...И навести, наконец, порядок в Хогвартсе (джен)

Рэйвен Руквуд всегда была не по возрасту сообразительной девочкой. Общению со сверстниками предпочитала книги и беседы с кем постарше, детским шалостям — продуманные каверзы, походам по магазинам, играм в куклы и вышиванию — узкие улочки Старого города и исследования букинистических и антикварных лавок. К восьми годам она без особого труда могла скрыться от дуэньи даже без магии; знала все лазейки из миланского поместья Руквудов в такой большой и интересный внешний мир; была знакома с доброй половиной миланской шпаны; с профессионализмом опытного домушника прятала по всему поместью маггловские журналы и всерьёз готовилась к побегам из "пансиона для благородных девиц", куда cara mamma⁽¹⁾ намеревалась отправить её через пару-тройку лет (к вящему недовольству самой Рэйвен).

Однако когда ей исполнилось восемь, стало ясно, что пансиону повезло: Рэйвен с мамой в экстренном порядке отправились в Британию.

Дорогой папенька, большую часть времени изволивший высылать им деньги и являться на пороге только по праздникам (что, насколько Рэйвен знала, более чем устраивало обе стороны), ввязался в какую-то политическую дрязгу и оказался на стороне проигравших. Победители, в свою очередь, выставили ряд условий — и пришлось Рэйвен вместе с мамой сменить солнце и жару Италии на промозглую серость Британских островов.

Рэйвен, конечно же, никто ничего объяснять не собирался — но, в конце концов, что стоит той, кого в прошлой жизни называли Ровеной Рэйвенкло, отделить зёрна информации от плевел ругани, обмолвок и подслушанных скандалов?

Британское поместье встретило их сыростью и запустением. Судя по всему, caro papà⁽²⁾ не особенно заботился об их нынешнем доме.

...В тот день Рэйвен узнала, что её благовоспитанная матушка способна ругаться не хуже сапожника Педро, и окончательно уверилась в мысли, что все разглагольствования о том, чего "юной благородной леди не следует делать" — чушь собачья.

* * *

Спустя полгода Рэйвен Руквуд с полной ответственностью могла заявить, что это место много лучше их предыдущего дома.

Во-первых, здесь не было лишних людей. Во-вторых, здесь была огромная неисследованная библиотека, до которой ещё не успели добраться взрослые с их манерой прятать всё, что "не пристало видеть юным леди". В-третьих, тайные ходы! Было ещё и в-четвёртых, и в-пятых, и в-шестых...

В общем, Рэйвен от поместья была в полном восторге — в отличие от её матери.

Её мама, чистокровная итальянка (в девичестве Медичи, между прочим!), привыкшая к роскошной, вольготной жизни и к вращению в светских кругах, до сих пор (спустя целых полгода!) не могла смириться с переездом. В отличие от самой Рэйвен, полюбившей поместье если не с первого, то со второго взгляда точно.

Иногда Рэйвен казалось, что единственное, что останавливало Марию Медичи от того, чтобы взять дочь в охапку и, наплевав на все договорённости, рвануть на материк (нательный крестик — экстренный межконтинентальный портал, подарок бабушки — мама не снимала никогда) под крыло старшей родни — искренний энтузиазм самой Рэйвен. Она, впрочем, старательно гнала от себя подозрения: ведь это бы значило, что мама ценит и любит дочь гораздо сильнее, чем Рэйвен привыкла считать. А это, в свою очередь, потребовало бы от Рэйвен уделять маме больше внимания и любви в ответ.

Нет, Рэйвен абсолютно не была готова тратить силы и время на перестройку их отношений. Уж точно не когда в её распоряжении оказалось удивительное и неисследованное поместье!

Так они и жили: cara mamma писала письма, заламывала руки, до стекольного звона ругалась с поверенным и едва ли не каждый вечер причитала, что загнётся в этой ужасной стране, в этом кошмарном поместье, засохнет как bella rosa nel Giardino dei dolori ⁽³⁾ и кто же тогда позаботится о её piccola uccellina ⁽⁴⁾, её carinа corvа⁽⁵⁾? А carinа corvа исследовала поместье.

К причудам матери она относилась снисходительно: в конце концов, не всем же в прошлой жизни довелось быть Ровеной Рэйвенкло, и если у матери не хватало мудрости осознать их положение и отыскать в нём выгоду — что же, у Рэйвен мудрости хватит на двоих.

Даже с учётом того, что прошлая жизнь представлялась ей лишь красочным, но расплывчатым сном.

Именно поэтому сейчас вместо вышивания под аккомпанемент очередного витка бесконечных матушкиных причитаний Рэйвен ползла по перекрытию под потолком библиотеки в попытке пробраться в закрытую её часть. Зачаровали её на совесть, но на проникновение восьмилетних девочек-ведьмочек с шилом в пятой точке и знаниями Ровены Рэйвенкло (неполными, но всё же!) они явно не рассчитывали.

А зря. Весьма досадное, между прочим, упущение!

Рэйвен доползла до очередного шкафа, обхватила балку руками и ногами, перевернулась вниз головой и аккуратно расцепила ноги. Удовлетворённо хмыкнула, когда мыски её туфелек едва-едва коснулись верхней части книжного шкафа — и отпустила руки.

Приземление вышло пыльным. Рэйвен закашлялась, покачнулась (не упасть, не упасть!) — но удержалась.

И замерла испуганным воришкой: она-то не упала, а вот кое-что другое...

На рассохшемся паркете тускло блеснули осколки того, что секунду назад было стеклянным шариком — и тут же исчезли в сером тумане, неумолимо тянущемся вверх. Рэйвен торопливо отползла подальше, вспоминая все возможные щиты — но туман сжался в женскую фигуру и девочка замерла: она узнала эту женщину.

Кассандра Трелони. Провидица.

Секундой позже женщина заговорила.

— ...В год Бурь страх застит деревья, а на небосвод вернутся четыре звезды. Задуют ветра потерь, но Четверо снова станут Одним, и мир придёт в Кабанье логово.

Провидица рассеянно улыбнулась и истаяла.

Рэйвен Руквуд — нет, уже Ровена Рэйвенкло — до боли закусила большой палец, бездумно вглядываясь в поблескивающие осколки. Безмолвные и бесполезные.

Она вспомнила.

До года Бурь по на скорую руку сделанным вычислениям оставалось чуть больше трёх лет.

* * *

Спустя три года, несколько сотен прочитанных книг и неимоверное количество вычислений, расчётов и опытов Рэйвен Руквуд аккуратно задвинула свой чемодан на полку Хогвартс-экспресса, дождалась, пока состав тронется, послала последний воздушный поцелуй маме и со вздохом опустилась на сиденье, откидываясь назад. Её немного потряхивало от предвкушения — время, наконец, пришло.

Главная гипотеза всей её второй жизни требовала проверки.

Рэйвен — Ровена — позволила себе двухминутную передышку, а потом вынула из кармана маленькую серебристую птичку. Сложила руки лодочкой и аккуратно подула — птичка под её дыханием встрепенулась, подняла головку и тихо чирикнула.

Ровена улыбнулась.

— Найди мне барсука, змею и льва, — прошептала она.

Птичка понятливо наклонила головку, вспорхнула и, сделав по купе круг почёта, вылетела в коридор.

1) Дорогая мама (итальянский).

Вернуться к тексту

2) Дорогой папа (итальянский).

Вернуться к тексту

3) Прекрасная роза в Саду Горестей.

Вернуться к тексту

4) Маленькой пташке.

Вернуться к тексту

5) Милом воронёнке.

Вернуться к тексту

Кингс-Кросс был... шумным, ярким и суетным.

И, честно говоря, больше напоминал цыганский рынок, чем вокзал волшебников.

— Здесь... миленько, — после паузы сказала мама. Я благодарно улыбнулся её попытке ободрить меня: назвать здешний бардак "миленьким" лично у меня бы язык не повернулся.

Папа вздохнул.

— Может, всё-таки Дурмстранг?

— Хогвартс, — мотнул головой я. — Прости, пап.

Ответный папин вздох больше напоминал стон умирающего.

— Не понимаю, что ты так за него уцепи...

— Радош, мы это уже обсуждали, — с нажимом перебила мама. — Хогвартс так Хогвартс. В конце концов, ему там учиться, не тебе.

Я нервно хихикнул.

— Когда-нибудь я тебе расскажу, пап. Но явно не сегодня.

— Да ты и сам не знаешь, паршивец! — Папа шутливо нахмурился и растрепал мне волосы. — У-у, совести у тебя нет!

Ага, если бы.

Нет, года два назад я жил спокойной жизнью обычного румынского ребёнка (ну, насколько можно назвать обычным мальчика, твёрдо знающего, что в прошлой жизни его звали Годрик Гриффиндор) и честно собирался поступать в Дурмстранг. А потом мне на глаза попалась лондонская газета за 1999 год. Ну как попалась: папа принёс, для пар по зарубежной политике, которые читал в, собственно, Дурмстранге старшим курсам.

В газете говорилось ни много ни мало о падении Хогвартса.

Вот тут-то меня и накрыло, да.

Основательно так накрыло, всей памятью и личностью Годрика, а заодно и сбывшимся кошмаром — как молотом по голове. Хогвартс — пал?.. Как, когда, почему?!

Газету я зачитал до дыр, а потом долго сидел в комнате, приходя в себя: всё-таки до этого я был Гавриилом Гриффином, девяти лет от роду, и больше всего на свете боялся, что мама узнает о съеденном без разрешения пироге, а теперь...

Теперь я тоже был Гавриилом Гриффином. И при этом — Годриком Гриффиндором. Который буквально положил жизнь на защиту Хогвартса и только что узнал, что величайшее детище всей его (прошлой, но всё же) жизни... уничтожено?

В общем, я уже тогда понял, что костьми лягу, а Хогвартс — в развалинах или нет — увижу. И чем скорее, тем лучше.

Но для этого надо было как минимум попасть в Англию.

За ужином я собрал всю свою решительность в кулак и осторожно поинтересовался у папы, что там с Хогвартсом (резать — так наживую). Как оказалось, всё не так уж и плохо: школа функционирует и даже принимает учеников. А страшный заголовок — всего лишь отголосок гражданской войны двухлетней давности (той самой, из-за которой Дурмстранг лишился директора Каркарова).

— Отлично, — заявил я. — Тогда я поеду в Хогвартс!

Мама уронила вилку.

Отец подавился пивом.

Я улыбнулся так широко, как только мог.

...Споры затянулись надолго. Я призывал на помощь все свои запасы красноречия (а когда они заканчивались — запасы упрямства); клятвенно божился, что вылечу из Дурмстранга на вторую неделю без права восстановления; пообещал за полгода выучить английский (благо, там не учить, а, скорее, вспоминать надо было); поругался с папой, помирился с папой, демонстративно сбежал из дома, потом сбежал из дома ещё раз; демонстративно же сдал полный курс английского за три месяца вместо обещанных шести; освоил курс молодого бойца; едва не довёл папиного бывшего студента до заикания просьбами рассказать о Британии; но своего таки добился — и через год папа имел весьма информативную беседу с нынешней директрисой Хогвартса.

Итогами этого разговора оказались удовлетворены все: Минерва МакГонагалл заполучила одного из ведущих специалистов континента по темномагическим проклятьям в качестве приглашённого лектора по ЗОТИ для старших курсов через годик, аврорат — консультанта по темномагичке, папа — возможность лично посетить место развоплощения этого их Тёмного Лорда и покопаться в архивах аврората (ну и британскую визу), а я — место в Хогвартсе на следующий год.

И вот мы здесь, как сказала бы Хельга. На платформе девять и три четверти, за полчаса до отправления поезда.

Я разглядывал Хогвартс-экспресс со смешанными чувствами. С одной стороны — удобно: зачарованная платформа, централизованное прибытие первокурсников, всем известная точка посадки. С другой — поезд, идущий несколько часов; не защищённый толком ничем... Возможно, во мне слишком сильна память о прошлом — но, чёрт побери, у них же совсем недавно была гражданская война! Судя по маминому взгляду (и горсти амулетов), она со мной была полностью солидарна.

Родители помогли мне затащить в купе чемодан, прочли на два голоса лекцию о безопасности и дисциплине, пообещали слать передачки, а так же каждую неделю требовать отчёт о школьной жизни, и отбыли: папу ждал аврорат, а маму — встреча с риэлтором (выделенная доблестным Министерством корпоративная квартира не понравилась никому из нас).

Я откинулся на спинку сиденья, невидяще глядя перед собой. Всего несколько часов — и я увижу Хогвартс. Каким он стал? Осталось ли в нём хоть что-то из того, что мы когда-то закладывали?

И каково мне будет там — одному?

Дверь купе открылась и я вздрогнул, выныривая из своих мыслей.

— О, привет, — улыбчивый парень лет семнадцати заглянул внутрь. — Можно к тебе?

— А, да, заходи, — я поспешно мотнул головой.

— Первый раз в Хогвартс? Первокурсник? — Он закинул чемодан наверх и уселся напротив. Я кивнул. — А я семикурсник. Последний год, представляешь? Сам не верю! — Он рассмеялся и протянул руку. — Деннис Криви.

— Гэврил Гриффин. А ты с гриффиндора, да?

— Как ты... А, шарф, — Деннис хлопнул себя по лбу. Поезд тронулся, и я закусил губу, загоняя поглубже волнение. — Волнуешься, да?

— ...Да.

Хоть и не о том, о чём ты мог бы подумать.

— Не переживай, всё будет хорошо. — Он сочувственно улыбнулся. — Рассказать тебе что-нибудь про Хогвартс?

— Да, пожалуйста! Про факультеты, если можно. — Я постарался улыбнуться максимально жалобно. — Я читал, но...

— ...Слышать от тех, кто там был, совсем другое дело, — понимающе закончил Деннис. — Конечно. Ну, их четыре, и самый лучший, разумеется, гриффиндор. Наш факультет сам Гарри Поттер заканчивал, так-то! И большая часть Отряда Дамблдора оттуда. — Я присвистнул: Поттера, сумевшего в семнадцать прикончить взрослого тёмного мага (да ещё и, судя по всему, высшую нежить), я уважал. И, чёрт побери, приятно было слышать, что мой факультет взращивает таких людей. — Наш факультет для храбрых и отважных!

— А остальные?

— Ну, на рэйвенкло идут умники, — Деннис весело фыркнул. — Они странноватые, но хорошие ребята. Как и хаффлпафцы, ну, они трудолюбивые и дружелюбные. И всегда могут найти еду! А вот слизерин... — Он запнулся, подбирая слова, но продолжить так и не успел: в дверь постучали. — Да? Открыто!

— Здравствуйте.

За дверью обнаружилась девочка — темноволосая, тоненькая, с породистым лицом и каким-то потерянным, болезненным взглядом. Над её головой кружила маленькая серебристая птичка. Круг, другой — и птичка, чирикнув, устремилась прямо ко мне. Я автоматически вскинул руку, перехватывая её в полёте — птичка была холодной и странно-знакомой. Её хозяйка тут же впилась в меня глазами.

Деннис дружелюбно улыбнулся.

— Привет, я Деннис Криви. Ты меня ищешь, да? Что у тебя случилось?

— Нет, я не к тебе, — девочка мотнула головой, не сводя с меня глаз, и закусила губу, явно на что-то решаясь. — Я к нему.

— О, Гэврил, так она твоя подружка? Что же ты сразу не сказал! — хохотнул Деннис. Я открыл было рот, чтобы возразить — но было что-то этакое в её взгляде, что-то неуловимо знакомое — и я медленно кивнул. — Заходи к нам!

— Я... Нет, я на минуточку. Мне нужно кое-что ему сказать. Наедине, — она несмело улыбнулась, и я улыбнулся в ответ, начиная подниматься. Но Деннис замахал руками:

— Нет-нет, сиди, мне всё равно ещё нужно в купе старост заглянуть, — он подмигнул. — Я ещё вернусь, но пока — купе в вашем распоряжении! И всё-таки, как зовут твою милую подружку?

— Ровена, — хрипловато сказала девочка, нервно облизнув губы. — Меня зовут Ровена.

Я замер в нелепой позе.

О.

Ох.

Неужели?..

— О-о, прекрасное имя! Ну всё, не смею вам больше мешать.

Деннис выскользнул за дверь, заботливо её прикрыв.

Я, не глядя, сел обратно. Птичка в моих руках довольно чирикнула.

— Тебя... Ты... Ровена?

— А ты — Годрик.

Птичка выбралась из моих ослабевших пальцев.

Я почувствовал, как губы сами расползаются в глупой улыбке. Ро шмыгнула носом.

Через секунду я уже стискивал её в объятиях, чувствуя, как стремительно намокает плечо и часто-часто моргал, пытаясь не разрыдаться тоже.

Птичка кружила над нами и радостно чирикала.

...Вот что меня всегда в Ровене поражало — так это её умение быстро брать эмоции под контроль. Через пять минут и одну чашку маминого чая о недавней истерике напоминали только покрасневшие глаза, а она уже спокойно сидела рядом, пила вторую чашку чая и бодро излагала мне свою теорию перерождений.

Обожаю. И вот эту манеру сыпать терминами и расчётами — тоже.

— Погоди, — я мотнул головой и вскинул руки. — Я понял, но не понял. Давай так, я буду говорить, а ты поправишь? — Ро с усмешкой фыркнула и кивнула. — Три года назад ты наткнулась на пророчество и вспомнила, что ты это ты. Так?

— Так.

— Исходя из пророчества и каких-то своих вычислений ты решила, что если ты себя помнишь, то есть шансы, что и мы тоже. Так?

— Не совсем. Я решила, что раз я есть в этом времени, то почему бы не быть и вам. Что вы помните, я не особенно надеялась.

— Ну хорошо, — я потёр лоб. — И ты высчитала, что в этом году в Хогвартс-экспрессе максимальный шанс встретить нас всех вместе?

— И сделала поисковую птичку, — Ровена весело блеснула глазами. — Как видишь, моя теория подтверждается.

— Да уж. — Мы, не сговариваясь, посмотрели на птичку, устроившуюся аккурат между нами. Она высунула голову из-под крыла и вопросительно чирикнула. — И что дальше?

— Ну, — Ро пожала плечами и поставила пустую чашку на стол. Я радостно оскалился, чувствуя, как вскипает в крови предвкушение: слишком хорошо мне было знакомо это выражение её лица. — Пойдём найдём Сэла и Хель?

* * *

Все, кто знали Сэмюэла Сметвика, сходились в одном: он всегда был сообразительным и самодостаточным мальчиком. Что, впрочем, не слишком удивляло: всё-таки, если твоя мать скончалась, когда тебе не было и пяти, а отец — один из ведущих целителей Мунго, весьма, к тому же, преданный своему делу (и успешно эскапировавший горе в работу), волей-неволей станешь и самодостаточным, и сообразительным. Как говорится, хочешь жить — умей вертеться.

А уж вертеться Сэм Сметвик умел ещё с прошлой жизни.

Ах, бедный ребёнок, вздыхали сердобольные тётушки. Вот же скользкий шкет, восхищённо качали головой студенты и практиканты.

Так или иначе Сэмюэл прекрасно умел добиваться от окружающих желаемого и не стеснялся этим пользоваться. Поэтому, несмотря на то, что отец был на дежурстве, до Хогвартс-экспресса Сэм добирался не один. Дружная компания интернов и целителей, перешучиваясь и закидывая его советами, доставила Сэма вместе с чемоданом на вокзал чуть ли не к моменту подачи состава, внимательно проследила за тем, чтобы он в этот состав уселся; напоследок вразнобой пожелала хорошего пути, весёлой учёбы и увлекательного захвата Хогвартса и, десять раз уточнив, не забыл ли он билет, кошелёк, палочку, мозги, завтрак и обед, отбыла столь же стремительно, как и появилась.

Сэм проводил взглядом последнюю лимонно-жёлтую мантию и, удовлетворённо вздохнув, откинулся на сиденье. До отправления оставался ещё целый час, за который он собирался обстоятельно позавтракать, переодеться и приятно провести время с чашечкой чая и собственными записями: намедни ему приснилась ещё парочка тайных ходов, и это обязательно следовало занести в дневник, а позже — проверить.

Через полчаса Сэмюэл потянулся, бросил взгляд на постепенно наполняющийся волшебниками перрон и удовлетворённо кивнул сам себе: по плану самое время было отпереть заранее заблокированную дверь и готовиться к знакомству с будущими сокурсниками.

В первый момент он даже не понял, что его так зацепило в толпе снующих по перрону людей. Но что-то дёрнуло, неприятно царапнуло по вниманию — и Сэм нахмурился, уже целенаправленно высматривая это "что-то".

"Чем-то" оказалась семья волшебников — отец, мать и сын; внешность нетипичная для аристократов — пейви? С виду ничего особенного: мать — улыбчивая и невысокая, у отца эмблема аврората на плече (насколько Сэм знал и смог разглядеть, не убойный отдел, но кто-то из экспертизы), мальчик примерно его возраста, темноволосый и темноглазый.

И этот мальчик его чем-то неуловимо раздражал. Даже бесил: вот прям настолько, что язык чесался сказать гадость, а кулаки — врезать.

Сэм вздохнул и отвернулся от окна. Ну что же, он в своём репертуаре — не успел сесть в поезд, уже обзавёлся личным врагом. В том, что он не сумеет просто оставить бедного парня в покое, Сэм не сомневался ничуть: он ещё по прошлой жизни (знакомой в основном из снов и грёз) хорошо запомнил правило: "Врать себе в мыслях и желаниях — последнее дело".

И почему-то был подспудно уверен, что и незнакомый пока мальчик просто так это не оставит.

Сэм тряхнул головой, сосредотачиваясь на здесь-и-сейчас: в купе как раз заглянул вихрастый мальчик с робким "можно". Дружелюбная улыбка, пара дежурных фраз, капелька интереса — и вот его новый друг уже увлечённо делится подробностями собственных сборов. Сэм без особого труда поддерживал лёгкую беседу, краем глаза нет-нет, да и поглядывая в окно — взгляд будто сам раз за разом возвращался к тому семейству.

Что-то в мальчике-за-окном было не так.

— ...Хоть поем нормально. А то с утра только бутерброд перехватил, — жалобно вздохнул его попутчик. — Будешь яблоко?

— Да, спасибо. Смотри, у меня остались сэндвичи, хочешь?

Конечно же, его новый друг хотел.

Скоро в их купе подсели ещё двое — девочка постарше и мальчик их возраста — и Сэм с чистым сердцем самоустранился из беседы, вовремя вставляя "угу", "ага" и "ну офигеть!". Мальчик-за-окном интересовал его гораздо больше.

Да что же с ним не так?

— ...Ну очень похож на моего друга!

Мальчик-за-окном кривовато улыбнулся, забираясь в вагон.

Сэм — Салазар — сглотнул. В пальцах хрустнуло, разламываясь, яблоко, потёк по рукам липкий сок — он не обратил внимания, занятый попыткой уложить в голове случайно пойманную мысль.

Такого, конечно, не могло быть (потому что не могло быть никогда), но этот парень был болезненно, неуловимо, нелогично и так невыносимо сильно похож на Годрика.

И это, чёрт побери, было проблемой.

Это было охренеть какой проблемой!

Поезд рывком тронулся, заставив его чуть не свалиться с сиденья, а девочку (Марта, Рэйвенкло, второй курс) — ойкнуть. Почти сразу в купе заглянули какие-то ребята, явно Мартины друзья, позвали её с собой. Остальных позвали тоже, обещая какие-то посиделки в начале состава; мальчики согласились, а вот Сэл с улыбкой покачал головой.

Ему отчаянно хотелось побыть одному.

Впрочем, быстро перехотелось: стоило ребятам окончательно уйти, а Сэлу — позволить себе расслабиться, как в коридоре послышались голоса.

— Да меня чуть kondratiy не хватил, когда я эту новость увидел!

— Ну ты хоть сразу смог узнать, что всё хорошо. А я осознала прям в тот же год! Кстати, кто такой kondratiy?

— Понятия не имею. Кто-то вроде полтергейста? Я это выражение у русского кузена услышал.

Мерлин, да Сэл узнал этот голос раньше, чем смог увидеть в щель незакрытой двери его обладателя.

И с некоторым трудом подавил желание быстро захлопнуть чёртову дверь и подпереть посильнее. Это только привлекло бы лишнее внимание.

Последнее, что ему сейчас нужно — внимание этих двоих.

"Пожалуйста, пусть они пройдут мимо".

Сэм зажмурился и растёр ладонями лицо. Стало даже хуже: с закрытыми глазами сходство этих двоих с Годриком и Ровеной становилось почти абсолютным. Те же интонации, манера говорить, словесные обороты...

Они остановились прямо напротив его купе. Помолчали.

— Ну что, поехали?

— Да. Давай. Как договаривались. Она где-то ближе к хвосту...

— Нервничаешь?

— Очень.

"Я тоже, — мысленно взвыл Сэл. — Пройди мимо, ну пожалуйста, пройди мимо".

...Ну, ему никогда не везло в таких вещах.

У мальчика на пороге в руках маленькая серебристая птичка, а в глазах — отчаянная, болезненная надежда. И, чёрт, этот взгляд просто невозможно не узнать.

Резко вспотели руки и скрутило живот.

Годрик Гриффиндор.

Пару секунд они просто смотрели друг на друга, потом мальчик — Годрик! — кривовато улыбнулся.

— Привет.

— Привет, — Салазар улыбнулся в ответ, незаметно вытирая ладони о сиденье. Вдохнул поглубже и первым протянул руку. — Я Сэм...Сэмюэл. Но лучше Сэл.

— Рик. Вообще Гэврил, — спешно исправился Годрик, расцветая уже другой, полной облегчения улыбкой. — Но Рик мне нравится больше. Так... правильнее.

Салазар закусил изнутри щёку, чтобы не наделать глупостей (и не наговорить гадостей) — всё это было уже слишком. Просто слишком.

— Рад познакомиться, Рик. Будем друзьями?

* * *

— Брайдинн, Хельга!

Хельга, разумеется, моментально распределилась на хаффлпафф. Кого-нибудь удивляет факт, что девочка, как две капли воды похожая на Основательницу, поступила именно туда? Меня — ни капли.

— Руквуд, Рэйвен!

Ровена вышла к Шляпе, не отрываясь от книги. Не глядя, типичным Ровениным жестом одной рукой нацепила на себя артефакт, уселась... Шляпа молчала минут пять. Я более чем уверен: старательно не мешала Ро дочитывать.

Зал изнывал в нетерпении. Ровена вздохнула и захлопнула книгу.

— Рейвенкло!! — радостно и несколько поспешно возвестила Шляпа. За столом Рейвенкло захлопали; Ровена водрузила Шляпу на место, безошибочно раскрыла своё чтиво на нужной странице и, чудом не споткнувшись по дороге — годы практики, не иначе — отправилась за свой стол. Я ностальгически вздохнул: некоторые вещи не меняются никогда.

— Сметвик, Сэмюэл!

Сэл... Сэл был слишком похож на Салазара. Такого, каким бы он мог стать в нормальных условиях, без этой нескончаемой войны, без нашей... ссоры.

Мы проболтали всю дорогу (сначала вдвоём, потом Ро привела Хельгу), легко находя темы для разговора и старательно избегая прошлого — первая неловкость ушла как будто её не было, будто бы мы не познакомились буквально только что, а знали друг друга с детства — и это было одновременно так хорошо (боже, я невероятно по нему скучал!) и так... болезненно-странно. Будто ранку, покрывшуюся корочкой, расковыривать.

Ещё было немного стыдно. Я ведь так и не извинился, а сейчас даже если и извинюсь — он попросту не поймёт. В то, что Салазар вспомнил нас, я не верил: слишком хорошо помнил брошенное в ярости, холодно-чеканное "Больше никогда!... Никогда моя нога не ступит в Хогвартс!!"

...В общем, я бы ни капли не удивился, не задержись Шляпа на его голове ни секунды.

Однако Шляпа молчала. Я нахмурился. Сэл искоса глянул на меня.

— ...Слизерин, — с сомнением произнесла Шляпа.

Сэл улыбнулся, поймав мой взгляд, и, отсалютовав Шляпой, направился к своим змейкам.

Утютю, змеюка слизеринская.

Остальное распределение ничего интересного не обещало. Я вздохнул и устроился поудобнее: из-за несостоявшегося поступления в Дурмстранг я находился в самом конце списка. Ну что ж, зато рассмотрю Большой зал — интересно всё-таки, что изменилось за время нашего отсутствия.

— Гриффин, Гэврил!

Наконец, Шляпа опустилась на мою бедовую головушку. Привет, милая, давно не виделись...

— Создатель, — мягко зарокотало в голове. — Давно Вас не было, добро пожаловать! Вас, думаю, можно не спрашивать...

Я усмехнулся. Ну да, куда же мне ещё, кроме как к себе-любимому.

— Выбор есть всегда, — фыркнула Шляпа. — Вот например юному господину Сэмюэлу я предлагала гриффиндор, но он, видите ли, решил пощадить Ваши нервы! Как по мне, ему там самое место...

Погодите-ка. Сэмюэл?.. Я недоумённо моргнул. Это она про Сэла сейчас, что ли?! ДА КАКОЙ НАФИГ ГРИФФИНДОР????

— И вот не делайте такое лицо, Создатель. У него, между прочим, такой... потенциал, — это она сейчас этак вежливо про шило в заднице? — Такой темперамент. Весьма разносторонняя личность.

Я усилием воли подобрал челюсть (благо, под Шляпой не видно) и убрал нервный тик.

Дожили. Собственная Шляпа отчитала как мальчишку.

Гриффиндор встретил меня аплодисментами и дружелюбием.

Я мельком оглядел свой стол, помахал радостному Деннису, уселся рядом с ним и с интересом уставился на стол преподавателей: ага, вот директор МакГонагалл, толстяк по левую руку от неё — Слизнорт, декан слизерина, коротышка-полугоблин с восторжённым лицом — Флитвик, декан рэйвенкло. Декан хаффлпаффа, видимо, вон та полноватая улыбчивая женщина.

А кто, интересно, декан гриффиндора?

— Директор МакГонагалл, — пожал плечами Деннис. — За три года так и не нашлось никого на пост декана, так что она совмещает. А мы ей помогаем по мере сил.

Я неопределённо хмыкнул. Что-то вот мне подсказывает, что нынче на гриффиндоре царит махро-овое самоуправление.

Речь директрисы я по большей части пропустил мимо ушей: меня гораздо больше занимали призраки, сновавшие туда-сюда. Серьёзно, я насчитал штук семь, откуда столько?

Спрашивать Денниса я не стал: призраки по щелчку пальцев не появляются, а шестнадцатилетнему мальчишке вряд ли так уж была интересна история Хогвартса.

После ужина (довольно вкусного, колония Хогвартских домовиков явно процветает) нас повели в гостиную факультета — и вот тут обнаружилась первая крупная проблема: защитный механизм, встроенный в лестницы, отчётливо так сбоил. И, судя по словам Денниса (он оказался нашим старостой мальчиков), сбоил давно.

Нда, чувствую, только лестницами и призраками дело не ограничится. Завести, что ли, блокнотик для записи проблем?

Надо будет не забыть подать эту мысль Ро.

В гостиной и спальнях в основном всё осталось по-прежнему — я имею в виду принципы расселения, конечно же; приятным открытием оказалось то, что они провели водопровод и наладили отопление. Меня поселили в комнату с ещё двумя мальчиками, Оскаром и Мэтью — при этом Мэтью учился на пятом курсе, а Оскар был первачком. Менторская система в действии!

Уединиться мне удалось только через час: пока разбирали вещи, пока укладывались, пока болтали... Я не выдержал, сбежал в туалет — спать, конечно, хотелось зверски, но нужно было кое-что обязательно проверить.

Оказавшись один, я включил воду, привычно щёлкнул пальцами и с интересом уставился на возникшего передо мной домовика.

— Чего желает молодой мастер?

— Молодой мастер желает полог тишины на свою кровать и полный отчёт по Хогвартсу.

Домовик на миг замер — и виновато дёрнул ушами.

— Бинки просит прощения, но у молодого мастера нет доступа к такой информации.

Ну здрасьте-приехали! Я скрестил руки на груди и прищурился. Так, а ну-ка...

— Бинки, каков мой статус в Хогвартсе на текущий момент?

— Молодой мастер находится в статусе Наследника Дома Гриффиндор. — Голос Бинки сделался из виноватого виновато-почтительным. — Молодой мастер является несовершеннолетним...

— Так. Необходимым условием получения титула Главы является совершеннолетие?

Домовик мелко-мелко закивал. Я восхищённо покачал головой. Эта зараза меня опознала! И записала в ученики!

Вот ведь... Хогвартс!

Но как же я, чёрт побери, рад, что он всё ещё живой.

Признаю, в первые две-три недели я с головой ушёл в исследование новых порядков Хога и всего того множества изменений, что появились, пока нас не было. И не я один: Сэл явно обживал свою змеятню и захватывал власть, Ровена днями пропадала в библиотеке (а ночами — бродила со мной по коридорам), Хельга активно заводила друзей. Пересекались мы в основном на уроках и приёмах пищи, спешно обменивались информацией и снова разбегались. Тогда же и возникла у нас мини-традиция собираться за одним столом (обычно у меня или Хельги): сидеть вместе было гораздо удобнее (да и приятнее, чего уж там). Деннис пытался как-то раз убедить меня, что это плохо и так нельзя, но я заявил, что в уставе Хогвартса не запрещено, а что не запрещено — то разрешено, и твёрдо стоял на своём. Деннису не помогли ни всё его красноречие, ни призванная на помощь Алисия, староста девочек. Упорство, с которым он донимал меня несколько дней подряд, тоже не помогло, и на гриффиндоре от нас отстали (я, в конце концов, тоже могу быть весьма красноречивым). Воронам в целом было плевать, барсуки посматривали с одобрительным уважением, а что уж там Сэл своим змеям наговорил — не знаю и знать не хочу, но они к нам тоже не лезли. Смотрели, правда, косо; но какое нам дело до взглядов?

Собственно, только своей увлечённостью Хогвартсом я и могу оправдать то, что случившееся в тот день стало для меня неожиданностью.

В начале октября Ровена, прекрасная дама Артуровских времён, женственная и величественная, изящная и благородная… Явилась в Большой Зал с утра пораньше с короткой стрижкой под мальчика.

Хельга подавилась соком. Сэл прыснул и спрятал лицо в ладонях, пытаясь не заржать.

Я звучно впечатал ладонь в лоб.

Ровена с видом царственным и непоколебимым прошествовала к столу воронов — сегодня мы в виде исключения базировались у них — и почти ласково опустила на голову икающему от смеха Салазару толстенную "Трансфигурацию для начинающих".

— Ай! Ну за что, я же молчал!

— Ты громко думал, — припечатала Ро. — И достаточно громко ржал.

— Так, может, это я от восхищения твоей неземной красотой, — вскинул руки этот змеёныш. — Рик, подтверди!

— Подтверждаю, стрижка тебе идёт, — Ровена села рядом, и я мстительно растрепал непослушные вихры её волос: в этой жизни по матери Ро была итальянкой и волосы у неё были под стать характеру, кудрявые, чёрные и непослушные. — Но с чего такие перемены?

— Неужели влюбилась? — поддел Сэл. И тут же получил тычок под рёбра от Хельги.

— Невежливо о таком спрашивать! И вообще, смеяться над симпатиями девушки — последнее дело. Особенно над симпатиями Рэйвен!

— Да не влюбилась я!

— А что тогда? — я прищурился. Интуиция подсказывала, что дело нечисто.

— ...Жвачка, — после паузы буркнула Ровена, утыкаясь взглядом в тарелку.

Я моргнул.

— Что?

— Жвачка, Рик, — раздражённо повторила она. — Мне в волосы влепили жвачку. Доволен?

— И какой мудак посмел...

— Неважно.

— Почему, — зло прищурился Сэл. — Очень даже...

— Неважно, — с нажимом перебила Ровена, поднимая на нас тяжёлый взгляд. — Волосы не палец, отрастут.

Я открыл было рот, чтобы возразить — но перехватил взгляд Салазара и промолчал.

— Слушайте, я давно хотела спросить, — неловкую тишину нарушила Хельга. — Почему вы зовёте Гэврила Риком? Разве не логичнее было бы "Гэб"?

— Ну, ему так больше нравится, — пожал плечами Сэл, пока я хватал ртом воздух в попытке понять, какого, собственно, чёрта.

— Она не помнит до конца, — прошептала мне на ухо Ро. — Как ты до той газеты, понимаешь?

Я понимал. Мог бы и сам догадаться, в общем-то — как минимум, Хельга ни разу не назвала Ровену Ровеной, только Рэйвен; да и Сэла периодически называла Сэмом... Но я упорно не хотел замечать очевидного, пока меня носом не ткнули. И, чёрт, это оказалось неожиданно больно.

Наверное, поэтому я так и не спросил у Ровены, кто всё-таки прилепил ей жвачку.

А ближе к обеду, после совместного зельеварения, меня отозвал в сторонку Сэл.

— Над ней издеваются, — серьёзно сказал он. — И это уже переходит границы.

Я нахмурился.

— Доказательства? Имена?

Он покачал головой.

— Я только сегодня убедился. Сначала жвачка, да и бледновата она сегодня — а пять минут назад услышал краем уха, мол, дочке Пожирателя со змеями самое место, и что надо бы стрижку под стать преступникам подровнять.

Кулаки сжались сами собой.

— Кто?

— Старшие барсуки.

Судя по взгляду, Сэл подумал о том же, о чём и я.

На что способны озлобленные подростки мы знали очень хорошо.

Мы успели почти вовремя. Их оказалось шестеро, и только двое из них были барсуками. Ещё трое оказались львятами (Алан, Мэг и Джин; все старшекурсники) и один — с рэйвенкло. Мальчики держали бледную, обмякшую Ро, а одна из девочек уже отстригла несколько прядей и недвусмысленно примерялась к уху.

Дальше я не всматривался: был занят впечатыванием своих кулаков в их рожи. И занимался этим с переменным успехом до тех пор, пока Сэл не рявкнул во всё горло:

— Годрик, мать твою!!

— А? — Я врезал Алану поддых и обернулся, краем глаза наблюдая за остальными.

— Ей совсем плохо, помоги!

Я до боли закусил губу: Ровена, белее мела, лежала на коленях Салазара.

— Что делать?

— Ты за ноги, я за руки, — скомандовал он. — И-раз, два...

Поднять её мы не успели: из-за спины Сэла вылетела Хельга — и застыла соляной статуей.

— Ровена, — хрипло выдохнула она, бледнея буквально на глазах.

— Хель, что...

— Я позвал, — раздражённо пояснил Сэл. — Думал, повлияет на барсуков. Не отвлекайся! Р-раз..

— Мобиликорпус вам на что, идиоты? — рыкнула, отмирая, Хельга. Ро, повинуясь взмаху её палочки, взмыла в воздух. Сэл звучно хлопнул себя по лбу. — Подстрахуйте! Бегом!

До медкрыла мы и впрямь почти бежали, переругиваясь и вводя Хельгу в курс дела. Колдомедичка, обнаружив на пороге перепуганных нас, только головой покачала, лёгким взмахом руки перехватывая контроль и опуская Ровену на кушетку.

— Что с ней? — выдохнул я, чувствуя, как пальцы Сэла впиваются в предплечье. Хельга тихо всхлипнула, сжимая ладонь другой моей руки.

— Вот сейчас и проверим, — успокаивающе улыбнулась мадам Помпфри, накладывая комплекс диагностических чар. — Ну-ка... Ничего страшного, всего лишь, хмм, женское недомогание и переутомление. Ах, рейвенкловцы, вечно доводят себя до магического истощения, — она недовольно поджала губы. — Ну всё, всё, идите отсюда, дайте ей отдохнуть. Кроме тебя, мальчик! Дай-ка я обработаю твои ссадины.

Сэл и Хельга ждали меня снаружи.

— Ну что?

— Спит, — покачал головой я. — Медичка сказала, что всё в порядке, но ещё пару дней ей лучше побыть в больничном крыле.

Хельга выдохнула и медленно сползла по стеночке на пол.

— Слава Мерлину и Моргане...

— Ты чего? — удивился я. — Всё же не так страшно было.

Сэл странно на меня посмотрел.

— А ты знаешь, отчего умерла Ровена Рейвенкло?

— От болезни, — глухо отозвалась с пола Хельга, поднимая на меня тяжёлый взгляд. — Она умерла от болезни. А ты, Годрик, идиот.

— Сама такая, — обиделся я. — Мне-то откуда было знать?

Хельга вздохнула и потёрла лицо.

— ...Ладно, извини, — она с примирительной улыбкой протянула руку и я помог ей встать. — Я перепугалась. Но и вы хороши. Ладно Рик, но ты, Сэл! Ты же вроде Сметвик? Неужели не знаешь ни мобиликорпус, ни простейших диагностических?

— Забыл, — мрачно признался Сэл. — Веришь, нет — растерялся и даже не подумал о спецчарах.

Я понимающе хлопнул его по плечу. Сам я о палочке в тот момент тоже не вспомнил, по привычке используя грубую силу и невербалку. Хельга покачала головой.

— И что будем делать?

— Вы их запомнили?

— Конечно, — фыркнул Сэл. — Два барсука, три львёнка и воронёнок. Плоховато своих дрессируете! Мне вмешаться?

— О, не переживай, своими я сам займусь.

— Нет уж. — Хельга мрачно улыбнулась. — Давайте-ка лучше я.

Мы с Салазаром переглянулись и закивали.

Когда Хель так улыбалась, вставать на её пути было себе дороже.

* * *

— И что это было?

— Женское недомогание, тебе же сказали, — лениво откликнулась Ровена.

С момента выписки прошла неделя. День выдался на удивление тёплым, и в большую перемену мы выбрались к озеру — греться на солнышке, дышать свежим воздухом и обсуждать всякое, не предназначенное для чужих ушей.

— Ну за дуру-то меня не держи, — Хельга сморщила нос и сосредоточенно его почесала. — Недомогание недомоганием, а полное магическое истощение — совсем другое дело.

Я вздохнул и перевёл взгляд на озеро. За прошедшую неделю Хельга провела изумительную подстрекательскую кампанию и дети, напавшие на Ро, медленно, но верно становились изгоями сами. А Хель, дождавшись её выписки, переключилась на выяснение подробностей. Чем и занималась вот уже неделю с истинно барсучьим упорством. Мы с Салазаром с её подозрениями были полностью согласны, но мудро переложили допрос Ровены на хрупкие женские плечи: опыт, сын ошибок трудных, недвусмысленно намекал, что если у кого и есть шанс добиться ответа — так это у Хельги.

— Ладно, ладно, возможно, я пыталась...

Момент появления у Сэла в руках метлы мы самым позорным образом пропустили. Как потом утверждал Сэл — таков был план, хотя я подозреваю, что ему просто надоело слушать спор девочек. И пока они вяло переругивались, а я залипал на озёрную гладь (вы никогда не замечали, что женские голоса — не визги, а тихий говор — на фоне обладают неплохим таким умиротворяющим эффектом?), он деловито оседлал взятый невесть откуда "Нимбус" и взмыл вверх.

Очень-очень быстро.

— А-а-А-А-А! — Сэл направил метлу вниз, чуть не впечатался в дерево, вильнул вправо, влево, сделал странный зигзаг над лесом...

— САЛАЗАР!!! — Хоровой вопль вышел на диво слаженным, как и комплекс заклинаний. О да, мы бывали весьма дружны в некоторые моменты... Впрочем, я прекрасно помню точно такое же хоровое перепуганно-осуждающе-яростное-нужноеподчеркнуть "ГОДРИК", а также "РОВЕНА" и "ХЕЛЬГА"... Как легко догадаться, лучше всего наша слаженность проявлялась в минуты опасности (или долбоклюистости) одного из нас.

— ...А ч-т-то сразу Салазар? — Под неусыпном нашим контролем Сэл таки приземлился. Отцепил подрагивающие руки от метлы, поспешно с неё слез и, едва ли не отбросив подальше, уселся прям на мокрую землю. — М-мерлин и Моргана, да чтоб я ещё раз...

— Чтоб ты ещё раз!! — прошипела Хельга. — Куда, ну вот куда тебя понесло? Мало нам Ровены с её самоубийственными порывами?!

— Да хотел скорость квиддичных мётел проверить, — поморщился Сэл. Я хмыкнул.

— Проверил?

— Как видишь, — буркнул он. — Кстати, в Запретном лесу я заметил кое-что странное...

— Не переводи тему, — рыкнула Хельга. — Какого чёрта, Сэл?!

Он отвёл глаза и пожал плечами.

— Захотелось.

Я тихонько прыснул в кулак. Хельга возвела очи горе.

— О-о Мерлин, за что вы мне, а? Что ты, что Ровена!

— А, кстати, что — Ровена? — заинтересовался Сэл. Ро с преувеличенным интересом уставилась на собственные ногти.

— А Ровена попыталась восстановить Выручайку, — ядовито (очень по-Сэловски!) отозвалась Хельга.

Я аж закашлялся от таких новостей.

— Че-его?

— Того! — Огрызнулась Ро. — Они ухитрились почти уничтожить мою выручай-комнату! Адским пламенем! Мою прекрасную Выручайку!!

— А я предлагал поставить защиту. — Не удержался, да. Ответным взглядом Ро можно было что-нибудь поджечь. — Ладно, ладно! Но почему восстанавливать-то одна полезла?

— Думала, справлюсь, — сердито буркнула она. — Оказалось — нет. Сил маловато.

— Ну даёшь... Вот вроде умница, но как выдашь иногда!

— Именно. Мы же сейчас кто?

— Кто? — почти в один голос спросили мы. Хельга глянула на нас с некоторым превосходством.

— Мы дети, — припечатала она. — А у какого ребёнка хватит сил восстановить один из сложнейших конструктов Хогвартса?

Мы переглянулись. Звучало... логично.

— Ладно, я поняла, — мрачно вздохнула Ровена. — Сначала подрасти, потом Хогвартс чинить.

Хельга довольно кивнула, а я тихо порадовался, что попросту не успел заняться хоть бы и теми же лестницами.

Судя по кривой усмешке Сэла, он думал примерно о том же.

— И что теперь делать?

— То же, что и все, — пожала плечами Хельга. — Учиться, расти, веселиться. Быть ребёнком.

— Рик! — Голос Хельги возмущённым колокольчиком звенел на весь зал. — Ну хоть ты им скажи!

Я прикрыл глаза и, стараясь не улыбаться — некоторые вещи не меняются никогда, а одной упрямой северянке всегда было плевать на то, к какой фракции кто принадлежит — повернулся к девочке.

— И тебе доброе утро, Хельга. Что им сказать?

Кому "им" вопроса не возникало ни у кого: Хельга, ничтоже сумняшеся, ухитрилась перетащить с головой ушедших в книги Сэла и Ро к себе за стол. На этом процесс и встал: наши маньяки-книголюбы отвлекаться на еду не спешили.

— Они же так не позавтракают!!! — пыхтела в праведном возмущении Хаффлпаф. — А у нас сегодня полёты и ЗОТИ! Ну Гэврил!!!

— А что сразу Гэврил, — я закусил губу, чтобы не смеяться. — Ладно-ладно, не смотри на меня так! Сейчас всё будет.

Если вам кажется, что отнять у ребёнка конфету легко, то вы никогда не пробовали отнять у ребёнка конфету. Так вот Сэл и Ро — те же дети, только вместо конфет книги. Если хочешь отнять книгу и выжить, нужна практика! Годы практики! Десятилетия практи… Гхм. В общем, ура тому, что резерв пока не позволяет этим двоим использовать заковыристые проклятия.

Ах, Ровена-Ровена... Прекрасная дама моего сердца, вечный источник моих проблем и объект любви и заботы... Самая большая неприятность в жизни каждого мужчины... Проще говоря — младшая сестра. Не по крови, конечно, но без всяких сомнений — по духу. Я вздохнул и, отобрав у неё очередную книгу, подсунул тарелку с овсянкой.

После вчерашнего разговора у озера мы все дружно задумались о том, чем же заняться — и Ро с Сэлом, кажется, слишком буквально восприняли сказанное Хельгой "учиться". Я пока размышлял над более философским вопросом: быть ребёнком — это вообще как? Получалось ли у меня быть ребёнком раньше, до Хогвартса?

И получится ли у меня быть ребёнком сейчас? Здесь? С ними?

Я тряхнул головой, проследил за тем, чтобы завтрак Ровена всё-таки ела, а не игнорировала и обернулся к Сэлу.

Если Ровена была сестрой, то Салазар был мне... другом. Самым близким, чуть ли не единственным. Побратимом. Ближе-чем-братом.

Я мог доверить ему всё, начиная от собственной жизни и воли и заканчивая Хогвартсом.

О, как я ругал себя за собственную вспыльчивость и упрямство! Знал же, знал, что Салазар может вскипать так же мгновенно, а обиды помнит долго...

Даже когда он ушёл, Салазар не предал меня. Ни одна из тайн Годрика Гриффиндора — коих он знал предостаточно — или Хогвартса — коих он знал и того больше — не стала достоянием гласности.

Больше всего на свете я хотел извиниться. Но в той жизни мы так и не встретились после ссоры ни разу, а в этой...

— Спешу тебя разочаровать, если это попытка легиллименции — у тебя получается из рук вон плохо, — отвлечённо сообщил предмет моих тяжких дум, не отвлекаясь от чтения. Я фыркнул.

— Это попытка воззвать к совести.

— Смешно, — согласился Сэл.

— Не будь букой, ты расстраиваешь Хельгу.

— Какая жалость.

— Сэл. Сэл. Сэл. Ну Сэл. — Я растянулся на столешнице и состроил максимально жалобную рожу, заглядывая ему в лицо. — Ну Сэ-эл.

И пнул его под столом несколько раз.

— Да ты задрал! — Он сдался через минуту, захлопнул книгу и уставился на меня. — Ну чего?!

— Спорим, я быстрее съем завтрак?

— ...Серьёзно?

Я только ухмыльнулся. Сэл прищурился.

— И если я выиграю, ты перестанешь отвлекать меня от чтения?

— А если я — поможешь с домашкой по истмагу.

— ...Вы так хорошо ладите, — внезапно сказала молчавшая всё это время Хельга. — Даже удивительно.

— Что удивительного? — Я почувствовал, как ёкнуло сердце. Ну вот зачем она!..

— То, насколько остальные ребята разобщены. — А, так она об этом... Фух. — Я имею в виду, дружить с другими факультетами — это же так здорово и полезно, но почему-то вокруг очень мало примеров такой дружбы. Ну, кроме нас.

— А и правда, — внезапно поддержал её Сэл. — Неплохо бы сделать что-то с этим.

— Показать им, что разные факультеты — не преграда дружбе! — Хельга решительно хлопнула ладошками по столу. — И это, кстати, то, чем вполне может заниматься ребёнок.

— Ещё нужен совместный праздник...

Мы с Ровеной обменялись паническими взглядами: энтузиазм этих двоих и скорость, с которой план буквально на глазах обрастал подробностями, пугали.

Но мысль была... хороша.

Я украдкой покосился на забравшегося а кресло с ногами Сэла. Тот воплощал собой истинно слизеринскую невозмутимость, внаглую читая "справочник тёмных чар" посередь гриффиндорской гостиной. Что он тут забыл, спросите вы? Ну, придуманный вчера за завтраком план было решено начать выполнять как можно быстрее.

Вот и сидим второй день подряд то я у змеек, то Сэл у львов, воплощаем, так сказать, межфакультетскую дружбу.

— Гриффиндор, ты решил во мне дырку взглядом просверлить? — поинтересовался этот Ужас Подземелий (куда там местной типалегенде Снейпу!). Даже глаз от книги не поднял, зараза.

— Любуюсь идиллической картиной. — Ехидство вылезло само. Да и как с ним иначе? Почти рефлекс... — Вот никак не разберусь, то ли чужой среди своих, то ли свой среди чужих.

Вышло немного грустно.

Я уверен, что он до сих пор многое не помнит — к примеру, нашу ссору не помнит точно. Иначе бы обходил меня десятой дорогой.

Сэл хмыкнул, поднял голову — вау, какая честь — подарив мне тяжёлый взгляд.

— Ты слишком много думаешь, Гриффиндор. Заканчивай, тебе вредно. Это прерогатива Ровены, помнишь?

— Да ну тебя!

Я кинул в него подушкой и вернулся к собственному чтиву.

За время нашего отсутствия в мире живых к фауне Хогвартского озера добавился гигантский кальмар — и, чёрт, мне до смерти хотелось изучить эту тварь получше! А, как известно, проверенный способ изучить кого-то получше — буквально почувствовать себя в его шкуре.

Ну и ещё я небезосновательно подозревал, что совершеннолетие — не единственное условие перехода в статус Главы. Хельга была права, да и Хог всё-таки не дурак: мы дети, и возможности у нас пока что детские. Если мы попробуем встать во главе Школы сейчас — нас это попросту сломает и в лучшем случае убьёт. А значит, что?

А значит, надо расти, развиваться, становиться сильнее. Раньше неплохим подспорьем были войны и Охота (на мантикор, например) — но сейчас, боюсь, меня не так поймут (даже родители), заяви я, что хочу убить мантикору.

Зато вот попробовать анимагию мне никто не мешал. И заодно — проверить гипотезу Ричардсона о том, что можно выбрать, в кого превратиться. Если коротко и без всякой заумной лапши, Ричардсон считал, что долгое, медитативное наблюдение за животным, максимальное ему подражание и духовное единение позволят в него обратиться.

И да, я считал, что гигантский пресноводный кальмар — идеален для оборота. Это же, ну, круто!

Поэтому ночью я во всей своей гриффиндорской красе стоял на пирсе и вдохновенно пытался приманить кальмара. На хлебушек.

Сэл стоял рядом, скептически щурился и держал корзинку с фруктами и мясом: на фрукты кальмар не приманился, мясо было следующим на очереди после хлебушка.

— Кальма-ар, — протяжно завывал я. — Кальмар-кальмарчик, выплынь-выплынь на бережок!

— По-моему, хлеб тоже не работает, — заявил Салазар, ёжась на октябрьском ветру. Я вздохнул, с сожалением глянул на зажатый в руке кусок булки (вкусной, между прочим!) и, размахнувшись, швырнул его в озеро.

— Ладно, уговорил. Давай мясо.

Как выяснилось, мясо кальмару нравилось. Хотя Сэл потом утверждал, что я просто достал несчастное головоногое, швыряясь едой.

В общем, первый кусок я кинул в воду как прикорм, а вторым принялся размахивать — и вот тут-то кальмар показал себя.

Ну как — себя? Щупальце. Одно большое щупальце, высунувшееся из воды и лёгким движением смахнувшее меня с пирса в эту самую воду.

Какое счастье, что мама с папой научили меня плавать, а прошлая жизнь — что делать, чтоб не утонуть.

— Мерлин и Моргана, Годрик, ну вот за что ты мне? — яростно шипел Сэл, вылавливая меня из озера.

— З-за г-грехи п-п-прош-шлой ж-жизни, — простучал зубами я. Холодрыга невозможная!

— Я так не!.. — он осёкся, на секунду задумался — не перестав, впрочем, накладывать на меня комплекс согревающих, сушащих и диагностических чар. — ...Ладно, проехали. Пошли к Хельге, пусть глянет на всякий.

Иногда я его обожаю. За мантию, в которую он меня укутал, за моментально высохшую одежду, за полотенце на волосах — их он сушить не рискнул...

Молча обожаю. Потому что если, упаси Мерлин, ляпнуть такое вслух, эта змеюка вся ядом изойдёт. Знаем, проверяли.

— Гриффиндор, а ты не охренел ли? — поинтересовался самый ядовитый змей здешних подземелий следующим вечером, останавливаясь у облюбованного мною кресла и упирая руки в боки. Явно у Хельги подсмотрел, сам-то он всегда скрещивал их на груди. — Это вообще-то МОЁ кресло!

Ага, а ещё его плед и его учебник по чарам. Надо же узнать, до чего додумались потомки...

— Слизерин, — сосредоточенно шмыгнул носом я, переворачивая страницу. Ночное купание давало о себе знать: в горле першило, с платком я не расставался. Но пить то, что сварила местная колдомедичка — нет уж, увольте! — А не пойти ли тебе лесом? Запретным?

— Закапаешь учебник соплями — отравлю нахрен.

— Отберёшь плед — Хельге нажалуюсь. — Я снова шмыгнул носом. Сэл с минуту посверлил меня взглядом, потом тяжело вздохнул.

— Я понял, это такой способ развести меня на бодроперцовое зелье...

— Да ты просто гений дедукции!

— Гриффиндор, к твоему сведению, можно было ПРОСТО ПОПРОСИТЬ!

— И ты бы сварил? — Я скептически вздёрнул бровь. Его, кстати, жест.

— Нет, конечно, — моментально отозвался он. — Ещё чего!

— Вот то-то и оно. — Я безмятежно улыбнулся, возвращаясь к чтению. Ещё и демонстративно носом шмыгнул, заставив Сэла страдальчески скривиться.

Операция по обращению в кальмара единогласно была отложена нами до моего выздоровления. Как и информирование об этом девочек.

— Давно хотел спросить, — задумчиво поинтересовался староста слизерина. — Почему вы друг друга по факультетам называете?

Мы переглянулись, очень по-ровеновски фыркнули и ответили одновременно.

— Насущная необходимость.

— Старая привычка.

Переглянулись снова и расхохотались.

Приближался ноябрь, а вместе с ним и Самайн.

Превратиться в кальмара мне так и не удалось, зато львята и змеи окончательно смирились с периодическим присутствием Сэла в нашей гостиной (а меня — в его), а Ровена подружилась с младшим курсом барсуков и медленно, но верно завоёвывала очки репутации среди воронят. Следующим шагом в прекрасном плане "сделай Хогвартс дружным" был совместный праздник, и эти двое — Сэл с Хельгой — конечно же, собирались использовать для этого Самайн.

— Ничто так не сближает, как совместные жертвоприношения, — жмурилась Хельга за завтраком, смачно вгрызаясь в тост.

— Труднооспоримый факт, — хмыкнула Ровена. — Но жертвоприношения запрещены.

— Ты ещё скажи, что ритуалистика запрещена!

Ровена вскинула брови и улыбнулась.

Хельга страдальчески застонала.

— Что, серьёзно?!

— Не ной, обойдёмся хлебом, фруктами и молоком. — Я сосредоточенно заворачивал сендвичи в салфелку: день предстоял длинный, до Самайна оставалось меньше недели, а мест, которые следовало бы проверить, было много. Ближе к Самайну Грань становится тоньше, всякая мелкая гадость так и норовит пролезть в наш мир — и вот что-то мне подсказывает, что Хогвартские отпугиватели нечисти-нежити примерно в том же состоянии, что и лестницы. — Я тут подумал, что, может, оно и к лучшему. Подавители наверняка на ладан дышат, добраться до них сейчас невозможно — Хог не пустит, я пробовал — а на хлеб с молоком ничего страшнее Пака не придёт.

— Ну, значит, используем вечеринку, — пожал плечами Сэл. — Вы все дружно забыли, что сейчас принято отмечать Хэллоуин. Тыквы, шалости, костюмы. И организовывать ничего не придётся, вечеринка по-любому будет.

Ровена отставила кубок и нахмурилась.

— К слову о шалостях. Кто-нибудь уже видел Добрых Соседей?

Мы переглянулись. Это и правда было странным: обычно жители Холмов в это время уже вовсю выползали в мир.

— Нет, — медленно сказал Сэл. — А ведь у Хогвартса Соседи всегда были проблемными.

— Зато призраков навалом. Я ещё на распределении заметил, их и в обычное-то время штук шесть минимум, а в последнее время всё больше.

— Погоди. Шесть?

— Ну да. Четыре факультетских, Миртл и Биннс. Пивза не считаем, он полтергейст.

— Стоп! Значит, всё это время у меня был факультетский призрак?! — возмутилась Ровена. Я прыснул: ну конечно, как так, что-то любопытное ускользнуло от её глаз. Трагедия! — Почему я узнаю об этом только сейчас? Да я даже не видела его ни разу! Он что, меня избегает?!

— Твоего факультетского призрака зовут Елена Рэйвенкло, — лениво отозвался Сэл. — Конечно, она тебя избегает. Я бы тоже избегал того, кто настолько сильно похож на дорогого мне умершего человека, но точно им не является. Это больно.

И тут меня прошило осознанием: а ведь так бы всё и было. Если бы не Ро со своей птичкой, мы бы впервые увиделись только на распределении.

И даже не заговорили бы. Потому что разные факультеты, и потому что Сэл прав: это больно.

Мерлин и Моргана, да мы вчетвером могли отучиться семь лет на одном курсе, в одном замке, и так и не узнать в сокурсниках друг друга!

Судя по хмурой ровениной мордашке, она тоже дошла до этой мысли.

— ...Так, ладно, — я хлопнул руками по столу, прерывая мрачную паузу. — Отставить грустные мысли. Давайте вернёмся к подготовке!

— Я могу попробовать разговорить домовиков, — задумчиво сказала Хельга. Сэл кивнул:

— Тогда я прогуляюсь до Холмов, погляжу, как там дела. Рик, займётесь призраками?

— Замётано.

Так и сделали.

Призраками я решил заняться вечером того же дня — чего откладывать? Ровена пошла со мной, но вид имела задумчивый и трогать её я не решился. Когда у неё такое лицо, соваться к ней — себе дороже!

Благо, пентаграмму удержания я помнил и сам. Сил — ура статусу Наследника и доступу (хоть и урезанному) к Источнику Хогвартса — тоже должно было хватить. Оставалось выбрать место.

И вот с этим-то и возникли сложности: ритуальный зал Хогвартс мне открывать отказался.

Я потоптался рядом с горгульей, загораживающей вход. Вздохнул. Почесал голову.

— А если я скажу "пожалуйста"?

Горгулья показала мне язык.

Чёрт.

— Ро...

— М?

— А Выручайка совсем того, да?

— Они пожгли её Адским Пламенем, — рассеянно отозвалась Ро. — Даже я бы не рискнула сейчас туда соваться.

Я вздохнул. Нет, был ещё вариант с Тайной Комнатой Сэла, но со всеми этими перестановками в замке (канализация, системы обогрева...) я понятия не имел, где искать вход.

— Я поняла, что такое Пивз, — внезапно сказала Ровена.

Я аж воздухом подавился.

— А Пивз-то тут причём?!

— Ну, мы же решили заняться призраками, вот я и начала думать. Ладно призраки, но полтергейст в замке — это уж совсем край, вот не может такого быть. Даже с учётом времени хоть как-то защита да работает, Источник же никуда не делся! Картинка никак не складывалась. Я думала, думала, крутила и так, и эдак... А потом поняла!

— А я нет, — буркнул я. Но Ро было уже не остановить.

— Пивз не полтергейст!

— А кто тогда? По всем признакам — он и есть.

— Я покажу, — усмехнулась она. И громко позвала: — Пивз!

Я был уверен, что не сработает, но Пивз действительно возник над нами, складываясь в шутливом поклоне.

— Чего-чего угодно Наследнице Рэйвенкло от старенького Пи-ивза? — по-бараньи проблеял он.

— Видишь? — победно глянула на меня Ро. — Он назвал меня Наследницей!

— Он мог нас подслушать, — я заинтересованно скрестил руки на груди. Ровена закатила глаза.

— Ага, аж три раза. Скажи, ты часто его в коридорах ночью встречал? Я вот — никогда.

Я задумчиво кивнул: действительно, несмотря на громкую славу Пивза, мы ни разу не сталкивались лично. Хотя однокурсники постоянно жаловались на его проделки.

— Допустим. Но я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Го-одрик, ну не тупи! К тому, что Пивз напрямую связан с Хогвартсом, конечно. А это возможно только в одном случае. — Не то, чтобы я понял, как она пришла к этому выводу, но кто я такой, чтобы останавливать торжествующую Ровену? — Так что хватит ломать комедию. Пивз — хотя какой Пивз, кто вообще придумал это имя? — это Джек, настоящий Хранитель Ключей Хогвартса.

Пивз усмехнулся, как-то сразу становясь серьёзнее и внушительней.

— Как пожелает Госпожа Ровена.

— ...Так вот зачем им полувеликан, — внезапно озарило меня. — Джек попросту не пускает никого из людей на свою должность!

Не-полтергейст с достоинством одёрнул короткий камзол.

— Пока я здесь, я не посмею оставить доверенное мне место. — Он пожал плечами и шкодливо ухмыльнулся. — Но кто-то должен отпирать двери, выращивать тыквы, таскать ёлки и делать всю прочую неинтересную земную работу!

Ровена удовлетворённо кивнула.

— Хороший выбор, — заметила она. — Годрик, я молодец?

— Ты просто великолепна, — я потрепал довольную собой Ро по волосам. — Я бы никогда не догадался.

— Так что ты хотел-то? Пентаграмму?

— Уже, в общем-то, неактуально, — пробормотал я. — Джек, нам нужно тихое место для разговора.

— Следуйте за мной, Господин Годрик. Хоп-ля! — наш Хранитель Ключей сделал сальто в воздухе и взмахом руки открыл экспресс-портал.

Сэл явился на завтрак почти под конец и выглядел при этом жутко довольным и возмутительно бодрым. Мне даже захотелось ему врезать, чесслово.

— Прекрасные новости, — заявил он, плюхаясь на скамью между мной и моим соседом по спальне. Оскар вздрогнул и торопливо отодвинулся. — Я ходил на Холмы. Так вот, сиды открыты, но пусты! Добрые Соседи ушли! Там сто-олько всего можно...

— Это ужасные новости, — прервала его Хельга. — Сэл, ты дурак? Они бы ни за что не оставили дома без причины, да ещё и открытыми.

Мы с Ровеной тревожно переглянулись. На лице Сэла медленно проступало осознание.

— Надеюсь, далеко ты не полез, — пробормотала Ро. Сэл помотал головой.

— Я не настолько отбитый.

Хельга хмыкнула.

— Ну-ну. В общем, поговорила я с домовиками, они говорят — лет двадцать назад приходил сильный маг — в статусе Наследника Слизерина, между прочим! И принёс в Хог какую-то тёмную вещь. И оставил. Вот с тех пор народы Дану и стали отсюда потихоньку сваливать. А года четыре назад некто Гарри Поттер эту вещь уничтожил.

— Возможно, — медленно сказала Ровена, — но только возможно! — это была филактерия. Я что-то слышала краем уха об увлечениях последнего Наследника Слизерина. Он же Том Реддл, он же Лорд Волдеморт. И тогда Народ Холмов можно понять: если филактерия подключилась к Источнику Хогвартса...

Сэл скривился.

— Не знаю и знать ничего не хочу. Что насчёт призраков?

— А ничего, — пожал плечами я. — Хорошая новость: Пивз — это Джек, наш Хранитель Ключей, а потому о происходившем в Хогвартсе он знает почти всё. Плохая: засилье призраков началось лет тридцать-сорок назад, когда окончательно упразднили ритуалистику. Нет очищающих ритуалов — нет нормального барьера.

— Ну почему, это тоже хорошая новость, — возразила Хельга. — Это значит, что какой-то серьёзной проблемы, требующей срочного решения, нет. Просто так сложились обстоятельства. Думаю, раз филактерия уничтожена, Добрые Соседи потихоньку начнут возвращаться; а с призраками мы разберёмся как подрастём.

Мы переглянулись. Я пожал плечами, Ро кивнула.

— Ладно. И что теперь? Вечеринка?

Сэл и Хель обменялись одинаково-хищными улыбками.

— Вечеринка.

Вечеринка не удалась.

Нет, поначалу всё шло неплохо: план-минимум "сделать так, чтобы на вечеринке были хоть в каком-то количестве представители каждого из факультетов" увенчался успехом почти без нашего участия; Хельга присоединилась к команде организаторов; я шёл как её "плюс-один", а Сэл раздобыл себе приглашение самостоятельно. Путём долгих обсуждений — Ро хотелось танцевать, но не хотелось взаимодействовать с людьми, Хель хотелось потусить с Ро, но она уже вписалась помогать в проведении, Сэл мрачно предрекал, что явление Ровены народу будет встречено народом неблагосклонно, я просто ждал, когда же они хоть до чего-нибудь договорятся — было выяснено, что на вечеринку мы идём втроём, а Ро сидит в своей башне и делает домашку. В принципе, сильно недовольной она не выглядела.

Вечеринка проводилась в одном из пустующих классов (вот ещё один пункт в книжечку "что надо исправить в Хогвартсе, когда вырасту"!), руками энтузиастов убранном и расширенном чарами до размеров небольшого зала. Работу я оценил: чары, пусть и не особенно долговечные, наложены были на совесть.

Музыка и закуски тоже были на высоте, а вот атмосфера подкачала. Сначала я думал, что постепенно народ войдёт во вкус, но время шло, а веселее как-то не становилось. А ещё по залу противно сквозило.

Сэл, большую часть времени тусивший где-то поблизости, тоже особенно весёлым не выглядел. Я тронул его за локоть, отвлекая от Сложного Выбора между тарталеткой с авокадо и тарталеткой с икрой.

— Я чего-то не понимаю в вечеринках или здесь как-то... тухло?

Сэл открыл рот, но ответить не успел: сзади истошно завизжала девушка. Мы резко обернулись, метнулись туда: Сэл к бьющейся в конвульсиях старшекурснице (Маргарет, кажется), я — к окну, в которое она смотрела за секунду до.

От окна отчётливо тянуло холодом. А за стеклом маячила фигура в тёмном рваном балахоне.

Миг — и фигура устремилась в сторону леса.

Я проводил её взглядом и обернулся.

— Ну что? — тихо спросил Сэл. Я недовольно скривился и так же тихо ответил.

— Оно ушло.

Сэл поджал губы, но промолчал.

Рыдающую Маргарет увели в больничное крыло. Атмосфера была окончательно испорчена: вместо веселья по залу расползалась тревожность.

Я потёр лоб.

— Кажется, с выводами об отсутствии Проблемы мы поспешили.

— А я говорил, что в Лесу что-то странное, — мрачно отозвался Сэл.

Мы, не сговариваясь, вздохнули.

* * *

Идея пойти в Запретный Лес родилась почти сразу после той вечеринки, но была отложена до рождественских каникул: большая часть учеников разъезжалась по домам, вероятность того, что за нами кто-то увяжется, была минимальна. А проверить, во что выросли заградительные посадки Хельги, хотелось. Да и та заоконная хтонь... Путём изучения учебников с картинками и допросов меня мы пришли к выводу, что больше всего это похоже на дементора. Вопрос, что дементор забыл около Хогвартса, оставался открытым.

Сложнее всего было с родителями — причём даже не с моими, а, внезапно, с мамой Ровены. Мои собирались в рабочую экспедицию куда-то в Перу и были только рады моему решению (хотя десять раз переспросили, точно-точно ли я не в обиде), Хельгины отнеслись к просьбе дочери абсолютно спокойно, отец Сэла был на дежурстве, а вот мама Ро... Их разговор длился не меньше часа, по большей части на итальянском, и в какой-то момент Ровена даже повысила на маму голос — о, это были очень познавательные пять минут итальянской ругани. Никогда бы не подумал, что Ро может так орать.

Зато через эти пять минут они почти спокойно попрощались. Ро повернулась к нам, сдула с глаз непослушную прядь отрастающих волос и довольно улыбнулась.

— Порядок. Я остаюсь.

Так что в Запретный Лес мы шли полным составом. Взяли термосы, перекус, оделись потеплее — и двинулись.

Опушка ничего особенного из себя не представляла, мы миновали её без задержек. По словам Хельги, дальше можно было выйти на единорожьи тропы; а ещё дальше — встретить кентавров. Снега было не очень много, шли мы бодро, попутно обсуждая, являются ли гоблины расой, а кентавры — существами, и забрались довольно глубоко.

— ...А теперь иди и скажи гоблинам, что они существа.

— Ну тут ведь как. Иди и скажи кентаврам, что они раса!

— Слушайте, давайте закругля... Пчхи! Закругляться. Холодает. — Сэл поёжился, плотнее затягивая шарф.

— А и правда, что-то мы увлеклись. Хель?

— А? Да-да, минуту, — расеянно отозвалась Хельга, внимательно изучающая какое-то деревце. — Сейчас пойдём...

— Хельга, прямо сейчас!

Сэл толкнул меня вбок, отвлекая от девочек.

— Тебе не кажется, что это похоже на вечеринку?

— Я уверен. — Я дёрнул подбородком, не отрывая глаз от появившейся между деревьев фигуры в драном балахоне. — Надо уходить.

Фигура подняла голову, и я шагнул вперёд в странном, лихорадочном желании разглядеть, что же у этой твари под капюшоном.

— Рик, что ты... Годрик!

Под капюшоном была темнота.

И она затягивала.

Дементоры, всплыло из глубин памяти. Стражи Азкабана, вставшие под знамёна Тома Реддла и так и не вернувшиеся на пост после его смерти.

Смерть... Какое интересное слово. В принципе, смерть — это не так уж и плохо, верно?

Я отстранённо смотрел в темноту под капюшоном. Темнота была всё ближе.

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Здоровенный серебристый барсук разъяренно взревел, одним ударом лапы отшвыривая от меня тёмную тварь. Я резко вздрогнул, приходя в себя, схватился за палочку.

— Годрик! Используй самые светлые воспоминания и кастуй!

Ровена уже вскинула палочку — эхом на её слова отозвался гневный крик орлана и ворона, входящих в стремительное пике. Тёмные силуэты отшатнулись, по ушам будто ультразвуком ударило. Я встряхнул ватной головой, обернулся. Ро, Хель...

— Где Сэл?!

Группа тварей собралась вокруг чего-то, в середине группы разгоралось характерное сияние. Сердце скакнуло всполошенным зайцем. Сэл!!!

— Экспекто Патронум!!! — Не позволю!!! Ярость вскипела в венах, ударила в голову, сделала мысли кристально-чистыми. Счастливые воспоминания?

…Хогвартс построен. Мы вчетвером, не веря, что работа наконец закончена, смотрим на замок с озера. Ровена рассмеялась первой… Мой ученик — старший, первый, сам впервые уничтожает маникору, превратив пугающее нападение на лагерь в познавательный урок для младших… Мама печёт пирог на мой день рождения; отец, посмеиваясь, шутливо сетует на моё упрямство: мне разрешили поехать в Хогвартс вместо Дурмштранга… Мальчик в купе улыбается странно-знакомо и протягивает руку — «Я Сэл, Сэмюэл»… Ровена и Хельга находят меня на первом нашем завтраке, хватают за руки, тащат за стол — мы сидим вместе... Мы вчетвером радостно смеёмся над смешным снежным големчиком…

Серебристое пламя, вырвавшись из палочки, вгрызлось в толпу дементоров; обернулось грифоном, разметало мерзких тварей на клочки. Я бросился вперёд — Сэл буквально на моих глазах рухнул на четвереньки в снег. Грифон заклекотал и распахнул крылья в защитной стойке — твари так и лезли из лесу, откуда только взялись!

— Сэл! Ты как?

Он обернулся — резко, зло — и я едва не споткнулся от этого холодного, жёсткого, ЗНАКОМОГО взгляда.

— Гриффиндор. — Не сказал — выплюнул.

Внутри всё похолодело.

Ну конечно. Дементоры вытягивают на поверхность всё самое плохое, все дурные мысли и воспоминания.

Он вспомнил нашу ссору.

Рука, протянутая помочь встать, опустилась сама.

— Салазар! Ты в порядке? — К нам уже спешила Хельга, её барсук неторопливо-угрожающе шёл к стае тварей. Я отвёл глаза, отходя от Сэла, и взмахнул палочкой, посылая грифона вперёд.

— В целом да. Что это за?..

— Дементоры, — Ровена присоединилась ко мне, встала плечом к плечу. — Понять не могу, откуда их тут столько! Сэл, если сможешь — вспоминай сильные положительные эмоции и кастуй патронус. Выжечь бы эту дрянь к Моргане…

— Ничего не обещаю, но попробую. — Сэл, отряхиваясь на ходу, встал рядом с Ро, взмахнул палочкой. — Экспекто Патронум!

Из палочки упало и растаяло в воздухе несколько серебристых искр.

— Это ничего, что не вышло; ну-ка быстро съели все! — Хельга сжимала в свободной руке плитку шоколада.

— Шоколад?

— Да, шоколад! — раздражённо подтвердила она. — Рик, не тупи! Первое средство, чтобы оклематься. Давай, живо!

Сэл хмыкнул, первым отправляя в рот добрый кусок. Прожевал, вскинул палочку — и вместо горстки серебристых искр по снегу скользнул огромный василиск, встопорщил гребень, зашипел…

— Так и правда гораздо лучше.

— То-то же.

Мы стояли плечом к плечу, палочки наизготовку, все четверо, прямо как в старые добрые времена — я усмехнулся: только мечей да посохов не хватает. Во рту таял привкус швейцарского шоколада, серебристые защитники перед нами рвались в бой, внутри поднимала голову боевая ярость — и я не видел причин их сдерживать.

— Начали!

…Чтобы уничтожить всю стаю, потребовалось полчаса грызни патронусов, неплохой костерок из Адского Огня в моём исполнении и ещё минут двадцать прочёсывания леса. Лес прочёсывать отправились патронусы; мы же где стояли, там и свалились, благо, Адский Огонь растопил снег в радиусе метров пяти — сиди не хочу — и даже высушил землю.

— Не знаю как вы, — выдохнула Ровена, подрагивающими руками отламывая кусочек оставшейся у запасливой Хельги шоколадки, — а я сегодня наприключалась.

— Да уж. До Хогвартса бы дойти...

— Идти все могут? — Я оглядел товарищей. Ровену трясло, Хельга по бледности сравнялась со снегом. Салазар сидел, запрокинув голову и прикрыв глаза, и напоминал живого мертвеца. Сам я, подозреваю, выглядел не лучше.

И все мы понимали, что убираться отсюда надо побыстрее. Дементоров в Азкабане были сотни; уничтоженная стая насчитывала едва ли пару десятков.

— Не уверена, — отозвалась Хельга. — Домовик сюда не пробьётся? Колония сильная.

Я с сомнением пожал плечами.

— Могу попробовать. — Откашлялся, прочищая горло и громко позвал: — Бинки!

В первый момент не произошло ничего, и я уж было решил, что не сработало. Но через пару секунд Бинки всё-таки появился.

— Молодой господин звал Бинки? — пропищал он, тревожно оглядываясь и прижимая уши. Я устало выдохнул.

— Да. Доставь нас к воротам Хогвартса, будь добр.

— Слушаюсь! — с облегчением пискнул домовик. И моментально доставил нас к воротам Хогвартса, от которых мы полудохлыми улитками расползлись по комнатам.

А на следующий день и до самого конца каникул мы дружно слегли с магическим истощением. Потому что хоть статус Наследника и открывал доступ к магическому источнику Замка, позволяя творить более мощные заклинания, детский организм оставался детским организмом. И будь мы хоть трижды Основателями, четверо одиннадцатилеток против десятков дементоров — расклад не в пользу одиннадцатилеток. Хорошо хоть только истощением отделались...

В библиотеке было на удивление многлюдно — не понимаю, что все эти люди тут забыли, вот честно! Лучше бы ко Дню Святого Валентина готовились.

Я сидел у подоконника, подставив лицо неяркому февральскому солнцу и пытался осознать учебник по анимагии. Получалось с переменным успехом.

— Представляешь, мне Хельга бойкот устроила! — жаловался Сэл товарищу-слизеринцу за соседним столиком. — Мол, пока с Гэврилом не помиритесь, никаких тебе фруктов и ингредиентов! Нечестно!

— А что вы с ним поссорились-то? Вроде ж хорошо общались…

— Да это всё гриффиндорская придурь, — Сэл специально повысил голос и даже чуть повернулся в мою сторону. — Вбил себе в голову очередную глупость и понеслась. Терпеть ненавижу!

Я вздохнул и перевернул страницу книги. Вот, значит, как это у нас официально называется… Буду знать, что ж.

После той стычки мы так и не поговорили. Я старался лишний раз не попадаться Салазару на глаза и уж тем более не пересекаться с ним наедине. Стыдно признавать, но я боялся итогов возможного разговора.

Уж лучше жить в неведении, чем знать, что он снова меня ненавидит, наверняка.

Чтение не задалось — я всё никак не мог сосредоточиться, приходилось перечитывать предложения по нескольку раз — а стоило в библиотеку заявиться Сэлу сотоварищи, я и вовсе перестал воспринимать буквы. Тупо пялился на страницу минут пять.

Чёрт, я скучаю по нему.

Томас Эббот вздохнул. Не то чтобы ему было неприятно общение с Сэмюэлом Сметвиком — наоборот, однокурсник вызывал у Томаса, как и у многих других, благоговейное обожание — но конкретно сейчас парень чувствовал себя третьим лишним в ссоре влюблённых.

Ну то есть не влюблённых, конечно… Но называть Сэмюэла коротким именем во всём Хогвартсе могли только трое, и единственный из этих троих парень, Гэврил Гриффин, сейчас сидел за соседним столиком и делал вид, что увлечён книгой.

Сэмюэла было даже немного жаль. В конце концов, он специально притащил Томаса сюда именно в этот день, специально уселся именно за этот столик — в полупустой библиотеке это было очевидно любому, кроме, разве что, Гриффина — и специально говорил достаточно громко, чтобы гриффиндорец мог услышать.

В общем, всячески пытался помириться. Что тоже было очевидно всем и каждому, кроме Гриффина.

* * *

— В подземельях Адский Огонь! — Миртл вылетела из стены серебристой торпедой. Глаза за очками возбуждённо блестели. — Кто-то не справился с заклинанием, и ка-а-ак рванёт!

Я замер, не донеся ручку до бумаги.

Адский Огонь. Его так просто не уберёшь, студенты не справятся...

...Сэл.

В подземельях Салазар, и он не ладит с Огнём. Он его БОИТСЯ.

Ручка треснула в пальцах.

Если знаешь Хогвартс, огромный полуразумный артефакт, едва ли не лучше, чем себя самого, то дорога из любой точки в любую точку занимает всего несколько секунд. В подземелья я вывалился экспресс-порталом через стену — и действительно оказался посреди бушующего Адского Пламени.

Сэл нашёлся, ожидаемо, у книжных полок — стоял, прикрывая щитом себя и прижавшихся к этим самым полкам пятерых одногруппников. Змейки держали в руках реагенты и записи и помогать Слизерину не спешили. Я появился как нельзя вовремя: отогнал пламя за пару секунд до падения щита Сэла и успел его поймать — он явно выложился до нуля как морально, так и физически.

— Ты в порядке?

— Отлично, — язвительно пробормотала куда-то мне в плечо слизеринская гадина. — Чтобы ты соизволил ко мне подойти, мне пришлось всего лишь чуть не сгореть в Адском Пламени.

— Да пошёл ты, — буркнул я, перехватывая его поудобнее. Поднял тяжёлый взгляд на мелких змеек. — Не знаю, чья была эта чудесная идея, но уж поверьте — если узнаю, виновник долго колдовать не сможет. Ай! С-сэл, твою же ж!

— И если тебя не будет рядом, когда я приду в себя — помяни моё слово, отравлю нахрен! — прошипел Сэл, вцепляясь в мои несчастные плечи до боли. Что ж у него такие пальцы цепкие-то, а! — А потом вызову на поединок и поотрубаю что под руку попадётся!

И обмяк, потеряв сознание.

Я тихо выругался. Ведь и отравит, и вызовет... Ладно, сейчас не до этого.

— Что встали столбом, поддержите его!

Я скинул Сэла на руки среагировавшему слизеринцу — единственному из всех, кто подскочил к нам; я его запомню — и повернулся к Пламени, засучивая рукава.

Адский Огонь нынче считается тёмным заклинанием. На самом же деле ничего такого уж тёмного в нём вот конкретно я — как его изобретатель — не вижу. Кроме того, в кабинеты и коридоры самого замка вмонтированы противопожарные чары, успешно противостоящие этому самому Пламени в том числе: сам накладывал, сам проверял. Так что ученикам вне класса бушующий здесь Огонь опасности не нёс.

Как выяснилось, чары ослабели, но работали исправно: я специально позволил одному языку прорваться в коридор. Слизеринцы всё это время наблюдали за мной как мыши за питоном, даже смешно стало. Чего они так смотрят, угомонить Адский Огонь — дело пяти минут, если с самодисциплиной всё в порядке! Лекцию им, что ли, как-нибудь прочитать.

Я убедился, что последний язычок потух, демонстративно отряхнул руки от невидимого пепла и повернулся к однокурсникам.

— Ну чего уставились? Кыш отсюда! Кроме тебя, ты мне поможешь.

Сэл пришёл в себя почти через час. Всё это время я честно сидел в больничном крыле на соседней койке, убедив мадам Помфри в собственной слабости и уж-жасной головной боли вследствие успешного укрощения Адского пламени. Благо, свидетель — тот самый слизеринец — всё подтвердил.

Сэл завозился и сел. Потёр лицо.

Я, успевший разлечься на своей койке, поспешно спустил ноги на пол. И кривовато улыбнулся.

Было откровенно не по себе.

...Ох, ладно. В конце концов, кто у нас тут воплощение факультета храбрых?

— С пробуждением. Как вы умудрились-то? С Огнём?

Ответным взглядом Салазара можно было убивать. Моя улыбка завяла сама собой.

— Знаешь, что мне до сих пор снится в кошмарах?

— Знаю, — хмуро буркнул я. Яростное "Да мне это место в кошмарах будет сниться!" в его исполнении я помнил хорошо.

— Нихрена ты не знаешь, — рыкнул Сэл. Прикрыл глаза, помолчал, выравнивая дыхание и тихо продолжил. — Твоя голова была тяжёлой и холодной. Кровью забрызгало всё вокруг, мне тоже досталось. И, знаешь, утешает только одно — ты умер мгновенно.

— Моя голо... Ты был там, — выдохнул я, ошарашенный осознанием. — Ты пришёл!

Сэл пожал плечами, неловко отводя глаза.

— Хельга позвала. Потому что у Ро уже не было сил, а ты, идиот, пошёл на поводу у своей дурацкой гордости. Как будто бы я смог не встать на защиту Хогвартса!

Гордость, ага. Да я считал, что он меня ненавидит!

— Ровена права, мы два придурка. — Я набрал в грудь побольше воздуха, решаясь. — Ну, это... Извини. Я не хотел, чтобы ты уходил. Без тебя было... Сложно.

— Я знаю.

— И не в том прагматическом смысле, который ты сейчас себе напридумывал!

— Да знаю я! — фыркнул Сэл. В лицо мне он всё ещё не смотрел, разглядывая собственные переплетённые пальцы. — Мне тебя тоже не хватало. Не скажу, что был неправ, но в тот раз, пожалуй, слегка... переборщил.

Он закусил губу. Я глупо разулыбался.

В переводе с салазарского на человеческий это значило "и ты меня тоже прости".

— Друзья?

— Друзья.

И мы пожали руки.

Утро начинается не с кофе и даже не с чая. Утро начинается с Ровены, отбирающей у тебя салфетки в пользу собственных каракулей.

— Я тут подумала-подумала, и кое-что придумала. Дементоры же у нас что? Воплощённый страх. А значит, с ними можно бороться от противного!

— Смехом? — скептически предположил я.

Ро мотнула головой.

— Счастьем. Вспомни, Патронус вызывается самыми счастливыми воспоминаниями. И если сделать что-то вроде ловушки-накопителя...

— Питающего щит, например? — задумчиво протянула Хельга. Ро щёлкнула пальцами.

— Именно! Замкнуть контур на Источник, чтобы работало в автономном режиме.

— И что нам для этого нужно?

Ровена пожала плечами.

— Единорог, Феникс. Счастливые воспоминания. А, ну и потанцевать в Большом Зале.

— Ничего себе запросики! Единорог и феникс. А василиска с драконом тебе не надо? — хмыкнул Сэл.

— Нет, знаешь, как-то вот давай без них. Их обычно боятся, а нам нужны счастливые эмоции. Сильный выброс, для активации накопителя. Смотри, я набросала схему, — Ро подвинула ему салфетку.

— Хм-м... Не боишься, что вместе с позитивом начнёт силы тянуть? Ещё вот тут и тут, — он поочерёдно ткнул в салфетку пальцем. — Ошибка в расчётах. Не может такого быть, не в наших условиях.

— Это пока набросок, не будь занудой! Смотри, здесь можно использовать Умеренность через переход от Нецах к Тиферет...

— И оттуда куда? В Кетер?

— Обсчитывать позже будете. Я правильно понимаю, что это — набросок ритуального круга? — Вмешалась Хельга. Сэл пару секунд скептически изучал набросок, потом изрёк:

— Скорее многоугольника.

— Чертежа.

— Да хоть пентаграммы. Как это связано с планом "потанцевать в большом зале"?

— Да ей просто потанцевать захотелось.

— Заткнись, а? — Ровена пихнула его локтем в бок. — Я же говорила, для активации нужен будет первичный вброс энергии...

— Главное чтобы потом не оказалось, что мы сделали стационарного дементора. Позитив-то оно высосет...

— Не окажется! Зачем я тут, по-твоему, распинаюсь? Думаешь, одна всё это считать буду?

— ...А назовём мы его Grach-Pugach, — вставил я.

Ровена вскинула брови. Сэл нахмурился. Хельга недоумевающе моргнула.

— Почему?

— В честь Ровены!

Сэл закатил глаза и ядовито улыбнулся.

— Потому что у него левая пятка зачесалась, очевидно.

— Да нет же, вы не понимаете! — Я замахал руками. — Grach — это птица семейства врановых. На ворона похожа.

— А Pugach?

— А Pugach — это пугалка. — Ну и ещё сигнальный пистолет, но об этом я говорить не стал.

— Ну допустим, — с сомнением протянула Ро, но я видел, что ей приятно. — Впрочем, мне без разницы, главное, чтоб работало.

— Да я тебе говорю, надо брать другую систему!

— А я говорю, что...

Я хлопнул руками по столу.

— Так. В итоге мы собираемся сделать что? Артефакт? Ритуал?

— Надстройку на действующий конструкт мы собираемся сделать, — буркнул Сэл. Я поморщился.

— Давай начнём с простого. Как мы собираемся её делать?

— Ритуалом.

Я удовлетворённо кивнул.

— Хорошо. Цель — создать аккумулятор-излучатель. А о плате вы подумали?

Наши умники переглянулись.

— Ну... Светлые воспоминания? Возможность призывать Патронус? — Неуверенно предположила Ровена. Хельга скрестила руки на груди:

— Так, нет, на такое я не готова. Мои светлые воспоминания — драгоценные сокровища. Только забыть вас мне ещё для полного счастья не хватало! А без Патронуса, если что вдруг пойдёт не так, мы же просто не отобьёмся от дементоров! Вот ты знаешь, у скольких в Школе, кроме нас, есть Патронус?

Ровена вздохнула. Сэл покосился на меня и потёр лоб.

— Да, плату надо хорошенько обдумать. Я как-то тоже не готов терять светлые воспоминания.

— Вот и думайте, — подвёл итог я. — А мы с Хельгой подумаем про танцы. В конце концов, у нас Бельтайн через полтора месяца.

Всё время до пасхальных каникул Сэл и Ро не вылезали из расчётов. Ругались, мирились, не спали ночами, переписывали общую канву по десять, двадцать, тридцать раз. Я благоразумно во всё это не лез, довольствуясь краткими комментариями Хельги, которой эти двое приносили очередной вариант на вычитку.

Хельга качала головой, находила очередную логическую несостыковку и всё начиналось заново.

Я, в свою очередь, исследовал опушку Запретного Леса и старательно пытался подружиться с полувеликаном. Раз уж Ровене в голову втемяшились единороги — надо попробовать достать единорога.

Лесник оказался довольно... понятным. Этакий среднестатический крестьянин, добродушный и по-простецки смекалистый, преданный своему лендлорду. Звали его Хагрид, зверьё он обожал (взаимно), когда-то учился на гриффиндоре и безмерно гордился Гарри Поттером. Его рассказы процентов на шестьдесят состояли из историй "про Гарри", остальные сорок приходились на описание флоры-фауны Запретного Леса и способы с ней взаимодействовать. Поладить с Хагридом оказалось довольно просто — я всего лишь высказал при нём вслух восхищение Поттером, а после проявил интерес к зверушкам. К чести Хагрида, трудно было не проявить интереса к той великолепной стае гиппогрифов, что он прикормил! Слово за слово — и к Пасхе я был завсегдатаем его избушки. Это оказалось на удивление полезным: истосковавшийся по общению Хагрид неожиданно много знал о событиях последней войны.

Ну что ж, Ровена оказалась права в своих предположениях. В замке действительно была филактерия, и в какой-то момент даже не одна. Вот только как бы ей так поаккуратнее сообщить, что её любимая безделушка сгорела в пресловутом Адском Пламени?..

Заодно я выяснил, что только холода спасли нас во время той милой рождественской прогулки от встречи с колонией акромантулов. Ну, Хагрид... Даже я в свои лучшие годы таким отбитым не был!

Неумолимо приближались Пасхальные каникулы. В этом году они выпадали на апрель, а значит, план "устроить вечеринку на Бельтайн" откладывался. Сэл и Ро наконец пришли к консенсусу и теперь доводили до ума получившуюся схему, и на каникулах мы собирались как следует облазить Хог с целью выбора места под узор. Но как бы не так: мы опять забыли о самом важном.

О родителях.

А вот они о нас — нет.

Началось всё с вопиллера за завтраком. Мы уже собирались уходить, когда перед Ровеной опустилась сова, протягивая привязанный к лапке красный конверт.

Ро вздохнула и лёгким взмахом трансфигурировала вилку в беруши.

— Raven Rookwood! — хорошо поставленным женским меццо-сопрано заголосило вскрытое письмо. — Sei una ragazza insopportabile e irriverente! La tua madre non t'ha vista per quasi sei mesi — e nessuna notizia, nessuna lettera, nessuna sessione di comunicazione! Corvina, perché non ami la mamma così tanto?⁽¹⁾...

Спустя полминуты экспрессивной тирады на итальянском я пожалел, что не последовал примеру Ро с берушами. Ещё спустя секунд двадцать подошедшая директриса МакГонагалл, недовольно поджав губы, взмахом палочки заставила письмо умолкнуть и застыть.

— Мисс Руквуд, полагаю, будет лучше, если окончание Вашего письма Вы заслушаете в более уединённом месте.

Ровена с достоинством кивнула.

— Конечно, профессор. Прошу простить мою маму за столь... яркий способ выражать своё недовольство.

— Ничего, мисс Руквуд. Но впредь будьте добры, постарайтесь не доводить миссис Руквуд до подобных мер, — улыбнулась директриса и направилась к преподавательскому столу.

Ро вздохнула и повернулась к нам.

— Вы как?

Сэл ковырнул в ухе и задумчиво поделился:

— Такое чувство, будто я оглох на одно ухо. Твоя мама умеет произвести впечатление.

— Всё так. И, боюсь, у меня плохие новости. Мне придётся вернуться домой на пасхальные каникулы.

Ро потёрла виски. Я хлопнул её по плечу.

— Ничего, мы и втроём справимся.

— Вдвоём, — виновато подала голос Хельга. Письмо у неё в руках, к счастью, не было вопиллером. — Бабушка приезжает на Пасху, мне надо домой...

Мы с Сэлом переглянулись.

— Значит, вдвоём?

— Значит, вдвоём, — подтвердил он.

А вечером со мной связалась мама. И после стандартных вопросов про учёбу и приключения поинтересовалась:

— Ну что, когда тебя ждать?

Я чуть дара речи не лишился. О том, что они уже вернулись из своей командировки и ждут меня на каникулы, я, конечно же, напрочь позабыл.

— Мам... А можно я не поеду?

— Это ещё что за новости? — нахмурилась мама.

— Ну... — я замялся. — Понимаешь, тут такое дело... Важное. Его обязательно надо сделать, и без меня ну совсем никак, вот вообще совсем.

— Кажется, что-то подобное я уже слышала на Рождество.

— Ну... Так вышло. Ну правда, мам, очень надо!

Мама с полминуты вглядывалась мне в лицо — я аж занервничал — а потом вздохнула.

— Я начинаю всерьёз бояться, что ты и на лето решишь не ехать домой и останешься в этом своём Хогвартсе. — В её голосе слышалось предупреждение. Мне немедленно стало очень-очень стыдно.

— Нет, на лето я обязательно приеду домой. Честно-честно. Просто... кое-что очень-очень надо сделать. Неопасное, — поспешно добавил я. — Но важное.

— Ну-ну, — хмыкнула мама. — Допустим, верю. Но ты же понимаешь, что однажды нам придётся поговорить об этом?

Я вздохнул.

— Конечно.

На том и попрощались.

Первые дня три Сэл отсыпался; причём, в гриффиндорской башне. Я не возражал: это было удобно, не приходилось разыскивать друг друга по всему замку. Почти все львы разъехались по родне, и домовики без всяких проблем организовали Сэлу кровать в нашей комнате. А также стол, который он моментально завалил свитками, личное кресло из его змеятни и любимый кубок — я только восхищённо покачал головой на этот беспредел во славу личного комфорта.

Пока Сэл дрых, я успел вчитаться в заботливо оставленные для меня на видном месте выкладки, трижды проклясть манеру наших умников всё усложнять, возблагодарить Хельгу, которая читала это раз за разом, и примерно понять, что от нас требуется и в каком виде они себе представляют ритуал. Заодно порадовался: ловля феникса и единорога отменялась.

А требовалось от нас ни много ни мало помещение либо под, либо над Большим залом, большой рисунок не абы чем, а какими-то замороченными чернилами (основу на них Сэл перед отъездом поставил вызревать) с добровольно отданной частью единорога (в идеале кровью, но на это мы не рассчитывали), ночь Силы (тут шла какая-то нумерология, вникать я не стал, только пожалел, что к Бельтайну не успели: вот уж где ночь Силы, живородной, к тому же) и максимально большое количество радостных людей в Большом зале для запуска ритуала.

Выглядит так, будто без пресловутого "потанцевать в Большом зале" не обойтись.

Мы сидели у озера в умиротворённом молчании. Сэл растянулся на траве и грелся на солнышке, я неторопливо полировал лезвие личного карманного ножа. До конца каникул оставалось два дня, и я ловил себя на том, что не отказался бы побездельничать ещё недельку.

Это если даже я настолько устал, то насколько же устали остальные?

— Слушай...

— М? — Сэл повернул ко мне голову, приоткрыв один глаз.

— Ты там вообще как? Не помрёшь от недосыпа?

Он фыркнул.

— Неисповедимы пути твоих мыслей, Гриффиндор. Я же буквально на твоих глазах спал беспрерывно несколько суток.

— А потом буквально на моих глазах не спал, — поддел я его. За минувшую неделю мы облазили весь Хогвартс вдоль и поперёк (разве что в Тайную Комнату не сунулись), доварили эти их хитровывернутые чернила, пару раз прогулялись в Запретный Лес (неглубоко, но с пользой: набрали чёртовых единорожьих волос, оставшихся на кустах), познакомили Сэла с Хагридом и убедили того, что Сэл отличный парень (было непросто), покатались на гиппогрифах — в общем, зря времени не теряли. — Я серьёзно. Как ты? С этим всем. Я переживаю — а ну как в один прекрасный день ты загнёшься от переутомления?

Он сладко потянулся и снова зажмурился, подставляя лицо солнцу.

— Не загнусь. Ну уж точно не раньше, чем ты скопытишься в когтях какой-нибудь мантикоры.

— Эй!.. Уж с чем-чем, а с мантикорами я всегда справлялся!

Мы досидели до самого вечера, вытребовав у домовиков пятичасовой чай прямо на берег.

А на следующий день вернулись девочки.

В результате общего сбора и жаркого получасового обсуждения всего и вся было постановлено, что чертить будем на крыше. Хельга торжественно извлекла из кармана кровь единорога — по её утверждению, отданную добровольно, и я в очередной раз вознёс ей хвалу: с чернилами, замешанными на крови единорога, у нас были все шансы нанести узор до массового приезда учеников.

Стоит ли говорить, что успеть — успели, но закончили буквально с рассветом?

Датой решили назначить Литу: как раз заканчивался семестр, начинались каникулы, сдавались экзамены — а что может порадовать студента сильнее сданного экзамена? К тому же, вечеринка — само по себе событие радостное.

Как выяснилось, нельзя так просто взять и устроить праздник. Часть студентов сдавала экзамены после Литы, использование Большого зала требовало разрешения директрисы, а конкретная дата только усложняла задачу. В ход пошло всё: моё упрямство, выдумки Ро, социальные навыки Хельги, интриги Сэла... Мы спорили о том, не легче ли напоить весь замок эйфорийкой ("Нет, не легче, нам нужны чистые эмоции, а не навязанные!"), теряли планы и списки, находили планы и списки, составляли планы и списки... До сих пор не понимаю, как нам удалось закончить всё к сроку и убедить директрису — но каким-то невероятным чудом удалось. И в ночь на Литу в Большом зале шумела вечеринка, а мы вчетвером стояли в самом центре Gracha, отсчитывая секунды до начала (его, конечно, наши умники тоже вычислили).

Ровена глубоко вздохнула.

— Минута. Готовы?

— Уже полчаса как, — буркнул Сэл. — Хором?

— Хором.

— Тридцать секунд.

Мы взялись за руки. Меня потряхивало от предвкушения — и не одного меня.

Вдох.

Выдох.

— Старт.

Вдох.

— Я начинаю танец в древнем кругу камней. — Сейчас уже никто и не помнил, но Хогвартс действительно располагался в кругу камней. Большом таком кругу. Ритуальном. И фраза — ключ для Источника. — Властью, данной по праву Наследия, Волей и Магией своей заклинаю: да будут память, свет и смех в этом Замке защитой от тьмы, холода и смерти. — Наши голоса звучали почти как один. Вокруг постепенно поднимался ветер, усиливался с каждой секундой. Звуки снизу становились громче, то сливались в неразборчивый гул, то разбивались на отдельные слова и фразы. — Да не угаснет защита над Замком до тех пор, покуда есть в нём жизнь свету, надежде, радости и любви. — Ветер превратился в настоящий ураган — и эпицентром его была наша четвёрка. Смех и музыка стали пугающе-громкими, настолько, что приходилось их перекрикивать. Узор под ногами наливался болезненно-ярким светом. — Да будет так Властью моей, по Воле моей, Магией моей!

Два удара сердец — и ветер стих, будто не было. Погас узор, звуки вернулись в норму. Мы молчали ещё несколько секунд, успокаивая дыхание, не размыкая рук, потом Хельга осторожно поинтересовалась:

— Сработало?

— Не знаю. На первый взгляд всё нормально... Джек!

— Госпожа Ровена? — Хранитель Ключей, повинуясь хриплому Ровениному голосу, завис прямо напротив нас.

— Джек, с Замком всё в порядке? С учениками?

Джек на секунду застыл, будто прислушиваясь, и покачал головой:

— Всё в порядке.

Мы дружно выдохнули, наконец расцепляясь. Ровена вяло махнула рукой — и Джек растаял, оставив нас одних.

— Ну что, — улыбнулся я, разглядывая собственные подрагивающие руки. — Кто там хотел плясать в Большом зале?

Ровена уселась прямо на черепицу.

— Кто-то уже перехотел. Кто-то хочет какао и полежать.

— Солидарен. Давно я так не выматывался, — вздохнул Сэл.

Внизу шумела вечеринка, на которую мы потратили столько сил; смеялись люди, благоухала еда.

Мы переглянулись.

— Спать?

— Спать.

И пошли спать.

А ночью мне приснился Грач-Пугач. Он выглядел как старшекурсник, почему-то в смешной маггловской футболке с черепом и джинсах; с лопатой на плече; неуловимо, но очень сильно похожий на Ровену и чуть меньше — на всех остальных. Его окружали дементоры, но обеспокоенным он не выглядел. Скорее наоборот.

Грач-Пугач радостно оскалился, подпустил одного из них поближе — а потом как следует с размаху огрел лопатой, выдав бодрое:

— По спине лопатой н-на!

Ошалевшего дементора снесло как лист с ветки в ураган.

Остальные притормозили. Грач-Пугач крутанул в руке лопату и снова забросил её на плечо.

— Ну что, — сообщил он тоном Пивза, замыслившего шалость. — Сле-едующий!

Выглядел Грач-Пугач при этом абсолютно счастливым.

Я проснулся непривычно рано и минут десять просто лежал, бездумно глядя в потолок. Что-то было не так.

Но что?

Странное чувство не отпускало меня вплоть до самого завтрака. Я пришёл на него одним из первых, огляделся, высматривая Ро или Хельгу... Наткнулся взглядом на Сэла и замер.

Резко стало не по себе.

Сэл отсалютовал мне чашкой и я, с некоторым трудом переборов желание сбежать куда подальше, двинулся к нему. Странно, он что — рад меня видеть?

— Ты чего такой смурной? Плохо спал после вчерашнего? — Это что, тревога за меня? Воу.

Я помотал головой.

— Нет, я в порядке. Просто не проснулся до конца, наверное.

— Ну смотри, — Сэл глянул подозрительно, но докапываться не стал; вернулся к завтраку.

Я честно попробовал последовать его примеру. Хватило меня минут на пять вялого ковыряния овсянки.

Я наконец понял, что же было не так.

— Сэл... — Неуверенно протянул я.

— М?

— Мы же... помирились? Ну, — я сглотнул. — После прошлой жизни.

Сэл поднял на меня удивлённый взгляд.

— Вроде да, а почему ты спрашиваешь?

Я выдохнул. Слава Мерлину, мы действительно помирились.

— Понимаешь, тут такое дело... Я абсолютно этого не помню.

Взгляд Сэла из удивлённо-насторожённого стал задумчивым.

— Похоже, — медленно произнёс он, — мы всё-таки накосячили в ритуале. Потому что я, например, не помню нашу первую встречу в этой жизни. Ну-ка... — Он взмахнул палочкой. — Экспекто Патронум!

Из палочки не выпало ни искорки.

Салазар вздохнул.

— Ну точно накосячили.

— И чем нам это грозит?

Ответить он не успел: двери Большого Зала с треском распахнулись.

Блондинистое воплощение ярости, в котором с некоторым трудом узнавалась Хельга, стремительно подлетело к нашему столу. Я рефлекторно выставил щит: такой злой я её уже давненько не видел. Лет этак сто.

— Где Ровена?! — прорычала Хельга, хлопая руками по столешнице. Бедный дубовый стол жалобно хрустнул.

— Не знаем, — нервно огрызнулся Сэл. — Почему ты вообще у нас спрашиваешь?

Хельга гневно сощурилась и припечатала:

— Потому что последнее, что я помню — это гроб. Чёртов гроб с её телом. И тебя рядом!

У Салазара натурально челюсть отвалилась, а я понял, что надо срочно как-то спасать ситуацию.

Ровена появилась на пороге как нельзя вовремя. Почему-то бледная и отрешённая, и сразу пошла к столу воронов. Странно... Но неважно.

— Эй, эй, Хель, спокойнее! Вон Ровена, видишь? С ней всё хорошо! Эй, Ро! — крикнул я и махнул ей рукой. — Иди к нам!

Хельга рывком обернулась и замерла.

— Живая, — выдохнула она. — О, слава Мерлину...

Ровена, успевшая сесть, подняла на нас равнодушный взгляд. Пару мгновений смотрела, будто не узнавая — а потом молча заплакала, не отрывая от нас глаз.

Я выругался и метнулся к ней. Ро вцепилась в меня как в спасательный круг, уткнулась в плечо и разрыдалась уже в голос.

— Ро, ну чего ты...

— Узнаю, кто её довёл — кошмары лёгкими снами покажутся, — негромко пообещал Сэл из-за моего плеча. Я зыркнул на воронов исподлобья, молча подтверждая его слова. — Рик, тащи её к нам, а то Хельга доломает несчастный стол.

— Да не мы это! — обиженно вякнул кто-то из воронят, но мы уже шли обратно.

— Мне приснилось, что я вас так и не нашла, — тихо сказала Ро, не поднимая глаза от чашки с чаем. — И я проснулась в твёрдой уверенности, что здесь одна.

Мы сбежали из Большого зала в пустующий кабинет и по-быстрому организовали себе перекус. Нам всем явно надо было как-то прийти в себя. Ровена проплакала всю дорогу и только-только успокоилась, Хельга отстранённо молчала, я пытался понять, какого чёрта происходит.

Сэл задумчиво хмыкнул. Судя по общей невозмутимости его рожи, он тоже был не совсем в порядке.

— Знаете, на что это похоже? На лажу с ритуалом. Потому что я с утра был уверен, что Годрик мёртв, а Рик — что мы так и не помирились. Хельга?

— Мне снилась её смерть, — мрачно отозвалась Хель. — В тот раз... Я ведь так и не смогла её спасти.

Ро сочувственно шмыгнула носом и, дотянувшись, погладила Хельгу по плечу. Хель накрыла её руку своей.

Сэл удовлетворённо кивнул.

— Патронус вызвать пробовали?

— Издеваешься?

— Подтверждаю теорию. Ро, помнишь, в самом начале мы думали про плату, и ты ещё упоминала невозможность призывать Патронус?

— ...То есть, ты думаешь, — медленно начала Ровена. — Что ритуал забрал у нас самое светлое воспоминание этой жизни?

Салазар пожал плечами.

— Насчёт себя я уверен.

Мы переглянулись.

— Это... стоит обдумать.

— И что теперь, мы никогда не сможем призвать Патронус?

— Без понятия, — фыркнул он, скрещивая руки на груди. Я почесал голову и высказался:

— Думаю, нам просто придётся осваивать его с самого начала.

— И явно не сейчас, — поддержала Хельга. — Сейчас мы не сильнее пятилетки. И в эмоциональном раздрае, к тому же.

Ровена хихикнула.

— Да уж, стоило завалить ритуал, чтобы как следует почувствовать себя ребёнком!

— Как там... Это не баг, а фича, да?⁽²⁾ — улыбнулся Сэл.

— Именно!

И мы рассмеялись.

Напряжение потихоньку отпускало.

* * *

— Как думаете, всё-таки сработало?

— Без понятия. — философски отозвался я. Хельга вздохнула.

— Не попробуем — не узнаем.

— Не поспоришь, — пробормотал Сэл.

Мы стояли около карет с фестралами и смотрели на Замок. Grach-Pugach едва заметно мерцал с крыши Большого Зала.

У нас так и не выдалось возможности проверить его в деле: ни один дементор за те десять дней, что оставались до каникул, вокруг замка замечен не был. Сэл уповал на то, что июнь выдался солнечным, а дементоры предпочитают полумрак и сырость, Ро — на то, что дементоры слишком хорошо запомнили нас и наши патронусы. Хельга считала, что раньше осени и говорить не о чем: за лето уж наверняка что-нибудь случится. В целом, я был с ней согласен.

— Мне как-то не по себе, — неожиданно вырвалось у меня. Ровена пожала плечами.

— Ну, это временная мера. Мы вернёмся и придумаем что-нибудь получше.

— Да в том-то и дело. Вдруг не вернёмся? Знаю, глупо, но...

Сэл положил руку мне на плечо, Ро улыбнулась, прижалась к боку — я приобнял её в ответ. Хельга нашарила мою ладонь и крепко сжала.

— Обязательно вернёмся, — твёрдо сказал Салазар. — И обязательно вместе. Нам ещё столько всего нужно сделать!

Дорогу обратно мы дружно проспали.

1) Рэйвен Руквуд! Ты несносная, непочтительная девчонка! Твоя мать не видела тебя уже почти полгода — ни весточки, ни письма, ни сеанса связи! Воронёночек, за что ты так не любишь мамочку?

Вернуться к тексту

2) It's not a bug, but a feature.

Вернуться к тексту

Миссис Пагман потёрла глаза. Все эти допросы пятого курса по поводу профориентации слегка... утомляли. Комиссия, пользуясь перерывом в студентах, занималась своими делами — кто-то торопливо жевал бутерброд, сыпя крошками на документы (под неодобрительным взглядом директрисы МакГонагалл), кто-то сербал кофе, кто-то вдумчиво проверял эссе.

К сожалению, как и всё хорошее, перерыв быстро закончился.

— Можно? — в кабинет после осторожного стука заглянула миловидная девушка-хаффлпаффка. Повинуясь ободрящему кивку директрисы, вошла, опустилась на краешек стула, чинно сложив ручки на коленях. — Добрый день.

"Какая славная девушка", — подумала миссис Пагман, отвечая улыбкой на улыбку студентки. Хельга Брайдинн, хаффлпафф, пятый курс. Не отличница, но твёрдый середнячок. Пятёрки по травологии, зельям и — внезапно — чарам, факультатив по колдомедицине...

— Итак, Хельга, куда бы вы хотели пойти работать после Хогвартса?

Хаффлпаффка снова улыбнулась, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках, тряхнула светлыми локонами.

— О, я хотела бы стать профессором травологии или колдомедицины! — Энергичная, позитивная, крепенькая — повезёт же какому-то юноше, подумала миссис Пагман с улыбкой. — По возможности, получить Мастера в этой области и войти в попечительский совет...

Хаффлпаффка продолжала вдохновенно рассказывать о своих планах, и миссис Пагман (да и не только она) несколько отвлеклась, поэтому последняя фраза милой Хельги стала для неё неожиданностью: — ...И навести, наконец, порядок в Хогвартсе!

— ...Простите? — Миссис Пагман недоумённо нахмурилась, сбрасывая сонное оцепенение. Директриса МакГонагалл тяжело вздохнула.

— Навести, наконец, порядок в Хогвартсе! — радостно улыбаясь, повторила Хельга, переводя взгляд на миссис Пагман. На мгновение женщине почудилось нечто древнее, сильное и мудрое во взгляде этой солнечной девочки. Нечто, способное раскатать по кирпичику всю комиссию и весь Хогвартс в придачу.

Миссис Пагман моргнула. Наваждение схлынуло.

— Что вы име...

— Достаточно, мисс Брайдинн, можете идти, — неожиданно перебила её директриса, метнув предупреждающий взгляд в сторону коллеги. — И позовите следующего.

— Хорошо, профессор! — Хельга в последний раз солнечно улыбнулась и выпорхнула из кабинета. Миссис Пагман, дождавшись, пока дверь закроется, возмущённо повернулась к коллеге.

— Но, Минерва, почему вы не дали мне её расспросить?!

— Лучше не спрашивайте, Эмилия, — нахмурилась директриса. — Поверьте, вам лучше не задавать этой юной леди таких вопросов. Я учу её уже пять лет, и... Вы же тоже заметили?

— ...Да. — Миссис Пагман вспомнила тот взгляд. Профессор Лонгботтом, декан Хаффлпаффа, тяжело вздохнул.

— Иногда я её побаиваюсь, — признался он.

— Никто из нас не осудит вас за это, — фыркнула директриса. — Так что, Эмили, прошу вас, впредь не задавайте настолько... уточняющих вопросов.

— Впредь? Вы хотите сказать, что Хельга...

— Именно. У нас таких ещё трое, — тяжело уронила директриса.

— По каждому на факультет, — подтвердил повисшую в воздухе догадку декан рейвенкло.

Комиссия дружно вздохнула.

— Здавствуйте, Гэврил. Куда бы вы хотели пойти работать после окончания Хогвартса?

Гэврил Гриффин. Гриффиндор, пятый курс. Молодой лев, иначе не скажешь: грива рыжевато-каштановых волос, кошачья пластика движений, смешливый прищур карих глаз. Согласно характеристике — капитан сборной по квиддичу, харизматичный лидер, объединивший факультет. Пятёрки по чарам, трансфигурации, ЗОТИ и уходу за существами.

Гриффиндорец сидит на стуле будто в собственном любимом кресле — не вальяжно, но с проскальзывающей хозяйской небрежностью. Миссис Пагман поймала себя на желании усесться ровнее, выпрямить спину — как гостья в присутствии хозяина — но сдержалась. Вот ещё что за глупости.

— После Хогвартса? Ну-у, — задумчиво протянул парень. — Я думал к драконологам, для начала. Или, если не выйдет, в артефакторику. Потом — в преподавание ЗОТИ, ну и навести в Хогвартсе, наконец, порядок, конечно.

Миссис Пагман открыла рот. Покосилась на директрису МакГонагалл. Закрыла рот и улыбнулась — под насмешливым, мудрым взглядом студента младше её на несколько десятков лет.

— Спасибо, мистер Гриффин, можете идти. — Минерва МакГонагалл не потеряла самообладания ни на секунду.

— Хорошо, профессор! — Гэврил шутливо поклонился прежде чем выскользнуть за дверь.

— Минерва, почему вы даже не обсуждаете с ними, что им нужно и какие у них перспективы?

— Они всё получше нас знают, — вместо директрисы отозвался профессор Флитвик. Его происходящее, кажется, забавляло. — Отговаривать их смысла не имеет, так что — сами понимаете.

— Добрый день.

Рэйвен Руквуд вошла почти бесшумно.

Миссис Пагман задумчиво склонила голову набок. Заочное впечатление о мисс Руквуд у неё было... двояким.

С одной стороны — дочка Пожирателя Смерти, да ещё и наполовину итальянка, на первом курсе чуть не ставшая изгоем школы. С другой — стипендиатка премии Дьюринга, соавтор нескольких статей, создатель научного кружка и студенческой газеты "Птичьи вести". А ещё профессор Флитвик смотрел на эту девочку сейчас с каким-то детским восторгом и искренним интересом.

— Мисс Руквуд! Рад вас видеть, — разулыбался Гораций Слизнорт. — Очень жаль, что мы так редко пересекаемся.

Рэйвен с царственно-холодной вежливостью слегка склонила голову.

— Здравствуйте, профессор Слизнорт. Благодарю, но сфера моих интересов не особенно пересекается с вашей.

— Он когда-то давно счёл её бесперспективной и не позвал в свой Клуб Слизней, — тихонько шепнул профессор Флитвик на ухо миссис Пагман. — С тех пор Рэйвен сочла бесперспективным его. Прелестно, не правда ли?

И хихикнул.

Миссис Пагман озадаченно моргнула. Честно говоря, она не очень понимала, что прелестного нашёл в этом профессор Флитвик — впрочем, ей, выпускнице хаффлпаффа, всегда было непросто с воронами.

Рэйвен Руквуд, между тем, опустилась на стул из замерла — гордо вскинутая голова, идеально прямая осанка, невозмутимое лицо. Ни дать, ни взять, королева со средневековой картины.

Мисс Пагман прокашлялась, пытаясь вернуть себе уверенность.

— Ну что же, мисс Руквуд, чем вы планируете заняться после Хогвартса?

— О, меня интересуют древние руны и аспекты применения рунноставов в современной артефакторике. Насколько мне известно, это направление хорошо развито в Северной Европе.

Директриса МакГонагалл нахмурилась.

— Мисс Руквуд, вы же понимаете...

— ...Что необходимо получить допуск? Разумеется. Я уже отправила запрос в Дурмстранг. — Девушка секунду помолчала, будто давая комиссии время на вопросы, и продолжила: — После, года через три, мне хотелось бы вплотную заняться маггловедением. Их работы последних лет довольно интересны, чего стоит хотя бы корпускулярно-волновой⁽¹⁾... Ах. Прошу прощения, я отвлеклась.

— Ничего, — пробормотала мисс Пагман.

— Ещё хотелось бы заняться магозоологией, — закончила Рэйвен.

— И, конечно же, навести, наконец, порядок?... — со смешком подсказал профессор Флитвик. Рэйвен Руквуд улыбнулась с каким-то хищным превосходством.

— ...В Хогвартсе. Конечно же.

Она удалилась столь же царственно и бесшумно, как вошла. Мисс Пагман тихонько выдохнула, чувствуя, как её отпускает напряжение.

Всё-таки в присутствии этой девушки ей было на редкость неуютно.

— Добрый день. Разрешите? — улыбнулся от двери высокий, темноволосый юноша. Миссис Пагман воспряла духом: Сэма Сметвика она знала и открыто ему симпатизировала. Юноша был приятным в общении, обладал манерами истинного джентельмена и всегда умел найти приятные слова. А ещё — она удовлетворённо кивнула сама себе — был лучшим на курсе в зельях и завсегдатаем факультатива по колдомедицине.

— Сэмюэл! Заходите, конечно! — улыбнулась она в ответ.

Слизеринец скользнул внутрь и жестом фокусника извлёк из-за спины большую корзинку, благоухающую свежей выпечкой.

— Я взял на себя смелость принести уважаемой комиссии перекус с кухни, — обезоруживающе развёл руками он. — Домовики искренне переживают о том, что вы пропустили пятичасовой чай.

Комиссия оживилась. Профессор Слизнорт немедленно принялся организовывать импровизированный стол — по большей части, раздавая указания Сэмюэлу; профессор Флитвик азартно потирал руки, и даже директриса МакГонагалл позволила себе улыбку. Миссис Пагман мечтательно зажмурилась: запах этих булочек с корицей она узнала бы везде. Её любимые!..

— Вот, пожалуйста, — Сэм пододвинул к ней блюдце. — Кофе или чай?

Мисс Пагман улыбнулась.

— Кофе, будьте добры. Итак, есть планы после Хогвартса, Сэм?

— Ну, стажировки в Мунго мне не избежать, — хмыкнул парень. — Фамилия, знаете, обязывает. Потом — как пойдёт: очень хотел бы съездить в Индию, но, сами понимаете, пока рановато что-то планировать.

— Полагаю, вы и так знаете, что вам потребуется сдавать, мистер Сметвик. — Директриса МакГонагалл почему-то неодобрительно поджала губы. Впрочем, слизеринца это ни капли не смутило.

— Разумеется, — моментально отозвался он под одобрительный кивок профессора Слизнорта. — И, будьте уверены, сдам.

— Даже не сомневаюсь, — заверила его миссис Пагман. — Спасибо, Сэмюэл, можете идти. Передавайте отцу привет!

— Всенепременно. До свидания!

Сэм Сметвик остановился на пороге и хлопнул себя по лбу.

— А, забыл. Ещё — навести, наконец, порядок в Хогвартсе.

Миссис Пагман подавилась кофе.

Сэмюэл Сметвик улыбнулся и выскользнул за дверь.

1) Теория корпускулярно-волнового дуализма была окончательно сформулирована и получила экспериментальные доказательства в 1924 году — но, право, волшебникам простительна некоторая старомодность.

Вернуться к тексту