Walk the Shadows (джен)

Последнее, о чем он подумал, было: Ха, никогда бы не подумал, что это будет несчастный случай с метлой…

Гарри давно закрыл глаза, подставив лицо восхитительным солнечным лучам, словно они были единственным светом в мире и ему наконец-то позволили их почувствовать. Как и тогда в Топшэме, он смог ощутить магическую энергию, следующую за ним и принадлежащую, несомненно, Снейпу. На мгновение его охватило удивление, что профессор все еще пытался лететь за ним.

Чем выше он поднимался, тем холоднее становился воздух, и он начала осознавать, что по настоящему никогда не достигнет солнца, не важно как быстро и как высоко он взлетит. Ничто не сможет помочь ему избавится от груза, тянущего его к земле. Да, Сириуса больше нет. Как и родителей и Седрика. А то немногое, что оставалось от его невинности, было отнято у него Волдемортом и Малфоем. Но, несмотря ни на что, он все еще был жив. И хотя он отчаянно желал почувствовать любовь, подобную любви Сириуса и его родителей, он знал, что ее просто не существовало, для него. Его предназначением было убить Волдеморта, чтобы другие люди могли быть счастливы и любимы.

Чтобы другие люди могли быть в безопасности.

Например, Снейп, спасавший его раз за разом.

В следующую секунду он осознал, что пульсация магии Снейпа, которую он до этого ощущал, пропала, словно туман, развеянный сильным ветром. Сердце Гарри пропустило удар, и он сразу же круто повернул налево, направив метлу вниз так резко, что его почти снесло с нее. Он разогнался до такой скорости, которую редко, если когда-либо вообще, достигал, пытаясь снова отыскать магию Снейпа.

Он мчался вниз сквозь облака, леденея от окружающей его влаги, но это чувство меркло перед осознанием того, что он мог быть повинен в смерти профессора. Вода застлала очки, и он протер их тыльной стороной руки, продолжая вглядываться в землю под собой. Но не мог ничего разглядеть.

Он абсолютно ничего не чувствовал.

Он был слеп в поместье, когда ощутил пульсации магии других, Малфоя и Волдеморта, например. Возможно, он не мог чувствовать, пока мог видеть… Гарри зажмурился и попытался снова. Есть! На краю сознания, довольно далеко от него, было свободно падающее тело профессора. Продолжая держать глаза закрытыми, он слегка повернул и направил метлу в нужном направлении, нацелившись в ту точку, которой достигнет Снейп к тому времени, как Гарри приблизится.

Руки профессора распростерлись в воздухе, словно он подражал птице, хотя и падал он камнем. Гарри стрелой мчался под ним. Протянув руки, чтобы поймать тело, он все еще не был готов к тому, с каким ударом этот мертвый груз свалился на него. Его метлу дергало из стороны в сторону, почти сбрасывая их обоих. Сжав колени, он вцепился в профессора, пока они спускались.

Лицо Снейпа было абсолютно белым, за исключением посиневших губ, и Гарри не был уверен: жив он или мертв. Покинув стадион, он на полной скорости полетел к замку. Когда он достиг дверей, он стянул Снейпа с метлы, покачнувшись под весом внезапно навалившегося тела. И хотя в действительности Гарри никогда не был слабаком, это лето слишком сильно ударило по нему, и он еле-еле смог удержать Снейпа. Как он собирается подняться в лазарет, путь до которого пролегает через несколько этажей и лестниц?

Если бы только у него была палочка!

Но если бы желания были лошадями, то бедняки оседлали бы их, как любила говорить тетя Петуния. Так что он делал, что мог, и потащил профессора ко входу в холл и началу лестницы. Ноги профессора волочились по полу, пока Гарри тащил его наверх, обхватив Снейпа поперек груди и сцепив руки в замок. Каждый шаг отдавался болью в гаррином плече, которое он потянул еще в воздухе, ловя профессора, но Гарри игнорировал боль, продолжая идти.

Шаг, тяжелый рывок, чтобы подтянуть профессора, еще шаг и еще рывок. Они медленно продвигались, но когда Гарри преодолел почти половину первого лестничного, его нога соскользнула во время очередного трудного шага, и он упал на попу. Они скатились на несколько ступеней, словно на санях.

Гарри почти заплакал от отчаянья. Он даже не мог сказать, дышит Снейп или нет, а лицо профессора по-прежнему оставалось очень бледным. Он умрет — если уже не сделал этого — и это все будет виной Гарри! Он был таким глупым! Абсолютно не замечающим ничего в округе. Эгоистичным.

Гнев и стыд боролись внутри него, когда он пытался снова подняться. Его ноги дрожали, а грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе. Он не позволит Снейпу умереть! Не позволит! Тихо зарычав, он стиснул зубы и еще раз потянул изо всех сил. Профессор взмыл в воздух и замер, словно поднятый с помощью Левиосы. Гарри изумлено уставился на него, а затем схватил за мантию и побежал, таща его, теперь уже поднятого в воздух, в лазарет.

Возле дверей Больничного крыла он столкнулся с выходящим оттуда профессором Люпином, уставившимся на Снейпа, словно на привидение.

— Что за?..

— Ремус! Помоги мне затащить его внутрь, — взмолился он.

Но Ремус не смотрел на него и ничего не говорил, а просто обернулся назад и позвал:

— Поппи! Скорее сюда! — и Гарри вспомнил о чарах, наложенных на него Снейпом, когда они только вышли на улицу.

Мадам Помфри вроде бы знала о нем, значит, она должна быть способна видеть и слышать его.

— Мадам Помфри! — крикнул он. — Профессору Снейпу плохо!

Медсестра выбежала из своего кабинета и устремилась к ним.

— Позвольте мне, Мистер Поттер, — сказал она и с помощью палочки перенесла Снейпа на одну из множества пустых кроватей, опустив его на нее. Ее палочка уже делала пассы на телом Снейпа, и она не подняла взгляда на Гарри, когда произнесла.

— Что случилось?

— Он упал. Мы летали, и я не понял, что он последовал за мной, мы взлетели слишком высоко, и он упал. Простите! Он мертв? С ним все будет в порядке?

В то же время Ремус сказал:

— Я не знаю. Постой, что ты сказала? Гарри здесь?

— Не сейчас, Ремус, — сказала Мадам Помфри. — Профессор все еще жив. Идите, оба. Я позабочусь о нем, — после чего она установила ширму вокруг кровати Снейпа, и Гарри больше ничего не мог увидеть.

Шатаясь, он дошел до стены и облокотился на нее. Снейп все еще жив. Он не убил его. Мадам Помфри поможет ему, она должна. Его сердце трепыхалось в груди, словно маленькая колибри, и он знал, что если сейчас же не сядет, то попросту упадет от нахлынувшего облегчения. Он медленно сполз по стене, расположив голову между коленей и ожидая, пока тошнота пройдет.

Стоя перед ним, Ремус продолжал оглядываться по сторонам с ошеломленным выражением лица.

— Гарри? На тебе твоя мантия? Я не могу тебя видеть.

Гарри не имел понятия, как долго продержаться чары и как он мог дать Ремусу знать, что он здесь. К тому же, он все еще был в состояние аффекта. Так что он просто сел и стал ждать. Спустя несколько минут, Ремус тоже сел, но на стул, призванный с другого конца комнаты.

— Я не знаю, тут ли ты еще, Гарри, — сказал Ремус тихо. — Но если ты здесь и боишься, что я увижу тебя, я бы хотел, чтобы ты этого не делал. Я так рад, что с тобой все в порядке. Что ты в безопасности. Я пытаюсь увидеться с тобой уже несколько дней, — тут он резко засмеялся, почти причинив боль ушам Гарри, — но Дамблдор отказался говорить мне, где ты.

Ремус уставился на свои руки.

— Мне так жаль, Гарри. Я подвел тебя.

Гарри поднял голову и, хотя и знал, что Ремус не может услышать его, сказал:

— Нет. Это не так!

— Я должен был быть с тобой после того, как Джеймс и Лили умерли. Я должен был проверять твое состояние и убеждаться, что о тебе хорошо заботятся. Они… Министерство не позволило бы мне забрать тебя, не в моем… положении,— еще один ужасный смешок, — но я все равно должен был попытаться.

— Это не твоя вина, Ремус! Ничего из этого!

— Я желаю…. Я хочу быть здесь с тобой сейчас, Гарри. Я желаю, чтобы ты знал, как сильно я забочусь о тебе. Как я горжусь тобой и тем, какой ты сильный. Мне просто жаль, что меня никогда не было рядом, как того хотели бы твои родители. Они бы тоже тобой гордились. Я знаю.

Нет, это не так, подумал Гарри. Не после того, как он почти убил профессора. Не после того, как он убил Сириуса.

Ремус замолчал, И Гарри был рад этому. Он не был уверен, что сможет справиться с еще большими ошибочными заявлениями в его сторону. Они ждали и ждали, пока, наконец, Ремус не взглянул на него в шоке, вскочив со своего стула.

— Гарри!

— Привет, Ремус, — Гарри напрягся, потому что казалось, что Ремус хочет обнять его. Но бывший профессор остановился в последнюю минуту.

— Ты… Как ты, Гарри?

— Устал, — признался он. — А ты?

Ремус тихо рассмеялся и опустился на пол рядом с ним. Он не касался Гарри и держал почти в футе от него, так что все было в порядке. Гарри не думал, что смог бы объяснить, почему он вдруг начал вопить посреди лазарета.

— Как и следовало ожидать, учитывая, что я так беспокоился о тебе. Где ты был?

Гарри махнул в сторону ширмы, за которой Мадам Помфри все еще колдовала над профессором.

— С профессором Снейпом.

— Что? Я знал, что вы вместе были в плену, Гарри, но разве это действительно лучшее место для тебя? Я имею в виду, он…

— Он помогает мне, Ремус. Он… он знает, что случилось там и помогает, — тошнота вернулась, и Гарри сглотнул. Он не собирался показывать свою слабость перед Ремусом.

— Что случилось? — спросил Ремус тихо. — Ты можешь рассказать мне обо всем.

Гарри покачал головой.

— Я не хочу говорить об этом.

— Не сейчас или не со мной?

— И то, и другое. Прости, Ремус. Я просто…

— Все в порядке, Гарри. Правда, — слова Ремуса успокаивали, но в них прозвучала боль и небольшое разочарование.

Сердце Гарри пронзила боль, но он не мог разговаривать о том, что случилось в Топшэме. Не сейчас. Возможно, никогда. Но если он когда-нибудь сделает это, то с кем-то, кого знает, кому доверяет, кто поймет и не будет притворяться, что все просто прекрасно, и кто позволит ему кричать и плакать, и делать другие вещи, так необходимые ему. С кем-то вроде Снейпа.

* * *

Первой вещью, которую Северус сказал, проснувшись, было: «Гарри!»

Поппи был рядом с ним мгновение спустя, ее суетливость и деловитость успокоили его.

— Он в порядке, Северус. Как он сумел дотащить тебя сюда — большой вопрос. Мальчик просто кожа да кости, ты вообще его кормишь? Но он будет рад узнать, что ты снова выкарабкался.

Она поднесла зелье к его лицу, и он проглотил его. Несвойственное ему облегчение заставило его почувствовать слабость. Он был уверен, что мальчик умер. Не смотря на все его предосторожности и наблюдение, он был уверен, что Гарри покончил с собой и это будет виной Снейпа.

— Я в порядке, женщина. Избавь меня от этого.

— Ну-ну, — хмыкнула Поппи. — похоже, ты чувствуешь себя лучше, раз уже ворчишь. Но я не отпущу тебя из лазарета, пока ты полностью не согреешься. А теперь выпей!

Раздраженно вздохнув, Северус взял бутылочку Перечного зелья и опустошил ее. На него нахлынуло знакомое тепло, а из ушей повалил пар. Когда он снова смог дышать, то прорычал:

— Довольна?

— Я не знаю, почему вообще беспокоюсь о вас, — пожаловалась медсестра. — Выбирая между тобой и Мистером Поттером, я не знаю, с кем труднее справиться, когда вы попадаете под мою опеку.

— Поттер, — сказал ей Северус.

— Нетушки, Профессор Снейп, — сказал Поттер, чья голова выглядывала из-за края ширмы.

Снейп фыркнул и скрестил руки на груди, чувствуя легкое головокружение, абсолютно неестественное для него, видя, что мальчик не ранен. Может быть, у него был сердечный приступ?

— Вынужден не согласиться. Я скорее узник, а не пациент. Вы же напротив неисправимы.

— Неис… что? — мальчик полностью вышел из-за ширмы, нахмурившись.

— Ты когда-нибудь встречал словарь, Поттер? Если нет, то мне стоит вас познакомить.

— Смешно. Очень смешно, — мальчик слегка улыбнулся. — Я имею в виду, очень смешно, сэр.

Северус вздохнул и махнул рукой в сторону ширму.

— Ты не против? Я бы предпочел выбраться отсюда как можно скорее, но предпочитаю некоторую приватность, чтобы одеться.

— Ох! Простите, сэр, — покраснев, мальчик повернулся и скрылся за ширмой.

Северус приподнял брови, посмотрев на Поппи, и с еще одним презрительным фырканьем она покинула его. Он медленно оделся, несмотря на Перечное зелье и все остальное, что еще Поппи впихнула в него, он был уставшим. Но довольно скоро он был готов отодвинуть ширму и столкнуться с миром — ну или с маленькой его частью — снова.

Гарри сидел сразу за огороженным пространством, а рядом с двойной дверью, ведущей в коридор, был Люпин. Северус наградил оборотня усмешкой, но его сердце этого не чувствовало. Ничто другое, кроме опыта смерти, не заставляет увидеть истину довольно ясно. К ней относилось и осознание того, что жизнь была слишком коротка, чтобы тратить слишком много энергии на поддержание старой вражды.

— Пойдем, Гарри, — сказал он, направляясь к двойным дверям и свободе.

Гарри уставился на него на мгновение, но сделал так, как он сказал, и последовал за Снейпом к выходу из Больничного крыла.

— Еще увидимся, Гарри? — сказал Люпин, когда они проходили мимо.

— Эээ… да, Ремус. Ладно, — но плечи мальчика дернулись, когда он произносил это. Северус знал, что ему некомфортно от идеи чьего-либо присутствия. Ну, это пройдет со временем, как и все остальное. Но, к сожалению, время играло против них. Занятия начнутся снова менее чем через четыре недели, и к тому времени Гарри нужно быть готовым столкнуться с другими студентами.

Они спустились в подземелья, не проронив ни слова. Он немного поколебался, остановившись перед входом в свои комнаты. Гарри никогда не приходил этим путем, по крайней мере, не в сознании, и он не был до конца уверен, что хочет, чтобы мальчик знал пароль. Но… ну, если Гарри собирается остаться здесь до 1 сентября, то, возможно, он должен знать, как войти внутрь.

— Протяни руку, — сказал он, и Гарри искоса взглянул на него. — Я не собираюсь кусаться. Дверь должна запомнить тебя, а для этого ты должен приложить руку к определенному месту. Или ты хочешь просиживать в коридоре всегда, когда меня не будет на месте, чтобы впустить тебя?

— Нет, сэр! Я имею в виду, да, сэр, — Гарри вытянул руку.

Северус взял ее и приложил большой и указательный пальцы мальчика к двум почти незаметным углублениям.

— Serpentia extremitas, — пробормотал он, и дверь потеплела от прикосновения нового человека. — Теперь тебе позволено входить, — сказал он Гарри. — Просто приложи эти два пальца снова и скажи пароль. Ясно?

— Да, сэр. Спасибо.

— Ну, и чего же ждешь? Попробуй.

Гарри испугался, но прижал пальцы и пробормотал фразу на латыни — Мерлин, его акцент ужасен! — дверь открылась, пропуская их в гостиную.

— Чаю? — спросил Северус, когда дверь за ними закрылась. Им было необходимо поговорить, и ему казалось, что будет лучше, если у мальчика в руках будет что-то, на чем он мог бы сфокусироваться.

— Да, сэр. Спасибо, — прекрасно осведомленный о заведенном порядке, Гарри плюхнулся на диван, уже выглядя напряжено.

Северус подавил вздох и ушел делать чай для них. Он взглянул на мальчика, пока ставил чайник на плиту, и задался вопросом, что происходило в этой лохматой голове. Очередные самообвинения, он был уверен.

Вернувшись в гостиную, он подождал, пока мальчик добавит в свой чай сахар и сливки, немного перемешает его, сделает небольшой глоток на пробу и, наконец-то, встретится с ним взглядом.

— Что ж, — сказал Северус. — Это было приключение, которое мне бы не хотелось повторять.

— Простите, сэр, — выпалил Гарри. — Я не понимал, что вы… я не знал, что ваша метла… Простите за то, что почти убил вас.

— Осмелюсь сказать, что это в вашей интерпретации это звучит не очень хорошо.

Гарри снова изумлено уставился на него. Это уже начинало входить в привычку.

— Вы… вы шутите?

— Естественно. Буду надеется, что эта версия будет вашей меньшей заботой в случае моей преждевременной кончины.

— Да, сэр! Я не хотел подвергать вас опасности, я просто…

— Ты просто что, Гарри? — спросил он тихо. — Чего ты добивался, летая подобным образом?

Мальчик уставился в свою чашку с таким напряжением, которое он редко когда у него видел.

— Мне просто так холодно, Профессор. Все ощущается… Такое чувство, что я в подземелье. Его, подземелье, и никогда не могу согреться. Я просто хотел снова почувствовать тепло.

— Понятно, — он глотнул чаю, позволим ему задержаться во рту, прежде чем сглотнуть. — Ты, конечно, понимаешь, что чем выше ты поднимаешься, тем разреженнее воздух и тем холоднее становится.

Два одинаково красных пятна появились на щеках мальчика.

— Да, сэр. Я знаю. Или… я знал это, но… это не казалось реальность, пока я не почувствовал, что вы пропали.

Северус нахмурился.

— Что ты имеешь в виду под этим?

— Я точно не знаю. Просто когда я был слеп, и мы были там, я мог сказать, где находились другие волшебники из-за их магических… подписей, я полагаю. Это то, как я это называю. Как будто я знал, куда целиться, когда мы пытались сбежать.

— И так потом ты узнал, что я очнулся, — сказал Северус тихо.

— Да.

Северус подождал, но, похоже, мальчик пока был не готов продолжать разговор о Топшэме.

— Значит, сегодня…

— Сегодня я почувствовал, что вы последовали за мной, но я не понимал этого, пока вы не остановились, а я не осознал. На счет солнца, я имею в виду, что его нельзя на самом деле коснуться, — Гарри крутил чашку в руках. — Это было странно, то, что я чувствовал. Но затем, когда вы пропали… Я просто испугался.

— Испугались, что убили меня.

Гарри кивнул, продолжая молчать.

— Ну, что ж. Я тоже частично ответственен за это, — заметил Северус. Когда мальчик шокировано взглянул на него, он слегка взмахнул рукой. — Мы не установили никаких ограничений на высоту. Я должен был сделать это, чтобы избежать любых затруднений. Но, уверяю тебя, я исправлю это перед тем, как мы снова отправимся летать.

Мальчик открывал рот, словно большая рыба.

— Вы… вы серьезно? Я почти убил вас, а все, что вы говорите, это что должны были сказать мне не делать этого?

— Не совсем. Я должен был сказать тебе не подниматься выше, чем на тысячу метров, к примеру. Тогда было бы правило, которое ты мог бы нарушить, и мы могли справиться с последствиями этого. Это, — он снова взмахнул рукой, — было всего лишь недопонимание.

— Вы собираетесь меня отослать? — эмоции Гарри были написаны на его лице, он никогда не был силе в Оклюменции. Они поработают над этим. — В Мунго?

— Ты нарушил какое-то правило?

— Н-нет, сэр.

— Тогда почему я должен тебя отослать?

Гарри покачал головой, словно пытаясь осознать его слова.

— Потому, что я почти убил вас!

— Но вы не сделали этого. К тому же, я уверен, что Мадам Помфри, к примеру, под впечатлением от того, что вы спасли мне жизнь. Так что, — он склонил голову, — спасибо.

Лающий смех вырвался из горла мальчика, и он выглядел разрывающимся между тем, чтобы снова рассмеяться, или расплакаться. На всякий случай Севеурс приготовился чинить что-нибудь.

— Я никогда не пойму вас, профессор, — наконец, сказал Гарри.

— Хорошо, ответил Северус. Это никогда не будет предсказуемым.

TBC . . .

Ну, все, господа. Я удаляюсь до 25 числа на заслуженный отдых, чего и вам желаю.