Хавроша (джен)

Зал мертво молчал. Сотни глаз сверлили мальчика за столом Пуффендуя. Когда стихли аплодисменты после распределения Блейза Забини, настала вопросительная тишина, все растерянно смотрели то на директора, то на Гарри Поттера. Сам директор пребывал в сильнейшем шоке, он смотрел на Гарри и не верил своим глазам — вместо робкого забитого тихони-сиротки приехал крепко сбитый мальчуган. Потом, насилу совладав с собой, Дамблдор поднялся, раскинул руки и произнес традиционную речь, после чего объявил о начале пира.

Четыре известных слова, и вот столы ломятся от яств. Детки, радостно завопив, набросились на еду, что не преминула прокомментировать с табурета Шляпа:

— Вот видите, голодненькие все. А вы всё — «песню-песню»… Обойдутся они без песен!

Дамблдор молча покивал на это, а сам продолжал подозрительно смотреть на Поттера, так непохожего на сиротинушку из описаний верной Фигг.

Северус тоже смотрел на мальчика и лениво думал о том, что пацан похож на мелкого Джеймса Поттера только внешне, а вот мозгами природа его явно обделила, раз Шляпа отправила на факультет тупых бездарей. Хе-хе… У Северуса даже настроение улучшилось — а сынок-то похлеще тупицы-папаши будет, вон к барсукам угодил… даже жаль его немножко. Правда.

Минерва побоялась прикасаться к сбрендившей Шляпе и позвала Филча, чтобы тот отнес спятивший артефакт в кабинет директора. Колченогий старик взял Шляпу и табурет и уковылял прочь, тихо бормоча что-то насчет привидений, которые в кои-то веки попрятались по углам и не мельтешат повсюду…

По опустевшим коридорам летал донельзя довольный Пивз — впервые древний замок весь безраздельно принадлежал ему!

Феникс, сидящий на жердочке, внимательно посмотрел на старика-завхоза, который поставил Шляпу на полку, с кряхтением спустился со стремянки и деловито прошелся по кабинету, смахивая щеткой пыль, оставшуюся от сгоревших артефактов. Когда мистер Филч утопал за дверь, птиц выпрямился и кинул взгляд на Шляпу. Внимательный и вопрошающий взгляд.

— Ну что ты уставился, каплун жареный?

— Курлык?

— Ага… проснулась я. Ты прав.

— Квок!

— Я тоже так думаю. А его можно разбудить?

— Чувик…

— Ну… лети, буди. Только не рано ли? Пусть ещё поспит…

В ответ феникс разразился серией квохтаний и курлыканий, кои Шляпа терпеливо выслушивала и кротко соглашалась с его выводами, а закончив свой кудахтаюший монолог, птиц коротко хлопнул крыльями и исчез во вспышке пламени. Шляпа задумчиво забормотала вслед:

— Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей…

О берлога Годрика, что за бред я несу? Нет-нет, отныне и навеки больше никаких стихов!

Грохнула о стену дверь, отпнутая ногой, и в круглую комнату лохматым дервишем влетел Дамблдор. Дикими глазами глянул на Шляпу и истерично крикнул:

— Что это было? Ты что там в зале вытворяла??? Почему Поттер — на Пуффендуе?!

— А я… не помню, сэр.

— Что?.. Что ты не помнишь? — Дамблдор вцепился в волосы.

— А чего надо-то? — настороженно спросила Шляпа, продолжая валять дурочку.

Дамблдор взбешенно сверкнул глазами, полез за пазуху… Замер. Осторожно, практически не дыша, вынул оттуда, вытянул перед собой и… испуганно уставился на пустую кобуру. В полной прострации, не веря своим глазам он перевернул чехол: из него с похоронным шорохом высыпалась гнилая труха, которая ранее, судя по всему, была волшебной палочкой.

— Кхм… — глубокомысленно произнесла Шляпа, косясь на полочку сбоку. Директор намек понял, он, трагично взвыв, бросился туда и, распахнув дверцу, с облегчением схватил мантию-невидимку, которая, однако, тут же расползлась у него в руках, осыпаясь дряхлыми волоконцами. Это… О, это… Тут Шляпка решила ещё и подсолить его свежие раны.

— А там, помнится, птичка сидела…

Дамблдор резко развернулся и безумными глазами впился в пустую жердочку.

— Н-не-еее-е-ет!.. — от его вопля все стеклянные поверхности покрылись трещинами и в испуге кто куда разбежались люди в портретах.

Шляпа зловредно хихикнула.

* * *

Верный феникс выпорхнул из подпространства. Цепко оглянувшись и убедившись, что всё в порядке, он спикировал на грудь спящего человека. Хоть тот и был под стазисом, щит не препятствовал влетать в защитный кокон. Фоукс ласково клюнул человека в большой крючковатый нос и с восторгом увидел, что неизвестная магия проникла и сюда, в глубокие подземелья Логова. Да здравствует Хогвартс! И здравствует тот, кто разбудил древние стены замка!!! Его человек просыпался. Медленно, тяжело, но просыпался. Феникс устроился поудобнее на груди и принялся ждать его полного пробуждения. Подполз хозяин Логова, посмотрел, покивал рогатой головой и свернулся кольцами рядом.

* * *

После пира Гарри спросил, кто тут староста. Ему ответили, что старостами факультета Пуффендуй являются Нора Девон и Джек Поллард. И спросили в ответ, а зачем ему? Гарри погладил по спине Невилла.

— Да вот, его в больницу надо бы отвести, на нём хоть яичницу жарь, такой горячий…

Глянули, поняли, прав Поттер, позвали Джека. Подошел староста, щупленький такой паренёк, из тех, про кого говорят "соплей перешибить можно". Ну, соплей не соплей, а авторитет у него оказался ого-го-го. Потрогал горячий лоб Невилла и гаркнул на весь зал:

— Люц! Ко мне!..

От слизеринского стола прискакал дюжий детинушка, встал в струночку перед пенечком в кепке аки новобранец перед генералом и взглядом спрашивает:

— Что?

— Тащи этого болезного к мадам Помфри, — велел Джек. Люциан Боул легко поднял нелегонького Невилла и понес прочь. А прочие старосты во главе с Джеком прочесали ряды первоклашек в поисках ещё больных. И каждого чихнувшего или кашлянувшего тут же отводили в больничное крыло. Ну а здоровых детей развели по гостиным. И вот, идут две колонны в одну и ту же сторону — в подземелья, Драко поравнялся с Гарри и недобро проворчал:

— Значит, Дурсль, Поттер?

— Угу, — хмыкнул Гарри.

— Но как ты приехал? — встрял Рон. — Я же весь поезд обошел…

— Вот именно!.. — буркнул Гарри и многозначительно поиграл бровями на слова рыжика. Драко понял и заткнулся. А Рон всё не унимался, пристал с расспросами — как да как.

— Да он вроде всё время с нами был, — неуверенно протянул Джастин Финч-Флетчли. — У лодок Гарри точно с нами был.

На развилке им пришлось разделиться, слизеринцы пошли ещё дальше и ниже, а пуффендуйцы свернули в сторону кухни. Наконец дошли до картины, изображающей лесной лужок с поваленным стволом дерева, под ним виднелась нора, а возле неё сидел толстый барсук. Староста лукаво улыбнулась, обращаясь к первокурсникам:

— Ну-ка, кто скажет, что барсуки едят?

Дети задумались. Гарри помнил, что этот зверь всеяден, но решил не выскакивать, пусть другие попробуют. Джастин робко произнес:

— Мышей?

Нора Девон улыбнулась и посмотрела на картину, остальные тоже перевели на неё взгляд — барсук ожил, встал и заполз в норку. В следующий миг края норы раздвинулись, превращаясь в широкий проход. И вот на месте картины перед ребятами зиял дверной проем, сквозь который они и вошли в гостиную. То есть сперва это был холл-анфилада, по обеим сторонам которого имелось восемь дверей, по четыре с каждой. За дверью с надписью «первый курс» и обнаружилась их общая гостиная с душевой, туалетом и спальнями.

— Выбирайте себе спальню, — предложила Нора. — Помните, комната дается вам на семь лет и это вам решать, с кем её делить.

Джастин и Эрни Макмилиан, переглянувшись, тут же пошли в одну комнату. Майкл Макманус и Захария Смит пошли в другую, Гарри в соседи достался Невилл, против чего он, конечно же, не возражал. Жалко только, что первую ночь он будет один, Невилл-то в больнице.

Просторная комната на две роскошные кровати, длинный письменный стол, два стула, для гостей лежат пуфики. Шкаф-эркер с книгами, встроенные гардеробы за кроватями. И повсюду в стратегически важных местах в воздухе парят шарики света. На полу — толстый ковер. Здесь же их сундуки и чемоданы, контейнер с жабой и переноска с кошкой.

Гарри первым делом выпустил Талию, потом неторопливо распаковал и любовно разложил по полкам своего гардероба вещи. Переоделся в пижаму и забрался в постель. Талия устроилась в ногах.

* * *

Северус сидел в своем кабинете и мрачно сверлил взглядом бутылку кларета. Сама бутылка была темного стекла, но вино, налитое в бокал, имело глубокий вишневый оттенок. Северуса в данный момент мучила неразрешимая проблема — пить или не пить, вот в чем вопрос, да… почти шекспировский. А причина напиться была… веской — на его левой руке медленно и верно таяла Черная метка Темного Лорда.

Звук за дверью решил его проблему. Отвлек, во всяком случае. Северус прислушался — не стук, но вроде зов… Это его удивило. Его никто так никогда не звал. Северус поднялся с кресла, пересек гостиную и, открыв дверь, выглянул наружу.

— Северус! — облегченно воскликнул кто-то. Зельевар поднял голову, посмотрел на говорившего, и его антрацитово-черные брови уползли на лоб под самые волосы. Его звал Финеас Найджелус Блэк, для чего перешел в картину с монахами-виноделами с бочонками и с неё обращался к Северусу.

— Северус, будьте добры, перейдите к картине Корвина Мракса. Я сейчас туда подойду.

Пожав плечами, Северус запер дверь, включил на палочке Люмос и направился по указанному адресу. Пришел. Снова вопросительно приподнял брови — с портретами он редко разговаривал… На портрете рядом с Корвином появился Найджел и серьезно сказал:

— За портретом Корвина находится ход в подземные палаты Салазара Слизерина. Вы сможете спуститься туда?

— Зачем? — из осторожности спросил Северус.

Найджел рассеянно посмотрел на свои ногти, пошлифовал их о ворот мантии и хмуро буркнул:

— Не хотите один спускаться, позовите с собой ещё кого-нибудь. Того, кому вы можете доверить свою драгоценную спину.

Северус свою драгоценную спину доверял двоим, их он и позвал с помощью раздвоенных Патронусов. Вскоре они пришли — с пыхтением, щурясь от чадящего факела, приковылял Аргус Филч и, степенно выбрасывая трость, пришагал Сильванус Кеттлберн.

— Что случилось? — прохрипел Филч.

— Да вот, эти господа… — Северус кивнул на портрет. — Предлагают спуститься в апартаменты Салли Слизерина.

— Хм… неужели в Тайную комнату? — удивился Сильванус.

— Не знаю. Проверим? — пригласил Северус.

Портрет отъехал в сторону. Открылся темный и пыльный проход на винтовую лестницу. Трое мужчин переглянулись и начали спускаться по ней.

Это был долгий путь. Бесконечной спиралью ввинчивалась во тьму каменная лестница, плясали по сырым стенам оранжевые отблески факела, мерно мерцали белые Люмосы на кончиках палочек Сильвануса и Северуса. Спустя полтора часа и пару километров вниз они наконец пришли к более-менее горизонтальному помещению. В неё вела старая дубовая дверь, которую открыли при помощи физической силы, то есть навалившись плечами. За ней обнаружилась небольшая комнатушка, из которой вело почему-то круглое отверстие. В ней что-то таинственно сверкало. Снова переглянувшись, трое мужчин синхронно пожали плечами и, нагнув головы, вошли туда. И вышли изо рта колоссальной статуи обезьянолицего старика в огромный зал с колоннами и бассейнами с обеих сторон. В бассейнах была вонючая зеленая вода. Она давным-давно зацвела, и в ней образовалась собственная микрофлора. Именно блики от воды и сверкали на стенах. Но свечение исходило не только от воды, мягким золотистым светом сиял феникс, лежащий на груди человека возле правого бассейна. В фениксе все трое узнали Фоукса, а в спящем человеке — Дамблдора.

Сильванус, Северус и Аргус озадаченно уставились друг на друга. Они ничего не понимали. Подошли поближе и посветили на лицо спящего. И невольно вздрогнули. И было отчего. Пергаментно-тонкая кожа туго обтягивала заострившиеся черты лица, некогда роскошные борода и грива превратились в свалявшуюся паклю, а одежда в драные лохмотья. В истинности Дамблдора никаких сомнений даже не возникло, это был настоящий Альбус Дамблдор, который каким-то непостижимым образом раздвоился. И судя по общему виду — очень и очень давно. Оставалось только спросить — а кто же тогда сидит в кабинете директорской башни и правит Хогвартсом уже много лет?..

За ними издали молча наблюдал невидимый в камуфляже и мраке василиск, хозяин Логова. Он один понимал, что происходит. Случайно произнесенная молитва по изгнанию бесов защитила Хогвартс и его обитателей, очистила замок от скверны и всего дурного. И только теперь феникс смог прорваться к настоящему Дамблдору, когда с него спали оковы раба оттого, что была уничтожена бузинная палочка, державшая в подчинении весь Хогвартс. Слово Божье, произнесенное устами невинного ребёнка… кто бы мог подумать, от какой порой малости зависит судьба целого мира?

* * *

А в далекой, микроскопической Албании дух Волан-де-Морта почувствовал, что его становится меньше. Запаниковав, он с перепугу призвал к себе остальные части, а после слияния спохватился — да что ж я наделал-то, куда мне без тела?

И стоял столбом отупевший призрак, не имеющий никакого понятия о том, как ему теперь быть и в кого можно вселиться. Потому что посторонняя душа, иначе говоря привидение, а если совсем по-научному — то эфирное тело не может войти в чужое физическое тело. Это, сугубо между нами, возможно при перерождении, оно же — реинкарнация. Так что... мне жаль тебя, старина Том, у тебя теперь осталось два пути — или уходи в эфир, либо блуждай по миру печальным и молчаливым призраком…