Оружие заката (джен)

Форштевень под углом рассек очередную волну. Корпус яхты слегка накренился, и порыв ветра обрушил на палубу дождь холодных брызг. Тихо урчавший мотор стих, и с кокпита позади послышался голос рулевого:

— Мы на месте, господин Круг!

Господин Круг. Так его называли все без исключения на протяжении последних лет десяти. Все — даже время от времени сменявшиеся подружки, имена которых он забывал быстрее, чем они успевали покинуть его дом. Ему нравилось, как звучит это обращение. Возможно, только поэтому он до сих пор не перебрался в Штаты: все же «мистер Круг» — совсем не то. Слишком обыденно, нет налета тяжеловесной архаичности, который ему так нравился. Конечно, он давным давно стер из памяти кошмарные времена, когда дворовая шпана обращалась к нему просто «Костыль», как и период беззаботного детства с по-матерински мягким «Костя». Теперь он господин Круг и останется им навсегда.

Не удостоив рулевого взглядом, он прошел на корму, где палуба сменялась рядом ступеней, спускающихся в воду сквозь разрыв фальшборта. Акваланг уже подготовили. Круг нырнул в жилет, подтянул лямки и защелкнул замки компенсатора, затем занялся маской. Закончив, в последний раз огляделся. На горизонте виднелась тонкая линия прибрежных скал. Километров пять до Дагомыса — его уверяли, что здесь отличное место для погружения. Ему не помешает побыть в сумрачной тишине и одиночестве подводного мира. Подальше от людей, которые его ненавидят. Все до единого, даже те, которые готовы стелиться перед ним и вылизывать его ботинки. Они в особенности.

Круг осторожно спустился по ступеням: вес баллона и компенсаторов превращали любого на суше в подобие разжиревшего за лето медведя. Холодная вода обожгла щиколотки, да еще и пронесшийся на катере болван поднял кучу брызг, ледяными иглами впившихся в кожу. Круг поежился. В памяти отчего-то всплыло то письмо с проклятиями, которое он получил неделю назад. Он часто получал письма с угрозами, но это — особенное. «Проклинаю светом заката, удушьем и водами погибели», или как там было? Грудь сдавило. Пошатнувшись, Круг соскользнул с нижней ступени и ушел под воду.

* * *

Камил ногой распахнул дверь в тренажерный зал, с удовлетворением отметив, как от нее испуганно отпрыгнул проходивший мимо дрыщ. Правильно. Его и должны бояться: урок, который он усвоил еще с детства. Пока тебя не боятся, ты всегда будешь жертвой. Запугай их до икоты — и тебя станут уважать.

Он повесил полотенце на плечо и прошествовал к ближайшей беговой дорожке. Направлявшийся было к ней посетитель — на сей раз отнюдь не хлюпик — передумал, едва встретившись с Камилом взглядом. Камил никогда не опускал глаз: делающий так мог бы с равным успехом заскулить и позвать маму. Взгляд — источник страха, все прочее идет следом.

Камил поставил наклон на средний уровень, потом — на максимум, постепенно увеличивая скорость. Тренированные мышцы даже не заныли, и дыхание оставалось глубоким и размеренным. Его тело — машина, которую он поддерживал в идеальном состоянии. Кто посмеет перейти ему дорогу? Черт. Неделю назад кто-то посмел. Настроение испортилось. Сбившийся с ритма Камил выругался и снизил скорость. Конечно, это ничего не значит: тот, кто отправил ему это бредовое письмо, просто не имел представления, с кем имеет дело. И все же…

Соскочив с беговой дорожки, Камил направился к стойке со штангами, выбрал блин потяжелее и легко поднял его одними пальцами. Усевшись на скамью, он поднял блин над головой. Мышцы густо татуированных рук вздулись и зазудели в предвкушении нагрузки. Это было приятное чувство. Слегка отклонившись назад, он согнул руки в локтях, потом вновь их распрямил. И еще раз. Кто это там пялится на него? Сжав зубы, он обернулся вправо. В сердце кольнуло. Что за черт? У него идеальное здоровье. Руки задрожали, и блин скользнул по разом вспотевшей ладони. Перед глазами полыхнуло, и опустилась тьма.

* * *

Сергей Будаев вынырнул, сплюнул отдающую хлором воду бассейна и погреб к борту. Хорошим пловцом он себя не считал и по этому поводу совершенно не беспокоился. Плавать и нырять — это для удовольствия. Пусть другие загоняют себя тренировками до седьмого пота, пусть гробят свою жизнь в попытке достичь эфемерного совершенства, он никогда им не уподобится. Жизнь прекрасна и коротка, так зачем портить отпущенные человеку годы?

Сидевший на краю бассейна седой добродушный мужичок — заместитель мэра — протянул ему руку и помог выбраться:

— Как дела, Сереж? — спросил он.

Было что-то необъяснимо трогательное в этом «Сереж» из уст человека, владеющего львиной долей недвижимости в городе. Будаев всерьез подозревал, что власть и богатство пришли к тому именно благодаря умению удерживаться на тонкой грани между доверительной неформальностью и раздражающей фамильярностью.

— Все отлично, Валерий Александрович! — отозвался Будаев и направился к вышке.

Еще пара прыжков, и можно идти в раздевалку. Отличное начало чудесного дня. Мимо прошла стройная блондинка в закрытом купальнике, встретившись с ним взглядом и задержав его дольше обычного. Раньше он ее тут не видел, но это обычное дело: сюда частенько забредают такие крошки в поисках богатого бойфренда, а если повезет, то и мужа. Однако хороша, чертовка! Обернувшись, он проводил ее взглядом, едва не налетев на скрюченного старикашку, который болтал ногами, сидя на краю бассейна. Он извинился и с улыбкой направился к вышке. Попробовать с пяти метров, что ли? Почему бы и нет, в конце концов?

Он быстро преодолел трехметровый пролет, сделав пару шагов по площадке, и двинулся к лестнице, ведущей на вершину. Снизу на него неотрывно смотрела блондинка. Будаев ухмыльнулся и помахал ей, отчего та расплылась в улыбке — почти неотличимой от искренней. Пожалуй, после прыжка надо пригласить ее в «Звездный час». Ну как можно не любить жизнь, в которой на каждом шагу такие маленькие радости? Если человек, неделю назад приславший ему письмо с угрозами и проклятиями, надеялся испортить ему настроение, то он не на того напал: Будаева такое только веселит.

Сейчас он прыгнет с пятиметровой высоты, и жизнь продолжится. Быстрей бы — кожу уже покалывает от высыхающей хлорированной воды. Он протянул руку и ухватился за верхнюю ступеньку. Что-то было не так. Накатила слабость, и сердце пропустило удар. Надо бы вдохнуть, да сил нет. Будаев попытался вскрикнуть и не смог. Откинувшись назад, он мешком рухнул вниз, успев услышать отчаянный женский крик — должно быть, той самой красивой блондиночки. Потом что-то оглушительно хрустнуло, и больше не было никаких звуков.

* * *

Инесса подкатила чемодан к стене, смахнула со лба мокрую прядь и вдавила кнопку звонка. Подождав десять секунд, вполголоса чертыхнулась и позвонила снова. Из-за двери донеслись неторопливые шаги: Ян, как всегда, не особенно спешил. Когда дверь наконец распахнулась, Инесса замерла, уже занеся ногу над порогом. Брат смотрел сквозь нее отсутствующим взглядом, словно увидел что-то жутко интересное в стене напротив.

— Ян? Ты чего? — Она помахала ладонью у него перед лицом, чтобы привлечь внимание. — Если ты сильно занят, я подожду на улице. Там чудесный осенний дождь и температура чуть выше нуля.

— А? — вскинулся он и с трудом переключился на реальный мир. — Привет, Инь. Заходи. Как симпозиум?

Инесса хмыкнула, протянула ему вконец промокший и не спасавший от потоков воды зонт, и шагнула через порог, с грохотом закатив в квартиру потертый чемодан на вихляющихся колесах.

— Ничего захватывающего, — сказала она, расстегивая пальто. — Половина выступлений — МГУшники со своими нейромедиаторами. Один дядька из Казахстана разве что приволок интересненькое по магниторецепции у млекопитающих, но это не мой профиль. А у тебя что стряслось-то? На тебе лица нет.

— Да ничего такого. Странное письмо только что получил. Немного озадачился.

Она пожала плечами, протянула ему пальто, с которого на паркет уже натекло средних размеров озерцо, и пристроила чемодан в углу. Никакого желания разбирать его сразу после утомительной поездки не было. Сейчас бы перекусить по-быстрому, принять горячую ванну и — в постель с книгой. Чемодан подождет до завтра.

— Папа еще в клинике?

Ян кивнул.

— Завтра МРТ будут делать. Поужинаешь? Борщ еще теплый.

Употреблять в пищу приготовленное братом — всегда риск для жизни, но выбора не было: не готовить же на ночь глядя. Инесса обреченно кивнула и побрела на кухню. Вопреки ожиданиям, борщ оказался довольно сносным, и через пару минут работы ложкой Инессу даже потянуло на разговоры.

— Так что там за письмо? От кого?

Ян сделал неопределенное выражение лица и неохотно ответил:

— Да как тебе сказать… Похоже, мне угрожают смертью.

Инесса поперхнулась, с трудом проглотила очередную ложку и закашлялась.

— Что, прости? — проговорила она со все еще саднящим горлом. — Во что ты тут ввязался, пока меня не было?

— Да ни во что я не ввязался. Ну, то есть… Полиция меня пригласила в качестве консультанта в одно расследование. По рекомендации Николая, конечно.

Аппетит пропал начисто. Инесса отодвинула тарелку с остатками борща и выбралась из-за стола.

— Показывай.

Он пожал плечами и повел ее в свою комнату. Еще в дверях она увидела письмо, развернутое на весь тридцатидюймовый монитор. Ноутбуки и уж тем более смартфоны Ян категорически не признавал и пользовался ими только по острой необходимости, в дальней поездке, например. Дома Ян предпочитал все самое большое, говоря, что не намерен разглядывать буковки на «этой почтовой марке». Непомерных габаритов монитор был подключен к устрашающего вида рабочей станции, сверкавшей сквозь прозрачную пластиковую панель оттюненной системой охлаждения, а массивная полноразмерная клавиатура с двумя десятками дополнительных функциональных клавиш едва помещалась на столе. Стол вполне мог быть и побольше, но тогда бы он не уместился рядом с громадным книжным шкафом, подпиравшим потолок.

Инесса устроилась в кресле и скользнула взглядом по первым строчкам письма. «Не лезьте не в свое дело», — гласил многообещающий заголовок. Под ним незнакомый отправитель с адресом sunset-lab@protonmail.com вещал:

«Уважаемый Ян Александрович!

Нам стало известно, что Вы принимаете участие в расследовании смерти предпринимателя С. Б. Будаева. Со всем уважением к Вашей профессиональной компетенции смеем заверить Вас, что этот случай лежит вне сферы Ваших научных познаний, и вмешательство в ход следствия может привести Вас лишь к очередной трагедии. Мы рассчитываем на Ваше благоразумие. В противном случае через семь суток с момента получения этого письма может случиться непоправимое, ибо на Вас наложено проклятие.

Слово силы: вакарамд. Проклинаю беспечностью, светом заката, черной слепотой и едким дымом. Проклинаю отражением в зеркале, закрытой дверью и удушливым жаром. Проклинаю раскаленным воздухом, мучительной агонией, злым глазом, паническим бегством и вечной болью. Слово силы: зереолум.

Проверьте почту спустя семь суток. Проклятие будет снято, если Вы проявите здравомыслие. Всего наилучшего.

Закат».

Закончив чтение, Инесса с полминуты сидела в прострации, потом обернулась к терпеливо ждавшему ее реакции брату:

— А что, раньше тебе не писали психи?

— Отчего ж, бывало, — усмехнулся Ян. — Но как по мне, психи, убивающие людей, требуют особого подхода.

— Почему ты решил, что это не пустые угрозы?

— Я в этом вовсе не уверен. Однако совсем недавно один человек уже отправился на тот свет. Вскоре после таких же угроз. Да и выбор домена… Сверхзащищенный Proton Mail. Кто-то всерьез озабочен своей анонимностью.

Инесса снова обратилась к письму. Что-то странное и словно написанное двумя разными людьми. Первая часть — неприкрытая угроза, написанная в безупречном официальном стиле. Вторая — бредовый поток сознания. И подпись — «Закат». Имя? Тюремная кличка? Нет, скорей уж название организации, судя по адресу почты и вот этому «нам стало известно» и «смеем заверить».

— Полиции ты уже сообщил? — спросила она.

— Когда? Я получил-то это за пару минут до того, как ты пришла.

— Ну так сообщи. Или хотя бы Николаю скинь, пусть терзается совестью. Как он-то с этим связан? Он ведь ушел из полиции.

— Просто этот Будаев, смерть которого расследуют… Он, видишь ли, владелец «Звездного часа».

Инесса изумленно обернулась к нему.

— «Звездный час»? То самое казино, в котором мы…

— Оно самое. Естественно, когда туда заявились полицейские и увидели, что начальник службы безопасности казино — их бывший коллега, которого они лично знали, то с ходу сделали его участником расследования. Неофициально, конечно. Ну, а он в свою очередь порекомендовал им нас с тобой. Мол, «толковые ребята, которые разберутся в любой чертовщине».

— Значит, и здесь не обошлось без чертовщины? — подняла бровь Инесса.

— Ты же видела письмо.

— Ну, бумага все стерпит, а почтовый сервер — тем более. Но в самой смерти Будаева было что-то необычное?

Ян откатил кресло вместе с сидевшей в нем Инессой и склонился над клавиатурой. Свернув письмо, он отыскал в недрах папки с документами нужный PDF-файл и вывел его содержимое на экран.

— Вот, если желаешь подробностей. А если коротко, то пару дней назад этот Сергей Будаев приятно проводил время в бассейне, пока ему не вздумалось прыгнуть с вышки. Поднимаясь по лестнице, он соскользнул с железной ступеньки и рухнул вниз. До пола не долетел, впрочем, — ударился затылком об ограждение на площадке. Естественно, раздробил череп и сломал шею — умер на месте.

Инесса представила себе эту сцену и поежилась.

— По описанию очень похоже на заурядный несчастный случай, но…

— Вот-вот. Полиция и сочла бы это несчастным случаем, да только ровно за неделю до того Будаев со смехом рассказывал всем подряд, что ему угрожают смертью, если он не переведет какие-то несусветные миллионы в криптовалюте на счет этого «Заката». И такое же бредовое проклятие в письме.

— В принципе, такое бывает, — пожала плечами Инесса. — Постоянно думал об угрозе, был на нервах или в рассеянности, вот и свалился в итоге. Может, и спиртного принял, чтобы успокоиться.

— Спиртного — ни капли. А вот небольшая концентрация кокаина в крови обнаружена. Правда, для Будаева это в порядке вещей, Николай подтверждает.

— И что полиция думает обо всем этом?

— А ничего. Естественно, пока считают трагической случайностью, но из-за этих угроз закрывать дело не спешат. Конкретно меня попросили поработать над альтернативной гипотезой — намеренное убийство. Если это действительно убийство, то каким образом его совершили? От меня не ждут поисков убийцы, конечно, это дело полиции. Вот только они пока не понимают, что было орудием.

— Не могли его просто столкнуть?

— На вышке никого не было.

— Отравить? Так, что он потерял сознание, забираясь по лестнице.

— Никаких следов токсинов в крови. И он совершенно не выглядел больным или отравленным.

— Что-то сделать со ступенькой на лестнице? Ну, не знаю, маслом измазать, чтобы он соскользнул.

— Это им в голову тоже приходило. Криминалисты проверили — ничего. Даже если бы преступник исхитрился подчистить за собой до приезда полиции, все равно остались бы следы и на лестнице, и на ладони жертвы.

Инесса в смятении откинулась на спинку кресла. Несчастные случаи происходят повсеместно. Всего лишь трагическое сочетание случайностей и человеческой беспечности, непредсказуемое и неуправляемое. И тем не менее, кому-то удалось повлиять на то, что кажется случайностью… Или же это чертовски эффектное совпадение — из тех, которые тоже время от времени случаются.

— И что ты планируешь со всем этим делать? — спросила она наконец. — Если нет никаких следов, то и расследовать толком нечего.

— Ну, не совсем так. Отправили запрос в Следственный комитет: возможно, уже были подобные случаи раньше. Николай вовсю опрашивает общих знакомых с его бывшим боссом. А у меня есть все шансы поймать убийцу за руку, когда он придет за мной через неделю… Если придет, конечно.

— Ты в своем уме? Научный сотрудник против профессионального убийцы, не оставляющего следов: даже не знаю, на кого поставить!

Ян рассмеялся, но в смехе отчетливо прозвучали нотки нервозности.

— Не бери в голову, Инь. Возможно, нам хватит недели, чтобы все выяснить. А если нет, я всегда могу сделать вид, что внял угрозам.

— Твоя беспечность не уступает твоим мозгам, братец! — вспыхнула Инесса. — Помнишь Сосновый дом? В следующий раз меня может и не оказаться рядом, чтобы вытащить тебя.

— В следующий раз помощь может понадобиться тебе, сестренка, — улыбнувшись, парировал Ян.

Она тяжело вздохнула. Азарт куда-то улетучился, и покинувшая ее было усталость вернулась вдвойне. Инесса выбралась из кресла и сказала:

— Я сейчас в ванную. А тебе предлагаю написать этому Закату и пообещать, что ничем таким ты заниматься не планируешь. Ян, ты ученый, а не частный сыщик! Пусть с этим возятся штатные криминалисты, им за это и платят.

Не дождавшись ответа, она круто развернулась и вышла из комнаты. Внутри образовался плотный комок и ни за что не хотел рассасываться. Инесса не считала себя трусихой и не была ею. Она была бы не прочь оказаться в центре опасной авантюры, считая ее захватывающим приключением. Но сейчас… Наверное, все дело в том, что мир большого бизнеса всегда вызывал у нее чувство жути своей холодной бесчеловечной атмосферой. «Ничего личного, просто бизнес» — эта фраза могла предварять любую жестокость, любую подлость, и порой исходила от людей, совершенно не похожих на чудовищ в обычной жизни. Ничего удивительного в том, что в этом мире порой происходят убийства. Было бы удивительным обратное.

Горячая вода — то, чего ей не хватало после ужасного промозглого дождя. Инесса закрыла глаза, сделала глубокий вдох и погрузилась с головой. Слово силы: вакарамд. Что это за дрянь? Какое-то ритуальное проклятие очередного психа? Но проклятия психов не убивают людей, да еще и совершенно непонятным способом. Вот этот успешный, довольный жизнью бизнесмен забирается на вышку в бассейне, и что-то с ним происходит. Он срывается с очередной ступеньки и падает вниз головой… Что стало причиной? Обязательно должна быть причина.

В голове зазвучал чей-то монотонный голос, перемежавший слова с ударами сердца. Проклинаю закрытой дверью, черной слепотой, удушливым жаром… Слово силы: зереолум. Ощутив укол страха, Инесса рванулась вверх, на воздух. Рука соскользнула с мокрого края ванны. Горло сдавило спазмом и отчаянно захотелось вдохнуть. Проклинаю беспечностью, паническим бегством и вечной болью. Инесса мертвой хваткой вцепилась в душевую стойку и вынырнула, с шумом выдохнув и тут же снова вдохнув благословенный воздух. В дверь затарабанили.

— Инь? — услышала она голос брата. — У тебя там все в порядке?

— Все нормально, — сказала она, отдышавшись. — Кажется, я знаю, как его могли убить. Слушай… Николай не может провести нас на место преступления?

Николай, как они и условились, ждал у пожарного выхода в спорткомплекс, щурясь от лучей утреннего солнца, бивших ему в лицо. Завидев гостей, он расплылся в улыбке и распахнул дверь, приглашая их внутрь.

— Нам на второй этаж, — сказал он, указав на лестницу, и запер за собой дверь, едва не выронив черную пластиковую папку, которую держал под мышкой. — Криминалисты еще работают, так что посетителей сегодня не будет.

Весь второй этаж здания занимал бассейн «Афалина». Едва оказавшись внутри, Ян убедился, что спорт — не для бедных. Качество отделки помещений заставляла вспомнить кричащие избытком денег банки начала 2000-х. Электронные турникеты, безупречная чистота, свидетельства постоянного тщательного ухода — чтобы даже крохотная трещинка в штукатурке или металлопластиковом покрытии стен не испортила настроения состоятельному клиенту. Это хорошо. Если преступник оставил следы, тем легче их будет обнаружить.

— Посетители регистрируются на входе? — спросил Ян, когда они вошли в необъятных размеров зал, сверкавший металлом, мрамором и глянцевым кафелем.

— При получении абонемента. Им выдают магнитные карты и в дальнейшем не беспокоят. Теоретически этого достаточно, но на практике подделать такую карту — не проблема. Можно также забраться с пожарного выхода, как мы, прикинуться сотрудником, да и просто незаметно прокрасться. Здесь не казино, всерьез о таких вещах никто не думал.

— Много ли здесь было народу в момент происшествия?

— Полсотни где-то. Фотографии большинства из них у нас есть, спасибо камере на рецепции, но сам понимаешь. Избежать ее внимания нетрудно.

Они направились к вышке, на которую указал Николай, но путь им немедленно преградил офицер, который до того сидел на корточках, что-то вводя в планшет с треснувшим экраном.

— Можете подойти ближе, но ничего не трогать! — сказал он, не утруждая себя приветствиями. — Ясно?

— Мы и не собирались, — широко улыбнувшись, отозвалась Инесса.

На улыбку офицер не ответил. Смерив гостей скорей усталым, нежели подозрительным взглядом, он вновь уткнулся в свой планшет. Ян пожал плечами и сделал несколько шагов ближе к вышке. Последняя представляла собой сверкавшее никелированным металлом двухъярусное сооружение. На трехметровой высоте располагалась одна огражденная площадка, на пятиметровой — вторая, куда и планировал забраться Сергей Будаев.

— Обратите внимание на ступеньки, — сказал Николай, подводя их ближе. — С них не так-то просто соскользнуть.

Металлическая поверхность ступенек была гофрированной с верхней стороны — о безопасности клиентов здесь и впрямь заботились. Даже мокрая рука вряд ли могла бы соскользнуть, а уж обе сразу… Не говоря уже о том, что лестница располагалась под наклоном, и, даже соскользнув, человек имел предостаточно возможностей удержаться. Ян нахмурился и покачал головой.

— Да уж, версия с несчастным случаем и впрямь кажется не особо убедительной, — сказал он. — Инь… Расскажи про свою гипотезу.

Инесса еще раз оглядела высившееся над ними сооружение и произнесла:

— Удар током. Здесь же сплошной металл, а у жертвы — влажная кожа. К тому же гипохлорит-ионы в воде бассейна повышают проводимость. Преступник явно знал об увлечениях Будаева и заранее подключил мощный источник тока к лестнице. Дождавшись, когда его жертва окажется на вышке достаточно высоко и в одиночестве, он пустил ток. Результат — конвульсии и падение.

По лицу Николая сложно было понять, как он воспринял предположение Инессы. Он почесал заросший щетиной подбородок, хмыкнул и с явным сомнением проговорил:

— В общем, да, что-то в этом есть. Я сообщу нашим. Но…

— Есть другие улики? — нетерпеливо спросила Инесса.

— Нет, напротив. С трудом представляю, как эти фокусы с проводами и контактами можно провернуть незаметно от окружающих. Народу-то в бассейне хватало.

— Это уже по вашей части, — развела руками Инесса.

— А вы не думали… Словом, не может так быть, что это настоящее проклятие? Черт возьми, Ян, да не смотри так! Я знаю, что ты скажешь, но ведь здесь не телепатия какая-нибудь. Просто слова, которые особенным образом действуют на психику. Ваша ученая братия сама же признает, что у человеческой психики еще хватает секретов.

Ян сделал над собой усилие и сдержанно проговорил:

— Коль… Давай для начала проверим более вероятные возможности, окей?

— Окей, — со вздохом сказал тот и направился к выходу, жестом пригласив их следовать за собой. — Тогда вот вам для проверки…

Он раскрыл папку, которую носил все это время, и вытащил оттуда две скрепленные степлером пачки листов, протянув их Яну.

— Что это? — удивился тот.

— То, что мне прислали по запросу. Вернее, прислали-то мне штук сорок, но я выбрал из них два случая, чертовски похожих на то, что у нас тут.

Ян бросил многозначительный взгляд на сестру и проследовал за Николаем в коридор, в конце которого виднелась стойка рецепции. Дойдя до конца, Ян с Инессой разместились на мягких креслах для посетителей, а Николай полез за стойку, на которой мерцал заляпанным экраном не первой свежести массивный ноутбук, определенно не имевший никакого отношения к заведению.

— Возьмите с собой, почитайте, — сказал Николай. — А вкратце я и так расскажу. В общем, первый случай произошел полгода назад в Твери. Жертва — некий Камил Хаджилаев, местный криминальный элемент. Отсидел срок за вымогательство, пару лет назад был подозреваемым в двух убийствах, но дело тогда закрыли за недостатком улик. На мой взгляд, несколько поспешно. Погиб до странности нелепым способом: занимаясь в тренажерном зале, уронил себе на голову пятидесятикилограммовый блин от штанги и скончался там же, на месте.

— Результаты вскрытия, полагаю, такие же? — спросила Инесса, нахмурившись.

— Черепно-мозговая травма, конечно. Но в крови — ничего, чист, как младенец. Ни алкоголя, ни наркотиков. Хаджилаев вел здоровый образ жизни — для таких как он это редкость. И самое главное: его приятели по тренажерке сообщили, что ему угрожали за неделю до смерти. Покопавшись в телефоне Хаджилаева, удалось найти письмо с угрозами. Вот оно, на второй странице.

Ян взглянул на лист бумаги и ощутил мгновенный наплыв тревоги. Первая часть письма была безупречно вежливым требованием перечислить пятьсот тысяч долларов в криптовалюте на указанный счет, а вот дальше…

«Слово силы: вакарамд. Проклинаю беспечностью, светом заката и работой ада. Проклинаю громом, потоками крови и металлом пули. Проклинаю увядшей юностью, серым асфальтом и оружием убивающим. Слово силы: зереолум».

— И, конечно, этого Камила никто не толкал, и вообще, никого рядом не было, — сказал Ян без вопросительной интонации.

— Свидетели ничего такого не припоминают, — кивнул Николай. — На третьей странице результаты допросов.

— А второй случай? — спросила Инесса, потянувшись за следующей пачкой листов.

— Здесь жертва — в некотором роде прямая противоположность. Константин Круг, банкир и член совета директоров страховой компании «Гера-С», бывший сотрудник департамента территориальных органов исполнительной власти Москвы…

— Обалдеть! — не удержался от восклицания Ян. — Я, кажется, слышал о нем. Крупная шишка. Это ведь тот, который утонул?

— Именно. Впрочем, нет, тут сложнее… Круг был любителем дайвинга. Два месяца назад он отдыхал у побережья недалеко от Сочи. Отплыл на своей яхте на несколько километров в море, бултыхнулся в воду и больше не всплыл… В тот день, в смысле. А спустя пять дней его нашли на берегу, причем морская живность успела потрудиться над телом.

Ян брезгливо скривился, Инесса бесстрастно кивнула и спросила:

— А «сложнее», полагаю, из-за количества воды в легких?

Николай ошарашенно посмотрел на нее и, помедлив, ответил:

— Да. Откуда… Впрочем, чему я удивляюсь? Все верно. Маску с него сорвало, в легких была вода, но патологоанатом утверждает, что ее количество при утоплении должно быть куда больше. Диагноз — обтурационная асфиксия, но уверенность низкая.

— Честно говоря, Инь, меня ты тоже удивила, — проговорил Ян. — Откуда ты узнала?

— Здесь-то все очевидно, — усмехнулась Инесса. — Он был в маске, с чего бы ему захлебнуться? Очевидно, к моменту, когда маску с него сорвало, он уже не дышал, поэтому в легкие попало лишь небольшое количество воды. Умер он от чего-то другого.

— Кончился кислород? — предположил Ян.

— Может быть, — сдержанно ответила Инесса. — Но вряд ли. Посмотри на результаты анализа крови: уровень углекислоты почти не превышает нормы. В случае асфиксии это не так. Но вот если он потерял сознание под водой или получил травму…

— Больше ничего примечательного патологоанатом не сообщил, — сказал Николай, тыкая пальцем в абзац с результатами вскрытия. Ну и письмо с угрозами, конечно. Правда, тут уже не столь очевидно. Его секретарша говорит, что угрожали Кругу постоянно, почти каждый день что-то приходило. За неделю до смерти — тоже, но текст к делу так и не приложили, показать мне нечего. Я уже написал секретарше, возможно, она сможет прислать.

Ян в задумчивости просмотрел обе распечатки. Да, определенно речь идет об убийстве. В каждом из случаев человек получает в высшей степени странное письмо с требованиями, угрозами и бессмысленным набором слов, а через неделю погибает способом, заставляющим предположить несчастный случай. Но если убийца пытается таким образом скрыть факт убийства, к чему тогда привлекать внимание к себе настолько вычурным письмом, которое наверняка запомнят?

— Что насчет происхождения письма? — спросил он. — Удалось что-то разузнать?

— Про само письмо — ни черта, — покачал головой Николай. — Наши компьютерщики только руками разводят. А вот с подписью уже интересней.

— Ты знаешь, кто этот «Закат»?

— Возможно, — перекривившись, ответил Николай. — Точнее сказать, знаю мужика, который упоминал эту… организацию. Наши нагуглили интервью с ним пятилетней давности. Что-то про КГБ и психотронное оружие. Торсионные поля и прочая научная дребедень, я ни шиша не понял.

Ян с ухмылкой переглянулся с сестрой. Научная дребедень, как же.

— Коль, боюсь, что дребедень эта псевдонаучная, — вздохнул он. — Торсионные поля — обычное жульничество. Как и психотронное оружие.

Николай, защищаясь, поднял перед собой руки.

— Слушай, Ян, ты мне это не рассказывай, — сказал он. — Я за что купил, за то и продаю. Знать не знаю никаких полей, но речь шла о заказных убийствах и о «Закате». Если вам не интересно, я с ним сам поговорю.

— Он что, живет в Черноводске? — сощурился Ян.

Человек, живущий в том же городе, что и одна из жертв, и при этом знающий о «Закате», — уже повод сделать его подозреваемым. Город-то — далеко не Москва, вероятность такого совпадения — чертовски низкая.

— Вовсе нет, — ответил Николай, полностью расстроив весь ход рассуждений Яна. — У него свой домик в пригороде Череповца, в Никитино. Просто мы договорились созвониться по Скайпу с утра… — Он бросил взгляд на часы. — Да, сейчас уже можно. Вы со мной?

* * *

Человек лет семидесяти, появившийся на экране ноутбука, не производил впечатления шарлатана. Инесса вгляделась в болезненно худое лицо — по сути, череп, обтянутый сухой кожей, которая, казалось, вот-вот лопнет, обнажив кости. Зияющая лысина и ввалившиеся глаза только усугубляли впечатление. Во взгляде — ни капли юмора, самодовольства или просто жизнелюбия. Чем-то из этого должен обладать человек, сделавший своим хобби массовое надувательство, разве нет?

— Доброе утро, Николай, — проскрипел он, едва двигая тонкими бледными губами. — А вы, полагаю, Инесса и Ян Зауэр?

Инесса попыталась вспомнить всех жуликов, претендовавших на владение паранормальными способностями. На самом деле среди них попадалось не так уж мало злобных или просто черствых, неспособных смеяться. Но самодовольство оставалось неизменной чертой. Самодовольство, заставляющее думать, что твой обман никогда не будет раскрыт и ты сможешь дурачить окружающих вечно. Их собеседник, похоже, вовсе не задавался такими вопросами.

— Борис Максимович Староверов к вашим услугам, — безжизненным голосом сообщил он, дождавшись, когда Ян представится, и добавил: — генерал-майор. В отставке.

— Вы работали, гм, в органах? — полюбопытствовал Ян.

— Оперативно-техническое управление КГБ, — сказал Староверов, и впервые в его голосе прорезалось что-то подобное тщательно скрываемой гордости. — Потом в ФСБ.

— Нас интересует организация, называющая себя «Закат», — без предисловий начал Ян. — Николай, наверное, уже сказал… Мы столкнулись с кое-чем, что может иметь к ним отношение. Насколько я понимаю, вы…

— Да, я знаком с «Закатом», — перебил Староверов. — Такое название носила научная группа, созданная в 1985 году, я был ее куратором. Вот только ее расформировали вместе с КГБ, поэтому я не уверен, что ваш «Закат» имеет к ней какое-то отношение.

— Чем она занималась?

— Кое-что я не могу рассказывать даже сейчас, — слабо усмехнулся их собеседник. — А если в общих чертах… Создание средств скрытного выведения из строя живой силы противника, в том числе на новых физических принципах. Мы не использовали термин «психотронное оружие», но… Да, речь шла именно о нем.

Его голос сорвался на хрип, и старик поспешно приложился к ингалятору в грязно-сером пластмассовом корпусе. Воспользовавшись паузой, Ян постарался рассмотреть жилище их собеседника. На связь тот вышел, похоже, из кухни: на заднем плане можно было разглядеть край газовой плиты и старый навесной шкаф с посудой. Еще больше посуды с засохшими остатками пищи громоздилось там же, на столе рядом с плитой.

— Прошу прощения, — сказал он спустя полминуты. — Астма совсем замучила.

— А можно подробней о «новых физических принципах»? — спросил Ян, стараясь избежать скептически интонаций в голосе. — Я слышал что-то о торсионных полях, кажется?

— Я не ученый, и подробностей не сообщу, даже если б имел на то право, — спокойно заявил Староверов. — Да, кое-кто из наших исследователей говорил что-то подобное, но сейчас это уже не имеет особого значения. Все проекты группы давно закрыты. Если их и возобновили позднее, то уже без моего участия.

— Но насколько успешными были разработки? — вмешалась Инесса. — У ваших исследователей получилось создать что-нибудь работоспособное?

— Да. Отчасти. Были действующие прототипы.

— Что они собой представляли? Какое-то устройство?

— Вовсе нет. В отчетах, которые попадали мне на стол, сообщалось, что это просто методика. Наши сотрудники научились подбирать последовательность слов, символов или звуков, предсказуемо влияющих на психику конкретного человека, чтобы заставить его поступить так или иначе. На других эти слова вряд ли подействуют — они рассчитаны на одного, того, о ком нужно предварительно собрать как можно больше информации. Возни много, зато в случае успеха — очень впечатляющие результаты. Представьте себе возможность повлиять на главу иностранного государства… Даже возможность ликвидировать его, не оставив следов.

Инесса и Ян переглянулись. Николай — просто расцвел.

— Это точно кто-то из ваших ребят! — загрохотал он. — У нас ровно такая же дребедень творится. Борис Максимович… Такой вопрос: где сейчас ваши сотрудники? Много ли их было?

— Больше половины их уже в могиле, — еле заметно пожал плечами Староверов. — Кое-кому удалось нелегально выехать за границу. Человека два-три работают поныне, насколько я знаю… Однако я не могу сообщить их имена, и, думаю, они тут ни при чем. У них работа посерьезней, чем грабить каких-то там богатеев.

— Но совпадает же до деталей…

— Значит, кто-то очень хорошо знал, чем занимался «Закат», — спокойно ответил Староверов, но Ян все же уловил легкую заминку в его речи. — Давайте вот как поступим. Я перешлю вам на электронную почту рассекреченную часть документов по «Закату». Сомневаюсь, что от них вам будет польза, но тем более ее не будет от меня. Я уж тридцать лет как ничем таким не занимаюсь. Договорились?

Спускаясь по лестнице к пожарному выходу, витавший в облаках Ян оступился и чуть было не полетел кубарем — спасибо Николаю, успел поддержать. Не в таком ли состоянии лез на вышку Будаев? Может, в этом и состоит «проклятие»: озадачить человека этой многозначительной галиматьей до такой степени, что тот рано или поздно навернется со ступеньки. На всякий случай Ян покрепче вцепился в перила и шагнул на следующий плохо освещенный пролет.

Прежде чем попрощаться, Николай сказал:

— Ты уж прости, Ян, что втянул тебя. Не мог подумать, что тебе тоже станут угрожать. Никому из наших таких писем не приходило.

— Не бери в голову, — отмахнулся Ян. — Хотя это и странно. Почему именно я? Я даже сделать ничего толком не успел.

— Возможно, преступник тебя знает. И воспринимает всерьез, — сказала Инесса.

— Кто-то из старых знакомых? Тот «олигарх» из Соснового дома…

Инесса замотала головой.

— Вовсе не обязательно. Ян, если эти люди имеют связи в органах, они даже цвет твоей пижамы знают. Ты чего улыбаешься? Я серьезно!

Ян прыснул.

— Я сплю голым, — сказал он, все еще трясясь от смеха. — А если серьезно… Они угрожают мне, значит, я представляю для них опасность. А чем я могу им угрожать? Все, что у меня есть — любопытство и научный метод. Так что, Коль, никаких проклятий и слов силы. Мы имеем дело с шарлатанами. Владеющие настоящим психотронным оружием не боялись бы разоблачения.

Николай вздохнул, покачал головой и протянул руку для прощального рукопожатия.

— Не знаю, что там у них за оружие, но… Удачи тебе, дружище, — сказал он и не удержался от ехидной улыбки: — Она тебе понадобится, если будешь так ходить по лестницам.

* * *

— Пока, Жанночка! — крикнула ей вслед Кира, когда Ауди, утробно взревев, сорвался с места.

Кира всегда была ее лучшей подругой. Даже сейчас, когда все так изменилось. Так… запуталось. То ли дело раньше. Жанна была из той категории людей, которых называют «тусовщиками». С детства общительная, легко идущая на контакт, обожающая вечеринки и оттого — легко обзаводящаяся знакомствами. Подчас — очень полезными знакомствами.

На перекрестке она вывернула руль, с удовлетворением отметив, что рука совсем не дрожит, несмотря на пару бокалов шампанского. Конечно, не будет никаких проверок на алкоголь, даже если кому-то придет в голову остановить ее. Все меняется, когда ты вступаешь в новый мир под названием «власть». Прежние проблемы меркнут, и ты о них подчас даже не вспоминаешь. Зато во весь рост встает иная проблема: как остаться человеком, не утратив достигнутого положения. Удавалось ли это хоть кому-нибудь?

Она стремительно влетела на эстакаду, и натриевые фонари по обе стороны слились в две огненные полосы. Холодный ветер взметнул ей волосы — к счастью, коротко остриженные, — и рассеял последние остатки легкой эйфории, которую она испытывала от спиртного. И зачем она взяла кабриолет? Обманчиво солнечный осенний день сменился промозглым вечером, а затем и откровенно холодной ночью. Наверное, от этого холода в голову снова полезли тяжелые мысли. Угрозы, которые она получила по электронной почте… Скорей всего, писал заурядный псих, но что-то тревожащее было в странных словах проклятия, будившее воспоминания, которые она предпочла бы не воскрешать.

Вот и съезд. Она сбросила скорость, обогнула припарковавшийся у обочины старый драндулет на аварийке и выкрутила руль вправо. Колючий ветер бросил ей в лицо пригоршню дорожной пыли, и она мысленно чертыхнулась. Может, под эстакадой будет не так ветрено. Ограждение все ближе. Жанна не находила в себе сил ни свернуть, ни затормозить. «Проклинаю судом неправедным», — вспомнила она.

* * *

Три дня ничего не происходило — ровным счетом, не считая того, что Ян ухитрился свалить себе на голову тостер, извлекая его из кухонного шкафа. Судя по редким сообщениям Николая, следствие зашло в тупик. Ни единой значимой улики обнаружить так и не удалось, несмотря на успешную идентификацию большинства посетителей бассейна: в основном это были представители местного бизнеса.

Не лучше обстояли дела и у Яна с Инессой. Поначалу они провели немало часов в дискуссиях о возможном способе убийства, но все рассуждения рано или поздно приходили к одному и тому же: каким бы оружием ни воспользовался убийца, его приготовления не могли остаться незамеченными.

Утром четвертого дня Инесса проснулась с головной болью после ужасного сна, в котором ее донимали сотни громко квакающих лягушек. Ресницы слиплись, и она никак не могла сфокусировать взгляд на темном силуэте на фоне окна. Да еще и этот свет… Солнце уже взошло, и теперь его жгучие лучи начинали медленно поджаривать содержимое спальни, компенсируя все дождливые дни последней недели.

— Проснулась, Инь? — темный силуэт сдвинулся. — Не хотел тебя будить, но…

— Ян? — пробормотала она пересохшим со сна языком. — Что-то случилось?

— Да. Только что звонил Николай… У них очередная смерть — на этот раз в Питере. Сегодня в два часа ночи.

— Ничего себе…

Она выбралась из постели и потерла глаза, отчего голова заболела еще сильнее. Еще одна смерть, почти сразу после предыдущей. Похоже, преступник зря время не теряет. Попросив брата подождать, Инесса заперлась в ванной и плеснула в лицо ледяной водой. Головная боль поутихла, хотя это вряд ли надолго. Где-то на задворках сознания до сих пор доносилось скрипучее кваканье чертовых лягушек. Что бы это значило?

Когда, почистив зубы, она вышла и направилась на кухню, то сразу ощутила характерный запах подгоревшего омлета: Ян определенно не собирался прекращать свои эксперименты с приготовлением пищи.

— Так что там за убийство? — спросила она и с опаской ткнула вилкой в нечто желтое с бурыми пятнами, лежавшее перед ней на тарелке.

Ян положил на стол распечатку и отправил в рот солидных размеров кусок омлета.

— На этот раз убийца не мелочился. Жертва — Жанна Троцкая, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга…

— Ого!

— Вот именно, «ого». За полночь возвращалась с вечеринки, съезжала с эстакады, где, как сообщают, «не справилась с управлением». Ее машина пробила ограждение и рухнула на шоссе внизу.

— А все остальное? Письмо и тому подобное?

— В крови Троцкой обнаружен алкоголь, не слишком много, впрочем. И да, ровно неделю назад она получила письмо с угрозами. Все то же самое: скиньте нам на счет половину бюджета Швейцарии и тогда останетесь жить. На этот раз шли по горячим следам, так что текст у нас уже есть. Вот, послушай…

«Слово силы: вакарамд. Проклинаю беспечностью, светом заката и падением в бездну. Проклинаю судом неправедным, кровью взывающей и несмываемой грязью. Проклинаю легионом висельников и могилами невинных. Слово силы: зереолум».

— Как интересно… — проговорила Инесса.

— Что именно?

— Да вот эти проклятия… Возможно, это моя фантазия, но мне в этом тексте явственно слышится обвинительная интонация. Да и в предыдущем письме тоже. По какому принципу отбирались жертвы? Что между ними общего? Живут ведь даже в разных городах.

— Вполне очевидно. Все они — люди с большими деньгами. Очень большими. Два крутых бизнесмена, криминальный авторитет и депутат. У кого еще миллионы вымогать?

— Однако же никто из них так и не заплатил.

— Систематическая ошибка выжившего, — пожал плечами Ян. — Только наоборот. Мы не знаем о тех, кто согласился платить, потому что они остались в живых, и полиция ими не занималась. Возможно, их десятки.

— И никто не обратился в полицию в связи с угрозами?

— Об этом мы тоже не знаем. Кто-то мог воспринять это всерьез и обратиться. Но кто заведет дело из-за анонимных угроз по интернету, которые к тому же здорово смахивают на бред сумасшедшего? Может быть, если мы покопаемся в архиве всех этих десятков тысяч обращений в полицию по всей стране, мы и найдем что-то похожее…

Инесса ничего не ответила. С трудом проглотив последний кусок омлета, подгоревший сильнее прочих, она жадно запила этот ужас чашкой чая и откинулась на спинку. Ян рассуждал логично, спору нет. Если бы они столкнулись с очередным загадочным природным явлением, она бы даже не колебалась, приняв сторону брата. Но когда в уравнение попадают живые люди, такие рассуждения моментально идут прахом. Природа скрытна, но не лжива. Нелегко добиться того, чтобы она заговорила, но каждое ее слово — правда. Человек — другое дело. Человек сделал искусство лжи более важной и фундаментальной технологией, чем колесо и разведение огня. Если дело не в деньгах, то в чем?

— Инь, ты в любом случае не о том думаешь, — вновь заговорил Ян, по-своему расценив выражение ее лица. — Нам незачем расследовать убийство. Мы с тобой — не полицейские, не частные детективы и не криминалисты. От нас требуется найти орудие.

Она кивнула.

— Знаю. Но если бы удалось найти убийцу, то…

— …То мы наверняка докопались бы и до способа убийства, — подхватил Ян. — Несомненно. Но этим занимается полиция, а нам бы лучше заниматься тем, в чем мы специалисты. Искать физические и химические факторы, которые привели к смерти всех этих людей.

— Сложно искать их, находясь за пару тысяч километров от места преступления. В бассейне мы ничего не обнаружили даже вблизи.

— Я тоже так подумал. Поэтому сегодня мы летим в Питер.

Инесса чуть не подавилась чаем.

— Мы? Погоди-ка…

— Ты, я и Николай. Я уже заказал билеты на вечерний рейс, — невозмутимо отозвался Ян.

— Ты даже меня не спросил!

— Неужели ты откажешься? — расплылся в улыбке Ян. — Впрочем, я не настаиваю. Билет еще не поздно вернуть.

Она лишь хмыкнула и встала из-за стола. Сорваться с места и рвануть в другой город — было в этом что-то бесшабашно-притягательное. У них с братом немало общего, конечно. Вот только эта головная боль… Неожиданная мысль заставила ее остановиться.

— Слушай, Ян… А как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Он удивленно воззрился в ответ.

— Да вроде хорошо. А что?

— Я просто подумала тут…

— …Что меня облучили торсионными полями? — заулыбался брат.

— Нет. Я подумала, что это мог быть яд с отложенным действием. Доза, рассчитанная так, чтобы убивала в срок… Хоть это не слишком правдоподобно: устойчивость к токсинам слишком отличается от человека к человеку. Но вдруг ты тоже отравлен?

Ян только отмахнулся.

— Мы уже обсуждали эту версию. Никто из жертв не чувствовал недомогания перед смертью. Один плескался в бассейне, другой нырял с аквалангом, еще одна — веселилась на вечеринке… Умирающие так себя не ведут. К тому же ни у одного из них никакого яда в крови не нашли.

— Есть яды, которые чрезвычайно трудно обнаружить… Но ты прав. Тут должно быть что-то другое.

Что-то другое. Человек — настолько сложное устройство, что вывести его из строя можно бесчисленным количеством способов. Но сделать это, оставшись незамеченным и не оставив следов… Это должно быть что-то поистине незначительное.

— Во всех этих случаях жертвы умирали от очевидных причин. Трое погибли от механических повреждений, один — должно быть, от удушья. Но что привело к этому? Как можно повлиять на вероятность того, что человек будет достаточно неосторожным, чтобы проломить себе череп блином от штанги? Может, и впрямь тут не обошлось без какой-то формы внушения? Запугать человека до икоты можно и без торсионных полей.

— Может быть, — с сомнением отозвалась Инесса. — В конце семидесятых проповедник Джим Джонс убедил население целого острова покончить с собой. И не использовал для этого ничего, кроме слов. Слова — страшная сила. Но здесь… Нет, братец, все-таки я не думаю, что это был гипноз. Вертится что-то в голове со вчерашнего дня, но пока не оформилось. Наверное, и впрямь стоит съездить в Питер, посмотреть на все это вблизи. Ночью на шоссе должно быть меньше народу, чем днем в бассейне.

Собрать вещи к отъезду труда не составило. Собственно, собирать почти ничего и не пришлось, поскольку после возвращения с симпозиума Инесса так и не притронулась к чемодану. Оставалось лишь сменить комплект запасной одежды на свежевыстиранную, и все — можно снова отправляться в дорогу.

Когда западная часть неба окрасилась алым и Ян забеспокоился, успеют ли они в аэропорт, в дверь наконец-то позвонили.

— Ян, дружище, у нас непредвиденная ситуация! — загрохотал с порога Николай, пытаясь одновременно чмокнуть Инессу в руку.

— А конкретно? — спросила она, украдкой вытерев руку о халат.

— А конкретно, господин Староверов, похоже, был с нами не вполне откровенен. Мы тут с ребятами решили навести о нем справки и вышли на его бывшую жену, Оксану. Живет там же, в Череповце — они разъехались после смерти сына. И она…

— У него умер сын? — нахмурился Ян.

— Да, пару лет назад. Но об этом позже. Мы связались с Оксаной по Скайпу, и я записал разговор. Послушай вот этот фрагмент.

Николай извлек из кармана мобильник, поколдовал над ним и развернул экраном к Инессе и Яну. Они увидели простоватое, почти лишенное косметики лицо женщины — уже немолодой, с тронутыми сединой завитыми черными волосами.

«…Боря — не плохой человек, — говорила она. — У него тяжелый характер, особенно теперь, но в душе он добрый, несмотря на… все то, чем он занимался в молодости». Послышался записанный голос Николая: «Вы имеете в виду, до того, как он стал куратором исследовательской группы?». Оксана поспешно закивала: «Да, намного, намного раньше. Я не знаю всех подробностей, да Боря и не имел права мне рассказывать, но когда живешь с человеком столько лет, это все равно всплывает. Он был оперативником. Выполнял опасные задания, в том числе и… ну, вы понимаете… Ему приходилось убивать. Вы только не подумайте… Время такое было, и его должность…».

— Понимаете, мои дорогие? — ухмыльнувшись, вновь заговорил Николай, остановив видео. — Наш свидетель внезапно оказался подозреваемым. Он не какой-то там свадебный генерал-майор и кабинетная крыса вроде меня, а советский Джеймс Бонд. Старый, лысый, но, вполне возможно, ни черта не растерявший навыков.

— Его теперь задержат? — спросил Ян.

— Оснований маловато, — покачал головой Николай. — Да сейчас это в любом случае неразумно. Предъявить-то нам нечего, придется отпустить в итоге, и тогда он станет в разы осторожней. Но вот встретиться и поговорить с ним вживую не помешает. И лучше бы не откладывать, пока он еще кого-нибудь не прикончил.

— Но мы же собирались в Питер! — запротестовала Инесса.

— Питерская полиция этим в любом случае займется, а со Староверовым поговорить надо, и поскорее. Может быть, вначале в Череповец, а уж оттуда — в Питер. Почти по дороге же, в принципе…

Инесса положила руку на плечо брату.

— Ребята, езжайте в Череповец. Я отправлюсь в Питер, там вас и дождусь. Задержитесь — хоть в Эрмитаж схожу, давно хотела.

— Со скуки помрешь, — скривился Ян. — И вряд ли без сопровождения Николая тебя допустят на место происшествия.

Николай отмахнулся.

— Это не проблема, я договорюсь. Может, так и впрямь лучше будет.

Заходящее солнце отразилось от зеркала в коридоре и резануло по глазам алыми лучами. Инесса прищурилась. В голове снова зазвучал хор лягушек, и сквозь их раздражающее кваканье стала пробиваться тяжелая, неповоротливая мысль, поднимаясь из темных пучин бессознательного.

Дом Староверова размерами не отличался. Добротно построенный, кирпичный, с примыкавшим к нему гаражом — в свое время окрашенным темно-голубой краской, сквозь которую уже проступили первые пятна ржавчины, хорошо заметные в ярком свете фонарей. Две полосы из еще влажных комьев грязи вели к воротам, на которых Ян заметил массивный навесной замок.

— Он недавно ездил куда-то, — сказал Ян, указав на следы.

Николай кивнул.

— Но на поезд и самолет билетов не брал, мы проверили, — сказал он. — До Питера отсюда недалеко, можно и на машине.

Ян снова обернулся к дому. В паре окон горит свет, но силуэтов не видно. Что если подозреваемый просто сбежал? Он же бывший оперативник КГБ, для него это — раз плюнуть. Ян по-прежнему считал серьезной ошибкой идею позвонить Староверову перед приездом, несмотря на все уверения Николая. Мол, дом под наблюдением, а звонок заставит того забеспокоиться и наделать глупостей. Как же, забеспокоится он — тот, кто полжизни провел в условиях постоянной угрозы.

Где-то ближе к перекрестку стоит машина с оперативниками из череповецкой полиции. За домом — еще одна. По их мнению, этого вполне достаточно. Ян осторожно покосился вправо — там за трансформаторной будкой притаились еще две тени. На случай, если им с Николаем вдруг понадобится срочная помощь.

В окне появился темный силуэт — знакомый силуэт человека, держащего в руках ингалятор. Хорошо, значит, Староверов не пытался бежать… Ян переглянулся с Николаем и шагнул на асфальтированную дорожку, которая вела от ворот гаража к дому. В лицо ударил слабый порыв ветра, пахнущего… чем? Странный запах, которого не должно быть здесь, в тихом пригороде, вдалеке от промышленных производств и газопроводов. Этилмеркаптан. Вещество, которое даже в ничтожных дозах вызывает настолько невыносимое зловоние, что его добавляют в бытовой пропан — чтобы сразу обнаружить утечку по запаху. Силуэт в окне исчез.

— Здесь, кажется… — успел сказать Ян.

Он не сразу понял, что произошло. По глазам ударила вспышка света, и что-то с силой сдавило грудь. Ноги его оторвались от земли, и только тогда барабанные перепонки отозвались болью в ответ на взрывную волну. Наверное, он отключился на несколько секунд, потому что в следующее мгновение осознал, что лежит на спине, и кровь из рассеченной брови заливает ему правый глаз. Ян застонал и попытался подняться. В спину болезненно врезались обломанные ветви — он лежал в кустах, смягчивших падение.

— Коль! — позвал он и только тогда поднял взгляд.

Над руинами дома пылал огонь. Две задние стены почти уцелели, но переднюю снесло напрочь, и теперь ее кирпичные фрагменты усыпали всю прилегающую территорию. Изломанная крыша провалилась внутрь, похоронив все, что было под ней. И еще… Метрах в трех от него лежало тело с уродливо вывернутой рукой. Фонарь погас, но даже в свете пожара Ян видел страшно обожженную, местами обугленную кожу человека, уткнувшегося лицом в землю.

Сделав над собой усилие, Ян поднялся и сразу же ощутил резкую боль в левой ноге. Он опустил взгляд и вздрогнул. Штанина была пропорота и уже успела намокнуть в набежавшей крови. Только бы не повредило бедренную артерию… Прижав рукой рану, он заковылял к телу и со стоном опустился рядом на колени. Какие-то люди бежали со стороны дороги, но сейчас было не до них.

— Коль, ты… — прошептал Ян и, протянув руку, с трудом перевернул лежащего на спину, встретившись взглядом с широко раскрытыми глазами Бориса Староверова.

Ян выдохнул и хотел было подняться на ноги, но из горла умирающего послышался мучительный хрип. Обожженная кожа на щеке лопнула, когда тот попытался заговорить.

— Лежите спокойно, — сказал Ян. — Помощь скоро будет.

— Письмо, — с трудом выговорил Староверов. — Я…

— Ян, ты цел? — послышался голос Николая сзади.

Ян предостерегающе поднял руку, но было уже поздно: силившийся что-то сказать Староверов, захрипел, и его челюсть отвисла, обнажив ряд выщербленных пожелтевших зубов.

Перепачканный в грязи, но, похоже, совершенно не пострадавший Николай опустился на колени рядом с телом и положил пальцы на обожженную шею Староверова. Подождав несколько секунд, он покачал головой и сказал:

— Все кончено. И мы, дружище, крупно облажались.

* * *

В ожидании патологоанатома Инесса положила перед собой эскиз места происшествия, которое успела набросать пару часов назад. Вот съезд с эстакады. Прямо перед ним стоит машина на аварийке — так сказал парень, оказавшийся свидетелем трагедии. Ни марку машины, ни ее пассажиров он, к сожалению, не рассмотрел. Но факт остается фактом: там кто-то был. Кто-то, видевший катастрофу, а возможно, и спровоцировавший ее. Вот здесь кабриолет Жанны Троцкой проломил ограждение… Следовательно, нужно искать в правой части затылка.

— Инесса Зауэр? — официальным тоном обратилась подошедшая к ней женщина в белом халате. — Я Татьяна Черненко, патологоанатом. Прошу за мной.

Инесса поспешно собрала бумаги и двинулась следом.

— Что вы надеетесь найти, если не секрет? — спросила Татьяна. — Я уже сделала вскрытие и провела анализ крови. Ничего смертоносного.

— В каком состоянии ее голова? — вместо ответа спросила Инесса.

— В плачевном. Подушка безопасности сработала, но госпожу Троцкую это не спасло: ее кабриолет перевернулся, продолжая движение, и голову почти оторвало. Раздроблено основание черепа, разорван ствол спинного мозга… Словом, сейчас увидите. Вам, надеюсь, доводилось присутствовать при вскрытии?

— Не раз.

— Вот и чудесно. А то месяц назад другой приглашенный эксперт полчаса из туалета не вылезал, увидев жертву.

Татьяна отперла обитую металлом дверь лаборатории, и они вошли в полутемное помещение. Пока Инесса нерешительно стояла у входа, оглядываясь в поисках выключателя, послышался тихий щелчок, и лабораторию залил холодный свет люминесцентных ламп. Тело лежало на столе в центре помещения, и вид его действительно мог бы заставить лишиться чувств более впечатлительную особу. Инесса решительно подошла к столу, внимательно осмотрела голову покойницы и спросила:

— Можно перевернуть? Меня интересует затылок.

— Без проблем.

Затылок на удивление не очень пострадал. Инесса натянула резиновые перчатки, которые ей предложила Татьяна, и осторожно прошлась от шеи до зияющей раны ближе к макушке, перебирая короткие волосы. Видимых повреждений не было.

— Инородных тел под кожей не обнаружено? — спросила она.

— После такого удара их множество. Но… ничего подозрительного, если я правильно понимаю смысл вопроса. Может, объясните мне, что конкретно вы пытаетесь найти?

— Я сама еще не уверена. Но если это было намеренным убийством, то очевидный подозреваемый — человек в припаркованном автомобиле. Чем бы он ни воспользовался, атаковав жертву, он мог оставить следы.

— Ничего такого мне найти не удалось. Конечно, есть царапины на коже, но в таких обстоятельствах…

— На затылке тоже? — быстро спросила Инесса.

— Да. Вот здесь, за ухом, смотрите.

Татьяна раздвинула волосы и указала на едва заметный участок поврежденной кожи. Инесса склонилась, разглядывая порез — совсем незначительный, вряд ли способный даже вызвать кровотечение. Было ли нечто подобное у прочих жертв? Надо бы спросить Николая.

— Можно взять образец ткани в районе пореза? — спросила она.

— Конечно, — пожала плечами Татьяна и взяла скальпель из подноса с инструментами. — Надеетесь что-то увидеть под микроскопом?

— И это тоже.

Через десять минут, когда образец был готов, она прильнула к окуляру. Самые обычные клетки эпителия, остатки базальной мембраны, причудливые фибробласты — и ничего из того, что могло бы привлечь внимание. Никаких аномалий. Тяжело вздохнув, она оторвалась от микроскопа и задумалась. Воздействие, способное убить, но при этом не оставляющее следов, — чем оно может быть? Если следов не видно, значит мы принимаем их за что-то обыденное. Или ищем не в том месте. Или они настолько слабо выражены, что… Головная боль снова вернулась вместе с кваканьем проклятых лягушек, но вместе с ней пришла смутная, до конца не оформившаяся мысль.

— Скажите, Татьяна, — заговорила Инесса, — а нет ли у вас в лаборатории реактива Эрлиха?

— Реактива Эрлиха? — удивленно переспросила та.

— Ну да. Я имею в виду кислый раствор диметиламинобензальдегида.

Татьяна нахмурилась и, помедлив, спросила:

— Его, кажется, используют для обнаружения индолов… Предполагаете бактериальное заражение?

— Нет, тут может быть кое-что поинтересней. Я ни в чем не уверена, но не помешало бы провести дополнительный анализ.

— К сожалению, нет, в штатный набор реактивов он не входит, — покачала головой Татьяна. — Такие вещи мы заказываем при необходимости. Но можно синтезировать, если срочно.

— Если мы хотим раскрыть дело быстро, то не помешало бы.

— Не вопрос. За три часа управимся. Составите компанию?

Мобильник в кармане ощутимо завибрировал. Извинившись, Инесса отошла от стола и вытащила телефон. Звонил брат.

— Что такое, Ян? — спросила она, приняв звонок.

Она слушала добрых пять минут и задала только один вопрос:

— Он был еще жив после взрыва? Это точно?

Закончив разговор, Инесса положила мобильник в карман и покачала головой.

— Татьяна, можете не беспокоиться насчет реактива Эрлиха. Мое предположение ошибочно. Я возвращаюсь в Черноводск. Не возражаете, если я захвачу образец с собой?

* * *

Ян неотрывно смотрел на светящееся табло настольных часов. Единственное в комнате окно совместными усилиями загородили широченным книжным шкафом. Николай сжимал в руках «Макаров», не спуская свирепого взгляда с двери. Они готовы к появлению убийцы… Если убийце вообще есть необходимость появляться.

— Все, — сказала Инесса. — Ровно семь суток с момента получения письма. Следующие двадцать четыре часа, братец, комнату не покидай.

— Мне же нужно ходить в туалет! — запротестовал Ян.

— С вооруженным конвоем и как можно реже.

Он вздохнул, встал на ноги и двинулся было к книжному шкафу. На пути встала Инесса.

— Возвращайся на место. Я принесу книгу. Какую ты хотел?

— Инь, ну это уже паранойя…

В дверь позвонили, и Ян подскочил на месте. Инесса бросила на него взгляд и молча покачала головой. В дверь позвонили еще раз.

— Не открываем, — сказала Инесса.

— Но вдруг это что-то важное?

— Ты что, не понял? Все важное подождет до завтра.

Позвонили в третий раз.

— Думаю, можно хотя бы спросить… — нерешительно проговорил Николай.

— Я схожу, — проговорила Инесса и быстро вышла из комнаты. — Кто там? — услышал Ян ее голос. — Коля, подойди на минутку.

Николай, заколебавшись, снял пистолет с предохранителя и шепнул Яну:

— Увидишь или услышишь что-то подозрительное — сразу кричи. Понял? Это не шутки. Я буду рядом.

Оставшись в одиночестве, Ян отчего-то не чувствовал беспокойства. Сама возможность стать жертвой неведомого оружия преступной организации казалась абсурдом. Почему именно он? Расследованием занимается множество человек, не получая никаких писем с угрозами, и он из них далеко не самый важный и уж точно наименее опасный для убийц. Всего лишь приглашенный эксперт. Но не все ли равно? Прочих жертв проклятый «Закат» тоже выбирал по малопонятным соображениям. Куда интересней способ убийства.

Переключившись на обдумывание научной задачи, он и вовсе отрешился от реального мира. Во всех эпизодах смерть наступала вследствие события, которое кажется случайным. Но случайным оно не было, поскольку его спланировали. Псевдослучайность — скрытая закономерность, закономерность настолько сложная, что наблюдатель не видит механизмов, приводящих ее в действие. Любой иллюзионист знает этот принцип: зритель не видит основной части его работы, хотя все происходит на всеобщем обозрении. Как он этого добивается? Отвлекает внимание чем-то эффектным. Картинными жестами, причудливым антуражем, симпатичной ассистенткой. Словами. Слово силы: вакарамд.

— Это служба доставки, — проговорила Инесса, возвращаясь в комнату вместе с Николаем. — Похоже, настоящая. Татьяна из Питера прислала реактив Эрлиха. — Она показала нечто завернутое во множество слоев упаковочной пленки с приложенной запиской и начала отклеивать скотч, перехватывающий бандероль.

— Я бы не стал сейчас распаковывать, — проворчал Николай. — Если это что-нибудь…

— Коль, ни в одном случае жертве не присылали по почте бомбу.

— Не обязательно бомбу! Можно прислать яд или проклятый предмет… да не смотрите на меня так, вы ж сами видите, что происходит! Материалисты, итить вашу…

Инесса только хмыкнула и быстро сняла оставшиеся слои упаковки. Под ними оказался крохотный стеклянный флакон с закручивающейся пробкой.

— Мы уже знаем, что здесь что-то другое, — покачала она головой, — но… давайте все равно проверим. Делать нам сейчас все равно больше нечего, даже поехать никуда нельзя. Ян, куда ты соляную кислоту дел?

— Посмотри на подоконнике, — буркнул тот, все еще погруженный в себя. — Но я тебе говорю, Староверова убило взрывом. Николай подтвердит.

Отыскав бутылку, она отвинтила покрытую белым налетом пробку, выпустив наружу заметный белый дымок.

— Вы такие вещества дома держите? — округлил глаза Николай.

— Детей в доме нет, — пожал плечами Ян. — И мы с сестренкой имеем опыт лабораторной работы.

— Кислый раствор диметиламинобензальдегида, — пояснила Инесса, помешивая содержимое стакана, — который и называется реактивом Эрлиха, используют для обнаружения самых незначительных примесей ряда веществ с азотсодержащими гетероциклами… — Она осеклась, увидев выражение лица Николая и, вздохнув, просто сказала: — Словом, с некоторыми веществами этот раствор дает красное окрашивание. Осталось добавить образец. Подождите меня, я на кухню.

Она вышла из комнаты, прихватив стакан, и почти в то же мгновение компьютер Яна мелодично булькнул. Николай подозрительно покосился на него, но Ян только махнул рукой:

— На почту что-то пришло. Пожалуй, посмотрю…

— Э, нет, приятель. Сиди в своем углу. Чем дальше от окна, тем лучше.

— Если это что-то важное…

— Слышал свою сестренку? Подождет до завтра. К тому же это наверняка спам.

— У меня не бывает спама! — вспыхнул уязвленный Ян. — Я умею настраивать фильтры.

Вернулась Инесса и водрузила на стол стакан с совершенно прозрачным раствором.

— Ничего, — мрачно ответила она. — Никаких следов. Как я и сказала, это с самого начала было ошибочным направлением. Что у тебя, братец? Есть идеи?

Ян вздохнул. Идеи… Он обдумал бессчетное число идей за прошедшую неделю. Можно подвести ток к прыжковой вышке. Наверное, можно сделать это незаметно для всех, даже для камер безопасности: все зависит от ресурсов, которыми ты располагаешь. Можно испортить акваланг и тормоза в машине. Но весь его научный склад ума протестовал против таких объяснений. Слишком натянуто. Слишком громоздко и ненадежно. Должно быть объяснение, связывающее все случаи смерти единым механизмом. Должно быть оружие, настоящее оружие — смертоносное, способное убить, даже если жертва не пожелает лезть на прыжковую вышку или совершать силовые упражнения.

Возможно, что-то влияющее на мозг дистанционно, не оставляющее следов. Направленный инфразвук? Он усмехнулся, припомнив, как уже проверял такую же гипотезу в жутком Сосновом доме. Нет. Чтобы вывести человека из строя таким образом, требуется длительное воздействие. В голове неожиданно зазвучал голос Староверова: «…создание средств скрытного выведения из строя живой силы противника, в том числе на новых физических принципах». Психотронное оружие.

— Нет идей, — просто сказал он. — Масса заведомо мертвых гипотез, множество материалов, но ровным счетом ничего, что могло бы объяснить все эти убийства. Я в тупике.

— А что за материалы? — полюбопытствовал Николай.

— Ну, например, генераторы Павлиты, которые создавались еще в 1960-х годах в Пражском университете. Один из них без видимых воздействий в течение нескольких минут был способен убить муху. Позже выяснилось, что причиной оказалось всего лишь накопление статического электричества, а не какие-то там новые физические принципы. Человека таким способом… — Он умолк, во все глаза глядя на стакан с раствором. — Инь!

— Что такое? — спросила Инесса. — Новая идея?

— Лучше, — заулыбался он. — Новый факт. Посмотри на раствор.

Она обернулась, разинув рот от удивления. Раствор в стакане был окрашен в ярко-красный цвет. Инесса выдохнула и покачала головой от досады.

— Яд. Все-таки яд, просто в очень низкой концентрации, оттого пришлось ждать. А это значит, что Староверов…

Ян кивнул и сказал.

— Именно так. Староверов — убийца.

* * *

Шкаф на всякий случай от окна отодвигать не стали, но Николай спрятал пистолет в кобуру, и Яну позволили свободно перемещаться по комнате, чем он с удовольствием пользовался, разминая затекшие конечности.

— Все равно я не понимаю, — сказал Николай. — Инесса, ты хочешь сказать, что наши криминалисты неспособны обнаружить яд в крови?

— И да, и нет. Нет способа обнаружить любой яд: ищут конкретные вещества. У каждого из них — свой способ обнаружения. Однако существуют яды, которые действуют в крайне малой концентрации и при этом настолько редкие, что никому не приходит в голову заниматься их поиском — в особенности, если ничего не указывает на отравление. Если бы ваш Будаев без видимых причин умер во время прогулки по парку, тогда может быть. Но он сорвался с вышки и сломал шею.

— Так что же это за отрава такая?

Инесса помолчала, собираясь с мыслями.

— Есть такое вещество — батрахотоксин, — сказала она. — Смертоносный яд, вызывающий моментальный паралич мускулатуры, в том числе сердечной и дыхательной. А если добавить в смесь хлоротоксин, харибдотоксин или что-нибудь из агитоксинов, то летальность вырастет на порядок. Противоядия не существует. Смерть наступает в течение нескольких минут, но в каждом из наших случаев…

Николай закивал:

— Точно! Их убивал не сам яд, а паралич. Будаев оказался парализован, находясь на вышке. Он упал и свернул шею. Круга парализовало, когда он собирался погружаться. Троцкую — за рулем… Но как их отравили?

Инесса пожала плечами и сказала:

— Можно только догадываться, но я почти убеждена, что причиной стала тонкая игла, смазанная этим ядом или нечто подобное. Именно так этот яд использовался южноамериканскими индейцами: они смазывали им стрелы своих духовых трубок.

— У них-то он откуда? — удивился Николай. — Я слышал про кураре, но здесь…

— О, кураре не идет ни в какое сравнение, — отмахнулась Инесса. — Батрахотоксин добывали из кожи ядовитых лягушек-древолазов, довольно-таки живодерским способом. Лягушки меня и навели на мысль. Снились тогда всю ночь, квакали, чтоб им… Так что, Коль, мы нашли оружие и, вероятно, убийцу тоже. Понимаешь? Вот чем занимался «Закат». Психотронное оружие, все эти проклятия и слова силы — не более, чем мишура, способ скрыть простую истину. Я все еще не понимаю, зачем Староверову нужно было убивать этих людей, но здесь уже начинается ваша территория. Пусть полиция выясняет остальное.

Ян, все это время молчавший, не без досады проговорил:

— Поздравляю, сестренка. На этот раз я сплоховал. Староверов — тоже, раз вздумал угрожать мне, а не тебе.

— Брось, Ян, — рассмеялась Инесса. — Химия и биология — моя область. Но мотивы Староверова мне и впрямь не ясны. Странная он личность. И явно не дурак: когда вы ему позвонили, он сразу понял, что дни его сочтены, и попросту взорвал себя.

— Может, ему просто нужны были деньги? — предположил Николай. — Обычно в них все и упирается.

Ян покачал головой.

— Конечно, чтобы тебя воспринимали всерьез, можно создать жуткую репутацию серией убийств. Но здесь… Он покончил с собой, а значит не особенно цеплялся за жизнь. Он попросту закончил то, что наметил, и ушел. Эти его письма… Думаю, Коль, он специально запрашивал сумму денег, заплатить которую его жертва заведомо не могла. Тут что-то другое. Что-то связывало всех этих совершенно разных людей, но… Инь права, дальше начинается ваша территория. Оружие мы обнаружили. Смертоносное и надежное. Будаев мог не свернуть себе шею, а Хаджилаев — не размозжить себе череп, но яд все равно бы их прикончил. Так что удачи в дальнейшем расследовании, Коль.

Николай встал, вздохнул и пожал руку Яну:

— Спасибо, дружище.

В протянутую руку Инессы он впечатал звучный поцелуй, проигнорировав ее протесты.

— Что ж, будем расследовать дальше, — сказал он. — И, кстати, ребята в отделении зовут меня обратно. Казино теперь, наверное, накроется… Давайте, что ли, помогу шкаф передвинуть.

* * *

Инесса уже легла спать, но Ян по-прежнему сидел в кресле, рассеянно листая сборник материалов недавней конференции по физике высокотемпературной плазмы. Сосредоточиться не удавалось, желания спать — не было. Перед глазами то и дело всплывала картина: умирающий Староверов, силящийся что-то ему сказать. Что-то про письмо. Хлопнув себя по лбу, Ян подскочил к компьютеру и двинул мышкой, выводя тот из спящего режима. Одно непрочитанное письмо в списке входящих. Отправитель — sunset-lab@protonmail.com. Дрогнувшей рукой он навел курсор на строку письма, успев прочитать тему: «Вот и все».

Письмо было длинным — гораздо больше короткой угрожающей записки, полученной в прошлый раз. Ян нервно оглянулся на окно, откуда вполне могла прилететь отравленная игла и, протянув руку, опустил жалюзи. Потом вернулся к письму и углубился в чтение.

«Уважаемый Ян Александрович!

Думаю, вы с сестрой уже докопались до истины, поэтому не буду ходить вдоль да около. Да, батрахотоксин с некоторыми добавками. Да, я убийца и всегда им был. Вы же заметили мой ингалятор? Баллон со сжатым воздухом: при сбросе давления он замораживает раствор токсина в микрокамере, превращая его в тонкую ледяную иглу, которой сразу же и выстреливает посредством все того же сжатого воздуха. Изящное решение, верно? Конструкция была создана ребятами из «Заката», и мы бессчетное число раз использовали ее. Последний рабочий экземпляр был у меня, но в руинах моего дома вряд ли найдут что-то более существенное, чем кусок горелого пластика. Но простите многословность старому киллеру. Я слишком долго молчал, но знаете, Ян, смерть, оказывается, освобождает. Просто гора с плеч.

Вы, конечно, спросите, зачем? Может быть, и не спросите: возможно, вы смогли докопаться и до этого. От старого циника, такого, как я, ждут исключительно шкурных мотивов. И не ошибаются чаще всего. Вот только у меня был сын, Олег. В КГБ не приветствуют личные связи, но КГБ давно не существует, а ФСБ — его жалкое подобие. За своего сына я готов был умереть, и уж, конечно, я без колебаний убил бы за него. Поздние дети — самые любимые. Похож на меня: такой же ветер в голове по молодости. И все же он был чудесным парнем: не думал, что мне придется хоронить его. Когда это произошло, а полиция так и не смогла дать мне ответ о причинах, я подключил к делу все свои старые связи, благо их оставалось еще предостаточно.

В молодости никогда не веришь в теорию вероятностей, и удача, кажется, всегда на твоей стороне. Олега угораздило ввязаться в азартные игры в одном из заведений Будаева. Ему еще не было восемнадцати, и они это отлично знали. Проигравшись в дым, он залез в долги — занял крупную сумму, которой его снабдил Константин Круг. Когда Олегу не удалось вернуть ее в срок, он попытался скрыться, и Круг отправил за ним эту мразь, Хаджилаева. Тот нередко выполнял подобного рода поручения, но был туп и агрессивен: столкнувшись с сопротивлением жертвы, просто озверел. Заметать следы он не умел, но каждый раз его крышевали. Жанна Троцкая, не моргнув глазом, остановила расследование убийства. Думаю, теперь вам понятны мои мотивы. Остается лишь одно, и это может сильно вас расстроить, поэтому, если ваше любопытство удовлетворено, можете прекратить чтение и удалить это письмо.

Если же вы решились читать дальше, тогда расскажу вам кое-что еще. Когда в расследовании всплыло ваше имя, я сразу вспомнил его. В силу профессии у меня отличная память на имена и лица, я никогда их не забываю, даже спустя десятки лет. Вашу фамилию забыть сложно вдвойне. Мария Зауэр, заслуженный деятель культуры, чья деятельность едва не сорвала продвижение нужного кандидата на выборах. Забегая вперед: нет, исполнителем был не я, и оружие было другим. И я отлично знаю, что чувствуешь, теряя близкого человека, уж простите за высокопарный слог.

У вас хватило смелости продолжать расследование, несмотря на угрозы, и, думаю, вы простите меня за этот маленький тест. Если вы намерены пойти дальше, то в приложенном графическом файле вы найдете внутренние контакты исполнителя, а также человека, принимавшего решение о ликвидации. Оба они сейчас занимают высокие посты в правительстве, и, боюсь, физически устранить их не смог бы даже я. Однако они отлично знают о том, что «Закат» разрабатывал психотронное оружие, не имея представления, что оно собой представляло. Возможно, вы захотите надолго отравить им жизнь, которая, уверяю вас, и без того полна тревог?

В том же графическом файле — пароль к моему аккаунту, я отключил верификацию. Мне он больше не понадобится. Удачной охоты, и, пожалуйста, не говорите сестре. Не уверен, что она сможет держать это в себе, а если мои бывшие коллеги выйдут на вас, то сами понимаете. Знаете, почему именно «Закат»? Мы все сознавали, что дни страны сочтены, да, возможно, и наши тоже. Но закат все еще полыхает, и люди продолжают умирать по вине таких, как они. Таких, как я. Прощайте, Ян Александрович.

Б. М. Староверов.

P.S. Вы чертовски похожи на моего сына».

Ян долго сидел в прострации, глядя в экран, пока не защипало в глазах. Потом глубоко вздохнул и прислушался. Из спальни сестры не доносилось ни звука: Инесса мирно спала, не ведая ни о каких демонах прошлого. Надолго отравить им жизнь, значит? Похоже, что он только что отравил жизнь самому себе. Ян открыл графический файл, о котором писал Староверов, и вздрогнул, прочтя имена. Вот, значит, как. Конечно, он предпочел бы заниматься чистой наукой, а не сводить счеты с убийцами из высших эшелонов власти. «Удачной охоты». Проклятье, он ученый, а никакой не охотник.

Была бы мама жива… Он все еще помнил ее лицо: неизменно веселое, с неиссякаемым огнем оптимизма в глазах — с тем, который он все еще видел в глазах сестры. Ян открыл страницу Proton Mail и вошел в аккаунт «Заката», воспользовавшись присланным паролем. Затем создал письмо, указал первого из получателей и, горько усмехнувшись, начал писать:

«Слово силы: вакарамд. Проклинаю беспечностью, светом заката и огнем пожара. Проклинаю властью страха, ночными тенями и голосами умерших…»