Оружие заката (джен)

Николай, как они и условились, ждал у пожарного выхода в спорткомплекс, щурясь от лучей утреннего солнца, бивших ему в лицо. Завидев гостей, он расплылся в улыбке и распахнул дверь, приглашая их внутрь.

— Нам на второй этаж, — сказал он, указав на лестницу, и запер за собой дверь, едва не выронив черную пластиковую папку, которую держал под мышкой. — Криминалисты еще работают, так что посетителей сегодня не будет.

Весь второй этаж здания занимал бассейн «Афалина». Едва оказавшись внутри, Ян убедился, что спорт — не для бедных. Качество отделки помещений заставляла вспомнить кричащие избытком денег банки начала 2000-х. Электронные турникеты, безупречная чистота, свидетельства постоянного тщательного ухода — чтобы даже крохотная трещинка в штукатурке или металлопластиковом покрытии стен не испортила настроения состоятельному клиенту. Это хорошо. Если преступник оставил следы, тем легче их будет обнаружить.

— Посетители регистрируются на входе? — спросил Ян, когда они вошли в необъятных размеров зал, сверкавший металлом, мрамором и глянцевым кафелем.

— При получении абонемента. Им выдают магнитные карты и в дальнейшем не беспокоят. Теоретически этого достаточно, но на практике подделать такую карту — не проблема. Можно также забраться с пожарного выхода, как мы, прикинуться сотрудником, да и просто незаметно прокрасться. Здесь не казино, всерьез о таких вещах никто не думал.

— Много ли здесь было народу в момент происшествия?

— Полсотни где-то. Фотографии большинства из них у нас есть, спасибо камере на рецепции, но сам понимаешь. Избежать ее внимания нетрудно.

Они направились к вышке, на которую указал Николай, но путь им немедленно преградил офицер, который до того сидел на корточках, что-то вводя в планшет с треснувшим экраном.

— Можете подойти ближе, но ничего не трогать! — сказал он, не утруждая себя приветствиями. — Ясно?

— Мы и не собирались, — широко улыбнувшись, отозвалась Инесса.

На улыбку офицер не ответил. Смерив гостей скорей усталым, нежели подозрительным взглядом, он вновь уткнулся в свой планшет. Ян пожал плечами и сделал несколько шагов ближе к вышке. Последняя представляла собой сверкавшее никелированным металлом двухъярусное сооружение. На трехметровой высоте располагалась одна огражденная площадка, на пятиметровой — вторая, куда и планировал забраться Сергей Будаев.

— Обратите внимание на ступеньки, — сказал Николай, подводя их ближе. — С них не так-то просто соскользнуть.

Металлическая поверхность ступенек была гофрированной с верхней стороны — о безопасности клиентов здесь и впрямь заботились. Даже мокрая рука вряд ли могла бы соскользнуть, а уж обе сразу… Не говоря уже о том, что лестница располагалась под наклоном, и, даже соскользнув, человек имел предостаточно возможностей удержаться. Ян нахмурился и покачал головой.

— Да уж, версия с несчастным случаем и впрямь кажется не особо убедительной, — сказал он. — Инь… Расскажи про свою гипотезу.

Инесса еще раз оглядела высившееся над ними сооружение и произнесла:

— Удар током. Здесь же сплошной металл, а у жертвы — влажная кожа. К тому же гипохлорит-ионы в воде бассейна повышают проводимость. Преступник явно знал об увлечениях Будаева и заранее подключил мощный источник тока к лестнице. Дождавшись, когда его жертва окажется на вышке достаточно высоко и в одиночестве, он пустил ток. Результат — конвульсии и падение.

По лицу Николая сложно было понять, как он воспринял предположение Инессы. Он почесал заросший щетиной подбородок, хмыкнул и с явным сомнением проговорил:

— В общем, да, что-то в этом есть. Я сообщу нашим. Но…

— Есть другие улики? — нетерпеливо спросила Инесса.

— Нет, напротив. С трудом представляю, как эти фокусы с проводами и контактами можно провернуть незаметно от окружающих. Народу-то в бассейне хватало.

— Это уже по вашей части, — развела руками Инесса.

— А вы не думали… Словом, не может так быть, что это настоящее проклятие? Черт возьми, Ян, да не смотри так! Я знаю, что ты скажешь, но ведь здесь не телепатия какая-нибудь. Просто слова, которые особенным образом действуют на психику. Ваша ученая братия сама же признает, что у человеческой психики еще хватает секретов.

Ян сделал над собой усилие и сдержанно проговорил:

— Коль… Давай для начала проверим более вероятные возможности, окей?

— Окей, — со вздохом сказал тот и направился к выходу, жестом пригласив их следовать за собой. — Тогда вот вам для проверки…

Он раскрыл папку, которую носил все это время, и вытащил оттуда две скрепленные степлером пачки листов, протянув их Яну.

— Что это? — удивился тот.

— То, что мне прислали по запросу. Вернее, прислали-то мне штук сорок, но я выбрал из них два случая, чертовски похожих на то, что у нас тут.

Ян бросил многозначительный взгляд на сестру и проследовал за Николаем в коридор, в конце которого виднелась стойка рецепции. Дойдя до конца, Ян с Инессой разместились на мягких креслах для посетителей, а Николай полез за стойку, на которой мерцал заляпанным экраном не первой свежести массивный ноутбук, определенно не имевший никакого отношения к заведению.

— Возьмите с собой, почитайте, — сказал Николай. — А вкратце я и так расскажу. В общем, первый случай произошел полгода назад в Твери. Жертва — некий Камил Хаджилаев, местный криминальный элемент. Отсидел срок за вымогательство, пару лет назад был подозреваемым в двух убийствах, но дело тогда закрыли за недостатком улик. На мой взгляд, несколько поспешно. Погиб до странности нелепым способом: занимаясь в тренажерном зале, уронил себе на голову пятидесятикилограммовый блин от штанги и скончался там же, на месте.

— Результаты вскрытия, полагаю, такие же? — спросила Инесса, нахмурившись.

— Черепно-мозговая травма, конечно. Но в крови — ничего, чист, как младенец. Ни алкоголя, ни наркотиков. Хаджилаев вел здоровый образ жизни — для таких как он это редкость. И самое главное: его приятели по тренажерке сообщили, что ему угрожали за неделю до смерти. Покопавшись в телефоне Хаджилаева, удалось найти письмо с угрозами. Вот оно, на второй странице.

Ян взглянул на лист бумаги и ощутил мгновенный наплыв тревоги. Первая часть письма была безупречно вежливым требованием перечислить пятьсот тысяч долларов в криптовалюте на указанный счет, а вот дальше…

«Слово силы: вакарамд. Проклинаю беспечностью, светом заката и работой ада. Проклинаю громом, потоками крови и металлом пули. Проклинаю увядшей юностью, серым асфальтом и оружием убивающим. Слово силы: зереолум».

— И, конечно, этого Камила никто не толкал, и вообще, никого рядом не было, — сказал Ян без вопросительной интонации.

— Свидетели ничего такого не припоминают, — кивнул Николай. — На третьей странице результаты допросов.

— А второй случай? — спросила Инесса, потянувшись за следующей пачкой листов.

— Здесь жертва — в некотором роде прямая противоположность. Константин Круг, банкир и член совета директоров страховой компании «Гера-С», бывший сотрудник департамента территориальных органов исполнительной власти Москвы…

— Обалдеть! — не удержался от восклицания Ян. — Я, кажется, слышал о нем. Крупная шишка. Это ведь тот, который утонул?

— Именно. Впрочем, нет, тут сложнее… Круг был любителем дайвинга. Два месяца назад он отдыхал у побережья недалеко от Сочи. Отплыл на своей яхте на несколько километров в море, бултыхнулся в воду и больше не всплыл… В тот день, в смысле. А спустя пять дней его нашли на берегу, причем морская живность успела потрудиться над телом.

Ян брезгливо скривился, Инесса бесстрастно кивнула и спросила:

— А «сложнее», полагаю, из-за количества воды в легких?

Николай ошарашенно посмотрел на нее и, помедлив, ответил:

— Да. Откуда… Впрочем, чему я удивляюсь? Все верно. Маску с него сорвало, в легких была вода, но патологоанатом утверждает, что ее количество при утоплении должно быть куда больше. Диагноз — обтурационная асфиксия, но уверенность низкая.

— Честно говоря, Инь, меня ты тоже удивила, — проговорил Ян. — Откуда ты узнала?

— Здесь-то все очевидно, — усмехнулась Инесса. — Он был в маске, с чего бы ему захлебнуться? Очевидно, к моменту, когда маску с него сорвало, он уже не дышал, поэтому в легкие попало лишь небольшое количество воды. Умер он от чего-то другого.

— Кончился кислород? — предположил Ян.

— Может быть, — сдержанно ответила Инесса. — Но вряд ли. Посмотри на результаты анализа крови: уровень углекислоты почти не превышает нормы. В случае асфиксии это не так. Но вот если он потерял сознание под водой или получил травму…

— Больше ничего примечательного патологоанатом не сообщил, — сказал Николай, тыкая пальцем в абзац с результатами вскрытия. Ну и письмо с угрозами, конечно. Правда, тут уже не столь очевидно. Его секретарша говорит, что угрожали Кругу постоянно, почти каждый день что-то приходило. За неделю до смерти — тоже, но текст к делу так и не приложили, показать мне нечего. Я уже написал секретарше, возможно, она сможет прислать.

Ян в задумчивости просмотрел обе распечатки. Да, определенно речь идет об убийстве. В каждом из случаев человек получает в высшей степени странное письмо с требованиями, угрозами и бессмысленным набором слов, а через неделю погибает способом, заставляющим предположить несчастный случай. Но если убийца пытается таким образом скрыть факт убийства, к чему тогда привлекать внимание к себе настолько вычурным письмом, которое наверняка запомнят?

— Что насчет происхождения письма? — спросил он. — Удалось что-то разузнать?

— Про само письмо — ни черта, — покачал головой Николай. — Наши компьютерщики только руками разводят. А вот с подписью уже интересней.

— Ты знаешь, кто этот «Закат»?

— Возможно, — перекривившись, ответил Николай. — Точнее сказать, знаю мужика, который упоминал эту… организацию. Наши нагуглили интервью с ним пятилетней давности. Что-то про КГБ и психотронное оружие. Торсионные поля и прочая научная дребедень, я ни шиша не понял.

Ян с ухмылкой переглянулся с сестрой. Научная дребедень, как же.

— Коль, боюсь, что дребедень эта псевдонаучная, — вздохнул он. — Торсионные поля — обычное жульничество. Как и психотронное оружие.

Николай, защищаясь, поднял перед собой руки.

— Слушай, Ян, ты мне это не рассказывай, — сказал он. — Я за что купил, за то и продаю. Знать не знаю никаких полей, но речь шла о заказных убийствах и о «Закате». Если вам не интересно, я с ним сам поговорю.

— Он что, живет в Черноводске? — сощурился Ян.

Человек, живущий в том же городе, что и одна из жертв, и при этом знающий о «Закате», — уже повод сделать его подозреваемым. Город-то — далеко не Москва, вероятность такого совпадения — чертовски низкая.

— Вовсе нет, — ответил Николай, полностью расстроив весь ход рассуждений Яна. — У него свой домик в пригороде Череповца, в Никитино. Просто мы договорились созвониться по Скайпу с утра… — Он бросил взгляд на часы. — Да, сейчас уже можно. Вы со мной?

* * *

Человек лет семидесяти, появившийся на экране ноутбука, не производил впечатления шарлатана. Инесса вгляделась в болезненно худое лицо — по сути, череп, обтянутый сухой кожей, которая, казалось, вот-вот лопнет, обнажив кости. Зияющая лысина и ввалившиеся глаза только усугубляли впечатление. Во взгляде — ни капли юмора, самодовольства или просто жизнелюбия. Чем-то из этого должен обладать человек, сделавший своим хобби массовое надувательство, разве нет?

— Доброе утро, Николай, — проскрипел он, едва двигая тонкими бледными губами. — А вы, полагаю, Инесса и Ян Зауэр?

Инесса попыталась вспомнить всех жуликов, претендовавших на владение паранормальными способностями. На самом деле среди них попадалось не так уж мало злобных или просто черствых, неспособных смеяться. Но самодовольство оставалось неизменной чертой. Самодовольство, заставляющее думать, что твой обман никогда не будет раскрыт и ты сможешь дурачить окружающих вечно. Их собеседник, похоже, вовсе не задавался такими вопросами.

— Борис Максимович Староверов к вашим услугам, — безжизненным голосом сообщил он, дождавшись, когда Ян представится, и добавил: — генерал-майор. В отставке.

— Вы работали, гм, в органах? — полюбопытствовал Ян.

— Оперативно-техническое управление КГБ, — сказал Староверов, и впервые в его голосе прорезалось что-то подобное тщательно скрываемой гордости. — Потом в ФСБ.

— Нас интересует организация, называющая себя «Закат», — без предисловий начал Ян. — Николай, наверное, уже сказал… Мы столкнулись с кое-чем, что может иметь к ним отношение. Насколько я понимаю, вы…

— Да, я знаком с «Закатом», — перебил Староверов. — Такое название носила научная группа, созданная в 1985 году, я был ее куратором. Вот только ее расформировали вместе с КГБ, поэтому я не уверен, что ваш «Закат» имеет к ней какое-то отношение.

— Чем она занималась?

— Кое-что я не могу рассказывать даже сейчас, — слабо усмехнулся их собеседник. — А если в общих чертах… Создание средств скрытного выведения из строя живой силы противника, в том числе на новых физических принципах. Мы не использовали термин «психотронное оружие», но… Да, речь шла именно о нем.

Его голос сорвался на хрип, и старик поспешно приложился к ингалятору в грязно-сером пластмассовом корпусе. Воспользовавшись паузой, Ян постарался рассмотреть жилище их собеседника. На связь тот вышел, похоже, из кухни: на заднем плане можно было разглядеть край газовой плиты и старый навесной шкаф с посудой. Еще больше посуды с засохшими остатками пищи громоздилось там же, на столе рядом с плитой.

— Прошу прощения, — сказал он спустя полминуты. — Астма совсем замучила.

— А можно подробней о «новых физических принципах»? — спросил Ян, стараясь избежать скептически интонаций в голосе. — Я слышал что-то о торсионных полях, кажется?

— Я не ученый, и подробностей не сообщу, даже если б имел на то право, — спокойно заявил Староверов. — Да, кое-кто из наших исследователей говорил что-то подобное, но сейчас это уже не имеет особого значения. Все проекты группы давно закрыты. Если их и возобновили позднее, то уже без моего участия.

— Но насколько успешными были разработки? — вмешалась Инесса. — У ваших исследователей получилось создать что-нибудь работоспособное?

— Да. Отчасти. Были действующие прототипы.

— Что они собой представляли? Какое-то устройство?

— Вовсе нет. В отчетах, которые попадали мне на стол, сообщалось, что это просто методика. Наши сотрудники научились подбирать последовательность слов, символов или звуков, предсказуемо влияющих на психику конкретного человека, чтобы заставить его поступить так или иначе. На других эти слова вряд ли подействуют — они рассчитаны на одного, того, о ком нужно предварительно собрать как можно больше информации. Возни много, зато в случае успеха — очень впечатляющие результаты. Представьте себе возможность повлиять на главу иностранного государства… Даже возможность ликвидировать его, не оставив следов.

Инесса и Ян переглянулись. Николай — просто расцвел.

— Это точно кто-то из ваших ребят! — загрохотал он. — У нас ровно такая же дребедень творится. Борис Максимович… Такой вопрос: где сейчас ваши сотрудники? Много ли их было?

— Больше половины их уже в могиле, — еле заметно пожал плечами Староверов. — Кое-кому удалось нелегально выехать за границу. Человека два-три работают поныне, насколько я знаю… Однако я не могу сообщить их имена, и, думаю, они тут ни при чем. У них работа посерьезней, чем грабить каких-то там богатеев.

— Но совпадает же до деталей…

— Значит, кто-то очень хорошо знал, чем занимался «Закат», — спокойно ответил Староверов, но Ян все же уловил легкую заминку в его речи. — Давайте вот как поступим. Я перешлю вам на электронную почту рассекреченную часть документов по «Закату». Сомневаюсь, что от них вам будет польза, но тем более ее не будет от меня. Я уж тридцать лет как ничем таким не занимаюсь. Договорились?

Спускаясь по лестнице к пожарному выходу, витавший в облаках Ян оступился и чуть было не полетел кубарем — спасибо Николаю, успел поддержать. Не в таком ли состоянии лез на вышку Будаев? Может, в этом и состоит «проклятие»: озадачить человека этой многозначительной галиматьей до такой степени, что тот рано или поздно навернется со ступеньки. На всякий случай Ян покрепче вцепился в перила и шагнул на следующий плохо освещенный пролет.

Прежде чем попрощаться, Николай сказал:

— Ты уж прости, Ян, что втянул тебя. Не мог подумать, что тебе тоже станут угрожать. Никому из наших таких писем не приходило.

— Не бери в голову, — отмахнулся Ян. — Хотя это и странно. Почему именно я? Я даже сделать ничего толком не успел.

— Возможно, преступник тебя знает. И воспринимает всерьез, — сказала Инесса.

— Кто-то из старых знакомых? Тот «олигарх» из Соснового дома…

Инесса замотала головой.

— Вовсе не обязательно. Ян, если эти люди имеют связи в органах, они даже цвет твоей пижамы знают. Ты чего улыбаешься? Я серьезно!

Ян прыснул.

— Я сплю голым, — сказал он, все еще трясясь от смеха. — А если серьезно… Они угрожают мне, значит, я представляю для них опасность. А чем я могу им угрожать? Все, что у меня есть — любопытство и научный метод. Так что, Коль, никаких проклятий и слов силы. Мы имеем дело с шарлатанами. Владеющие настоящим психотронным оружием не боялись бы разоблачения.

Николай вздохнул, покачал головой и протянул руку для прощального рукопожатия.

— Не знаю, что там у них за оружие, но… Удачи тебе, дружище, — сказал он и не удержался от ехидной улыбки: — Она тебе понадобится, если будешь так ходить по лестницам.

* * *

— Пока, Жанночка! — крикнула ей вслед Кира, когда Ауди, утробно взревев, сорвался с места.

Кира всегда была ее лучшей подругой. Даже сейчас, когда все так изменилось. Так… запуталось. То ли дело раньше. Жанна была из той категории людей, которых называют «тусовщиками». С детства общительная, легко идущая на контакт, обожающая вечеринки и оттого — легко обзаводящаяся знакомствами. Подчас — очень полезными знакомствами.

На перекрестке она вывернула руль, с удовлетворением отметив, что рука совсем не дрожит, несмотря на пару бокалов шампанского. Конечно, не будет никаких проверок на алкоголь, даже если кому-то придет в голову остановить ее. Все меняется, когда ты вступаешь в новый мир под названием «власть». Прежние проблемы меркнут, и ты о них подчас даже не вспоминаешь. Зато во весь рост встает иная проблема: как остаться человеком, не утратив достигнутого положения. Удавалось ли это хоть кому-нибудь?

Она стремительно влетела на эстакаду, и натриевые фонари по обе стороны слились в две огненные полосы. Холодный ветер взметнул ей волосы — к счастью, коротко остриженные, — и рассеял последние остатки легкой эйфории, которую она испытывала от спиртного. И зачем она взяла кабриолет? Обманчиво солнечный осенний день сменился промозглым вечером, а затем и откровенно холодной ночью. Наверное, от этого холода в голову снова полезли тяжелые мысли. Угрозы, которые она получила по электронной почте… Скорей всего, писал заурядный псих, но что-то тревожащее было в странных словах проклятия, будившее воспоминания, которые она предпочла бы не воскрешать.

Вот и съезд. Она сбросила скорость, обогнула припарковавшийся у обочины старый драндулет на аварийке и выкрутила руль вправо. Колючий ветер бросил ей в лицо пригоршню дорожной пыли, и она мысленно чертыхнулась. Может, под эстакадой будет не так ветрено. Ограждение все ближе. Жанна не находила в себе сил ни свернуть, ни затормозить. «Проклинаю судом неправедным», — вспомнила она.

* * *

Три дня ничего не происходило — ровным счетом, не считая того, что Ян ухитрился свалить себе на голову тостер, извлекая его из кухонного шкафа. Судя по редким сообщениям Николая, следствие зашло в тупик. Ни единой значимой улики обнаружить так и не удалось, несмотря на успешную идентификацию большинства посетителей бассейна: в основном это были представители местного бизнеса.

Не лучше обстояли дела и у Яна с Инессой. Поначалу они провели немало часов в дискуссиях о возможном способе убийства, но все рассуждения рано или поздно приходили к одному и тому же: каким бы оружием ни воспользовался убийца, его приготовления не могли остаться незамеченными.

Утром четвертого дня Инесса проснулась с головной болью после ужасного сна, в котором ее донимали сотни громко квакающих лягушек. Ресницы слиплись, и она никак не могла сфокусировать взгляд на темном силуэте на фоне окна. Да еще и этот свет… Солнце уже взошло, и теперь его жгучие лучи начинали медленно поджаривать содержимое спальни, компенсируя все дождливые дни последней недели.

— Проснулась, Инь? — темный силуэт сдвинулся. — Не хотел тебя будить, но…

— Ян? — пробормотала она пересохшим со сна языком. — Что-то случилось?

— Да. Только что звонил Николай… У них очередная смерть — на этот раз в Питере. Сегодня в два часа ночи.

— Ничего себе…

Она выбралась из постели и потерла глаза, отчего голова заболела еще сильнее. Еще одна смерть, почти сразу после предыдущей. Похоже, преступник зря время не теряет. Попросив брата подождать, Инесса заперлась в ванной и плеснула в лицо ледяной водой. Головная боль поутихла, хотя это вряд ли надолго. Где-то на задворках сознания до сих пор доносилось скрипучее кваканье чертовых лягушек. Что бы это значило?

Когда, почистив зубы, она вышла и направилась на кухню, то сразу ощутила характерный запах подгоревшего омлета: Ян определенно не собирался прекращать свои эксперименты с приготовлением пищи.

— Так что там за убийство? — спросила она и с опаской ткнула вилкой в нечто желтое с бурыми пятнами, лежавшее перед ней на тарелке.

Ян положил на стол распечатку и отправил в рот солидных размеров кусок омлета.

— На этот раз убийца не мелочился. Жертва — Жанна Троцкая, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга…

— Ого!

— Вот именно, «ого». За полночь возвращалась с вечеринки, съезжала с эстакады, где, как сообщают, «не справилась с управлением». Ее машина пробила ограждение и рухнула на шоссе внизу.

— А все остальное? Письмо и тому подобное?

— В крови Троцкой обнаружен алкоголь, не слишком много, впрочем. И да, ровно неделю назад она получила письмо с угрозами. Все то же самое: скиньте нам на счет половину бюджета Швейцарии и тогда останетесь жить. На этот раз шли по горячим следам, так что текст у нас уже есть. Вот, послушай…

«Слово силы: вакарамд. Проклинаю беспечностью, светом заката и падением в бездну. Проклинаю судом неправедным, кровью взывающей и несмываемой грязью. Проклинаю легионом висельников и могилами невинных. Слово силы: зереолум».

— Как интересно… — проговорила Инесса.

— Что именно?

— Да вот эти проклятия… Возможно, это моя фантазия, но мне в этом тексте явственно слышится обвинительная интонация. Да и в предыдущем письме тоже. По какому принципу отбирались жертвы? Что между ними общего? Живут ведь даже в разных городах.

— Вполне очевидно. Все они — люди с большими деньгами. Очень большими. Два крутых бизнесмена, криминальный авторитет и депутат. У кого еще миллионы вымогать?

— Однако же никто из них так и не заплатил.

— Систематическая ошибка выжившего, — пожал плечами Ян. — Только наоборот. Мы не знаем о тех, кто согласился платить, потому что они остались в живых, и полиция ими не занималась. Возможно, их десятки.

— И никто не обратился в полицию в связи с угрозами?

— Об этом мы тоже не знаем. Кто-то мог воспринять это всерьез и обратиться. Но кто заведет дело из-за анонимных угроз по интернету, которые к тому же здорово смахивают на бред сумасшедшего? Может быть, если мы покопаемся в архиве всех этих десятков тысяч обращений в полицию по всей стране, мы и найдем что-то похожее…

Инесса ничего не ответила. С трудом проглотив последний кусок омлета, подгоревший сильнее прочих, она жадно запила этот ужас чашкой чая и откинулась на спинку. Ян рассуждал логично, спору нет. Если бы они столкнулись с очередным загадочным природным явлением, она бы даже не колебалась, приняв сторону брата. Но когда в уравнение попадают живые люди, такие рассуждения моментально идут прахом. Природа скрытна, но не лжива. Нелегко добиться того, чтобы она заговорила, но каждое ее слово — правда. Человек — другое дело. Человек сделал искусство лжи более важной и фундаментальной технологией, чем колесо и разведение огня. Если дело не в деньгах, то в чем?

— Инь, ты в любом случае не о том думаешь, — вновь заговорил Ян, по-своему расценив выражение ее лица. — Нам незачем расследовать убийство. Мы с тобой — не полицейские, не частные детективы и не криминалисты. От нас требуется найти орудие.

Она кивнула.

— Знаю. Но если бы удалось найти убийцу, то…

— …То мы наверняка докопались бы и до способа убийства, — подхватил Ян. — Несомненно. Но этим занимается полиция, а нам бы лучше заниматься тем, в чем мы специалисты. Искать физические и химические факторы, которые привели к смерти всех этих людей.

— Сложно искать их, находясь за пару тысяч километров от места преступления. В бассейне мы ничего не обнаружили даже вблизи.

— Я тоже так подумал. Поэтому сегодня мы летим в Питер.

Инесса чуть не подавилась чаем.

— Мы? Погоди-ка…

— Ты, я и Николай. Я уже заказал билеты на вечерний рейс, — невозмутимо отозвался Ян.

— Ты даже меня не спросил!

— Неужели ты откажешься? — расплылся в улыбке Ян. — Впрочем, я не настаиваю. Билет еще не поздно вернуть.

Она лишь хмыкнула и встала из-за стола. Сорваться с места и рвануть в другой город — было в этом что-то бесшабашно-притягательное. У них с братом немало общего, конечно. Вот только эта головная боль… Неожиданная мысль заставила ее остановиться.

— Слушай, Ян… А как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Он удивленно воззрился в ответ.

— Да вроде хорошо. А что?

— Я просто подумала тут…

— …Что меня облучили торсионными полями? — заулыбался брат.

— Нет. Я подумала, что это мог быть яд с отложенным действием. Доза, рассчитанная так, чтобы убивала в срок… Хоть это не слишком правдоподобно: устойчивость к токсинам слишком отличается от человека к человеку. Но вдруг ты тоже отравлен?

Ян только отмахнулся.

— Мы уже обсуждали эту версию. Никто из жертв не чувствовал недомогания перед смертью. Один плескался в бассейне, другой нырял с аквалангом, еще одна — веселилась на вечеринке… Умирающие так себя не ведут. К тому же ни у одного из них никакого яда в крови не нашли.

— Есть яды, которые чрезвычайно трудно обнаружить… Но ты прав. Тут должно быть что-то другое.

Что-то другое. Человек — настолько сложное устройство, что вывести его из строя можно бесчисленным количеством способов. Но сделать это, оставшись незамеченным и не оставив следов… Это должно быть что-то поистине незначительное.

— Во всех этих случаях жертвы умирали от очевидных причин. Трое погибли от механических повреждений, один — должно быть, от удушья. Но что привело к этому? Как можно повлиять на вероятность того, что человек будет достаточно неосторожным, чтобы проломить себе череп блином от штанги? Может, и впрямь тут не обошлось без какой-то формы внушения? Запугать человека до икоты можно и без торсионных полей.

— Может быть, — с сомнением отозвалась Инесса. — В конце семидесятых проповедник Джим Джонс убедил население целого острова покончить с собой. И не использовал для этого ничего, кроме слов. Слова — страшная сила. Но здесь… Нет, братец, все-таки я не думаю, что это был гипноз. Вертится что-то в голове со вчерашнего дня, но пока не оформилось. Наверное, и впрямь стоит съездить в Питер, посмотреть на все это вблизи. Ночью на шоссе должно быть меньше народу, чем днем в бассейне.

Собрать вещи к отъезду труда не составило. Собственно, собирать почти ничего и не пришлось, поскольку после возвращения с симпозиума Инесса так и не притронулась к чемодану. Оставалось лишь сменить комплект запасной одежды на свежевыстиранную, и все — можно снова отправляться в дорогу.

Когда западная часть неба окрасилась алым и Ян забеспокоился, успеют ли они в аэропорт, в дверь наконец-то позвонили.

— Ян, дружище, у нас непредвиденная ситуация! — загрохотал с порога Николай, пытаясь одновременно чмокнуть Инессу в руку.

— А конкретно? — спросила она, украдкой вытерев руку о халат.

— А конкретно, господин Староверов, похоже, был с нами не вполне откровенен. Мы тут с ребятами решили навести о нем справки и вышли на его бывшую жену, Оксану. Живет там же, в Череповце — они разъехались после смерти сына. И она…

— У него умер сын? — нахмурился Ян.

— Да, пару лет назад. Но об этом позже. Мы связались с Оксаной по Скайпу, и я записал разговор. Послушай вот этот фрагмент.

Николай извлек из кармана мобильник, поколдовал над ним и развернул экраном к Инессе и Яну. Они увидели простоватое, почти лишенное косметики лицо женщины — уже немолодой, с тронутыми сединой завитыми черными волосами.

«…Боря — не плохой человек, — говорила она. — У него тяжелый характер, особенно теперь, но в душе он добрый, несмотря на… все то, чем он занимался в молодости». Послышался записанный голос Николая: «Вы имеете в виду, до того, как он стал куратором исследовательской группы?». Оксана поспешно закивала: «Да, намного, намного раньше. Я не знаю всех подробностей, да Боря и не имел права мне рассказывать, но когда живешь с человеком столько лет, это все равно всплывает. Он был оперативником. Выполнял опасные задания, в том числе и… ну, вы понимаете… Ему приходилось убивать. Вы только не подумайте… Время такое было, и его должность…».

— Понимаете, мои дорогие? — ухмыльнувшись, вновь заговорил Николай, остановив видео. — Наш свидетель внезапно оказался подозреваемым. Он не какой-то там свадебный генерал-майор и кабинетная крыса вроде меня, а советский Джеймс Бонд. Старый, лысый, но, вполне возможно, ни черта не растерявший навыков.

— Его теперь задержат? — спросил Ян.

— Оснований маловато, — покачал головой Николай. — Да сейчас это в любом случае неразумно. Предъявить-то нам нечего, придется отпустить в итоге, и тогда он станет в разы осторожней. Но вот встретиться и поговорить с ним вживую не помешает. И лучше бы не откладывать, пока он еще кого-нибудь не прикончил.

— Но мы же собирались в Питер! — запротестовала Инесса.

— Питерская полиция этим в любом случае займется, а со Староверовым поговорить надо, и поскорее. Может быть, вначале в Череповец, а уж оттуда — в Питер. Почти по дороге же, в принципе…

Инесса положила руку на плечо брату.

— Ребята, езжайте в Череповец. Я отправлюсь в Питер, там вас и дождусь. Задержитесь — хоть в Эрмитаж схожу, давно хотела.

— Со скуки помрешь, — скривился Ян. — И вряд ли без сопровождения Николая тебя допустят на место происшествия.

Николай отмахнулся.

— Это не проблема, я договорюсь. Может, так и впрямь лучше будет.

Заходящее солнце отразилось от зеркала в коридоре и резануло по глазам алыми лучами. Инесса прищурилась. В голове снова зазвучал хор лягушек, и сквозь их раздражающее кваканье стала пробиваться тяжелая, неповоротливая мысль, поднимаясь из темных пучин бессознательного.