Дети пустыни (джен)

— Я расскажу вам историю, — начал мягкий голос пожилой женщины. Старая карга, как многие втайне её называли, сидела в кресле-качалке, глядя на всех собравшихся исподлобья.

Лейтенант Ухура присела на лавочку напротив Рассказчицы. Многие дети последовали её примеру и устроились на полу у её ног. Им так же сильно хотелось услышать историю, как и побыть рядом с Ухурой. С тех пор, как она появилась в поселении, их страхи словно развеялись. Лейтенант с её тёмной кожей, сверкающими глазами и мелодичным голосом казалась им доброй феей. Они сразу же полюбили её.

Ухура тайком поставила свой трикодер на запись и усадила к себе на колени самого маленького из детей, мальчика лет пяти. Она приготовилась внимательно слушать, что собиралась поведать им Рассказчица, ведь, как обнаружилось, она владела наиболее ценной информацией среди колонистов. Многих бы оттолкнула манера старухи выражаться сказками и загадками, но Ухура приняла это как вызов. В словах может скрываться нечто большее, чем кажется на первый взгляд, и Ухура не зря посвятила всю свою жизнь раскрытию этих тайн.

Рассказчица покачнулась в кресле, её невидящий взгляд был устремлен на приоткрытую дверь в другом конце комнаты.

— Давным давно, жила себе раса свободных людей. От жарких пустынь и скалистых гор до глубоких морей, весь мир был их домом. Они любили этот мир, и он любил их в ответ.

Двое взрослых, стоявших у дальней стены, зашептались. Видишь, как она очаровывает их, говорили они. Как долго мы будем позволять ей отравлять умы наших детей? Их недоверие было очевидно.

— Но мир изменился, такова его природа. Он наслал пожары на их дома и леса, заставил кипеть их моря и реки. Свободным людям суждено было погибнуть, и они взмолились, прося спасения у Холмов. Именно там жили боги, которым люди приносили подношения после каждого урожая. Они боялись, что боги не услышат их, ведь тогда мир обрушил на Холмы — огромные курганы из земли и камня — страшное землетрясение и разрушил их один за другим. И собрались люди у последнего Холма, самого высокого и древнего, и застучали кулаками в его двери. Тогда один из богов появился из Холма, служившего не только святилищем, но и вратами в иной мир, который был тенью этого мира.

— Тенью, не отражением, — пробормотала девочка, сидевшая рядом с Ухурой, и зевнула. — Это важно. Рассказчица мне так сказала.

— Через Холм боги приходили наблюдать за людьми, за тем, как меняется их мир. Они завидовали людям, ведь сами они не могли измениться. Но это уже другая история, — Рассказчица задумчиво причмокнула губами, покачиваясь в кресле. Она обратила взгляд на детей. — О чём это я?

— Люди были напуганы, и тогда пришел бог, чтобы их спасти!

— Да. К ним явилась богиня. Люди умоляли её о спасении. Они подарили ей корону из белых шипов и увядших роз, присягали ей в верности. Напуганные, они совсем забыли о законе этих земель: став частью её мира, обратно им уже не вернуться, разве что пройдя по пути горечи. А, может, они вовсе не забыли, и последствия были им безразличны. Она впустила их в свой мир, приняв их клятвы верности и дикую магию, которой они её одарили. С тех пор она стала их королевой. Говорят, те, кто слишком долго пробыли в мире Иных уже не могут вспомнить свою прежнюю жизнь. Королева хранит при себе их имена, не желая отпускать их, хоть этот мир вновь стал пригоден для жизни.

Рассказчица замолчала и склонила голову в сторону Ухуры, словно ожидая от неё вопроса. Ухура удивилась, ведь она и правда собиралась спросить.

— А что же Холм? Он уцелел?

— Нет. Мир поглотил их все, — она улыбнулась. — Но есть и другие пути. Королева приходит в этот мир, когда пожелает, и всегда ищет юные души и людские сны. Так она поддерживает свои силы.

Среди детей раздались всхлипы. Некоторые не выдержали и расплакались.

— Но Рассказчица, мы не хотим, чтобы она возвращалась!

— Таков порядок вещей, — старая женщина прикрыла глаза, будто засыпая. — Когда приходит время Охоты, прячьтесь, дети мои. Листья немы. Станьте ими, если можете. Только так Они вас не найдут.

Ухура прижала ребенка у неё на коленях к груди и невольно поёжилась от жуткого холодка, пробежавшего по спине. Дети внимательно слушали Рассказчицу. На их лицах была совсем не детская серьёзность и даже какая-то грусть. Перед мысленным взором Ухуры промелькнула сцена тёмной ночи и чёрных скакунов, непреклонно мчащих вперёд. Лунный свет сверкал в их глазах и глазах их среброволосых всадников. Под копытами лошадей шелестела листва невысоких деревьев, что росли близ дороги; они ждали, пока Охота пройдёт мимо.

Девочка постарше подошла к Ухуре и положила голову ей на плечо.

— Не плачьте, — прошептала она. — Может, попросить её рассказать другую историю?

Утерев слёзы, Ухура взяла себя в руки и молча кивнула. Какие ещё секреты скрывались в рассказах этой старухи?

~~~

Леонард пробирался дальше через сад, сквозь каменную арку, увитую плющом, прямо к ступеням Чертогов. Деревья вокруг осыпались цветом, словно конфетти. Его подхватывал ветер и кружил по саду разноцветными вихрями. Но ни красота, ни загадочность этого места не прельщали доктора.

Хотя снаружи всё утопало в зелени и цвету, в самих Чертогах царила зима. Леонард обхватил себя руками за плечи, удивлённый внезапному холоду.

Чертоги оказались настоящим лабиринтом из коридоров, с погасшими каминами, выцветшими гобеленами и пыльными окнами. Несмотря на пустоту, здесь присутствовала некая атмосфера оживлённости, будто залы были переполнены невидимыми людьми. Они вели обычную жизнь и не замечали незваного гостя в лице Леонарда. Он замешкался на секунду и, затаив дыхание, услышал шёпот голосов, пойманных в паутину и рвущихся на волю.

С потолка на него недоверчиво поглядывало семейство сов, но их внимание вскоре привлекла пробежавшая вдоль стены мышь. Леонард нашёл винтовую лестницу, надеясь, что она ведёт на вершину одной из четырёх башен Чертогов. Оттуда он сможет осмотреть местность и, возможно, найти тот мост, по которому он сюда попал. Ему нужно его найти, теперь, когда Грэм пропала, а может даже бросила его.

В моменты, когда он терял бдительность, он становился рассеянным. Леонард начал забывать, почему он хотел покинуть это место. Всё было намного проще, когда он лежал в пустыне, умирая от жажды. Следовать за Грэм было ужасной ошибкой.

Лестница привела его не на вершину башни, а на внешнюю стену Чертогов. Леонард подошёл к краю каменного парапета и окинул взглядом тёмно-зелёный лесной ковёр, раскинувшийся внизу. Местами в зелёном море проступали пёстрые цветные пятна. Не видно было ни дорог, ни поселений. Ни рек. А раз нет реки, значит и моста тоже нет. Леонард перешёл на другую сторону стены, но и оттуда открывался точно такой же пейзаж.

— И что теперь? — спросил он сам у себя, прислонившись спиной к одному из каменных зубцов. Он подобрал какой-то камень, взвесил его в руке и швырнул его как можно дальше через парапет. Проводив его взглядом, Леонард заметил, как одно из цветных пятен в лесу двинулось в его сторону.

Не просто двинулось; оно махало руками, пытаясь привлечь его внимание. Пятно — человек? — наверняка что-то кричало, но Леонард ничего не слышал за шумом ветра и собственным сердцебиением. Он бросился вниз по лестнице, спотыкаясь и перепрыгивая через ступеньки.

Найти выход из Чертогов не составляло труда, ведь каждая комната открывалась наружу, и всё же Леонард умудрился заблудиться.

— Я здесь! — кричал он, намереваясь обойти все Чертоги, если понадобится.

— А, отлично, — раздался голос у него за спиной.

Леонард резко развернулся. Перед ним стоял необычного вида незнакомец. За его спиной развевался длинный плащ. Он улыбнулся и приподнял цилиндр на голове в знак приветствия.

— Вы, должно быть, доктор Маккой. Я сэр Роуэн, — незнакомец отвесил лёгкий поклон. Солнце придавало его глазам причудливый блеск.

Магия, с удивлением подумал Леонард. Затем присмотрелся: очки.

— Как ты… — он помотал головой и выпалил другой вопрос: — Ты можешь отвести меня обратно?

Роуэн засмеялся.

— Могу ли я? Да, я мог бы, — уголки его губ изогнулись в усмешке. — Но вы задаете неправильные вопросы, доктор.

— Так, хватит, — неожиданно для себя рявкнул Леонард и бросился вперёд. — Мне надоело играть в загадки!

Не успел он и пальцем его коснуться, как Роуэн исчез. Маккой отпрянул и недоумённо огляделся, вздрогнув, когда за его спиной раздался голос:

— Вы же не собирались прибегать к насилию над моей личностью?

— Я… — Маккой запнулся. Что он вообще собирался сделать? — Нет. С чего бы?

Роуэн деловито осмотрелся по сторонам.

— Некоторые плохо воспринимают перемены, — он снова посмотрел на Маккоя, на этот раз пристальнее, затем поправил шляпу и сказал: — Ну что, продолжим ваше путешествие, доктор?

— Только если ты отведёшь меня обратно.

— Забавный вы человек, доктор, — Роуэн свистнул, громко и пронзительно. Пару секунд спустя из кустов выбежала лиса. Зверёк широко им улыбнулся и запрыгнул обратно в кусты. Роуэн расправил складки на плаще. — Как я выгляжу? Надеюсь, не глупо, — искренне поинтересовался он. — Должен признать, я давно этим не занимался. Обычно меня считают недостаточно загадочным для роли Проводника, но наши ряды с каждым веком всё редеют, и потому каждый должен вносить свой вклад. Я позаимствовал наряд у одного знакомого. Так как он уже мёртв, думаю, он будет не против.

Леонард понял только часть сказанного, а остальное решил не уточнять.

— Твой друг был фокусником?

— Знакомый, — Роуэн выглядел весьма довольным собой. — Ах, фокусы, магия! Как кстати! — он придал себе более серьёзный вид. Только искорки в глазах выдавали его весёлый настрой. — А имя? Не сильно нелепо звучит?

— Сэр Роуэн — не твоё настоящее имя?

Он бросил на доктора мимолётный взгляд и сам же ответил на свой вопрос:

— Оно очень даже подходит, учитывая, что я такое.

— Боже, помоги мне, — пробормотал Леонард, — он считает себя деревом⁽¹⁾.

Роуэн громко рассмеялся, будто гром среди ясного неба. Деревья содрогнулись под невидимой силой, роняя листья.

— Чувствую, нам обоим понравится это путешествие.

Леонарда его слова не убедили.

— Где Грэм? — он бы предпочёл свою молчаливую спутницу этому фонтану многословия.

Сэр Роуэн отмахнулся от столь глупого по его меркам вопроса, развернулся и направился прямиком к лесу.

— Она предложила вам дар яснозрения, от которого вы отказались — что, хочу вам сказать, доктор, было весьма глупо, а также против правил. Она не вернётся. Ну и скатертью дорожка! Ох уж эти обитатели окраин, мерзкие некультурные создания, — его улыбка теперь выглядела куда менее дружелюбной. — И всё же, вы умудрились пережить встречу с ней.

— Она не такая уж и плохая, — возразил Леонард, нехотя следуя за ним.

— Должно быть, она не захотела тратить силы на такую худосочную добычу.

— Ты нарочно оскорбляешь.

— Да, так и есть, — сказал его новый спутник. — Вот Рэд, например, — он указал на лиса, копавшего яму под ежевичным кустом, — предпочитает кусать, а не оскорблять. Его лучше не злить.

Маккой схватился за голову от бессилия.

— Ты с ума сошел что-ли? Я не понимаю всего этого! Почему ты здесь? Почему я здесь?

Глаза Роуэна сверкнули за линзами очков.

— Вы правда не знаете? Что ж, позвольте пояснить: вы перешли из мира земного в мир иной. Путь, который вы пройдёте, покажет, что с вами будет дальше.

Леонард резко остановился.

— Я… мёртв?

Роуэн пожал плечами с загадочным и в то же время безразличным видом.

— Вам виднее.

Он продолжал говорить, но Леонард слышал лишь серый шум вместо слов.

— Я не мёртв, — прошептал он. Быть такого не может. Он не помнил своей смерти. Но золотой кубок… он коснулся его, краем глаза увидел то самое тайное знание, страшную правду, которую он отвергал всей душой.

Что хотела показать ему Грэм? Страшную правду?

— Доктор! — окликнул его Роуэн. — Идёмте!

Знакомому приказу легко повиноваться. Леонард понял, что шагает вперёд практически бездумно. Из кустов вновь появился тот лис, Рэд. Из его пасти свисал мышиный хвостик. Он хитро глянул на Леонарда и щёлкнул челюстями. Хвостик пропал.

Стоило им войти в лес, как над Чертогами прогремел гром, и начался настоящий ливень. Леонард задержался у самой границы леса. Позади него бушевала гроза, а впереди всё покрывала непроглядная тьма; лишь глаза Роуэна слабо светились в темноте. Тени липли к их одежде, ожидая, пока Леонард сделает выбор. Вздохнув, он принял решение, и Роуэн довольно улыбнулся, видя, что доктор проследовал за ним во мрак.

~~~

Джим не мог заснуть. Он долго ворочался в спальном мешке, но сон всё не приходил. Он вышел из палатки и направился к дальнему краю лагеря. Заметив его, часовой молча кивнул, но решил оставить капитана в покое. Он стал поодаль, повернувшись лицом к пустыне, и закрыл глаза, наслаждаясь легким ветерком и в то же время пытаясь распутать комок мыслей и эмоций, мешавший ему соображать.

Вдалеке в пустыне раздался скулеж, постепенно переросший в вой. По спине Кирка пробежал тревожный холодок. Он проигнорировал его. Спустя пару секунд вой повторился, но уже с другой стороны.

— Капитан.

Негромкий голос привлек его внимание. Спок неслышно вышел из тени палатки и подошёл ближе. Джим ответил ему молчаливым кивком головы. После третьего воя, перешедшего в пронзительный лай, он предположил:

— Кто это? Койот?

— Вряд ли, — ответил Спок. — Судя по нашим данным и информации из архива колонии, на этой планете нет видов, принадлежащих к семейству псовых.

— Тогда кто, по-вашему, воет на луну?

Спок замолчал на мгновение.

— Данные могут быть неполными.

Джим мрачно усмехнулся.

— Это уж точно, — в архивах определённо не было ни слова об этой расе Иных, но колонисты всецело верили в их существование. Были ли на этой планете и другие существа, невидимые человеческому глазу?

Джим вздохнул и понурил плечи. Вопрос, который мучил его целый день и которого он старательно избегал, стало трудно игнорировать.

— Мы правильно поступаем, Спок? В смысле… Маккоя, скорее всего, уже нет в живых. Одного солнца в этой пустыне достаточно, чтобы убить человека.

— Вы думаете, тело принадлежит доктору, — заключил Спок тоном, лишённым интонации.

Джиму не понравилось, к чему клонил Спок, и он поспешил выразить свое недовольство:

— А что мне ещё думать, мистер Спок? Одежда на нём Маккоя. Кровь — тоже Маккоя.

— Я предоставил своё мнение, Джим.

Джим устало потер переносицу.

— Я не сомневаюсь в вашем мнении, Спок. Я…

Я боюсь, пронеслось у него в голове, но вслух он ничего не сказал. Некоторые вещи не объяснить научным анализом. Я лишь хочу знать, нужно ли мне хоронить своего друга.

Спок говорил немного, повторяя всё те же аргументы, которые Джим уже успел выучить наизусть. Джим не понимал, кого именно вулканец пытался убедить: его или себя.

— Судя по степени разложения, тот, кому принадлежало тело, был мертв уже примерно шестьдесят три астрономических дня. Это противоречит фактам, которые нам известны. Капитан, я не могу принять…

— Спок, — мягко перебил его Джим. — Я знаю.

Вулканец вновь замолчал. Джим, к своему разочарованию, не мог найти никаких утешительных слов для него. Наконец он сказал:

— Надежда это всё, что у нас есть. Потеряем надежду, потеряем и его.

Слова оставили во рту неприятный привкус фальши. Джим мысленно укорил себя за это. Маккой заслуживал непоколебимой веры. Сколько раз Боунс доводил себя до истощения, борясь за их жизни в операционной, не сдаваясь и не теряя надежду? Джим вздохнул.

— Завтра мы отправимся на запад…

— Капитан.

Тон первого помощника заставил его насторожиться. Он проследил за взглядом Спока и прищурился. Во тьме пустыни скользил неясный силуэт. Он практически сливался с ночным небом, но всё равно маячил на грани видимости.

Джим приготовился поднять тревогу, не совсем понимая, кто мог на них напасть (разве что колонисты, которые и без того вызывали слишком много подозрений), но и не теряя бдительности перед лицом возможной опасности.

— Джим.

Спок явно просил его подождать. Джим решил довериться инстинктам своего первого помощника и замер, всматриваясь в темноту.

Он заметил, что существо передвигалось на четырех ногах. По размеру оно казалось меньше человека. Может, он был прав насчет койота?

Чёрный зверь остановился в нескольких метрах от них, у границы тени и лунного света, и взглянул на них желтыми глазами. Прошла одна минута. Вторая. Наконец, удовлетворившись увиденным, он шагнул из темноты в свет лагерных фонарей. В одно мгновение личина зверя пропала. Перед ними стояла женщина; её лицо было болезненно худым, черты — острыми, а проницательный взгляд был затуманен возрастом.

Джим хотел было подойти к ней ближе, но Спок оказался быстрее и предусмотрительно стал между ним и гостьей.

— Кто ты?

Джим посмотрел на Спока с легким недоумением. Его первый помощник, безусловно, прямолинеен, но обычно вёл себя куда учтивее. Видимо, исчезновение Маккоя сказалось на них сильнее, чем он предполагал. Даже на тех, кто, казалось, не питал особой любви к доктору.

К их удивлению, женщина ответила:

— Меня зовут Грэм.

Что-то подсказывало Джиму, что перед ними не жительница колонии. Значит, она из пустыни?

— Мы ищем нашего пропавшего офицера.

Она бесстрастно встретила его взгляд.

— Разве вы ничего не нашли в пустыне?

Тишина, повисшая в пустыне после её невинного вопроса, была почти осязаемой, но Джим сразу понял, что за ним скрывалось. Он сделал шаг вперёд. Спок не стал его останавливать.

— Что ты знаешь о моём офицере?

— Твоём, — повторила она задумчиво. — Значит, ты предъявляешь на него права.

— Да. Он член моего экипажа на борту «Энтерпрайза».

Название звездолёта наверняка ничего для неё не значило. И всё же Грэм внимательно к нему присмотрелась. Тем не менее, обратилась она к Споку:

— Ответы, которые вы получили, вас не устраивают. Как долго вы будете искать того, кто для вас потерян?

— Время не имеет значения, — сказал Спок. — Нам не хватает информации… а также содействия тех, кто ею владеет.

Губы Грэм растянулись в подобии улыбки.

— Я помогу вам. Можете забыть о том, кто выглядит как ваш Маккой. На деле он лишь морок.

— О чём ты? — спросил Кирк. Вспомнив о спящих членах поискового отряда в палатках, он понизил голос, но не сменил требовательного тона: — Ты имеешь в виду… тело?

— Да.

— Значит, это не Маккой, — её слова словно сняли камень с его души, но Джим постарался скрыть переполнявшие его эмоции. Эта женщина могла быть их единственным шансом найти Маккоя, однако показывать, как сильно они нуждались в её помощи он не собирался. — Морок?

— Обман. Чтобы оставить доктора.

— Ты знаешь, где доктор Маккой, — предположил Спок.

Её взгляд говорил, что знает, но она опасалась отвечать, будто эти слова были бременем или проклятием.

— Ты приведёшь меня к нему, — сказал Кирк тоном, не терпящим возражений. Он украдкой посмотрел на Спока, словно вопрошая: «Можно ли ей доверять?»

Взгляд Спока был красноречивее любых слов. «У нас нет выбора. Мы должны».

~~~

Лис не задержался с ними надолго. Леонард заметил, как он улизнул в заросли, виляя пушистым хвостом. Несколько раз ему казалось, что из кустов за ними наблюдают его хитрые глаза.

Сколько они шли? День? Год? Леонард услышал пение. Оно раздавалось так далеко, что могло быть песнью самой звезды. Звезды по имени «Энтерпрайз», зовущей его домой. На глаза навернулись непрошеные слёзы.

Мелодия звучала всё громче, заставляя сердце трепетать. Лес вокруг зашевелился, даже Роуэн остановился и затих. Леонард этого не видел. Высоко на дереве он увидел птицу — прекрасную, дикую, сотканную из языков пламени.

Ноги сами привели Леонарда к дереву, и пение тут же умолкло. Птица склонила длинную шею. Её золотые глаза внимательно на него смотрели.

— Она прекрасна, — выдохнул он.

— За красотой жар-птицы скрывается опасность, — предупредил его спутник.

Леонард не мог понять, как такое возможно, но, судя по тону Роуэна, он говорил правду.

Пока они шли мимо, Леонард ни на секунду не сводил взгляда с птицы. Жар-птица закончила мелодию высокой трелью и легко спорхнула с ветки, на лету меняя облик. Она неслышно приземлилась на лесную тропу, и её новое обличье ещё больше поражало своей неземной красотой: сверкающие глаза, бледное лицо, обрамлённое огненно-рыжими кудрями, словно пламя и слоновая кость. Огненная дева вновь завела свою песнь. Её золотые глаза очаровывали, как и её голос. Леонард позабыл, кто он такой, так крепко она его пленила. Он внимал её песни о любви и утрате, пробудившей далёкие воспоминания. Они вспыхивали тёплыми огоньками, но тут же неумолимо ускользали из памяти под чарами зова огненной птицы. Каждая мысль Леонарда становилась её словом, её волей.

Деревья вновь зашевелились, приглашая его вглубь чащи. Он хотел пойти им навстречу. Роуэн коснулся его плеча.

— Жар-птица может изменить вашу жизнь. Хотите ли вы этого?

Ноты нарастали и опадали горящими угольками. Они обжигали его.

— Нет, — неохотно произнес он.

— Тогда пусть она и дальше очаровывает луну и звёзды, доктор. Ваш путь ещё не окончен.

Леонард нашёл в себе силы повернуться к ней спиной и пойти вслед за Роуэном. Ещё долго до него доносилось пение жар-птицы. Он ещё не скоро освободит своё сердце от её песни.

~~~

Кирк со Споком разбудили Ухуру, которая предпочла остаться в лагере после услышанного в колонии. Она молча выслушала рассказ Джима о встрече с Грэм и лишь в конце задала один вопрос, уже заранее зная ответ:

— Капитан, что делать мне?

— Мы ввели мистера Скотта в курс дела. До моего возвращения командование «Энтерпрайзом» переходит к нему.

Ухура перевела взгляд на вулканца. За всё это время он не проронил ни слова, лишь спокойно наблюдал, как Джим расхаживал взад-вперёд по палатке.

Капитан ответил на её невысказанный вопрос:

— Мистер Спок будет сопровождать меня, — судя по тону, эта мысль его отнюдь не забавляла. — Грэм считает, что его… внешность сыграет нам на руку.

Он предпочёл бы оставить старшего помощника разобраться с колонистами. Спок, к слову, выслушал предложение Грэм без каких-либо возражений. Можно было подумать, что он винил себя в том, что случилось с Маккоем.

— Ухура, если вы не возражаете, я бы попросил вас утром вернуться в поселение. Попытайтесь разузнать больше, но не раскрывайте наши со Споком намерения. Они думают, что мы движемся на запад вместе с поисковым отрядом. Пусть так и будет, — Кирк сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я не знаю, насколько ценна та информация, которую вы уже получили, но, возможно, есть и другие, кто нуждается в спасении. Я не хочу рисковать их жизнями, как не хочу рисковать Маккоем, — усилием воли он отбросил мысли о родителях, отдающих своих детей незнакомцам лишь потому, что якобы им должны. Эти мысли приводили его в ярость. — За эти дни мы наслышались достаточно лжи, как и жалких оправданий той жестокости, что здесь творится, замаскированных под сказки. Мне нужна правда, и я намерен её узнать.

Взгляд Ухуры отражал капитанскую решимость.

— Если вы найдете доктора Маккоя, капитан, может так случиться, что правда окажется слишком тяжела, чтобы её принять.

Его усмешка была безрадостной.

— Лучше уж горькая правда, чем сладкая ложь.

И если из-за этой правды он решит поместить детей колонистов под защиту Федерации, а именно его корабля, то так он и поступит. Может, у его капитанского звания и были ограничения перед Звёздным флотом, но не у его совести.

~~~

Леонард уговорил Роуэна остановиться и передохнуть, хотя он совсем не чувствовал усталости после долгой дороги. Он присел в тени двух деревьев, пока его проводник отлучился куда-то вглубь леса. Маккой всё ещё слышал отзвуки песни жар-птицы, но её чары ослабли. Поток мыслей уносил её, словно течение реки — листок. Голод стал лишь воспоминанием, как и боль. Леонард просто существовал. Человек в теле, которому неведомы слабости человечности. Это должно было его напугать или хотя бы насторожить, но он ничего не чувствовал. У его апатии было название, но даже это было ему сейчас безразлично.

Леонард рассеянно снял кольцо с мизинца и уронил на землю. Оно упало в кучу сосновых иголок и осталось лежать там, холодно поблёскивая.

— Что тебя тревожит?

Лис по имени Рэд вернулся. Леонард не был удивлен. То, что лис умел говорить, также не имело значения.

Уголок его рта дрогнул.

— Что может тревожить меня в этом мире?

— Верно сказано. В этом мире ты не найдешь тревог, если ты, конечно, не принес их с собой.

— Воистину, Рэд Мудрый, — Маккой закатил глаза.

— В жизни не был мудрым, — рассмеялся Рэд, — пока не отрастил лисью морду и не начал смотреть на вещи проще.

— Значит, ты не всегда был лисом?

Рэд подошел к дереву и с наслаждением потерся спиной о кору.

— Конечно нет. Я был принцем — ленивым и глупым… впрочем, и сейчас ничего не изменилось! — он захихикал с собственной шутки.

Леонард задумался о причине своей тревоги, как предположил Рэд, и туман, заполнивший его мысли, слегка развеялся.

— Я чувствую себя… потерянным, — медленно сказал он, глядя, как с ветки слетела сова и скрылась среди деревьев. — Всё как будто указывает мне путь домой, но в то же время норовит запутать.

Рэд уткнулся носом в кучу опавшей листвы, ища в ней ягоды.

— Все пути здесь — запутаны.

— Да.

— Я мог бы провести тебя.

— Я думал, у меня уже есть проводник.

— Да, но куда он ведет тебя: к твоей цели или к своей?

Лис улыбнулся. Даже когда он говорил правду, его улыбка была похожа на оскал. Леонард отвернулся и прислушался. Лес молчал. Не было ни голосов в листве, ни пения огненных дев. Всё вокруг затаило дыхание, ожидая его ответ. Слова застряли комом в горле. Наконец он смог произнести:

— Я не знаю.

— Когда будешь знать, тебе стоит лишь попросить, — сказал ему Рэд.

— С чего бы тебе помогать мне?

— Таково моё проклятие. Я должен спрашивать каждого встречного человека, как я могу облегчить его тяготы.

Леонард по-настоящему удивился. Он и не подозревал, что Рэд — не просто магическое создание, но, как и он сам, попал в ловушку этого мира.

— Как снять твоё проклятие? — спросил он.

Рэд окинул Маккоя пристальным взглядом.

— Этот путь я должен пройти сам, — был его ответ. Лис перепрыгнул через большой корень и, тихо посмеиваясь, скрылся в колючих кустах.

Леонарду оставалось лишь гадать, встретит ли он его снова. Он подобрал своё кольцо и надел обратно, не понимая, что вообще заставило его так бездумно расстаться с дорогой сердцу вещью. Впереди на тропинке замаячил Роуэн и позвал его за собой. Он послушно пошёл следом.

~~~

Солнце лениво опускалось за горизонт. Джим старался запечатлеть в памяти, как оно освещало красные скалы и бросало длинные тени на пески пустыни. В душе засело тревожное чувство, что он больше его не увидит.

— Куда ты нас ведёшь? — спросил он, когда они втроем пересекли высохшее русло реки.

— Туда, где даже смерть — это ещё не конец истории.

Джим со Споком переглянулись, но даже вулканец не нашёл, что на это ответить.

Боунс, мрачно подумал Джим, и во что мы только ввязались?

Словно услышав его мысли, Грэм сказала:

— Найти человека, которого вы ищете, будет не просто. Чем дольше он там, тем сильнее привязан к тому миру. Чтобы освободить его, придётся заплатить страшную цену. Вас ожидают испытания, по одному для каждого: целителя, лидера и мудреца.

Джим с улыбкой представил возмущенный возглас Маккоя: «А почему это мудрец именно Спок?»

Грэм не поняла его внезапной веселости. Под её строгим взглядом он посерьёзнел и спросил:

— Если ты знаешь, где он, почему думаешь, что его будет сложно найти?

Джиму не понравилось её молчание и непроницаемое выражение лица.

— Всё очень просто, — продолжил он. — Отведи нас к доктору Маккою, и мы заберем его домой.

Грэм остановилась.

— Я могу отвести вас к потерянному, — она кивнула, — но не мне вам его возвращать.

— А кому же? — Джима не прельщала мысль, что свобода Маккоя может зависеть от кого-то, кроме него самого.

— Леонарду.

Она развернулась и пошла дальше. Джим подождал, пока она уйдет вперёд, и прошептал Споку:

— Почему это прозвучало так зловеще?

— Не знаю, Джим, — негромко ответил вулканец, — но нам нужно найти его, и как можно скорее.

Джим кивнул, и вместе они двинулись вслед за Грэм по опасной дороге, которую можно лишь ощущать, но не видеть.

Продолжение следует

1) Роуэн = rowan = рябина. На мой взгляд так благозвучнее, чем сэр Рябина, хоть имя и говорящее.

Вернуться к тексту