Тысяча и одна незабудка (гет)

Небо разразилось грозой под утро. За яркими вспышками молний почти сразу следовали раскаты грома. Холодные струи воды смывали с зданий пыль и остужали накопленный несколькими днями палящего солнца жар. От распахнутого окна тянуло прохладой, воздух полнился запахом мокрой земли и травы. Хорошо.

Филипп сидел на табуретке перед самым подоконником, облокотившись на него, и подпирал щёку ладонью. Смакуя, выдыхал сизый дымок. Тонкие струйки извивались, тянулись, пытались ускользнуть ввысь, но беспощадно рвались, изничтожались дождём.

Тяжёлая выдалась ночка.

На диване, единственном пригодном для сна месте, шумно сопел Геннадий. Не раздетый, даже толком не разутый. Урывками раздавались приглушённые всхрапы и вновь воцарялся умиротворяющий шум летнего ливня. Филиппу стоило бы тоже отдохнуть, но он по своему обыкновению не позволит себе ничего больше перекура. Где-то через час должны прийти Настасья и Сергей, сменить коллег. Пришла бы и Анна Андреевна, если бы не была разбужена ещё раньше и не хлопотала на кухне с поварихой какой-никакой питательный завтрак для пациентов… Но Филипп не уйдёт. Сначала будет утренний обход, чтобы ввести молодых врачей в курс последних событий. Потом проконтролирует все назначенные больным процедуры, а то и сам поучаствует в их исполнении. Затем отправится проверить маленький огородик с лекарственными травами — медикаментов катастрофически не хватало, приходилось как-то выкручиваться. А может, и отмывать самостоятельно операционную, позабыв о том, что у него есть помощники, и, конечно, о еде и отдыхе. Обязательно уснёт где-нибудь на табуретке, прислонившись к стене, на стуле или на уличной скамейке, с выкуренной сигаретой чуть ли не до ожогов на пальцах. Непременно будет укрыт простынёй или пледом кем-то из медсестёр, а то и кем-то из больных, и обязательно обруган Анной Андреевной за безответственное отношение к себе, но только строго после того, как сам проснётся. Так уже бывало. И не раз, даже не два…

Леди могла понять такое поведение Филиппа. Ведь она сама, как и он, неустанно следила, чтобы все ученики и их подопечные не забывали об отдыхе и восстановлении сил, но совершенно пренебрегала заботой о себе. Точнее, катастрофически не успевала. Так что Леди привычно прощала Филиппу его невнимательность к своим потребностям. Сейчас прощала. И не ему одному.

Ей пришлось на время отлучиться в ещё несколько мест. Филипп был не единственным подопечным, пусть и сейчас Леди предпочитала быть именно с ним. Да ещё же были и ученики. Кто-то справлялся лучше, кто-то хуже, но никого не стоило оставлять надолго без присмотра. Вот и приходилось носиться по всему миру — помощь требовалась во всех уголках света. Правда, сегодня далеко ходить не пришлось: всего лишь за линию фронта да в соседний госпиталь.

Максиму повезло — Филипп сумел спасти парню жизнь. А значит и у Лейни и Софи была ещё надежда на долгую жизнь. У кого-то её уже не было…

Когда операция подходила к концу, к Леди пришёл Кристиан, ещё один ученик. Столь же растерянный и испуганный, как Мариша накануне. И спрашивать тоже ничего не стала, один факт появления так далеко от своего подопечного говорил сам за себя. А уж вид мнущегося и поникшего Кристиана, который всегда отличался излишней самоуверенностью и гонором, — ещё красноречивее. Но оно и не удивительно: столкнуться впервые со смертью, казалось бы, бессмертного сородича — это не хвастаться своими уникальными силами и успехами подопечного. Зрелище страшное, особенно осознанием конечности собственной жизни. Пожалуй, Леди в свой первый раз напугана была сильнее…

Они провозились почти до предрассветных часов. Музы умирают мучительно долго, и чем сильнее привязанность к своему творцу — тем дольше и мучительнее. Тогда им требуется их помощь, муз — покровителей медицины. Лишь они способны облегчить боль ухода, лишь они порой могут спасти — не все их пациенты безнадёжны. Но на этот раз всё не задалось.

Её звали Урсула. И обладала она не столь часто встречающимся даром механики. Люди бы вряд ли поверили в существование таких муз, да что там — они до сих пор заблуждались во многом, что касалось устройства мира или собственных жизней. Человеческие таланты безмерны, как и количество покровительствующих им существ… Но Леди знала, что муз не так уж много, чтобы не ценить жизнь каждой, сколь бесконечно длинной она не казалась поначалу.

Ещё одно имя. И ещё одна бусина. Как жаль, что незабудки давно отцвели.

По часам должен быть рассвет, но тучи застилали весь горизонт, пусть и дождь уже поутих. Нестерпимо хотелось выйти поскорее, поискать подходящий цветок, что отчасти бы напоминал сильную суровую музу, умудрившуюся так безрассудно влюбиться в совсем молоденького парнишку, но промокнуть — не самая лучшая перспектива. Ошибки, что свойственны лишь юнцам, — вода и чувства к людям. Только всё же порой и самые умудрённые опытом умудрялись бросаться в омут с головой.

Филипп всё же задремал, каким-то чудом удерживая поникшую голову на руке. И не мудрено — двое суток на ногах! Наверное, и ей стоило отдохнуть. Мариша приглядит за маленькими музами-сёстрами, а за ней — одна из змеек. Конечно же, Леди изначально не собиралась оставлять Лейни и Софи одних с демоном, что бы он ни говорил — доверия не внушал. А её змеи способны не только позвать в случае опасности, но и защитить.

И вот мысли снова вернулись к тому странному демону. Леди предпочла бы и вовсе выкинуть его из головы, но, похоже, никуда деваться он не собирался не только оттуда. Демон всё так же оставался рядом с юными музами. Леди несколько раз заглядывала к ним и каждый раз ловила на себе пристальный взгляд кроваво-красных глаз. Демон даже похоже порывался к ней подойти, но Леди не задерживалась надолго. Слишком много дел, слишком некогда думать о демонах страха, какими бы странными они не казались. Но стоило только справиться с очередной проблемой, как размышления неизменно наполнялись им. В чём же было дело? Ей было интересно! Давненько не возникало это жгучее желание исследования. Он точно отличался от остальных демонов страха! И Леди жаждала узнать чем же!

Только вот это всё же было сущей глупостью…

* * *

— Миледи, что вы здесь делаете?

Он снова заставил её вздрогнуть. И как только сумел подобраться так незаметно? Даже не почувствовала. Наверное, стоило спустить кого-нибудь из змей проследить за окружением. Хотя какой был в этом смысл? Чего ей было бояться? Ведь ни один демон в здравом уме не подошёл бы к ней по своей воле. Во всяком случае, так думалось раньше. Но погляди-ка один всё же нашёлся.

— Ищу цветы, — прямо ответила Леди, выпрямляясь. Какой толк придумывать другой ответ и лгать, она далеко от любого из подопечных, чтобы списать всё на обязанности. Да и в принципе — зачем что-то объяснять — всё равно не поймёт.

Демон растерянно оглядел бурно цветущую лесную поляну и вопросительно уставился на пустые руки Леди. Но прежде чем успел хоть что-то сказать, она спросила:

— А что же вы сами здесь делаете, позвольте узнать?

— Ищу вас.

Демон так обезоруживающе улыбнулся, что Леди не смогла скрыть удивления. Кто бы мог подумать — улыбка демона страха не выглядела пугающей! Да разве они могут так открыто и добродушно улыбаться?

Леди не просто далось совладать с собой.

— Зачем же?

— Ну как же, вы обещали продолжить со мной беседу позже. Сейчас, мне показалось, самое подходящее время вас побеспокоить: никому же из ваших подопечных или учеников не требуется помощь? Но если вы всё же заняты важным делом, я поспешу удалиться, миледи.

Демон отвесил вежливый поклон. Такой до боли знакомый жест, только видеть его Леди привыкла в чужом исполнении, давно ушедшего человека. Поклон, напомнивший ей самый конец прошлого века.

— Нет, — чуть помедлив, произнесла Леди. — Вы можете составить мне компанию… Кхм-м, в прогулке, и мы продолжим беседу.

— Великолепно! — Улыбка демона засияла ярче, будто он не заметил тягостного молчания и пристального взгляда. — Но всё же, прежде чем мы продолжим, могу я узнать ваше имя?

— Можете звать меня Леди.

— Хм… Простите. Так это всё же и есть ваше имя? Я было подумал…

— Нет, это не имя. — Леди покачала головой. И ей удалось его смутить. Занятно. — Я предпочитаю говорить своё имя немногим, его знают единицы. А Леди… Что ж, когда-то кто-то из учеников, уже даже не припомню кто и когда, начал так меня называть. Как-то привязалось, да и большинству я известна именно под этим прозвищем.

— И кому же позволено знать ваше настоящее имя?

— Лишь моим близким.

Демон молча кивнул, но его взгляд был красноречивее любых слов. В нём отчётливо читалось, что он приложит все усилия, чтобы стать одним из близких… «Что ж, мальчик, попытайся. Из ныне живущих его знают лишь двое».

— Раз уж мы решили познакомиться чуть ближе, как мне вас звать?

— Деймон.

Леди насмешливо хмыкнула: «Деймон? Как же банально!».

— Это ведь тоже не имя.

— Прощу меня простить, моя леди!

— Полноте! — Леди едва сдерживала рвущийся наружу смех. Два сапога пара. — Я прекрасно знаю, какое значение для вас, демонов, имеет имя. Лишь дурак скажет его кому попало.

— Но, Леди, вы для меня не «кто попало»!

Ох, это было уже слишком. И Леди рассмеялась в голос так, как не смеялась уже, казалось, целые тысячелетия. А кто же её умудрился рассмешить? Демонёнок! Касси привело бы это в восторг… Давненько так не распирало от смеха, что невозможно остановиться. Аж слёзы на глазах выступили. И может, она бы всё же сумела себя взять в руки, если бы не слишком яркая мимика демона. Кто бы мог подумать, что они так умеют? Слишком искренне для исчадья ада!

— Леди… — прозвучало с нескрываемой растерянностью и даже толикой обиды. Деймон выглядел так, будто она оскорбила его до глубины души, но смех оказался столь заразительным, что губы его против воли кривились в улыбке, хоть он смотрел широко распахнутыми глазами. А это смешило ещё сильнее. «Слишком странный демон!»

— Фух, — наконец выдохнула Леди. В груди ещё щекотали смешинки, а щёки ныли с непривычки, но не улыбаться было просто невозможно. Но всё же она заговорила спокойно: — Ты очень необычный демон, Деймон. Я бы даже сказала: крайне. Не думала, что когда-нибудь встречусь с кем-то подобным. Но всё же… Не стоит продолжать нашу беседу в подобном ключе. — Леди замолчала. Где-то далеко звякнул тревожный колокольчик, и ветер донёс различимый лишь ей шепоток. — Мне, к сожалению, нужно идти…

С тоской оглядела цветы под ногами. Так и не нашла... Но всё же уходить не хотелось не только поэтому. А оттого шёпот подгонял сильнее обычного.

— Постойте, Леди! — оклик остановил на самом краю поляны. И почему она только не переместилась прям к подопечному? Ведь ничего не мешало просто раствориться в воздухе. — Какие цветы вы искали?

Пристальный взгляд через плечо, чтобы лишний раз убедиться, что не ошиблась в ощущениях. Не может этот юнец быть настолько сильным, чтобы обмануть её. Не может! Но даже если так… Почему?

— Подходящие, — конечно, прозвучало глупо, но и объяснять всё так же не тянуло. Слишком личное. Только что-то щемяще тревожное так и подбивало сказать: — Лучше всего подошли бы незабудки. Мне хватило бы всего одного маленького цветка. Но они давно отцвели… — «Музы умирают не по расписанию». От бусин браслета под пальцами исходило успокаивающее тепло. Нет, они ещё с ней… в памяти.

Пора. Не стоило дожидаться ещё вопросов, на которые отвечать она не намерена.

— Надеюсь, в следующий раз у нас будет больше времени, моя Леди!..

Предательская нерасторопность.

Наутро Леди нашла на подоконнике ординаторской веточку незабудок, оставленную будто невзначай.