Злодей (гет)

Tick-tick-tock, the time bomb clock,

Ticks grinning ear-to-ear here, baby.

Tick-tick-tock, the time bomb clock,

Ticks counting down…

Tick. Tick. Stop.

Wild Fire, “Villain”

— Сев? Мы тут уже поразвлекались, добивай его, да пойдем!

— Нет… — рука худощавого юноши достает из кармана мантии непонятный пузырек. — Мне как раз нужен был один… доброволец. Что трупу пропадать просто так? Идите, я догоню.

— Опять ты ботаника включил. Не умеешь нормально отдыхать, все время выслужиться пытаешься перед Лордом?.. Ладно, пошли, парни!

Жирная, немытая, нечесаная голова нервно оглядывается. В рот избитой жертвы тонкой струйкой льется зелье.

— Антишоковое и регенеративное. Тихо. Минут через пять им надоест, и они вернутся. Если сможешь мне быть полезен — останешься жить.

Пожилой мужчина кашляет, глотая вязкую жидкость.

— Игнатиус Прюэтт. Первый прокурор Визенгамота. Скажи мне, каковы условия автоматического срабатывания магических контрактов?

Рыжий старик недоуменно смотрит на склонившегося над ним Пожирателя.

— Я экспериментирую с чарами вроде тех, что на Кубке Огня — которые дистанционно, без всяких Империо и Непреложных Обетов, могут заставить человека выполнять какие-то действия.

Юноша в плаще делает неловкую паузу. На лице его на секунду мелькает абсолютно неуместное посреди грязного переулка академическое выражение — словно он не допрашивает жертву, а пытается сформулировать свои мысли перед внимающей ему аудиторией.

— В теории, — несколько морщится от этого диссонанса Пожиратель, — используя подобный тип магии, можно подписать под контракт кого угодно, не спрашивая его согласия. Однако, по итогам моих экспериментов, удачно это получается сделать меньше чем в трети случаев — чаще всего жертва даже не замечает, что нарушила какой-то там контракт. Почему?

Прокурор плюет остатками зелья Пожирателю в лицо.

— Чтобы… чтобы я… А-а-а-а-а!

— Тихо, — темный маг убирает палочку от паха Игнатиуса. — Сейчас начнет действовать регенеративное. Но если будешь продолжать молчать — буду отрубать Диффиндо по кусочку. Итак, повторяю свой вопрос…

— Угу. Мне предлагается купить свою жизнь ценой поражения Министерства? Кого ты там проклясть собрался, сволочь? Альбуса? Миллисенту? Барти?

Крючконосое лицо под капюшоном неожиданно смягчается.

— Нет. Мой взгляд направлен в другую сторону. Как ты думаешь, почему я отослал остальных? Ваше Министерство только выиграет от того, что один злодей решил подставить другого, не так ли?..

— Иди ты к че… а-а-а! — на асфальт капает кровь. — Ладно, ладно, скажу! Ты явно врешь, но все равно тебе это ничем не поможет — основную роль в этом играет статус цели в носителе Надзора! И твой Лорд тебе тут ничем не поможет — его взлом, ваше чертово Табу, работает так же, как и Надзор! Скользит по поверхности, не затрагивая суть!

— Подробнее, — требует холодный голос.

— Ты сам сказал, что у нас минут пять. Если ты мне не лжешь, то все, что тебе надо знать — носитель отслеживает жизнь и поведение каждого мага на территории Островов. После смерти… неважно кого, доступ остался только к самым поверхностным функциям артефакта, но внутри… внутри он все еще следит! И чем больше ты нарушаешь законов, чем больше хаоса ты творишь, тем лучше он работает в качестве передатчика!

— Я сказал, подробнее, — из-под капюшона словно слышен скрежет зубов.

— Нет уж, теперь мы с тобой в одной лодке. Такому ублюдку, как ты, открывать секреты древних юристов я не собираюсь. За оставшееся время ты не успеешь меня запытать настолько, чтобы я тебе все выложил, а оставишь меня в живых — я сдам тебя твоим же дружкам. Этой информации тебе для твоего плана хватит.

Тонкие пальцы сжимаются в кулак, костяшки белеют. Пожиратель делает несколько глубоких вдохов.

— По поводу твоего “нарушения законов”. Считается абсолютная величина или относительная?

— Относительная, да. Так что если хочешь подписать свою начальницу на что-то интересное, то это может и сработать — если у нее на руках больше крови, чем у тебя. Однако особо не обольщайся, любой сильный маг носит на себе защиту от юридических заклинаний — как минимум, в рамках обычного рунического круга. Так что Беллатриса тебе не светит, — усмехается Прюэтт, внутренне сжавшись в ожидании очередной боли.

— Как эту защиту обойти?

— Обойти трудно, проще пробить, — прокурор невольно увлекается разговором. — Сам понимаешь, рунную магию каждый маг прописывает под себя. Так что надежнее использовать классические способы: проклятый предмет, перевод в ритуальную форму, завязка на астрономические события, симпатическая магия…

— Кровь невинной жертвы… короче, все как обычно, да, — кивает задумавшийся Пожиратель. Игнатиус дергается, на лице его гнев и страх. — Так, время на исходе. Лови портал, активируется переламыванием, стандартно.

Пожиратель смерти наклоняется и начинает выливать быстро затвердевающую жидкость на землю. С порталом в руках Игнатиус чувствует себя несколько увереннее, поэтому пытается присмотреться к его манипуляциям вместо того, чтобы сразу же телепортироваться.

Жидкость в пузырьке словно и не планирует кончаться. Красноватое желе начинает преображаться, наполняться прожилками, белыми трубками, превращаться… превращаться в подобие Игнатиуса?

Прокурор протирает глаза.

Нет.

В подобие брата-близнеца. Вот его шрам, вот его…

— Фриджи! — неверяще воскликает Игнатиус. — Я надеялся, что хоть ты уцелел… Фабиан, Гидеон, мои мальчики… а тело Фриджиуса так и не нашли… Я думал…

Прокурор осекается.

— Да, — поворачивается к нему Пожиратель. — Не нужно, чтобы мои коллеги заподозрили, что ты жив.

— Ах ты… — рука автоматически пытается нащупать палочку — палочку, которую у него отобрали в самом начале пытки.

Сознание перехватывает контроль и пытается сломать портал… только вот ветка никак не хочет ломаться… и остается лишь кидать проклятия, проклятия, не имеющие никакой силы.

— Сволочь! Ублодок! Злодей! Почему? Зачем тебе это понадобилось? Неужели ты, мудак, не мог просто… просто превратить вон тот камень в подобие моего трупа?..

— Я плохо учился на уроках трансфигурации, — иронично вздыхает Пожиратель.

Игнатиус не знает, то ли ему смеяться, то ли плакать. Молча, словно парализованный, он наблюдает, как убийца его брата тянет из подшитого к рукаву кармана палочку.

— Ступефай. Обливиэйт, — юноша в темном плаще некоторое время напряженно смотрит Игнатиусу в глаза, стирая любую зацепку из его памяти. Взмах палочки — и невербальная магия срывает с прокурора одежду и надевает ее на тело его брата.

— Диффиндо, — портал в руке Игнатиуса наконец ломается. — Да… — шепчет он в пространство. — Да, я злодей.

* * *

“Меня зовут Северус Снейп. Вряд ли тебе что-то говорит это имя — если ты нашел этот пузырек, то… не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я его спрятал. Десятки лет? Века? Тысячелетия? Может, ты вообще не человек, а зелененький инопланетянин из магловских сказок, прямо верхом на летающей тарелке?

В лучшем случае тот, кто нашел этот пузырек — я сам. Только это маловероятно, ведь прячу его я в первую очередь от себя. Впрочем, если ты — это я, то ударь себя, пожалуйста, в челюсть. Несколько десятков раз. Рецепт “Костероста” ты наверняка помнишь.

Какого хрена я записываю это предисловие? А черт его знает. Моя основная задача — просто удалить у себя определенные воспоминания. Обливиэйт для этого может быть недостаточно точен… хотя это просто отмазка… но что мне мешает просто вылить эти воспоминания в унитаз? Не знаю. Тщеславие, может? Хочется когда-нибудь узнать, что это я спас Лили Эванс? И что потом?

Будем считать, что это просто возможность выговориться. Возможность, которой я последние годы — годы после ее ухода — был напрочь лишен.

Впрочем, если ты — Волдеморт, то я хочу поржать тебе в лицо. Даже учитывая, что в этом случае я уже валяюсь под Круциатусом, или очень скоро буду под ним валяться. Каково это, а — иметь желание убить человека, и не иметь возможности этого сделать? Хотя я чересчур оптимистичен, разумеется. Скорее всего, в этом случае мой гамбит провалился, и ты нашел десяток способов убить ее не напрямую. Или я просто, как всегда, оказался слишком глуп и слаб, чтобы пробить твою защиту.

Ладно, хватит заниматься бессвязной болтовней себе под нос. Коль решил использовать этот пузырек воспоминаний в качестве личной психотерапии, то надо так и делать. К сожалению, вряд ли магловский терапевт будет нормально функционировать под Империо, так что за неимением гербовой…

Сейчас, стоя на пороге неминуемой смерти — ибо это и так очевидно, всех, кто идет против Волдеморта, особенно с таким сырым и непроработанным планом, ждет смерть — я еще отчетливее понимаю, насколько я идиот. Чертов импринтинг — да-да, моя прокрастинация заключается в чтении магловской литературы, которую я купил якобы для того, чтобы лучше понять психологию Лорда — чертов импринтинг правил моей жизнью с самого детства. И логично, что Лили, которая была для меня светом в окошке, в итоге послала меня нахрен. И то, что я собираюсь пожертвовать ради нее жизнью, еще больше подчеркивает причину, по которой я оказался в той позиции, в какой нахожусь сейчас. Циклы, больше циклов!

Я всегда любил Лили — с того самого момента, как в подростковой крови начали активироваться гормоны, позволяющие это делать. Я всегда пытался ей нравиться, выбраться из-под каменного блока с расплющивающими буквами “Д”, “Р”, “У” и “Г”. Стоит ли удивляться тому, что у меня никогда это не получалось?

Почему она выбрала мудака Поттера? Если бы кто-то спросил меня пятнадцатилетнего, я бы сказал, что за красивую рожу, богатые карманы и высокий статус. И это было бы правдой — но правдой не всей.

Если бы я изобрел абстрактный настой Жидкого Маховика Времени, подкинул себе чек на десять тысяч галеонов и подлил доведенное до ума зелье Орлиного Великолепия (эх… так и не узнаю, не поможет ли для перманентной фиксации внешности тертый рог двурога…), это дало бы мне статус, как у Поттера. Но дало бы мне это любовь Лили?

Спроси у меня кто-то — я бы точно ответил, что дало бы, что тогда она бы в меня точно влюбилась. А потом долго и упорно пытал бы этого “кого-то”, выясняя, как он узнал эти подробности.

Но уж перед собой-то что врать? Мой мозг остался бы прежним, я продолжил бы видеть ее Единственной и Неповторимой — и давить, давить, давить, пытаясь понравиться и, как следствие, нравясь все меньше.

Я ведь вроде бы как бы даже сам до этой мысли дошел. Тогда, в шестнадцать лет, после Озера. Решил, что дело не в том, что кое-кто у нас богатенький красавчик — только вот вывод сделал неверный. После того, как Лили легко и быстро простила мудака — абьюзера, если говорить языком магловских книжонок — и ни разу не собиралась прощать его жертву (“жертву”, мнда. Будем честны, я тоже подставлял его немало, хотя неких границ и не переходил)... после этого я решил, что дело просто в том, что девушки любят мудаков.

Что ж, then let me be evil. Оказалось, что на некоторых девушек подобное поведение действительно оказывает весьма сильное влияние. Пафосный темный маг, пренебрегающий устоями общества, живущий по принципу “трави, или будешь травим”, действительно интересен. Для… специфичной части женского населения планеты. Как там книжки пишут? “Люди с низкой самооценкой привлекательны только для людей с низкой самооценкой”?

Вроде бы ничего страшного? И я так тоже думал. Только вот почему-то, когда я изо всех сил пытался забыть Лили, девушки у меня появлялись только такие, от которых хотелось побыстрее избавиться. Как Тина, припершаяся с чемоданами ко мне в гостиницу как раз перед первым испытанием в Пожирателей и отказавшаяся оставить меня в покое. Впрочем, были у этого и положительные стороны — раздражение, оказывается, прекрасно подходит для Авады Кедавры, нужно было только представить вместо случайного магла-жертвы ее рожу.

Я об этом так спокойно говорю? Ну да, моральные нормы — они вообще размываются очень быстро. В одной из этих книжек я прочитал про эксперимент, где маглы переодевались в тюремщиков и заключенных, и в итоге сами себе устроили филиал Азкабана. Так и тут — если ты носишь плащ с балахоном, болтаешь с друзьями о том, что ты высшая раса — шаг до того, чтобы убить кого-то “низшего”, далеко не такой большой, как кажется. Контекст — он решает все.

Так вот, я отвлекся от темы. Оказалось, что нормальных девушек такое почему-то отталкивает — и не только Лили, но и, скажем, Аврору, с которой мы раньше иногда, чисто по-дружески, собирались для экспериментов. (Сейчас, на пороге смерти, очистив по возможности свой разум, я понимаю, что не случайно она все время предлагала проверить зависимость силы зелья, сваренного под звездным светом, от фазы луны. Эх, если бы не чертов импринтинг… может, и не было бы у меня персонального кладбища, и работал бы я сейчас вместе с ней аспирантом, шепотом называя ее “Синистрочкой”...)

Короче, теория оказалась фальсифицированной, но я изо всех сил этого не замечал. Плевать, что нормальные девушки меня отправляют в еще больший игнор, чем обычно — зато мое эго взлетело до небес! Нужно всего-то, просыпаясь утром рядом с очередной мусорной ведьмой из Лютного, подавлять брезгливость и дикое желание помыться. (Что оказало на мою и так нулевую привычку к чистоплотности весьма плохое влияние, кстати. Импринтинг — это такая штука, если тебя в детстве бьют за перерасход горячей воды, ибо “уголь стоит денег”... с тобой это останется до конца жизни).

А потом случилась “Кабанья голова”. И мой промытый разум решил, что вот он — мой шанс взлететь по карьерной лестнице. А остатки моего не-промытого разума, которому еще интересно было решать интеллектуальные задачки, в итоге объяснили мне, что я натворил.

И все иллюзии о том, что я успешно ее забыл, развалились в прах.

К счастью, Волдеморт не сразу побежал убивать Того, Кто Сможет Его Завалить. Сначала он отправился недели на две в Албанию — медитировать, консультироваться у духа Салазара Слизерина или какую фигню он там делает. Это дало мне время подготовить и исполнить план.

Многие люди, знающие меня, считают, что я фанатик зелий, и кроме зелий никакой магией не увлекаюсь. В принципе, так оно и есть. Однако, есть несколько маленьких побочных вещей, которые меня заинтересовали в последнее время.

В частности, я заинтересовался контрактами.

Будем честны — вначале, да и сейчас, это просто проявление того, что книжки называют “гиперконтролерством”. Ощущения от абсолютной власти, от выражения лица девушки, когда она понимает, что ты ее подписал… кхм, я отвлекся.

Однако, сейчас они в первый раз могут послужить чему-то… если не хорошему, то хотя бы полезному.

Я прекрасно понимаю, что это далеко не самый логичный поступок. Что, по логике, мне надо просто мотать из этой страны, наварить оборотки и бежать — пусть мудаки воюют с мудаками, пусть дохнут те, кто меня, такого красивого и саркастичного, не оценил. Засесть в какой-нибудь дыре и пытаться вылепить из себя что-то менее мудаческое, чтобы хоть чем-то отличаться от них всех.

Но к черту. Коготок увяз, всей птичке пропасть.

Я собираюсь подписать Темного Лорда на контракт “не убивать Лили Эванс”.

Дьявол, вот произношу это, и самого бросает в дрожь.

Подписать.

Темного Лорда.

Против воли…

Вот словно сейчас где-то за спиной прошуршали полы его мантии.

Но, как я и сказал — к черту.

Итак. Я себя прекрасно знаю. Когда я сотру себе память, что я буду делать?

1) Плакать в подушку;

2) Бежать к Дамблдору и молить защитить Лили, предлагая в обмен что угодно;

3) Бежать к Волдеморту и молить пощадить Лили, предлагая в обмен что угодно.

Зная себя, пункт 3 я постараюсь сделать в контексте, показывающем Лорду мою максимальную полезность — то есть, выдавая ему набор боевых зелий, которые он мне закажет перед операцией.

Я не буду об этом знать — но флакончики зелий будут зачарованы.

Разумеется, Темный Лорд мгновенно это увидит. Я не настолько долбанулся, чтобы считать, что в свои неполные двадцать два могу сравниться во владении магией с ним. Единственный мой шанс — что он меня недооценит. Есть у него такой недостаток, есть.

Поэтому флакончики будут зачарованы легким, почти детским сглазом, заставляющим прислушиваться к цели. “Просто выслушайте меня, я ценный, полезный специалист, я вам еще понадоблюсь. Пожалейте Лили, ну что вам стоит?”

В худшем случае Лорд меня за это откруциатит, в лучшем — сделает вид, что не заметил. Но в любом случае он что-то там пообещает — при этом при малейшей выгоде для него он это обещание нарушит. Мы, слизеринцы, такие.

Удивлюсь ли я, если получу Круциатус и лекцию, что пытаться наложить чары на Лорда — наглость? Не особо, я прекрасно в курсе такого понятия, как гамбит памяти, и просто предположу, что я стер себе память о том, как я накладывал чары.

Так вот, даже если Лорд выкинет зелья нафиг — контакт с проклятым предметом уже будет установлен. “Предметом” будут все пузырьки разом, а не каждый в отдельности. Простое разбиение с техникой обфускации, но будем надеяться, что паранойя Лорду откажет, и под первым слоем он искать второй не будет.

А потом… потом остается только молиться, чтобы оно сработало. При удаче контракт зацепит “кровь невинных жертв” — Поттер наверняка кинется ее спасать и сдохнет, да и его ублюдок… магии в жертвоприношении ребенка много. Это даст еще один усиливающий аспект, кроме ритуала и проклятого предмета.

Так что если — ЕСЛИ — силы моего заклятия хватит, то Лорд будет по контракту обязан не убивать Лили. А если попытается, то убьет сам себя.

Что может пойти не так? Абсолютно все.

Эх…

Знаешь, мой непонятный адресат, о чем я сейчас больше всего жалею? О том, что магловские книги придется сжечь нафиг. Что, удалив все улики и стерев себе память, я уже никогда не смогу попробовать стать не-мудаком, не-зацикленным, не-неуверенным.

Мог ли я оказаться другим? Не стать злодеем, с моей-то стартовой позицией? Да легко, никто мной сверху не рулил и не управлял. Все сам, ножками, ножками. Многие и не из таких дыр выбирались, оставаясь при этом нормальными людьми.

И оттого вдвойне обидно, что дошел я до самой мысли о конструктивной самокритике слишком поздно.

Впрочем, очень скоро я могу стать не только не-мудаком, но еще и не-живым, так что жалеть еще и об этом — к черту.”

* * *

Тик.

— Лили, хватай Гарри и беги!

Так.

— Беги! Быстрее! Я задержу его…

Тик.

Звук падающего тела.

Так.

Полная, необычайная ясность ума.

Тик.

Кого он ожидает увидеть?

Так.

Испуганную мать, пытающуюся спасти своего ребенка.

Тик.

Лили Поттер, какую он представляет себе.

Так.

Не Лили Поттер, лучшего аналитика Ордена Феникса.

Тик.

Никаких мыслей о том, что они чересчур расслабились, отложив палочки хоть на минуту. Сейчас неэффективно думать об этом.

Так.

Гарри — в кроватку. Прикрыть проекцией тела.

Тик.

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

Так.

Беспалочковое, невербальное заклятие. Фактически, даже не заклятие — просто касание магии магией, невидимое, но дающее что-то ощутить…

Тик-так, ухмыляются часы. Тик-так.

— Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь…

Что-то нащупывается. Стандартный рунический барьер. Разумеется. Такой недавней выпускнице не пробить даже с палочкой.

Хватило бы у нее злости сделать Аваду? Вопрос нерелевантен, палочки все равно нет.

— Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня…

Пустить слезы. Немного, чтобы не сбить дыхание.

Дырки. Искать дырки в ситуации.

Географическое перемещение невозможно. Фиделиус блокирует аппарацию и камины, снять его может лишь Джеймс. Физически бежать… Темный Лорд слишком быстро умеет ненавидеть. По той же причине нерациональна физическая атака.

— В последний раз предупреждаю…

Аналитическое заклятие уже четко ощущает барьеры Лорда. Выпуклые, рубленые очертания рун, вогнутые ловушки-концентраторы. Один из боков словно изъеден кислотой… так-так…

— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите…

Осколки… осколки контракта, сметенные бешеной энергией защиты Волдеморта. “Я… должен… убивать… не…” — читается плохо, слова перемешаны, конец фразы вообще разбит в клочья. Кто-то из жертв пытался таким образом защититься?

— Только не Гарри! Только не Гарри!

Только вот у этого кого-то явно были свои скелеты в шкафу. Чувствуется магия крови — душная, недавно впитавшая в себя чью-то жизнь. “Убить кого-то, чтобы спасти себя?” На осуждения времени нет, важно то, что у заклинателя ничего не вышло.

— Пожалуйста, я сделаю все, что угодно…

Да. Что угодно. Темный маг, пытавшийся спастись, явно не знал одного важнейшего принципа жертвоприношений.

В случайное бормотание якобы перепуганных губ проникла истина.

КПД добровольной жертвы близок к ста процентам.

Она действительно сделает все, что угодно.

— Отойди… Отойди, девчонка…

Напряжение магического поля. Сейчас.

Зеленая вспышка. Лили падает — так, как падал Джеймс, словно вся сила, поддерживавщая ее в вертикальном положении, вдруг испарилась.

Испарилась. И прожгла два дополнительных слова кроваво-красными буквами.

“Я должен убивать не Гарри Поттера.”

* * *

Если бы после заклятия Авада Кедавра оставался призрак, Лили покачала бы головой. КПД контракта из-за неправильного порядка слов оказался слишком низким. Можно было чуть точнее направить жизнь, уходящую из тела — сбить, как бильярдным шаром, слово “не”, чтобы оно оказалось на третьем месте.

Увы, после Авады призраков не остается, и Лили не смогла успокоить свой вечный синдром отличницы словами:

— Но и так хватило.