Охота за смертью (джен)

Короткий стук в дверь разрушил тишину, а вместе с ней и все ментальные конструкции, которые Гарри без особого успеха пытался собрать из разрозненных фактов. Построения выходили хрупкие и бесполезные, будто карточные домики.

— Простите, сэр! Я на место преступления, какие-нибудь особые указания будут?

Пока в гудящей от недосыпа голове с ржавым скрипом отыскивалась нужная мысль, Гарри тупо созерцал остановившуюся в дверях девушку-стажера. Строго поджатые губы и чуть сведённые брови, а в глазах задор и азарт. Она так мечтала, чтобы ей доверили собственное дело, и он доверил...

— Нет, Люси. Особых никаких. Следуйте стандартной инструкции.

Дело о распространении пожирательской символики. Расследовать там особо нечего. Если признаки пропаганды обнаружатся, то задокументировать и в Визенгамот — те по-быстрому прикроют лавочку. Если нет, закрыть дело за неимением состава. И можно ставить десять к одному на второй сценарий. Пройдохи в Лютном знают законы получше добропорядочных граждан. Но раз сигнал поступил, следственный отдел обязан отреагировать. А работы в любом случае на день-два от силы. Рутина. Для первого опыта самое то.

Впрочем, после бессонной ночи он бы и сам предпочёл заняться чем-нибудь предсказуемым и скучным. Куда там. Усталый взгляд снова обратился к разложенным на столе бумагам.

Серия загадочных смертей в Азкабане.

Первые два случая — полтора месяца назад с интервалом в три дня. Теодор Финч и Элайджа Грей, мелкие приспешники Волдеморта, никогда не встречавшиеся с ним лично.

Финч. Приговорен к двадцати годам за участие в охоте на магглорожденных. Болел туберкулезом, терминальная стадия. Умер от удушья среди бела дня. Тюремные колдомедики оказались бессильны. Странно, что не сработало Анапнео. Кроме того, на теле обнаружена обильная сыпь. Вероятно, поэтому в качестве причины смерти указана острая аллергическая реакция неустановленной природы. Знакомый с медициной только по аврорским курсам Гарри и то знал, что такого рода состояния хорошо снимаются специальными заклинаниями. Но разбираться по горячим следам было некому: родственники отреклись десять лет назад. Труп захоронен на тюремном кладбище.

Грей. Приговорен к тридцатилетнему сроку за неоднократное использование Круциатуса. Если верить записям, был абсолютно здоров. Скончался при таких же обстоятельствах, как и Финч: сильный зуд, сыпь, удушье, смерть. Из родственников — жена и родители. Записей об отречении нет. Но тело захоронили там же, где первое. Вероятно, надеялись избежать огласки.

Третья жертва — Мэтью Бичем, охранник, скончался вчера. Те же симптомы. Его смерть вызвала переполох куда больший. В Азкабан пригласили специалистов из Мунго, которые обнаружили на трупе следы темной магии. Эксгумация тел Финча и Грея подтвердила худшие опасения: те же колебания магического фона, что и на Бичеме, только слабее. Тогда-то начальник тюрьмы и сообщил о происшествии в Аврорат. А на стол начальнику следственного отдела Поттеру материалы дела легли сегодня утром.

Что общего у трех жертв? Только пребывание в Азкабане.

И кому выгодны их смерти, пока только Мордред знает.

Поморщившись, Гарри потянулся к черной кнопке на уголке стола.

— Джулия, сделайте мне кофе, пожалуйста. — Идея, подсмотренная в маггловских сериалах и реализованная на основе стационарных чар, отлично вписалась в его рабочие будни. Здорово, что они с Дадли в конце концов нашли общий язык и теперь практически в дружеских отношениях. Правда, в гостях у него Гарри не был, кажется, уже года два…

— Ваш кофе, — секретарша одарила его неизменно-ослепительной улыбкой. — Что-нибудь еще, мистер Поттер?

— Да, аврору Уизли передайте, чтоб зашел.

Когда дверь за Джулией бесшумно закрылась, Гарри сделал глоток бодрящего напитка и блаженно прикрыл глаза. В голове начало проясняться. Все указывало на то, что злоумышленник в Азкабане. Значит, поиски следовало начинать оттуда. Этим он займется сам, а Рону поручит… Вот, кстати, и он.

— Привет, звал?

— Да, привет. — Гарри переклонился через стол, здороваясь с Роном за руку.

Тот плюхнулся на стул, разбросав по соседним форменную алую мантию, широко расставил ноги в берцах и уперся локтями в колени.

— Хреново выглядишь, друже, — криво ухмыльнулся верный товарищ. — Случилось что-то?

— Да нормально все, просто… — Гарри стянул очки и с усилием потер глаза, — у Лили зубы режутся, капризничала всю ночь. Джин отправляла меня спать, но я же понимаю, что ей потом тоже весь день с тремя детьми... Ну и спали попеременно.

— Мда-а… Хорошо, что Гермиона убедила меня тогда не торопиться. Сейчас вот смотрю на твою рожу, и аж душа радуется.

— Спасибо, ничего другого я от тебя и не ждал. — Уизли самодовольно заржал, и Гарри махнул рукой. — Ай, ну тебя. Давай по делу.

— Давай. — Рон заскрипел ножками стула по полу, придвигаясь ближе, и изобразил полную готовность внимать. На заключении медэкспертов присвистнул: — Оу, неизвестное науке темно-магическое воздействие. Становится интересно.

— Ну, скучать явно не придется. В общем, я сейчас в Азкабан, а ты сгоняй в Мунго. Расспроси их подробнее. Пусть род воздействия не установлен, но хотя бы какой формы? Зелье или проклятие? Может быть, похоже на какие-то известные чары или им доводилось иметь дело с похожими случаями?

— Понял. Сделаю.

— И потом пройдись по родственникам пострадавших.

* * *

Старинное поселение волшебников на неприветливом побережье Северного моря в Шотландии насчитывало дюжины две безликих приземистых строений. Трактир выделялся на их фоне размерами и чуть меньшим ощущением заброшенности. Пара-тройка посетителей здесь обретались практически всегда. Пропахшие морем, грязные и бородатые, они смерили выходящего из камина аврора недружелюбными взглядами. Угрюмый бармен был с ними солидарен. Не имея ни повода, ни желания задерживаться в этом пропитанном тяжелым духом плесени и жареной рыбы заведении, Гарри стремительно пересек зал и вышел на улицу. Там его встретил хаар — холодный морской туман, в котором с трудом просматривались очертания каменных хижин.

Непродолжительная прогулка вдоль извилистой улицы закончилась у скалистой кромки фьорда. Не без помощи магии Гарри спустился по крутому склону и прочитал заклинание, открывающее проход на базу тюремных катеров. Оба судна, полускрытые туманом, покачивались у пристани под мерный плеск волн. Гарри толкнул массивную деревянную дверь в скале и оказался внутри высеченной в камне комнаты. Перевозчики, как всегда, двое, нехотя отвлеклись от игры в шашки.

— О, опять аврорат пожаловал, — хмыкнул верзила, сидящий около узкого окна-бойницы.

— Так если бы мы не жаловали, вы бы тут совсем от безделья водорослями заросли да ракушками, — не тая улыбки, ответил Гарри. Его здесь знали — по долгу службы приходилось посещать Азкабан. И перевозчики были, пожалуй, самыми приятными собеседниками в таких экспедициях.

— Отчего же, — проверяя документы, проворчал второй лодочник с остроумным псевдонимом Харон. — И без вас случаются визитеры. Скандалят даже… Порядок. Выдвигаемся.

Несмотря на прижившееся название «катера», азкабанский транспорт по виду более напоминал простенькие маггловские верейки. Вся специфика их заключалась в сложном хитросплетении чар быстроходности и навигации.

Без последних отыскать Азкабан вовсе не считалось возможным. Волдеморту в свое время, правда, удалось, но не без помощи дементоров, как полагали. Поэтому после войны питающиеся людскими душами твари для охраны более не использовались, и хорошо. Азкабан и без них производил гнетущее впечатление.

Возникая посреди моря внезапно, он резал острыми ребрами волны и настойчиво будил мысли о корабле-призраке из маггловских средневековых преданий. Голландец… С дементорами сходство было бы практически полным.

Лодка ткнулась в узкую полосу берега, которая лишь с одной из трех сторон отделяла каменные стены крепости от воды. Харон, кутаясь в плащ из тюленьей кожи, остался ждать в лодке, а Гарри сошел на берег. Жетон-пропуск скользнул в расселину. Под посетителем разверзлась земная твердь. Стремительный полет в кромешной темноте закончился в тюремном холле, где уже дожидался комендант.

— Мистер Поттер! — пригладил он короткие седые волосы, а Гарри обратил внимание на отеки под глазами и желтоватый цвет лица. — Спасибо за оперативность. Такая неприятная история, знаете ли…

Да уж, неприятная, с душком. Пока только заключенные один за другим ласты клеили, всем все нормально было…

— Я бы хотел для начала осмотреть камеры, где содержались пострадавшие.

— Конечно-конечно, — приглашая следовать за собой, засуетился комендант, — оба размещались в одном секторе. Нам бы сразу забить тревогу, но медики диагностировали аллергию…

Длинные узкие коридоры без окон, освещенные только тусклыми люмосами, скрипучие лифты. Промозглый холод и ползучая серая тоска.

— Аллергия, которую не смогли снять заклинаниями?

— Согласен, странно. И ответственности с себя не снимаю. С другой стороны, служба у нас не сахар, сами понимаете, недоработали, да.

Это Гарри, пожалуй, понимал… Точнее — не понимал, как люди вообще соглашаются на такую работу, хотя… жизненные ситуации бывают разные. Так что все-таки да, понимал.

— Но после третьей жертвы мы уже не медлили ни минуты. Опасались, что инфекция, а тут, видите, еще хуже. Темная магия. Кто бы мог подумать, — говорил он с одышкой и сокрушенно качал головой. — А главное — как? Здесь же беспрецедентные степени защиты... У вас уже есть версии?

— Мы не распространяем непроверенные версии.

— Понимаю, — кивнул комендант. — У всех свои правила. Кстати, мы уже пришли. — Он взмахнул палочкой, отпирая двери лифта.

В секторе два ряда четырехместных камер. Вместо обращенных к проходу стен — решетки.

— Вот здесь у нас содержался Финч, — комендант остановился перед одной из камер, — а напротив — Грей.

— Бичем бывал в этом секторе? — Взгляд невольно задержался на узниках. Похожие друг на друга. В засаленных полосатых робах, косматые, с запавшими глазами, они казались навечно вписанными в убогий интерьер кистью художника, признающего только оттенки серого. Черная форма охранников с полосками белых воротничков и манжетов смотрелась яркими живыми пятнами на их фоне.

— Каждую смену. Это его сектор, — подтвердил комендант и недовольно покосился в сторону сдавленно закашлявшегося заключенного.

* * *

Спектрограмма магического фона в секторе не выявила недопустимых отклонений от регламентированной внутренними нормативными актами Азкабана. Стол, шкаф и лежанка Мэтью Бичема также не дали ничего сколько-нибудь достойного внимания, как и проверка палочек охранников. Гарри перешел к допросу заключенных.

Они по одному заходили в комнату для свиданий, отданную в распоряжение следствия, чуть более светлую и теплую, чем камеры. Одни становились разговорчивыми и очевидно тянули время, другие заискивали, третьи, наоборот, злобно зыркали и отвечали односложно, сквозь зубы. Но, по существу, их ответы непротиворечиво сводились к тому, что ни одна жертва не стоила сожалений. Финч и без того доживал последние дни и только мучался, ежедневно харкая кровью. Грея же называли редкой мразью.

— Он же здоровый был, падла, — сжимая кулаки, говорил заключенный Стив Эттвуд. — Он у тех, кто с ним в одной камере сидел, жратву отбирал. А еще бывало, ночью зуб на зуб не попадает, а этот громила с мужиков одеяла стянет и храпит в тепле… с-с-сука.

— Да, когда Калеб на волю откинулся, — подтверждал сокамерник Грея, — а мы с ним втроем остались: я, значит, Милтон и Грей, так уже думал, что вот нам и крышка.

— Калеб?

— Долиш. Срок свой отмотал и вышел. А мне еще пять лет тянуть. Но теперь, может быть, и доживу, — он щерился редкозубым ртом. — Так что, если кто и помог, значит, Грею копыта отбросить, для меня он доброе дело сделал. Что хотите про меня думайте, а я б за него помолился, если б верующим был, вот.

— Ваше право. Но почему было не рассказать охранникам?

— Ха! Надзирателям?! Шутите, начальник? Да им до нас дела нет.

— Особенно Бичему, — вторил ему старик из соседней камеры. — Он так и говорил: когда вонючие крысы в клетке грызут друг друга, я ничего не имею против. Меньше крыс — меньше заразы — здоровее общество, — узник нехорошо улыбался. — Да вы, поди, и сами так думаете, мистер Поттер?

— Нет, — Гарри стискивал зубы, — если вас это интересует, то я так не думаю. — И захлопывал папку. — Следующий.

Лицо следующего показалось смутно знакомым.

— Джон Долиш, — значилось в личном деле.

— Да. Не думал, что доведется снова встретиться с национальным героем, — невесело усмехался, узник, покашливая в кулак. — Узнали?

— Кем вам приходится Калеб Долиш?

— Сыном. Почему вы спрашиваете? Он вышел на свободу до всех этих смертей.

— Как давно?

— Полгода назад.

— Он содержался в камере с Элайджей Греем. Что можете сказать о нем?

— О Калебе или о Грее?

— О Грее. И в каких они были отношениях с Калебом?

— Ничего хорошего. У Грея ни с кем не было хороших отношений. Вы же не хотите сказать, что?..

— Не сомневаюсь, вам прекрасно известно, кто из нас задает вопросы, верно? Продолжим. — Далее следовал разговор, не дающий ровным счетом ничего нового. — Теодор Финч содержался с вами в одной камере, а Элайджа Грей — напротив. Вы практически постоянно могли видеть обоих. Замечали ли вы в их поведении что-нибудь необычное накануне смерти?

— Нет.

— Может быть, что-то необычное происходило в секторе в последнее время?

— Нет, ничего.

Ничего. Так твердили все за исключением предпоследнего.

— В последнее время в вашем секторе происходило что-нибудь необычное?

— Нет, — фыркнул заключенный по фамилии Бейтс, — кроме того, что люди стали дохнуть, как мухи, ничего необычного.

— Вы говорите о Финче, Грее и Бичеме?

— Да. А незадолго до них Гилл скопытился. Три трупа за три месяца на один сектор. Такое даже для Азкабана не совсем обычно, начальник. Я здесь уже двадцать лет. Знаю, что говорю.

* * *

— Значит, первый случай почти три месяца назад? — Рон откусил сэндвич и запил чаем из большой дымящейся кружки.

— Ну, не факт, что он из той же серии. Габриэл Гилл страдал чахоткой. Умер во сне. Такие случаи в Азкабане — обыденность, как я понял. Никакой сыпи, по заключению тюремного колдомедика, не было. Но постановление на эксгумацию я все равно выдал. Родственники отреклись от него, как только узнали о пожизненном заключении, и покинули Британию еще десять лет назад. Поэтому тело захоронено на тюремном кладбище. Никакой волокиты не предвидится. Думаю, завтра уже получим заключение экспертов Мунго.

— Я сейчас подумал, — сказал Рон спустя некоторое время, заполненное только его смачным прихлебыванием и постукиванием ложечки о чашку. Гарри есть не хотелось, поэтому он только помешивал несуществующий сахар. — Что, если этот темно-магический след остается на всех умерших узниках? Как печать самого Азкабана?

— Не исключено, — кивнул Гарри. — В любом случае я для сравнения распорядился отправить на экспертизу останки еще одного бедолаги, скончавшегося в другом секторе незадолго до Гилла.

— Голова, — с нарочитым почтением протянул Рон. — Ни в чем тебя не обставишь…

— Эта голова сейчас треснет, — вымученно рассмеялся Гарри, — поэтому давай без вот этих твоих рисовок. Подбиваем итоги, и по домам.

— Как скажешь, босс, — Рон вскинул руки, а Гарри лишь повел бровями, выражая тем обреченную покорность судьбе. С Роном они много лет работали в паре и почти всю сознательную жизнь дружили, поэтому, несмотря на руководящую должность Гарри, все совместные дела велись ими на равных, что, однако, не мешало другу время от времени паясничать.

— Итак, мы имеем предположительно четыре убийства в серии. При этом две жертвы в скором времени скончались бы от болезни, а двое других имели, мягко говоря, недобрую репутацию среди заключенных. Следовательно, искать убийцу логичнее всего среди узников. Тем более, что сослуживцы Бичема характеризовали его как человека ответственного, отзывчивого, всегда готового прийти на помощь.

— Его мать тоже все время повторяла, каким Мэт был добрым мальчиком. Ворону, живущую у них дома, показывала. Говорила, сын слётка покалеченного нашел и выходил. Может быть, врёт Долиш и остальные? Или, наоборот, сослуживцы его за что-то ушатали, а теперь поют хвалебные песни, чтобы подозрение отвести?

— Или Бичем жестко поделил людей на друзей и врагов со всеми вытекающими. Но каким бы объективно он ни был, ненависть узников налицо, а мотивы других охранников пока не просматриваются. Особенно в отношении сидельцев. Даже предположить не могу, зачем бы кому-то из охраны их убивать. Другое дело, что у надзирателей больше возможностей, тогда как на всех заключенных антимагические наручники.

— Тогда я бы в первую очередь заподозрил младшего Долиша.

— Согласен. Ему, конечно, тоже запрещено иметь палочку, и жилище контролируется на случай несанкционированного колдовства, но хоть какая-то свобода действий у него есть.

— И мотив.

— Решено. Завтра я с ним побеседую.

— А я позабочусь о том, чтобы перемещение трупов из Мунго в Отдел Тайн обошлось без происшествий. Доставлю их прямо в заботливые руки Гермионы.

— Согласен, займись этим. Кстати, рад, что вы нормально общаетесь.

— Ну, мы же, — хмыкнул Рон, — расстались, как цивилизованные люди, — предпоследнее слово от проговорил чуть ли не по слогам.

— Здорово, — грустно улыбнулся Гарри. — Ладно, все на сегодня. Джинни, наверное, уже совсем замучилась с нашими чадами.

* * *

Только ступив на порог дома, Гарри уловил теплый аромат пирогов с мясом и сладкой выпечки. Неужели Джинни и для этого выкроила время?

Разгадка оказалась простой и, более того, очевидной. Но, видно, бывалый следователь Поттер слишком устал, раз не додумался сразу.

— Привет, — чмокнула его супруга, встречая с маленькой Лили на руках. И тут же шикнула: — ты зачем Рону нажаловался, как нам трудно?

Гарри сумел только развести руками: никому он не жаловался.

— Мама теперь думает, что я даже с тремя детьми не в состоянии справиться! — продолжила шепотом возмущаться Джинни.

— Она тебе так сказала?

— Нет. Но наверняка подумала. — Ее густые волосы рассыпались по плечам, а глаза сверкали даже в полумраке прихожей.

— Ой, Гарри, наконец-то ты пришел! — в дверях гостиной показалась Молли. — Иди скорее за стол, пироги еще горячие. — Она обняла его теплой полной рукой за шею, поцеловала в щеку и похлопала по плечу. Как в детстве, только тогда она к нему наклонялась, а сейчас приходилось ему. Волной нахлынула приятная расслабленность, и внезапно проснулся аппетит.

Пока Гарри ужинал, слушая рассказы сыновей о случившемся за день, Джинни уложила спать дочку. Молли же заверила их, что с удовольствием почитает мальчикам сказку на ночь. Так что внезапно появилась возможность лечь спать пораньше. Гарри даже подумал было использовать предоставившийся шанс для чего-то более интересного. Но Джинни, положив голову ему на плечо и обняв, через две минуты уже спала глубоким безмятежным сном. Будить ее показалось кощунством. Что ж, проблема выбора отпала сама собой.

Гарри глубоко, вкусно вздохнул и в блаженстве вытянул ноги.

В полудреме почему-то вспомнился разговор с Люси, которая перехватила его на выходе из кабинета в стремлении отчитаться о проделанной работе. Меньше всего ему в тот момент хотелось задерживаться, но гасить стажерский пыл он посчитал неправильным и все-таки выслушал. Главный смысл заключался в том, что пройдоха-торговец отговаривается, якобы продает копии крестражей Волдеморта не для пропаганды его преступных идей, а, напротив, чтобы каждый ребенок при желании мог в игре повторить подвиги легендарного Гарри Поттера. Но Люси торговцу не верит и хочет провести более тщательную проверку. Что значит, юношеский запал и полнота нерастраченных сил. Ну, пусть проводит.