Носитель | Объект 41 (гет)

— Меня зовут Айлин Эланд. Я носитель объекта. Мой номер сорок один.

* * *

— Айлин, твою мать, прижми жопу к земле и ползи быстрее! Ты на полигоне, а не на танцах, нехрен ее выпячивать!

Куратор Герхард, по кличке Стафф, сегодня явно был не в духе. Поэтому его рявканье на полигоне прошлось по загривкам всех Носителей по очереди, дойдя и до Лин.

— Да, сэр!

Окрик сержанта хлестнул по ушам, заставив максимально вжаться в сухую землю и ускорить движение. Еще не хватало нарваться на выговор. Старый сморчок. Фу, блин!

Лин ползла, подгребая под себя руками и отстраненно отмечала, как под короткими полумесяцами ногтей появились траурные каёмки из грязи.

— Тера, я не понял, сука, ты моё терпение испытываешь? — Сухой лай Стаффа снова ударил по барабанным перепонкам, заставляя сжать зубы. — Так я не твоя нянька! Выдеру, если сейчас же не перестанешь заниматься херней и не полезешь вверх. Я все вижу, мать вашу! Я вас всех вижу!

…Конечно, видишь, тупой ты хрен, потому что стоишь с биноклем… — тихо прорычал Атто изнутри, и в груди завозилось опасное чувство. — …Хочешь, я вдавлю ему глаза, а? Ну же, козявка, выпусти меня, и я вдавлю их ему прямо в мозг…

Браслет контроля на ноге лениво завибрировал, предупреждая о пробуждении Объекта.

— Заткнись.

Это все, на что у Айлин хватило сил. Одновременно сдерживать Атто и ползти, прижавшись к земле, было сложно. Ощущение проснувшегося в груди вулкана разрывало легкие.

Черт.

Черт!

Не терять контроль!

Просто не дать ему вырваться, усыпить, успокоить. Разъедающее чувство в груди постепенно ослабевало, сорок первый засыпал, задавленный силой воли. Отлично, так держать, Айлин, как и всегда. Оставалось уповать на то, что Стафф не обратит внимание на показатели браслета.

Полоса кончилась, оставался марш-бросок на три километра. Плёвое дело, если посмотреть на пройденный участок.

Лин вскочила, ее повело в сторону, но, быстро взяв себя в руки, она побежала вперед. Грудь разрывало от утихающей чужой ярости и раскаленного воздуха, что вырывался из легких, опаляя их.

Три.

Всего три километра. Просто не думать об обращении, не думать о том, что из старичка Стаффа можно было бы сделать отбивную котлету и надрать его паршивую задницу прямо тут.

Тяжелые ботинки впечатывалась в землю, поднимая пыльные облачка. Солнце уже клонилось к горизонту, расплываясь по нему масляным пятном, расплющиваясь, трепеща. Желтое небо и пыль.

Впереди замаячила чья-то широкая спина с номером на рубашке. Лин поравнялась с ее обладателем, уже опознав по темному бритому затылку Коди.

— Порядок? — парень лениво мазнул по ней взглядом и улыбнулся уголками губ.

Казалось, что для него это лишь легкая прогулка. Никакого напряга. Он трусил впереди, дышал ровно, и, боги (Если вы все же есть, как рассказывала старая Минь на втором курсе), казалось, наслаждался происходящим. Очуметь просто.

— Да.

От этого короткого «да» в носоглотку забилась пыль, крадя последние капли влаги. Воздух начал царапать горло, и Лин облизала пересохшие губы. Язык, как наждачка.

…Просто крепись. Ты же бешеная собака, что тебе три километра, а, Айлин?..

Неожиданно на душе стало легче. Лин сосредоточилась на беге, следуя за спиной с номером 13. Так было легче бежать, можно было немного отстраниться и, погрузившись в себя, добежать остаток пути. Коди знал об этом, поэтому подстроившись под темп Айлин, маячил впереди.

Коди и Соломон — Носитель и его Объект под номером тринадцать. Лучший друг, боевой товарищ и партнер по боевым сценариям Айлин Эланд. За последние семь месяцев он стал той точкой опоры, которая позволила девушке выжить на этой станции обучения. Выжить и остаться в трезвом рассудке. (В народе станцию подготовки именовали «Конвейер». Интересно почему?)

— Тринадцатый номер — девять минут и сорок секунд, хороший результат!

Коди замедлил темп, остановился, обернулся.

— Сорок первая — десять минут, три секунды! — Стафф прищурился, словно не веря показателям секундомера. — Нормально.

«Нормально» на языке Куратора означало «отлично», но он этого не признает. Даже если бородатый хмырь и хотел к чему-то прикопаться, то поводов у него для этого не было.

Поняв это, мужик поморщился и, сплюнув на землю, переключился на других.

Коди и Айлин отошли в сторону, давая другим финишировать и получить свою порцию социального поглаживания от Стаффа. Этот мужик умел приласкать словом так, что жить не хотелось после его комментариев.

Лин устало выдохнула и привалилась к стене. Голова слегка кружилась, и девушка поспешно стянула шлем и маску, закрывающую лицо. Светлая коса упала на плечо.

— Номер семь — десять минут, двадцать восемь секунд, — проорал Стафф. — Эйден, ты что, блять, творишь? Решил уступить девке?

— Никак нет, сэр! — донеслось до ушей Лин.

Девушка покосилась на курсанта, финишировавшего следом за ней. И встретилась со взглядом холодных зеленых глаз, вцепившихся в нее.

— Че вылупилась, доска? — скривился парень, стаскивая маску. — Может закусишь этим?

И составил однозначную композицию из пальцев.

Эйден Реймон.

Седьмой номер — личная головная боль Айлин. Самоуверенный мудак, который всеми способами стремился испортить жизнь окружающим. И ей в том числе.

Причины, по которым Эйден так часто ко всем цеплялся, стали для Лин любимой темой размышления на унитазе.

В первую же неделю их нахождения на станции он умудрился заработать себе пару-тройку неприятелей, в число которых с удовольствием вошла и Айлин.

В тот день она сидела на полигоне, недалеко от столовой. Аппетита не было, от запаха пищи тошнило. Девушка решила не издеваться над своим организмом и подышать свежим воздухом.

Она как раз совладала с приступом тошноты, когда мимо прошел кадет и остановился неподалёку. Он с интересом читал письмо. А Айлин от скуки рассматривала того, кто нарушил ее уединение на скамейке.

Юноша имел темные, почти каштановые волосы. Черты лица можно было бы назвать вполне приятными, если бы не гадкая ухмылка, тень которой пряталась в приподнятых уголках губ. Во всех его движениях проскальзывала какая-то ленивая грация.

Лин засмотрелась на парня и не сразу заметила, что сюда шел еще один человек. Девушка.

Маленькая, словно ребенок, в смешных круглых очках, что делали ее глаза просто огромными. Колоритная персона. Айлин позволила себе беззлобную улыбку, разглядывая новоприбывшую.

— Эйден, мне сказали, что ты забрал мою почту, — девушка подошла ближе и, увидев распечатанный конверт в руках Эйдена, нахмурилась. — Что ты делаешь?

— Читаю, — невозмутимо откликнулся курсант, даже не поднимая головы. — Ева, ты по мамочке скучаешь?

Девушка непонимающе уставилась на него.

— Сочувствую, — в голосе Эйдена сквозило злорадство. — Тут сказано, что она умерла.

Лин оторопела, осознавая ситуацию. Нахмурила брови. Девушка в очках тоже опешила.

— Что? — только и выдавила из себя Ева.

Шок пригвоздил ее к месту. Она застыла, глядя на Эйдена, не в силах что-то сказать.

— Письмо я, пожалуй, оставлю себе, — как ни в чем не бывало продолжил парень. — Тут столько интересных деталей, будет что почитать перед сном.

Он усмехнулся.

К этой секунде Ева уже пришла в себя. Она бросилась вперед, стараясь выхватить бумагу из рук парня. Но тот, издеваясь, поднял руку вверх.

И это разозлило Айлин. Два одинаковых по силе противоречия боролись сейчас внутри нее: не лезть не в свое дело и изменить ситуацию, которая казалась ей отвратительной. Последнее одержало вверх, и Айлин поднялась, направляясь к курсантам.

Ева попыталась забрать письмо, но Эйден сжал кулак, сминая бумагу.

В отчаянии девушка разрыдалась, не в силах больше сдержать себя.

— Отдай ей письмо, — тихо прорычала Лин, подходя ближе.

Ева обернулась. Из глаз девушки бежали слезы. Эйден поднял голову и оценивающе посмотрел на Айлин.

— Тебе что, больше всех надо? — наконец холодно откликнулся парень. — Не лезь не в свое дело. До тебя тоже очередь дойдет.

— Я не знаю, о чем ты, да и, честно говоря, не хочу знать, — Айлин остановилась рядом с Евой и в упор посмотрела на кадета. — Просто отдай письмо.

Эйден медленно оглянулся, оценивая обстановку. Они были одни. Очкастая в драку не полезет — он знал это еще со времен их совместного пребывания на Северной станции. Оставалась только блондиночка.

А вот она была темной лошадкой.

Эйден владел информацией — эта белобрысая, ее смазливый дружок и еще около пяти новобранцев прибыли с другой станции подготовки, что базировалась на юге материка.

— Последний раз говорю, — вздохнул он, сжимая листок в руке. — Катись отсюда по-хорошему.

Но по-хорошему у них тогда не вышло.

Айлин получила вывих руки и разбитый нос. Эйден отделался разбитой губой.

Герхард Стафф наградил охреневших кадетов неделей нарядов. Айлин пришлось с вывихнутой рукой драить сортиры.

Но в задницу этого Эйдена. Просто в задницу.

После ужина и вечерней проверки девушка готова была заснуть как лошадь — стоя. Последнее время кошмары из прошлого преследовали Айлин во снах, что негативно сказывалось на ее работоспособности. Еще и Атто стал чаще высовывать свой нос, что говорило об ухудшении ее самоконтроля.

Одним словом — засада.

После сигнала отбоя девушка нырнула в свою койку, моля всех богов о том, чтобы звезды сложились благоприятно, и она наконец-то смогла выспаться. Но боги были глухи.

Лишь только возня других кадетов прекратилась, как справа раздался заливистый храп. Слева кто-то звучно пустил газы, вызвав матерный шепоток соседей по кроватям.

Девушка зло выдохнула сквозь зубы и накрыла голову подушкой, приглушая звуки. Тишина в казарме, где спали почти сорок человек, была так же маловероятна, как и то, что небо однажды позеленеет.

Айлин закрыла глаза и погрузилась в мысленные образы, незаметно проваливаясь в сон.

Звуки кругом исчезали, образы уносили все дальше…

Казенные стены с облупившейся желтой краской, тусклый свет ламп под потолком очерчивает тени. Занеся ложку, Лин сидит над своей миской с каким-то сероватым хрючевом. Она знает, что сейчас будет, этот сон снился ей уже много раз. Слева и справа в таких же выжидательных позах замирают и другие послушники.

— Возблагодарите богов наших за пищу на столе и кров над головой. Да минует вас гнев их и проклятие. Приступайте к трапезе.

Вокруг активно стучат ложками, вычерпывая жижу с тарелок. Айлин медлит, рассматривая настоятеля, только что произнесшего молитву. Отец Ливон видится ей невысоким лысеющим мужчиной средних лет. Лицо острое со звериными чертами. Он, как жаба со своего постамента, внимательно наблюдает за детьми, скользя водянистыми невыразительными глазками по склоненным стриженым головам послушников, выискивая тех, кого нужно наказать за нарушение дисциплины.

— Прием пищи закончен, отложите ваши приборы и встаньте.

Стройный грохот отодвигаемых стульев. Все послушники молча замирают напротив своих мисок, пока отец Ливон медленно идет вдоль стола, ведя взглядом по пустым тарелкам. Интересно, сегодня он дойдет до нее?

— А это что? — обманчиво ласковый голос настоятеля раздается где-то слева.

Лин незаметно поворачивает голову, стараясь понять кому не повезет в этот раз.

Отец Ливон стоит напротив темноволосой мелкой девчушки.

— Я не голодна, отец, — еле слышно отвечает она.

Мир меняет очертания, столовую приюта окутывает мутная пелена, и уже Айлин стоит напротив настоятеля, вглядываясь в пустые глаза своего кошмара.

— Ах, не голодна, — все так же мягко говорит отец Ливон. — А знаешь ли ты, дитя, что за твою полную тарелку еды сейчас, за пределами города, идет ожесточенная борьба?

Лин отступает и бросается к двери.

Скрип петель и девушка в знакомой небольшой кухне. В углу у мутного окна за длинным столом сидит мать. Она не оборачивается, не улыбается.

Словно со стороны Айлин видит себя маленькую, только что пришедшую из школы. Эта сцена, боги, только не снова!

— Мама? — девочка делает шаг вперед, вглядываясь в покрасневшие, опухшие, родные глаза. — Что случилось?

Тишина. Мать лишь обнимает себя руками, как если бы ее пробрал озноб.

— Мам! Не молчи! Скажи что-нибудь.

— Твой отец…

Волна холода, волна жара. Лин оседает на пол, глядя перед собой. Силуэты из прошлого застывают и начинают таять.

Громкий стук в дверь. Приглушенные женские голоса. Стук перерастает в требовательные удары. Лин поднимается, быстро пересекает темную комнату и распахивает дверь. В глаза ударяет яркий электрический свет от коридорной лампы.

Лица соседок по общежитию. Как давно это было, надо же, она все еще их помнит.

— Твоя мать повесилась в общей кухне, вонь стоит страшная…

Синие ноги, шея под неестественным углом и одутловатое лицо, навечно застывшее под маской страдания. Именно такой Айлин видит свою мать каждый раз в своих кошмарах. На кухне людно, какие-то тени в военной форме быстро снимают тело и выносят навсегда куда-то за дверь.

Это все проплывает мимо, не задевая сознания. Айлин зачаровано смотрит на отцовский ремень, закрепленный под потолком. Изготовленный из добротной кожи, местами вытянувшийся и потрескавшийся, он висит, отбрасывая длинную тень на пол. Эта тень, словно змея, ползет к ногам девушки, поглощая все кругом.

Лин хочет отпрыгнуть, но сновидение снова делает поворот, возвращая её в столовую приюта. Снова стол, полная тарелка и покачивающийся силуэт отца Ливона. Его голос проникает прямо в мозг, обволакивая, как кисель.

— Очень неблагодарно с твоей стороны игнорировать пищу, посылаемую богами.

С нечеловеческой скоростью рука настоятеля хватает Айлин за волосы. Лицо девушки оказывается прямо в каше. Айлин начинает задыхаться, теплая крупа забивается в ноздри, мажет по щекам. Мужчина давит сильнее, погружая Лин лицом в миску, впечатывая в металлические борта. 

— Ешь, — шипит голос над ней. — Ешь и благодари богов за эту милость, что оказана тебе!

Ешь.

Ешь!

Собственный крик вырвал Айлин из сна. Казарма была погружена в полумрак. Скоро рассвет, а значит, что снова засыпать не имело смысла. Когда же все это закончится?

Девушка села на кровати и, обняв колени, затихла.

Если бы она сейчас подняла голову и присмотрелась, то непременно бы увидела, что за ней пристально наблюдал один из кадетов. Но Айлин лишь едва слышно вздохнула, так и не подняв головы.

— Что я думаю о своём объекте? Атто. Так его зовут. Хотите задать ему вопрос? Нет? Хорошо.

Он проснулся во мне три года назад, сломав мою привычную жизнь в одно мгновение. То время стало худшим в моей жизни. Тогда Атто чуть не… а впрочем, уже не важно. Несмотря на все, мы сумели найти общий язык. Но соседство остается делом не из легких — Атто нужно всегда держать на коротком поводке, иначе он натворит бед. Контроль, как вы знаете, это главное для Носителя.

Консультант, а вы, кстати, не хотите представиться?

* * *

Чем ближе был экзамен и последующее распределение кадетов по батальонам Передового корпуса, тем тревожнее становилась обстановка на станции подготовки. Никто не хотел попасть на «Свинобойню».

Последние ночи Айлин плохо спала и балансировала на краю дремоты и бодрствования, пока эту пытку не прервал…

— Рота, подъем!

…Не прервал гулкий прокуренный голос капрала Мартина Тойрера. Его невысокая коренастая фигура возникала на пороге казармы, оповещая о том, что на Конвейере наступил новый день. Новый, мать его, день с новыми испытаниями.

— Десять километров для бодрости духа. Выполнять.

Повезло, однако. Видимо капрал сегодня встал с удачной ноги. Две недели назад, одним не очень чудесным утром, Тойрер прогнал Айлин и других кадетов двадцать километров по пересеченной местности. (Как потом выяснилось, в тот день, на подходе к казарме, командиру на плечо нагадила ворона, увеличив дистанцию предполагаемой пробежки вдвое. Курсанты, после такой подставы, истребили всех ворон на полигоне для верности.)

Лин запрыгнула в штаны, на ходу застёгивая ширинку. Зарядка, осмотр, завтрак. Все четко. Полный порядок, к которому она так стремилась. Железный контроль над обломками своей жизни.

По началу, когда девушка только стала Носителем, ей казалось, что она не выдержит всего этого, сломается. В один миг, стоило только детекторам в городе сработать на нее, жизнь Айлин разделилась на «до» и «после». Ее выдернули из приюта, лишили привычной жизни и буквально сделали изгоем.

Лин перестала чувствовать себя творцом своей жизни. Все пошло кувырком.

Изоляторы, тесты, осмотры, снова изоляторы. 

Прежде чем попасть на Конвейер, Лин провела полтора года на станции наблюдения. По протоколу безопасности все Носители должны были пройти несколько этапов отбора, прежде чем их переведут на станцию подготовки. (Отборы имели две цели: оценить боевой потенциал Объектов и отсеять самые нестабильные элементы. Как можно догадаться, к концу срока на станции наблюдения народу оставалось немного.)

Там Лин и познакомилась с Коди.

Высокий, крепкий, всегда спокойный и невозмутимый молодой человек сразу привлек ее внимание.

Он напоминал ей одного человека из приюта Льюэса, с которым Айлин вместе росла.

— Опять зависла над едой?

Коди осторожно поставил свой поднос рядом и опустился на стул напротив подруги. Его серая форма была аккуратно отутюжена, короткие рукава открывали крепкие загорелые руки. Айлин скользнула по ним взглядом и устало вздохнула.

— Я ни хрена не сплю последнее время, — наконец выдала она и задумчиво посмотрела на своего единственного друга.

— Ничего удивительного, — кивнул Коди, раскладывая приборы на столе. — Своим храпом Дирк даже мертвого поднимет. Тебе повезло с соседом, что тут скажешь.

— Очень мило с твоей стороны, товарищ «я всегда ловлю Дзен». Но, может, ты вспомнишь, что друзьям принято сочувствовать? — проворчала Лин, задумчиво глядя на симметричную композицию из тарелок с едой на подносе Коди. — Ты думал, куда тебя могут определить?

— Думал. Желательно куда-нибудь в тыл, подальше от линии, — невозмутимо намазывая масло на тост, ответил Коди. — Скажем, тихий форт где-то на севере мне бы прекрасно подошел. Никаких диких, никаких стычек, только беспросветная тоска, вонь солдатских сапог и баланда в тарелке до конца моих дней. Красота.

Лин вопросительно выгнула бровь. Это было удивительно не похоже на Коди. Увидев ее замешательство, парень очаровательно улыбнулся.

— Брось, я шучу. Но зачем над этим думать, если за нас все решат и так?

— Это сейчас сказал ты или Соломон? — проворчала Айлин, с унылым видом пошлепав ложкой по горячей субстанции в своей тарелке.

Хочешь или нет, а затолкнуть в себя еду придется.

В ответ Коди лишь фыркнул и надкусил тост. К зависти Айлин, у парня всегда был хороший аппетит. О себе она такого сказать не могла.

С видом мученика, которому предстоит самое страшное наказание, Лин взяла ложку и склонилась над едой.

— Кажется, это твой завтрак? Мне так жаль.

Айлин успела поднять глаза, прежде чем ее поднос с тарелкой каши съехал ей на колени. Звякнул стакан с чаем, кипяток брызнул на колени, обжигая кожу под тканью штанов.

Коди вскочил, повернувшись к виновнику представления. В столовой резко стало тихо. Многие курсанты, затаив дыхание, устремили свой взор на троицу за круглым столом.

— Вот зараза, — вырвалось у девушки.

Шипя от боли, Лин инстинктивно принялась тереть ошпаренные колени.

— Реймонд, какого хрена? — угрожающе прорычал Коди, сжимая кулаки.

— Прости мне мою неловкость, — без капли сожаления протянул Эйден, игнорируя недовольного парня. Он посмотрел прямо в глаза Айлин и подвинул свой поднос на освободившееся место на столе.

— Подавись своими извинениями, козел! Ай, — девушка снова коснулась больной ноги, ощущая, как жжет кожу.

— Лин, ты как? — Коди обеспокоенно взглянул на девушку.

— Сломаю этому придурку нос и буду в порядке, — прорычала Лин, надвигаясь на беспечно развалившегося на ее месте гаденыша.

— Это не конструктивно, дорогая, — размешивая сахар в своей чашке, сообщил Эйден, с интересом наблюдая за Лин. — Говорят, холодная вода помогает от ожогов. У тебя есть 10-15 минут, чтобы добраться до медсанчасти. Или: «Здравствуй шрамы, сепсис, заражение и смерть».

— Ты-то откуда все это знаешь? Специалист по ожогам? — огрызнулась Айлин.

Эйден прищурился, промелькнул странный огонек в его глазах, но взяв себя в руки, парень криво усмехнулся.

— Просто слышал.

Коди встретился взглядом с Айлин, как бы спрашивая ее о чем-то. Девушка вздохнула, остывая, и отрицательно покачала головой. В словах Эйдена был смысл — сейчас затевать потасовку было глупо. Они и так привлекли слишком много внимания. Почти все кадеты в данный момент с интересом пялились на них, должно быть надеясь, что завяжется очередная драка.

Но у Айлин еще были свежи воспоминания о вывихнутой руке и запахе грязных сортиров. Прошептав себе под нос что-то нецензурной, Лин развернулась и покинула столовую. Коди еще раз смерил Эйдена взглядом «я-закопаю-тебя-в-помойной-яме» и пошел следом за подругой.

Эйден облизал пересохшие губы и усмехнулся, глядя в след этой ебанутой парочке. Коди явно отлизывал этой блондиночке где-то в уединении, иначе почему всюду таскался за этой доской, как побитый пес?

Сложно поверить, что между ними ничего нет.

Плевать.

Эйден громко отхлебнул горячий, сладкий чай и обвел взглядом присутствующих. Курсанты быстро уткнулись в свои тарелки. Гомон постепенно нарастал. Кто-то его явно ненавидел, например, Ева Рой. Сейчас эта очкастая, пряча страх и призрение, принялась за свою яичницу. Ну, а кто-то откровенно ссался в присутствии Реймонда. Охрененное чувство окутало парня, прямо как в старые добрые времена, когда он был сыном сенатора, а не одним из этого отребья.

От такого сравнения в душе стало распалятся пламя ненависти.

— Сука, — процедил еле слышно Эйден и поднялся, отставив стакан с недопитым чаем.

Чай плеснул на белую лакированную поверхность стола и растекся липким пятном.

Завтрак был испорчен стычкой с этой белобрысой. Но Эйден просто не мог смотреть, как эти двое голубков ворковали. Аж блевать тянуло.

… Обещаю, что займемся ей в следующий раз. Сейчас у нас на очереди другой кандидат. Пошли, Эйден, время поджимает…

Шипение Огненного разрывало голову парня. Объект словно начал просачиваться через кожу, вызывая жжение в районе лопаток.

Он прав. Лучшее средство снять напряжение — свалить в их с Кабрилом место тайных тренировок.

Эйден еще раз осмотрел лица собравшихся в столовой. Какой же сброд. И почему он вынужден находиться тут, с этим мусором?

Очкастая снова пялилась. Эйден обаятельно улыбнулся и медленно поднял вверх средний палец. Ева отвернулась и уткнулась в свою тарелку.

… Идем уже, ловелас, времени мало… — снова подал голос Объект.

Эйден усмехнулся, представив, как Кабрил закатывает глаза. Да, глаз у Объекта не было, как и тела, которым бы он могли распоряжаться, но все равно Эйдену было проще воображать Кабрила как что-то близкое к человеку.

В конечном итоге, именно по этой причине Эйден уже давно практиковал с Кабрилом возможность совмещать их разум. Задача была крайне сложной — не перейти черту и не дать воякам повода провести ликвидацию. По этой самой причине, Эйден и Кабрил разработали специальную тактику, при которой Объект мог всегда присутствовать рядом, но при этом браслет контроля фиксировал бы лишь незначительное превышение показателей.

Кабрил был доволен. Иногда Огненный немного перебарщивал, что приводило к повреждениям тела Эйдена. На таких тренировках всегда настаивал Объект, но и самому парню нравилось ощущать свою возросшую силу и способность контролировать огонь. Было в этом что-то завораживающее.

Эйдену нравилось вести полемику с Объектом. Нравился его взгляд на мир. Огненный был мудрым, и, к удивлению парня, хорошо представлял себе историю их мира. Кабрил никогда не касался вопроса своего появления. Не объяснял Эйдену, что он такое. Но каждый раз, отбросив ощущение, что он ведет диалог в своей голове, Эйден понимал, как мудр и необычен его Объект.

После его позорного изгнания из отчего дома, для Эйдена осталось только одно существо, понимающее его. И это был Кабрил.

На Конвейере наступил последний день перед экзаменом. Уже следующим утром курсантов ждал адский марш-бросок на хрен-знает-сколько километров в хрен-знает-какую даль. Но даже этот факт не остановил куратора Стаффа устроить кадетам усиленные тренировки.

Благодаря Коди и тому, что напарник всегда был готов прикрыть ее, Айлин удалось улизнуть с тренировки чуть раньше, чтобы помыться.

В душевой было холодно, пахло сыростью и плесенью.

Айлин содрогнулась, уже представляя, как будет зябко, когда она разденется. Она ненавидела эти общие душевые, с их сквозняками и запахами. Все это напоминало о приюте Льюэса, где так же не существовало понятия уединения и стерильности.

Ощущая, как физически ей сложно это далось, девушка все же стянула грязную, пропахшую потом рубаху. Кожа тут же покрылась мурашками. Решив, что растягивать данное «удовольствие» не имеет смысла, Лин быстро скинула оставшуюся одежду и затолкала ее под лавку. Прикрывшись старым застиранным полотенцем, она на цыпочках добежала до дальнего отсека. Парные тренировки скоро должны были закончиться, и сюда повалят остальные курсанты, пересекаться с которыми не было никакого желания.

Это была основная проблема девушек на Конвейере — найти уединение, чтобы решить свои вопросы. Почему-то парни переживали такие неудобства легче.

С отвратительным скрипом вентиль поддался, и из лейки на голову полилась вода.

Еле теплые струи омывали тело, но Айлин готова была замурчать от удовольствия. Какое-то время девушка просто стояла, наслаждаясь этим ощущением.

Ноги резко обдало ледяным сквозняком, заставив сердце забиться быстрее. В отдалении грохнула входная дверь и дуть перестало.

Почему так быстро? Они должны были закончить тренировки только через десять минут!

Айлин быстро выключила воду и затаилась в дальнем отсеке. Кого бы сюда ни принесло, она выскользнет незамеченной, когда незваный гость отвлечется.

— Твои советы ни хрена не помогают, если ты не заметил! — раздался голос, и Айлин с ужасом узнала его хозяина.

Меньше всего ей сейчас хотелось столкнутся с Эйденом Реймондом.

— Я уже много раз пытался, но всегда выходит одно и тоже, — продолжил парень, заходя в душевую.

Айлин напряглась, пытаясь понять, с кем разговаривает Эйден. Но ответа не последовало.

Тихо, чтоб не выдать себя, девушка выглянула из-за перегородки. Эйден стоял к ней спиной, упершись руками в стену. Он что-то бормотал, но слов нельзя было разобрать. Вдруг он зарычал и с силой впечатал кулак в стену.

— Да знаю! Заканчивай уже шипеть. Мне надо остыть.

Эйден резко выдохнул и принялся стягивать с себя одежду.

Девушка нырнула обратно в свое укрытие и прижалась к перегородке, ощущая, как от прилива адреналина сильно колотится сердце. Что она сейчас видела? С кем он там разговаривал? Не с Объектом же?

Бред. Кто в здравом уме будет давать право голоса этим паразитам?

Да, точно. В здравом уме. Об Эйдене она такого сказать не могла.

Лин снова выглянула, проверяя, свободен ли путь, но тут ее взгляд скользнул по парню. Он так и стоял к ней спиной, но уже без рубашки и, нервно пытаясь расстегнуть ремень. Но это мало интересовало Лин. Ее взгляд привлекли рубцы и бордовые пятна на плечах, локтях, пояснице. Вся спина Эйдена было словно в ожогах. Одни свежее, другие уже почти зажившие.

К горлу подступил ком. Айлин буквально ощутила это на себе, помня, как долго болели ее ошпаренные колени. Где он так умудрился?

Эйден тем временем снова что-то прошептал себе под нос и, обернувшись полотенцем, исчез в душевой. Благодаря шуму воды, Лин удалось быстро и тихо сбежать из ванной комнаты.

По пути к казарме Лин пыталась сложить в своей голове все увиденное и прийти к какому-то выводу. Но на ум шел только лютый бред. Ее уже начинало сильно раздражать, что этот гаденыш занимает слишком много места в ее мыслях. Вот ведь, нашла, о чем подумать!

Да какая к черту разница, что он там делал и откуда у него такие повреждения? С этого психа станется. Может, он для самоудовлетворения себя калечит. Ведь все сходят с ума по-своему. А то, что у Эйдена не все в порядке с головой, для Лин было уже давно очевидно.

На их привычном месте, за углом столовой, на скамейке, ее дожидался Коди. При виде подруги он улыбнулся и поднялся на встречу.

— Сегодня ты довольно быстро управилась, — парень окинул ее быстрым взглядом и приподнял бровь, заметив влажные волосы. — Кто-то помешал, или ты забыла захватить с собой мочалку и вспомнила о ней только сейчас?

— Первый вариант. И теперь у тебя есть только одна попытка угадать, кто мог испортить мне купание, — усмехнулась Айлин. — Это уже становится похоже на какое-то проклятие.

— Намек понял, и думаю я знаю, кто это мог быть. Мне стоит начинать ревновать? — рассмеялся Коди, за что получил очень красноречивый взгляд. — Ладно, прости.

— Не бери в голову. Это всего лишь очередной раз, когда у меня испорчено настроение. И аппетит.

— Ну, касательно твоего аппетита, его вообще никогда нет. В тот день, когда Айлин Эланд скажет мне, что готова плотно перекусить, я поверю в богов. — Коди галантно вскинул руки, приглашая Лин пройти к столовой.

После ужина Лин и Коди уже возвращались в казарму, когда к ним навстречу вылетела Тера. Девушка выскочила из дверного проёма, чуть не сбив с ног Коди. Лицо 25-й было белым. В голубых глазах застыл ужас.

— Эй, осторожнее, а то лоб расшибёшь.

Коди усмехнулся, поймав хрупкую девушку за плечи и не дав ей врезаться в стену. Но лицо Теры лишь еще сильнее исказил страх, губы задрожали, словно она вот-вот зарыдает. Лин нахмурилась. В душе начала подниматься волна беспокойства, грозя смыть все на своем пути.

Что-то неладное.

Страшное.

Они с Коди переглянулись, и, не сговариваясь, рванули внутрь казармы.

В общей спальне царил хаос. Несколько перевернутых кроватей лежали у стены, в воздухе летали перья. Сначала Айлин подумала, что кто-то из курсантов просто сцепился в драке, однако взгляд тут же наткнулся на сгорбленную фигуру посреди комнаты. Коди обернулся, ожидая объяснений от жавшихся в стороне кадетов, но те отстраненно наблюдали за ситуацией, предпочитая не лезть.

— Что тут происходит? — требовательно спросил Коди, оглядывая присутствующих.

В ответ молчание. Айлин быстро прошлась взглядом по собравшимся и совершенно не удивилась, когда наткнулась на свое «проклятие». Почему-то можно было заметить систему — если что-то шло наперекосяк, то поблизости всегда вертелся седьмой номер.

— Ничего криминального, — наконец подал голос Эйден, заметив ее пристальный взгляд. — Просто старина Дирк теряет контроль. Тут такое шоу было! Жаль, ребята, вы все пропустили.

Айлин со злостью сжала кулаки, да так, что ногти впились в кожу.

— Кто-нибудь, позовите куратора, — вполголоса сказал Коди и осторожно двинулся вперед к замершей фигуре. — Эй, Дирк, дружище, ты как?

По телу Дирка прошла волна дрожи. Он стоял на коленях, прижав руки к лицу, и тихо мычал, словно от сильной зубной боли. Парень никак не реагировал, но Лин видела, что дрожь, бившая крупное тело, начала усиливаться.

— Коди, лучше отойди, — прошептала Айлин, ощущая нарастающую волну тревоги.

— Все норма…

Рядом с Эйденом с грохотом упала книга. Айлин обернулась на звук и успела заметить тень усмешки на лице кадета, но вдруг Дирк взревел, резко выгнувшись назад. Это отвлекло Лин. В ушах раздался хруст ломающегося позвоночника.

— Ну, приехали, — простонал Коди, отскакивая в сторону.

Остальные кадеты бросились вон из спальни, справедливо пологая, что сейчас тут станет чуточку жарче.

— Вот мне вдруг стало интересно, куратор успеет до его обращения? А иначе нам всем тут будет очень невесело, — Эйден не сдвинулся с места, продолжая лежать на своей кровати, закинув ноги на тумбу.

— Помочь не хочешь, крысеныш? — Айлин одарила свирепым взглядом парня.

— Это не мои проблемы, — Огрызнулся номер 7. — И попридержи язык, дорогая.

Айлин с Коди переглянулись, прикидывая варианты действий. Паршивая ситуация, очень паршивая. Если ничего не сделать, то…

Дирк ревел посреди комнаты, кожа на его руках закипала, пузырилась и с треском лопалась. От тела валил пар. Нужно было что-то делать, причем срочно. Лин завертела головой, оценивая обстановку. Плохо понимая, что стоит сделать, девушка схватила последнюю целую подушку и с яростью швырнула ее в теряющего контроль Носителя.

Ну же, давай! Приди в себя!

— Дирк, твою мать, ты меня заебал своим храпом!

Вдруг повисла полная тишина, даже, казалось, кожа Носителя перестала шипеть. Дирк медленно повернул голову на звук разъярённого голоса Айлин. Взгляд слепых затянутых пеленой глаз остановился на ней.

— Да! — выдохнула Лин, ощущая бешенное сердцебиение. — Я из-за тебя уже которую ночь не могу уснуть! Это я должна сейчас потерять контроль и отделать тебя. Кончай дурака валять и возьми себя в руки!

Обращение… Остановилось?

— Ли… Лин

С трудом разомкнув искривлённую челюсть, Дирк пошатнулся и рухнул на четвереньки. Казалось, он узнал ее.

…Любопытно… — заурчал Атто где-то в глубине сознания.

Пальцы на руках Айлин стало покалывать, браслет на ноге слегка зажужжал, реагируя на проснувшегося Объекта.

Послышался звук быстрых шагов, грохнула дверь, и в казарму влетело несколько кураторов, Тера и капрал Мартин. Магия момента была разрушена.

Дирк зарычал, серая форма с треском разошлась на спине, являя острые костяные позвонки.

Капрал оценил обстановку.

— Показатели? — Коротко спросил Тойрер, обращаясь к куратору.

Стафф взглянул на планшет.

— За границей нормы, — хмуро констатировал он. — Что прикажете делать?

Капрал помедлил. Но лишь секунду.

— Ликвидировать Носителя.

Приговор оглушил. Лин подалась вперед, собираясь что-то сказать, но Коди перехватил девушку, качнув головой. Взвинченный командный состав был явно не намерен что-то выслушивать. Под горячую руку могла попасть и она сама, с тихо урчащим в груди Атто, который распалял гнев Айлин.

Не готовая смотреть на это, девушка бросилась вон из спальни, сжав до боли кулаки. Она уже видела момент ликвидации, и наблюдать это снова у нее не было сил.

На полигоне было тихо, сумерки сгущались над полосой препятствия. Долгое время Айлин сидела на пригорке, глядя в одну точку.

У нее почти получилось успокоить Дирка. Еще бы немного, и все бы получилось…

Вот дерьмо!

…Да, занятный сегодня денёк… — раздался ядовитый шёпот.

— Заглохни, — рявкнула Лин. Эхо ее голоса прокатилось по округе. — Пожалуйста. Просто замолчи, Атто. Не надо.

…Ты какая-то нервная сегодня. Как-будто у тебя на глазах убили товарища, и ты не смогла ничего сделать. Бедная девочка… -бархатное урчание Атто, похожее на смех, завибрировало где-то в районе солнечного сплетения.

Руки нервно подрагивали. Нужно было успокоиться, взять свое состояние под контроль, но выходило чертовски плохо.

Дирк был славным малым. За все полгода их знакомства Лин никогда не видела, чтобы он злился или опускался до унижения. В отличие от многих других кадетов, парень никогда не стремился самоутвердиться или разжечь конфликт. На его тумбочке постоянно лежали какие-то книги, и все свободное время Дирк проводил лежа на койке и читая. Да, храп соседа порядком бесил Айлин, но в остальном он был одним из самых стабильных курсантов. Что могло довести его до такого состояния?

— О, снова не спишь? — Насмешливый голос раздался за спиной. — Ну теперь-то уж точно выспишься. Классно же, а?

Эйден стоял рядом, возвышаясь над девушкой. Мерзкая улыбка скривила его губы.

— Чего тебе? — хмуро буркнула Айлин.

Меньше всего ей хотелось сейчас разговаривать. Особенно с ним. Парень явно имел много секретов, разгадывать которые у Лин не было никакого желания. Такая перспектива представлялась ей ковырянием в куче дерьма.

— Пришел сказать, что ты пропустила самое интересное. Такого фонтана из крови я давно не видел. Ну и повезет же кому-то отмывать стены, — еще гаже усмехнулся парень и присел рядом. — Может, даже кому-то посчастливится найти кусочек-другой старины Дирка.

В груди вскипало раздражение. Горячее. Яростное. Так, словно кто-то открыл затворку и все эмоции сегодняшнего дня повалили наружу. Дыхание сбилось.

— Что там произошло на самом деле? — Лин повернулась к Эйдену и посмотрела на него. — Ты ведь в этом как-то замешан, да?

— Нет, конечно. Мы просто болтали. О разном, — небрежно бросил он, словно не замечая состояния девушки. — Знаешь, такая дружеская беседа: о семье, о жизни. О прошлом.

Сердце заколотилось как бешенное, его стук отдавался в ушах барабанным боем. Лин медленно встала, сжимая кулаки.

— Что ты сделал? — девушка подалась вперед, сгребая пальцами ткань рубашки противника.

Парень молчал. С болезненным интересом в глазах он осмотрел руку, держащую его за воротник. Презабавное зрелище — Лин была ниже Эйдена на голову, но яростный напор девушки словно выравнивал эту разницу между ними.

— Ты серьезно? — Эйден еще раз выразительно посмотрел на девушку. Вздохнул. — Видимо, да.

На губах мелькнула довольная ухмылка, и в следующую секунду Эйден перехватил руку Айлин, выкрутив ее в сторону, шагнул вперед и коротко ударил в живот.

Дыхание сбилось. Лин разжала пальцы, ощущая, как в месте удара жжет кожу и приливает кровь. Движение — она увидела это краем глаза, и, пригнувшись, перекатилась, уходя от удара. Кулак Эйдена мелькнул над головой. Парень оказался открыт. Девушка извернулась, рванула вперед, и ударила в челюсть, опрокинув дезориентированного парня на спину.

Тяжело дыша, она застыла над противником, глядя потемневшими глазами на то, как на скуле парня наливается багровое пятно.

— Я не Дирк, — переведя дыхание, прошипела девушка. — Со мной твои фокусы не пройдут.

Эйден лежал, задумчиво глядя в небо. После ее слов он криво улыбнулся, и, перекатившись, встал.

— Никогда и ни в чем нельзя быть уверенным.

С этими словами он развернулся и побрел в сторону казарм, махнув рукой на прощание. Лин с ненавистью смотрела ему в след, гадая, для чего этот гаденыш вообще сюда приперся. То, что за этим стояла какая-то конкретная цель девушка даже не сомневалась. Оставалось понять, какая.

Чуть в стороне, в тени дерева, за происходящим на полигоне наблюдал высокий темноволосый мужчина. Он был в форме без опознавательных знаков, и понять его чин не представлялось возможным.

Он стал невольным свидетелем интересного представления, устроенного двумя кадетами.

Забавная парочка, ничего не скажешь. Хоть какое-то разнообразие на этой помойке. Взаимная неприязнь двух Носителей, словно накалила воздух вокруг. Возможно, ему лишь показалось, но за этой стычкой стояло что-то большее, чем простые разборки.

Прекрасно. Настоящая удача.

Это хорошая возможность немного себя развлечь. Слишком уж медленно тянулось время на Конвейере для офицера Райта Кадиса.

Позади странного мужчины скрипнул гравий. Кто-то остановился за спиной.

— Чего тебе, Масуда? — не оборачиваясь спросил он, все еще рассматривая замершую на пригорке светловолосую девушку.

— Давно не видела, чтобы ты так заинтересовано наблюдал за кем-то, Райт, — игриво откликнулась женщина, поняв, что ее раскрыли. — Не поделишься мыслями?

Райт задумался.

— Не думаю, Айрис, что тебе будут интересны мои коварные планы, — приподнял бровь Кадис, скользнув взглядом по замершей рядом Масуде. — В любом случае, ты девочка умная, и уже очень скоро сама догадаешься.

Офицер Кадис холодно улыбнулся на прощание и развернувшись, пошел прочь.

— Я как-то спрашивала Атто, зачем они приходят к людям. Понятное дело, внятного ответа от него добиться не удалось, но я все же кое-что поняла.

Объекты обладают сознанием, но не телом. И единственная их цель — сломать личность человека и получить полный контроль над ним. Наверное, они и есть истинные боги, проклявшие нас много лет назад…

* * *

Капрал Мартин Тойрер не спал. Да и какой, к черту, сон, когда в его роте творится такой бардак! За этот курс он потерял двоих кадетов.

К Носителям все относились по-разному. Кто-то до усрачки боялся, считая чудовищами, кто-то игнорировал их «особенности». А капрал видел в них обычных людей. Юноши, реже девушки. Не старше двадцати трех. Обычные сопляки, вверенные ему для обучения. Для повышения их шансов на выживание. Плевать, что там, наверху, Носителей считали расходным материалом. Верхи никогда не пересекались с теми, кого отправляли на фронт.

Капрал достал мутный графин из шкафа и со стуком водрузил его на стол. Темная жидкость омыла бока стеклянного сосуда.

Мартин отдавал себе отчет в том, что они были опасны. Чертовски. И по протоколу, Носителя, обернувшегося без прямого приказа, следовало тут же уничтожить. Но каждый раз это давалось Тойреру все тяжелее.

Дирк Эварс.

Обычный солдат. Двадцать два года. Группа крови — вторая положительная. В меру способный, в меру ленивый.

Капрал знал всех своих курсантов, на каждого было подробное досье.

У Дирка осталась мать и две младшие сестры. Отец тоже был, но где, выяснить не удалось. Тот бросил семью сразу, как только у сына выявили Объект.

Откупорив графин, мужчина щедро плеснул его содержимое в стакан. Комнату наполнил терпкий запах спирта.

В дверь постучали.

— Войдите, — чертыхнувшись про себя, крикнул Тойрер.

Дверь отворилась, и в кабинет зашел высокий молодой мужчина в серой форме без опознавательных знаков.

— А, Офицер Райт, — кисло протянул капрал, узнав вошедшего. — Давно не виделись.

Темноволосый мужчина кивнул в знак приветствия и наградил тяжелым взглядом графин с виски.

«Тоже мне, поборник нравственности» — зло подумал капрал Тойрер, а в слух произнес:

— Что привело тебя ко мне на ночь глядя? Экзамен только завтра. — Мартин откинулся на спинку стула и скрестил руки, готовясь к неприятностям. — Или тебя уже кто-то заинтересовал?

Никогда просто так этот человек не заходил в кабинет капрала Тойрера. Если офицер первого ранга, Райт Кадис, появлялся на пороге, значит у него была определенная цель. Мартин вздохнул.

Накануне экзаменов на станцию подготовки стекались военные шишки со всего материка, желая отхватить себе самых способных курсантов Конвейера. Это напоминало капралу смотр племенных жеребцов, только что в жопу его кадетам не заглядывали. Интересно, по чью душу пожаловал Райт?

Капрал уже сочувствовал несчастным, на которых положил глаз этот человек. Участь отобранных им кадетов была незавидной — батальон Смертников, за глаза прозванный «Свинобойня», и короткий путь на тот свет. Смерть могла наступить часто и от рук самого Кадиса.

Несмотря на привлекательную внешность (если верить вкусам офицера Айрис Масуды), нрав у Райта Кадиса был тяжелый: Носителей он физически не переваривал, но, как человеку военному, ему приходилось иметь с ними дело, безукоризненно выполняя приказам. В его руках Носители были лишь инструментами.

— Хотелось бы взглянуть на личные дела Носителей, — произнес Райт с холодным, отсутствующим выражением лица.

Тойрер потер глаза мозолистыми пальцами и нехотя извлек из ящика стола большую стопку бумаг. Курсанты этого года — ровно сорок желтых папок, среди которых теперь была одна «лишняя». Капрал поднялся, положил эту стопку перед офицером Кадисом, и, подхватив свой стакан, отошел к окну.

В кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги. Райт изучал досье кадетов, Тойрер смотрел на темное небо за окном.

— Эти двое, — подал голос офицер, после двадцати минут молчания. — Я хочу увидеть их завтра в паре на экзамене.

Тойрер медленно повернулся, гадая, кто мог так заинтересовать офицера Райта, раз он не дождался смотра.

Отставив пустой стакан, Мартин шагнул к столу и взглянул на две анкеты, лежащие перед ним.

Айлин Эланд № 41.

Эйден Реймон № 7.

Капрал удивленно вскинул брови и усмехнулся. Худшей связки и представить нельзя.

В первые же дни на станции они устроили потасовку. Обалдевший от такой наглости сержант Герхард скрутил обоих, после чего, не стесняясь в выражениях, выдал Эйдену и Айлин неделю нарядов. Что послужило причиной конфликта, так и осталось тайной для Мартина. Однако с тех самых пор эти двое невзлюбили друг друга.

Более того, капрал мог поклясться, что седьмой номер многих кадетов раздражал своим существованием.

А ставить его с Эланд…

— Они твою любимую канарейку задушили, что ли? — вырвалось у Тойрера. — Экзамен подразумевает трехдневный марш-бросок. Условия и так тяжелые, а ты хочешь поменять их сработанные боевые пары? Как бы тебе сказать, Эланд и Реймон немного не ладят. Произойдет чудо, если они не перебьют друг друга в первый же день кросса.

Пока Тойрер все это говорил, до него постепенно доходило. Взаимная неприязнь курсантов и была основной причиной, почему Райт отобрал именно их.

— Так ты выполнишь мою просьбу? — пропустив тираду Мартина, спросил мужчина, зевая, словно умирал от скуки.

Как же. Просьбу. С каких пор вышестоящий по званию «просит»?

На лице капрала заиграли желваки. Он закурил, чтобы немного успокоиться.

— Будь по-твоему, Райт, — наконец ответил капрал, докурив сигарету. — Это будет не экзамен, а твоё персональное шоу.

Утро наступило незаметно для капрала. Сначала за окном его кабинета темнота начала рассеиваться, потом погас уличный фонарь, и, наконец, помещение наполнила утренняя дымка. На столе стоял пустой графин, бросая тень на пепельницу, полную окурков. Мартин провел остаток вечера и всю ночь сидя над желтыми папками, изредка перелистывая чье-то личное дело. Это было единственное занятие, которое он сумел себе найти после разговора с Райтом. Бессонница обострилась, будь этот офицер неладен.

Взгляд красных, воспаленных от дыма и отсутствия сна глаз, задумчиво блуждал по комнате. Мартин думал. Курил и думал.

Стук в дверь вывел капрала из невеселых мыслей.

Чтоб вас… Проходной двор какой-то!

— Войдите, — снова чертыхнувшись, отозвался Тойрер.

В кабинет, чуть помедлив, вошел сержант Герхард и встал по стойке смирно. Мартин окинул его взглядом. Безукоризненная выправка, широкий лоб и внимательный взгляд темных глаз. Сержант был немолод, по краям лица свисали брыли, но он все еще производил свирепое впечатление. Не зря курсанты за глаза прозвали Герхарда — «Стафф».

— И правда похож, — задумчиво протянул Мартин, заставив сержанта покоситься на командира в недоумении. — Что у тебя?

— Разрешите доложить, капрал! Все готово к проведению экзамена. Кадеты построены, наблюдающие на позициях.

— Ну идем, — тяжело вздохнул Тойрер и, накинув мундир, покинул кабинет.

На плацу уже выстроились в две шеренги курсанты. Хмурые, невыспавшиеся. Еще бы. Капрал был уверен, что Герхард заставил их отмыть всю казарму после вчерашнего происшествия.

— Курсанты! — обратился капрал к угрюмым кадетам. — Вам предстоит совершить марш-бросок в паре с боевым товарищем, которого вам определит начальство. Задача стоит в том, чтобы добраться от станции подготовки до форта Круус за 72 часа. У вас будет десять минут на подготовку снаряжения. Состав пар объявит сержант Герхард.

Вперед выступил Стафф и, прочистив горло, принялся зачитывать приказ на распределение. Когда сержант добрался до пары Эланд/Реймон, то на секунду запнулся, но быстро преодолев удивление, продолжил.

Айлин позавидовала выдержке Стаффа. Сама она скрыть удивление так быстро не смогла. Более того, это чувство можно было назвать другим ёмким словечком. Они с Коди переглянулись.

Должно быть, вид у девушки такой, словно ее мешком по голове ударили. Коди немного побледнел, взглянув подругу, и пожал плечами.

Стафф быстро дочитал список до конца.

Айлин потерянно осмотрелась. В глаза бросился широкий брезентовый навес, из которого за курсантами наблюдали около двадцати человек в форме. Лин не могла разглядеть отсюда все эти лица, но жгучая ярость разлилась по телу.

…Я и сам не ожидал… — тут же высунул нос Атто, почуяв брешь в самообладании девушки. -… Экзамен обещает быть интересным…

Айлин вдруг захотелось громко рассмеяться.

— Чего встала? — Эйден замер напротив напарницы, с непроницаемым лицом разглядывая девушку. — У нас всего десять минут. Или ты налегке?

Айлин резко развернулась, уже представляя, как ее кулак впечатывается в рожу этого гадёныша, ставя симметричный синяк на другой его скуле. Браслет завибрировал, где-то на краю сознания радостно заскулил Атто.

— Не стоит, Лин.

Коди положил руку на ее плечо, возвращая в реальность.

— В твоих интересах, Реймон, вернуть мне её в целости и сохранности. — Холодно проговорил он, исподлобья взглянув на Эйдена. — В противном случае, части тебя еще долго будут собирать по материку, все ясно?

— Поглядите-ка, у маленькой блондиночки завелся поклонник! — усмехнулся седьмой номер, с интересом смерив парочку взглядом. — Ну ты даешь, Коди. Хотя… De gustibus non est disputandum.*

— Закрой рот и иди собирай манатки, Эйден, — игнорируя его кривляния прорычала Айлин. — Сам же сказал, у нас всего десять минут.

Реймон усмехнулся, и, сделав поклон в лучших традициях высшего света, побрел к складу, что-то довольно насвистывая себе под нос.

Коди обеспокоенно проводил его взглядом и повернулся к Айлин.

— Не нравится мне это. Что за ерунда с распределением? Ни у кого, кроме нас, не сменили напарников.

— Не волнуйся, — Лин смерила взглядом удаляющуюся спину Эйдена. — Я устрою ему славную жизнь.

— Как бы он тебе ее не устроил, — с сомнением проговорил Коди. — Я боюсь за твоё моральное состояние.

— Выдыхай, — Лин двинулась следом за толпой кадетов. — В приюте Льюэса мне и не такие кадры попадались. Я справлюсь. Ты мне веришь?

Коди вздохнул. Но во взгляде так и осталась тень беспокойства.

— Верю.

Вот и славно. Осталось поверить самой себе.

*О вкусах не спорят (лат.)

Но опасения Айлин подтвердились значительно быстрее, чем она рассчитывала. Не прошло и трех часов с начала экзамена, как Эйден сначала стал странно на нее коситься, не сбавляя темпа бега, а потом и вовсе притормозил на небольшой поляне. Кругом были чахлые деревца и сплошной кустарник. Парень уперся руками о колени и отдышался.

Устал он, бедняга. Всего через несколько часов после начала кросса. Подбегая ближе, Лин вся подобралась, готовясь к сюрпризам. Все это время она специально держалась чуть позади Эйдена, чтобы иметь возможность всегда держать парня в поле зрения. Ну и что он задумал?

Стоило кадетам остановиться, как дрон наблюдения, все это время следовавший за ними, тоже притормозил. Небольшой, шустрый механизм завис в трех метрах над землей чуть в стороне от курсантов. Его тихое стрекотание лишь накаляло атмосферу между напарниками.

— Эй, погоди, что-то в боку закололо! — Эйден согнулся, прижав руку к левому боку. — Может, понесешь мой рюкзак? Мы же теперь, как-никак, напарники.

Лин опешила. Но лишь на миг. Озорной блеск в зеленых глазах привел ее в бешенство.

— Сам неси своё барахло, — бросила она, поняв, что парень лишь притворяется. — У нас нет времени на твои выкрутасы, Эйден. Заканчивай представление и пошли.

— Какая ты жестокая, никогда бы не подумал, что в тебе столько равнодушия, — Эйден наиграно вздохнул и выпрямился. Но не прошло и пары часов, как парень снова остановился и застонал.

— Что на этот раз? — Прорычала девушка, спрыгивая со скалистого уступа. Внутри все кипело.

— Мне кажется, я натёр палец, — Пожаловался гаденыш, от чего Айлин просто зарычала.

— Чего ты добиваешься?!

— Да просто портянка съехала, — отозвался Эйден, и, присев на камень, принялся аккуратно перетягивать ногу. — Чего ты такая раздраженная?

Боги, дайте сил.

Лин ощущала, как время для сдачи экзамена утекало сквозь пальцы. Если они не сдадут его, вылетят со станции подготовки. А там… Ликвидация? Нет уж.

— Поднимайся, — Айлин еле сдержалась, чтобы не дернуть парня за рукав. — Мне плевать на твою ногу, бок или отваливающийся член. Ты идешь за мной.

Эйден перестал заматывать тряпку на ноге и, откинувшись на локти, посмотрел в небо.

— А член тут причем? — задумчиво поинтересовался он и, повернув голову, посмотрел прямо на Айлин. — У тебя какие-то фантазии на этот счет? Можешь даже не мечтать, ты не в моём вкусе.

И в этот момент Айлин поняла, что была готова убить человека.

— Просто. Поднимайся, — глухо прошипела она.

— Хорошо-хорошо, — сдаваясь, Эйден поднял руки к небу и встал. — Идем, если тебя это так парит.

Парит. Нет, ее это просто выводит из себя.

Минуло еще несколько часов, и, слава богам, в тишине. Айлин держала темп, стараясь не растерять силы. Она двигалась впереди, пока Эйден плелся за ней. Пейзаж постепенно менялся.

Горная местность была трудна. Скалистые уступы, мелкая крошка камней под ногами, грозившая в любой момент понести вперед. Прямо за краем обрыва, внизу, метрах в пяти, протекала быстрая река. При падении можно было бы свернуть шею или утопиться.

Уже начинало темнеть, но упрямый горный каньон даже не думал заканчиваться. Нужно было разбивать лагерь, разводить огонь, но, как назло, кругом были только камни и сухая трава. А ночи в это время года были холодными.

— Ну, сверхзаум, что будем делать? — спросил Эйден, когда Лин в очередной раз притормозила на краю обрыва.

Девушка нахмурилась. Они уже давно должны били пройти этот участок. Странно.

Наверное, «напарники» отклонились от курса. Но как такое возможно? Лин могла поклясться, что постоянно следила за дорогой и сверялась с картой. Девушке надо было подумать. А думать в компании Эйдена выходило плохо.

— Найди пока хворост и разведи костер, — хмуро откликнулась Лин, начиная подозревать что-то неладное. — Я скоро вернусь.

Парень что-то буркнул в ответ и уселся на валун. Лин отошла на достаточное расстояние от места их с Эйденом стоянки и присела на гальку. Внизу шумела вода, перекатывая камни по дну реки. Порывшись в рюкзаке, Айлин достала карту и принялась искать свое местонахождение.

Лин крутила карту, а тем временем взгляд серых глаз пристально изучал ее по ту сторону экрана.

Офицер Кадис с начала экзамена гипнотизировал только один монитор. Казалось, ни еда, ни светские разговоры его вовсе не волновали. Закинув ноги на соседний стул, сцепив руки на затылке, Райт провел в такой позе, по меньшей мере, часов девять. В отличие от других офицеров, что толпились у стола с напитками, Райта не интересовало ничто другое, кроме одной пары Носителей.

— Опять это любопытство на твоем лице, — бесшумно подкравшись сзади, шепнула Айрис Масуда на ухо мужчине. — Поверить не могу, что мне посчастливилось дважды за столь короткое время полюбоваться этим редким зрелищем.

Мужчина проигнорировал ее реплику. Происходящее на экране все больше затягивало офицера. Айрис сбросила с плеч темные пряди волос и картинно закатила глаза.

— Тебе не хватает воспитания, — вздохнула она, и, придвинув стул ближе, уселась рядом. — Нельзя игнорировать людей, которые с тобой разговаривают. А то они подумают, что ты бесчувственный чурбан.

Райт покосился на женщину и едва заметно усмехнулся.

— Я ничуть не расстроюсь по этому поводу, — тихо проговорил он.

Масуда недовольно фыркнула, и какое-то время они молча наблюдали за Айлин. Пройдет еще немного времени, и на сегодня наблюдения будут закончены — дроны не были оснащены приборами ночного видения. До утра офицеры переберутся в столовую и будут гулять на всю катушку. К рассвету отправятся спать. И скорее всего до вечера второго дня в шатре уже никто не появится.

Для Масуды это был третий экзамен, но она знала, что каждый год сценарий одинаков. Женщина поднялась, собираясь уходить, но офицер Райт не сдвинулся с места.

— Ты остаёшься? — тихо поинтересовалась Айрис.

В ответ Кадис еле заметно кивнул. Пожав плечами, Масуда покинула шатер.

Почти стемнело, когда Айлин вернулась в лагерь. И, само собой, костра там не было и в помине. Эйден растянулся на камне и, казалось, спал. С ума сойти.

— Вставай, Реймон, — прошипела она, подходя к парню. — Где, мать твою, костер?

Девушка поборола в себе желание пнуть Эйдена в бок. Ее раздражало, что это тело так спокойно отдыхало. Эйден скинул руку с лица и приподнялся на локтях. Он с непроницаемым выражением на лице взглянул на Лин.

— Я спрашиваю, костер где?

— Тебе в рифму ответить?

… Мне нравится этот малый… — прозвучал голос Атто в голове Лин. Куда же без вездесущего комментатора. Он просто обязан был высунуться из своей норы.

«Еще бы. Если гаденыш преуспеет и доведет меня, ты не упустишь своего шанса» — про себя усмехнулась девушка.

… Несомненно… — не стал отпираться Атто. — … Я болею за этого мальчишку…

«Если он тебе так нравится, может переселишься к нему?»

… К моему глубокому сожалению, это так не работает …

Айлин прикрыла глаза, ощущая, как силой воли подавляет Объект. Голос Атто, по которому она совершенно не скучала, был тревожным звоночком — Объект умудряется пробиваться через ее внутренний контроль.

Так. Ладно. Это была очередная провокация от Эйдена. Ничего нового. Лин одарила парня презрительным взглядом и, развернувшись, пошла к уступу. Айлин осторожно спустилась к реке, в надежде собрать немного хвороста прямо на берегу. В темноте спускаться было опасно, но перспектива ночевать без огня еще меньше нравилась Лин.

На ее счастье, на каменистом берегу лежали какие-то ветки и коряги, когда-то давно вынесенные сюда течением.

Уже совсем стемнело. Дрон наблюдения, тихо жужжа, опустился на землю и отключился. Склонившись над охапкой отсыревших веток, собранных вокруг, Лин упрямо продолжала высекать искры, стараясь разжечь пламя. Но замёрзшие пальцы плохо слушались. Девушка чертыхнулась.

Эйден наблюдал за ней с уступа. Это было достаточно забавное зрелище. Несколько раз Айлин упала в воду, пока пыталась достать какую-то палку, потом, тихо матерясь старалась разжечь огонь. Эйден видел, как от холода ее слегка трясло, и ничего не получалось.

…Предлагаю помочь ей с костром… — шипение Кабрила наполнило мысли парня. — … Нет смысла доводить ее до гипотермии…

В словах Объекта был смысл. Заморозить эту овцу до смерти можно было, и это определенно доставило бы Эйдену удовольствие, но тогда Кабрил не сможет получить то, чего хочет.

Эх, а какой это был соблазн.

Парень вздохнул и спустился к реке. Найти Лин не составило труда — нужно было просто идти на встречу отборной брани. Эйден хотел посмотреть поближе на ее безуспешные попытки. Но тут он услышал злое отчаяние в ее голосе, и в груди разлилось ликование.

«Может, хрен с ней и Атто? Найдем тебе другого соперника?» — мысленно обратился Эйден к своему Объекту, смакуя теплую волну удовольствия в груди.

…Нет, я хочу увидеть именно Лунного…

«Ты как капризная девка, » — закатил глаза Эйден. Выйдя из темноты, он присел напротив Лин.

— Скоро уже?

— Сам попробуй, — раздражённо ответила Айлин и села на рюкзак. Внутри зарождалось отчаяние. — Если бы ты занялся этим раньше, мне бы не пришлось возиться с костром в темноте.

Эйден молча взял из ее рук огниво и одним движением высек целый поток искр. От хвороста сначала повалил белый едкий дым, и показалось пламя. Робкие языки заплясали на сырых палках, дерево зашипело. Долгожданное тепло обдало щеки девушки.

Айлин удивленно подняла глаза на «напарника». Огонь разрастался, и вскоре они уже сидели перед полноценным костром.

— Что? — холодно поинтересовался Эйден и перебросил огниво в руки растерянной девушке. — Перестань на меня так пялиться.

Парня раздражал этот удивленный взгляд. Эти карие глаза, что сейчас с недоумением изучали его. Вообще, сегодня эта девка целый день раздражала Эйдена. Он старался скрывать это за напускным безразличием и валял дурака только чтобы досадить «напарнице». Но это не приносило нужных результатов.

— Ты мог бы и раньше развести костер, — буркнула Айлин.

Да. Мог. Но с какого черта ему это делать? Эйден никогда не страдал от холода, с тех пор как Кабрил появился в его жизни.

— А тебя, судя по всему, в твоём клоповнике, не научили элементарной благодарности, — усмехнулся парень. — Ты же приютская, так?

Глаза Айлин сузились. Он что, думает, что это ее больная точка? Тогда самое время его обломать. Губы девушки растянулись в ядовитой усмешке:

— А тебя, судя по всему, лишили золотой ложки? Интересно, как сенатор Реймон перенес весть, что его единственный сын стал отбросом… Прости, я хотела сказать Носителем.

Вот Дрянь!

…Даже не вздумай, она провоцирует тебя…

Но было поздно. Эйден вскочил с места.

Пламя костра осветило его высокую фигуру, что отбросила длинную тень на скалы. Айлин отвлеклась на нее лишь на секунду, но Эйдену этого хватило, чтобы скользнуть прямо к ней, стиснув холодными пальцами горло. Он без усилий поднял девушку вверх. Сжал пальцы, ощущая тепло ее кожи.

Лин вцепилась мертвой хваткой в удушающую ее руку, царапая кисть Эйдена. Если вчера ей удалось подбить глаз этому мудаку, то только благодаря эффекту неожиданности. В глазах потемнело. Поняв, что так, кроме смерти от удушения, она ничего не добьётся, девушка резко вынула нож. Удар был слабый, и вышло лишь мазнуть противника по предплечью. Но этого хватило. Эйден выпустил ее, отскакивая назад.

— Ты серьезно? — протянул он глухим голосом. — На ножах?

Эйден медленно достал свой нож. Сильный, сукин сын. Лин не питала иллюзий.

Девушка смотрела в глаза своему сопернику и чувствовала, как в груди медленно расползается ледяное ощущение, напоминающее страх. Они одни. Далеко от Конвейера. И дрона-наблюдения тоже нет.

Айлин быстро оценила обстановку, отойдя от шока. Эйден держал нож обратным хватом. Дело плохо. Лин обхватила рукоять четырьмя пальцами, а большим жестко придавил обух, максимально фиксируя нож в холодных пальцах.

— У тебя есть другие предложения? — получилось сипло, горло еще болело.

В глазах Эйдена промелькнула странная тень, он что-то прошептал, словно сам себе. Посмотрел на серебристое лезвие, направленное ему в грудь.

— Мне это не интересно, — вдруг ледяным тоном проговорил парень. — Предлагаю приберечь этот вариант на потом.

И убрал нож.

— Ты просто псих! — голос Айлин вмиг сорвался на крик. — Гребаный псих!

Щеки Айлин пылали. Тело начала колотить мелкая дрожь, когда волна адреналина пошла на спад. Она так и стояла, до боли сжав в своей руке нож.

— Совсем головой тронулся?! — снова крикнула она, прижимая руку к горлу. Кожа на шее горела.

Эйден ничего не ответил. Он молча поднял свой рюкзак с земли. Пройдясь по Лин странным, нечитаемым взглядом, парень обошел девушку и растворился в темноте.

Больше всего на свете Эйден ненавидел ожидание. Впереди была целая ночь. Ледяная, с хрустом инея под ногами и паром изо рта.

Эйдену было неимоверно сложно сдерживать себя там, у костра, чтобы не размазать эту заносчивую маленькую суку к чертям. Ее слова буквально сорвали крышу. Кончики пальцев еще покалывало от ощущения горячей кожи ее шеи. Стоило лишь сдавить сильнее…

… Я чувствую твою сладкую ярость… — прошипел Кабрил, выдернув Эйдена из воспоминаний.

Парень развалился на широком плоском камне и посмотрел в черное небо с россыпью звезд. Месяц тускло блестел в вышине. Его свет вытягивал слабые тени вокруг Эйдена.

— Если ты почувствовал мою «сладкую» ярость, тогда какого хрена остановил? — в слух проворчал парень, не опасаясь, что их разговор с Объектом подслушают. — Я бы подправил девчонке ее физиономию.

… Нельзя быть таким импульсивным, дружок. Иначе план провалится. Нам надо заставить ее выпустить Атто, а не убить. Наберись терпения, и она обязательно будет страдать, когда ее объект выйдет из-под контроля…

Эйден вздохнул, ощущая, как начинает успокаиваться. Кабрил был прав, он не должен поддаваться эмоциям. Есть план и ему надо следовать.

— Хорошо.

… Я должен попросить прощения. С ней слишком много проблем…

— Именно поэтому ты и выбрал их с Атто, не так ли? — усмехнулся парень.

… Именно. Другие — слабы… — шипение Кабрила затихло, и воцарилась тишина.

Эйден потянулся и чувствовал, как приятно ноют мышцы всего тела. Спать не хотелось, ведь ночь была так прекрасна! Парень лежал под самым небом, и ему казалось, что звезды совсем рядом, стоит лишь протянуть руку, и можно коснуться любой из них. Эйден всегда любил ночь. Ночью можно было быть самим собой, не притворяться, не играть на публику. Можно было не бояться разочаровать отца.

Парень перевернулся на бок, подложив руку под голову.

Отец и мать. Эйден не видел семью с того дня, как появился Кабрил.

Это случилось на приёме по случаю переизбрания сенатора Реймона на второй срок. В зале было шумно, душно и пахло орхидеями — проклятые цветы украшали все вокруг, источая едкий аромат. У Эйдена в тот день сильно болела голова, и сладковатый запах цветов оседал вкусом мертвечины на кончике языка.

Парень всеми силами старался заглушить этот отвратительный привкус, цедя белое вино, когда виски сдавило сильной болью.

… Приветствую, человеческое дитя… — прошипело что-то прямо в голове, — … Мое имя Кабрил…

Объект пришел в жизнь Эйдена вместе с этой оглушающей болью. Парень тогда не понял, что звенело громче — голос Объекта или рев серены, раздающийся с улицы, вторя пробуждению Огненного.

В зал, где проходила торжественная церемония ворвались военные. Эйдена вычислили через несколько минут. Сопротивляться было бесполезно, даже опасно. Мать кричала, что это было ошибкой, гости отца в ужасе смотрели на то, как сына сенатора укладывали мордой в пол. Один из военных ударил Эйдена в лицо, рассекая ему губу. Едва заметный шрам в форме полумесяца до сих пор украшал лицо парня.

В тот день белоснежная рубашка сына сенатора окрасилась в багровый. Следом на него нацепили какой-то металлический ошейник. Колено военного вдавилось между лопаток Эйдена, руки парня завели назад, связали.

И тогда Эйден в последний раз увидел его. Сенатора Реймона. Отца. И глубокое отвращение на его лице.

Да, такое теплое воспоминание о семье.

Эйден зло усмехнулся и уселся на камне. Он так и не понял, приснился ли ему сон о доме, или он так глубоко заплутал в закоулках своей памяти, что не заметил, как на востоке небо начало светлеть. Пора выдвигаться.

Нужно было найти ту белобрысую дрянь.

Это не составило труда — Айлин сидела там же, у костра, где он ее вчера и оставил. Судя по красным глазам, она так и не ложилась спать. Должно быть, испугалась, что он вернется ночью и завершит свое дело. Вот идиотка.

Дрон наблюдения уже включился, и с раздражающим жужжанием завис над головами курсантов.

Второй день экзамена начался.

* * *

Айлин не разговаривала с Эйденом. Даже слова не проронила. Делала вид, что его не существует. Кадеты в полной тишине миновали каньон. Вскоре скалы начали сменяться песком и торфом, появилась редкая растительность. Они двигались на север.

К середине дня кадеты остановились на привал. Айлин чувствовала себя злой и уставшей. Этой ночью она едва сомкнула глаза.

Сегодня Эйден вел себя на удивление тихо. Он молчал, и это настораживало еще сильнее.

Девушка откусила от сухого завтрака и принялась медленно жевать, не ощущая вкуса.

— Как тебе сегодня спалось? — невинным голосом спросил Эйден. — Кошмары снились?

Вот урод.

— Если ты еще раз решишь напасть на меня — пеняй на себя, — глухо отозвалась Айлин. — Не смей больше приближаться ко мне ближе, чем на полметра…

Парень вдруг вскинул голову, словно прислушиваясь к чему-то.

— Заткнись-ка.

Лин возмущенно набрала воздух в легкие, перекатывая на языке самые отборные ругательства, но не успела. Эйден вскочил, вытряхнул из своего рюкзака бинокль, и пригибаясь, полез на пригорок. На пригорок, с которого они спустились около получаса назад. Девушка протяжно выдохнула. Чертыхнулась шепотом и полезла следом.

Парень уже был на возвышенности и занял удобную позицию между валуном и хилым, почти прозрачным кустарником. Айлин высунулась следом.

И охренела.

В километре от кадетов, прямо по равнине, источая темное сияние, медленно брело существо. Метров десять в высоту, оно обладало несколькими серыми лысыми головами и костистыми лапами. Ими оно ловко загребало под себя, перемещая таким образом огромную тушу в пространстве. Весь его путь, на сколько хватало глаз, был виден по тёмным следам.

Айлин не могла знать, что это за биологические жидкости, да и знать не хотела.

— Что это за херня? — голос охрип от ужаса.

Эйден прижал бинокль к глазам. И Лин могла поклясться, что увидела, как его губы дрогнули в легкой ухмылке.

— Знакомься, дорогая. Это дикий.

Лежа на влажной земле, девушка не могла сказать точно, что стало причиной пробравшего её озноба.

— Он движется в нашу сторону, — сказал парень и задумчиво посмотрел на Айлин. — Нам есть смысл что-то предпринимать?

— У тебя есть предложения? — вопросом на вопрос ответила Лин.

— Забрать немного севернее, и надеяться, что нам удастся проскочить незаметно, — казалось, парень задумался. Зеленого цвета глаза потемнели, в них блеснули опасные искры.

Надо признать, в словах Эйдена был смысл. Загвоздка заключалась лишь в том, что, если верить словам куратора Стаффа, у диких феноменальный нюх. И он мог учуять курсантов в любой момент. Чудо, что этого еще не произошло.

— Хорошо. Уматываем по-быстрому, — девушка развернулась и быстро скатилась с пригорка. Следом, оскальзываясь на мокрой глине, спустился Эйден.

Кадеты изменили маршрут, забирая на север. Но далеко уйти они не смогли. Не прошло и двадцати минут, как предательский ветер стал меняться. Порывы усилились.

Айлин бежала, перестав экономить силы. Надо было уносить ноги, и чем скорее, тем лучше. Эйден топал где-то позади. Дрон наблюдения летел слева. Интересно, наблюдающие были в курсе, что происходит? Так и было задумано?!

Рев.

Волна мурашек прошла по загривку, и девушка с отчаянием оглянулась. Прямо из-за пригорка, с которого они недавно наблюдали за диким, появилась голова, потом другая. И следом выросло все громадное туловище дикого.

Он замер, лысые головы, словно на шарнирах стали медленно поворачиваться в разные стороны, будто бы дикий озирался таким жутковатым способом.

Девушка на бегу сделала подкат и укрылась за камнем. Рядом рухнул Эйден, зашипев от боли. Он вытащил бинокль.

— Вот дерьмо! — с выражением отчеканил парень, и добавил совсем нецензурное словечко.

Айлин выхватила у него бинокль. С упавшим сердцем она заметила, как одна из голов, принюхиваясь вдавленным внутрь черепа носом, повернулась в их сторону. Несмотря на расстояние, разделяющее Айлин и дикого, страх пригвоздил девушку к месту.

Айлин показалось, что желтые, горящие голодом глаза посмотрели прямо на нее сквозь окуляры. Рёв повторился, и дикий, перевалившись брюхом через пригорок, рванул к курсантам.

— Твоя очередь предлагать план, — уже не таясь, проорал Эйден. — Или мы трупы.

План.

Легко сказать.

А какой может быть план, когда на тебя, во весь опор несется махина с несколькими башками, ревет, распугивая все живое в окрестностях, и цель у нее одна — убивать?

Земля дрожала. Рев нескольких глоток нарастал по мере приближения твари. Каким бы неповоротливым не казался дикий, скорость его была просто невероятная. Играть в прятки или пытаться бежать было бессмысленно с того момента, как их учуяли.

Сердце Лин забилось, волна страха накатила, бросая в жар.

… Я мог бы помочь…

— Даже не надейся, — в слух прорычала Айлин.

— О чем ты, идиотка? — тут же зло откликнулся Эйден. — План «Б», говорю, какой?

— Я не знаю! — в отчаянии рявкнула Лин.

Рука потянулась к Пай-8. Можно было попробовать. Огнестрельное оружие предназначалось для поражения противника на средней дистанции. Оно было способно создать высокую плотность огня, но хватит ли этого для дикого?

Поняв ее намерения, Эйден лишь сокрушенно покачал головой. Айлин высунулась из-за камня и прицелилась. Раздалась автоматная очередь, перебившая рев дикого. Пули веером прошли от правой головы до плеча твари, выбивая кусочки серой плоти. Лин нажимала на курок, пока магазин не опустел.

Дикий рухнул грудью на землю, громогласно заревел, мотая покалеченной головой. Другие головы, вторя первой, тоже заревели, оглушая кадетов. Лин выронила Пай-8 и зажала уши, чувствуя, как гудит все тело.

А потом дикий поднялся. От ран повалил темный пар, и они начали заполняться желеобразной плотью.

… Это бесполезно. Ваше учебное оружие годится разве что палатку подпереть…

Черт.

«У тебя есть предложения?»

… Да. Я предлагаю свою помощь…

Айлин рухнула обратно за камень, лихорадочно соображая. Пай-8 всего лишь затормозил дикого, но не решил основную проблему.

Выпустить Атто было почти гарантированным самоубийством. Без разрешения вышестоящего это может привести к ликвидации. С другой стороны, дикий гарантировано их разорвет через пару минут. Лин задрала штанину, глядя на свой браслет контроля. Тот моргал красным, указывая на полный запрет трансформации.

Дрон наблюдения безразлично парил над головами кадетов.

А тем временем в штабе наблюдения царила полная неразбериха. Атмосфера была обострена до предела. Появление дикого в зоне проведения испытания Носителей привел весь командный состав, мягко говоря, в «изумление».

(Капитан третьего батальона, приехавший утром для наблюдения за экзаменом, не стесняясь в выражениях, орал на Тойрера. В кратком счёте, выкинув все матерные обороты, вопрос был извечным: кто виноват и что делать?)

В шатре стоял невообразимый шум, перерастающий в ожесточенный спор собравшихся офицеров.

— Надо остановить экзамен! — на повышенных тонах выдал кто-то. — Курсанты не готовы к столкновению с диким.

— Что за вздор? — багровея, зарычал в ответ лысеющий офицер из третьего батальона. — Это их непосредственный противник, с котором им придется иметь дело на фронте!

Некоторые из присутствующих согласно закивали.

— Не думаю, что, остановив экзамен, мы сумеем что-то изменить. Курсанты уже вступили в контакт. Будет интересно посмотреть, что они предпримут, — послышался голос кого-то из офицеров первого батальона.

А Райт Кадис, не принимавший участия в споре, сидел в сторонке и с интересом наблюдал за разворачивающимся представлением. Офицер невозмутимо помешал свой кофе и что-то записал в протокол наблюдения. Да, смогли его протеже навести шороху. И кто бы мог подумать?

— Приказываю дать курсантам доступ к первой форме, — наконец рявкнул капитан, проведя рукой по взмокшим волосам. Как вышестоящий по званию, в данный момент все решения мог принимать только он. — Смогут выпутаться из ситуации — замечательно. Ну, а если контроль будет утерян — ликвидируем их.

Вот как?

Райт посмотрел в монитор, фокусируя взгляд на светловолосой девушке, притаившейся за камнем.

Айлин напряженно размышляла, когда, словно откликнувшись на ее мысли, браслет контроля ощутимо завибрировал и огонёк лампочки поменялся на синий. Лин не поверила глазам. Она подняла голову и взглянула в черный объектив камеры. Командование пошло на этот шаг? Значит дела и правда плохи.

Раз разрешение было получено, то теперь она могла выпустить Атто. Всё было в ее руках. Но почему-то от этой мысли девушку окатило волной ужаса. Руки мелко задрожали. Если еще пару минут назад она была готова к этому и считала единственно правильным решением в сложившейся ситуации, то сейчас вся уверенность просто испарилась.

Что будет, когда Объект освободится? Сможет ли Айлин сохранить достаточно рассудка, чтобы не дать Атто полностью поглотить себя?

Дикий зарычал. Громадное тело зашевелилось, испуская темный пар. Похоже, оклемался и готовился к реваншу.

Секунды для принятия решения прошли.

— Реймон, — дрогнувшим голосом позвала она. — У меня есть план.

— Да? — перекрикивая нарастающий рев, откликнулся он. — И какой, позволь узнать?

— Я выпущу Атто.

Лин не была уверена, что сможет его полностью контролировать. Но хотя бы попытается. Ведь других вариантов у них не было?

Эйден замер и с каким-то странным восторгом взглянул на девушку. Этот взгляд совершенно не понравился Лин, но времени выяснять природу такого восторга у нее не было.

… О, неужели ты выпустишь меня погулять?.. — довольно пророкотал Атто, отвлекая от Эйдена.

«Да, но не на долго.»

Шум в ушах резко возрос, стоило Айлин слегка отпустить внутренний контроль и ослабить хватку. То, что сидело внутри нее, вцепилось в ее сознание, как хищник в свою жертву. Девушка покачнулась, земля вздыбилась, летя ей на встречу. В следующую секунду она осознала, что стоит на четвереньках, обволакиваемая клубами голубоватого дыма.

Ощущение было похоже на то, как если бы ей дали выгуливать огромного цепного пса. Пока сдержать натиск она могла. Но, если блоховоз рванёт вперед, были все шансы упустить поводок.

Айлин ощутила, как по телу разливаются теплые, обжигающие волны. Одна за одной, одна за одной. Кожу будто плавили.

— Ты уверена? — Глухо, как из-под толщи воды, донесся голос Эйдена.

— Некогда сомневаться, — прорычала девушка, уже совсем не своим голосом. Жар поглощал все тело Айлин, в ушах шумела кровь.

Это было последнее, что девушка успела ответить прежде, чем окутавшая ее сизая дымка поглотила все вокруг.

Началось.

Происходящее на экране всецело завладело вниманием всех в шатре наблюдения. Один из курсантов начал трансформацию, вызвав взволнованные возгласы столпившихся офицеров.

В отличие от остальных Райт был спокоен. Напротив, стоило 41 начать обращение, как он погрузился в размышления.

Сколько раз Кадис приезжал сюда, чтобы набрать себе пару кадетов? Уже и не счесть. Но сейчас все они были похоронены за территорией форта Труин. (По предписанию капитана Гантера Мортиля хоронить Носителей следовало отдельно от солдат. На землях Труина даже существовал особый овраг, с давних пор предназначением которого стало давать последний приют телам Носителей.)

Носители были не обучены.

Слабы.

Не имея даже скудного опыта в контроле над своими Объектами, они погибали на фронте в первые же месяцы, являясь балластом, навязанным сверху. В чью-то высокопоставленную башку пришла идея использовать Носителей в бою вместо того, чтобы сразу их уничтожать. Не плохая, по сути, идея, но отвратительная в своей реализации. Носителей обучали совершенно не тому. Зачем каждый год проводят этот бесполезный экзамен? Их готовили, как людей, но они — не люди.

Может быть, сегодня дойдет до командования, что Носитель, не владеющий контролем — лишь жалкий мусор?

Райт вздохнул. Ему приходилось работать с тем, что имелось.

То ли дело Масуда.

Сумасшедшая баба тащилась от Носителей. Берегла, как любимые игрушки, стараясь продлить их жизнь в стенах форта. И, к недовольству Райта, ей это удавалось — на передовой еще держался один, чудом живой в этой мясорубке Носитель.

Сейчас же Масуда застолбила себе еще одного. 

Как же его имя?

Неважно, Кадису он был неинтересен.

На данный момент Райт положил глаз на эту странную пару. Сорок первая и Седьмой. Уж больно любопытными были их отношения. Они заинтриговали офицера, впервые заставив его приглядеться к новобранцам. Определенно, из этих кадетов можно было создать любопытную боевую связку, имей они хотя бы мизерный контроль над своими Объектами. Но офицер не питал надежд.

Возможно, их жертва станет хорошим предлогом для того, чтобы поднять вопрос об изменении системы обучению Носителей.

Райт позволил себе едва заметную ухмылку, ощущая, как в груди становится горячо, от предвкушения.

Эта мимолётная усмешка не укрылась от хмурого взгляда капрала Тойрера. Стоя в стороне, мужчина наблюдал за всеобщим оживлением. Райт Кадис добился того, чего хотел. Как капрал и опасался — экзамен превратился в шоу. Страшное, неконтролируемое шоу.

Капрал Тойрер немигающим взглядом уставился в лицо Райта, по-новому оценивая офицера. Мартину было интересно, что за мысли посетили Кадиса? Какие интриги плетет этот человек?

На холодном, словно из мрамора выточенном лице Райта редко появлялись какие-либо эмоции, поэтому мелькавший со вчерашнего вечера огонек в серых глазах наводил ужас. Даже на капрала. Ох, не к добру.

Тойрер тяжело вздохнул и перевел взгляд на экран.

Вспышка.

* * *

Сизая дымка развеялась, обнажая очертания Атто. Или Айлин?

Эйден довольно присвистнул, оценивая открывшуюся картину. Перед ним стояло огромное, около пяти метров в высоту, существо с поджарым телом какого-то хищного зверя с графитово-серой короткой шерстью. На вытянутой острой морде распахнулись две пары золотистых глаз и тут же смерили Эйдена холодным, оценивающим взглядом.

— Охуеть, — усмехнулся парень, благоразумно отойдя подальше. — Ты меня слышишь?

Зверь медленно кивнул, слегка приоткрыв зубастую пасть. Горячее дыхание обдало лицо парня.

Эйден задрал голову, с трудом сдерживая зарождающийся хохот. Потрясающе, Кабрилу это очень понравится!

Огромный хищник слегка качнулся в сторону парня, оскалив огромные желтоватые клыки. Угрожающее рычание заставило Эйдена отскочить подальше.

Девчонка это сделала! Она позволила поглотить себя. Интересно, как она там? Уже лишилась разума?

— Молодец, это благородное решение и героическая смерть! — проорал Эйден в огромную звериную морду. Черные губы зверя снова дернулись, оголяя клыки. Эйден быстро подхватил с земли свой рюкзак. — А я героем никогда не был, поэтому скромно удаляюсь на трибуны болельщиков.

Но парень не успел сделать даже пары шагов. Позади раздался странный звук, и Эйден обернулся. Зверь одним коротким прыжком сократил расстояние между ними и повалил парня на землю.

Из груди Седьмого номера выбило воздух, острые камни впились в спину, царапая ее. В голове звякнуло, когда Эйден приложился затылком о землю. На миг весь мир тряхнуло.

Тяжёлая лапа зверя надавила на грудную клетку Эйдена так, что парень услышал хруст собственных ребер. Еще чуть больше усилий со стороны существа и Реймону точно конец. В голову пришла мысль о том, что, видимо, это месть за все, что он успел сделать девчонке. Эйден не был до конца уверен, кто сейчас скрывался за этой волчьей маской. Чье сознание управляет телом, кто стремится его убить. Да и насрать.

Только боль в ребрах и холодное осознание, что это — конец. Такой паршивый конец.

Кабрил мог бы помочь, но положение, в котором сейчас находился Эйден не позволяло воспользоваться силой Огненного. Черт.

Медленно, словно проверяя нервы Эйдена на прочность, зверь приблизил морду, обдавая его лицо жарким дыханием. Парень зажмурился. Раздалось утробное, угрожающее рычание. Клыки коснулись щеки Реймона. Но смерть все не наступала.

Эйден открыл глаза. Он смотрел на зверя и понимал — девчонка не справилась. Прямо над ним зависла огромная звериная морда, и четыре золотистых глаза уставились прямо на него. В этих глазах была лишь сияющая, прожигающая дыры концентрированная ярость и голод, пробравшие парня до костей.

Хищник вдруг резко затряс головой и зажмурился. Рык перешел в скулеж.

Внезапно рев дикого раздался так громко, что заложило уши. Зверь обернулся, наблюдая за приближением дикого.

Эйден ощутил, как огромная лапа поднялась с его груди. Дышать сразу стало значительно легче. Нужно было уносить ноги.

Зверь же покачнулся, слегка присев на задние лапы, будто готовясь к прыжку. Тихо зарычал, мотая огромной головой. На короткий миг в голове Эйдена промелькнула мысль, что Айлин больше нет. Атто поглотил ее сознание. И эта мысль была странно… Обидной? Нет, не это чувство, но похожее пронзило грудь Эйдена.

Плевать, это должно быть болели ребра. Пора сматываться, сейчас тут будет жарко.

Эйден вскочил, пошатываясь, и попятился назад, еще раз взглядом окинув Объект. Атто раскачивался все сильнее, начиная скрести передними лапами рыхлую землю.

… Он прекрасен!.. — раздалось шипение Кабрила.

В груди поднялась теплая, тугая волна. Почти экстаз. Эйден ощущал это возбуждение Огненного каждой клеточкой своего тела.

«Где ты был? Меня чуть не порвали на куски!» — не в силах противиться эмоциям Кабрила, Эйден все же ощущал свое раздражение. Такое маленькое и незначительное, под напором чувств Кабрила.

…Я залюбовался, приношу свои извинения …

«У тебя не слишком здоровые пристрастия, ты знал?» — проворчал парень, буквально пожирая глазами Атто.

Его ли это была воля или виноват в ликовании был Кабрил — все равно. Атто и в самом деле был прекрасен. Сочетание грации и смертоносной легкости этого Объекта завораживали. Теперь понятно, почему девчонку не уничтожили на станции наблюдения. Ей достался потрясающий экземпляр. Везучая, сучка.

Парень последний раз прошелся взглядом по мощному телу зверя и бросился к скалистому возвышению, намереваясь оттуда насладиться боем. Дрон наблюдения слегка качнулся в след за ним, но остался летать недалеко от зверя.

К моменту, когда Эйден уютно расположился на валуне, представление уже началось. Парень поспешно достал бинокль.

Вблизи дикий представлял собой еще более отвратительное зрелище. Темный дым обволакивал рыхлое тело, состоящее из связок и мышц. Несколько голов дернулись сторону приблизившегося Объекта и оскалились тупыми пеньками зубов.

В какой-то момент Атто резко изменил направление бега и принялся обходить чудовище по большой дуге. Дикий быстро пополз за ним, но скорость была на стороне хищника. Заканчивался второй круг этого нелепого танца.

Дрон мельтешил прямо у плеча дикого, и в какой-то момент одна из лысых голов сделала резкое движение, схватив надоедливый механизм. Быстрым, четким движением, словно жаба проглотила муху. Эйден поморщился, представив хруст механизма на зубах твари. С другой стороны, это было ему на руку. Лишних наблюдателей, благодаря голодному дикому, больше не было.

Атто притормозил, но лишь на миг. Должно быть, услышал скрежет железа несчастного дрона. Использовав то, что дикий отвлекся на механизм, зверь молниеносно атаковал.

С хрустом, слышным даже на возвышенности, Атто вгрызался в шею противника, буквально отрывая одну из безобразных голов. Дикий подался назад, занеся конечность для удара, но Объект легко нырнул под локоть дикого, уходя от атаки. Словно это был танец, а не бой, Атто, быстрый как серая молния, дернулся вперед, вцепившись зубами в горло второй головы. Брызнула темная жижа, окрашивая графитовую шерсть в черный цвет. Рывок — и туловище дикого лишилось второй головы.

Монстр уже не ревел, не метался. Его поглотила ярость. Острые когти замелькали в воздухе, грозя порвать в клочья все, что встретится им на пути.

Эта сумасшедшая и правда позволила Объекту поглотить её! До сих пор в это не верилось.

Сколько раз парень пытался вывести Айлин из себя, но она сама сделала всю работу.

… Отличный бой… — зашипел Кабрил, стараясь скрыть удовольствие.

Эйден завороженно кивнул. Все его внимание было сосредоточено на серой молнии внизу. Атто метался, нанося четкие смертоносные удары. То тут, то там, на безобразном теле дикого возникали кровоточащие раны.

В какой-то момент Атто подошел слишком близко, и это стало его ошибкой. Лапа дикого врезалась в бок Объекта, острые пальцы сомкнулись, прорывая шкуру и карябая по ребрам. Зверь взревел от боли, на светлую шерсть брюха брызнула кровь.

— Ну, что скажешь, Кабрил? Перед нами твой сородич в действии.

А потом произошло что-то странное.

Хищник неуклюже отскочил в сторону, избегая второго удара, а затем развернулся и побежал в сторону.

Очень интересный поворот. Эйден удивленно приподнял брови, пытаясь проанализировать то, что сейчас видел.

… Это точно Атто? …

— Не в полной форме, но да. Это, несомненно, он, — парень задумчиво смотрел на происходящее внизу, пытаясь уловить ту мысль, которая начинала с каждой секундой все больше его смущать.

Огромный хищник ковылял по широкой дуге, а дикий проворно греб за ним, как пловец в стиле кроля. Это перестало быть похоже на великолепную битву, которую они с Кабрилом наблюдали еще пару минут ранее.

… Я в недоумении, если честно, … — после секундной паузы откликнулся Кабрил. -… Что он делает? …

Тот же вопрос начал мучать и Эйдена. Если это истинный Атто, то должен был уже добивать дикого, потроша его вздутое брюхо. А пока что происходила какая-то ерунда. Как такое вообще возможно?

— Они удаляются, — констатировал Эйден. — Что будем делать?

Атто, шатаясь, начал уходить от дикого. Раненый зверь оставлял за собой кровавые следы, хорошо видные на земле. Тем временем дикий, с единственной целой головой, преследовал свою добычу, продолжая так же проворно, загребая лапами.

… Предлагаю добавить огня, чтобы не дать им разойтись. Я хочу увидеть финал этой битвы. Ставлю на Атто. …

Парень кивнул, позволяя Огненному немного повеселиться. Эйден поднял руку, рождая на ладони языки пламени. Огонь разрастался, совершенно не опаляя кожу. Когда шар огня стал достаточно большим, парень с силой вдавил руку в землю, посылая пламя в сторону сражающихся.

Под Объектом и диким был торф. Эйден хорошо это запомнил, когда они с Айлин повалились за камни, стараясь скрыться от преследования. Поэтому его силы должно было хватить, чтобы заключить битву этих двоих в подземное огненное кольцо.

Мысль о девушке снова отдалась странной ноющей болью где-то в районе ребер. Вот она была — такая бесящая белобрысая доска, с незакрывающимся бесящим ртом, а вот ее уже и нет. Странное ощущение торжества и пустоты. Той самой пустоты, когда достиг цели, а новой пока нет.

Огонь достиг долины. Через некоторое время, выгоревшая земля должна была начать просаживаться, что позволило бы вернуть запал боя.

Дикий, подпалённый неожиданным огнем, взревел.

Вокруг противников разворачивался ад. Земля начала дымить, кое-где просела, открывая тлеющие провалы. Дикий снова издал приглушенный визг боли, когда его волочащееся брюхо, шкворча, как на сковородке, протащилось по раскаленной земле. Запах мертвечины стал ярче и достиг даже Эйдена.

Кольцо огня сомкнулось, очерчивая арену битвы.

Перед Атто затрещало пламя, отрезая пути к отступлению. Выход был один. Там, где, зверея от боли и ожогов, метался дикий, без разбору расшвыривая камни и тлеющую землю.

Очередной бугор, прямо перед зверем медленно ухнул вниз, подняв сноп искр. Температура близилась к критической.

… Этого хватит. Остановись…

Эйден оторвал руку от земли, перестав посылать огонь в долину. У него не было желания спалить их дотла. Ну, почти.

Эйден видел в бинокль, как в хищную вытянутую морду, опаляя чувствительный нос, ударила волна жара. Объект дернулся назад, тряся головой, а потом, словно почувствовав на себе взгляд, посмотрел прямо на Эйдена.

По спине прокатилась обжигающая ледяная волна, когда две пары золотистых глаз обратились прямо в окуляры бинокля.

— Кабрил, — еле шевеля губами прошептал Эйден. — Тут что-то не так.

… О чем ты? …

Эйден не знал, что ответить. Не мог же он сказать, что сам не знает, в чем причина этого озноба, но мысль, все это время вертевшаяся в голове буквально разорвала сознание.

Невероятно. Это просто невозможно.

Эйден рассмеялся.

А Айлин была не так проста, как кажется.

— Думаю, Эланд как-то смогла удержать контроль над Объектом, — не в силах подавить улыбку, ответил парень.

… Хочешь сказать, что сейчас в долине сражается Айлин?..

— Сражается — не совсем точное определение, но, мне кажется, что в данный момент зверем управляет именно ее сознание.

… С чего ты это решил? … — Эйден мог бы поклясться, что в привычном шипении Объекта ему послышались нотки зарождающегося интереса. — … Ты помнишь, сколько нам пришлось тренироваться, чтобы ты смог управлять хотя бы малой частью моей силы? Думаешь, они тоже тренировались и превзошли нас?...

— Понятия не имею, — честно ответил парень, стараясь унять сердцебиение.

Бредовая догадка, что Айлин жива и сейчас там, внизу. Но что, если это возможно?

А тем временем ослабленный кровотечением и ожогами зверь не успел увернуться. Дикий настиг свою жертву. Он выбросил вперед когтистую лапу и схватил Атто за горло. Послышался отчаянный рык.

Эйден вскочил, подавшись вперед.

Внутри, сметая все на своем пути, взметнулась волна паники. Парень не успел понять свои противоречивые чувства, с ужасом и восторгом глядя на то, как острые серые пальцы дикого сомкнулись на горле зверя, поднимая хищника над землей. Из приоткрытой зубастой пасти Атто брызнула кровь. Зверь царапнул задними лапами по земле, но разница в размерах не позволила ему вырваться из смертельной хватки. То, что раньше было его преимуществом, сейчас сыграло злую шутку.

— Ну же! — в каком-то лихорадочном возбуждении прошептал Эйден.

Он и сам не отдавал себе отчета, чего хотел больше — чтобы рука дикого сомкнулась еще сильнее или чтобы попытки Объекта выкрутиться увенчались успехом.

Но золотистые глаза стали закатываться. Громкое рычание перешло в булькающий хрип.

— Вот зараза!

Дикий медленно разжал руку, отпуская Атто.

Тело зверя безвольно рухнуло на землю, вызвав ощутимую дрожь под ногами. Серая слипшаяся шерсть пошла рябью, зверя стало затягивать сизой дымкой.

И прежде, чем оценить свои действия, Эйден отшвырнул бинокль и рванул вперед, перескакивая острые камни.

— Это здесь. Выпускайте поисковых дронов.

Офицер Райт Кадис стоял на краю долины, осматривая открывшиеся его взору разрушения. И один вопрос крутился в его голове.

— Что тут вообще произошло? — словно проникнув в его мысли, спросила Айрис Масуда, в растерянности остановившись рядом.

На лице женщины было неподдельное изумление и растерянность.

Да, хотел бы он знать.

Равнина впереди представляла из себя выгоревшее плато, центром которого была обугленная воронка диаметром несколько сотен метров. Едкий дым щипал глаза, а в воздухе еще стоял смрад горелой плоти.

После того, как связь с дроном наблюдения пропала, было решено немедленно выдвигаться на место происшествия. Появление дикого так далеко от линии обороны было явлением, выходящим за рамки, и его нельзя было оставлять без внимания. В первую очередь предстояло разобраться с последствиями прорыва линии обороны. А причины, почему эта громадина вообще появилась там, где ее быть не должно, пусть выясняют псы из отдела военных следователей.

Единственная проблема — Носители. Если они тоже обратились и стали дикими, то спокойно можно умножать предстоящую работу на три.

— Что там с показателями браслетов? — обернулся Кадис к капралу Тойреру.

— Одну минуту, — ответил Мартин, отобрав планшет у стоящего рядом помощника и в недоумении вглядываясь в кривую графика. — Самое невероятное, что браслеты слежения еще работают и показывают относительно небольшие значения.

Масуда обернулась к капралу удивленно вскинув брови.

— Это может быть сбой, — быстро откликнулся капрал, подняв взгляд на двух офицеров перед ним. — Иногда такое бывает, если повредились контакты или если в браслете что-то замкнуло. Вы думаете, они еще живы?

— Не имеет значения, — вздохнул Райт, обернувшись на стоящую неподалёку группу офицеров во главе с капитаном третьего батальона Дюком Николсоном. — Их в любом случае надо найти и убедиться, что они не стали дикими.

— Офицер Райт, — подал голос солдат, высматривая что-то на радаре. — Один из поисковых дронов засек движение на три часа.

— Масуда, бери своих ребят и отправляйтесь к воронке. Проверьте там все, до последнего камня. А я со своей группой проверю, кого заметил дрон.

— Ты уверен? — Масуда нервно обтерла вспотевшие ладони о штаны. — Если это Носители, они могут быть опасны.

— Более чем уверен. Как закончите, приезжайте к нам, — кивнул Райт и склонившись к женщине шепотом добавил. — И, Айрис, будь добра, забери капрала с собой. Мне не надо, чтобы он путался под ногами.

Масуда понимающе кивнула и скрыла усмешку в кулаке.

Райт залез в патрульный броневик, и его группа выдвинулась на место. Отъезжая, он последний раз посмотрел в зеркало заднего вида на черную, выжженную дотла землю. И уже начал догадываться, что тут произошло.

Курсант Реймон. Седьмой номер.

Перед глазами встала одна интересная картина, которой Кадис стал невольным свидетелем. Три дня назад, бродя по территории станции подготовки, офицер наткнулся на одного кадета. Первой мыслью было пройти мимо, но интуиция заставила Кадиса притаиться в тени деревьев. С его позиции открывался отличный обзор на укромное место среди кустов, в которых развалился парень. Казалось, что он отдыхал, отлынивая от тренировок Стаффа.

Но вдруг, парень застонал и сел, не открывая глаз.

— Чтоб тебя, Кабрил! — простонал курсант, поморщившись. — Это было чертовски больно, Кабрил.

Райт присел на корточки, решив задержаться подольше.

— Давай еще раз. Только сейчас я веду, — проворчал парень и поднял руку.

Райт в изумлении пригляделся, боясь, что зрение его обманывает. Но нет. На ладони парня начал потрескивать настоящий огонь, который совершенно не причинял вреда коже.

— Наращивай, — повелительно прошипел кадет и пламя, словно подчиняясь голосу хозяина вспыхнуло, охватывая всю руку, перетекая на плечи, растекаясь по груди. Оно разрасталось, превращаясь в маленький пожар.

Завораживающее зрелище поглотило все внимание Райта. Так такое вообще возможно?

Парень может частично контролировать свой Объект?

Это что-то новенькое.

— Твою мать! — парень вздрогнул и затряс рукой. — Закругляйся.

Огонь тут же погас, а Носитель принялся стаскивать с себя рубашку. Именно в этот момент офицер обратил внимание на порядковый номер Носителя. 7.

На спине и груди кадета краснели свежие ожоги.

Райт молча наблюдал за тем, как парень обливает водой спину из бутылки.

— Нет, — покачал он головой, обращаясь к своему Объекту. — Время заканчивается. Я иду в душ.

С этими словами седьмой номер снова натянул рубашку, шипя от боли. Отшвырнув пустую бутылку, он исчез в направлении учебных корпусов.

Райт вышел из своего укрытия и, подождав какое-то время, спустился на то самое место среди зарослей.

— Любопытно, — офицер поднял одну из множества пустых бутылок, валявшихся в кустах, и посмотрел вслед ушедшему курсанту.

А вечером того же дня, Кадис снова наткнулся на странного кадета. На этот раз он проявлял слишком нездоровый интерес к другому Носителю. Девушка. Офицеру хватило одного взгляда, чтобы понять, что курсант стремится вывести ее из себя. Но девушка не поддалась на провокации. Достойный противник.

Именно тем вечером, Кадис решил, что хочет посмотреть, чем закончится это противостояние и чей контроль окажется лучше.

Сейчас же, сидя в патрульной машине, что неслась по долине, подскакивая на острых камнях, офицер задался вопросом, жалеет ли он, что его маленькое развлечение приняло такие любопытные обороты?

Конечно же, нет.

Кадис усмехнулся.

* * *

Эйден очередной раз грязно выругался, опустив Лин на землю. Дыхание сбилось от быстрого бега, а ожог на груди саднило еще сильнее, когда он крепче прижимал к себе хрупкое тело девушки.

— О чем ты вообще думал, а, Кабрил? Спасти Атто? Мы могли сами погибнуть!

… Прошу прощения…

— Я бы сказал, на каком месте вертел твоё прощение, но сейчас ситуация не та. Бля, и что мне делать? — Эйден закашлялся, чувствуя, как легкие сжимаются от резкого притока кислорода. Позади оставалась черная стена дыма. — Тут на до хрена километров никого нет. Ты же не думаешь, что я смогу дотащить эту девчонку до станции?

… Тебе придется очень постараться, Эйден. Я не хочу потерять Атто, у меня с ним свои счеты…

— Да плевал я на твои счеты, — проорал Эйден, выходя из себя и ощущая, как его мелко трясет. — Она истекает кровью!

… Тогда перевяжи ее. Неужели это я должен тебя учить подобному? Человек-то тут ты…

— Еще ценные советы будут? — огрызнулся парень, лихорадочно соображая, что делать.

Затем он оглянулся, ища взглядом свой рюкзак.

Перевязать девчонку? Да, сейчас это было вполне реально — они убрались подальше от догорающего трупа дикого и вырвались из кольца огня. Но…

Но для этого ему надо было снять с нее рубашку. Рана на боку Айлин продолжала сочиться кровью, выглядела максимально стремно, и другой бы, на месте Эйдена, уже давно рыгал где-то в кустах. Однако не вид крови приводил в смятение парня.

Все было намного проще.

… Расстегни рубашку и перевяжи рану, в чем проблема? … — в тон ему зашипел Кабрил. -… Она же без сознания, значит не будет против, если ты её разденешь. Или ты никогда не раздевал самок своего вида? …

— При чем тут это? — зарычал Эйден, присев на корточки возле девушки. Он с отвращением окинул ее взглядом, морща нос. — Конечно раздевал, но… Но это же Эланд…

Парень протянул руку к пуговицам у ворота Айлин и нерешительно застыл. Прикрыл глаза, ощущая, как внутри поднимается злость на себя, на ситуацию, на Кабрила и на весь чертов свет в придачу.

Плевать.

Пальцы быстро и ловко расстегнули серую рубаху.

— Что за…

В голове громовыми раскатами раздался хохот Объекта.

Грудь девушки была туго стянута какой-то тряпкой.

— Нахрена она перетягивает грудь?!

… Ну, а ты как думаешь? Когда круглые сутки тебя окружают особи мужского вида, уверен, захочешь привлекать как можно меньше их внимания к себе…

Эйден растеряно замер, переваривая догадку Объекта. И правда. Он никогда не размышлял на эту тему.

А каково было ей все это время? Сколько раз до нее домогались другие кадеты? Чьи руки трогали ее?

… Будешь любоваться, или перевяжешь рану наконец? … — почувствовав настрой Носителя, зашипел Кабрил.

— Иди к черту, — Эйден прошел за своим рюкзаком и достал антисептик и чистые бинты. Почему-то именно сейчас не хотелось соседства с существом, полностью ощущающим твои переживания.

Эйден осторожно смочил бинты и принялся протирать края раны. Пока он занимался перевязкой, ему некстати подумалось о том, какая нежная у неё кожа. В мыслях снова задребезжал смешок Объекта. Это начинало бесить.

— Что смешного? — недовольно спросил парень.

… Если так любопытно, посмотри под повязку, — зашептал Кабрил, еле сдерживая довольное урчание. — Она всё равно ничего не узнает! …

— Сдурел? Даже не собираюсь, я что, извращенец какой-то?

Парень зло выдохнул сквозь сжатые зубы и осторожно приподнял Айлин, облокотив на себя. Быстрыми движениями он принялся перебинтовывать ее талию. В голову снова полезли идиотские мысли, его волновала эта чертова повязка. Интересно, второй или третий размер?

Кабрил снова подал голос, видимо решив продолжить свои насмешки.

… Она действительно очень гармоничная. Посмотри, какие плавные изгибы. Как у вазы с цветами…

— Что ты несёшь, Кабрил? — проворчал Эйден, резко охрипшим голосом.

… Ничего, просто я давно уже не видел девушек без рубашек…

— И не увидишь.

Эйден опустил Лин на землю и быстрыми движениями прикрыл ее окровавленной рубашкой. Теперь из-за повязки ткань немного топорщилась.

Отлично, они выиграли время, но его кустарная перевязка не смогла решить основную проблему — кровь продолжала сочиться из-под бинтов. Дело, конечно, дрянь.

Позади послышался странный шум, Эйден обернулся.

Прямо к ним направлялась колонна броневиков. Эйден следил взглядом за тем, как машины приближались к ним, беря в широкое кольцо.

Так и должно было случиться. Он ждал этого с момента, как дикий сожрал дрон наблюдения. Военные не могли остаться в стороне, когда к ним в тыл прорвался дикий.

Одна из машин затормозила неподалеку, подняв пыль в воздух. Дверь распахнулась и оттуда вышел темноволосый мужчина, почему-то сразу не понравившийся Эйдену. На каком-то инстинктивном уровне зародилась стойкая неприязнь к новоприбывшему. Взгляд этих серых глаз мог заморозить кого угодно, но Эйден, наоборот, только сильнее разгорался изнутри. Парень встретил этот взгляд в упор, так же в ответ оценивая.

Понятно. Форма без опознавательных знаков. Значит это кто-то из высшего командования.

— Отойди от нее, — холодно бросил неприятный мужчина, быстро оценив обстановку. — Рик, показатели браслетов?

Рябой солдат, все это время прятавшийся внутри бронированной машины, высунул нос.

— В пределах нормы, офицер Кадис, — откликнулся он, с опаской поглядывая на застывшего Эйдена.

— Понятно, — Кадис задумчиво вздохнул и положил руку на кобуру. — Носитель, твой номер?

— Номер 7, — глухо откликнулся Эйден и еле слышно добавил, — Сэр.

Мужчина кивнул, словно подтвердив свои мысли.

Из второй патрульной машины высыпал отряд из 5 человек в полном боевом обмундировании и, остановился неподалеку от Кадиса. Следом вылез лысеющий пожилой мужчина с красным мясистым лицом. Он кивнул Кадису и посмотрел на Эйдена. Что-то пробормотав себе под нос, он знаком подозвал к себе двух солдат.

— Наденьте-ка на него пока ошейник контроля. Вторую просто держите на мушке, — приказал он, и потерял всякий интерес к парню.

Внутри Эйдена росло острое, опасное чувство, буквально плавящее кожу на спине. Такое знакомое чувство.

На одну малую секунду Эйден прикрыл глаза, представляя, как легко и приятно будет дать волю этому желанию и превратить все здесь в пепел. Они даже не успеют среагировать.

Но.

Эйден открыл глаза, посмотрев на Эланд. Девчонка так и лежала на камнях прикрытая рубашкой. Под раненым боком успела собраться небольшая темная лужа крови.

Какая интересная со всех сторон мысль, что именно присутствие белобрысой доски моментально остудило разрастающееся в груди пламя. Нездоровая хуйня, это надо будет хорошенько проанализировать, но сейчас не время.

Эйден спокойно дал нацепить на себя ошейник. Руки грубо скрутили за спиной и в таком виде парня усадили на землю. Один из солдат направил на кадета автомат, словно предупреждая: «одно движение и накормлю свинцом».

Вдали показалось еще несколько машин, одна из которых была хорошо бронированным джипом. Именно из него вышла темноволосая женщина, которая прошла через весь строй прямо к офицеру Кадису. Следом за ней шел капрал Тойрер.

Удивительно, но Эйдену было приятно увидеть хотя бы одно знакомое лицо в этой нервной враждебной среде.

Капрал бегло осмотрел своего курсанта и перевел взгляд на Эланд.

Эйден прислушался, стараясь не привлекать лишнее внимание.

— Капитан Дюк, что вы планируете делать? — спросил Тойрер, подходя к красномордому лысеющему военному, который что-то обсуждал с остальными офицерами. — У девушки серьезные повреждения, ее надо доставить в мед сан часть.

— Это не вам решать, капрал, — Дюк холодно посмотрел на Мартина, проведя рукой по остаткам волос, — Мы не можем быть уверены, что она не стала диким.

— Так ведь показатели…

— В бездну твои показатели! — грубо оборвал Тойрера капитан. — Пока я здесь главный, я отвечаю за жизни вверенных мне людей. Кто понесет ответственность, если мы сейчас притащим на станцию Подготовки дикого?

Вот оно что. Эйден покосился на Тойрера, отмечая, что капралу крыть эту карту нечем. Неприятный поворот будет, если военные решат избавиться от них прямо тут.

— По-хорошему, — подал голос один из наблюдателей, — Их надо уничтожить. За провал на экзамене.

Началось.

— Не думаю, что это провал, — встряла женщина-офицер, разведя руками. — Мы же все понимаем, что это была внештатная ситуация и вины Носителей в произошедшем нет.

— Даже если так, Масуда, ты же не станешь возражать, что проще будет избавиться…

— Так дела не делаются, офицер Блиш, — живо откликнулась Масуда. — Вам бы только проблему замять.

… Мне нравится эта Масуда. Надо бы и нам как-то вмешаться, а иначе нас ждет судьба Дирка… — послышалось робкое шипение Кабрила.

Легко сказать. Стоит только Эйдену открыть рот, как солдат за спиной сделает в нем пару лишних отверстий…

Но неожиданно голос подал офицер Кадис, стоящий недалеко от Эйдена.

— Я так понимаю, что на эту пару кадетов никто из офицеров не претендует?

Повисло удивленное молчание среди офицеров. Наконец голос подал тот, кого окружающие называли капитаном. Кажется Дюк.

— Что ты хочешь сказать, Кадис?

Офицер пустым взглядом посмотрел сначала на Эйдена, потом на Айлин.

— Капитан, я готов забрать их под свое командование. Естественно, под свою ответственность.

— Я давно тебя знаю, Кадис, — после недолгого размышления заговорил капитан. — Ты хороший офицер. Исполнительный. Ответственный. У тебя впереди блестящая карьера. Ты хорошо подумал? Если с этими двумя что-то пойдет не так, это будет громадное пятно на твоей репетиции.

— При всем уважении, капитан, раз вы хорошо меня знаете, должны понимать, что я никогда не рискую напрасно, — холодно откликнулся Кадис.

Эйден изо всех сил прислушивался, стараясь не упустить ни слова.

— Хорошо, — наконец подал голос капитан, чем вызвал волну облегчения у парня. — Я доложу твоему командиру, что дал тебе разрешение на этом. Думаю, капитан Гантер не зря так доверяет своему лучшему офицеру. Доверюсь и я.

— Благодарю за доверие.

Подойдя к Эйдену, офицер присел на корточки, словно изучая свой трофей. Парень легко выдержал взгляд.

— Эйден Реймон, — протянул офицер Кадис прямо в лицо курсанта. — Отлично, Эйден. Добро пожаловать в третий взвод Батальона смертников.

Вот это поворот. Если пару минут назад Эйден думал, что ситуация обернулась в его пользу, то уже сейчас казалось, что он в полной жопе.

Черт.

Офицер Кадис выпрямился и обернулся к своей команде.

— Грузите этих двоих. И осторожнее с девчонкой, она может покусать.

Серость. Она обволакивала, как туман. Давила, как толща воды на дне океана. Везде была эта мертвая серость, небо едва отличалось от земли. Сколько бы Айлин ни брела вперед, кругом была только она. Неизменная серость.

Время не имело значения, да и не думала Айлин о том, сколько часов, дней, недель она находилась в этом странном месте. Девушка ничего не чувствовала и даже не могла бы точно сказать, а была ли она или ее вовсе не существовало.

Но в какой-то момент серость прорезал отблеск. Увидев его, Айлин вдруг осознала, что она не является частью этого тумана, а, словно рыба, плывет в нем.

Айлин поняла, что у нее есть руки, ноги. Тело, в конце концов. А за этим ощущением пришла воля.

Пришло привычное желание все держать под контролем и не сдаваться этой непонятной затягивающей в свою пучину дреме.

Лин целенаправленно двинулась к тому загадочному отблеску, ощущая любопытство. Вскоре, как лампочки на гирлянде, в Айлин стали зажигаться и другие чувства.

Уже издалека Лин начала понимать, что, заставивший очнуться от меланхолии, отблеск, на деле был костром. Огонь весело плясал, оживляя своим светом небольшое пространство вокруг себя, куда вход удушающей серости был закрыт. По мере приближения к костру, Айлин становилось все сложнее продвигаться, будто невидимая завеса становилась плотнее, тягучее и совершенно не желала пропускать девушку к огоньку.

Неожиданно Лин увидела его и замерла на месте, надеясь, что ей всего лишь кажется.

По начала она приняла неясную тень за громадный валун, но стоило ей поднять морду и распахнуть свои золотые глаза, как Лин узнала его, даже несмотря на то, что никогда его и не видела.

Атто. Ее Объект.

Айлин остановилась на границе серости, нерешительно глядя на Атто. Это было очень странно — смотреть в глаза своему Объекту и видеть в них отражение себя.

Зверь тихо зарычал, показав ряд острых крепких зубов.

— Какая неожиданная и неприятная встреча. Обычно смертные не выходят к этому огню перед своей кончиной.

Зверь не открывал пасти, но его голос раздавался словно отовсюду.

Лин так и осталась стоять на границе серости, глядя сквозь колышущийся незримый барьер на смазанные очертания зверя. В груди забилась странная, тянущая тревога, что-то словно накручивало все внутри на вертел. Встретится со своим Объектом было жутковато. Это поразило девушку, заставив Лин замереть на месте. Как огонь на маяке, зажглось в ее памяти воспоминание об их последнем противостоянии там, на поле боя, где дикий грозил гибелью ей и Эйдену. Лин помнила с каким трудом ей удалось вырвать у Объекта право управлять громадным и неповоротливым для нее телом. Неужели то, где она сейчас находилась, стало итогом того противостояния?

Как детали пазла, в мыслях вспыхивали воспоминания — бледное сосредоточенное лицо Реймонда, когда Атто почти завладел контролем и намеревался разорвать парня себе на потеху.

В тот миг, Айлин была заперта в клетке разума Атто и могла только смотреть. По сути, у девушки не было ни причин, ни возможностей помешать зверю в этот момент, но Айлин не привыкла быть простым наблюдателем, предпочтя хоть как-то вмешаться и сделать все от нее зависящее, чтобы подчинить Атто своей воле.

Противостояние с Объектом, ее тяжелая победа над ним и… Удар дикого.

Словно прочтя все мысли, что пронеслись в голове Лин, Атто поднял голову и растянул пасть в ехидном оскале:

— И теперь ты умираешь.

Лин уже и так догадывалась.

— Вот как? Не пойдет, — стоя за незримой границей, покачала головой девушка и оглянулась в поисках какого-то прохода внутрь, к костру.

Интуиция подсказывала, что ей нужно было попасть туда, к этому странному догорающему огню. Но Атто, возвышающийся рядом, вселял сомнение. Как огромный сторожевой пес, Объект внимательно смотрел на девушку всеми своими четырьмя пылающими глазами.

— Шутишь? Откуда в тебе столько уверенности, а, козявка?

— Я не собираюсь просто так ждать смерти. Если я здесь, значит пока жива, — скрывая дрожь в голосе, откликнулась Лин, еще раз обводя взглядом границу серости, что отделяла ее от огня и вальяжно растянувшегося рядом с ним зверя. — Кстати, раз уж мы ведем беседы, ответь мне на вопрос: здесь, это где?

— Твоё подсознание, моё подсознание. Наше подсознание. Как тебе будет угодно, — Атто опустил голову на лапы, продолжая смотреть на девушку. — Уютное местечко, не правда ли?

— Ты тоже умираешь? — уточнила она, стараясь прийти к какому-то выводу.

Все кругом было похоже лишь на дурной сон.

Атто дернул ухом, словно отмахнувшись от ее вопроса.

— У меня есть дела поважнее смерти, — лениво проворчал зверь и прикрыл три глаза, но одним продолжил пристально смотрел на девушку. — Например, найти себе нового Носителя.

Значит, когда Носитель умирает, его Объект ищет себе новое тело? Это было достаточно ценной информацией. Если бы ее можно было передать военным…

Впрочем, можно было оставить эту задачу на более позднее время. Сейчас, если верить ехидной звериной морде, по ту сторону барьера, Айлин умирала, и времени было мало. Девушка принялась быстро соображать, думая над последовательностью своих действий. Интуиция кричала, что ей нужно было попасть внутрь, к огню — нельзя долго оставаться в этой серости. Клубившаяся за спиной дымка была опасна.

Но не менее опасным был и сторож у костра. Совершенно непонятны были его намерения и что будет, когда девушка окажется по ту сторону барьера. Если захочет, Атто будет достаточно одного укуса, чтобы перекусить ее пополам. Интересно, умирая в реальности, можно умереть в своем подсознании?

— Тогда тебе придется подождать еще какое-то время, — упрямо откликнулась Айлин. — Я не собираюсь умирать.

— Как бы ты не пыжилась, тебе не пройти сюда. Как только огонь догорит, мы с тобой навсегда распрощаемся, — зверь зевнул, скучающе взирая на девушку. — В конце концов итог один. Можем просто поговорить перед концом?

— Перестань убеждать меня сдаться. Если ты так жаждешь от меня отделаться, зачем вообще сидел во мне столько лет?

С растущим раздражением Айлин подняла руку, касаясь дрожащей прозрачной преграды. Та на ощупь оказалась холодной, как корка льда. Кончики пальцев начало покалывать он мороза, и девушка поспешила скорее убрать руку.

— Извини, что выбор подходящих тел не похож на воскресный рынок, — — огрызнулся Атто. — Куда занесло, там и сидел. Думаешь, хотелось в тело мелкой надоедливой козявки попасть?

Айлин отстраненно кивнула, не считая нужным отвечать на эту банальную попытку нахамить. В этом и был весь Атто. Концентрация сарказма хамства и ненависти, к которой Айлин уже довольно давно адаптировалась, а потому была готова спокойно пропускать его выпады мимо ушей. Сейчас девушку занимало другое.

Айлин стала медленно обходить барьер, внимательно вглядываясь в мерцающую легкую дымку, которую, она была уверена, не так просто будет преодолеть. пальцы, коснувшиеся поверхности, продолжало неприятно колоть, как если бы девушка случайно схватилась за раскаленную сковородку.

— Это просто забавно. Ты так упорно тратишь последние силы на бесполезные попытки, — зверь снова подал голос, с интересом поворачивая голову в сторону бредущей вдоль границы серости девушки. — Честно говоря, ты первая из Носителей, кто вообще рискнул выйти к моему костру. Обычно они предпочитали сгинуть в пустоте, боясь встретиться со мной лицом к лицу.

— Поверь, Атто, ты не самое страшное, что произошло со мной, — откликнулась Лин и вдруг грустно улыбнулась. — Но это не повод опустить руки и закончить свою жизнь сейчас.

— Ах, конечно. Ты, наверное, как и все людишки, мечтаешь когда-нибудь выйти замуж, родить несколько светловолосых спиногрызов, стать замечательной матерью, перед тем как умереть?

Айлин почувствовала, как нервно дернулась щека. Синие, одутловатые ноги, черная тень на полу…

Девушка резко остановилась, оказавшись напротив огромной звериной морды, и с вызовом посмотрела прямо в золотые глаза Объекта.

— Я не могу о таком мечтать, — отрезала она. — Раньше или позже меня сожрут дикие или ликвидируют военные. Не делай вид, что ты этого не понимаешь.

С этими словами Лин сделала шаг назад и сгруппировавшись, с силой ударила плечом в разделяющую их прозрачную стену. Плечо тут же пронзил холод, а следом — острая боль, как от ожога.

Атто не шелохнулся, не сводя задумчивого взгляда с девушки.

— Так и быть, я позволю тебе взглянуть на это, — Атто выдохнул и позади девушки раздался тихий шорох. 

Удивленная столь странной сменой темы разговора, Лин с опаской оглянулась, ожидая нападения со спины. Но ничего подобного не произошло. Серый непроглядный дым немного развеялся, позволяя проступить очертаниям потрескавшейся сухой земли, упирающейся прямо в горизонт.

— Что ты видишь?

— Пустошь, — наконец ответила Айлин, не понимая, к чему клонит Объект. — Серую безжизненную долину. В этом есть какой-то сакральный смысл? Вроде того, что моё подсознание перед смертью выглядит, как после атомной бомбежки?

— Пусть подсознание и твоё, козявка, но отражает оно мои желания, — не очень дружелюбно откликнулся Объект. — Эта выжженная земля — мой дом, и когда-то тут все было по-другому. Тут были непроходимые вековые леса, равнины и бескрайние равнины. Но везде, где появляются люди, рано или поздно умирает все.

Айлин удивленно приподняла брови и снова осмотрелась. Сложно было вообразить что-то настолько грандиозное, как вековой лес.

Да, когда-то планету покрывали леса, поля и озера. Об этом им рассказывали на уроках в приюте Льюэса. Но это было очень давно, более сотни лет назад, еще до войны. Когда мир был переполнен людьми.

Сестра Минь, работавшая настоятельницей в приюте и обучавшая детей базовой истории, говорила, что раньше города были большими, здания доставали до облаков, а между одним поселением и другим можно было всего за пару часов доехать на поезде или на машине. Лин сложно было представить такое.

А потом начался ужас. Катастрофы, одна за другой, словно вся планета в один миг взбесилась, решив во что бы то ни стало стереть людей со своего лица. Ураганы, наводнения, извержения сотрясали Землю на протяжении нескольких месяцев, а потом, когда, казалось, что наступило затишье появились Дикие. Что они такое, откуда взялись, так и осталось загадкой, но именно с этого момента выжившие люди, даже не успев оправиться от потерь, были вынуждены занять глухую оборону на костях своих великих когда-то городов.

Айлин знала, что мир уже никогда не станет прежним. Поколение, пережившее большую катастрофу, кануло в небытие, их дети, оставив после себя своих детей, тоже сгинули в пучине истории. Человечество вымирало, но все еще сражалось, цеплялось руками и зубами за ту планету, которая теперь ненавидела их.

— Значит, это был твой дом. Но, на сколько я знаю, в природе подобных тебе существ не водилось. Были бы записи или какие-то упоминания о громадных… Погоди-ка, старая Минь говорила… — догадка пригвоздила девушку к месту, и Айлин по-новому посмотрела на этого огромного изящного зверя, лежащего у костра. — Значит ты — бог?

— Идиотское название, которое способны были придумать только люди. Оно никогда мне не нравилось. Вы называете нас по-разному — ваше право. Но мы всегда чтили нашу мать, в отличие от вас. Люди почему-то уверовали в свою исключительность, перестали чтить саму суть природы и принялись уничтожать все, что вас окружало. Вы качали кровь земли, строили уродские муравейники, отравляли своими отходами все, до чего могли дотянуться. Плодились, как насекомые, и гадили. Неужели вы думали, что так будет всегда? Что для вас не наступит момент расплаты?

Айлин пораженно уставилась на застывшего по ту сторону Атто. Огонь под его лапами начинал уменьшаться, и от этого болезненно кольнуло где-то в районе груди.

— За что должна заплатить лично я? — девушка нервно хохотнула, надеясь, что просто не так поняла Атто. — Все это было много лет назад, задолго до моего рождения. Сменились уже несколько поколений, а ты продолжаешь мстить? За что? За дела тех, кто давно сгнил в могиле?

— Человечеству не место в этом мире, оно портит все вокруг. Не имеет значение, причастна лично ты к тому, что случилось с нашим миром, или нет. Ты — человек.

Рука Лин непроизвольно сжалась в кулак, а по телу поползли нарастающие волны, предвещающие вспышку ярости.

— Вот это заявление! Ты считаешь, что вправе выносить приговор всему человечеству?

— Не только я так считаю. О, наивное дитя, я не один. Мы все вынесли вам приговор! Вспомни, что окружает вас? Весь мир стал к вам враждебен, сама земля отказалась быть плодородной для вас. Люди — паразиты!

— От паразита слышу! — в свете вспыхнувшего пламени костра лицо Лин было бледным и злым. — Чего ради тогда ты, такой правильный божок, залез в моё тело? В тело так ненавистного тебе паразита?

— Можно подумать, это я выбрал тебя.

— Бедный Атто, у тебя не было выбора, мне так жаль, — издевательски прошипела Лин. — Представь себе, у меня тоже выбора не было! Или ты думаешь, меня спросили: «Айлин, дорогая, а не желаешь ли стать Носителем и всю свою короткую жизнь страдать?».

Дыхание начало сбиваться. Вместе с гаснувшим перед Объектом костром Айлин ощущала, как силы покидают ее.

— В конечном итоге, у нас есть цель, — прорычал, будто про себя Атто. — Для которой можно и потерпеть.

— То есть ваша великая цель сводится к тому, чтобы сидеть в телах ненавистных людей, получать контроль над нами и тешить себя мыслью о мести? Да вы боитесь честной борьбы против нас! Это обыкновенная трусость, прикрытая за красивыми словами. Вы видите, что человечество все еще в силах огрызаться, и дрожите от страха внутри нас, потому что ничего не можете с этим сделать!

От клокочущей внутри ярости Лин не знала, куда себя деть. Открывшаяся философия Объекта возмущала Лин, приводила в смятение своей абсурдностью и несправедливостью.

Пальцы и плечо продолжало неприятно жечь, но это больше не останавливало Айлин. В ярости она замахнулась и с силой ударила кулаком по разделявшей их преграде. Костяшки пронзила боль, а по прозрачной поверхности прошла слабо заметная рябь. Айлин снова ударила, игнорируя боль.

— Что ты творишь?

Вдруг накатила волна слабости, и Айлин пошатнулась, запинаясь о собственные ноги. Костер погас, оставляя после себя тлеющие золотом угли. Дыхание на миг перехватило.

— Я докажу тебе, Атто, что в этом мире еще остались вещи, ради которых стоит жить.

Лин снова ударила кулаком в преграду. Кожа на костяшках лопнула, оставляя на прозрачном барьере алые пятна, которые тут же испарялись не оставляя и следа.

Удар. Боль. Снова удар.

В какой-то момент послышался хруст. Айлин подняла взор и бесконечно долгий миг всматривалась в тонкую паутинку трещин, покрывших барьер.

Атто задумчиво смотрел на девушку. Лин было плевать, какие мысли бродили в голове ее Объекта. Нужно было собраться. Еще пара ударов, и она достигнет цели.

Но серость начала клубиться перед глазами Айлин, мешая ей видеть. Девушка запнулась, оседая на сухую потрескавшуюся землю.

Мысли спутались. Один за другим образы проносились мимо, совершенно не касаясь души девушки. Айлин словно смотрела безмолвный черно-белый фильм о своей прожитой жизни.

С собой брать было особо нечего — несколько платьев, мамина заколка с цветком ириса, нижнее бельё и пара фотографий. За тринадцать лет жизни Айлин нажила не так много добра.

Приют встретил Лин и сопровождающего ее офицера мрачным темным холлом. Сонная послушница, завернутая в песочного цвета одеяния, провела гостей до дверей комнаты отца Ливона и, зевая, растворилась в широком коридоре.

— Заходи, — офицер отварил дверь и ободряюще кивнул. — Не переживай, я с тобой.

Девочка потерянно кивнула и проскользнула в кабинет, прижимая к груди свои нехитрые пожитки. Перед ее глазами все еще стояла картина, открывшаяся на их маленькой кухне. Мать. Синие одутловатые ноги, шея под неестественным углом.

— Офицер Скаёва? — раздался высокий, вибрирующий голос, и Айлин подняла глаза на лысеющего мужчину, сидящего за широким дубовым столом. — Что-то я последнее время слишком часто вас вижу.

— Отец Ливон, — кивнул офицер и подбадривающе похлопал Лин по плечу.

— Чем обязан снова?

Судя по всему, отец Ливон был раздосадован этой встречей. Более того, на его хищном, остром лице читалось еле скрытое раздражение. Сухие тонкие губы подобрались в прямую линию.

— Я с новым послушником…

— В нашем приюте уже нет мест, офицер, — холодно мазнув по щуплой девчачьей фигурке взглядом, сообщил отец Ливон. Он поспешно поправил мантию и исподлобья взглянул на непрошенных гостей. — Думаю, Вам стоит поискать другое место для…

— Я не просить вас пришел. Этот ребенок остался без родителей и крова. Разве не ваш приют боги обязали заботиться обо всех сиротах, оставленных этой войной?

Ледяной голос офицера вызвал волну озноба у девочки. Лин вжала голову в плечи, ощущая, как тут ей были не рады.

Отец Ливон прикрыл глаза и потер переносицу, стараясь совладать с собой.

— Как я и сказал, — выдохнул он, — последнее время я слишком часто вас вижу. Неужели на передовой все столь плачевно, да простят меня боги?

— Вы возьмете ее или нет?

— Пусть идет на завтрак, офицер. А вы останьтесь, будьте любезны. Нам многое предстоит обсудить…

— Эй, козявка, — окликнул знакомый голос, разбивая воспоминания. —  У меня к тебе есть вопрос...

Айлин вздрогнула носил открыть глаза уже не осталось.

Чай уже давно остыл и его поверхность затянуло мутной пленкой. Райт устало выдохнул и откинулся на стуле, прикрывая глаза. Последние часы ночи прошли в бесконечном заполнении отчетов. Масуде повезло, за нее всю эту унылую писанину выполнял ее приручённый Носитель, но Райт так не мог. Одна мысль о том, чтобы пустить в свой кабинет этих бесноватых приводила к дрожи от отвращения.

После экзамена Айрис пополнила свою коллекцию еще двумя Носителями. Теперь она могла свалить на них всю организационную работу, и вместо этого красить ногти. Масуда выбирала для своих зверюшек только легкую и безопасную работу, успешно избегая рисковых заданий от командования. «И как ей это удается?».

Райт усмехнулся.

В этот раз с экзамена и он привез себе пару интересных трофеев. Правда, пока они были в нерабочем состоянии — одна валялась в больнице уже третьи сутки, не приходя в себя, а второй сидел в карцере, наслаждаясь гостеприимством местных охранников.

Кадис не спешил и тщательно обдумывал, что ему теперь с таким «богатством» делать. Обычно офицер при первой же возможности сплавлял очередных Носителей на зачистку окрестностей от диких, откуда они больше не возвращались. Их тела без шума и огласки прикапывали в овраге, и на этом головная боль Кадиса заканчивалась до следующего экзамена. Схема была отработанной и гладкой.

Кадис, как и капитан его батальона, Гантер Мортиль, считал, что дикое животное — Носитель, — без дрессуры — опасный балласт. Но офицер не мог доказать этого шишкам сверху.

Сам Мортиль имел в распоряжении пять взводов, три форта, и появлялся, старик, в Труине не часто. И заниматься зверьем не желал. У Гантера было много хлопот и без этого. Он оставил управление Труином на своих офицеров. И если в своей способности управлять жизнью форта Кадис не сомневался, то Масуда с ее маниакальной увлеченностью Носителями доставляла хлопоты. Честно говоря, и самой себе она доставляла этим хлопоты, так как в городе не было людей, разделяющих ее взгляды. Масуду спасало лишь звание, которое не позволяло другим открывать рот в ее сторону. Кадис, несмотря на свое раздражение, тоже никому не позволял что-то говорить про эту чокнутую. Она была его человеком, и только он мог ее чихвостить. Никто более.

Взгляд Райта упал на желтую папку, и рука сама потянулась к ней. Листы, вложенные внутрь, зашуршали, когда офицер принялся перебирать их. Осторожно, словно она могла укусить, подцепив фотографию двумя пальцами, Райт принялся задумчиво вглядываться в лицо 41-й.

Айлин Эланд.

Светлые волосы собраны в небрежную косу, взгляд карих глаз пронзительный, темный, внимательный. И немного печальный. Если не знать правды, то можно подумать, что она была вполне обычной девушкой. Но первое впечатление всегда обманчивое, Кадис знал. Внутри нее сидит чудовище, которое было способно в миг сравнять Труин с землей.

Перед Райтом стояла сложная задача — сделать из этого существа свое оружие, отменный инструмент для работы, из которого он выжмет максимум, пока тот не сломается. Этот экземпляр, выживший после столь длительно обращения, мог оказаться очень полезным. «С чего же начать, чтобы все получилось по высшему разряду?».

Размышления офицера прервал мелодичный свист, полившийся из дальнего угла его кабинета. Красная канарейка, сидящая в небольшой, но аккуратной и чистой клетке, принялась петь, радуясь наступлению утра.

Кадис отложил фотографию и, пройдя к клетке, открыл дверцу. Пальцы привычно поправили кривую, но старательно сделанную из гвоздя и проволоки жердочку.

— И тебе доброго утра, Курок.

Мужчина осторожно и нежно провёл пальцем по хохлатой голове птицы. Канарейка в ответ слегка щипнула руку хозяина, выражая свою привязанность и прося скорее наполнить кормушку.

При взгляде на клетку, офицер вспомнил про еще одну зверушку, сидящую взаперти, и в голове Райта сложился дальнейший план на день. Насыпав корм в мисочку из пустой гильзы, Кадис накинул куртку на плечи и вышел из кабинета.

— Не переедай, дорогая, — посоветовал он птице напоследок.

Кадис быстро дошел по широкой мощеной улице до унылого здания из старого песчаника, служившего гауптвахтой. Караульные слегка замешкались и молча отдали честь, должно быть, молясь про себя, чтобы у командира сегодня было хорошее настроение. Они угадали: Райт ощущал жгучее нетерпение. Он даже проигнорировал небрежно застегнутую рубаху одного из солдат. В других обстоятельствах, офицер обязательно нашел бы способ проучить неряху, но сейчас было не до него.

На проходной офицера встретили и проводили до одиночной камеры, в которую поместили 7-го. Райт переступил порог, позволяя охране закрыть за ним дверь, и, пройдя в комнатку, молча обвел ее взглядом и остановился на Носителе.

Парень выглядел измотанным. Под глазами залегли черные мешки, однако взгляд 7-го так и остался дерзким и надменным. С этим предстояло много работать. Кадису нужно было добиться полного подчинения от этих двоих, и начать он решил с парня.

В один шаг пересекая расстояние между ними, офицер коротко, без замаха, ударил парня в челюсть. Голова 7-го качнулась назад и стукнулась о шершавый камень стены.

Носитель поднял руку и провел кончиками пальцев по разбитой губе. 

Какая ирония. Скоро сенатор Реймон должен был приехать в Труин. А его единственный сын уже сидел перед Райтом на тюремной койке, волком глядя на своего нового командира. На серой, нестиранной форме отчетливо виднелись следы копоти и грязи. Жалкое зрелище.

7-й вскинул голову и гаденько улыбнулся.

— Слабый удар, — бодро откликнулся он и обтер руку о свою рубашку.

Да, работы предстоит много.

Кадису потребовалось около часа, чтобы подготовить почву для конструктивной беседы. К тому моменту парень уже мог похвастаться парой трещин в ребрах и симпатичным багровым синяком на скуле. Но, несмотря на это, улыбка словно приклеилась к его разбитым губам.

Вывод для офицера был простой: надо было менять тактику. Простым физическим воздействием от этого Носителя Райт ничего не добьётся.

Кадис отошел от парня и, прислонившись к стене, принялся разминать кулак. Костяшки немного саднило.

— На этом уровне федеральной пищевой цепи есть протоколы, которым надо следовать, — монотонно начал Райт, наблюдая, как новобранец с трудом поднимается с пола. — Я обязан доложить, что не так давно наблюдал за твоими «тренировками» с Объектом.

Кадис отчетливо увидел мелькнувший во взгляде 7-го страх. Вот она, эта кнопочка, на которую нужно нажать посильнее.

Парень молчал, а Райт продолжил:

— У тебя есть два пути. Первый — пойдешь под трибунал за сговор с врагом. Так и окончится твое жалкое существование.

— А у смазливого офицера есть доказательства? — хрипя произнес 7-й, глядя на своего командира исподлобья и усмехаясь.

— Слов смазливого офицера достаточно, чтобы уничтожить еще одно чудовище.

Райт замолчал, выжидая, и был награжден. Эйден с трудом перевел дыхание и глухо спросил:

— А второй вариант?

Попался. Райту оставалось лишь дергать за ниточки, чтобы продолжать свою игру.

— А второй путь куда интереснее, — Кадис еле заметно ухмыльнулся. — Не гарантирую, что он будет сильно длиннее первого, но точно насыщеннее.

В голове Носителя явно происходила лютая борьба. Райт был уверен, что парень ведет достаточно напряженный внутренний диалог, и молчал, не вмешиваясь. Наконец 7-й поднял голову и коротко спросил:

— Что от меня надо?

— Ничего сложного. Полное подчинение мне. Без дури и без фокусов. Это же касается и твоей подружки. Донеси до нее эти мысли, чтобы с ней не было проблем. Не желаю марать руки еще раз.

— Не думаю, что я тот, кого она послушается, — ответил парень, осторожно садясь на койку и рассматривая вывихнутые пальцы.

— Мне плевать, каким способом ты этого добьешься. Ваши личные терки меня совершенно не интересуют. Мне нужен результат, 7-й. — безразлично отчеканил офицер и спросил: — Так какой путь ты выберешь?

* * *

Под головой было что-то мягкое.

Айлин попробовала повернуться на бок в борьбе с подступившей тошнотой. Голова гудела, и даже с закрытыми глазами возникало ощущение, что мир вокруг кружится. Шея пульсировала, словно ее кто-то недавно сдавливал руками, а глубокий вдох мешала сделать тугая повязка на груди.

Наконец девушка нашла в себе силы открыть глаза, но тут же пожалела об этом.

Комната вокруг плыла. В воздухе витал стойкий запах медицинского спирта, и это наводило Айлин на мысль о том, где она могла очутиться. И это было странно. Последнее, что девушка помнила, это осознание, что дикий сейчас сломает ей шею и какой-то бредовый сон о костре и Атто. Или это был не сон?

Память девушки тут же услужливо подсунула ей образы серой дымки и четырех сияющих звериных глаз. Воспоминания полились, заполняя болезненно пульсирующий мозг и разворачивая перед внутренним взором девушки картину разговора с величественным существом, сидящим внутри Айлин. В какой-то момент эти воспоминания показались ей более реальными, чем все, что девушка могла вспомнить о своей жизни.

— Атто?

… Чего тебе? … тут же прозвучало в голове, будто Объект только этого и ждал.

— Что со мной произошло? Я же умирала.

… Я решил, что ты еще немного поживешь. Мы не договорили …

Дверь бесцеремонно распахнулась, отвлекая Айлин от разговора с Объектом. Девушка повернулась на звук.

— Очнулась?

На пороге стоял Эйден, черт его возьми, Реймон.

Он помедлил секунду, словно ожидая бурной реакции Айлин, но девушка лишь удивленно наблюдала за ним. Расценив ее молчание, как приглашение, парень прошел к койке и небрежно развалился на казенном стуле, стоящем рядом.

Если бы в дверь вошел Стафф с цветами и апельсинами, то Лин удивилась бы меньше.

— Я ужасно разочарован, — начал Эйден и зло усмехнулся. — Честно говоря, я потратил кучу времени, пытаясь вывести тебя из равновесия. А стоило какому-то дикому рыкнуть на тебя, как ты, идиотка, позволила Объекту поглотить себя. А потом еще и военные пожелали ликвидировать тебя. Мне пришлось изрядно поднапрячь свои изумительные навыки дипломатии, чтобы вытащить тебя из некоторой задницы. Ты же понимаешь, как дорого тебе это будет стоить?

Удивление Айлин росло и ширилось. Сколько она провалялась без сознания, что все вокруг так изменилось? Незнакомую больничную палату она еще могла принять. Откровения Атто и их разговор тоже был удивительным, но пока еще укладывался в рамки ее понимания. Но какого черта сюда притащился Эйден и сейчас рассказывает, как вытащил «ее» из передряги, словно они были напарниками. Тут на ум пришли две мысли — или она слишком сильно ударилась головой, или умерла и попала в ад. Странный, сводящий с ума ад с личной палатой и Реймоном в придачу.

Появилось непреодолимое желание учинить гаденышу черепно-мозговую травму тупым предметом, чтобы проверить свои догадки или, на худой конец, просто избавить себя от его неприятного общества. Лин оглянулась в поисках подходящих на эту роль предметов.

— Ищешь, чем бы меня прибить? Неужели я настолько плох? — проявил экстрасенсорные способности Эйден и нервно хихикнул. Глаза парня забегали, но он продолжил глупо улыбаться.

— Что ты! Даже не думала, — не моргнув глазом, соврала Айлин. — Просто хочу найти солнцезащитные очки. А то больно светишь.

Айлин картинно прищурилась.

— Ты про это? — парень поднес палец к лиловому заплывшему синяку на скуле и надавил. Айлин передернуло. Ей показалось, что она сама ощутила эту острую боль. — Поощрение от командира Кадиса. Славный малый, он тебе понравится. У вас одинаковая привычка бить меня по лицу.

Лин удивленно моргнула. Это еще кто такой? С другой стороны, это было не так важно. Девушка не представляла, где находилась и как долго была в отключке, а потому меньше всего интересовалась новыми лицами в своём окружении.

— В таком случае, думаю, мы найдем общий язык.

— Я сказал, что он понравится тебе, но про общий язык ничего не говорил. По моим наблюдениям, у него что-то личное к Носителям.

Айлин усмехнулась и поймала себя на дикой мысли, что они с Эйденом… просто беседуют? Вот прямо словами через рот, не пытаясь придушить друг друга или вывести из себя. Что-то новенькое. Они сроду так долго и безобидно не разговаривали.

Должно быть, у гаденыша в голове проскочили те же мысли или он прочел что-то во взгляде Айлин, но, в любом случае, в комнате резко поменялась атмосфера. От расслабленного настроения не осталось и следа.

— Послушай, Эланд, — вздохнул парень и пристально посмотрел на Лин, словно готовясь сообщить безнадежно больному его диагноз. — Мне некогда ждать, пока ты сама проникнешься ситуацией, отрефлексируешь ее и решишь, как нам быть. Сейчас я все разложу для тебя по полочкам, а ты, будь добра, слушай внимательно и не перебивай.

Начинается.

Что он еще задумал? И что за тупая формулировка «как НАМ быть»? Айлин не хотела никаких «нас» с Реймоном.

Она уже открыла рот, чтобы возразить, но Эйден быстро покачал головой.

— Я просил не перебивать, дос… То есть, дорогуша. Пока ты тут валялась без сознания, произошли некоторые изменения. — Эйден как-то странно отвел взгляд, продолжая говорить, глядя в пол: — Мы неофициально провалили экзамен, и быть бы нам уже на том свете, но обстоятельства сложились иначе. Сейчас ты и я находимся в форте Труин, нашим командиром назначен офицер первого ранга Кадис Райт. И самое сладенькое я оставил напоследок. Нас зачислили боевым звеном в батальон Смертников. Теперь можешь говорить.

С трудом, но Айлин удалось взять себя в руки и подавить желание схватиться за голову и заорать от ужаса. Автоматная очередь в голову принесла бы больше удовольствия, чем последние новости.

Боги, может, это и правда очередной дурацкий сон? Один из тех кошмаров, что мучают ее по ночам? Айлин незаметно ущипнула себя за запястье, но пробуждения не последовало. Эйден не растаял в воздухе вместе с этой незнакомой больничной палатой, а Лин не проснулась на своей скрипящей койке в казарме на Конвейере.

— Вижу, ты немного расстроена, — усмехнулся парень, наблюдая за калейдоскопом эмоций на лице Айлин.

— Расстроена? — глухим, голосом отозвалась Лин. — Как все это вообще, блядь, произошло?

—  Потише! — зашипел Эйден. — Там за дверью два бравых космонавта, которые не пылают любовью к Носителям. Думаю, им нужен малейший повод, чтобы нашпиговать нас пулями по самые гланды.

Айлин замолчала. Мысли бурлили в голове, доставляя ей почти физическую боль. Снова начало тошнить. Мало понимая, что она делает, Лин сползла с кровати и потянулась за серой армейской формой, кем-то заботливо оставленной на тумбе.

Эйден как-то странно глядел на Айлин. Желтоватая от множества стирок, бесформенная больничная сорочка висела на девушке, как картофельный мешок. Взору открывалась багровая, почти черная гематома на ее шее — подарок от дикого.

Лин безразлично оглянулась на «напарника», после чего быстро натянула штаны, затянув ремень.

— И что ты собралась делать? — как-то неуверенно спросил Эйден.

Айлин стояла к нему спиной, застегивая рубашку. Она пока не знала, что будет со всем этим делать, но все внутри нее кричало, что делать что-то надо. Как так вообще вышло, что стоило ей потерять сознание на какое-то время, как вся ее жизнь снова сделала крутое пике, потеряла управление и полетела в бездну?

— Хочу поговорить с капралом Тойрером. Может быть, он сможет…

— Ты меня вообще слушала? Мы не на станции подготовки! Тут нет ни Тойрера, ни Стаффа, ни кого-либо из знакомых кураторов, — неожиданно взорвался Реймон, но вдруг осекся: — Только…

— Только кто?

— Твой дружок тоже тут, со своей напарницей, — произнес Эйден с плохо скрываемым отвращением.

— Коди?

Сердце пропустило удар. Еще минуту назад Айлин думала, что хуже этот день быть просто не может. Оказалось, ему было куда стремиться.

Почему Коди тут? Ему не место в батальоне смертников. Это все какая-то глупая ошибка.

— Да, — Эйден пристально смотрел на Айлин, чуть склонив голову на бок и прищурив глаза. — Это было целое представление в его исполнении. Узнав, что ты тут, он рвался во взвод офицера Масуды, словно там пряники раздавали. Теперь, как неприкаянный, бродит где-то по форту. Я удивлен, что он еще не выломал сюда дверь. Видимо, я у тебя первый.

Последняя фраза прозвучала с явным ядовитым оттенком. Айлин окатила парня ледяным взглядом и промолчала. Что-то во всем рассказе Эйдена и в его поведении наводило на мысль, что дело не чисто.

Придется все взять в свои руки. Снова.

Как и два с половиной года назад, она снова оказалась раздавлена и опустошена. Ее поезд жизни опять слетел с рельс.