочил из комнаты и налетел на Кэролайн.

— Какого черта ты тут творишь? Что ты сделал с Еленой?

— Я сказал, что это пройдет? Не-а, не пройдет.

— Почему?

— Она на наркоте.

— Что?!

— Не знаю, что за дрянь она принимает, но подозреваю, что дрянь тяжелая. В Огустине нам вводили наркотики, чтобы посмотреть, какое действие они окажут на вампира. Наш добрый доктор Айболит думал, что кокс придаст нам еще больше силы, но его ожидания не оправдались. Дурь отнимала у нас скорость, делала слабыми и, наверное, чуть более человечными — в самом извращенном смысле этого слова. Эмоции и чувства оставались запредельными, а противовес им исчезал. Мы превращались в людей, которые испытывали десятикратную боль, и стыд, и ужас, и ненависть, а отключить их не могли, и умереть не могли, и приходилось терпеть. Елена разговаривает с Деймоном? Охотно верю, беру свои слова насчет нормальности происходящего назад. Я еще не сказал, что под дурью вампирам в разы легче пробираться в собственную голову?

— Я придушу Люка Паркера, — прошептала Кэролайн и рванула было к двери, но Энзо удержал ее.

— Хочешь помочь своей подруге, красотка? Запри ее в подвале, установи там фонтанчик с кровью и предупреди в колледже, чтобы на Рождество вас не ждали. Мы едем к Стефану.

Мистик-Фоллс-Восток, начало 2013

Каждую ночь я вижу своего брата. Наверное, в наказание за то, что сдался.

Он заходит через окно, наливает себе виски, усаживается в кресло и вздыхает:

— Ты плохо выглядишь, братишка.

— Ты выглядишь еще хуже, брат, — уже привычно отвечаю я.

И это правда. Глаза Деймона ввалились, из голубых превратились в темно-синие, почти черные. Под ногтями грязь, будто он только-только выбрался из могилы, и путь себе прокладывал голыми руками. Не исключаю, что так и есть, это же Деймон. На губах замерла кривая улыбка — такая, какую умел изображать только Деймон, и больше никто — а сами губы побелели. Волосы отросли и спутались так, что в первый его визит я принял их за комок скользко-бурых червей.

— Я все равно обаятельнее, Стеф, — снисходительно отмечает Деймон и залпом допивает остатки бурбона. — Нельзя столько работать, ты ведь знаешь. Особенно когда трудишься… механиком? — добавляет он и фыркает: — Серьезно, Стефан? Механиком? Так ты пытаешься начать новую жизнь? Я бы на твоем месте сделал карьеру рок-звезды. Или стал продавцом мороженого. Вот это я понимаю — с чистого листа. И вкуснятина всегда под рукой!

Деймон закатывает глаза и поднимается на ноги. Одежда висит на нем мешком, подобранная не по размеру, хотя сам Деймон ничуть не изменился. Не сгорбился, не иссох и даже не похудел. Видимо те, кто укладывал его в гроб, просчитались. Так же, как я намеренно просчитался с датами на надгробии.

Деймон вытряхивает из кармана землю, скомканные бумажки, пустые пакеты из-под крови и с равнодушным любопытством смотрит, как они рассыпаются по полу.

— Хватит мусорить, — бурчу я и переворачиваюсь на другой бок.

— А ты тогда прекрати уже начинать новую жизнь. Какая попытка будет сегодня? Сто сорок восьмая или сто сорок девятая? Я сбился со счета, прости. Нелегко смотреть, как ты лажаешь, Стеф. Ты жив, брат. Ты можешь поехать куда угодно и заняться чем угодно. У тебя есть возможность все исправить…

Деймон поморщился как от боли.

— У меня нет такой возможности, потому что ты мертв, Деймон. Смерть необратима, если ты еще не заметил. Поэтому — нет, брат, я не могу все исправить.

Он не слушал.

— Исправить не мою смерть, Сте-е-еф. Разве тебе в голову не приходила мысль вернуться в Мистик-Фоллс, вернуться к Елене? Снова быть с ней. Я бы так и сделал, — поддразнивает он, но я слышу, что ему паршиво, и что за шуткой скрывается угроза. — Знаешь, что самое стремное в смерти?

— Разлука с Еленой. Знаю. Я умирал три месяца на дне карьера Мистик-Фоллс. Я знаю, брат.

Деймон медленно покивал и устало закрыл глаза. Сейчас он тянул на свои сто семьдесят три.

— Ты там хотя бы не один, — попытался подбодрить я. — Видел кого-нибудь знакомого?

— Ага. Отец просил передать тебе привет, — Деймон хохотнул. — Шутка. Нет здесь никакого отца. Он мертв даже здесь. На самом деле, меня окружают те же самые люди. Квоттербек все такой же тупой качок, Барби такая же Барби, ты такой же отличник, Рик так же мертв. — Он огляделся в поисках выпивки и с грустью посмотрел на дно стакана. — Только Елены нет. Такое вот лицо у моей смерти. Без-Еленное.

Деймон оказался у моей кровати и схватил меня за плечи.

— Спаси меня, Стефан, — прошипел он. — Я впервые прошу тебя сделать то, чем ты занимался всю свою жизнь. Спаси. Меня. Стефан. Вытащи меня отсюда. Я хочу обнять тебя по-настоящему. Я хочу поцеловать Елену. Я хочу напиться с Риком.

Щеки Деймона запали, превратившись в мокрые язвы, зрачки исчезли, оставив голубые кругляши радужки, белки глаз обернулись спутанными комками капилляров. Мясо сползало с кистей, словно зараза разъедала плоть, только в сотню раз быстрее, чем бывает на самом деле.

Я чувствовал ледяные пальцы, норовившие добраться до моего сердца. Воздуха стало мало, мир съежился, скомкался до размеров дверного глазка, и в этот глазок я видел нас с Деймоном.

— Не вешай нос, Стеф, — он потрепал пятнадцатилетнего меня по волосам. — Я вернусь как только мы надерем янки задницы.

— Отец сказал, что ты можешь погибнуть. Да я и сам это понимаю.

Деймон посерьезнел, но потом подмигнул:

— Тебе придется побыть за старшего, Стеф. Пообещай мне вот что: если вдруг меня привезут домой при смерти, ты не дашь мне умереть.

— Мне уже не десять лет, и в чудеса я не верю. Лучше ты пообещай, что вернешься живым.

— Обещаю. — Мы обнялись, Деймон похлопал меня по спине. — Кстати… развлеки милашку Мэри, пока меня нет, — он улыбнулся шире и потопал прочь.

— Будет сделано, — фыркнул я, глядя ему вслед. Карета уже ждала у ворот, чтобы отвезти брата на станцию. — Что-нибудь еще?

— Не сдавайся, Стеф! — рявкнул Деймон, и его возглас потонул в звонке будильника.

Мистик-Фоллс-Запад, 2012

6 октября 2012

Деймон появлялся в моей жизни раз в шестнадцать с половиной лет.

И всякий раз, когда он исчезал из моей жизни, я закапывал трупы и вздыхал с облегчением.

Сегодня я позвонил Деймону в шестьдесят третий раз, и в шестьдесят второй раз услышал: «Я сейчас занят, скорее всего, ем, но если это ты, Елена, позволь напомнить, что я люблю тебя»…

— А куда делся еще один раз?

Стефан захлопнул дневник и сжал ручку так, что она треснула.

— В тот единственный раз мне сообщили, что необходимо пополнить счет, чтобы совершать звонки. Ничего мистического, Кэролайн, — мягко закончил Стефан, взяв себя в руки.

— Я помешала, извини. Есть новости?

Кэролайн села в соседнее кресло и скорчила сочувственную рожицу.

— Кроме старого фермера, ставшего трупом по причине внутреннего кровотечения, никаких. Вряд ли это Деймон. Он никогда не любил штат Миссури.

— Думаешь, он просто уехал? Или ищет Елену. Или способ ее вернуть. Или…

— …убивает невинных людей где-нибудь на побережье. Я не знаю, Кэролайн, но я найду его и верну в Мистик-Фоллс. Даже если придется свернуть ему шею, а после держать в подвале.

— А если Деймон не хочет возвращаться? Весь смысл его исчезновения в том, чтобы не видеть нас, не слышать правду, и уж тем более не сидеть в Мистик-Фоллс сложа руки.

— Думаешь, я не знаю, что мы должны были пойти с ним? Я первый обязан быть с Деймоном, где бы он ни был, потому что я еще ни разу не пришел ему на помощь по-настоящему. Я даже не знал про Огустин в пятидесятые. Кажется, в те годы я был в Колорадо. Или рвал глотки в Нью-Джерси, да неважно уже. В семьдесят седьмом я послал к нему Лекси, а в девяносто четвертом сам Деймон упрекнул меня в том, что вместо Лекси в Нью-Йорк нужно было приехать мне. Ведь он прав, Кэролайн, я всеми способами избегал встреч с ним, потому что встречи братьев Сальваторе заканчивались дерьмово. Я убедил себя, что все беды из-за Деймона, что в нем корень всех зол, что он монстр, что он уже давным-давно не классный старший брат, каким был в шестьдесят четвертом, и я настолько часто повторял это про себя, что поверил сам.

Стефан закусил нижнюю губу. Кэролайн выглядела такой расстроенной, что, казалось, вот-вот расплачется. Стефан с радостью присоединился бы.

— Деймон старался соответствовать, — через силу улыбнулась Кэролайн.

— Когда мы с Еленой расстались, я все спрашивал себя, что такого есть в Деймоне, чего нет у меня. Злился. Бесился. Потом понял. Я столько раз подводил его. А он меня не подводил ни разу. И обида на Деймона мигом прошла. В шестьдесят четвертом я получил все, что хотел, и Деймон не мешал мне. Он просто любил своего младшего брата, и любил Кэтрин, а я оказался эгоистом. Кто бы мог подумать; тебе, наверное, сложно представить, что раньше Деймон был Стефаном, а Стефан Деймоном. И вот вроде бы его черед быть счастливым, но теперь Елены нет. Ты понимаешь, Кэролайн? Елены нет!

— Вы оба потеряли ее, — тихо сказала Кэролайн.

Стефан не стал отрицать.

— Нас снова осталось только двое. Братья Сальваторе — лучшие друзья. И мы должны быть рядом. Деймон не должен переживать это один. В прошлый раз я заставил его обратиться, потому что знал — в одиночку я не справлюсь.

— Деймон знает, что у него есть ты. Он вернется. А что, если Елену и Бонни можно вернуть, Стефан? — Кэролайн развернулась, обхватив Стефана за плечи. — Да, я наивная дура, я все еще надеюсь. Вчера я легла спать, все лежала, лежала и думала о том, что больше никогда их не увижу. И знаешь что, Стефан? Мне выть хочется. — Она фыркнула. — Пойду повою.

Кэролайн захлопнула за собой дверь, и Стефан вновь раскрыл дневник.

В тысяча восемьсот девяносто шестом мы с братом встретились в Греции, во второй раз после обращения. Никогда бы не подумал, что Олимпийские игры привлекут внимание Деймона, да и какова вероятность встретить знакомого среди толпы, собравшейся со всего мира…

— Так и знал, что футбола не будет.

Я вздрогнул. Деймон перемахнул через скамью, уселся рядом и снял один ботинок. Вытряхнув из него камешек, он подмигнул и пихнул меня в бок.

— Ну здравствуй, братишка, неужели не узнал? Мы же не меняемся, Стеф, забыл? Ты все такой же семнадцатилетний, а я чуть старше. И красивее. И вообще.

— Тебе пятьдесят семь, Деймон, — спокойно заметил я, пожимая его руку.

— Останься мы людьми, я бы сидел сейчас в Мистик-Фоллс, жаловался жене на боли в спине и подсчитывал доход от лесопилок, — то ли мечтательно, то ли издевательски протянул Деймон. — Как же я рад, что ты это исправил, — расхохотался он. — Я чертовски рад тебя видеть, Стеф! А ты меня?

Деймон говорил искренне, а я не верил. Он надеялся услышать, что это взаимно, и, не дождавшись ответа, сделал вид, что ему все равно. Словом, вернулся к плану А — превратить мою вечность в кошмар. Если бы турнир мудаков был включен в программу Олимпийских игр, Деймон бы взял все медали.

Спустя пару недель после той встречи Деймон исчез. Полиция в Афинах еще с полгода расследовала дело о Скульпторе. Скульптор (так прозвали невесть откуда взявшегося потрошителя) разрывал жертвам глотки, а после, когда труп начинал коченеть, придавал ему позу величественную, или скорбную, или подобострастную, и ставил на постамент вместо мраморных памятников.

Безумца так и не нашли, я вернулся в Америку и на шестнадцать с половиной лет забыл о брате.

Я притворился, что эти трупы не были хлебными крошками на пути к Деймону. Он звал меня, а я не пришел и не остановил его.

На этот раз трупов нет. Фак, теперь-то я знаю, как поступить, если начнут появляться трупы. А вот как себя вести, если трупов нет — не знаю.

Я хочу рассмеяться, но, кажется, разучился.

Я очень боюсь, впервые в жизни, что именно сейчас начались очередные шестнадцать с половиной лет.