Глава 6

— Э, чувачок, уже здесь! Вынужден расстроить, ты припозднился — я пришёл, и поэтому придётся тебе сейчас сматывать свой невод для ловли душ, и развеиваться на эфемерные атомы срочным порядком. Если, конечно, не хочешь испытать репера на прочность! — С неожиданной для себя смелостью, ярко выраженной агрессией и полным отсутствием чувства самосохранения, чётко обозначил свою позицию давний друг Рассела.

Иные сущности представляли для Дэла ровно такую же угрозу, как для смертных, если не большую. Стоящий напротив оппонент мог развеять его призрачное тело щелчком пальцев, уделив процессу дематериализации не больше внимания, чем английский джентльмен, сгоняющий наглую муху с ободка чайной чашки. Тем не менее, за спиной у Дела не осязаемо стояли его друзья, нуждающиеся в немедленной помощи; и факт того, что какой-то мимо проходящий Мрачный Жнец мог просто взять, и помешать спасти их, основательно вывела парня из себя. Смерть никогда ещё не видел злую человеческую душу: обычно, покойные люди, с которыми он регулярно встречался на всём протяжении Реки Вечности, были чрезвычайно индифферентны и апатичны. Мир живых не интересовал их более ни капли, не говоря уже о том, чтобы кого-то защищать, да ещё с подобным рвением и самоотдачей. Готовностью броситься грудью на лезвие косы, представляющее гибель даже для бестелесных существ — Жнец Жнецом, но иногда приходилось защищаться и от духов своего собственного пантеона, поскольку занимающегося ответственной работой компаньона, имеющего постоянный доступ к источнику вожделенной духовной энергии, любили далеко не все «товарищи по бизнесу».

Должно быть, души, проживающие вместе с людьми, возвращают себе часть разума и утраченных эмоций. Но это — не более, чем копия их прежней личности.

Фигура в чёрном плаще хмыкнула и передёрнула костлявыми плечами.

— КЛОУН. КАКОЙ Я ТЕБЕ «ЧУВАЧОК»?

— Согласен, не потянешь. В любом случае, дедуля, прибереги белые тапки для себя, иначе лапки зимой замёрзнут. Мы тебя не приглашали на праздник жизни!

Смерть отчётливо скрипнул челюстью, хотя казалось странным, что он вообще способен на эмоции вроде гнева, или раздражения. Однако Мрачный Жнец чрезвычайно не любил ругаться по пустякам — зачем существу, у которого в запасе целая вечность, растрачивать время на подобные мелочи?

— А Я ПРИШЁЛ НЕ К ВАМ, И НЕ РАДИ ТОГО, О ЧЁМ ТЫ ПОДУМАЛ. У МЕНЯ НАМЕЧАЛСЯ РАЗГОВОР С ТВОИМ… ХМ… ДРУГОМ. ОН ЗАДОЛЖАЛ МНЕ КОЕ-ЧТО; КРОМЕ ТОГО, Я СОБИРАЛСЯ ОБСУДИТЬ ВАЖНЫЕ ВОПРОСЫ.

Для Иного подобная формулировка звучала странно, и выходила за пределы его понимания. Иные не имели ни друзей, ни родственников, даже свой род они продолжали совершенно неординарным образом. Они не умели влюбляться и ничего не чувствовали по отношению к себе подобным, кроме инстинктов — поглотить, прогнать с территории, и так далее. Аналог человеческого разума и сознания был дан им для других целей. Поэтому призрак, испытывающий родственные чувства к человеку, выглядел в глазах Жнеца каким-то диким, паранормальным явлением.

— ОДНАКО, С УЧЁТОМ ЕГО ТЕПЕРЕШНЕГО СОСТОЯНИЯ, НАШЕМУ РАЗГОВОРУ НЕ СУЖДЕНО СОСТОЯТЬСЯ. ПОЭТОМУ Я БУДУ ВЫНУЖДЕН ПРОСИТЬ ТЕБЯ ОБ УСЛУГЕ. СМЕРТНЫЕ НЕ ВИДЯТ МЕНЯ, А ЧЕРЁД ВСТРЕЧИ С ТВОИМ АВАТАРОМ ЕЩЁ НЕ ПРИШЁЛ, ПОЭТОМУ Я НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ С НИМ.

— Почему думаешь, что я буду помогать? Не собираюсь быть вестником Смерти — не в моих принципах приносить родным людям дурные вести.

— ОТ ЭТОЙ ИНФОРМАЦИИ ЗАВИСИТ ЖИЗНЬ ТВОЕГО ДРУГА, — спокойно ответил Жнец, перебирая когтистыми пальцами по верхней кромке лезвия косы. — ОСМЕЛЮСЬ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ПРИЧИНА ДОСТАТОЧНО ВЕСКАЯ?

— Вполне. Но с чего бы тебе нам помогать? Ты, вроде как, вестник того мира, в который души уводят намеренно, а не выдают им планы по спасению?

— С НИККАЛСОМ У МЕНЯ СТАРЫЕ СЧЁТЫ, ПОСЕМУ ЭТО НЕ ПОМОЩЬ, А ЛИШЬ ДОБРОСОВЕСТНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ СДЕЛКИ С МОЕЙ СТОРОНЫ. ВЫПОЛНИТ ЛИ ОН СВОЮ ЧАСТЬ, ЗАВИСИТ ОТ НЕГО. В ОБЩЕМ, НЕ ТРАТЬ СВОЁ И МОЁ ВРЕМЯ, СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО.

— ЧТО ЖЕ, ИНТЕРЕСНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, — задумчиво проговорил Мрачный Жнец по окончании своего рассказа, когда Дэл произнёс одну единственную фразу. — НЕ ЖЕЛАЕШЬ ЛИ ОБДУМАТЬ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРИНЯТЬ ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ? ВЕЧНОСТЬ В НАШЕМ ПОЛНОМ РАСПОРЯЖЕНИИ, СМЕЛЫЙ БОЕЦ.

— Если думаешь запутать и сбить меня с мысли, не выйдет, — хмуро откликнулся Дэл, глядя на мыски своих ботинок. — Я всё решил ещё в начале. Это ты можешь не дорожить каждой секундой чужой жизни и делать с ними всё, что захочется, а для других они — бесценное сокровище. Говори быстро, согласен, или нет?!

Его призрачную сущность сейчас одолевает буря эмоций, совершенно нетипичная для призрака и, наверное, будь бедный парень по-прежнему человеком, заболел бы от этого жуткого напряжения по-настоящему. Предать и, фактически, продать собственную дружбу, чтобы спасти чужую — репер никогда бы не согласился на подобное, если бы не знал, в каком направлении движется вся эта история, и чем она потом обернётся. Самое ужасное и тяжёлое во всём этом — Дэл не мог рассказывать никому, какую сделку заключил со Жнецом, пока она не свершится.

— ПО РУКАМ. НО Я О ПОСЛЕДСТВИЯХ ПРЕДУПРЕДИЛ, УЧТИ ЭТО.

— Ты уверен, что она готова?

— Не больше, чем ты, Дэл. Я вообще ужасно боюсь, но никакого другого выхода из сложившейся ситуации у нас нет, и… уже не будет. Однако я готов поручиться за успех нашей миссии. Вот только… смогу ли смотреть в глаза ему потом? Даже пусть он никогда не узнает.

— А сможешь смотреть всю оставшуюся жизнь, если ничего не предпримешь? Или Расселу, случись ещё одна трагедия, на сей раз необратимая?

Призрачный голубовато-синий свет аурой северного сияния освещает глаза ТуДи, бликами отражаясь где-то в глубоко спрятанных кристаллах давно застывших слёз.

— Нет, никогда. Скорее уж я брошусь в море, на съедение кашалотам. Дам вам сигнал, когда будет пора, ждите здесь.

Дверь отворяется из полутёмного коридора в залитое солнцем помещение, навевая неприятное державу давно минувшего утра, когда ТуДи проснулся, держа Мёрдока за руку. В тот день он с такой отчаянной надеждой верил, что всё будет хорошо, потому что теперь он здесь, и не отдаст своего во всех отношениях неправильного, но от того не менее любимого старшего брата бездне. Но взял на себя слишком многое. ТуДи искал героя внутри себя, но не нашёл — в душе, как оказалось, он оставался всё тем же маленьким мальчиком, испуганным и не знающим, что делать без помощи взрослых в тяжелой ситуации. Стюарт корил себя из-за случившегося, иллюзорная вина преследовала его несколько недель кряду, не позволяя спать и усугубляя участившиеся приступы головной боли. Совсем как Мёрдока когда-то. Но, по крайней мере, единственное, в чём ТуДи мог поручиться за себя, так это то, что он не провалится в ту же ядовитую трясину, которая отняла у него друга. При необходимости выберется из неё, держась всеми зубами и ногтями за хвост какой-нибудь обитающей в ней твари. Если погибнут и он, и Медс, уже никто никого не спасёт.

Мёрдок сидит на кровати, прижав колени к груди и опустив на них голову, бездумно уставившись в потолок стеклянными глазами. Не будь дыхания, трудно было бы определить, в этом ли мире он находится, или перед ТуДи уже призрак. Подобное состояние длилось с самого рокового дня и, хотя Медс реагировал на некоторые внешние раздражители или звуки, ни Дэла, ни Ди он, как будто, не видел и не слышал. В момент тех объятий Мёрдок явно его вспомнил или почувствовал присутствие, но чем дальше, тем более индифферентным ко всему становилось его сознание. Дэл сказал, что это похоже на промежуточное состояние, транс, в который водят себя шаманы перед вызовом духов. Вот только Мёрдок, судя по всему, попал в него случайно, и теперь не может выбраться, или не хочет. Его душа остановилась на грани двух миров, не способная ни покинуть тело окончательно, ни вернуться в него. И к какому результату неестественное пребывание одновременно в материальном и нематериальном пространстве приведёт через пару месяцев, сказать не сможет никто. На потусторонних знакомых Дэла даже надеяться не стоит — все Иные сущности и ушедшие в иной мир духи ревностно охраняют секреты своего загробного существования. Единственное, что ребята поняли — нести Никкалса через Икс-реальность в подобном состоянии ни в коем случае нельзя.

Радовал хотя бы тот факт, что Мёрдок мог самостоятельно управлять своим телом. По крайней мере, он не забыл, что оно у него имеется, и не превратился в парализованного инвалида. Однако на еду реагировал только в случае, если она, в буквальном смысле, оказывалась у него под носом — запах вряд ли чувствовал, но каким-то образом вспоминал, что полностью игнорировать потребности своего организма нельзя. Он вполне мог ходить, даже не натыкаясь на стены, но иногда останавливался посреди коридора — явно в замешательстве, куда дальше следует идти. Складывалось впечатление, что Медс всё-таки видит дом вокруг себя, однако в несколько искажённом облике, который, похоже, периодически, пугает его, проявляясь в виде панических приступов — определимых, впрочем, только по учащающемуся пульсу, сердцебиению и меняющим размер зрачкам. ТуДи даже не уверен, спит ли Мёрдо по ночам, хотя всегда остается в запертой комнате вместе с ним, и сам может пролежать до рассвета с открытыми глазами, пугаясь воспоминаний двухнедельной давности. Алая кровь на белом кафеле, яркий свет, шумящая вода, секунда за секундой леденеющие руки, и фото Нудл — смятое и брошенное на дно ванной…

Всё это время, с каждым днём сильнее, ТуДи хотелось говорить с Мёрдоком больше, чем с Дэлом, даже без надежды получить ответ. Поскольку, когда в комнате молчат они оба, жизнь превращается в муку.

— Привет, Мёрдок, — подросток присаживается на краешек кровати, заглядывает ему в лицо, не выражающее ни единой эмоции.

Басист переводит глаза в его сторону, будто услышав, но взгляд проходит сквозь ТуДи и сквозь стену, словно бы ни того, ни другого не существует вовсе. Тогда подросток берет его за руку; вновь полностью проигнорированный.

— Мне бы хотелось объяснить тебе, что именно будет сейчас происходить, прежде чем оно свершиться, но ты едва ли сможешь меня понять. Поэтому давай просто скажем, что кое-кто хочет с тобой встретиться.

Дверь аккуратно толкают с той стороны, и внутрь входит девочка, облачённая в светло-синее платье. Тёмно-фиолетовая чёлка скрыла её лицо, так что невозможно заметить, что красивые восточные глаза сияют, подобно паре гранёных изумрудов.

Наверное, если весь его мир до этого был погружён во тьму, то сейчас он увидел свет — настолько ослепительный, словно в комнате родилась суперновая звезда. Стирая в пепел все мёртвые звёзды в его галактике, чтобы заполнить её чистым голубым цветом неба, какое дано увидеть лишь тем, кто вернулся домой из многолетнего путешествия в глубинах космического океана. Пространство озарённого авророй искристого сияния, снимающего проклятие с терновых плетей, пронзивших все точки его тела, чтобы они вновь обратились в живые, нежные и прекрасные цветы. Розы растут не только там, где их высадили на руинах чьих-то судеб и печальных воспоминаний — они пробиваются сквозь изрезанный трещинами гранит покинутых замков и сожжённую солнцем дотла почву, где пару дней назад лишь ветер развеивал серую пыль, чтобы возродить жизнь там, где, казалось, она никогда уже не будет существовать. Розы тоже умеют цвести, даже если поначалу видишь у них лишь шипы, и не будет ложью упомянуть, что это — самые прекрасные и нежные цветы на свете. Если, конечно, ты не боишься углубиться в их тернии в поисках бутонов. Смелых всегда ожидает самая драгоценная награда из всех, а готовых объединить душу другого человека в нерушимом союзе со своей — вдвойне.

— Это невозможно, — Мёрдок потрясённо качает головой, когда Нудл садится напротив него. Вкладывает свои маленькие ручки в его ладони и крепко сжимает пальцы, переплетая их. — Ди, быстро признавайся, что ты мне вколол, или я тебя убью прежде, чем утащить с собой на тот свет. Клянусь всеми подземными богами сразу.

— Я ничего не делал, — едва слышно шепчет ТуДи, украдкой вытирая слёзы. Впрочем, его улыбка становится только шире с каждой минутой, и по ней можно прочесть такое цунами боли и душевного тепла, что впору затопить целый остров. — Расспроси её сам, если хочешь. Я даже не знаю всех подробностей.

— Дюся, подожди ты со своими расспросами. Не видишь, человеку плохо?

Человек в лице Мёрдока Никкалса неотрывно смотрит на неё бездонными чёрными глазами, дрожа, как в лихорадке, прерывисто дыша и судорожно прижимая губы вначале к её рукам, потом щекам и лбу. ТуДи вновь не на шутку пугается за душевное состояние своего товарища.

— Любимая моя, милая, но как же это?! Так не бывает… я видел тебя там, ты сказала, что уже не сможешь…

Нудл прикладывает ладони к его щекам, приподнимается на коленях и целует мужчину в лоб, отодвинув чёрную бахрому его отросшей чёлки.

— Это был просто плохой сон, Мёрдок. Я всё время была ближе, чем ты думаешь, просто не могла показаться на глаза, иначе мы все могли оказаться в серьёзной опасности. Прости меня, пожалуйста, я больше никогда не исчезну, но в этот раз у меня не осталось другого выхода. Я люблю тебя, Мёрди, люблю, я никогда бы тебя не бросила, — Нудл потёрлась своей мокрой щекой о его, и уткнулась басисту в плечо.

Мёрдок вначале долго и молча смотрит на неё, потом на потолок, ощущая тёплые волны светлого огня в своих венах, и произносит фразу, которой сам от себя не ожидал:

— Господи, спасибо.

Он и Стюарт удивлённо переглянулись. На лице Медса возникла глупо-счастливая улыбка. Он обнял Нудл крепче, притянул приёмную дочку к себе поближе, и они оба просидели в таком положении и безмолвии минут пятнадцать. Семейную идиллию нарушил тоненький жалобный звук, раздавшийся с той стороны, где прежде находился ТуДи, о котором все успели начисто забыть.

— А ты чего ревешь? Единственный, кто здесь должен плакать — это я, но я же так не делаю! Дырчатый, прекрати, кому говорю?!

Мёрдок аккуратно пересаживает Нудл ближе к дальнему краю кровати, и со смехом опрокидывает парня в груду подушек, утопив худосочного ТуДи там, и распластавшись сверху.

— Медс, мне щекотно, отпусти!

— Немедленно выйди из депрессии и не смей к ней больше приближаться, слышишь меня? Иначе покусаю!

— А-а-а!! Нудл, помоги, он отгрызает мне ухо!

— Не отгрыз пока, а только надкусил. Можешь вставлять пирсинг теперь. Да не щупай, не щупай, пошутил я!

Нудл, недолго думая, взбирается Никкалсу на плечи и несколько раз шумно целует его в затылок.

— Слезьте с меня оба, пожалуйста, мне тяжело.

— Ни за что в жизни, — клыкасто ухмыляется басист, спускаясь с кровати с девочкой на руках.

Порядком измятый, и ещё более взлохмаченный, чем утром, ТуДи выбирается из груды постельного белья и садится.

— Расскажи мне, что с тобой было в течение этих двух недель! Мы с парнями чуть не поседели на пятьдесят лет раньше, чем положено.

— Нудл ты ничего не рассказывал? — Мёрдок понизил голос.

— Нет.

— Молодец, — алый свет в глазах несколько потух и, словно бы, приняли вновь печальное выражение. — Вот что, чувак, оставим всё на потом, хорошо? Не хочу сейчас об этом вспоминать, я слишком устал. Довольно трудно воспринять, и ещё тяжелее объяснить на словах. Лучше давайте пройдёмся куда-нибудь!

— Мёрдок, мы же на острове.

— А тебе целого острова мало? Не у всякого, знаешь ли, он имеется, тем более в самом полном, что ни наесть, распоряжении. Можем искупаться, например. Тем более, Нудл ещё ничего здесь не видела, нужно ей всё показать.

— Мёрдок, мне кажется, я той ночью, когда ты проводил ритуал на пляже, где-то потерял ключи от входной двери, пока пытался довести наполовину бесчувственного тебя до дома.

— Значит, будем лазить через окно, пока ты не перекопаешь всю площадь вокруг дома, и не найдёшь их.

— Какая ты, Мёрдок Никкалс, всё-таки зар… кхм.

— Ну, ну, как ты меня ласково назвал, радость моя?

— Я ничего не говорил, тебе послышалось!

— Кого только я вырастил в этом доме? Старшему брату в глаза врут и не краснеют, вы полюбуйтесь на них!

— Ладно уж, случайно вырвалось, извини. Найду я твои ключи, и даже медиатор найду, который мы в спешке выронили тогда.

— Ищи, давай, то была коллекционная вещь.

— Я люблю тебя, дружище. Ты лучший.

— Я тебя тоже, дурилка.

Позднее Стюарт находит Нудл в одной комнате с Мёрдоком. Басист сидит на кровати, расслабленно откинувшись на подушку и прикрыв глаза, едва различимо улыбаясь. Руки сцеплены в замок и обнимают девочку, как бы создавая вокруг неё нерушимую крепость. Медс прижимает Нудл к себе, в то время как она перебирает гитарные струны, извлекая из них тихую, медитативную и гипнотическую мелодию. Волшебный ключ, способный отворить врата любого сердца. Позволить божественному свету влиться в сокровенный космос. Излечить древние, как мир, раны. Гитаристка на секунду отрывает взгляд от своих виртуозных рук, оборачивается и нежно целует Мёрдока в небритую щёку. После чего вновь прижимается к нему. Так близко, как это только возможно.

ТуДи кажется, он слышит тихий голос Медса, подпевающий её мелодии.

Парень проходит внутрь помещения, молча и неслышно; садится на подоконник у распахнутого на улицу окна. Над ультрамариновым синим миром, похожим на огранённый сапфир в золотом кольце, кружат быстрокрылые чайки, бросаясь со скал, точно истребители. Пальмы шумят над самым ухом, ветер треплет волосы парня, дополняя композицию ласкающих звуков своим собственным аккомпанементом. Погружая тем самым в сладкую летнюю дрёму. И даже если сейчас, в лучших традициях своего приколистского характера, из противоположной стены с радостными воплями выскочит Дэл, разбив хрупкую благословенную идиллию, ТуДи, вне зависимости ни от чего, с чистой совестью может сказать себе, что теперь он ничего не боится. Боя и кровопролитий не будет, их общий рай останется вечным оплотом ангелов, изгнанных с небес за глупые проступки, но нашедших в себе мужество их искупить, даже когда было слишком поздно. Ди готов укрыть этот остров своими крыльями, защитив от любых невзгод и опасностей. Войны здесь он не допустит никогда.

Примечания:

Поскольку сюжет AU еще не проработан, кое-где может сложиться впечатление сюжетных дыр; я их залатаю в последующих рассказах. Поэтому несколько пояснений к главе:

Мёрдок должен был умереть от передозировки и того, что разбил голову, именно поэтому пришёл Смерть. Но Дэл его спас, пожертвовав своей душой — то есть, фактически, добровольно отказался от возможности быть в мире людей, рядом с Расселом. И рассказывать Рассу об этом договоре нельзя; он признается только, когда Смерть придёт забирать его.

Девочка в конце — не Нудл, это Киборг. Откуда Дэл и ТуДи её взяли, пока не обозначено в сюжете, но к её созданию Мёрдок не имеет никакого отношения.

Смерть, разговаривающий заглавными буквами — отсылка к Терри Пратчетту. :) У него тоже есть персонаж с таким именем, и он мужчина. Поэтому считайте здешнего Жнеца и того — одной и той же личностью; или это его родственник, или он же из другой реальности.

Да, только Нудл в команде может называть ТуДи Дюсей или Тудичкой, а Мердока — Медси или Мерди. :) Киборг, соответственно, тоже.

Саундтрек:

Kygo & Imagine Dragons — Born To Be Yours

https://www.youtube.com/watch?v=mOFvJVroAJE

Mr. Probz — Space For Two

https://www.youtube.com/watch?v=gsGn1dzITD0

Celine Dion — Because you loved me

https://www.youtube.com/watch?v=Nq8TasNsgKw

Sigala — Feels Like Home

https://www.youtube.com/watch?v=V1Sj9RvGpqw

Музыка, которую Киборг Нудл играет на гитаре: The XX — Intro HQ

https://youtu.be/veHqJSC-9Lo