Невеста Призрака (гет)

— Забавно получается, — произнёс журналист, убрав руку во внутренний карман пальто и вытащив оттуда конверт. — Вы утверждали, что не связаны с Призраком Оперы, но стоило совсем немного за вами проследить...

Он протянул Изабель конверт. Девушка не стала вскрывать его, но сразу разорвала. Она знала, что внутри.

Фото, где они с Эриком вместе.

Блез хмыкнул, закрыл глаза и покачал головой.

— Изабель... не как журналист спрашиваю, но как человек. Зачем вам это?

— Что — это?

— Отношения с ним, — Блез перевёл взгляд на Эрика. — Вы привлекательны, интеллигентны и харизматичны, вы заслуживаете лучшего.

— Вы не способны не совать нос не в своё дело?

Блез вновь хмыкнул, убрав руки за спину.

— Изабель... этот человек опасен для всех, — он вздохнул. — Рассказывал ли он вам, сколькими женщинами восхищался, как боготворил их голоса? Упоминал, что с ними стало?

Девушка промолчала.

— О, а как насчёт "Бала повешенных"? Занятное дело. Четверо полицейских подали в отставку.

Изабель запретила себе его слушать.

— А он рассказывал вам, что ушёл из Opéra Garnier с фейерверком? Рассказывал, что обрушил люстру на головы людей? Рассказывал, кого повесил перед полным залом зрителей?

Изабель скосила взгляд на Блеза. Журналист был мрачен, серьёзен и, должно быть, впервые за всё время из знакомства показался ей... человечным.

— Чего вы хотите? — вздохнула Изабель. — Зачем вы рассказываете мне это? Я не оставлю его. Даже если он захочет меня убить. К тому же, вы журналист, мсье Бувье. Из моей смерти вышла бы потрясающая сенсация для вашей жёлтой газетёнки.

От этих слов на лице Блеза заходили желваки.

— А, — процедил он, — я не хочу больше смертей, и б — у меня есть весомые причины ненавидеть этого ублюдка. Причины, о которых не расскажут в газетах.

По лицу Блеза промелькнула тень, из-за чего его взгляд показался Изабель полным не столько ярости, сколько глубокой, непроходящей скорби.

— А, мсье Бувье. Какая встреча.

Голос Эрика не излучал радости. Скосив на него взгляд, журналист принял привычный равнодушно-надменный вид, его лицо прорезала ядовитая усмешка.

Изабель поразилась. Какой талант переключаться, давить в себе истинные эмоции. С такой способностью Блезу место в кресле политика, а не в редакции.

Впрочем, Эрик впечатлял её не меньше. Подойдя, он собственнически скользнул ладонью по талии Изабель и тесно прижал её к себе. Девушка выдохнула и расслабилась в объятиях Призрака Оперы.

— Что, уже не скрываешь отношений с ней?

— Изабель — моя единственная ученица. Она уже пожаловалась, что её донимала навязчивая чумная крыса с диктофоном, — Эрик был невозмутим, хотя его глаза пылали гневом. — Сколько ты следишь за нами, Бувье?

Журналист невозмутимо пожал плечами.

— С того момента, как вы вышли из театра.

Изабель закусила губу. Значит, Блез следовал за ними в госпиталь, а потом и к её дому. Теперь и он знал её адрес.

Она нахмурилась, крепче прижавшись к Призраку Оперы. Теперь идея переехать не казалась ей такой уж плохой.

— А ты близок с ученицей, — хмыкнул Блез. — Изабель, я бы тоже смог тебя многому научить.

Эрик старался выглядеть невозмутимым, отчуждённым, но после слов Блеза он слишком крепко сжал челюсти, а в его глазах отразирось знакомое Изабель пламя разрушительного гнева.

— Вы отвратительны, мсье Бувье, — произнесла девушка.

— Неужели? — хмыкнув, Блез скосил взгляд на Эрика и пальцем провёл по своей щеке. На этом же месте у Призрака Оперы был ожог. — Ну, тебе не привыкать к отвратительному.

У Изабель перехватило дыхание. Она смирилась со шрамами Эрика, не замечала их, потому что за этими следами прошлого скрывались бездонная глубина, интеллект и харизма. Эти качества покорили бы любую женщину.

— Да как ты смеешь..? — процелила Изабель. — Ты, мразь...

Блез хмыкнул, глядя на неё свысока. От ругани девушки к его лицу прилил румянец. Этот мужчина принадлежал к тому типу людей, которые чувствуют себя живыми, только оказавшись в гуще событий, в эпицентре конфликта.

— И кто же меня называет мразью? Шлюха клоуна в маске?

Эрик не выдержал. Он оттолкнул Изабель, освободил руку и вплотную подошёл к журналисту.

В первую секунду она не поняла, что произошло.

Изабель казалось, что Призрак Оперы попросту ударил Блеза в живот, но это было не так. Журналист, секунду назад надменно ухмылявшийся, побелел, замер, осел на пол. Из глубокой раны в боку хлынула кровь. Блез захрипел сквозь зубы, рухнул, зажимая рану. Изабель боялась пошевелиться.

Эрик вытер окровавленный нож о рукав чёрного сюртука, убрал его.

Девушку привели в чувства металлический запах крови и звучное пение церковного хора.

Эрик схватил её за руку, рванул на себя, уводя прочь от места преступления. Спотыкаясь, Изабель бежала следом. Её руки похолодели, она с трудом дышала, из глаз текли слёзы.

Она знала, что Блез получил по заслугам. Понимала это. Осознавала, что Эрик отстаивал её честь.

Но все её мысли, все действия были скованы плотной пеленой шока.

От одной мысли о кровопролитии ей становилось дурно.

Эрик не позволял ей перевести дух. Он уводил Изабель с такой скоростью, что она едва не падала, а ноги вскоре начали ныть. Она без конца хрипела его имя, умоляя остановиться, обратить внимание на девушку, дать ей осознать случившееся.

Но Эрик не обращал внимания.

Он втолкнул Изабель в машину на заднее сидение, закрыл дверь, заблокировал их. И, сев за руль, сорвал с себя повязку.

Руки мужчины не дрожали, когда он стягивал запятнанную кровью перчатку, когда надевал свою маску. Он был воплощённым хладнокровием.

— Эрик...

— Эрик мёртв, — произнёс он сквозь зубы. — Есть только Призрак Оперы.

Изабель сжала губы в линию, дрожащей рукой потянувшись к мужчине. Он завёл двигатель и, не прогрев его, выехал с парковочного места.

— Куда мы? — просипела она.

— В театр.

— ...но ты обещал!

— Я ничего не обещал! — огрызнулся он. — Я говорил, что это плохая идея. И теперь ты сама в этом убедилась. Ты никогда не покинешь подвал.

Изабель застыла, всхлипнув. Проведя ладонью по лицу, она вновь ощутила на нём слёзы. Сколько она их пролила за всё время их отношений? Никогда в жизни Изабель столько не плакала, как бы тяжело, как бы страшно и одиноко ей ни было.

Вместе с этим... она будто бы пробуждалась от долгого сна.

Она знала, что Эрик злился не на неё. Знала, что этот гнев был направлен только на него самого. Он снова причинил боль, снова поддался ярости, жажде мщения и, возможно, лишил человека жизни.

Изабель его не осуждала. Видят боги, она его не осуждала! Она даже, несмотря на страх и подступавшую к горлу желчь, испытывала мрачное торжество от свершившегося правосудия.

— Эрик, — едва слышно прошептала она. — Спасибо.

Он не ответил. Дворники лихорадочно работали, сбивая с лобового стекла налипающий снег, мотор гудел, золотые огни фонарей мелькали и исчезали вдали.

— Я люблю тебя, — девушка произнесла это, и её начала бить дрожь. Закрыв глаза, она обняла себя за плечи. — Я так люблю тебя.

Эрик хотел было ответить, но сдержался, взглянув на девушку в зеркало заднего вида. Он затормозил, остановил автомобиль у обочины. Изабель не знала, как выглядела, но, видимо, до того ужасно, что это впечатлило даже Призрака Оперы.

Её лицо больше не было бледным. Изабель позеленела и не держалась на ногах, когда Эрик помог ей выйти. Она не слышала, что он говорил ей, но без конца повторяла слова любви, благодарности, бредила об их совместном будущем, о жизни в своей мансарде. Эрик набрал в ладонь горсть снега и прижал его ко лбу Изабель, к щекам.

Закрыв глаза, она замолчала, часто дыша. Изабель не знала, сколько так простояла, но Эрик всё это время придерживал её, не позволяя упасть. Когда дурнота прошла, она подняла на него взгляд.

Слёз не было. Остались только убийца, виновница и их преступление.

— Садись, — приказал он.

— Прекрати, — взмолилась она. — Полиция нас не преследует, нас никто не видел. Вернёмся домой...

— Не полиция меня волнует.

Он попытался вновь втолкнуть её в машину, но Изабель сопротивлялась. Стиснув зубы, она выворачивалась, отталкивала его, упиралась.

— Нет! — вскрикнула она. Эрик был гораздо сильнее, и Изабель, какой бы неистовой не была, постепенно сдавалась, несмотря на отчаянный отпор. — Прекрати!

— Ты не понимаешь, — процедил он, крепко прижав девушку к машине своим телом, стиснув её запястья и придавив их к крыше автомобиля. — Я чудовище! И пока моё безумие не коснётся тебя лично, ты будешь слепа.

Тяжело дыша, она вновь попыталась вырваться, но не вышло.

— Тогда убей меня! — она подкрепила эти слова пинком. — По мне никто не будет плакать!

Эрик держал её, ожидая, когда она выбьется из сил от собственной бессмысленной ярости.

— Всё же было так хорошо! — не сдавалась она. — Эрик, если бы мы не встретили эту сволочь, мы вернулись бы ко мне! Остались бы вдвоём!

— Теперь ты моя навсегда.

— Я и так твоя! И мне нужен ты, а не Призрак Оперы!

— Ты не понимаешь, — покачав головой, он заставил Изабель развернуться и крепко прижал её спиной к себе. — Мир уже отнял у меня всё. Люди отняли у меня всё. Я не могу потерять ещё и тебя.

Изабель вздрогнула и на мгновение перестала дышать. Вот оно что. Подобно тому, как она пыталась спасти его от него самого, Эрик решил защитить её от всего, что могло бы ей навредить. Ей грозили отчаяние и провал — он подарил ей славу и обожание; ей, как новенькой, могли нахамить артисты — он защитил её своим авторитетом; ей грозила вечная нищета — он озолотил её. Как бы девушка ни стремилась быть самостоятельной и сильной, отныне ей помогал влюблённый мужчина.

Мужчина, который гнал её от себя и не мог отпустить. Желал ей счастья и не мог совладать с собой. Он и сейчас хотел, чтобы она разглядела монстра, но боялся причинить ей вред.

Изабель хорошо понимала его отчаяние. В конце концов, когда-то она тоже потеряла всё на свете и с тех пор заперла сердце на тяжёлый замок.

— Ох, Изабель...

— Эрик, — закрыв глаза, она опустила голову ему на грудь.

Невольно Изабель улыбнулась, утопая в его объятиях, чувствуя падающие на лицо крупные снежинки. Он глубоко, тяжело дышал, зарывшись носом в её волосы, постепенно успокаиваясь, приходя в себя. Девушка уже давно обратила внимание на яркую черту его характера — Эрик был импульсивен, но его гнев проходил так же быстро, как и вспыхивал. Совершая ужасный поступок, он сожалел о последствиях.

— Я убил человека у тебя на глазах, — он выдохнул облачко пара, не ослабляя объятий. — Теперь ты меня возненавидишь.

Она ответила после недолгой паузы:

— Глупый Эрик.

— Я всё ещё вооружён, — Призрак Оперы прошептал это ей на ухо. — И выстрелю тебе в спину, если не будешь послушной.

Протянув руку, Изабель провела пальцами по его лицу. И снова — он ей угрожал, а она трепетала от восторга, чувствуя себя настолько значимой, любимой, обожаемой.

Изабель повернула голову и оставила на губах Эрика лёгкий, почти невесомый поцелуй.

— Как же ты собрался довериться мне, рассказать о своих преступлениях, если я всё время буду в театре?

Он натянуто улыбнулся, едва заметно нахмурившись.

— Когда ты станешь моей пленницей, в этом не будет нужды.

— Эрик, — она повернулась к нему и нежно коснулась ладонью лица мужчины. — Ты же понимаешь, что я подожгу эту чёртову клетку, когда ты поднимешься в пятую ложу?

Призрак Оперы прерывисто вздохнул.

Она продолжила:

— Неважно как. Отбери спички, погаси свечи, выключи электричество — я сотру руки в кровь, но добуду искру. Всё сгорит... твои тетради, книги, мебель... я. Но ты будешь свободен.

Не дав ему заговорить, Изабель закрепила своё жуткое обещание поцелуем, стиснув мужчину в объятиях. Он не ответил. Слишком сильно его насторожили слова девушки.

— О чём ты? — произнёс Эрик, вглядываясь в её глаза. — Твоя смерть убьёт меня.

Изабель сжала губы в линию, не ослабляя объятий.

— Как же ты тогда собрался стрелять мне в спину? — поддразнила она, но Эрик не изменился в лице, не улыбнулся. Он был строг, бледен, серьёзен и холоден, точно мраморная статуя. — Эрик... ты зря ударил Бувье в живот.

Его взгляд стал мрачнее.

— За свой поганый язык он заслуживал удара в горло, — произнесла она.

Эрик вскинул брови, глядя на девушку.

— Изабель, — произнеся её имя, он медленно провёл пальцами по скуле девушки. — Тебе не идёт быть жестокой. Особенно когда от ужаса ты падаешь в обморок.

Девушка вздохнула, отведя взгляд в сторону. Вот и пытайся его приободрить после таких слов.

— Садись.

— Эрик, — вздрогнула она. — Я с ума сойду в подземелье!

— Славно, — ответил он. — Здравомыслящая бежала бы от меня в панике.

На этот раз у него получилось втолкнуть её в машину. Когда Изабель опомнилась и попыталась выбраться, дверь перед её носом захлопнулась, замок щёлкнул, запирая её в ловушке.

Призрак Оперы вернулся за руль, посмотрел на неё в зеркало заднего вида.

— Изабель, — он вздохнул, заведя двигатель. — Счастье моё... я люблю тебя больше жизни.

Это было последнее, что он сказал, прежде чем лишить девушку свободы. Сколько бы она ни умоляла его, как бы ни ругала, сколько бы ни отыгрывала потерю сознания, Эрик был неумолим. Оставив автомобиль на парковке, он грубо схватил Изабель за руку и, не обращая внимания на её сопротивление, крики и удары, втащил в свою мрачную темницу. Изабель перестала дышать, когда за ними захлопнулась дверь жилой комнаты, окутав обоих мраком.

— За что ты так со мной? — наконец, спросила она.

— Люди не приносят ничего, кроме боли. Они не нужны нам, как и этот чёртов мир, — он медленно, тяжело вздохнул. — Ты привыкнешь. Страх и злоба улетучатся, придёт смирение. А вместе с ним и наше совместное счастье.

Сжав ладонь Изабель обеими руками, он покрыл поцелуями похолодевшие пальцы.

Примечания:

https://vk.com/misternevermore