Драко Малфой никогда не врал (гет)

Драко Малфой никогда не врал. Поэтому, когда он наблюдал со спины за Гермионой Грейнджер, покручивая сигарету в пальцах, он честно признавал — отвратительна до кончиков своих непослушных волос. Как жаль, что он, бывший Пожиратель Смерти, пушечное мясо, пропащий человек, должен охранять Золотую Девочку.

Как иронично.

13 покушений, а она всё ещё жива. Казалось бы, она могла успешно пережить ещё столько же, но нет, ей надо было проявить благородство и достать его из Азкабана под предлогом "Кажется, мне нужен телохранитель".

Она однозначно придумала это, чтобы его помучить.

Мстительная маленькая сучка.

Грейнджер ударила открытой ладонью по столу, подчёркивая свою речь. Малфой глянул на неё исподлобья. Он помнил, как она защищала его в суде:

— Нам было 17! А что делали вы, когда мы умирали в лесах?! Чем помогли, когда он, Драко Люциус Малфой, рискуя жизнью, врал ради нас?

Умная маленькая сучка. Ведь Драко никогда не врал.

Он отвёл скучающий взгляд. Вряд ли кто-то осмелится напасть на неё в закрытом зале Министерства Магии, полном авроров, да еще и в присутствии самого Министра Магии.

Но он был привязан к ней. Практически настоящим поводком. Она принесла ему тогда часы.

— Что за безвкусица! — выплюнул тогда он. Она спокойно посмотрела на него:

— Малфой, ты будешь моим телохранителем — это решение Визенгамота

— Тебе нужен телохранитель, грязнокровка?

— Ты не обязан жить со мной. Ты не обязан находится рядом со мной 24 часа в сутки.

— Что, Поттер не справляется со своей золотой грязнокровкой?!

— Ты имеешь право на фиксированный рабочий график, выходные и праздники. О дополнительных отгулах тебе следует сообщать заранее.

— А если я захочу поссать, тебе тоже сообщить, грязнокровка?

— Ты не имеешь право использовать непростительные. Ты обязан носить эти часы, как средство связи. Через них ты будешь ощущать мой пульс. Часы загорятся красным, если я в смертельной опасности, фиолетовым — если мне грозит опасность.

— Каким цветом они загорятся, когда ты наконец сдохнешь, грязнокровка?

— Ты должен сопровождать меня на официальные встречи и в командировки, о которых тебе будет сообщено заранее. Тебе полагается жалование.

— Засунь в жопу свои подачки, грязнокровка.

Гермиона помолчала секунду, всё так же глядя примерно в горло Малфоя, потом подняла лицо и, заглянув в глаза, закончила, словно не слыша его выпадов:

— И последнее: ты не обязан со мной разговаривать.

И больше она с ним не разговаривала.

Проблема заключалось в одном — циферблат часов всегда был фиолетовым.

Пульс мерно постукивал его по внутренней стороне запястья.

Малфой узнал, что Грейнджер не упомянула о том, что эти часы были не только поводком, но и средством контроля, довольно скоро — когда он первый раз проигнорировал сову от неё с письмом, содержащим детали ближайшей конференции, его начало жалить простенькое болевое заклятие в запястье, постепенно усиливаясь. Малфой сомневался, что боль дойдёт до уровня Круциатуса, но и экспериментировать не хотел. Он собрался и сделал второе открытие за то утро — часы выступали порталом к Грейнджер, если нажать на циферблат. Он бесшумно оказался за ее спиной.

И остался там.

Они молча сосуществовали. Он прибывал к ней рано утром, она к этому времени оставляла для него на столе свой распорядок дня, и он молча следовал за ней. Вторая тень — так его прозвали наиболее терпимые. Среди них, как ни странно, оказался Поттер. Он довольно быстро преодолел их подростковую вражду, бодро жал ему руку, иногда приносил паршивый министерский кофе, предложил совместные тренировки: «чтобы не потерять форму»

— Тебя всё равно убьёт даже мысль о непростительном, — весело сообщил он, когда Малфой заявил, что у того нет шансов. Любопытная новость.

Вот тебе и святой Поттер.

Менее дружелюбно настроенные люди называли его «тот» и «этот», брезгливо морщили носы, угрожали, тыкали в него пальцем, выливали в лицо всё тот же паршивый министерский кофе… Драко только поднимал глаза к потолку — честное слово, в Азкабане было спокойнее. Тут скорее ему требовался телохранитель.

Звонкая пощёчина.

Малфой перевёл взгляд на разъярённую Грейнджер, перед ней стоял растерянный Маклагген и прижимал ладонь к пылающей щеке.

— Тебе весело поливать помоями того, кто не может дать отпора? — прошипела она. Малфой был готов поклясться, что её волосы зазмеились собственной жизнью, — выскажись мне, если хочешь сразиться с ним! Давай, схвати меня за руку! Толкни! Или сразись со мной! На равных!

Маклагген пробормотал что-то вроде «психованая» и удалился.

Формально она была права. Пока Грейнджер не угрожала опасность, Малфой не мог применять боевую магию. Он не мог дать отпор или защитить себя. Только её.

Его маленькую психованную сучку.

Формально.

— Мне не нужна твоя защита, — буркнул он ей в спину. Она продолжала сохранять молчание.

Ведь Драко Малфой никогда не врал.

А циферблат часов всегда был фиолетовым…

Драко Малфой никогда не врал. Поэтому он со всей честностью отдавал себе отчёт, что вряд ли знает больше заклинаний, чем самая умная ведьма поколения, и не шибко напрягался, пока однажды ночью его не разбудило лёгкое покалывание. Он сонно открыл глаза и увидел светящийся в темноте красный циферблат. Недолго думая, Малфой телепортировался в маленькую кухню. Сонно соображая, он не сразу догадался, что находится дома у Грейнджер и что дышать ему практически не удаётся — всё помещение было наполнено едким, еле видным зеленоватым дымом, исходящим из пачки писем. Быстрым заклинанием он поджег пачку бумаги и поскорее открыл окно.

Драко направился к ящикам в поисках стакана для воды и споткнулся обо что-то мягкое и пушистое.

— Что за… — пробормотал он, присаживаясь на корточки и зажигая люмос.

Перед ним лежала груда рыжей шерсти.

И, конечно, Грейнджер надо было войти в кухню именно в тот момент, когда бывший Пожиратель Смерти тыкал пальцем тушку ее любимого питомца.

— Он жив! — первое, что воскликнул Малфой, отскакивая к стене. Он на собственном опыте знал, как быстро реагирует ведьма и как сильно бьёт, если под рукой нет палочки. — Письмо с проклятием отравило воздух, но он просто без сознания, — девушка выгнула бровь. — Я сжёг письмо, — она кивнула, посмотрела на стол, молча убрала тлеющие остатка. — Д-да-а… вместе со всеми остальными…

Гермиона Грейнджер, блистательная и непобедимая, стояла босиком, в растянутых пижамных штанах и безразмерной футболке и внимательно его слушала. Ее карие глаза полностью сосредоточились на его лице. Она кивнула ещё раз своим мыслям, после чего молча прошла глубже в кухню, взмахом палочки очистила воздух в помещении, закрыла окно, наполнила чайник водой и поставила его на уже зажженную плиту — и всё это одновременно. После чего всё так же молча поставила перед Драко чашку и коробку с разнообразными пакетиками чая.

Это было явное «спасибо».

Когда Гермиона удалилась в спальню, Малфой остался сидеть на диване. Грейнджер, оказывается, жила в небольшой квартире. Да уж. Он рассчитывал, что Золотая Девочка хотя бы устроилась с комфортном. Но нет. Спальня, гостиная, кухня, крошечные туалет с ванной. Рыжий кот и тысячи книг. Все стены были заставлены книжными полками. Все поверхности были завалены книгами. Даже на ковре и в подушках дивана. Книжное гнездо.

Малфой взял свиток, исписанный мелким аккуратным почерком — она работала над новым проектом, связанным с правами… человека…

Драко отставил чашку — аккуратно, чтобы нечаянно не поставить на какую-нибудь книгу. Ни для кого не было секретом, что Грейнджер продолжала защищать домовых эльфов, оборотней и даже грёбаных гипогриффов.

Но вот он держал в руках список слизеринцев, часть из которых до сих пор пребывала в Азкабане, часть была вынуждена покинуть страну, некоторые просто стали изгоями.

Как же она его бесила.

Теперь понятно, почему на неё покушались. Её преследовали не бывшие Пожиратели Смерти. Ей мстили свои, те, ради кого она сражалась. И она не стеснялась дать им отпор.

Сумасшедшая маленькая сучка.

Он вздохнул, положил свиток на место, быстро просканировал корешки книг, чтобы понять, на каком она этапе своего проекта, мысленно сделал себе отметку заглянуть в семейную библиотеку и задумался.

Утром, как только взошло солнце, Малфой организовал доставку всей ее корреспонденции себе. Пришлось поругаться с парочкой сов и пообещать одному домовику достать ее автограф, но результат был достигнут.

В тот же день за завтраком, который он никогда не пропускал с момента выхода из Азкабана, к ним в зимний сад ворвалась стая сов и бомбардировала их письмами-посылками-открытками-газетами…

Нарцисса отреагировала вполне бурно — она изогнула бровь и слегка сморщила нос, после чего попросила переместить это безумие в другую часть дома. Любую. Лишь бы не в её утренний кофе.

После того, как он разобрал её корреспонденцию, проверил каждый клочок бумаги, чудом вырвал пальцы из пасти кровожадного конверта, бегло пробежал пару предложений руки и сердца, накрыл ведром все громовещатели и отложил откровенно подозрительные конверты, перед ним осталась небольшая связка писем — примерно, как та, что он сжёг ночью… Салазар, этой ведьме действительно не нужен телохранитель. Она отлично справляется сама. Лучше, чем он.

Он свою-то жизнь сохранить не может…

Не хочет…

А тут она…

Золотая маленькая сучка.

Драко Малфой никогда не врал.

Драко Малфой никогда не врал, поэтому…

— Не ври мне, — процедил он сквозь зубы, ткнув Гермиону в лицо её же пергаментом с распорядком дня, рядом с которым, кстати, стояла чашка чая… не то чтобы это имело значение.

Грейнджер уставилась на лист. Потом озадаченно перевела взгляд ему на лицо и захлопнула за спиной дверь — Малфой поймал её выходящую из ванной комнаты. Драко раздражённо цокнул языком и ткнул пальцем в строку внизу страницы: «Свидание с Маклаггеном».

— У меня есть личная жизнь, — пожала она плечами. Она заговорила, казалось, впервые с тех пор, как пришла к нему в камеру. Драко уже не в первый раз обращал внимание на контраст между её пламенными, решительными выступлениями на публике и спокойной отстранённостью, граничащей с равнодушием, когда они оставались одни. Ему даже было почти любопытно, какая из сторон была настоящей.

— Прекрасно. Срал я. Не ври мне. Напиши правду. Или ты стесняешься своего Уизела?

— Это не он. Это Маклагген.

— Или Поттера?

— Это Маклагген, Малфой.

— Что с тобой не так!? — рявкнул Малфой, борясь с желанием тряхнуть её хорошенько. Такая Грейнджер ему не нравилась… Не то, чтобы ему нравилась какая-либо другая Грейнджер, конечно…

— Меня пригласили на свидание, и я на него иду. Тебе не надо меня сопровождать, там отмечено. Так что же со мной не так?..

Она прошла мимо, не дожидаясь ответа, собирая волосы в свободный пучок. Малфой проследил за ней взглядом, вложил сигарету в губы, прикурил, задумался…

— Будь другом, не кури дома, — донеслось из кухни.

— Будь… другом?! — не выпуская сигареты, возмутился Драко. Гермиона, проходя мимо, лёгким движением пальцев выцепила её у него изо рта, потушила и выкинула.

— Или хотя бы очищай в помещении воздух, — спокойно добавила она, обулась и вышла.

По расписанию Гермиона Грейнджер направлялась к психологу на совместный сеанс реабилитации с родителями, куда Малфой не допускался никогда. В это время Драко направлялся в аврорат на тренировку с Поттером — он не смог отказаться от этого предложения и ни разу не пожалел. Грейнджер жила исключительно скучно, она посещала минимум светских мероприятий, засиживалась в министерской библиотеке, посещала суды и проводила домашние вечера дома, рассеянно поглаживая кота.

Страшное создание.

Кот этот.

Малфой чувствовал что тонет в болоте. Ему не хватало физической и интеллектуальной работы. Поэтому трёхчасовые тренировки пару раз в неделю в аврорате и ещё одна по субботам на мётлах были самое то. Даже если с Поттером. Они не были друзьями, даже близко, с абсолютным удовольствием они наносили друг другу травмы и оскорбления, но это не мешало им раз за разом договариваться о новой встрече.

— Какие планы на вечер, Поттер? — спросил Драко, вытирая разбитую губу.

— У меня есть девушка, сладкий, — хохотнул Гарри. Малфой закатил глаза.

— Какие планы у тебя и твой Уизлетты на сегодняшний грёбаный вечер, Поттер? — уточнил он.

Драко Малфой никогда не врал. Он отлично планировал.

— Прости, Грейнджер, — сказал Драко Малфой, входя в зал в роскошном чёрном костюме-тройке, — проверка помещения заняла больше времени, чем я рассчитывал.

— Признайся, ты просто курил, — если Гермиона и удивилась, то никак не показала этого. У неё на лице была налеплена вежливая улыбка, не касающаяся глаз, пока она наблюдала, как Малфой устраивается за из столиком.

— Конечно, курил, ты же не разрешаешь мне дома, — Драко едва заметно пожал плечом и перевёл взгляд на Маклаггена, который пунцовел на глазах. — Добрый вечер, Кормак.

— Я рассчитывал, что мы будем вдвоём! — тихо произнёс тот, игнорируя холодный серый взгляд.

— А я рассчитывал тебя не видеть вообще, но, увы, мы не всегда получаем то, чего желаем, — Малфой почти улыбался.

— Как ты вообще сюда попал?! — вспылил бывший гриффиндорец, — это же приличный ресторан!

— Давай не будем меряться … родословными… при Грейнджер, — Драко начал заполнять собой всё пространство, — это считается грубым… в приличном обществе. Не то, чтобы ты был в курсе, конечно. Ты выбрала вино, Грейнджер? — переключил он своё внимание.

— Мне не нужна твоя защита, — едва слышно произнесла Гермиона, слегка наклонившись к нему.

— Конечно, нет, — так же тихо ответил Малфой. Слегка не рассчитав расстояния, он едва коснулся кончиком носа её уложенных волос.

Маленькая, вкусно пахнущая сучка…

— Ты же не для этого вытащила меня из Азкабана, — он положил руку на стол, из-под манжета выглянул светящийся циферблат.

— Малфой? — раздался знакомый голос, — Гермиона!

— Гарри! — оживилась Грейнджер, вскакивая со своего стула. Малфой медленным взглядом оценил её скромное платье-футляр с элегантным разрезом, туфли-лодочки на высоком каблуке, хмыкнул себе что-то под нос и поднялся, чтобы протянуть руку в приветственном жесте. — Джинни!

— Поттер, Уизлетта. Очаровательно выглядишь, бестия.

— Захлопнись, — с улыбкой отрезала Джинни, усаживаясь за стол. — Если получу ещё хоть одно письмо от твоего друга, прокляну тебя. Начинай думать, — она озорно улыбнулась, поворачиваясь к Маклаггену. — А ты что здесь забыл? Я думала, уж Малфой-то пригласит нас в приличный ресторан.

Стоит отдать должное бывшему спортсмену. Он не стал орать, не стал терпеть унижений. Он видел, что Грейнджер просто забыла о нём в присутствии друзей, искренне и беззаботно. Маклагген поднялся из-за стола, смял салфетку в кулаке.

— Поттер, — он протянул руку. Гарри пожал её, и дёрнул плечом, почти виновато. Он не знал. — Джинни, — та не отреагировала. Гермиона снова встала из-за стола. Кормак поцеловал протянутую руку и молча ушёл.

Золотая Девочка проводила его взглядом, улыбнулась своим мыслям и вернулась за стол.

Малфой, как полагается хорошей тени, сидел рядом и молча наблюдал.

Пульс, её пульс, радостно трепыхался у его запястья.

— Это был… хороший вечер, — наконец, после долгого молчания, произнесла Гермиона. Она остановилась у подъезда, поднявшись на ступеньку, и смотрела прямо Малфою в глаза.

— Всегда пожалуйста, — сухо ответил он.

— Ты не обязан оставаться, — снова напомнила она. Грейнджер каждый вечер после инцидента с письмом повторяла эту фразу.

— Ну уж нет. Там моё кресло, начатый роман… и твоё рыжее чудовище меня ждёт. Ты, кстати, знаешь, что рядом с Поттером ты всегда в смертельной опасности? — вдруг осведомился он, второй раз за вечер указав на часы.

— Конечно, — кивнула Гермиона, — рядом с ним все всегда в опасности.

— А он в опасности рядом с этой бестией. Не хочешь достать Паркинсон в телохранители своему другу?

— Кстати, мне надо будет ещё поработать, — пожала плечами девушка.

— Ничего не меняет, — отрезал Малфой. — Кресло, роман, чудовище, — он подумал. — Я, кажется, забыл сказать, что ты прекрасно выглядишь.

— Это комплимент, Малфой? — Грейнджер почти улыбнулась.

— Это правда, — Драко покачал головой.

— Вечер закончился, ты не обязан быть вежливым.

— Я никогда не вру.

— Спасибо, — улыбнулась Гермиона, развернулась и вошла в подъезд.

Малфой проводил её взглядом. Достал сигарету. Глубоко вздохнул.

Н-да…

Драко Малфой никогда не врал.

Он пропал.

Драко Малфой никогда не врал.

И ему было больно. Он аккуратно, максимально тихо открыл дверь ключом, вошёл и сразу направился к креслу, которое он негласно называл своим. Рыжее чудовище тут же открыло огромные глаза, светящиеся в темноте, и с интересом осмотрело всю его фигуру. Стоило Малфою, сжав зубы, опуститься на мягкие подушки, кот тут же запрыгнул ему на колени и лапами начал мять ему грудь.

Драко зашипел сквозь зубы. Достал сигарету, прикурил…

Вздохнул, палочкой открыл окно на проветривание.

Покачал головой — он был собой разочарован.

Сегодня Гермиона гуляла с родителями весь день. Он собирался пойти с ними, но Грейнджер разумно намекнула, что не сможет объяснить его присутствия, не поставив их обоих в неловкое положение.

Малфой согласился.

На следующий аргумент о дезилюминационных чарах, оборотных зельях и, в крайнем случае, мантии-невидимке Грейнджер сообщила, что родители стали на физическом уровне восприимчивы к магии, о которой они пока не помнят.

Малфой согласился.

В конце концов, он просто направился за ней, воспользовавшись часами и ничего не сказав. Драко купил себе огромный стакан кофе и держался в стороне, просто приглядывая за их маршрутом. Шутки в сторону, его свобода напрямую была связана с её безопасностью. Он должен быть рядом… Но то ли он в какой-то момент утратил бдительность, то ли у Грейнджер реально были глаза на затылке — она, легко улыбнувшись, сказала что-то родителям, решительным шагом направилась к попытавшемуся слиться со стеной Малфою и довольно доходчиво объяснила ему, направив перст, указывающий ему в район подбородка, что если ещё раз увидит его…

Малфой согласился и направился к Поттеру. Тот был не в духе. Настолько не в духе, что был крайне рад, что к нему заглянул именно Драко.

Теперь Малфой призвал себе бокал и бутылку огневиски, которые запрятал у Грейнджер в комнате, зубами достал пробку, налил себе порцию и сделал глоток. Он аккуратно откинулся на спинку кресла, озадаченно посмотрел на кота. Надо было приводить себя в порядок. Но вместо этого Малфой закрыл глаза.

Выдернуло его из тревожной болезненной дрёмы то, что Живоглот спрыгнул с колен. Малфой проморгался и увидел перед собой сумрачный силуэт Гермионы — она стояла, протянув в его сторону руку, об её ноги тёрся кот. Приподняв бровь, Драко протянул ей бокал, невольно поморщившись от движения. Грейнджер одной рукой взяла и отставила бокал, второй взяла Малфоя за запястье и резко дёрнула его руку на себя. Раздался неприятный звук.

— Сука! — прошипел Драко. Девушка вздёрнула брови. — Не ты… Ты, конечно, тоже, но СУКА! Больно! Я бы сделал это сам! Я знаю заклинания!

— И испытал бы точно такую же боль, потому что заклинание работает по тому же принципу…

— Избавь меня от этого, Грейнджер, — буркнул он, поведя ноющим плечом. — Верни, — теперь он протянул руку.

— Кто тебя так? — Гермиона вложила прохладный бокал в его пальцы и засветила тусклый люмос. Драко поморщился.

— Имеет значение?

— Наверное, мне любопытно, кто разукрасил моего телохранителя, — хмыкнула девушка, аккуратно за подбородок поворачивая лицо Малфоя, чтобы рассмотреть. Рассечённая бровь, разбитая губа, ссадина на скуле, уже вправленный нос… И это только видимые повреждения.

— Гарри.

— Гарри? — переспросила Грейнджер, отточенными движениями палочки обрабатывая лицо.

— Поттер, Грейнджер, — Драко закатил глаза.

— Гарри, значит, — слегка улыбнулась она, после чего отстранилась. — Я слышала, у авроров проблемы с беглыми Пожирателями?..

Это был не вопрос, это было дипломатичное извинение от имени друга, которое сам Поттер не додумался бы принести — даже если, скорее всего, почувствовал укол совести позже. Малфой не стал рассказывать, что её друг просто запустил в него столом — как и то, что сам Драко в отместку поджёг на нём мантию… Он наблюдал, как Грейнджер оценивает свою работу, слегка наклонив голову набок, её тёмные глаза казались чёрными в сумраке комнаты, в них отражался люмос. Удовлетворившись, она кивнула — то ли ему, то ли себе — развернулась и молча направилась к спальне.

— Оставь чудовище, — буркнул ей в спину Драко. Она не ответила, но кота опустила.

Драко Малфой никогда не врал.

Ему не было больно. Ему было тепло.

Драко Малфой никогда не врал.

— Грейнджер, ты не могла бы поставить дело Паркинсон в приоритет? — спросил он, после того как минут 40 мерял комнату шагами от стены к стене.

— М? — задумчиво переспросила Гермиона, не поднимая головы от книги, где делала пометки магловским карандашом. Её палочка торчала из пучка. — Почему она?

Голос Золотой Девочки не выражал ничего, кроме глубокой задумчивости. Она не отвлеклась от чтения, не проявила удивления осведомлённостью Малфоя или раздражения, что он лезет не в своё дело. Вопрос был ровный и не подразумевал ответа. Тем не менее, Драко раздражённым движением палочки призвал стул с кухни, поставил его с противоположной стороны стола и сел лицом к Грейнджер. Гермиона медленно выпрямилась и серьёзно посмотрела ему в глаза.

— Очень трудно вытащить из Азкабана человека, который во всеуслышание предложил убить Гарри Поттера. Особенно без должной подготовки.

— Очень трудно быть в Азкабане единственной молодой девушкой… — Малфой громко сглотнул, — когда тюрьму охраняют озлобленные мужчины… и дементоры.

Грейнджер откинулась на спинку дивана, задумчиво постучала пальцем по колену, её взгляд застекленел. Драко покачал головой, мысленно отругав себя за то, что на какую-то долю минуты решил, что она другая и может помочь. Он встал и направился в кухню…

— Передай мне, пожалуйста, вон тот томик на обратном пути… Да… «Конвенция Визенгамота по правам человека в военное и послевоенное время» … И налей мне бокал того вина, что ты запрятал за книжной полкой, если не затруднит…

Малфой ошарашенно развернулся к ней с намерением возразить, что он — телохранитель, а не слуга, с намерением узнать, что она о себе возомнила, с намерением поставить её на место в конце концов. Но он увидел Гермиону Грейнджер, которая одной рукой разворачивала свежий пергамент, а другой листала книгу, в то время как невербальной магией призывала к себе ещё три тома. Он замер.

— Начнём с того, что переведём её на домашний арест, — подняла она глаза на него прежде, чем снова уткнуться в книги. — Но мне нужна «Конвенция».

Первое слушание провалилось с треском. Даже Золотая Девочка не могла убедить заплесневелых стариков, что девочка, напуганная боевыми действиями, имеет право на эмоциональные высказывания, что её слова не убили никого, что она не выбирала сторону и не принимала участия в битве.

Даже Золотая Девочка не могла убедить, что другая, вовсе не золотая, но очень нуждающаяся в помощи девочка ждёт лучик надежды.

Она вышла из зала заседания, словно ураган, двери перед ней распахнулись, со страшной силой ударившись о стены. Она неслась вперёд, разметая журналистов и бормоча себе под нос проклятия. Малфой не отставал, но шёл довольно понуро.

— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! — услышал он знакомый противный голос. — Пару слов, мисс Грейнджер!

Рита Скитер расталкивала всех локтями, пробивая себе дорогу к разъярённой Грейнджер. Гермиона замерла, медленно развернулась на каблуках и вздёрнула подбородок, глядя на приближающегося репортёра.

— Пару слов? — хищно улыбнулась Гермиона. Совсем не так, как она позволяла себе наедине со своими мыслями… или Малфоем, если уж на то пошло. Эта улыбка была опасной и острой. — Я сегодня щедрая и подарю вам целых три слова: Я. ЕЁ. ВЫТАЩУ.

Затем она резко развернулась и направилась к каминам.

Волосы на шее Малфоя встали дыбом. Он был впечатлён, но не это послужило причиной. Драко выпрямился во весь свой рост и начал сканировать толпу взглядом. На фоне учащённого пульса Грейнджер он чувствовал лёгкую жалящую боль в запястье. Что-то было не так.

Взгляд Драко наткнулся на выходящего из зала Поттера. Малфой поднял руку в воздух, чтобы привлечь его внимание, и ускорил шаг, догоняя Грейнджер. Та шла по широкому коридору, звук её каблуков тонул в гомоне голосов. Гарри быстро их нагнал и вопросительно вскинул брови. Драко молча показал ему алеющие часы.

— Ох ты ж, — выдохнул Поттер. — Гермиона, уже время обеда, не хочешь прогуляться? — продолжил он, закинув руку на плечо своей подруги. — Мой кабинет ближе, и камин открыт…

Они ушли, оставив Драко выполнять свою работу. Малфой нырнул обратно в толпу. Его не зря называли выживанцем — причём как Орден, так и Пожиратели. Малфой отлично умело выделяться из толпы, использовав свой рост, осанку, взгляд и манеры. Но когда ему надо было — его с трудом находили даже домовики в Мэноре. Драко не стеснялся своего навыка. В конце концов, вот он, живой и невредимый, стоит в холле Министерства…

Поток его мыслей прервался. Он увидел у стены человека в серой мантии и со сложенной газетой в руках. «Маглорожденная выступает за права грязи!» — гласил противоречивый заголовок. Драко читал эту статью. Она была написана до сегодняшнего выступления…

Человек в серой мантии усмехнулся, когда заметил, что привлёк внимание Драко.

Перед ним стоял Блейз Забини.

Драко Малфой никогда не врал.

Перед ним стоял погибший в Азкабане Блейз Забини.

И он улыбался.

Пэнси Паркинсон не была сломлена.

Да, она сидела на соломенном тюфяке. Да, её губы были разбиты и нос опух. Да, её обычно безукоризненные волосы отросли и сальными сосульками свисали по бокам от исхудавшего лица. Да, её ногти были обгрызены.

Но ей хватило сил встать.

Она улыбнулась, видя, как Малфой отвернулся к стене после озвученного целительницей требования раздеться. Она вздёрнула подбородок, когда снимала с себя порванную, поношенную и дурно пахнущую робу. Она даже не поморщилась, когда целительница аккуратными движениями начала прощупывать синяки и ссадины бормоча:

— Трещина… Неправильно сросшийся перелом… Разрыв…

— Ты сможешь потерпеть ещё день? — хмуро спросила Грейнджер.

— Они убьют меня, — Паркинсон пожала плечом. Движение было бы даже элегантным, если бы сустав не выпирал слегка в неправильном месте.

— Мне нужно организовать тебе безопасное жильё…

— Посели меня к Поттеру, — хищно улыбнулась Пэнси. — Я соблазню его, и рыжая убьёт меня… всё равно.

— Ты скорее соблазнишь Джинни, что очень расстроит Гарри, и в результате мне придётся с ним напиться, — парировала Гермиона. Пэнси слегка приоткрыла в молчаливом удивлении рот.

— Тебя за это называют Золотой? — наконец спросила она.

— За то, что я замечаю… вещи? Вряд ли. Говорят, я вполне смышлёная.

— Слушай сюда, смышлёная, — зашипела Паркинсон. Они остались втроём в помещении, и девушка быстро натягивала на себя то, что здесь называли одеждой. — Ты уйдёшь — меня убьют. Заберёшь отсюда — меня убьют. Даже если ты меня спрячешь — меня найдут и убьют. Ты, — она ткнула пальцем в Малфоя, — ты знаешь, что я всегда должна была быть следующей…

— Пэнс…

— Не «Пэнс» мне тут!.. Ты!.. Ты!.. — она задохнулась эмоциями и невысказанными обвинениями.

— Он не бросал тебя, — Гермиона мягким движением положила ладонь на дрожащую, вытянутую в обвинительном жесте руку бывшей однокурсницы. — Я его забрала. Его не спросили. Я тут из-за него.

— Не смей!.. — прорычала Паркинсон, но запас её сил заканчивался, голос срывался на хрип, — Не смей … защищать его… Я уже мертва, грязнокровка, — выплюнула она и скорчилась от боли.

— Целитель! Сюда! Кто-нибудь! — закричала Гермиона, опускаясь на колени рядом с девушкой. Палочку у неё забрали, и она ничем не могла помочь.

— Это из-за этого слова… — тихо произнёс Малфой. — Небольшой, довольно слабый, но все же Круциатус… в обучающих мерах… вшито в татуировку… — он указал на шею.

— Я забираю тебя, слышишь? — шептала Гермиона, крепко держа Пэнси за плечи, второй рукой она убирала волосы с влажного от пота лица. — Пока остановишься у меня, а там мы решим.. вместе, слышишь? Драко? Да ведь? Слышишь, Паркинсон?

Гермиона Грейнджер бормотала какие-то подбадривающие слова, стоя на коленях в своих дорогих брюках на грязном, заплёванном, залитом кровью и другими телесными жидкостями полу.

Пэнси Паркинсон не была сломлена.

Она молча плакала.

Драко Малфой никогда не врал.

Мерлин, как же он ненавидел больницы…

Естественно, в том состоянии, в котором находилась Пэнси Паркинсон, её нельзя было забирать… домой… Грейнджер добилась для неё отдельной палаты, лучших лекарей — из числа терпимых, тех, кто не отказывался «марать руки»…

Как иронично.

Но Паркинсон был одним из древнейших и богатейших родов, а Пэнси, даже после репатриаций, — единственной наследницей, так что она не испытывала недостатка в мягких подушках и горячей еде.

— Малфой, — вырвала его из раздумий Грейнджер, — прости, что прошу, ты не мог бы… эм… — она покосилась на пациентку, та с нескрываемым любопытством слушала. Гермиона вздохнула. — Ты не мог бы, пожалуйста, сходить домой покормить кота? — обречённо закончила она.

— Домой? — Пэнси еле слышно хохотнула. — Ну же, Малфой, — она передразнила интонацию, — будь хорошим пёсиком.

Малфой закатил глаза и вышел. Через пару шагов он услышал, что дверь палаты снова открылась, но не стал оборачиваться. Ещё чего.

— Малфой, — окликнула Грейнджер, он кивнул, мол, продолжай. — Я… я просто не хотела бы оставлять её одну.

— Разумно, — согласился Драко. — Иначе её убьют.

— Вряд ли — она кусается. Тем не менее. Я это к тому, что тебе не обязательно возвращаться сюда или оставаться дома, я переночую в палате.

— Как скажешь, — неопределённо ответил Малфой. Он ещё не решил, как поступит.

Позже он не вернулся в палату. Он навестил мать, поужинал с ней и восстановил душевное равновесие.

— Пэнси могла бы остановиться у нас, — благосклонно кивнула Нарцисса. — Бедное дитя нуждается в заботе, а мне не помешала бы компания.

После цивильного ужина Малфой завалился к Поттеру. Джинни покачала головой и направилась к бару, но Драко продемонстрировал бутылку огневиски — «для мальчиков» — и бутылку красного сухого — «для девочек». Рыжая вздёрнула брови, но спорить не стала. Поттер шёпотом сообщил, что она любит покрепче.

— Я уже знаю! Но не поддерживаю женский алкоголизм, — так же шёпотом сообщил Малфой. Они все расхохотались.

Драко Малфой никогда не врал, но он точно так же никогда и никому не расскажет, что редкие вечера проводил в компании Поттера и его невесты, распивая огневиски стоимостью, как их квартирка в Лондоне.

Уже поздно ночью Малфой, слегка пьяный — до лёгкого румянца в щеках, сыто-сонный («Вы не будете пить на пустой желудок!»), вернулся домой… где его встретил рыжий монстр и такое привычное кресло.

Грейнджер практически жила в больнице. Она прибегала принять душ, схватить пару книг, почесать за ухом Малфоя, поцеловать кота…

Нет, в реальности этого, конечно, не было, но Гермиона была именно настолько задумчивой, что Малфой не удивился бы такому раскладу.

Отсутствие Грейнджер уже ощущалось как рутина, когда одним вечером Драко вошёл в квартиру, чтобы покормить чудовище, а оно не вышло его встречать.

Малфой замер.

Вся квартира была словно под напряжением, в воздухе витал лёгкий запах заклинаний и каких-то зелий — совсем не тот запах, который свойственен книжному гнезду Грейнджер. Драко сделал шаг вглубь квартиры, и его запястье резануло болью. Он резко развернулся — дверь открылась и в неё вошла Гермиона.

Одним широким шагом Драко пересёк прихожую, зажал Грейнджер рот ладонью и, двигаясь ещё по инерции, прижал её спиной к стене рядом с тихо щёлкнувшей дверью. Малфой сглотнул. Девушка смотрела на него мрачно, исподлобья, и Драко успел подумать, что если бы перед ним стоял кто-то более вспыльчивый и с такой же убийственной реакцией — Гарри или его вечный дружок Уизли — то он уже корчился бы в адских муках на полу — ему в кадык упирался раскалённый кончик волшебной палочки.

Малфой приложил палец к губам, призывая к тишине, Грейнджер один раз кивнула. Они стояли так ещё секунду, затем Драко убрал руку и взглядом указал на всё ещё прижатую к горлу палочку. Гермиона с извиняющейся улыбкой пожала плечами, отвела палочку в сторону и взмахнула сложным движением, которое Малфой не узнал.

Маленькая квартирка тихо загудела. Шею Малфоя опалила боль, но девушка быстрым движением прижала прохладные пальцы к его татуировке. Они огляделись. По дому разгуливала зелёная тень. Они увидели, как тень дёрнулась, прижала руки к лицу, выпустила заклинание, начала пятиться и исчезла…

— Мы одни, — наконец спокойно произнесла Гермиона. — Он бежал… а… — она отдёрнула руку от горла Малфоя. — Прости.

— Что это было? — спросил он.

— Защитная система «Капкан». Я удивлена, что он смог сбежать… Это невероятно сильный тёмный волшебник…

— Никогда не слышал о… Капкане… — признался Драко.

— Конечно, — Грейнджер начала проходить в сторону кухни, — это моя разработка… Она ещё в процессе… По факту, она блокирует возможность использовать непосредственно любую тёмную магию. Носитель таковой испытывает боль и его парализует…. — она сделала неопределённый жест в районе шеи, намекая на татуировку Азкабана, которую использовали для контроля. — Так же я выяснила, что тёмная магия оставляет отличный след и настроила «Капкан» так, что он этот след захватывает. Драко, — Малфой стоял, опустив взгляд, — ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, не хочу.

— Фигура… этот человек… Он показался мне знакомым.

— Я не хочу об этом говорить, Грейнджер.

— Малфой, — вздохнула девушка и показалась непривычно маленькой, — он забрал моего кота и утром я убью его за это.

— Твоё чудовище в порядке, — отрезал Драко.

— Ты же никогда не врёшь?

— Верно.

— Хорошо.

Гермиона Грейнджер внимательно изучила лицо молодого человека, его потускневший взгляд, опущенные плечи. Затем она кивнула своим мыслям и ушла в спальню, не добавив больше ни слова.

Малфой неуверенной походкой зашёл в гостиную и слегка подрагивающими руками начал разгребать сваленные в кучу книги. Он знал заклинание, выпущенное Забини, это была их слизеринская шутка, позволяющая вмуровать тело противника в ближайший предмет. Под книгами кота не нашлось. Драко встал и осмотрелся, его дыхание стало учащаться. Сам он неоднократно оказывался запечатан и в стены, и в гобелены, и в диваны, но одно мощное Бомбарда и вопрос решён. У чудовища не было с собой волшебной палочки… Его время было ограничено.

Диваны!

Малфой крутанулся к креслу, резким движением вспорол обивку и облегчённо вздохнул, когда ему в лицо бросилась масса рыжей шерсти, пытаясь располосовать его до кости.

— Дурак, — выдохнул слизеринец. — Что ты охранял, книги?

Он с трудом оторвал от себя кота и прижал его к груди, вдохнув его странный, похожий на вату запах.

Драко Малфой никогда не врал.

Ещё никогда в жизни он не был так рад видеть этого ужасного кота.