Удиви меня (гет)

«Скиталец» причалил к берегу на закате. Команда надоедливо шумела, перебрасываясь пошлыми шутками в предвкушении веселой ночи.

Сладкий эль, крепкий ром, зазывающий огнями и голыми девками бордель… Нассау — настоящий рай для пиратов. Каждую ночь здесь празднуют свободу, пьют и трахаются, как в последний раз.

И правильно делают. Кто знает, что ожидает их завтра?

Капитан Чарльз Вейн, едва ступив на берег, поторопил своих людей. Нужно было доставить добычу на склад Гатри до темноты, пока какая-нибудь крыса из чужой команды не позарилась на нее.

— Разгружайте, вашу мать! — прокричал Вейн и затянулся сигарой, вдохнув горький пьянящий дым. — Хватит про шлюх. Шлюхи никуда не денутся.

— Верно, капитан, — ответил кто-то из матросов. — Будет золото — будут и бабы.

«Да уж, смотря какие бабы», — с ухмылкой на обветренных губах подумал Вейн. Не скажешь же это вслух. Решат, что капитан сошел с ума или превратился в сентиментальную девицу.

Если имеешь дело с Элеонор Гатри — женщиной, непредсказуемой и переменчивой, словно морской ветер, — легкой победы не жди. Сегодня Элеонор полна страсти и ты получаешь ее без боя, завтра холодна и неприступна, как возникшая из ниоткуда скала, и тебе приходится брать ее на абордаж, а через неделю она и вовсе может послать тебя к дьяволу, будто ты не капитан Чарльз Вейн — ее партнер и любовник, а последний кусок дерьма.

Наверное, за это Вейн и полюбил королеву воров. Слишком уж похожа на него самого. Пусть по происхождению Элеонор — благородная леди, но по духу она — пиратка, что не терпит власти над собой. Пиратка с золотыми волосами и невинным взглядом, не выпускающая из рук кружку с ромом и любящая, когда ее трахают сзади.

Вейн затоптал дымящий окурок в песок и отправился в таверну Гатри. Голова кружилась, походка была нетвердой, но ему не терпелось получить обещанную награду. Золото, славу и тело Элеонор, о котором он грезил с тех пор, как несколько дней назад покинул Нассау.

— Удиви меня, Чарльз, — с вызывающей улыбкой сказала Элеонор в то утро, дав ему наводку на испанское торговое судно, сулившую крупный куш, — а я в ответ удивлю тебя.

Ну что ж, дорогая, пришло время удивлять друг друга. Где же ты? Почему не стоишь на берегу, высматривая своего капитана?

В таверне вместо Элеонор Вейна встретил ее помощник мистер Скотт.

— Мисс Гатри сегодня отдыхает в заведении Нунана, — смущенно проговорил он. Похоже, думает, если не произносить вслух слово «бордель», на свете станет меньше шлюх и люди прекратят трахаться. — Она не ждала вас так рано. Но вы можете не беспокоиться, мы примем ваш груз без промедления. — Скотт подал знак пиратам, толпившимся за спиной Вейна, чтобы начинали переносить награбленный товар на склад. — Отличная работа, капитан!

Вейн пропустил слова Скотта мимо ушей. В штанах было тесно, в груди горело от возбуждения, и все меньше и меньше хотелось думать про груз. Его мысли заняла Элеонор, снова затеявшая игру в кошки-мышки.

— У Нунана медом намазано, что ли? Или мальчиков завезли? — раздраженно спросил он.

Мистер Скотт смутился еще больше, но промолчал. Кажется, он не одобрял похождений своей хозяйки. Знал бы ты, старина, как жалобно она стонет, когда кончает. Как бесстыдно смеется, раздвигает колени и садится сверху, до упора, даже не потрудившись снять платье.

— Ясно. Опять у шлюхи, — кивнул Вейн и нервно расхохотался. — Как там ее? Макс? И чем она только взяла? У нее же нет члена. Лижет, поди, без устали, вот мисс Гатри и бежит к ней, как собачонка. Может, и мне трахнуть ее языком, а? Вдруг оценит?

Подмигнув вконец растерявшемуся Скотту, Вейн подписал бумаги, похлопал его по плечу в знак благодарности за успешную сделку и пошел в бордель.

«Ну и хрен с тобой, королева, — с досадой думал он по пути. Команда тащилась следом, обсуждая предстоящую оргию. У Нунана полно проституток — одна искуснее другой. От него никто не уходит необласканным. А уж когда есть ром, жизнь и вовсе прекрасна. — Это моя ночь, и я получу ее сполна».

Не успел Чарльз Вейн занять столик и сделать первый глоток рома, к нему на колени тут же уселась шлюха — рыжая, пухлая, с размалеванной маской вместо лица. От нее несло дешевыми духами, пудрой и несвежим бельем. Какая гадость!

Элеонор пахла совсем иначе — ветром и дождевой водой. И пусть к этим ароматам часто примешивались запахи пота и эля, у Вейна каждый раз срывало крышу.

— Чего тебе? — грубо спросил он, рассматривая шлюху. Груди у нее были что надо: большие, упругие, с крупными сосками. Они выпали из корсажа, и Вейн, забывшись, смял одну из них ладонью. В два… нет, в четыре раза больше, чем у Элеонор. У той слишком нежные и аккуратные, как на картинах заморских художников, кистью и красками воспевающих женщин.

— Я пришла утешить вас, mon chéri, — прощебетала шлюха, обвивая его шею руками, напоминающими вертлявых змей. — Не дело такому красивому мужчине быть одному.

— Новенькая, что ли? — произнес Вейн удивленно. Кто здесь не знает бесстрашного капитана "Скитальца"?

Рыжая рассмеялась, запустив пальцы в его длинные волосы. Она говорила негромко, но отчетливо, так, что ее было слышно даже сквозь шум голосов и музыку.

— Новенькая, mon chéri. Но вы не смущайтесь. Я сведуща в плотской любви и смогу удивить вас.

— Спасибо, не надо. Одна уже удивила, — хмыкнул Вейн, бросив хмурый взгляд на лестницу. Где-то там, в комнатах на втором этаже, сейчас Элеонор любилась с Макс. Ну, или что она там делала. Не беседы же светские вела, черт бы ее побрал!

Вейн отхлебнул рома и полез рыжей под юбку. Между ног у нее было влажно, пальцы легко проникли внутрь, минуя мягкие завитки волос. Трахать шлюху не хотелось — хотелось просто забыться в ее объятиях, чтобы не думать об Элеонор. Если честно, получалось плохо.

— Ну и ну, ты снова в опале, Чарльз? Мисс Гатри предпочла бабу?

Ром ударил в голову, и Вейн не сразу понял, кому принадлежал этот ехидный голос.

— Закрой пасть, пока я не снес тебе башку, — рявкнул он, отстранившись от шлюхи, и пристально всмотрелся в лицо пирата за соседним столиком. Тот растерянно захлопал масляными глазками, пробурчал что-то неразборчивое и, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, замолчал.

Какой-то ублюдок из команды Флинта. Что-то часто в последнее время его люди стали раскрывать рты в присутствии Вейна. Не пора ли очистить Нассау от этой швали? Надо будет напомнить Элеонор, кто ее главный партнер, как только она накувыркается всласть со своей Макс и вспомнит о его существовании.

— Ласки между двумя женщинами невинны, mon chéri, — поцеловав Вейна в шею, промурлыкала шлюха. Видимо, испугалась, что начнется драка, и решила успокоить его. — Они как ветер для паруса, как дождь для земли, как вдохновение для поэта. Не сердитесь на свою возлюбленную. Вдруг эти ласки откроют в ней неисчерпаемый источник...

— Все-то она знает. И где таких умных берут? — Вейн скривил рот в ухмылке, убрал руку из-под юбки и вытер липкие пальцы о штаны. Член крепко стоял. Еще немного, и он пошлет Элеонор к чертовой матери и засадит этой рыжей.

Может, подняться в комнату к Макс и проверить, чем они там занимаются? Спросить, не требуется ли помощь.

Еще чего, разбежался. Справятся как-нибудь без него.

— В детстве у меня были книги, — пробормотала шлюха, — я умела читать. Когда мои родители умерли...

Вейн не слушал. Как раз в эту минуту он увидел спускающуюся по лестнице Элеонор и уставился на нее. Ее рубашка была расстегнута, золотые волосы растрепаны, а в глазах цвета морской лазури плясали знакомые дьявольские огоньки.

— Капитан Вейн, доброй ночи! — воскликнула Элеонор, широко улыбаясь и привлекая всеобщее внимание. Она любила, когда на нее глазеют. Музыканты на мгновение забыли, как играть, а шлюхи захихикали, словно дуры. — Вы пришли меня удивить?

— Иди погуляй, крошка, — шепнул Вейн рыжей. Та послушно соскочила с колен и, сделав пару шагов, без всяких церемоний упала в объятия здоровяка за столиком напротив. — Мисс Гатри, какая честь! Наконец-то вы отвлеклись от радостей плоти.

— Прекрати нести чушь, капитан! — Глаза у Элеонор горели. Она приблизилась к лицу Вейна, оперевшись руками о край стола, и облизнула припухшие губы. Видимо, шлюха хорошо постаралась, целуя ее. — Скотт прислал весточку, что ты вернулся с добычей. "Сеньора Исабель" захвачена? Так быстро? Сахар, табак, шелк... Черт возьми, да ты прекрасен, Чарльз!

— А ты сомневалась?

— Нисколько, — прошептала Элеонор, часто дыша. Вейн жадно смотрел на ее полуголую грудь, ощущая, как накатывает новая волна возбуждения. — Я хочу тебя, Чарльз. Прямо сейчас.

— Да ладно! — усмехнулся он и накрыл горячими ладонями ее тонкие нежные пальцы. — А как же красотка Макс? Не угодила?

Элеонор покосилась на лестницу, словно испугавшись, что шлюха услышит. Но там никого не было. Наверное, уснула или ублажает очередного клиента.

— Мне мало, ты же знаешь, — хрипло хохотнула Элеонор, высвободив руки из ладоней Вейна.

Она застегнула рубашку, протянула миссис Мейплтон, занимающей в борделе должность Мадам, несколько серебряных монет и, весело щебеча с посетителями, пошла к выходу. Вейн спешно допил остатки рома и устремился следом, чувствуя, как в груди растекается приятный жар.

Интересно, куда направилась Элеонор. В его пропахшую сыростью палатку на берегу или в собственную постель, благоухающую лавандой? А может, как обычно, Вейн разложит ее прямо на бухгалтерских книгах в кабинете отца? Или на песке под звездным небом? Это остальные совокупляются, как скоты, в первом попавшемся углу, а у них с Элеонор, где бы они ни трахались, всегда все прилично и по взаимной любви.

— Удиви ее, капитан! — крикнул на прощание захмелевший здоровяк, лаская рыжую, и вокруг одобряюще засмеялись.

Прежде чем выйти наружу, Вейн обернулся. Его внимание привлекла не толпа и не длинная желтая змея, свисающая сверху, а женская фигура, что застыла на лестнице.

Это была Макс. Шлюха-мулатка с черными кудрями и пышной грудью смотрела на него испепеляющим взглядом. Ее миловидное смуглое лицо исказили злость и обида, огромные золотые глаза наполнились влагой. Казалось, она вот-вот расплачется или разразится проклятиями.

Вейн молча пожал плечами — мол, прости, ma chérie, ничего личного — и выскользнул за дверь, в теплую тропическую ночь, взявшую Нассау в плен.