Не его (гет)

Она никогда не была его. Возможно, где-то в глубине души, он это знал. Он был для неё как ещё один брат, и именно по этой причине она так и не написала ему ни одного письма за всё лето. Поттер всегда гостил в её доме под конец лета, он это прекрасно знал. А ведь они с Джинни только сблизились.

В начале семестра они провели пару незабываемых недель. В ней было всё, что он желал видеть в девушке. Она была весёлой, классной и не возражала, когда с ними временами зависал Симус. Её не смущало его непристойное чувство юмора — более того, она сама была не прочь пошутить, но не переходила черту вульгарности. Дин видел, как она вступалась за Луну, свою подругу, когда ту задирали её собственные сокурсники, забирая её вещи. Он видел, как она остановила Тео Нотта, когда тот издевался над второкурсницей из Хаффлпаффа. Она была симпатичной, у неё была привлекательная улыбка, а ещё она чертовски круто целовалась.

В то же время она была независимой. Как он понял, это шло из детства. Но мама его всегда учила открывать перед женщиной дверь, ожидая, пока она не зайдёт внутрь, а ещё нести тяжёлые сумки. Поэтому, когда Джинни начинала возмущаться, он не знал, что делать в такие моменты.

Дин думал, что всё идёт хорошо, пускай он и не попал вместе с ней в команду Гриффиндора по квиддичу. Это, конечно, сократило количество времени, которое они могли бы проводить вместе, но он в любом случае не мог отрицать, что летала она великолепно, и, возможно, была даже лучшей в команде. Да и вообще, сам Гарри попросил его сыграть после случая с Кэти Бэлл в Хогсмиде. Джинни была рада за него, и, казалось, что жизнь уже просто не может быть ещё лучше. Ему следовало бы знать, что это не могло продолжаться долго.

Если бы его спросили, после чего всё пошло под откос, то он без сомнения вспомнил бы случай, когда Гарри и Рон застали их с Джинни целовавшимися на втором этаже, когда возвращались в башню Гриффиндора. Кричал именно Рон, а когда Дин ушёл, оставив Джинни разбираться с ним, то успел заметить странное выражение лица у Гарри. Тогда он не придал этому значения, но теперь был почти уверен, что это стало началом конца.

Ему правда нравился Гарри — бедный парень, который прошёл через многое, если слухи и то, что он сам слышал, когда Гарри и Рон разговаривали в гостиной или в классе, были правдой. Гарри всегда был добр к нему, они впятером — Гарри, Рон, Дин, Симус и Невилл — по ночам болтали друг с другом. Дин, Симус и Невилл переговаривались между собой, видя, что Гарри снятся кошмары, но, когда спросили Рона об этом, то он посоветовал им оставить Гарри в покое. Вероятно, как лучшему другу, Рону было виднее, что будет лучше для того, и поэтому они молчали, но следили все эти годы.

Однажды он стал замечать, что Гарри вёл себя отстранённо во время тренировок по квиддичу, а иногда даже не уворачивался от бладжеров, которые летели в его сторону. Когда Дин упомянул это в разговоре с Джинни, она списала это на то, что у Гарри голова занята событиями, которые происходили в его жизни. Но когда он присмотрелся, то начал осознавать — предметом мыслей Гарри была Джинни.

Его девушка.

Дин не стал ничего говорить — лишь наблюдал за ними. Он с радостью принял приглашение Джинни составить ей компанию на Рождественской вечеринке Слизнорта, и был крайне удивлён, впрочем, как и вся школа, когда Гарри пригласил Луну Лавгуд — странную девушку, но подругу Джинни. Он снова заметил пристальный взгляд Гарри на Джинни, которая в тот вечер выглядела просто сногсшибательно, пока Драко Малфой не вмешался в вечеринку и не переключил внимание Поттера на себя. Когда Дин рассказал об этом Джинни, та рассердилась из-за упоминания Гарри, и на Рождество они расстались не в лучших отношениях. Он надеялся, что время, проведённое поодиночке, улучшит положение дел, пока не вспомнил, что Гарри будет праздновать Рождество вместе с семейством Уизли.

Когда она вернулась, легче не стало — они оказались просто завалены домашней работой. Она готовилась к своим СОВ, а у шестикурсников начались занятия по трансгрессии. Лишь приёмы пищи и тренировки по квиддичу позволяли им проводить время вместе, и всё, чего ему не хватало — поцелуев с ней.

Наконец, они запланировали свидание, намереваясь провести день в Хогсмиде, но всё накрылось медным тазом, когда Рон наелся чёртовых шоколадных лягушек, напичканных любовным зельем, из-за чего попал на несколько дней в лазарет (Дин все ещё подозревал, что в этой истории было что-то ещё, но Джинни, Гарри и Гермиона предпочли молчать). Он понимал, что Джинни хотела пробыть рядом с братом, поэтому ничего не сказал и провёл тот день вместе с Симусом.

Когда Рон выбыл из строя, к команде присоединился Кормак МакЛагген. Он не особо подходил, но был запасным вратарём. Дин считал его дерзким и высокомерным, особенно когда тот начал всех критиковать за их ошибки, хотя его никто не просил.

Чёртов МакЛагген испортил матч, который должен был пройти просто отлично. Он ударил Гарри битой Джимми Пикса, отправив того на землю. Когда Поттера увезли в лазарет, матч возобновился, их состав обновился, но в итоге они проиграли.

Остаток дня команда провела, замышляя месть МакЛаггену, который знал достаточно, чтобы скрыться. Позже подошёл Симус, описав, как это выглядело с трибун. Они рассмеялись, но это услышала Джинни и резко осадила их. Было ли поражение причиной такому поведению или травма Гарри — Дин не знал, да и спрашивать не хотел.

После того случая их отношения резко охладели. В качестве отговорки она использовала огромное количество домашней работы и необходимость её проверки, так что Дин попытался включить «хорошего парня», встречая её у библиотеки, помогая ей с заданиями и так далее, но Джинни возмутилась, заявив, что он её «душит», и послала его. Обстановка лишь накалялась, пока однажды вечером, когда они с Джинни заходили в проём, Дин не почувствовал, как она напряглась, обвинив его, что он её толкнул.

Конечно же, Дин оправдывался, да и ко всему прочему он уже устал от того, что его ругают за банальное джентельменство. Но это уже был не первый раз, когда Джинни говорила, что ей это не нравится, так что она просто не поверила ему.

А затем всё кончилось… И покатилось ко всем чертям.

Когда Рон выздоровел и Кэти Бэлл вернулась, Дин с Кормаком выбыли из команды. Он слышал, что тренировки шли просто великолепно после возвращения основных игроков, и что Джинни стала душой этой команды. Из тени Дин наблюдал за тем, как она, Гарри и Рон постоянно уходили последними, дружно смеясь. А Гарри кидал взгляды в её сторону. Если она и переживала из-за их разрыва, то не показывала этого.

Дин ждал неизбежного. Гарри часто отвлекался на занятиях, профессоры его часто будто вырывали из размышлений, и Дин был уверен, что это было не связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

А затем жизнь снова сотворила кульбит: Гарри назначили отработку, и он не смог играть в последнем матче года. Вроде бы из-за какого-то случая с Малфоем в женском туалете на шестом этаже.

Рон, Джинни и Гермиона молчали, а сам Гарри пристыженно заявил команде, что Джинни будет играть в качестве ловца, а Дин вернётся на место охотника. Если Гриффиндор победит, Кубок будет у них в кармане.

Дин был полон решимости сделать всё от него зависевшее. Может быть, так он сможет вновь завоевать сердце Джинни.

Матч прошёл просто замечательно: охотники летали великолепно, Рон выдал, возможно, лучший матч за всё время, а Джинни поймала снитч. Гриффиндор победил со счётом 450-140. Они завоевали Кубок.

Празднование должно было длиться всю ночь, и, чёрт возьми, вероятно, так и случилось. Но всё, что он помнил — Гарри вошёл в гостиную, и Джинни бросилась к нему с самым радостным выражением лица, которое он когда-либо видел.

И Гарри поцеловал её.

Дин не помнил, как лопнул стакан в его руке — по правде говоря, для него всё было как в тумане. Симус увёл его, Гермиона залечила порез на руке, пока Невилл сидел рядом, словно наседка. Вокруг него бушевала вечеринка, хотя сейчас она была не столь важна, как поцелуй Гарри и Джинни.

Если бы он только мог забыть это...

Но Дин видел это в своём воображении, словно замедленный повтор дрянного романтического фильма. «И герой получает девушку», — цинично подумал он, потому что именно так всегда происходило.

Он старался держаться подальше, но вокруг Гарри и Джинни была словно золотая аура, привлекавшая всеобщее внимание. О них говорили все факультеты, каждый портрет, каждый призрак и даже профессоры. Тем не менее, они оба не обращали на это внимания, будучи слишком увлечёнными друг другом, чтобы осознать, что они — самая горячая тема для обсуждений в замке.

Внезапно стоны Гарри по ночам сменились чем-то иным — во всяком случае, в его сознании. Его отвлечённость на занятиях, то, как он рисовал её инициалы на пергаменте, и то, как он выбегал из класса, как только занятие кончалось, чтобы встретить её по пути к другому кабинету было почти забавным, если бы не было ударом под дых. Для Дина.

Когда на лице Гарри расцветала улыбка, когда он был вместе с Роном и Гермионой, но внешне казался где-то далеко, только он, Дин, знал, что тот думает о Джинни.

Дни сменялись неделями, а их роман и не думал угасать. Во всяком случае, окружающие задавались вопросом, как они раньше не догадались, что эти двое составят идеальную пару. Влюблённый Гарри преобразился, он больше не был угрюм и не выглядел так, словно вся тяжесть мира лежала на его плечах.

Влюблённая и любимая в ответ Джинни была прекрасна как никогда. Она порхала по школе, счастливая и уверенная. Её глаза загорелись особенно ярко, когда Гарри подошёл к ней, взял за руку и увёл. Дин не мог его винить за то, что тот желал провести с ней время наедине.

Он столкнулся с ними дважды, но они, сосредоточенные друг на друге, его не заметили. Он ждал Симуса снаружи — погода в середине мая шептала, зазывая студентов на улицу. Дин заметил движение возле озера и направился туда.

Это была поистине картинка с открытки, и в тот момент Дин пожалел, что у него с собой не было альбома. Он был уже наполнен набросками изображений Джинни, которые он просто не мог выбросить — пока нет, кричало сердце, подавляя его разум, который настаивал на избавлении от этого альбома. Те рисунки были одними из его лучших работ.

Солнце бросало лучи на озеро, заставляя его сверкать. Также оно освещало пару, сидевшую рядом с озером и прижавшуюся друг к другу настолько, что их ноги переплелись. Их окружали остатки пикника. Золотисто-рыжие волосы, спутанные чёрные волосы — внезапно стало сложно сказать, где начинался он и где заканчивалась она. Их было двое, но они были одним целым.

Они выглядели счастливыми и настолько подходящими друг другу, что Дину пришлось отвернуться, чтобы солнце не подсветило одинокую слезу, скатившуюся по его щеке.

Другой раз случился в гостиной. Будучи слишком взбудораженным, чтобы заснуть, он спустился вниз и обнаружил, что они спали, свернувшись перед камином.

Дин отважился подобраться так близко, как только мог, не предупредив их. Он никогда не видел Гарри настолько умиротворённым. Его и Джинни пальцы переплелись, а головы были повёрнуты друг к другу. Между ними была такая дистанция, что даже Рон не смог бы заподозрить ничего неподобающего, и всё же между ними была такая близость, которой не было между ним и Джинни.

Внезапно его накрыла ярость. Дин захотел что-нибудь взять и швырнуть в стену, закричать и разбудить их, потребовав ответа — почему он? Почему не я? Он хотел видеть вину в их взглядах, когда задаст им вопрос: что такого есть у Гарри Поттера, чего нет у Дина Томаса?

Но он этого не сделал. Он молча вернулся наверх и проторчал остаток ночи у своей кровати.

Дин не мог избегать Гарри, они вместе ходили на занятия, вместе ели и жили в общежитии, но он прикладывал огромные усилия, чтобы не смотреть в его сторону, держать дистанцию, избегать из, где бы они ни находились. Нет, он не думал, что они пытались ткнуть его лицом в своё счастье. Он не считал, что они вообще думали о ком-то или чём-то ещё.

Дин пытался за них порадоваться, изо всех сил пытался. Но даже после всех этих недель время ещё не пришло. Она была его первой настоящей любовью, а просто так забыть такую девушку, как Джинни, невозможно. В Дине было достаточно мужества, чтобы признать — Гарри был удачливым парнем.

Он сидел в углу гостиной той ночью, наблюдая за ней. Гарри вызвали в кабинет Дамблдора, и пока Дин смотрел, она, Рон и Гермиона тревожно разговаривали, передавая друг другу маленький пузырёк. Забавно, но он был похож на Феликс Фелицис, который Гарри получил у Слизнорта в начале семестра.

Троица покинула гостиную, без сомнения, чтобы найти Гарри. Дин пытался не беспокоиться — не беспокоиться за Джинни, которую втягивали в то, что Гарри замышлял с директором.

Она была сильной, она была жёсткой. Ему она даст всё, что не хотела или не могла дать Дину.

Всё это время Дин обманывал себя, и пришло время столкнуться с реальностью.

Она никогда не была его.