Кы (джен)

Нина с облегчением положила Сашка́ в коляску, выкатила её из-под лестницы, открыла подъезд, кое-как дотянувшись до ручки двери. Теперь ещё двенадцать ступенек вниз, и можно наконец передохнуть. Кто придумал подъезд с таким высоким крыльцом? Это же форменное издевательство. Прогулка в магазин или молочную кухню каждый раз превращалась в квест с преодолением препятствий. И это они ещё жили на втором этаже!

Коляску, правда, Нина всегда оставляла под лестницей — тут был целый импровизированный автопарк колясок и велосипедов, хорошо хоть, места было достаточно. Петя говорил, что воровать в их военном городке просто некому, ну кто станет безобразничать?

Ступенька за ступенькой Нина скатила коляску вниз, выдохнула и прислушалась — Сашок мерно посапывал. Так накричался с утра, что умудрился уснуть на руках, пока она спускалась. В последнее время он стал очень беспокойным, полезли первые зубки, и Нине приходилось вскакивать к нему ночью несколько раз подряд. От постоянного недосыпа в голове болтался плотный туман, но Нина не жаловалась — беззубая пока ещё улыбка Сашка компенсировала все временные неудобства. Сашок в добром здравии пускал пузыри, булькал и агукал и смешно размахивал кулачками.

Петя жалел Нину и однажды вызвался подежурить за неё ночью; в результате не спали все, а Петя чуть не проспал на службу, вырубившись буквально перед звонком будильника.

Нина по инерции покачала коляску, радуясь, что сынок заснул. Надо было сбегать в магазин — купить хлеба и картошки, да на обратном пути заскочить на молочку. Она хотела было снять коляску с тормоза, чтобы выехать с тротуара у подъезда на улицу, бросила взгляд вниз на пустую решётку «багажника» и поняла, что забыла дома сумку с кошельком. Ох, не мудрено, с такой-то чугунной головой! Беспокоить Сашка не хотелось, да и вдруг проснулся бы? Нина взбежала быстро на крыльцо, оглянулась. Да она мигом, минуты не пройдёт! Уже схватилась за ручку двери, как вдруг заметила неожиданное препятствие. У самой створки сидел большой неухоженный кот грязной серо-коричневой расцветки. И откуда он только взялся?

Нина нетерпеливо дёрнула за дверь, предлагая коту подвинуться.

— Ну, пошёл… — прошептала она. — Некогда мне. Давай, двигайся.

— Мряу-у-у! — вдруг утробно мявкнул кот и посмотрел на Нину осуждающе.

— Я тебе хвост прищемила? — опешила Нина. — Ну извини. Слушай, ты не мог бы подвинуться? Я правда очень спешу.

— Муряу-у! — снова буркнул кот и уселся ещё основательнее, всем своим видом показывая, что не тронется с места.

— Да что же это такое? — нервно хихикнула Нина, оглядываясь опять на коляску. — Господи, с котом не могу договориться.

Она решительно рванула дверь на себя, отпихивая кота.

Тот молнией метнулся с крыльца и одним прыжком вскочил на коляску.

— Мау-у! — буквально заорал он.

Впрочем, Нина в ответ заорала не менее воинственно.

— Ах, чтоб тебя! Совсем с ума сошёл? — кинулась она с крыльца, чувствуя, что сердце заколотилось как заполошное.

Наглый кот спрыгнул вниз и лениво пошёл в кусты, задрав хвост ёршиком.

Надо же, Сашок даже не проснулся. Он улыбался во сне. Тётя Таня, соседка с первого этажа, которая иногда заходила к Нине угостить пирожками, говорила, что дети улыбаются во сне, когда их ангелы гулят.

Нина осторожно вытащила Сашка из коляски, но он уже завозился, просыпаясь. Ругая чёртова кота на чём свет стоит, Нина прижала к себе сынишку и полезла по ступенькам, стараясь не делать резких движений. Сашок что-то пискнул и зачмокал — хвала небесам, не проснулся. Нина поднялась наверх, взяла сумку с кошельком, позабытую в коридоре, так же тихонечко спустилась вниз.

Несколько долгих секунд она смотрела на странную лепёшку у подъезда — то, что осталось от коляски. Рядом суетились двое молодых солдатиков в форме. Один из них, повернувшись на скрип двери, кинулся к Нине как раз вовремя — тот самый туман, который клубами заволакивал голову с утра, разлился благодатной безмятежностью. Нина лишь успела почувствовать, как сильные руки подхватили из её ослабевших Сашка, и сползла по стеночке.

Её не было пару минут. Ребята не справились с управлением мотоцикла и на всём ходу зарулили в асфальтовый карман перед подъездом, где стояла детская коляска.

У Нины началась истерика. Она даже подумать боялась, что бы случилось, если она оставила бы Сашка в коляске. Ребята извинялись, обещали возместить материальный ущерб, краснея, просили ничего не сообщать в часть. Нине не было до них ровно никакого дела. Все вопросы решал примчавшийся Петя, а она до самого вечера не отпускала от себя Сашка, прижимая его к себе и поливая слезами.

И только ночью, когда этот суетной, чуть не ставший страшным день всё же закончился, Нина вспомнила про кота. Да он же не пускал её в дом! Он… спас Сашка?

В последующие дни Нина выглядывала кота, но тот как сквозь землю провалился. Может, это был чей-то кот, которого как раз очень вовремя выпустили погулять? Но Нина почему-то была уверена, что кот ничейный. И вообще, может, ей вообще всё почудилось?

Она почти поверила в это, когда кот вдруг объявился. Просто однажды вышел из кустов и уселся перед Ниной, рядом с новой коляской, глядя ей в глаза.

— Привет, — обрадовалась Нина. — Как ты? Что-то тебя не видно было. Спасибо тебе.

Боже мой, она разговаривала с котом! Но он смотрел так по-человечески, словно понимал каждое слово. Нина порылась в сумке и отщипнула коту колбасы, докторской, между прочим, и кот лениво принял угощение.

Так у них и повелось. Кот появлялся всегда неожиданно и так же внезапно пропадал. Нина подкармливала его при встречах, и кот, кажется, оставался довольным.

Подросший Сашок теперь не желал сидеть в коляске. Ему было всё интересно. Он радостно гукал, подпрыгивал и пытался вылезти. Вот только ходить боялся — не удержался на нетвёрдых ножках, набил здоровенную шишку на лбу и теперь благоразумно перемещался дома по стеночкам, а на улице исключительно держа Нину за руку.

Нина ставила Сашка, отходила от него на пару шажков, присаживалась на корточки и звала к себе. Сашок улыбался, приседал, качался, но идти не решался. Петя подбадривал Нину, что всему своё время, и Нина с ним соглашалась, но переживала, что к году-то уж детки обязательно учатся ходить самостоятельно, а Сашку уже целых год и два месяца. Вдруг с ним что не так?

Однажды Нина вернулась с Сашком с детской площадки уставшей. Коляску она не взяла, Сашок всё равно в ней не сидел; впрочем, на руках он находиться тоже не желал — вырывался и возмущался на своём детском языке. Пришлось идти с ним за ручку, медленно и долго. Стоило же Сашка отпустить, он вставал сусликом и озирался по сторонам, выискивая опору. Нина только вздыхала.

У подъезда она его отпустила и полезла в сумку за ключами, чтобы не искать потом у квартиры. Почувствовала в кустах движение. А, кот опять пришёл!

— Извини, с собой ничего нет, — устало сказала Нина и добавила: — Но если ты подождёшь, я потом тебе чего-нибудь вынесу.

Кот презрительно фыркнул, прошёл мимо Нины, задев её хвостом, и уселся в нескольких шагах.

— Кы! — радостно выдохнул Сашок.

— Мя? — спросил кот и хитро посмотрел на Сашка.

Сашок потянулся к хвосту ёршиком, но кот отодвинулся чуть дальше.

— Кы! — требовательно крикнул Сашок и опасно закачался.

— Муа, — насмешливо сказал кот и зевнул.

Сашок покачался-покачался, сцепив ручки в замок, потом развёл их в стороны, опасно балансируя, и сделал шажок.

— Мряу, — одобрительно сказал кот и замурчал.

От такого тарахтения Сашок заливисто рассмеялся. Весь его вид выражал нетерпение. Он будто сосредоточился, а потом сделал ещё несколько шажков. Один, два, три…

Кот смилостивился. Подошёл к Сашку и стал о него тереться, не переставая мурчать.

— Кы, — с придыханием сказал Сашок и дотронулся до тёплой шёрстки.

Нина стояла рядом, позабыв про ключ. Глаза почему-то щипало.

— Давай возьмём кота себе? — спросила она вечером Петю.

Он обнял её покрепче, поцеловал в макушку.

— Ну куда же мы его возьмём, заяц? Меня ж переводят.

Нина вздохнула. Конечно, она всё понимала. Такая уж у Пети служба — сегодня здесь, завтра там. Тут и вещи-то иногда толком не распаковываешь, какие уж тут коты. Хорошо, последние полтора года никуда не трогались, Сашок хоть подрос.

Потом она собирала вещи, перевязывала Петины книги, заворачивала в газеты чашки из сервиза, который им подарили на свадьбу. В общем, некогда ей было думать о всяких котах.

В день отъезда не спалось. Как-то они будут на новом месте? Грузовик за вещами приехал рано, за Ниной с Сашком Петя обещал прислать машину попозже.

Нина проследила, чтобы грузчики — молодые солдатики — ничего не забыли, вышла их проводить. Сашок норовил улизнуть в лужу, ведь так замечательно было прошлёпать по ней в новых резиновых сапожках. Нина приглядывала за ним краем глаза, но не одёргивала — пусть погуляет, потом ещё много часов ехать в машине.

Вот и Петя подъехал, быстро и ловко организуя погрузку тех вещей, которые брали с собой. Тётя Таня собрала целую корзинку пирожков, всё суетилась и в сотый раз просила Нину обязательно написать ей, когда доберутся до нового места.

Когда попрощались и садились в машину, из кустов вдруг вышел кот.

— Кыся! — обрадовался Сашок и засеменил к другу.

Кот привстал на задние лапы и потёрся мордахой о щёку Сашка, а тот стоял, не шелохнувшись.

— Кормилица, — всплеснула руками тётя Таня, глядя, как кот «целуется» с Сашком.

— Это любовь, — сказал водитель.

Нина ничего не сказала, только шмыгнула носом и украдкой вытерла слёзы.

— Слушай, приятель, — приобнял Петя водителя за плечи. — Время до поезда ещё есть. Заскочим в одно место? Видел я там переноски для кошек. Да и колбасы, что ли, надо ещё купить...