На другом берегу (гет)

Узкий лодочный нос рассекает темно-зеленую гладь почти беззвучно. От воды тянет прохладой, а воздух пахнет свежестью и тиной. Не так уж и плохо. Северус запрокидывает голову и смотрит в небо, пасмурно-синее, густо усеянное хлопьями сизых облаков. Покой. Он так долго о нем мечтал, но, видимо, не заслужил. Ощущение тяжести, давно и прочно засевшее в тощей груди, там и поныне. Криво усмехнувшись самому себе, Северус ложится на дно и закрывает глаза. Пусть так, он привык.

Мысли постепенно растворяются в небытии, но вспыхивают вновь, когда лодка с тихим плеском утыкается в берег.

Северус нехотя садится и только потом открывает глаза: его все устраивало, зачем еще куда-то двигаться? Однако, оглядевшись, он чувствует легкий укол удивления, поскольку под ним поросший сочной травой берег, а лодку медленно уносит к середине реки.

Место кажется смутно знакомым: заросли камыша, уходящий под воду ствол полусгнившего дерева, все еще цепляющегося корнями за кромку суши, а футах в ста ива в небольшой заводи у излучины полощет тонкие ветви.

Он не замечает, как оказывается на ногах. Тревожно-болезненное, но вместе с тем уверенное знание — ему туда — толкает вперед. Воздух с каждым шагом становится все более густым и вязким, но вмиг рассеивается, стоит Северусу обогнуть иву и на крошечном песчаном пляжике увидеть ее. В тонком светлом платье, перебросив волосы наперед, так что ему со спины видна трогательно нежная девичья шея, она сидит на берегу, склонившись к воде и будто бы что-то в ней разглядывая. Сколько ей сейчас лет? Пятнадцать?

Лили чуть меняет позу, и Северус понимает: "Нет, старше... — и имя застывает на занемевших губах: — Она не!.."

— Сев! — весело восклицает Лили, вспархивает с места подобно легкой бабочке, и протягивает ему свою тонкую руку, на которой в свете неожиданно выглянувшего солнца становятся заметны редкие и тонкие рыжеватые волоски. Как завороженный, Северус идет к ней, глядя в смеющиеся зеленые глаза и забывая дышать. Хотя здесь оно и не требуется.

— Лили, — голос срывается на хрип, что странно с учетом того, что тело теперь — это лишь иллюзия. — Ты мне рада? — более глупый вопрос придумать сложно, но именно он срывается с языка. Ей на вид лет двадцать, а значит, она должна его ненавидеть.

— Конечно! Как я могу быть не рада? — искренне изумлена Лили, но вскоре, будто бы додумавшись до чего-то совсем очевидного, она уже беззаботно смеется: — Ты же просто все забыл. Иди сюда, посмотри.

В тихой поверхности воды он видит отражение целующихся подростков: тощего патлатого Северуса в растянутой футболке и старых джинсах и прекрасную юную Лили.

— Это что, река несбывшихся мечтаний? — хмыкает он, силясь улыбнуться, но сам чувствует, насколько получается неубедительно и жалко.

— Это река времени, дурачок, — Лили обвивает его шею руками, и в ее глазах появляется тихая грусть. — Все, что ты в ней видишь, правда.

— Но почему я тогда?..

— Не помнишь? Потому что ты сам так захотел. То есть ты тогда не знал точно, что именно тебе придется забыть, но решил, что так будет легче, — прохладный палец ложится ему на губы, предупреждая вопрос. — Ты сам вспомнишь — смотри.

Сцена на речном экране меняется. Бледная и бесчувственная Лили на руках насмерть перепуганного Северуса. Оскальзываясь на обледеневшей дорожке, серебрящейся в темноте зимней ночи, он несет ее через школьный двор. На крыльце, в свете настенных факелов, слишком резкие и глубокие тени делают лицо подруги похожим на посмертную маску.

— Только держись, держись, пожалуйста, — бормочет Северус-школьник, отдавливая спиной массивные двери, и длинными безлюдными коридорами, в которых эхом отдаются не только шаги, но и тяжелое дыхание, торопится в больничный корпус.

— Мы искали Йольский цветок в Запретном лесу, — шепчет Северус, всматривающийся в водную гладь.

— Да, это была моя идея. Я хотела сделать из него оберег.

— Моя вина. Я не должен был соглашаться, зная, что на Йоль границы между мирами стираются. Тебя укусила какая-то потусторонняя тварь.

Лили фыркает:

— Ты знал, что, если не согласишься, я пойду одна. А помнишь, что было дальше?

Он напряженно хмурит брови:

— Нет... Смутно.

— Тогда смотри!

Река вновь являет Снейпу его самого, взволнованного до неукротимой дрожи, в отчаянии комкающего край потрепанной мантии. Он стоит в кабинете директора Хогвартса и во все глаза таращится на Дамблдора, сочувственно взирающего на него поверх очков-половинок.

— Есть. Есть одно средство, Северус. Это зелье...

— Скажите мне рецепт! — мальчишка задыхается от нервного напряжения и, бросив мантию, впивается пальцами в спинку кресла. Он так и не принял предложение Альбуса присесть. Не смог. — Я сварю!

— Не сомневаюсь, что сваришь, — одобрительно кивает Дамблдор, — но ты должен знать, что зелье требует необычного ингредиента.

— Дорогого?! Редкого?! Пожалуйста, помогите его достать. — Северус подбегает к столу и переклоняется через него к директору. — Я... Я отработаю! Все что скажете!

— Нет. Не редкий. И он у тебя есть.

— Есть? — беззвучно артикулирует юный Снейп и, потирая горло, пытается прокашляться.

— Вопрос в том, согласишься ли ты им пожертвовать.

— Конечно, чем угодно!

— Не торопись. Ведь речь идет о самом дорогом из всего, чем ты владеешь.

— Я согласен, — мальчишка трясет неряшливой головой. — Скажите, что это.

— Я не знаю, — складывая на животе руки, Альбус печально улыбается в бороду. — Зелье само определяет и забирает то, чем более всего дорожит зельевар. Ты можешь догадаться, если правильно разберешься в себе. Я же за тебя знать не могу.

Северус-мальчик ненадолго погружается в мысли. Взрослый Снейп вспоминает, о чем он думает. Наиболее ценное из того, чем обладает... Жизнь выдала ему немного козырей, а точнее — всего один стоящий, с которым Северус связывает все свои надежды и чаяния. Потерять его страшно, но не спасти Лили — еще страшнее. И пусть с ней ему тоже придется расстаться. Пусть, лишь бы жила. Юный Снейп судорожно втягивает воздух ртом:

— Я согласен, только, если можно... Можно как-нибудь сделать так, чтобы все забыли о том, что у меня было то, что пойдет на ингредиент? — По крайней мере, у Поттера с компанией не появится повода для радости и, может быть, отец успокоится и перестанет изводить мать...

— Я думал, что это магия, — удивленно вскидывает брови Северус на берегу.

— А оказалось — моя любовь к тебе, — подхватывает Лили, улыбаясь так, будто вот-вот расплачется. — И я забыла, что любила тебя. Предала. Такова была цена моего спасения.

— Оно того стоило, — ошеломленно произносит он, стирая прозрачную капельку с ее щеки, но скорбно добавляет: — Только я все равно погубил тебя, чуть позже.

— Ты слишком переоцениваешь степень своей ответственности и вины. Всегда! — безапелляционно заявляет Лили. Она отводит глаза и, прищурившись, всматривается в туман, надежно скрывший противоположный берег. Помолчав, продолжает — резко, обрывисто: — Во-первых, твоя вина если и есть, то незначительная. Не перебивай! Не ты сыграл в том, что со мной случилось в ту ночь, решающую роль. А во-вторых!.. — Лили переводит дыхание: — Я много об этом всем думала, Сев. И, конечно, я бы предпочла прожить долгую жизнь. Прожить ее с тобой, Сев, — одаривает его пристальным взглядом и снова смотрит в туманную даль. — И я бы хотела сама заботиться о своем ребенке, чтобы Гарри не рос сиротой, — слова прерывает шумный вдох и выдох. — Но, видно, так было нужно. Чудовище необходимо было остановить. И все случилось так, как случилось. Ты, пожертвовав самым для себя ценным, выкупил для меня шесть лет жизни. Я вышла за Джеймса... Знаешь, при свете дня я любила его, а ночами мне снился ты, — она нервно смеется. — Тоже звучит не очень, да? — ответа Лили не ждет и говорит дальше: — Питер нас предал. Я умерла, защищая Гарри, а он вырос и победил монстра. Нашему мальчику выпало стать героем, и он им стал, — заканчивает она, улыбаясь Северусу сквозь пелену слез. — И не стоит ни о чем жалеть.

— Ваш мальчик, — осторожно поправляет он.

— Это как посмотреть, — она передергивает плечами. — Ты сделал для него не меньше, чем Джеймс.

Снейп вздыхает:

— Твой сын меня ненавидит, Лили. И у него на то есть все причины.

— Ты ошибаешься, — Лили смахивает влагу с глаз и искристо смеется, кивая на реку: — Взгляни еще.

В клубах испускаемого Хогвартс-экспрессом пара повзрослевший Гарри Поттер присаживается на корточки перед мальчиком лет десяти-двенадцати:

— Альбус Северус Поттер, ты носишь имена двух директоров Хогвартса и...

— Кто это?

— Мой внук. Гарри назвал сына твоим именем, Сев!

— Ты не похожа на бабушку, — вконец растерянный, ворчит Снейп.

— А я и не бабушка, если ты о возрасте. На этом берегу нет времени. С него можно видеть и прошлое, и будущее, а самим оставаться такими, какими мы себя чувствуем, понимаешь?

— Да, — он неопределенно пожимает плечами. — А с кем нам здесь быть, мы тоже выбираем сами?

— Если выбор совпадает, то да, — в зеленых глазах зажигаются веселые лучики, а у Северуса вновь перехватывает дыхание.

— Значит ли это, что ты?..

— Выбрала тебя, Сев. Твоя жертва принесена в том мире, не в этом. Я люблю тебя, — последнее слово Лили говорит Снейпу в плечо. Она слишком соскучилась по его объятиям и теперь с радостью отвечает на его порыв, прижимаясь еще крепче и ощущая свойственным лишь любящим душам чувством, как улетучивается столько лет лежавшая на его сердце тяжесть.