Воздаяние (джен)

Однажды известная писательница, автор "Гарри Поттера", проснулась в своём роскошном особняке в деревне Тутсхилл, как-то неуверенно встала с кровати, включила свет и подошла к большому, простиравшемуся от пола до потолка, зеркалу. Была ночь, и Джоан совершенно не понимала, зачем она здесь стоит и... она посмотрела в зеркало, тут же отшатнувшись, не удержалась от крика.

В зеркале поначалу отразилась её собственная фигура, заспанные глаза без макияжа, домашний халат. И тут фигура помигала немного, как изображение в плохом и старом телевизоре и — пропала без следа. Перед ней стоял пожилой человек в старинной мантии, высокий и худой, с серебристыми волосами. Длинный крючковатый нос выделялся на изъеденном морщинами лице, голубые глаза сверкали из-под очков безумным, яростным огнём.

— Вот мы и встретились, Джоан, дорогая, — произнёс пожилой человек язвительно-ядовитым тоном. — Позволь представиться, если сама еще не поняла. Я — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан де Дамблдор! — Он поднял правую руку, и в ней появилась Бузинная палочка.

— Я... Я... это мне только снится, — пробормотала писательница. — Нет, это невозможно, невозможно! — она стала медленно отходить от зеркала.

— Да нет, дорогая моя, всё вполне возможно! Вы никогда не слышали о ноосфере? Творения человеческого разума могут быть столь капризными. Проще говоря, ваша планетка, Земля, создала уже множество отражений магических миров. Они соединены друг с другом, и я даже побывал в некоторых. Еле живым ушёл. Пренеприятнейшие мирки, особенно этот, Арда, кажется. Ну и Амбер мне не понравился: вы, конечно, описали меня таким, какой я есть, манипулятором, себе на уме, но там, по-моему, уже совершенно поехавшие люди живут. Хуже наших "чистокровных". А вот ваш реальный мир мне нравится! — Дамблдор хищно сверкнул глазами и облизнулся. — Я давно ищу сюда порталы. Десятки лет я потратил на это. Мне даже удалось понять, что мой мир не изначален. Ну да, пришлось убить кое-кого, создать крестраж заранее. Ведь изменить ваш долбаный план, по которому я банально подыхаю, я никак не мог! Ни один персонаж не может полностью отменить собственный сюжет! Потом я вернулся к жизни, только внешность, естественно, слегка поменял.

Директор Хогвартса взял паузу, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Нет! Нет, вы мертвы! Я много раз видела в своих снах, как вы падаете, падаете после Авады... Это сон, это сон, я сейчас проснусь! — жалобно лепетала Роулинг, упав на колени и медленно отползая от зеркала. Но глаза её моляще и испуганно смотрели на пожилого человека. А тот, казалось, радовался её страху и отчаянию.

— Джоан, не позорьтесь, не срамитесь. Примите свою судьбу с достоинством. Если бы вы прекратили писать после седьмой книги, я бы и слова вам не сказал. Но вы начали колобродить, моя дорогая. Вы начали дописывать. Написали "Проклятое дитя". Создали Pottermore. "Фантастических тварей"... А теперь еще хотите и продолжать! Ну — нет. Хватит. Я — не позволю. — Он шагнул вперед, и его призрачная фигура вышла из зеркала.

— Что, что вы собираетесь делать со мной? — спросила Роулинг, со стоном пытаясь отползти подальше от страшного призрака.

— Ничего страшного, моя дорогая. Я просто поменяюсь с вами местами. Я сотру вам память и отправлю в мой мир, в моё постаревшее тело. Так как вы — маггла, жить в моём мире вам останется минут десять. Спасти вас не сможет никто: на всякий случай я подстраховался и перед нашим разговором выпил смертельный яд. А обряд переноса еще и тратит энергию организма. Тем более что я лишил свое тело магии. Кстати, магию забрал мой астральный призрак, который сейчас войдет в вас и позовет мою душу сюда. Я всегда мечтал побыть женщиной, знаете, любопытно же... — призрак хихикнул. — Да и писать я умею не хуже вас, ну а тот мир знаю гораздо лучше. Так что не волнуйтесь. Ваше дело будет жить! Вас будут читать! Я даже приму участие в феминистическом движении, в конце концов, я всегда любил "равноправие", когда мне это было выгодно. Ну и парочку маггловских банков не мешало бы от наличности почистить! — призрак зловеще расхохотался, поднимая палочку.

— Но за что? За что? — пересохшими от страха губами прошептала писательница. — Ведь вы же добрый, вы — добрый волшебник! Дайте хотя бы поговорить, объяснить...

— Я — добрый? А с чего вы взяли? — усмехнулся призрак, помахивая палочкой. — На меня ведь оказывали влияние не только ваши книги, которые называют "каноном", но и фанфики. И только я выбирал, каким мне в итоге быть. Тем более в вашем "семикнижьи" описано далеко не всё. Мне вот лично больше нравится, как заполнены пробелы в некоторых фанфиках. Ну и, наконец, лично я был к вам добр. Был, пока вы не решили, что я должен сдуру выпить грёбаный яд и подохнуть как чертова крыса! — призрак надвинулся и встал над жалобно стонущей Роулинг.

— Но я...

— Всё, хватит! Прощайте! Обливиэйт! — призрак взмахнул палочкой.

Последнее, что увидела писательница перед тем, как заклинание коснулось её разума, — это хитрую рожу Дамблдора, вползающую в её голову, как змея.

Зеркало, подаренное Роулинг на день рожденья, было волшебным. Волшебство зеркала, принадлежавшего еще Томасу Рифмачу, было в том, что придворный шотландский маг, ненавидящий Рифмача всем сердцем, наложил на него одно интересное заклятье. Оно позволяло воплощать самые страшные фантазии автора в реальность при условии, что автор был писателем или поэтом. Первым умер сам Рифмач, правда, его, видимо, защищали, так как прожил он долго, упорно сопротивляясь злым чарам. После Зеркало убивало еще не раз. После сотого убийства Зеркало осознало себя как разумный артефакт и теперь с удовольствием наблюдало, как тело Роулинг встало, азартно и хищно облизнулось и выключило свет. "В эту ночь, — подумало Зеркало, — во многих банках Лондона пропадёт наличность. А я буду ждать, когда новый хозяин тела продаст меня какому-нибудь глупому автору". Напоследок Зеркало отчаянно пожелало попасть к девушке-слэшеру: то-то оно развлечется, выпуская на волю страшных монстров, которые долго, со вкусом будут пытать авторшу, пока та не захлебнётся собственной кровью. В том, что Дамблдор захочет отомстить авторам фанфиков, Зеркало не сомневалось.