Зеркало и мастер (джен)

Джованиньо Меркуццо Доминико родился в красивом, несмотря на пятна облупленной штукатурки, доме с колоннами. Парадное крыльцо его вело на узкий каменный тротуар, с самого утра прогреваемый нещадно солнцем. Тем более привлекательной становилась темная дышащая гниловатой прохладой вода каналов.

Каналы и по сей день служат жителям городка и дорогами, и торговыми площадями, и местами для детских игр. А называется тот городок вовсе не Венеция, как вы могли подумать, а Мурано — город зеркальных мастеров.

Много столетий семья Доминико занималась изготовлением зеркал. Долгое время это были вогнутые осколки стеклянных шаров, покрытых тонким слоем олова. Но прапрадед Джованиньо — Андреа — додумался разрезать еще горячий стеклянный цилиндр и раскатал его медным валиком⁽¹⁾. Так создал он зеркало настолько чистое, прозрачное и правдивое, что явилась в нем сама богиня Диана и одарила мастера волшебным даром.

Богатым и знаменитым стал Андреа, с увлечением принявшийся постигать тайны зеркальной магии. В его руках родилось овеянное легендами и сказками говорящее зеркальце, в россыпи сапфиров и изумрудов преподнесенное в дар молодой королеве⁽²⁾. Правда, дед Джованиньо утверждал, что это было то самое зеркало, через которое благословила мастера ревнивая богиня и которое никак не должно было оказаться в чужих руках, но ничем нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Так или иначе, на многие годы зеркальце стало лучшим другом и собеседником королевы, пока время не стерло с лица ее былую красоту и жестокое в своей искренности хрупкое стекло не было растерто в пыль каблуками уязвленной женщины. Андреа же, как-то прознавший о той беде, впал в глубокую печаль да вскоре и умер, унеся с собой многие свои тайны.

Кроме большого дома и сундуков с золотом, потомкам его достались в наследство технологии изготовления волшебных шаров да сквозных зеркал для связи. И хоть слава фамилии Доминико с той поры значительно поугасла, уступив первенство мастерам из Богемии, на жизнь доходов от ремесла хватало. Однако родившийся почти век спустя после смерти Андреа Джованиньо с ранних лет мечтал вернуть и возвеличить утраченное.

По многу часов проводил он над уцелевшими записями славного предка, пытаясь отыскать в них подсказки, а еще больше — у пышущей жаром печи. Вконец же измаявшись, выбегал он порой на крыльцо, запрыгивал в лодку и плыл мимо торговцев овощами, рыбой и разными мелкими безделицами. Не слушая их зазывных криков и не глядя на развешанные прямо на бортах лодок товары, плыл он прочь из города, чтобы остудить лицо морским ветром и дать отдохнуть раскрасневшимся от долгого чтения и ядовитых паров глазам. Но и посреди водной глади, и на каком-нибудь зеленом островке продолжал он думать о зеркале, которое давало бы человеку то, чего тот более всего желает. От него было бы куда больше пользы, чем от равнодушной правды. Ведь желал бы Джованиньо только хорошего.

Погружаясь в грезы, случалось ему иной раз и засыпать на дне своей лодки под мерный плеск волн или на мягкой траве под стрекот кузнечиков. Однажды сквозь дрему примерещилось ему среди стрекотания, будто бы кто не то плачет, не то ругается тонким голоском. А подняв голову, юный мастер увидел запутавшуюся в паутине между сухих стеблей фейри.

Освобожденная им крохотная девчушка, развернув тонкие крылья, тут же взлетела, но прежде чем раствориться в воздухе, бросила своему спасителю маленький пузырек:

— Это вода из озера Дианы, окропи ею мечту свою, и все исполнится.

Но едва подарок коснулся мозолистых покрытых мелкими ожогами ладоней, так и растекся по ним, впитался, будто в сухую землю.

— Исчезла! — разочарованно воскликнул Джованиньо и услышал, как на ухо ему тихо хихикнули.

— О нет, наивный мастер! Она теперь в твоих слезах.

И юноша вновь погрузился в сон. Проснувшись, он не слишком-то и верил, что разговаривал с волшебным созданием наяву, но новое зеркало все же окропил слезами.

Жестоки и обманчивы дары фейри. Изнанкой мечты молодого мастера выдавилось на оправе его творения слово "Еиналеж". Оно лишь показывало желания — не исполняло.

Не в силах отойти от зеркала, Джованиньо почти перестал есть, пить и спать. Все смотрелся в него и писал новые формулы, чертил схемы, рвал свои рукописи и принимался за новые. Вскоре он лишился рассудка и скончался с открытыми глазами, так и продолжавшими всматриваться в колдовскую гладь.

Два с половиной века бессильно наблюдала плененная зеркальной бездной душа, как все новые и новые люди попадали под чары зеркала и сходили с ума, пока не попало оно в руки волшебника с пронзительно голубыми глазами. Он не только оказался одним из немногих, кто сумел устоять перед мороком несбыточных желаний, но и каким-то образом разглядел в темной глубине Еиналеж его отчаявшегося создателя.

— Приветствую вас, мастер Доминико, — произнес он с почтением.

И еще почти полвека понадобилось, чтобы теперь уже совместными усилиями они нашли способ обратить зло в добро. Каштановые волосы волшебника с улыбчиво-грустными глазами к тому моменту стали совсем седыми. Но когда зеркало не только поманило, но и в роковое мгновение указало стоящему перед ним мальчику путь к тому, что его чистое сердце более всего желало, исполнилась мечта мастера, и душа его наконец обрела покой.

1) В начале XVI века братья Андреа Доменико с острова Мурано действительно создали первое листовое зеркальное полотно описанным здесь способом.

Вернуться к тексту

2) Аллюзия на подарок венецианских зеркальщиков Марии Медичи, однако то зеркало не уничтожено и хранится в Лувре.

Вернуться к тексту