Sober up, Uncle Waldo! (джен)

— Амелия, дорогая, давно нам не писал дядюшка Олдо. Я переживаю! Его любовь к креплёным напиткам не доведёт его до добра.

— Абигэйл, милая, думаю, не стоит беспокоиться. Что с ним может случиться? Он же носит фамилию Гэббл.

— Амелия, солнышко, неужто ты забыла, что он в своё время женился в семью благородной Gabia Gin⁽¹⁾ и взял её фамилию?

— О, Абигэйл, какой ужас! Вылетаем немедленно!

Благородные белые гусыни Абигэйл и Амелия были благородны до костного мозга и стержня пера, до невозможности оставить злейшего врага в его беде и искреннего непонимания, как можно оскорбляться какому бы то ни было поведению окружающих их личностей. Они были умеренно немолоды, весьма вдовы, а так же убеждённые чайлдфри — а кто бы не стал чайлдфри, произведя на свет и отправив в свободный полёт и свободное плавание с полсотни детей? Они жили вместе, душа в душу, и единственное, что ещё было способно нарушить их размеренно-ироничный образ жизни, — дядя Олдо.

Дядя Олдо в молодости был многообещающий гусак, крупный, громкоголосый и с лапами такого яркого оранжевого цвета, что они могли бы затмить солнце. Молодые леди были от него — естественно — без ума, а он не стеснялся пользоваться их благосклонностью. Сколько раз его видели удаляющимся из шумной компании⁽²⁾ с гусыней под каждым крылом! Говорят, именно это зрелище вдохновило русских танцмейстеров на изобретение польки-тройки, поэтому кавалер там так смешно машет головой каждой даме поочерёдно.

По переезде в Париж дядюшка Олдо к вящему своему ужасу обнаружил, что слухи о качестве местных алкогольных напитков невообразимо преувеличены, чем был уязвлён безмерно и поставил себе целью всенепременно обнаружить ту манну небесную, ту амброзию, ту божью росу, которая и дала начало этим слухам. Не может же её совсем не быть, полагал он, не могли же французы развести столько шума из ничего? Так он презрел жену, семью, работу и встал на путь вечно пьяного скитальца, и где-то там потерял свою молодость вместе со старостью, превратился в социальный конструкт абстрактного собутыльника, и всё ругался на то, что старый добрый английский шерри лучше “того непотребства, что здесь наливают”. И дегустировал, дегустировал, дегустировал… Не раз и не два случайные попутчики пытались продегустировать его самого, но каждый раз дяде Олдо удавалось бежать, оставив обидчику лишь кончик хвоста в молчаливое назидание — всё же не зря его в молодости звали “Неуловимым Джо”! (Правда, в основном его так звали матери юных гусынь, когда те возвращались домой под утро, неловко тупя глазки и томно дыша. Но ещё ни одной не удалось догнать Олдо и научить его хорошим манерам!)

Поэтому когда дядя Олдо вылетел из окна кухни модного французского ресторана (пять мишленовских звёзд!⁽³⁾), а вслед ему донеслись проклятья повара ("O merde de bordel de putain!"), только-только прибывшие в Париж Амелия и Абигэйл даже не удивились.

— Дядюшка! — воскликнули они на два необычайно радостных голоса.

— О-о, Амелия, о-о, Абигэйл, красавицы мои, — немедленно взял их под белы крылышки дядя Олдо. — Какими судьбами? Что за нелёгкая свела вас в эту темницу мира?

— Дядя Олдо, насколько мне известно, темница мира — это Дания⁽⁴⁾, — заметила Амелия.

— Дядя Олдо, ну что же вы в таком виде! — укорила его Абигэйл.

Гусак оглядел себя мутноватым взглядом со всех сторон.

— Я? В каком я виде? В исключительно приличном! — ик! — Ой.

— Дядя, если вы продолжите так злоупотреблять алкоголем, ваша foie будет слишком gras!⁽⁵⁾ — продолжала волноваться Абигэйл.

— Да ерунда! — ответил дядя и принялся оправлять себе оперение. — Всего лишь чуть-чуть причесаться и буду как но… Но чу! Что это за божественный аромат?

Гусыни принюхались.

— Что, дядя? — спросила Амелия.

— Ничего не чувствую, — сказала Абигэйл.

— Этот запах… — с чувством проговорил Олдо, занюхивая свою подмышку. — Этот маринад! Вот оно! Идеальный напиток! Божья роса! Хоть кто-то из этих лягушатников знает толк в выпивке!

Амелия и Абигэйл переглянулись и синхронно принюхались к дяде. Он пах чем-то пряным, кисловатым, с ноткой сладости, но не приторной, а нежной. Запах был действительно очень вкусный… и неуловимо знакомый.

Осознание настигло их одновременно, и они синхронно подняли головы, вытянули шеи и озадаченно посмотрели друг на друга.

— Но, дядюшка, это же… бальзамический уксус!

1) Читается “Габья Га”.

Вернуться к тексту

2) Стая гусей (на земле, не в небе) в англ. языке называется a gaggle of geese — буквально “болтовня”, “шумная компания”.

Вернуться к тексту

3) Вообще говоря, больше трёх мишленовских звёзд не бывает.

Вернуться к тексту

4) Так считал Гамлет, принц датский.

Вернуться к тексту

5) Букв. "ваша печень будет слишком жирная", отсылка к foie gras — фуа гра.

Вернуться к тексту