Внучатый зять (гет)

Первые два года улавливающая выбросы магии сеть ловила и двухлетних, и десятилетних, и Том Риддл усердно мотался по всей Британии, становясь для всех будущих воспитанников чистокровных семейств тем, кто встретил их на пороге волшебного мира, кто показал им первое волшебство и кто хранит тайну их прошлого. Чистокровные семьи обычно держали своих воспитанников в строгости; Том Риддл был для них всех кем-то вроде доброго крестного. Иногда Том навещал своих подопечных в домах их воспитателей — добрых знакомых среди старых семей у Тома становилось тем самым все больше, а на смену им росли дети, для которых Том Риддл был живой легендой.

А через несколько лет после начала работы сети волшебный мир изменился, став таким, каким он был еще при директоре Пинии Нигеллии Блэке. На первых четырех курсах Хогвартса не было ни одного магглорожденного. Были воспитанники Блэков и Лонгботтомов, Краучей и Лестранжей, которые не имели с маггловским миром ничего общего и предпочитали пользоваться фамилиями принявших их родов. Не было маггловских игр и маггловских вещей, кроме освященных традициями; «Доноган Блэк, прозванный Тремлеттом» был в новом мире ко двору, а вот магглорожденные старшекурсники чувствовали себя немного одиноко без защиты сильного рода — уж Доногана Блэка никто не назвал бы ни магглом, ни грязнокровкой, несмотря на его непривычное прозвище-когномен.

Андромеда Тонкс, урожденная Блэк, одна из первых поняла, как решить новые проблемы в новом мире, так что даже Белла не сразу догадалась, почему сестра, объявившись после стольких лет разлуки с семьей, спрашивает ее, могут ли воспитанники жениться на ком-то внутри семьи. Сеть, созданная Риддлом и улавливающая уже не столько стихийную магию, сколько магглорожденных целиком, работала не так уж долго, и вопрос этот был еще теоретическим — пока Белла не сообразила, что для Андромеды вопрос может иметь и практическую сторону.

— Я позову Тома, — сказала Белла, как только поняла, что у Андромеды серьезный разговор.

— Отец же объявил тебя наследницей, — попыталась возразить Андромеда, в ее кругу Тома по-прежнему не любили и боялись.

— Только благодаря Тому, — честно сказала Белла. — Глава дома Блэков по-прежнему дедушка Арктур, а я прежде всего жена Тома Риддла и мать его наследников. Я помогала ему в том, в чем могла, но сейчас мы живем в мире, который построил Том — так что ты можешь обратиться со своим вопросом напрямую к создателю.

Мир, который построил Том, был еще в проекте, но Андромеде передалась вера Беллы, которой верность и любовь придавали пророческую зоркость, — и Андромеда тоже увидела, как собирается из как будто отдельных трендов и как завершается мир, который построил Том.

— Вам не будет тесно в этом мире? — спросила Андромеда, ей было не занимать Блэковского упрямства и безрассудства. — В мире, где совсем не будет маггловских книг и маггловских песен? Вы ведь будете жить не в Англии, а в племени, как индейцы в джунглях.

Вместо ответа Белла подвела сестру к книжному шкафу шириной во всю стену большой гостиной.

— Это маггловские книги, — указывала рукой Белла на многие полки, где стояли книги по математике, физике, римскому праву, современной политической системе, где были старинные труды монархистов и натурфилософов. — Они останутся с нами — в наш мир теперь попадает только то, что ему нужно, а не то, чем пользуются политиканы, журналисты и салонные остряки, чтобы полиберальничать и показать свою прогрессивность. Я читала многие из этих книг, часто — те, о которых говорил Том. Я ходила в маггловский мир, чтобы привести к нам детей, у которых есть дар, и вытирала слезы магглянок, что их родили. Я делала это не от любви к магглам и не для того чтобы понравиться кому-то широтой своих взглядов — я делала это для Тома и для блага дома Блэков, я делала это ради нашего мира. Если бы ради Тома или ради дома Блэков нужно было пытать и убивать — я бы делала и это. Я сделалась для своей семьи тем, что ей было нужно. И тебя, кстати, привели сюда те же самые чувства. Я думаю, Том это легко поймет.

Том Риддл появился очень быстро — ему уже исполнилось пятьдесят, но шаг его был пружинистым и быстрым, а седина только оживляла его волосы. Андромеда думала, что увидит в его глазах красное пламя, что в его лице будет что-то нечеловеческое — но нечеловеческой была только магическая сила, окутывавшая его невидимым ореолом. Том по-прежнему Андромеде не нравился, но она стала чувствовать в нем какую-то прямоту и честность — если Дамблдор был туманным и неясным, как и его слова, в которых прятались только ему понятные смыслы, Том был весь здесь, его присутствие могло быть давящим, но могло и ободрять своей реальностью и силой. Том был бы хорошим командиром в военное время, и кровожадная птица битв и побед и сейчас парила у него за плечом почти во плоти.

Том сел в кресло с высокой спинкой, а Белла встала у него за левым плечом, словно она и была той кровожадной птицей войны, и Андромеда, увидев ее такую рядом с Риддлом, снова удивилась тому, как мало сестра изменилась за эти годы. Нимфадора была единственной дочерью Тонксов, а Андромеда все равно чувствовала себя матерью семейства. Белла носила уже четвертого ребенка, третьей у нее была дочка, но в Белле остались легкость и резкость боевого мага — пусть и неудивительные для той, кому еще не исполнилось и тридцати, но все же удивительные для многодетной матери.

— Милорд, — с усилием произнесла Андромеда. — Я слышала о том, что чистокровные семьи уже давно принимают воспитанников из маггловских семей. Я слышала о том, что в школе уже почти никого не называют магглорожденным. Я хотела спросить, случалось ли уже такое, чтобы воспитанник женился на ком-то из принявшего его дома.

— Такого, конечно, не случалось, — с понимающей улыбкой ответил Риддл. — Самому старшему из воспитанников еще не исполнилось шестнадцати. Но я знаю, что ты хочешь спросить не это — и даже не то, позволю ли я такие браки в будущем. Ты хочешь спросить, согласится ли дом Блэков принять твоего мужа так же, как уже принял двоих мальчиков из маггловских семей. Ты правильно думаешь, что, когда твоя дочь пойдет в школу, там давно не останется магглорожденных. Конечно, в такой ситуации ей лучше быть Нимфадорой Блэк, прозванной Тонкс.

— Я не вижу, почему бы воспитанник не мог жениться на девушке из принявшего его дома, — продолжил Риддл после недолгого размышления. — Он обязан дому верностью, но он не родной ей по крови. Другой вопрос в том, что даст дому такой брак — ведь воспитанник уже часть семьи. Вот на этот вопрос вам обоим, тебе и твоему мужу, нужно будет ответить лорду Арктуру — я же не могу решать за Блэков.

— Магия благословит вас третьим сыном, милорд, — попробовала задобрить Риддла Андромеда. — Может быть, Блэки захотят сделать вам подарок к его рождению.

— Ах, Белла… — с легким шутливым упреком сказал Том, было очень легко догадаться, что раз уж Белла помирилась с сестрой, то, значит, и успела поделиться с ней своей радостью, что продолжит младшую ветвь рода Блэков.

Белла в ответ легко провела пальцами по волосам Тома, и в этом жесте Андромеда увидела, что Белла не паладин Темного Лорда, а любимая жена, и каждый их ребенок — не часть плана, а плод страсти и взаимной любви.

— Андромеда, ты же уже поняла, для чего человеку нужен его род, — с почти таким же упреком сказал Том. — Ну право, почему ты так не хочешь быть обязанной своему деду, что предпочитаешь быть обязанной лорду Вольдеморту?

Впрочем, находились и те, кто хотел быть обязанным лорду Вольдеморту: те, кого он ввел в волшебный мир, уже говорили с подростковой горячностью: «Долг — роду, сердце — лорду Вольдеморту, а честь — никому!», — и эти узы были покрепче Метки — а один недавний выпускник Хогвартса прибыл к Тому Риддлу с рекомендательным письмом Слагхорна и попросил Тома принять его в род.

— Как видите, профессор Слагхорн так щедр в своих похвалах, что между строк его письма читается «единственный его недостаток в том, что его родители магглы», — сказал юный гость Тома, которому нельзя было отказать в остроумии.

— Это не такой уж недостаток, — любезно ответил Том Риддл. — Например, я полагаю, что ты лучше других знаешь, что такое патронат — насколько я помню, это изучают в маггловских школах. Но я все же спрошу тебя, Дирк — ты понимаешь, что я получу над тобой родительскую власть? Ты придешь ко мне за благословением, когда соберешься жениться — я могу его не дать, если подумаю, что ты делаешь глупость. Ты будешь всегда поддерживать меня, мои взгляды и мои дела. Ты даже будешь обязан воевать за меня — хотя это вряд ли понадобится.

— Я понимаю, милорд, — поклонился Дирк. — Я буду полезен вашей семье — я хорошо знаю язык гоблинов и уже имею знакомства в Гринготтсе. Отдел по связям с гоблинами недавно пригласил меня на службу — располагайте мной, если вам что-то понадобится.

— Дирк, скажи честно, — улыбнулся Риддл, — ты случайно не надеешься, что в доме полукровки, который ежемесячно выходит в маггловский мир, тебя не будут сильно мучать этикетом, которого ты не знаешь?

— Не совсем так, милорд, — уточнил Дирк Крессвелл. — У вас был выбор, как у Элронда Полуэльфа, и вы выбрали сторону чистокровных. У меня тоже есть выбор, из меня бы и сейчас получился хороший, пусть и странноватый маггл. Но мне дорог этот мир, и я не расстался бы с ним даже под страхом смерти. Мне кажется, вы меня поймете.

— А также тебе не с кем поговорить о Толкине и недавно вышедшем Сильмариллионе, — резюмировал Риддл, а Дирк Крессвелл опустился перед ним на колено и преклонил голову, чтобы спрятать мальчишескую улыбку. — Встань, Дирк Риддл, прозванный Крессвеллом, я принимаю тебя в свой род.

Конечно, у Темного Лорда была не только власть, но и обязанности, и родство с беспокойным семейством Блэков их только добавляло. В доме Дореи и Чарлюса Поттеров Риддла принимали уже как своего: Сириус был дружен с Джеймсом, единственным сыном Дореи и Чарлюса, и постоянно ссорился со своей матерью, сбегая после этого к Поттерам. Поттеры так долго прожили без детей, что были рады и Сириусу, и маггловскому мальчугану, которого к ним привел Риддл, и с олимпийским спокойствием ждали, когда вслед за Сириусом к Дорее придет ее внучатый зять и уведет Сириуса домой.

На этот раз Сириус разругался с матерью совсем-совсем, вот точно и категорически, и Том Риддл немного выждал, рассказал своей маленькой Дельфи ее любимую вечернюю сказку про принцессу и дракона (который стерег принцессу в сказочном замке, чтобы она не вырвалась и не разнесла все сказочное королевство) и только потом отправился к Поттерам. И, конечно, тут же пожалел о своей задержке — Сириусу было уже семнадцать, и он уже успел нарезаться.

— Отвратительно, Сириус, — вздохнул Риддл, садясь напротив Сириуса, полулежащего на кровати в комнате Джеймса. — Тебя бы следовало запереть на ночь в каком-нибудь жутком месте, типа Отдела Тайн, да всыпать тебе для отрезвления. Но это, к сожалению, исключено, потому что ты либо пойдешь шататься по комнатам и выпадешь в Арку, либо юный Поттер бросится тебя спасать и перебьет все пророчества. Поэтому давай пропустим обычное предисловие о том, что мать тебя не понимает, и ты скажешь мне, какого черта.

— А это из-за вас, — пробормотал пьяный Сириус. — Мать опять взялась мне твердить, что либо я женюсь на чистокровной, либо она лишит меня наследства, а я сказал, что Белла тоже… — и тут Сириус понял, что перед ним все-таки сидит Темный Лорд и немного протрезвел.

— Ну же, Сириус, ты что-то хотел рассказать мне о моей жене, — немного угрожающе сказал Риддл, думая про себя, действительно ли Сириус и трезвый такой дурак, что верит угрозам Вальбурги лишить его наследства при живом Арктуре Блэке.

Сириус посмотрел на Темного Лорда более осмысленно, немного испугался его сердитого тона и протрезвел еще чуть-чуть.

— Сириус, почему бы тебе хоть один раз не поговорить с лордом Арктуром? — предложил Риддл. — Я понимаю, что его расстраивает то, какой ты большой и какой при этом глупый, но ведь кто-то должен тебя учить.

— Дед сказал, что не станет тратить на меня время, пока я не сделаю чего-нибудь, о чем стоит поговорить, — признался Сириус.

— Вероятно, этим подвигом должен был стать побег из дома и пьянство, — предположил Риддл. — Ладно, если старшие махнули на тебя рукой, придется мне с тобой возиться, — и с этими словами Риддл с немалой силой полил Сириуса водой из палочки.

— Ты теперь трезвый? — резко спросил Риддл, когда Сириус отфыркался. — Тогда слушай: ты сказал своей матери, что твою кузину сделали наследницей даже после того, как она вышла за полукровку, а ты и родился наследником, поэтому ограничивать твой выбор несправедливо. Я прав?

Сириус мрачно кивнул, потому что такие вещи он в лицо говорить не хотел, но по пьяни все-таки сболтнул.

— Ты наследник старшей ветви древнего рода, — терпеливо сказал Риддл. — Ты ценный зверек, Сириус, и отличная партия для любой девушки. Но подумай, какой от тебя прок семье? Хорошо, ты женишься на девушке из маггловской семьи — все ее проблемы в жизни тут же решатся, как только она станет Блэк. Кто будет решать твои проблемы и проблемы семьи? Сам ты ни черта пока не умеешь. Вот если бы ты женился на дочери главы аврората, ты бы хотя бы смог вытаскивать своих дружков из неприятностей — например, когда вам влепят срок за то, что вы незарегистрированные анимаги.

— У Крауча только сын, милорд, — ответил Сириус, который решил, что стоит быть вежливым и обаятельным с тем, кто знает твои тайны. — Не толкайте меня на кривую дорожку.

— У Крауча есть воспитанница, — заметил Риддл, — хотя не думаю, что он ценит ее как родную дочь. Но ты все равно можешь использовать это как иллюстрацию, почему грязнокровки не все одинаковы.

Риддл немного подождал, не взовьется ли Сириус на слово «грязнокровка» и по отсутствию реакции сделал вывод, что мыслительный процесс в Сириусе со скрипом, но пошел.

— Перестань скандалить с матерью, Сириус, — строго сказал Риддл. — Перестань размениваться по мелочам. Начни наконец думать над тем, как устроен мир. Беда грязнокровок не в том, кто их родители. Беда грязнокровок в том, что за ними никого нет. Когда я пришел в ваш дом, мне было больше сорока и за мной были моя магическая сила, мои друзья и последователи, моя пугающая репутация. Твой дед сам приходил ко мне, чтобы спросить, как предотвратить войну — а она бы обязательно началась, если бы я не женился на твоей кузине и если бы твой дед не предложил мне использовать его родственные связи, а не воевать. Будь таким, как твой дед, Сириус — он не зря носит орден Мерлина.

— Можешь жениться на грязнокровке, — милостиво разрешил Риддл, когда убедился, что Сириус его услышал. — Семья поблагодарит тебя, если это будет могучая и известная ведьма примерно моих лет.

Сириус наконец представил себе это в лицах и рассмеялся своим лающим смехом.

— Можешь не портить себе жизнь и жениться на милой девушке, с дедом которой твой дед хотел бы породниться, — предложил Риддл. — Походи, подумай. Может, твоя невеста еще не пошла в Хогвартс. А у тебя еще есть время, чтобы понять, чем ты можешь помочь семье, кроме как взять у нее наследство.

А еще иногда у Тома Риддла выпадали счастливые дни, когда он раздавал долги, и один из таких дней пришелся на Хэлловин.

— Господь Всемогущий, как меня достали молодые Поттеры, — пожаловался Риддл, появляясь в Годриковой Лощине. — Иногда хочется обнять могилу Чарлюса и Дореи и рыдать.

— Ненавижу, — согласилась Белла. — После того, как Сириус захотел, чтобы его дружок принял его в свой род, я их обоих видеть не могу.

— Они не только собирались, они это сделали, Белла, — вздохнул Риддл. — И еще потом убеждали меня, что это магический контракт. Когда же они наконец поймут, что не все на свете можно решить магией?

Магия, впрочем, годилась на то, чтобы вести такие разговоры при ребенке, которого они вели к молодым Поттерам, и не беспокоиться о том, что ребенок их услышит. А на ребенка этого и Том, и Белла возлагали большие надежды: девочку было так же трудно причесать, как и любого из Поттеров, но при этом девочка была удивительно правильной, а любознательность ее была не шкодливой и хулиганской, как у юного Сириуса, а будила ассоциации с бульдожьей хваткой. А еще у девочки не было уменьшительного имени и полное имя было такое, что сам Темный Лорд выговорил его со второй попытки.

— Дядя Том, а если магический ген доминантный, то откуда берутся сквибы? — спросила девочка. — А что будет, если начать колдовать не в одиннадцать лет, а раньше, разве это может быть противозаконно? А если маги могут трансфигурировать что угодно во что угодно, то у магов не должно быть такого ужасного газона, правда?

— А вот эти вопросы маленькая девочка задаст тете и дяде вот в этом домике, — пропела Белла, у которой на душе был праздник. — Вот как раз в этом, с таким ужасненьким газончиком.

— Теперь к Лонгботтомам, Белла, они совсем замучили, — сказал Том Риддл, наблюдая издалека, как в доме Поттеров открывается дверь. — Им мы подсунем пиромана-любителя с фотоаппаратом и магниевой вспышкой, он их точно с ума сведет.

Пользуясь случаем, автор поздравляет Тома Риддла с днем рождения, а своих читателей — с Новым годом, и желает им всем любви и верности.