Братья (гет)

От автора: Сейчас вы вообще перестанете что-либо понимать.

Знаешь, чем мертвые от нас отличаются? Тем, что им терять нечего © Американская история ужасов

Мистик-Фоллс-Восток, 6 апреля 2013

В детстве у меня были солдатики. Деревянные. А ружья у них были из меди. Ручная работа. Отец специально заказал из Италии. Помню, как Деймон заходил в мою комнату, трепал меня по волосам и, усаживаясь на пол, брал одного и долго рассматривал. Крутил в руках, сталкивал с другими и притворялся, будто стреляет.

Однажды Деймон пришел сам не свой. Машинально взял фигурку, но не проронил ни слова. Я чувствовал его тревогу, видел пустой, почти неживой взгляд, и пальцы его дрожали.

— У меня таких не было, — наконец сказал брат.

— Хочешь, я с тобой поделюсь? — с охотой предложил я и полез в огромный ящик.

— Оставь себе, Стеф. Сейчас уже поздно мне играть в них.

— Почему? Мы можем играть вместе.

Деймон слабо улыбнулся.

— Хорошо, что ты есть, Стеф. Всегда есть, с кем сразиться.

— Тормози!

Крик Энзо разбил сон в пыль.

Я не заметил, как уснул. Вчера вечером Кэролайн села за руль, сменив меня, Энзо остался сзади, а я задремал, и снился мне — я уже привык к этому — Деймон. Такой, каким он был человеком. После подобных снов я просыпался разбитым, и еще пару часов не мог прийти в себя. Как будто всякий раз по-настоящему бежал до старого Мистик-Фоллс тысяча восемьсот шестьдесят четвертого — и обратно, чтобы успеть вернуться в явь. Дорога получалась долгой, утомительной, петляющей и приводила к пустырю, на месте которого в тридцатые был построен (или будет построен?) Мистик-Гриль.

— А может, нам стоит обратить чуточку более пристальное внимание на эти твои сны? — как-то сказал Энзо, сидя у барной стойки в придорожной забегаловке и покачивая ногой. — Не зря же они повторяются.

— Ты копаешься в моей голове, пока я сплю? Чувствую себя использованным.

— Ой, да брось, все любят пожать лапки чужим тараканам. Я этот… как его… вуайерист. Да не ссы ты, — заржал Энзо. — Нормальный я. Просто иногда нечем заняться по ночам. А у тебя в башке целый кукольный театр. С блэкджеком и шлюхами.

— Мои сны… не повторяются.

Они действительно всегда начинались по-разному. Чаще всего я видел сцены из моего детства, на самом деле существовавшие и оставшиеся далеко-далеко, в мире без машин, вампиров и мертвых родственников. Однако заканчивались все они одинаково — на центральной площади Мистик-Фоллс; прибежав к бару слева от площади, я открывал глаза и осознавал, что нахожусь в отеле, в машине или где там еще, где угодно, но не в Вирджинии.

Поиски, в которых я не хотел участвовать, продолжались. Мы объехали тридцать восемь штатов, я четырнадцать раз чуть не убил Энзо. И шестнадцать раз Энзо чуть не убил меня. Кэролайн отчаялась и вновь воспряла духом восемь раз, Аларик не позвонил ни разу.

— До сих пор дуешься, что я убил твою девушку? — спросил Энзо в один из вечеров, когда мы задержались в Портланде.

— Она была моей девушкой. А ты свернул ей шею.

— Но ведь ты бы не пошел с нами по-хорошему, — он как ни в чем не бывало пожал плечами.

— Зачем я вообще вам нужен? Вы и вдвоем неплохо справляетесь. Бегаете, суетитесь, проштудировали все книги о ведьмах, вышли на клан Близнецов, чтобы выяснить, что они — как и все остальные — не могут ничем помочь Деймону и Бонни, — я говорил громче и громче, пока не сорвался на крик. — Оставили Рика для охраны Елены, и теперь мы даже не знаем, жив ли хотя бы один из них, или они уже прикончили друг друга. Зачем я здесь?

— Потому что все это должен был делать ты, — озлобленно перебила Кэролайн, впервые подав голос. — Каким бы… плохим человеком я ни считала Деймона, он бы тебя никогда не бросил. И не сдался.

Я глубоко вздохнул. И выдохнул.

Стук сердца заглушал тиканье часов.

— Я пытаюсь пережить это. Научиться существовать без Деймона. Я эгоист, Кэролайн. В шестьдесят четвертом я заставил его обратиться, чтобы не оставаться в одиночестве. В сорок втором я почти уговорил Деймона поехать со мной в Египет и долгие годы не мог простить ему отказа. Ты помнишь, Кэролайн, что было в две тысячи девятом. Деймон вернулся в Мистик-Фоллс, и случилось много всего, чего могло бы и не случаться. Но я позволил этому случиться. Потому что в глубине души я скучал по моему брату и просто… просто радовался, что нас снова двое.

— В ту пору ты не выглядел счастливым.

— А потом твой брат увел твою девушку, — развеселился Энзо и щелкнул пальцами, чтобы официант повторил заказ.

Я помотал головой.

— Деймон не уводил, — озвучила мои мысли Кэролайн, и я вздрогнул от удивления. — Елена влюбилась в Деймона еще… еще когда была со Стефаном. Извини, Стефан.

Я медленно кивнул.

— Ничего. Я догадывался. И превращение Елены в вампира не причем. Это должно было случиться. Мы чувствовали — и я, и Деймон, и Елена. А сейчас Деймона нет. И я учусь жить без него.

— А мы таскаем тебя по лесам, и по горам, и по чужим городам, и не даем учиться, — передразнил Энзо. — Какие мы нехорошие. Не хочешь искать клан Близнецов? Отлично. Закончим с Портландом и, если ничего не найдем, забросим тебя домой, а сами продолжим. Ты балласт, Стефан, и пользы от тебя как от ведра попкорна. Впрочем, пустое ведро можно наполнить еще раз, а ты ни на что не годен.

Клан Близнецов оказался громадным пустырем без единого признака обитания.

Кэролайн вычеркнула его из списка и засунула блокнот в карман кардигана.

Энзо дернул бровью и кивком велел всем возвращаться в машину. Он молча завел мотор и помчался на юг. К утру шестого апреля мы пересекли границу Вирджинии. Я старался не думать и не представлять, каким найду наш дом, и Елену, и Джереми, и Мэтта, я крутил руль, пока глаза не начали слипаться.

— Моя очередь, — предложила Кэролайн, и я с удовольствием уступил усталости.

— Тормози!

Визг тормозов расчертил дорогу черными следами шин.

Лобовое стекло разбилось, капот прыгнул вверх, закрывая обзор, меня вдавило в кресло, голова трещала от боли, а в ушах стоял монотонный гул.

Я с трудом приоткрыл глаза.

Кэролайн сжимала виски ладонями, к машине приближались люди, со всех сторон, человек десять, кажется, женщины. Одетые не по погоде, завернутые в платки, волочащие по земле юбки, они бормотали, выставив руки вперед, и ветер качал машину словно на волнах.

— Бонни! — простонала Кэролайн.

— Что? Откуда…

— Бонни, что ты делаешь?..

Я силился рассмотреть лица, но почти терял сознание от боли.

А потом пытка прекратилась.

Тишина легла на дорогу, заглушив эхо.

— Что за отстой? — прорычал Энзо. — Кто такие эти шлюхи? Я найду их и оторву им головы.

— Там была Бонни, Стефан, я клянусь, я видела ее, — затараторила Кэролайн.

Вместо ответа я оглянулся по сторонам.

Башня торчала из безлюдной площади, как средний палец. Трасса исчезла, сменившись узкими улицами, часы пробили один раз. Час ночи. Ну хоть часы идут правильно. Наверное.

Поблизости хлопнула дверь.

Мы разом подпрыгнули от неожиданности и обернулись на звук.

— Мистик-Гриль закрывается в час, — слабым голосом зачем-то вспомнила Кэролайн, указывая на табличку «закрыто».

— Быстро его восстановили, — рассеянно заметил Энзо.

Я подошел вплотную к двери бара и подергал ручку. Отсюда явно никто не выходил: ни бармен, ни припозднившиеся посетители.

— Где это мы?

Мистик-Фоллс-Запад, 6 апреля 2013

— Его поймали, Стефан.

Стефан задрал голову к солнцу. Ноздреватое, как сыр, небо выпятило солнечный диск, будто голое пузо, и оно сверкало. Глаза заслезились, и Стефан не хотел знать, что стало тому причиной — слепящий свет или подавляемое желание заорать во всю глотку от отчаяния.

Он не видел брата почти полгода, и чем дальше, тем ярче представала перед ним картина: идет дождь, у самого Стефана нет зонта, приходится прятаться под раскидистым деревом, чтобы следить за Деймоном. Дождь усиливается, по улицам Мистик-Фоллс бегут реки и скрываются в шлюзах сливов, а Деймон опускается на колени возле лужи, складывает руки ковшом, черпает и пьет. После поднимает голову, оборачивается, не поднимаясь с колен, и по подбородку его стекает кровь. Он с омерзительным удовольствием облизывает губы, и Стефан понимает, что с неба льет кровь, а не дождь, и одежда уже пропиталась ею, запах ее кружит голову, вкус поселяется на языке, а Деймон встает на ноги, отряхивает руки одну о другую и молча уходит.

И сейчас, вот-вот, все, чего Стефан боялся, окажется правдой.

— …это не Деймон, Стефан.

— Что?

Это не Деймон.

Головореза поймали, но это не Деймон.

Как такое может быть?

Трупы раскидывали по тому же маршруту, который проложил он сам пару лет назад, ну разве что с небольшими отклонениями от курса, и Стефан уверился, что это брат таким образом хочет что-то сказать.

Он даже знал, что именно.

— Это не Деймон, — повторила шериф. — Это некий Стивен Беккер. Взяли мы его случайно, помогла твоя подсказка, куда он может двинуться дальше… Кстати, откуда ты это узнал?

— Теперь уже не знаю, — пробормотал Стефан.

Если это не Деймон, почему убийца следовал той же дорогой — по побережью от Флориды до…

Стефан жестом подозвал Кэролайн ближе, а сам пока записал имя Беккера и бросил трубку со словами: «Спасибо, шериф, мы скоро приедем».

— Я все знаю, — Кэролайн не дала ему объяснить. — И это очень-очень-очень странно.

— Да.

— Аларику я уже рассказала. Он… собирается.

Рик не просыхал второй месяц, и собраться для него означало встать с кровати.

— Ты надеялся, что это Деймон, я понимаю, — Кэролайн обняла Стефана за шею. — Но ведь хорошо, что это не он. Значит, есть надежда.

Надежда, что мой брат жив и остается моим братом, а не заводом по переработке человеческого мяса, мысленно закончил Стефан. И все же в глубине души плотным колючим клубком заворочалось разочарование — словно Деймон нашелся и тут же исчез.

Стивен Беккер не выглядел душегубом. Субтильный, почти подросток на вид, он сверкал глазами, забившись в угол камеры.

— Ты уверена, что это он, мам?

— Его взяли на месте преступления, — пожала плечами Лиз. — А сам он ничего не скажет.

— Он под внушением?

— Нет, — мотнул головой Стефан. — Не похоже. — За долгие годы он научился определять, а вот у Кэролайн не было в запасе ста пятидесяти лет.

— Почему тогда молчит?

— Очень просто, — Стефан сжал пальцами узкий лоб и острый подбородок Беккера, заставил приоткрыть рот. — У него языка нет.

Горячее солнце словно пробилось сквозь потолок и три этажа здания в подвал. Пот стекал по вискам, по спине, пропитывал футболку. Где-то в углу Деймон шумно хлебал кровь; Стефан помотал головой, чтобы избавиться от навязчивого образа. Аларик провел пятерней по небритому лицу:

— В записях Изобель я видел списки известных ей вампиров, ну и небольшое досье на каждого. Я…

— Посмотри, да, — Стефан указал на него пальцем, и Рик слился. — А нам лучше…

— Пойти домой, — закончила за него Кэролайн.

Кто-то отрезал Беккеру язык, чтобы не проговорился — эта безумная мысль пульсировала в мозгу и цеплялась за извилины, трещала и раздувала череп до невероятных размеров.

Кто-то.

До дома добрались быстро. Стефан повернул ключ в замке, но дверь не открылась. Он нажал плечом — безрезультатно.

— Что за черт?

Кэролайн вдавила кнопку звонка.

— Наверное, Джереми решил прикольнуться.

Стефан уже сбился со счета, сколько народа живет в их с Деймоном доме. Легче было перечислить, кто из их знакомых тусуется в другом месте.

— Не похоже на него.

Кэролайн позвонила еще раз, потом еще и еще.

На улице стояла невыносимая жара, и оба жаждали попасть внутрь. Создавалось ощущение, что кольца дневного света дали сбой и едва спасали от солнечного света.

— Легче вынести дверь, но потом придется чинить, — пробурчала она, покосившись на Стефана.

— Отойди-ка.

Кэролайн чуть посторонилась, не отрывая палец от кнопки. Звонок захлебывался своим звуком.

— Дверь дубовая, — зачем-то уточнил Стефан и сделал пару шагов назад, чтобы чуть разбежаться.

Но тут дверь — действительно дубовая и, верно, тяжелая — скрипнула и отворилась.

Кэролайн нахмурилась и с опасной заглянула внутрь. Мелькнула чья-то тень.

— Джереми?

— Не угадала. Гораздо привлекательнее.

Стефан первым шагнул в прохладу коридора.

Деймон отсалютовал бутылкой бурбона и ухмыльнулся:

— Привет, брат.

* * *

Судя по кислой роже, братец сразу почуял, что дело нечисто.

Как будто у меня в лоб встроен счетчик и написано: «Убил столько-то человек». И с каждым новым трупом цифра уезжает вверх, уступая место другой. Ну, знаете, как на старых автомобильных заправках.

— Чего так смотришь, Стеф?

Стефан реально глядел, будто опасался, что я брошусь на него и оторву башку. Или спалю ковер в гостиной — что еще страшнее.

— Ты вернулся, Деймон.

Какая наблюдательность.

— Ага. И ты, как всегда, не рад этому, брат. Думаешь, что я где-то шатался, убивал, выложил себе тропинку из трупов, и еще одну на обратном пути — как всегда. Надеешься, что я скоро уеду — как всегда. Просчитываешь, как бы избавиться от меня без особых жертв — ну, как всегда. — Я сжал плечо Стефана и наклонился к уху. — Размышляешь, осталось ли во мне хоть что-то человеческое. Как всегда.

— Вообще-то я рад. Что мой брат жив, и что он вернулся после шести… — Стефан сделал вид, что задумался. Очень так по-стефановски. — Или семи?.. месяцев отсутствия. Где ты был все это время?

Кажется, я услышал в голосе обвинение; поржал про себя.

— Ну-у, то там, то сям. А ты, я смотрю, ремонт сделал, занавесочки новые. Ужасный цвет, кстати, сними.

— Это Кэролайн. Это ее идея «освежить» дом.

Я подергал носом. Действительно — воняет. Сыростью, грязными носками, выпивкой, перхотью, кожей и еще чем-то противным. Прошлым, наверное. Шестидесятыми, а может, девяностыми.

— Вряд ли занавески помогут. Если хочешь освежить — давай купим новый, а этот… сожжем, например.

— Так уже Елена делала, придумай что-нибудь свое.

Блондинка заявилась без приглашения, но я так понял, что она теперь хозяйка нашего дома даже чуть больше, чем я.

— Сомневаюсь, что Елена заявит права на это, с позволения сказать, изобретение. «Сто один способ избавиться от недвижимости» прям.

Барби раскрыла свой трепливый рот, чтобы сказать очередную глупость, но тут зазвонил ее телефон. Я оказался быстрее и, услышав голос в трубке, заржал. Надо же, Елену еще кто-то помнит.

— О, прости, дружище, Елена сейчас не может подойти к телефону. Она умерла. — Я нажал на кнопку отбоя и пояснил: — Какой-то чувак из этого вашего колледжа.

— Я бы не была столь категоричной. — У Барби дрожали губы. Ну давай, разнойся еще. — Ты же сам говорил, что найдешь способ вернуть Елену, — съехидничала она. — Перед тем, как исчез.

Я глубоко вздохнул, типа сожалею и все дела, развел руками и театрально признался:

— Не нашел! Ну не-е-ет, — прогундосил я мерзко, — если Елена вдруг окажется жива, она ведь присоединится к вам и тоже будет выносить мне мозг по поводу количества убиенных мною невинных людишек. Так что пусть уж остается там, где она сейчас.

Я представил, как мне ездят по ушам нравоучениями, и хотел было отправиться на поиски новой бутылки, но перехватил взгляд Стефана и не смог сдержаться:

— А вы двое уже того самого? Переспали? Судя по занавесочкам, да. Да же? Ну да? Да-а-а. Правильно, не тяни, Сте-е-еф, — я хлопнул брата по плечу. — Барби любит секс, проверено. Мною, — я поиграл бровями и подмигнул. Форбс вроде покраснела. — Ужасные занавески, кстати. Сними.

Я уже поднял ногу на ступеньку, чтобы скрыться от зануд в спальне, но тут братишка пришел в себя:

— Не заговаривай мне зубы. Ты так и не рассказал, чем занимался, Деймон. И почему вдруг вернулся.

— Это долгая история, Стеф. И ты не захочешь слушать. И вообще… тебе всего семнадцать, а моя история только для совершеннолетних. Привет, Рик. Выглядишь как опустившийся алкаш.

— Так и есть, — мрачно заметил тот, враждебно нахмурившись. — А ты выглядишь как мудак, Сальваторе.

— Звучит как комплимент, — оценил я, закатив глаза. Никто в этом сраном Мистик-Фоллс не умеет так потрясающе закатывать глаза, как я. Здесь в принципе нет потрясающих людей.

— Я узнал про Беккера.

Упс.

— Обратился в начале двадцатого века, промышлял продажей документов. Как ты, — он зыркнул на меня. — Тусовался в основном в Нью-Йорке. Кровожадностью не отличается, до потрошителя ему далеко. В семидесятые был замечен в компании…

— Та-дам! — гаркнул я. — Деймона Сальваторе. Все верно, детишки. А пока вы тут сокрушаетесь и выстраиваете на основе ваших жалких догадок целостную картину произошедшего, я позволю себе вздремнуть. — Потянувшись, я скинул куртку, и широко улыбнулся: — Обещаю никого не есть во сне.

Разумеется, мой братец и его дружки прибавят к двум два и поймут, что к чему в одну минуту. Хотя, учитывая, что Рик спился, Барби никогда умом не отличалась, а Стефан в первую очередь руководствуется логикой, им понадобится чуть больше времени, потому что логики в этом деле как раз нет. Так что я ставлю на Барби.

В комнату мою, похоже, никто не заглядывал. Я-то думал, что отдали ее какому-нибудь мелкому Гилберту. Мой брат любит всяких убогих сирот. Помнится, это он пустил Елену у нас пожить, а сам свалил. Как раз в ту ночь, когда я ее трахнул.

Пыль лежала толстым слоем на полках, покрывала фотки, книги, бутылки, всякий хлам. Одежда до сих пор валялась в ящиках, кровать заправлена, на окнах плотные шторы, хотя мне насрать на солнечный свет. У меня же кольцо.

Елена на многих фотках смотрелась дурой. То язык высунет, то глаза скосит, то типа целует меня, то лижет. Короче, почти все рамки я покидал в мусорку, несмотря на то, что сам получился неплохо. Одну оставил, потому что на заднем фоне был Мистик-Гриль. Паршивое место, но там много мешков с кровью. Людей в смысле.

Я прислушался, но не услышал ни писклявого голоска Барби, ни баса Рика, ни братца, только неразборчивую речь. Неужели они не кинулись, как только я ушел, обсуждать мои злодеяния?

Заодно возьму полотенца, подумал я, спускаясь в гостиную.

На последней ступеньке я начал различать слова.

— …дом был построен в тысяча восемьсот двадцать восьмом году, одним из первых в Мистик-Фоллс. Семья Сальваторе сделала состояние на лесопилках. Джузеппе Сальваторе входил в Совет основателей и, как повествуют источники, именно он настоял на его создании. Справа от вас вход с библиотеку, где прошло самое первое собрание Совета, кроме того, там хранятся сотни книг, не переиздававшихся позднее, что делает их мишенью для безумных библиофилов и владельцев антикварных магазинов.

Раздался нестройный смех. Громче всех ржал сам рассказчик.

— Жена Джузеппе Лили умерла в пятьдесят восьмом от туберкулеза. Чахотки, как тогда говорили…

Я пропустил мимо ушей слезливое повествование о том, как моя матушка сыграла в ящик. Меня куда более интересовало, что все эти люди делают в моем доме и куда подевался Стефан с дружками.

Людей, ввалившихся сюда как в какой-нибудь музей, я насчитал около двух дюжин. Обычные люди, с кровью, незнакомые, разномастные, старые и совсем еще дети, слушали, открыв рты, приземистого толстяка с блестящей лысиной и рыхлым пузом. Коротышка жестикулировал, кто-то записывал, кто-то фотографировал подсвечник, кто-то листал книгу. И ни следа Стефана.

— Джузеппе скончался в возрасте шестидесяти двух лет…

Я остановился на пороге гостиной и уже открыл рот, чтобы выставить отсюда гостей — кем бы они ни были, — но слова скатились с языка обратно в глотку.

Отцу было чуть больше пятидесяти, когда Стефан им пообедал.

И откуда здесь эти ажиотированные идиоты? Которые, ко всему прочему, меня не замечали.

— …и после смерти Джузеппе поместье унаследовал его старший сын Деймон.

Экскурсовод-самоучка ткнул указкой в сторону картины, подвешенной под самым потолком.

Я задрал голову и уставился на собственный портрет.