Котик и Енотик (джен)

В домике у Зеркального пруда жил-был Енотик. Это был самый милый, скромный и трудолюбивый енот во всей округе. Шерстка его всегда блестела как новенькая, а в домике не переводилось сдобное печенье.

Одним чудесным летним днем Енотик перемыл все свои фарфоровые чашечки, начистил до блеска серебряные ложечки, испек на ужин медовый коржик, собрал белье в корзинку и отправился с ней на пруд — стирать.

От домика к пруду вела длинная извилистая тропинка. Обычно Енотик преодолевал ее безо всякого труда — но только не сегодня. На полпути его вдруг окликнул чей-то голос.

— Стой! Стрелять буду! Руки вверх!

От неожиданности Енотик выронил корзинку и шлепнулся пушистым задом прямо в пыль.

— Стою. То есть сижу, — робко сказал он. — Сидеть можно?

— Можно, — покладисто согласился Голос. — Главное — не совершать резких движений. Я охраняю Особо Важный И Чрезвычайно Секретный Объект!

— Ух ты, — восхитился Енотик. — Я никогда не видел Особо Важных И Чрезвычайно Секретных Объектов. Он любит печеньки? Можно на него взглянуть, ну хоть одним глазком, а?

— Конечно, нет! Какой же он Секретный, если на него можно смотреть?

— И правда, — сказал Енотик. — А на тебя посмотреть можно? Со мной еще никогда не разговаривали Невидимые Голоса.

Голос задумался.

— Нет.

— А почему?

— Потому что Особо Важный И Чрезвычайно Секретный Объект — это я. Себя я охраняю, ясно?

— Ага... То есть нет. От кого ты себя охраняешь?

— От врагов!

Енотик завертел головой — посмотрел налево, направо, на тропинку, вверх и вдаль, в сторону пруда, в неподвижной глади которого отражалось лазурное летнее небо с белыми пуховыми облаками, заросли похожих на эскимо камышей и шершавые стволы сосен.

— Но здесь нет никаких таких врагов, — наконец сказал Енотик растерянно. — В камышах живет Утка Кряква со своими утятами, в хатке на том берегу — Господин Бобер, а с этой стороны пруда — только мой домик. А врагов ни разу никаких не встречал. Разве что Лесное Чудище…

— Вот, значит, от него, — обрадовался Голос.

-…но его тоже никто никогда не видел. Так, болтовня одна, — договорил Енотик и задумался. Вид Зеркального пруда напомнил ему кое-что существенное, о чем он успел позабыть. — Знаешь, что? Ты охраняй пока, а я пойду белье постираю.

С этим словами Енотик поднялся с земли, отряхнул свою нарядную шубку и засеменил с корзинкой к пруду. Там, где заканчивалась тропинка, с берега в воду уходили деревянные мостки. Вот на них-то Енотик и расположился — достал кусочек мыла и взялся за стирку. Полотенчико желтое, полотенчико розовое, скатерки, салфетки, носовые платки, пижамка, кухонный фартучек с вышитой на нем вишенкой — все это Енотик ловко намыливал, тер, полоскал, выжимал и складывал горкой. Работа так и кипела в лапках.

— А дальше что? — внезапно спросил над самым ухом Голос, когда с последней скатертью было покончено, а Енотик выпрямился и перевел дух.

— Дальше надо все это развешать.

Рядом с мостками над Зеркальным прудом склонилась плакучая ива. На ее-то ветках Енотик и сушил белье.

— Вешать? Вешать — это хорошо! Вот помню, когда я плавал боцманом на шхуне «Неуловимая», то любил вешать на рее сосисочные шкурки. Как они пахли, ммм… Видел бы ты морды корабельных крыс!

— Ой, а я тебя вижу! — изумленно перебил его Енотик. — Ты котик!

И в самом деле, в воздухе парила кошачья морда самого бандитского вида: одно ухо было слегка надорвано, усы возбужденно топорщились, а левый глаз прикрывала черная повязка.

— Какой я тебе котик, — смущенно огрызнулась кошачья морда. — Я — кот!

— Ну так не песик же, — рассудительно заметил Енотик. — Песиков я видел…

— И как они тебе? — ревниво поинтересовалась морда.

— Если честно — не очень. Я клубничное варенье больше люблю. Кстати, у нас тут клубника уже поспела. Хочешь попробовать?

С этими словами Енотик подхватил опустевшую корзинку и деловито засеменил вверх по тропинке. Облизнувшись, Котик — уже целиком, а не только в виде морды — последовал за ним.

— Послушай, Енотик, — сказал он, когда оба взобрались на усыпанный клубничными кустиками пригорок. — А давай дружить?

— Давай! — обрадовался Енотик. — А как это — дружить? Я еще ни разу ни с кем не дружил.

— Пустяки, я тебя научу! Например, ты можешь угостить меня клубничным вареньем, а потом мы вместе пойдем искать пиратский клад…

— А я не умею клады искать. Ни пиратские, ни еще чьи-нибудь. Я наоборот — все теряю. Я даже лопату вчера потерял, вот.

— Зато я могу найти все, что угодно. Я чую клады за морскую милю! — весело сказал Котик. Черную повязку он сдвинул на правый глаз — левый, между прочим, оказался совершенно здоровым — и принюхался. — Правда, здесь ими что-то не очень пахнет…

— Наверное, это потому, что у нас мили не морские, а самые обыкновенные, — рассудил Енотик. — А что ты еще умеешь, кроме кладов и невидимости?

Котик задумался.

— Еще я очень ловкий и сильный и…

Котик набрал полную грудь воздуха, чтобы закончить фразу — но перед ним была уже только склонившаяся к земле енотова спина.

Обрамленный соснами безмятежный пригорок на берегу Зеркального пруда так и манил прикорнуть на часок, полежать под теплыми солнечными лучиками, жуя травинку, и кто угодно поддался бы его очарованию. Кто угодно — но только не наш Енотик! Стоило ему заприметить в выгоревшей к середине лета зелени спелые клубничины, как он тут же начал их собирать. Одна ягодка в рот, другая в корзинку, за третьей лапка сама тянется…

И вдруг как что-то грохнуло да как завоет на всю полянку!

Бедный Енотик! Никогда за всю свою недолгую безмятежную жизнь он не испытывал такого ужаса! Как будто из-под земли вдруг выскочила целая армия голодных корабельных крыс и с улюлюканьем ринулась за Енотиком, желая сожрать его вместо сардельки... Неудивительно, что енот так и бросился бежать, не разбирая дороги!

К счастью, тропинок вокруг Зеркального пруда немного, и первая же попавшаяся привела Енотика домой. В испуге он забился под кроватку, только кончик полосатого хвоста остался снаружи. Лежал на полу и дрожал.

Неизвестно, долго ли Енотик приходил в себя, если бы спустя какое-то время в дверь настойчиво не постучали.

— Эй, открой!

Голос был знакомый, и потому Енотик осмелился спросить:

— К-котик, это ты?

— Да я, я! — нетерпеливо ответили с той стороны. — Открывай, не бойся!

На крылечке и в самом деле стоял Котик собственной персоной.

— А ты т-точно не Чудище Лесное?

— Нет! То есть да. То есть… — Котик ухмыльнулся. — Ты же сам сказал, что никаких Чудищ у вас тут нет.

— А кто ж тогда выл?

— Я! Да я просто пошутил. Видел бы ты сам себя, когда мчался с полянки! Пятки так и сверкали! Кстати, чем у тебя так вкусно пахнет?

— Пошутил, значит… Я думал, что мы друзья, — Енотик присел на крылечко и пригорюнился, ушки у него обвисли. — А разве с друзьями так шутят? У меня чуть сердце не разорвалось!

— Конечно, друзья! — с чувством сказал Котик. — Ты это, не сердись, а? Я больше не буду. Я ведь тоже ни с кем никогда еще не дружил... А насчет меня ты зря не дослушал. Я еще погоду умею предсказывать. Знал бы ты, сколько сырных корочек проспорили мне корабельные крысы… Скоро дождик начнется, я чую.

— Только дождя мне не хватало! — Енотик горестно всплеснул лапками. — А я корзинку потерял! У меня там белье сохнет, а как же я без корзинки его обратно принесу?

— А, не переживай! Посиди здесь и подожди минутку.

Как видно, Котик очень хотел загладить свою невольную вину, потому что он тут же сорвался с места и убежал к пруду. Да только вернулся вовсе не с корзинкой!

Обратно Котик притащил выдранную с корнями из земли иву, и на ветках у нее развевались енотовы полотенца, фартучки и пижамки. Выглядело это так, как будто по зеленому травяному морю приплыла парусная шхуна и пришвартовалась к крыльцу.

Ну и дела... Енотик даже не сразу нашел слова, чтобы выразить свое восхищение.

— Да ты просто супер-кот! — наконец вымолвил он.

Котик распушил усы и приосанился.

— То-то же, — сказал он важно. — Ну что, мир?

— Мир! А иву давай посадим во дворе, в ее тени хорошо будет чай пить…

Просохшее белье было собрано и сложено в комод, нашлась — конечно, благодаря чуткому носу Котика — потерянная лопата, и яму выкопали, и иву посадили, и чаевничали под ней до самых сумерек, и Котик, в один присест расправившись с медовой коврижкой и разбив фарфоровую чашечку, травил морские байки одну за другой. Одна другой чудесней…

Ночью Енотик долго не мог уснуть — лежал в кроватке и заново переживал самый волнующий день в своей недолгой и, по правде говоря, довольно скучной жизни. В стекла барабанил дождь, и в домике стало прохладно.

Тогда Енотик взял свое одеяло, пошел в комнату для гостей, укрыл Котика и подоткнул одеяло с боков. Тот сквозь сон повернулся и громко засопел. Ухо дергалось, Котику что-то снилось — должно быть, приключения, которые ждали в череде летних дней.

На цыпочках, чтобы не скрипнула ни одна половица, Енотик вернулся свою спаленку, нырнул обратно в постель, свернулся клубочком и скоро задремал. Отныне у него появился друг, и Енотика грело и баюкало тихое счастье.

Одним чудесным летним вечерком Котик и Енотик сидели на крылечке и пили чай с медовыми коржиками. Вечер пах луговыми травами и стрекотал сверчками. За болтовнёй закат незаметно стянулся в узкую розовую полоску на горизонте. Стемнело.

— Пегас взошёл, — заметил Енотик. — Завтра будет хорошая погода...

Котик тоже лениво глянул на небо, где одна за другой проклевывались звездочки.

— Ага, вон и Пиратский Глаз видать!.. Эх, помню, заплыл я как-то на шхуне "Санта-Мария" в джунгли Амазонки. Кругом одни пираты да пираньи. Дикие места... А я еще в самоволку... то есть в разведку пошел. Только захожу в лес — а на меня возьми да и выпрыгни автобус!

— Да ты что! — покладисто ужаснулся Енотик. — А этот автобус... Он здоровый, небось?

— Огроменный! Лапы — во! Зубы — во!

— А уши?

— А уши — как у слона!

Енотик вздрогнул так, что даже пролил чай из любимой фарфоровой чашечки прямо на вышитую салфетку.

— А, не бойся, — покровительственно сказал Котик. — Пришлось, конечно, повозиться, но я его прогнал.

— Ты самый храбрый в мире кот! — серьёзно сказал Енотик.

— Придумаешь тоже...

Котик проворчал это с деланным недовольством, но на самом деле он был польщен.

Друзья съели ещё по коржику.

— Вот интересно, — снова заговорил Котик. — У всех есть свои секреты. У кошек по девять жизней. Утки умеют нести золотые яйца. Лисицы, я слышал, вместе с чародейскими способностями отращивают хвосты... А что такого умеют еноты?

Повисла пауза, заполненная сверчковым оркестром. Енотик задумался.

— Да ничего такого, — сказал он наконец. — Великая Ночь разве что. Моя бабушка говорила, что каждый раз, как поглядишь в лицо Великой Ночи, прибавляется мудрости и полосок на хвосте. Как годовые кольца у деревьев.

Котик покосился на хвостик друга, прикинул на глаз количество полосочек и уважительно спросил:

— Это такая ночь, вроде как сейчас?

— Что? Да нет, эта ночь самая обычная. И кстати, пора ложиться спать. Раз завтра хорошая погода, то с самого утра пойдём на озеро...

— Рыбачить? — оживился Котик. — Отличная идея! Только удилище найти...

—...стирать полотенчики, — невозмутимо закончил Енотик. — Бабушка всегда говорила: в любой непонятной ситуации — стирай полотенчики.

— А разве у нас ситуация непонятная?

Енотик застыл с блюдцами в лапках.

— Да нет, вроде понятная, — сказал он неуверенно. — Но стирать-то всё равно пора...

Котик только фыркнул.

Дождавшись, когда друг унесёт всю посуду в дом, Котик пошёл к ивовому кусту. Лязгнул, раскрываясь, коготь, который Котик держал остро наточенным как раз для подобных случаев. Вжух — вот и готово удилище. Котик воинственно взмахнул им, словно готовясь отразить атаку дикого автобуса.

— Полотенчики там или салфеточки — а рыбку я всё равно половлю!