Видовая несовместимость (гет)

Маленькая пирушка после удачной экспедиции, празднуемая в столовой базы разведкорпуса, постепенно переросла в шумные игры. Молодёжь гоготала, подтрунивая над водящим, во всю пользуясь плутовскими правилами.

Часть младших офицеров тоже присоединились к веселью, придумывая самые изощрённые методы глумления над бедняжкой Аккерман, вытянувшей в этом раунде жребий надеть повязку на глаза и угадывать на ощупь предметы, которые ей предлагали окружающие.

— Ну что ты ещё удумала, Хан?

Зоэ силком потянула отпирающегося Леви к столу, за которым происходило шумное действо.

— Идём, с тобой нам будет веселее!

Леви вяло отбрыкивался, не желая покидать общество своего славно заваренного чая и командора Смита.

— Я самый главный весельчак разведки, по твоему?

Он сдался, с тоской оглядываясь на недопитую чашку и нехотя поплёлся, ведомый к столу смеющейся Зоэ.

— Тшшш… Заткнись, ни слова больше!

Майор шикнула на Аккермана, подталкивая его вперед, к самому краю окружённого смеющимися парнями и девушками стола.

— Что делать то надо?

— Смотри, сейчас поймёшь.

Саша протянула тарелку с сочащейся маслом жареной колбаской к сидящей за столом Микасе. Жан, стоявший от неё по правую руку, заботливо направил её вытянутый указательный пальчик прямо в блестящий колбасный бок.

— Фу! Что опять за гадость! — Аккерман брезгливо поморщилась, отдергивая палец.

— Сами вы гадость! — Саша обиженно потянулась забрать своё поруганное лакомство, но Конни успел её перехватить:

— Пусть угадывает, раз уж коснулась!

Микаса снова скривилась, касаясь колбаски уже всей ладонью. Ощупала, сжала, покачала головой:

— Жареная колбаса. Дайте мне салфетку!

Жан вложил в перепачканную руку требуемое, и девушка отчаянно принялась оттирать замасленные пальцы.

— Последний предмет! — Петра оглядела собравшихся — Ну-же, кто-нибудь?

Майор жестом приказала всем замолчать и дернув за рукав, принудила вступить в игру Леви.

Мужчина огляделся, в поисках чего-нибудь подходящего. Зоэ, лопаясь от беззвучного смеха, ткнула пальцем в его белоснежное жабо. Леви в ответ злобно зыркнул и показал ей неприличный жест, обозначающий в простонародье самый категоричный отказ. В задних рядах кто-то не сдержался и захихикал от столь эмоциональной пантомимы.

Сомнений не было, Микаса хоть и вытерла пальцы от жира, но уж точно недостаточно тщательно, чтобы капитан-чистоплюй позволил прикоснуться к своему жабо.

Леви закатил глаза, и не найдя ничего подходящего, просто протянул подчинённой руку, ладонью вверх.

Мягкость и прохлада коснулись кончиков пальцев. На этот раз никто не направлял её. Микасе хотелось завершить эту игру уже три предмета назад, когда ей подсунули чей-то недоеденный пудинг.

Еду отгадывать проще простого — застолье, хоть и было, своего рода праздничным, но большим ассортиментом блюд не отличалось. Она помнила что подавали сегодня на ужин, и без труда определяла по консистенции загаданное.

Сейчас её пальцы осторожно ощупывали нечто, совсем не съестное. Микаса без долгих прелюдий, наплевав на брезгливость, схватила предложенный предмет.

Что за глупость?

— Вы издеваетесь? — Она завертела головой, пытаясь выразить всë своё негодование.

— Отгадывай, давай! — Голос майора Ханджи раздался недостаточно близко, «предмет» точно не принадлежит ей.

— Это рука. Я выиграла.

Она уже потянулась снимать повязку, но её прервали:

— Э-э, нет, Микаса! Угадай чья это рука, тогда и станешь победителем.

— Это не честно! Я должна угадать предмет, а не владельца!

— Ну, формально, рука — это лишь часть этого «предмета». Так что дерзай, мы ждём! — Ханджи еле сдерживала смех, отвечая.

— Обманщики! — Фыркнула обиженно Микаса, но повязку не сняла, тем самым согласившись продолжить.

Она ощупывала кончиками пальцев прохладную сухую ладонь, осознавая, что отгадать будет не так уж просто, как ей сперва подумалось.

— Все пальцы на месте, значит это не Штрауб.

Молодой разведчик из толпы, лишившийся в прошлом году левого мизинца, весело поддакнул.

— Это не Оруо и не майор Ханджи…

— Почему это? — Зоэ, прозвучавшая уже откуда-то слева, убедила Микасу в правильности предположения.

— У вас с Оруо

ладони широкие и длинные…

— А эта какая?

— Хм-м… — Микаса склонялась всё больше к тому, что по размеру ладонь скорее девичья, нежели чем мужская, однако затем вспомнила какие широкие ладони у Ханджи и Имир, и какие некрупные, например, у Армина. — Эта… деликатная.

Леви поджал губы.

Деликатная... Словечко-то какое. Где ты его откопала, Аккерман?

Руки, только и умеющие что тереть и чистить, запрягать лошадей, снаряжать УПМ да нести смерть — деликатные? Он про свои конечности в таком ключе никогда бы и не подумал…

— Та-ак, а ещё какая? Давай, угадывай, нам очень интересно!

Микаса смелее сжала ладонь человека напротив. Напрягла слух, пытаясь выловить шепоток, дыхание, кашель, по которому могла бы определить кто перед ней — ничего, тишина.

Огладила каждую подушечку, прошлась по линии в центре ладони, которую именуют линией жизни, взяла чужую кисть на манер рукопожатия. Оппонент, видимо, решил подшутить над ней, совершив жест рукопожатия в ответ, твёрдо и хватко, качнув их сцепленными ладонями трижды, будто бы они заключали сейчас какой-то договор. За спиной снова кто-то хихикнул.

— Она довольно теплая и… нежная, не смотря на мозоли, — Щеки девушки порозовели под повязкой, но этого, конечно же, никто не увидел — Я бы сказала, что женская, но пока не уверена.

Из задних рядов раздался приглушенный гул девичьих голосов. Леви поморщился. Его чай, наверняка, давно уже остыл.

Поторопись, Аккерман.

— Это не Жан и не Эрен. Жан как стоял справа от меня, так и стоит. А Эрен… — Микаса безошибочно крутанула головой в сторону брата, словно радаром — Тут.

— Как ты… — Удивлённый голос Йегера подтвердил её безошибочное чутье.

— Цыц! — рявкнула Зоэ — Давай дальше, Микаса. Пока что хорошо идешь.

Девушка взяла ладонь двумя руками, зажала меж своих, слегка стиснула, словно проверяя на плотность. Перевернула тыльной стороной кверху, держа одной рукой под ладонь, а другой принялась ощупывать ногти и кутикулы.

Короткие, гладкие, ухоженные… Всё же женские? Или нет?

— Это не Конни. Я видела, у него заусенцы.

Исследовала пальцем выступающие костяшки:

— Не Эрд, и не Саша. У Эрда кулаки сильно сбиты, а Саша сейчас по-любому лопает колбасу.

— Я всё ещё обижена на вас! — Отозвалась Блаус из дальнего угла. По голосу ясно — действительно жуёт.

Микаса нахмурилась, обхватила запястье: довольно узкое, но жилистое. Не понять всё ещё — мужское, или женское.

— Это Армин?

— У тебя осталось две попытки, — подначила Ханджи.

— Петра?

— Одна.

Микаса привстала со стула, подалась вперёд, чуть наклоняясь через столешницу, заскользила кончиками пальцев по загадочной руке вверх. Наткнулась на поднятые мурашками тонкие волоски. Смутилась.

Мои прикосновения так неприятны?

— Сдаешься?

— Дайте мне минуту, майор. Я ведь отгадываю весь «предмет».

Леви с упрёком сверлил глазами Ханджи, а та хихикала в кулак едва сдерживаясь. Рука Микасы всё ещё сжимала его ладонь, другая проследовала к локтю, очерчивая легчайшими прикосновениями выпуклые змейки вен. Нащупала закатанную манжету, прошлась, хватая и сминая мышцы, по упругому бицепсу, надавила на плечо, коснулась ворота рубашки и шеи — Леви едва подавил желание съëжиться и наклонить голову, избегая девичьих рук.

Она огладила кончиками пальцев скулу и гуляющие желваки, пробуя кожу на наличие щетины — гладко. Несмело скользнула по бритому виску, зарываясь пальцами в корни волос — жестковатые, не очень длинные.

Кто носит такую стрижку?

Немного потянула на себя — ей весьма ощутимо подались навстречу.

Пахну́ло мылом и…

Микаса вскрикнула и резко отдернула руку от чужих волос, словно не человека трогала только что, но раскалённые уголья.

Чай. Чёрный чай, нотка смазочного масла для УПМ, канцелярские чернила и чистящий порошок...

Последнее подтверждение ужасной догадки — слепо тыкнула в предпологаемую область горла. Пальцы задели аккуратный выпирающий кадык, вцепились ниже, сминая тонкое жабо, прошлись последним отчаянным нажатием по твёрдой мускулистой груди — точно не женщина!

Какой стыд!

Микаса судорожно дёрнулась, закрывая рукой лицо, пряча его ото всех вокруг.

— Отбой, отродья. Марш по койкам!

Голос капитана звучал ровно, спокойно, как и всегда. Микаса обрадовалась, что благодаря повязке не видит ни его брезгливой гримасы, ни глумливых улыбочек остальных сослуживцев. Разведчики разом загалдели, ломая благоговейную тишину.

— Капитан, вы всё испортили! — кто-то с досадой пробубнил у Микасы за правым плечом.

Леви молчал и крепко держал руку девушки, не давая той вырваться и прикрыть второй ладонью горящее под повязкой лицо.

Ханджи охнула и захлопотала, выпроваживая недовольную толпу из помещения. Всем было любопытно, чем же закончится это странное взаимодействие между капитаном Леви и рядовой Аккерман, но ослушаться приказа, сдобренного суровым взглядом, никто не решался.

Последний стук каблуков стих, проскрипела закрывшаяся дверь, Микаса выдернула ладонь из ослабшей хватки.

— И чья же рука, Аккерман? — С хрипотцой прошептал вкрадчивый голос.

— Что вы за человек такой… Рады были надо мной поиздеваться?! — Микаса завертела головой, пытаясь определить местоположение начальника. Вырвавшись из его рук, она немного дезориентировалась.

— И в мыслях не было. Так чья? — Шёпот над левым ухом. Близко.

— Ваша! — Девушка подскочила на месте, как ошпаренная.

— Чья-чья? — Теперь над правым. Ещё ближе.

— Капитана Леви.

Две ладони пригвоздили её к стулу, упав тяжёлыми погонами на плечи. Капитан оказался у неё за спиной.

— Умница, угадала. Сиди смирно.

Он перехватил её пальцы у макушки, не дав содрать мешающий кусок ткани. Повязка, затянутая кем-то жестоким, очень небрежно, но очень прочно, путала в тугой узел несколько торчащих прядок. Дергай и тяни эту перевязь Микаса самостоятельно — не обойтись ей одним вырванным клоком волос.

Леви отвёл своими её ладони от затылка, положил на стол, слегка придавив, наказывая этим жестом не шевелиться.

Микаса вздрогнула. Она кожей головы ощущала ловкие проворные движения пальцев, которые беспардонно сжимала, тискала и мяла всего десять минут назад. Леви распутывал ткань, стараясь не причинить боль, не вырвать ни волоса. Мурашки расползались по её затылку и спине, когда горячее дыхание мужчины шевелило волосы на её макушке.

Лишённая зрительного восприятия, Микаса сполна ощутила на себе обострение всех остальных чувств. Она слышала, как мерно дышит капитан, осязала его лёгкие касания, обоняла запах мыла и черного чая.

На вкус лишь только не попробовать…

От этой странной и будоражаще-постыдной мысли у неё предательски вспыхнули уши.

Узел поддался, повязка скользнула вниз. Капитан поправил ей волосы, осторожно прочесав сбитые колтуны пальцами, заправил за уши длинные пряди чёлки.

Под его руками Микасе становилось всё больше не по себе. Стыдно… Горячо…

Леви заглянул в лицо подчинённой, и немного опешил: та шмыгала носом, отчаянно зажмурившись, пунцовая, что полевой мак.

— Ну чего ты, Аккерман? Выдрал тебе пару волосин, что-ли?

— Нет…

— А что тогда?

— Я… Я вас трогала…

— Какой кошмар. Не плачь, переживёшь как-нибудь.

— У меня руки в колбасном жиру.

— Втройне ужас. Что же теперь нам с этим делать?

Микаса затравленным зверьком, исподлобья таращилась на то, как капитан с кривой развязной ухмылочкой снял свой шейный аксессуар и расстегнул слишком уж глубоко ворот форменной рубашки — ещё пуговица, и она точно увидит непозволительно-лишнего.

— На, постираешь как следует, и накрахмалишь. — Леви бросил смятое жабо на стол перед ней и повернулся, намереваясь уходить.

— А вы?

Мужчина обернулся через плечо и со всей серьёзностью обронил:

— Я тоже переживу, Аккерман. Сложно будет, но я очень постараюсь.