Когда плачут феи (гет)

* * *

Где-то там далеко-далеко, в сказочной стране Оз, что отгорожена от цивилизованного мира Смертоносной пустыней, тоже празднуют Валентинов день.

С тех самых пор, как последняя злая ведьма растаяла от ведра воды, удивительный Волшебник улетел на воздушном шаре, а в Изумрудный город вернулась его законная властительница принцесса Озма, жители Оз не знали печали. Жизнь их была — один сплошной праздник!

Вот и сегодня, в честь дня всех влюблённых, во дворце в Изумрудном городе устроили пышный бал. Знатные гости съехались со всех краёв волшебной страны. Взгляду легко было потеряться в богатом убранстве гигантского зала, среди лепных украшений, витых колонн и сверкающих люстр; дивные наряды знати, один другого краше, поражали воображение. И всюду роскошь, роскошь, роскошь — всеобъемлющая и всепоглощающая!

Начался день с соревнований приезжих бардов, кто сильнее всех поразит гостей в самое сердце трогательной балладой о превратностях любви. После, конечно перешли к танцам. Дамы заранее выбрали себе любимый цветок — кто пышную Розу, кто яркую Астру, кто — гордую Лилию. Распорядитель бала — старичок в сверкающем мундире — спрашивал кавалеров: что выбираешь — Розу али Астру? Кавалер отвечал: "Розу" и шёл танцевать с дамой, чьим символом был этот прелестный цветок. А какие были танцы! Их сложный рисунок был под стать витиеватым узорам наборного паркета. Как долго дамы и кавалеры изучали все па, повороты и поклоны — прежде, чем явиться во дворец на бал!

А в центре всей этой немыслимой роскоши танцевала сама принцесса Озма, ещё столь юная и неопытная. Как гласит народная молва, долгие годы она томилась в плену злой колдуньи, и лишь недавно вернулась во дворец, на радость верноподданным.

Отчего-то, однако, несмотря на всеобщее торжество, принцесса совсем не выглядела счастливой. Взгляд её был проникнут неземной печалью и тихой задумчивостью. Её голова клонилась под весом сверкающей диадемы; нежное личико терялось среди чересчур пышно взбитых золотистых локонов; фигурка принцессы-девочки пряталась в тяжёлом зелёном платье с неправдоподобно широкими воздушными рукавами. Это платье было очень деспотично: не повернись резко, поднимай руки плавно, ступай медленно; оно совсем затмило юную хозяйку.

Но весёлые гости так увлеклись празднеством, что словно позабыли о принцессе. Кавалер Озмы и тот отвлёкся на стол с яствами. А она улучила момент, когда никто не смотрел на неё, и незаметно для всех ускользнула из громадного зала.

* * *

Не одна лишь принцесса оказалась во власти печали в Валентинов день.

Покуда честной люд праздновал и веселился, добрая волшебница Глинда уединилась в полной тишине своих покоев. Она сидела за маленьким столиком, украшенном изумрудами, и перечитывала старые письма. Волшебница всё доставала и доставала конверты из резного ларца, и, казалось, не в силах была остановиться.

Глинда и не заметила, как по щекам одна за другой покатились слёзы. И вздрогнула, когда неожиданно прямо рядом с ней послышался тревожный голос юной Озмы.

— Глинда? Ты плачешь? Почему ты плачешь?!

— Что ты, Озма, — Глинда украдкой вытерла глаза платком, — тебе показалось. В глаз что-то попало, только и всего. Феи никогда не плачут. Запомни это! — твёрдо добавила она, — слёзы — признак слабости. А слабость — привилегия простых смертных. Долг фей — наш долг быть сильнее этого. Этот урок я впитала с молоком матери, и теперь пришла пора и тебе выучить его.

— Да, но… — нерешительно начала принцесса.

— Почему ты не на балу? — резко прервала её Глинда.

Озма в смущении потупила глаза, явно не находя слов. При виде искреннего смущения девочки, Глинда тут же забыла про напускную суровость и жестом пригласила Озму подойти поближе.

— Ну-ну, не надо так… ты меня пугаешь, — она одной рукой обняла её, — В чём дело, что случилось? Кто обидел мою маленькую фею? Ты знаешь, мне можно доверить всё, и я никому не скажу! — с материнской теплотой и мягкостью говорила она.

— Просто… — неловко начала Озма, — я весь день участвовала в празднике в честь всех влюблённых. Выбирала победителя в конкурсе на лучшую валентинку. Слушала стихи про любовь лучших поэтов страны Оз. Дочки богатеев рассказывали мне о своих первых и самых трогательных признаниях в любви и обменивались советами, как лучше в таком случае себя вести. А я… А я!..

— Что ты?

— А я не понимаю, в чём смысл! — воскликнула Озма, — Каждая девушка из богатой семьи с рождения знает, за кого выйдет замуж. Зачем тогда эти гадания на суженого, весь этот… этот… этикет?! И все эти стихи такие… такие занудные. А валентинки? Как я могу выбрать лучшую валентинку... лучшие стихи о любви... если никогда не любила?

Она говорила судорожно, торопливо, и слова у неё набегали одно на другое.

— Эти стихи... песни... слова в них красивые, очень красивые, но ничего не значат для меня. Мне всего четырнадцать, а уже говорят думать о будущем муже. И вообще, весь этот праздник одно сплошное притворство! — Озма с возмущением воздела в воздух кулак, — игра в любовь!

— Это всё волнения и тревоги, — с доброй улыбкой успокаивала её Глинда, — ты весь день помогала, была у всех на виду, вот и переволновалась. Но надо сказать, ты прекрасно справилась. Я горжусь тобой! Поверить не могу, что всего год назад ты вовсе не знала, что на самом деле принцесса.

— Ещё и все эти намёки-полунамёки, — нахмурилась Озма. — Валентинки в розовых конвертах, странные комплименты, танцы… Не понимаю я этого. Зачем танцевать вокруг да около, почему нельзя сразу признаться в любви, и дело с концом?

— Эх, Озма, — Глинда гладила девочку по её прекрасным, золотистым волосам, — твоё время ещё не пришло. Когда-нибудь ты распустишься, словно прекрасный цветок, и всё поймёшь.

— А ты? — Озма посмотрела на волшебницу серьёзным взглядом, — ты любила кого-нибудь? Без притворства… по-настоящему?

Волшебница ответила не сразу. Она посмотрела поверх Озмы на столик. В полуоткрытом ларце всё ещё виднелась стопка зелёных конвертов. Волшебница перевела взгляд на длинное витражное окно, в тени которого сидела всё это время.

— Любила, — наконец, с грустным вздохом сказала она.

Озма проследила за её взглядом и ахнула при виде человека, запечатлённого на витраже.

— Не может быть!

— Может, — печально отвечала Глинда, — всякие чудеса случаются на свете.

— Расскажи! — тут же потребовала Озма, — хочу знать всё! Каждую деталь!

— Что ж, тогда… — помедлила волшебница, — … усядься поудобней и слушай. Это будет долгий рассказ. Рассказ о любви. Такой прекрасной и такой, — вновь не сдержала она вздох, — мимолётной!

Надпись на витраже гласила: “Волшебник Оз, Великий и Ужасный”.

* * *

Не в привычках Глинды, юной владычицы юга, было бродить по тёмной чаще, в одиночку, безо всякой охраны. Однако таков был уговор — никакой магии и никаких посторонних.

— Ныне царит эра процветания. Однако в то время, всё было иначе, Озма. Когда ты пропала, а трон Оз остался без наследницы, в одночасье набрали силу злые ведьмы, одна страшнее другой! Годами продолжались разрушительные войны. Лишь удивительный Волшебник смог придумать, как обманом положить им конец. А я помогла.

Первой на опушке тёмного леса показалась злая ведьма востока, кутающаяся в вязаную шаль и клюкой опирающаяся о сухую землю. Носила карга совершенно не идущие ей серебряные туфельки, а на месте обеих её глаз зиял уродливый шрам. В одежде преобладали серые и тёмно-синие цвета. Она демонстративно втянула крючковатым носом воздух.

— Чую, чую фейский дух. Запах такой характерный, — при этих словах слепая карга мерзко осклабилась, — юности и бескорыстной доброты.

— Да-а-а!

Это уже прошипела злая ведьма запада. День был ясный, солнечный, однако она вышагивала с зонтиком наперевес и в сапогах по колено. В отличие от высокой и худой как жердь ведьмы востока, она была полной, низкорослой и обвешана с ног до головы безвкусными украшениями, как рождественская ёлка. Такие считались модными, может, с полвека тому назад. Всё сплошь болезненно-жёлтого цвета. И глаз у неё имелся в наличии, пусть и всего один, зато волшебный — зоркий, как телескоп. Второй прятался за повязкой. А волосы завязаны в три косички, а не бабушкин пучок.

— Меня сейчас стошнит от приторности в воздухе, — заявила она.

— Где Момби? — решительно проигнорировала их нападки Глинда, — уговор был со всеми тремя ведьмами.

Карги переглянулись и в унисон рассмеялись противным булькающим смехом. Волшебница нахмурилась.

— Может мне уйти? Сказать Волшебнику, что из разговора ничего не вышло?

Ведьмовской смех оборвался, так же резко, как и начался.

— Вот упрямая ба… — начала ведьма востока, но её перебила ведьма запада.

— Барышня! — одноглазая попыталась улыбнуться, что в её исполнении напоминало скорее гримасу смертельно больного, — шутка это, шутка. Шуток не понимаете?

— Развелось тут, понимаешь ли… — забурчала себе под нос её подруга, слепая карга.

— А Момби ушла от дел, — насмешливо объяснила ведьма запада, — она теперь, видите ли, простая колдунья. Жалкая ворожея! Говорит, решила уйти на покой и посвятить себя любимому огороду.

— И племянни... — ведьма востока не успела договорить, как одноглазая больно пихнула её под локоть.

— Знала бы я, — вздохнула Глинда, — о ком идёт речь! А тогда и бровью не повела. Какое мне дело до колдунского мальчишки? Так я подумала в ту пору. Кто же мог догадаться, что тем мальчиком окажется одна хитро спрятанная принцесса? — лукаво посмотрела она на Озму.

— Так что, — продолжила одноглазая, злобно зыркнув на подругу, — не надо больше фейяферкаф. В жизни таких страшных чар не видали!

— Вы обещаете, что никогда не покинете более своих стран? И не причините зла никому за их пределами? — строго спросила Глинда.

— Обещаем, — буркнули ведьмы.

— А ты? Вы, то бишь, — поправилась ведьма запада, — убедите Волшебника хранить мир? Он точно нас не тронет?

— Даю слово, — улыбнулась Глинда, и от её доброй улыбки обе ведьмы невольно вздрогнули, — можете спать спокойно. Я одна имею на Волшебника особое влияние. Но, если вы нарушите уговор!.. — сурово начала она.

— Да поняли мы, поняли, — ещё сильнее содрогнулись карги, — главное без файевоков!

* * *

— Задолго до той поры удивительный Волшебник доверился мне. Лишь я знала тайну, какой он на самом деле обманщик без толики волшебства в крови. Волшебник пожертвовал этой тайной в надежде выручить жителей Оз. А ведь для него это была чужая страна, где он — самозванец и пришелец! Гость из загадочных краёв с причудливым названием Сэшэа.

— Сработало! — радостно воскликнула Глинда с порога, — Оскар, они правда поверили!

— Да, для всех остальных это был Волшебник. А я звала его Оскар! — с нежной улыбкой вспоминала волшебница.

— Это же замечательно!

Раздался из глубин сада голос, и вот уже в следующее мгновение к столу поспешил Волшебник, смешно семеня ногами. Руки у него были заняты чайником, иначе он бы точно размахивал ими на ходу.

— Ты видела, как ходят и махают крыльями аисты, везущие мою карету? Чем-то Оскар напоминал их. Когда мы впервые познакомились у него были такие прекрасные рыжие волосы. Но к тому моменту, они успели поседеть. Мужчина, не старик. А уже седой! — с горечью говорила Глинда.

— Одно меня огорчает, — рассуждала волшебница, неспешно потягивая чай из фарфоровой чашки, — жители стран, над которыми захватили власть ведьмы, всё ещё в беде. И теперь я тем более не смогу им помочь!

— Я понимаю, о чём вы, мисс Глинда, — в тон ей меланхолично отвечал Волшебник. — Не корите себя так. Мы ведь это столько раз обсуждали, — он робко улыбнулся грустной тенью улыбки. — Если бы мы потребовали слишком много, ведьмы точно отказали бы. Потеряли страх перед нашей уловкой. Что-то заподозрили бы. Нет, пришлось ограничиться малым. Но даже это малое уже — большая победа! — с убеждением сказал он, несмело взяв Глинду за руку.

— Он никогда не осуждал меня, — с болью в сердце продолжала волшебница, — безропотно выслушивал все мои жалобы, неважно — насколько мелочные. Утешал ласковым словом и тут же приходил, когда бы я не назначила встречу. И ничего не просил взамен. Ему не надо было, чтобы я была доброй или красивой, или ещё невесть какой. Казалось, Оскар вовсе не видит во мне фею, — она отвела взгляд от Озмы к окну, — один раз, всего один раз он попросил меня что-то. Как жаль, что я не смогла исполнить одну-единственную его просьбу. А теперь уже поздно…

— Оскар, я… я польщена, но, — беспомощно лепетала Глинда, так, как не лепетала более ни перед кем ещё, — я правда хотела бы ответить взаимностью и искренне вас люблю, ценю наши тайные чаепития, но… но ведь…

Она прятала взгляд и не смела взглянуть на Оскара, что стоял перед ней на коленях с кольцом в руках.

— Если вы думаете, что я неискренен, — настойчиво снова начал Волшебник, — то я готов на всё, чтобы доказать вам свою верность, мисс Глинда! Хоть выйти сию же секунду на балкон и признаться всему миру, что никакой я не волшебник, а так, — он неловко усмехнулся, — иллюзионист, обманщик. Пускай меня разорвут! Мне уже ничего не страшно.

— Но вы же взрослый человек, Оскар, — с отчаянием в голосе говорила Глинда, — вам поздно верить в сказки! Любовь на всю жизнь — это всего лишь фантазии поэтов. Что бы сказала знать кводлингов о таком браке? Ведь в реальной жизни люди женятся не по любви, а из соображений... долга, необходимости. Все эти… развлечения... они не для таких, как я. Я не могу забыть о долге феи! Любовь, она… может и существует, — смущённо добавила Глинда, — но где-то там, за радугой. Я её не заслуживаю. Моё сердце уже отдано Стране Оз.

— Не говорите так, — решительно возразил Оскар. — Ум, храбрость и да — любовь, в том числе, это дар, который даётся каждому, кто рождается на этой Земле. Чем вы хуже, мисс Глинда? Вы — добрая! Самоотверженная. И мудрости вашей нет предела! Вы уже столько пожертвовали ради жителей Оз. Почему хоть раз… хоть в один раз… нельзя позволить себе наплевать и на мнение дворян, и на долг феи... ради собственного счастья?

— Только не сейчас… не когда страна находится в тисках... злых ведьм! — зацепилась она за спасительную мысль.

— А не сейчас? Когда-нибудь потом? — с надеждой вопрошал Волшебник. — Если ведьм не станет? Если в сказочной стране настанет мир и процветание? Тогда вы согласились бы улететь со мной, мисс Глинда?

— Мне… — Глинда с трудом заставила себя взглянуть Оскару в глаза. — Хорошо. Я даю слово!

— Он с такой любовью, заботой и надеждой смотрел на меня, что я… не сумела ему отказать, — в смущении призналась волшебница, — всё случилось так неожиданно. Вот мы встречаемся в первый раз, чтобы вместе помочь жителям Оз. Вот постоянно видимся на тайных чаепитиях, чтобы перевести дух после государственных дел. И вот уже неожиданно из близких друзей стали возлюбленными. А я и не заметила, как это произошло!

— Сегодня я хотел сделать вам подарок, — с этими словами Волшебник протянул Глинде свёрток.

Глинда лишь только раскрыла его, как тут же ахнула от изумления.

— Это же… те самые книги! О которых вы так много рассказывали! Шекспир, Мольер… Вальтер Скотт! Марк Твен...

— Да, — скромно признался Волшебник, — единственное, что я в тот день захватил с собой на воздушный шар. Что-то вроде моего личного оберега. Ни разу не поднимался в небо без этих книг!

— Но ведь вы так много работали, чтобы заработать деньги на книги! — не веря своим глазам, говорила Глинда. — Ваша последняя память о родине. Как я могу вас этого лишить?

— Берите-берите, — с тёплой улыбкой отвечал Оскар, — вам эти книги нужнее, чем мне. Я-то давно знаю их содержание наизусть. Это моё величайшее сокровище, и я хочу, очень хочу подарить его вам!

— Оскар часто рассказывал мне про Омаху, его прекрасную родину. Он никогда не говорил этого вслух, но я видела по глазам, как сильно этот человек тоскует по покинутым краям. И как хочет вернуться. Но Волшебник не может так просто уйти, пока остаются ещё люди, которые в нём нуждаются. Вот он и оставался сидеть во дворце, выходя наружу лишь ради встреч со мной. Словно птичка в позолоченной клетке. Я стала его единственной отдушиной, как и он — моей. И ничто из этого не было частью плана, а явилось совершенной случайностью!

Глинда задумалась, глядя на свёрток в руках. А потом взгляд её озарился мыслью, и она тут же взяла Волшебника за руку повыше локтя и решительно потащила за собой.

— Пойдёмте! Я тоже хочу сделать вам подарок.

— Но-но-но, — замахал руками Оскар, — о чём это вы? Что с вами, мисс Глинда?! Куда мы?

— На воздушную карету! — задорно заявила обычно такая сдержанная и хладнокровная владычица юга.

— Но ведь, — они остановились у кареты, и Волшебник с сомнением посмотрел на Глинду, — вы говорили, это опасно.

— Да!

— И совершенно неблагоразумно, — продолжал Волшебник. — “Фее не полагается использовать магию не по назначению!” — передразнил он её.

— Конечно, но вы так обрадовали меня своим подарком, Оскар, что я вдруг подумала, — невольно замялась Глинда, — что можно сделать исключение. В один этот раз!

— Никогда прежде и после этого я так счастливо не смеялась, как во время той поездки! Для меня волшебство так привычно и… обыденно. А Оскар радовался, как ребёнок, и не мог поверить, что это правда, он летит по воздуху в карете! — и тут Глинда снова помрачнела. — Как жаль, что ничто не может длиться вечно.

— В чём дело, Оскар? — второпях вышагивала волшебница по саду, — почему ты меня позвал? Ты хоть знаешь, сколько у меня хлопот после смерти злой ведьмы востока? Который день сижу в древней библиотеке и ищу сведения о тех загадочных серебряных туфельках, что она носила, а толку никакого! — не удержалась она от жалобы. — В волшебную книгу и то нет времени заглянуть.

Волшебник Оскар вышел из глубин сада с саквояжем наперевес и ничего не сказал Глинде. Лишь посмотрел на неё нехарактерно серьёзным взглядом.

— Злая ведьма запада мертва.

— Что? — не поверила своим ушам Глинда. — Но как?

— Девочка по имени Дороти положила конец её злодеяниям. И она же меня разоблачила, — как-то очень отстранённо и спокойно объяснил Волшебник, а затем вкрадчиво добавил: — я улетаю. Завтра. На воздушном шаре.

Повисла тяжёлая тишина. Они смотрели друг на друга. Долго. Испытующе. Вечно юная фея и рано состарившийся Волшебник. Ждали, кто первый озвучит мысль, которая была на уме у обоих.

— Оскар, я… — не выдержала наконец Глинда, — мне так жаль, но…

— Я так и думал, — сухо ответил Волшебник и отвёл от неё взгляд в сторону прекрасных цветов в саду, — стоило догадаться. А я как дурак ждал все эти годы. Надеялся, что ты всё-таки передумаешь. Что хоть раз я для тебя окажусь важнее напыщенных речей о долге и традициях. Должно быть, просто обманывал себя. Как и всех вокруг.

— Не говори так, Оскар, ты же знаешь, будь моя на то воля… — начала было Глинда.

— Вот моё последнее письмо, — грубо перебил её Оскар, всучив ей в руки зелёный конверт. — Это приглашение. Завтра я буду ждать тебя у воздушного шара. Надеюсь… — лишь здесь проскользнула куда более привычная для него нежность, — дождусь.

* * *

— Больше он не сказал мне ни слова, — дрожащим голосом говорила Глинда, глотая слёзы и не глядя на Озму. — Я так боялась этого разговора. Каждый раз отчаянно меняла тему, отвлекала его от этих мыслей. Нам было так хорошо вместе! Разве этого мало? Просто быть вдвоём, без всех этих… — она на мгновение запнулась, — условностей.

Рассказ Глинды был невероятно долгим и путанным; он оказался лишён многих важных подробностей, однако Озма слушала завороженно и не заметила даже, что за окном уже поднимается солнце. Никогда прежде волшебница не доверяла ей нечто настолько личное, сокровенное и важное. Но сегодня… сегодня был особый день. Валентинов день!

— Я никогда больше его не увижу, — мрачно звучал голос Глинды, — не услышу его голос. Всё потому, что гордость оказалась сильнее меня.

— И неужели? Неужели он никогда больше не вернётся? Не передумает? — Озма не верила. Отказывалась верить в такой финал!

— Ах, Озма, — Глинда печально улыбнулась, — прошло уже столько лет. Вряд ли он передумает теперь. Порой приходится примириться с разбитым сердцем, принять это и с достоинством жить дальше.

— Это несправедливо!

— Нет, моя маленькая фея, — Глинда покачала головой. — Это жизнь, — она перевела взгляд в сторону окна и добавила: — вот уже и рассвет. Как долго мы проговорили! Иди, Озма, — она кивнула на дверь, — тебе пора спать.

Озма сделала пару робких шагов в сторону дверей, но тут же не выдержала и обернулась.

— Но почему… почему именно сейчас ты решила рассказать?

— Не знаю, — задумчиво ответила Глинда, любуясь первыми лучами солнца. — Наверное… мне хотелось, чтобы ты не повторила моих ошибок. Ты так повзрослела. Уже даже и не девочка, а юная девушка, — она улыбнулась каким-то своим мыслям. — Вот я и… подумала, что сейчас самое время. Знаешь, я ведь даже Валентинов день затеяла в память о нём. Оскар любил вводить новые праздники — родом из Сэшэа... такие праздники, какие празднуют в его родных краях... и он много рассказывал мне о своих планах. Жаль, сам не успел. Запомни, Озма, — с тихой грустью подытожила волшебница, — когда заветная любовь постучится в ворота… не упусти её! Жизнь никому не даёт вторых шансов.

И вот уже опечаленная Озма собралась уходить и даже взялась за ручку двери...

Как вдруг издалека послышался топот, и в комнату, миновав принцессу, ворвались три придворные дамы — во главе их была старушка в розовом платье и кружевном чепце.

— Он вернулся! Волшебник... — торжественно провозгласила старушка, — вернулся! Там! — ей не хватало дыхания. — В небе!

На миг повисла тишина. А потом, не сговариваясь, Глинда с Озмой ринулись на балкон, торопливо минуя всех, кто встречался им на пути.

И вот и правда: с балкона открывался вид на воздушный шар, летящий в небе. А в его корзине виднелась маленькая фигурка человека, чьи черты были юной Озме совершенно незнакомы, но так привычны и дороги Глинде!

— Но ведь!.. Но как! Это же опасно! — забывшись, лепетала Глинда вновь, как тогда. — Пересечь Смертоносную пустыню… Так неблагоразумно! А если бы кончился груз? Если бы шар упал? Оскар, но ты же!.. Но я же!..

— Я передумал! — радостно воскликнул Волшебник, стоило воздушному шару приблизиться к балкону. — Понял, что это было эгоистично — просить у тебя покинуть родную страну... и решил, что даже если ты не можешь сделать это для меня, то тогда я сам сделаю это для тебя! Только бы, — с тёплой улыбкой нежно добавил он, — быть рядом с тобой до конца своих дней.

А Глинда ничего не отвечала и лишь плакала. Не могла поверить, что Оскар правда был готов оставить и родину, и семью, прожить хоть всю оставшуюся жизнь чужаком в чужой стране, и всё это ради неё! "Неужели? Неужели я правда стою этого? Стою таких жертв!" — крутилась мысль у неё в голове.

Но несмотря на все сомнения, впервые за всё это время… после стольких Валентиновых дней, слёзы, тёкшие по щекам доброй волшебницы юга, были слезами не печали, но счастья!

Седой волшебник и вечно юная фея. Два столь непохожих человека, чьим путям всё же суждено было пересечься вновь.

И что, что в жизни так не бывает? Что раз, расставшись по глупости, люди редко сходятся вновь? Оз — сказочная страна.

Так пусть хотя бы в сказке... Хотя бы в один этот раз!..

Пожалуйста…

Будет счастливый конец!