Одной левой (джен)

— Унц, Унц, Унц-унц-унц! — донеслось до слизня, и он сонно выпустил гляделки.

— С днем рождения тебя! — рядом с Унцем оказались мама и папа. Папа брутально свисал с потолка, но веселые искорки в гляделках выдавали его.

— Это тебе, сынок!

И на ложноножки Унца упали ключи от космического корабля. Унц радостно взвился, обнял маму и крепко пожал щупальце папе, бросился к окну, оставляя на полу липкий след счастья. Под окном стоял корабль.

Корабль был совершенно новый — папенька-слизень (которого тоже звали Унц) не поскупился на подарок для сынка. Блестящий, без единой царапины, с антиметеоритной защитой и сквозьпространственным ускорителем — не звездолёт, а мечта! Пусть не престижной марки, немного устаревшей формы и совсем не модного цвета (корабль издалека походил на кусок зелёного мыла), пусть купленный на распродаже невостребованных уценённых транспортных средств — но свой собственный, а не взятый в прокате, не одолженный у соседа и не папенькин, на котором особо не погоняешь. Свой! Одноклассники обзавидуются!

Унц еле дождался окончания завтрака, за столом так и ерзал от нетерпения. Наконец, с едой и моционом было покончено. Сползая через три ступеньки, юный слизень устремился к гаражу.

— Права не забыл? — тревожно прокричала из окна особняка мадам Унца, маменька.

— Не, — юный Унц гордо похлопал себя по карману. Права он получил ещё год назад. С третьей попытки, если быть честными.

— А ключи? — не унималась мадам Унца.

— Мам, ты шутишь, ну как можно улететь без ключей? — хохотнул сынок из кабины, вытягивая топливный шланг.

— Фары включить не забудь, а то остановят!

— Да включил я фары, включил! — проворчал Унц, начиная раздражаться.

— Реле проверь, — велел из соседнего гаража Унц старший.

— Да на месте реле! Я его не вытаскивал.

— А зря. Надо вытаскивать, когда надолго покидаешь звездолёт. Чтобы не угнали, — назидательным тоном сказал папенька.

— Да кому эта зелёная калоша нужна, — фыркнула маменька.

— Отличный межзвёздный корабль! — обиделся за покупку папенька.

Сынок молча завёл и начал прогревать двигатель. Межзвёздный корабль зафырчал и крупно затрясся. Понесло горелым бензином.

— Поддай газку. И шланг пора уже задвигать, — продолжал поучать Унц старший.

— Знаю, — процедил сынок и задвинул шланг. Вибрация уменьшилась.

— Унчик, а аккумулятор в порядке? — взволнованно прокричала из окна маменька. — А то опять заглохнет посреди космоса, и будут тебя на тросе тащить, как неделю назад на папином внепланетнике.

— Да в порядке ак! — отмахнулся Унц. — Он же новый.

— Сынок, ты уж там не гоняй быстрее миллиона парсеков в секунду.

— Да ну, мам, что я, идиот, что ли? — возмутился Унц, но слегка покраснел.

— Не волнуйся, дорогая, я там активировал противолихачный режим, — успокоил жену Унц старший.

— Унчик, а ты антифриз залил?

— Мам, пап, вы меня перед дорогой доконать решили? Я взрослый слизень, у меня есть права, и я умею обращаться с техникой! — с досадой крикнул Унц, снял корабль с ручного тормоза и рванул в небо.

— Не дёргай сцепление! — неслось ему вслед из второго гаража, но Унц, к счастью, не слышал.

Наконец-то перед ним был открытый космос. Первым делом юный слизень поковырялся под штурвалом и отключил противолихачный режим — летать так летать! Потом врубил музыку погромче, включил шестую передачу и устремился к Туманности Андромеды.

Космос поражал своим великолепием. Бархатная тьма манила, звёзды сияли как деньги, а между ними так и мелькали разноцветные космические корабли.

Унц подлетел к трассе и попытался вклиниться в движение на зеленый сигнал.

— Эй, ты! Да, ты, на зеленом обмылке! — раздалось рядом после визга тормозных турбин. — Куда ты лезешь на своем ведре с болтами?! — какой-то слизень, даже чуть младше Унца, неприятно рассмеялся, презрительно глядя с монитора связи.

— Я правила не нарушал! — сказал Унц.

— Ты что, не видишь, какой крутой у меня корабль? Твое корыто должно уступить!

— Нет такого пункта в Правилах космического движения! — крикнул Унц.

— Это неписаное правило, аха-ха, — опять заржал мажор и с визгом турбин скрылся в дали.

Унц обратил внимание, что другие корабли были в большинстве своём пошикарнее его «зелёного обмылка». Но хорошее настроение вскоре вернулось к слизню — пусть некоторые называют его прекрасный корабль «обмылком», ему его хватит для счастья! Унц впервые в жизни самостоятельно покорял пространство на своём собственном звездолёте, и сам чёрт ему был не брат. Он вновь почувствовал себя крутым и важным, как никогда.

Все же очень внимательно вглядываясь мониторы заднего вида, чтобы не пересечь траекторию движения какому-нибудь очередному идиотскому мажору на идиотской вычурной тачке, Унц вылетел на гипер-трассу.

— О да, я крут! — крикнул Унц. А потом заорал в порыве чувств популярный шлягер: — Нас не догонят, нас не догоня-яяяят!

Он пел, выжимая из корабля все, что можно. Не успел юный космопроходец разогнаться до одного парсека в секунду, как перед иллюминатором мелькнул голографический знак ограничения скорости, а за ним — красно-белый восьмиугольник и круглый синий знак поворота направо.

Как это часто бывает, судьба решила его немножко окоротить. Она вообще любит ставить на место всех, кто внезапно вообразил себя крутым и важным. Не успел юный космопроходец разогнаться до одного парсека в секунду, как перед иллюминатором мелькнул голографический знак ограничения скорости, а за ним — красно-белый восьмиугольник и круглый синий знак поворота направо.

«А, шут с ним», — подумал слизень, чуть-чуть притормозил для виду и хотел уже повернуть к созвездию Андромеды, как вдруг из всех динамиков раздался противный свист, похожий на пикалку, которой запикивают нецензурщину на телевидении.

«Попал», — понял Унц, выругался и остановил корабль. К нему тут же подлетели два крупных шарообразных существа. По давно сложившейся, но никому не понятной традиции в Звёздную Проверяльную Службу набирали только шароидов. Ни слизням, ни рептилоидам, ни тем более гуманоидам там работать не позволялось.

— Сотрудник ЗПС Гыга Байт, — скучным голосом представился страж порядка. Он представлял собой серый шар полтора метра в диаметре, с оттопыренными ушами, длинными руками и презрительной физиономией, заключённый в пластиковую сферу с откидной крышкой и длинными рукавами по бокам. — Знак «Движение без остановки запрещено» видели?

— Угу…

— А почему нарушаем?

— Я остановился, — неуверенно промямлил Унц.

— А у нас на камере зафиксировано, что не остановились. Водительское удостоверение покажите.

Оробевший слизень трясущимися щупальцами вытащил права и протянул ЗПСнику через кессонный люк, чувствуя себя двоечником у доски. Шароид посмотрел, состроил скептическую гримасу и с ленцой поинтересовался:

— Впервые за руль сели?

— Не, я уже ездил. В смысле летал, — пролепетал Унц, покрываясь фиолетовыми точками от стыда и липкого страха. Что, если папаша откажется платить штраф? Или вообще права отберут? Он плохо помнил, какое наказание за что полагается.

ЗПСник посовещался с коллегой и, не возвращая документов, пригласил:

— Пойдёмте, посидим в нашем корабле.

Унц напялил гермошлем и покорно вылез. От его крутизны и бравого настроя не осталось и следа. Не так он хотел провести сегодняшний день!

Звездолёт проверяльщиков казался огромным по сравнению с кораблём Унца. Широкие круглые люки были сделаны специально для представителей шароидной расы, чтобы те могли беспрепятственно влетать и вылетать. Расположившись рядом с Унцем на обширном заднем сиденье, толстый шароид начал проработку.

— Вам известно назначение знака «Движение без остановки запрещено»?

— Угу.

— Что означает этот знак?

— Что перед ним надо остановиться.

— А почему не остановились?

— Я останавливался. Совсем на чуточку.

— Нет, остановки не было. Вы знак видели?

— Видел, — протянул бедный Унц и понуро втянул рожки.

— Ну что, пойдём знак смотреть? — в лоб спросил ЗПСник.

— Зачем?! — вытаращился Унц.

— Ну мало ли, вдруг вы его не видели. Пойдёмте, посмотрим.

Они вылезли из корабля и, включив реактивные подмётки, отлетели на пару тысяч километров назад, к знакам.

— Вот. Видите? — уточнил шароид, показывая пальцем на красно-белый восьмиугольник.

— Вижу.

— Значение знака известно?

— Известно.

— Значит, вы сознательно нарушили?

— Не нарушал я…

— Вы же не остановились.

— Я почти остановился…

— «Почти» не считается. Возвращаемся в корабль.

Несчастному слизню вдруг захотелось улететь отсюда как можно дальше прямо на реактивных подмётках, но тогда его новенький звездолёт остался бы в руках ЗПСников. И Унц мужественно полетел следом за стражем порядка. В корабле два шароида сели вперёд и снова по кругу начали спрашивать, видел ли он знак, а вконец отупевший Унц вяло отвечал, что видел и что почти остановился.

Так продолжалось примерно час, потом сидящий слева — тот, что держал в руке удостоверение Унца — ещё раз для верности спросил:

— Знак видели? — и, получив утвердительный ответ, сказал своему напарнику: — Да выпиши ты ему штраф.

Шароиды заворочались, занося в бортовой компьютер данные Унца. Тот, что сидел справа, пробубнил:

— Напомните, как вас зовут.

— Унц.

— Полностью: фамилия, имя, отчество.

— Бдыщ Унц Унц.

— Держите документы. Штраф уплатить в течение месяца в любом отделении Космобанка.

— Угу. Можно идти?

— Идите.

Радуясь, что его наконец-то отпустили, юный слизень прыгнул в свой зелёный обмылок, отлетел парсеков на сто и вытащил телефон.

— Алло, пап! Меня у знака остановили. На том самом повороте, помнишь, ты рассказывал? Да-да, там же, где тебя оштрафовали, и Фыха, и дяду Умпа. Целый час мозг выносили. Думал, вообще не выпустят. Ну как «зачем понесло» — я покататься хотел…

— Покатался? — орал в трубку Бдыщ Унц старший. — Сколько тебе впаяли? Молодец. В ближайшие полгода будешь ходить без карманных денег. Ты даже не понял, что они у тебя на лапу просили?

— Не просили они. Они про знаки спрашивали.

— Эх ты, тюха. Рано я тебе звездолёт купил. Дуй домой и садись повторять Правила Космического Движения.

— Пап, ну ты ж сам говорил, что этот знак там не нужен, что его специально для штрафов поставили…

— И что? Правила надо соблюдать, даже если они дурацкие. Надеюсь, сегодня ты в этом убедился!

— Угу, — пробурчал юный Унц и развернул корабль к дому.

Настроение уже не подходило для космических путешествий. Если до общения с шароидами он чувствовал себя сильным, крутым и чуть ли не всемогущим, то теперь вся крутизна сдулась. Стыдно было до чёртиков. Обратная дорога заняла у него в пять раз больше времени, потому что он летел медленно и обращал внимание на каждый знак — очень уж не хотелось снова попасться.

Вечером, когда зелёный обмылок был водворён в гараж, деньги на штраф — получены, а папенька, прочитав двухчасовую нотацию, уселся смотреть телевизор, Унц улизнул на улицу и позвонил друзьям. Не прошло и четверти часа, как они всей компанией расположились в открытом кафе.

— И тут я такой: да какое вы имеете право? — рассказывал Унц, жестикулируя щупальцами, снова крутой и ничего не боящийся. — Они мне: вы видели знак? А я им: вот где я его видел! Не имеете права штрафовать, потому что знак не на месте! Плюнул и газанул. Они — за мной! Гонялись, гонялись, да так и отстали на своей фырчалке, — и он отхлебнул газировки, победным взглядом обведя своих товарищей, разинувших рты от восхищения. Подумав, добавил: — Хотел вернуться и накидать по ушам этим шарообразным, да не стал связываться. А вообще я бы мог их одной левой! Понаставили, понимаешь, знаков… — и юный слизень допил газировку, после чего звучно рыгнул.

В это время в кафе залетели два шароида в форме звёздной инспекции (они часто перекусывали в этом уютном месте во время дежурства) и с интересом прислушались к рассказу Унца.

Когда слизень закончил, один инспектор положил щупальце на плечевое желе слизня и сказал:

— Вы забыли штраф оплатить, улетели куда-то… Унц Бдыщ, вот вам квитанция.

И перед слизнем на стол легла бумажка.