A Sentimental Man (джен)

Жду деанона, любопытно взглянуть на первые версии Глинды и вообще)

У меня не так всё в жизни темно, как у жителей страны Оз, но хватает своего сложного, что я уже попросту не вывожу, наверное, потому вы меня задели своей историей за живое.

Сразу простите, если в мой отзыв пролезет что-то, что покажется вам личным или слишком имхастым.

При первом прочтении я отметила для себя едва заметную манеру кое-где подать конфликт этой сказки в лоб. Подчеркну: едва заметно. И, пожалуй, оправдано, поскольку канон сказочный и убрать отсюда эту сказочную стилистику будет не совсем правильно. Все-таки Баум. Ну и для меня сказочность оказалась благом - иначе я бы уже рыдала в три ручья (это определённо нервное))).

Пир во время чумы вообще тема болезненная и неоднозначная, но моя позиция такова, что литература ДОЛЖНА поднимать болезненные темы, она для этого существует (в том числе), чтобы задумываться о сложных темах, учиться сочувствию, учиться ставить себя на позицию разных людей в разных ситуациях: а как бы поступил я?

У вас получилось раскрыть эту проблему деликатно, показать обе стороны, и каждая из них по-своему права. И что мне нравится больше всего (и опять же, моя имха такова, что именно так и надо): вопросы ставятся, разные позиции по этим вопросам и обоснования даются, а читатель сам должен решить, согласен он или нет. Готовых ответов на сложные вопросы не существует.

И да, надежда очень нужна в сложное время. Праздник нужен, повод жить, повод радоваться, даже когда радость может выглядеть кощунственно. Надежда всегда поддержка и опора человека. Впрочем, ко всем она приходит через разное: к кому-то через волшебство праздника, к кому-то через доброе слово, к кому-то через веру в будущее, которую сумели заронить в сердце.

Мне кажется, что ваша сказка все же больше не про надежду, а про волшебство доброго сердца. Вы очень правильно и хорошо переосмыслили один из законов Артура Кларка: порой волшебник - это просто человек, хорошо владеющий информацией. А потом вы пошли ещё дальше: правильное слово, сказанное в нужное время, само обладает силой волшебства. В то, что мне особенно понравилось, отнесу и ваши противопоставления, не знаю, сознательно ли они у вас получились. Первое: вера жителей в то, что "выйдет волшебница, взмахнет руками и не станет больше зла" противопоставлена тому, что слово простого человека, обманщика и никакого не волшебника, действительно обладает властью что-то изменить, не всеобъемлющей, но не менее важной.

Второе: Глинда и её мать. В начале волшебницу сравнивают с матерью, и сравнение это не в ее пользу, но доброта бывает разной и идёт разными путями, о чем и говорит в конце Оскар. Глинда избавляется от призрака матери, грубо говоря, проходит свою сепарацию и становится сама собой, идёт своим собственным путем.

Резюмируя, скажу, что эта работа оставила меня под глубоким впечатлением. Я не сразу смогла сформулировать в голове какой-то конкретный, не на одних только эмоциях отзыв. Это очень сильный посыл, и написано великолепно, за что и примите мою глубокую читательскую признательность. Жаль, что работа так мало набрала голосов, но вашей вины в этом нет никакой - иногда обстоятельства просто складываются так, как складываются, и мы ничего не можем с этим поделать. В любом случае, это действительно по-настоящему сильная история, спасибо!

Очень пострадал Оскар. Здесь он представлен как однозначно добрый персонаж -- в каноне это было не так, там он самовлюблен и довольно эгоистичен.

“A Sentimental Man” (“Сентиментальный маг”?) — https://www.youtube.com/watch?v=48ZNkKHGwME

1) Глинда и письмо от Волшебника с приглашением на личную аудиенцию. Неприязненное отношение Глинды к Волшебнику, ведь тот обманщик и занял законное место Озмы на троне. Волшебник устраивает новый для страны Оз праздник – Рождество. “Какие-то дурацкие свистопляски вместо серьёзных дел!” – восклицает при мысли об этом она.

2) Мысли Глинды о положении в стране Оз. Озма пропала. С её пропажей в стране воцарился хаос. Злые ведьмы, с пропажей законной властительницы Оз, вылезли из укрытий. Жевуны просят помощи в обороне против проклятий злой ведьмы Востока, но Глинда сама разрывается. Она уже координирует военные действия подпольных войск мигунов, которых резко атаковали летучие обезьяны, насланные злой ведьмой запада.

Люди отчаянно нуждаются в защите и надежде. И тут им упал Волшебник с неба, и впервые за долгое время у них появился “защитник”. Но Глинда недовольна. Она чует подвох за версту. И теперь мчится на всех порах в Изумрудный город на своей небесной колеснице в твёрдом намерении положить конец узурпаторским намерениям этого нелепого дуралея Волшебника.

3) Она приезжает в Изумрудный город и вопреки упорному скепсису, изумляется его рождественскому преображению. Впервые за долгое время город кажется цветущим, а его жители… счастливыми?

4) Разговор с Волшебником. Оказывается, ему нужно волшебное растение, цветущее лишь в краях Глинды. Оно нужно, чтобы спасти от ужасной болезни одну девочку, написавшую Волшебнику письмо. Он устроил так, что в честь Рождества каждый житель Изумрудного города сможет попросить у него какое-то чудо. Однако в то время, как для исполнения одних желаний хватит простого циркового фокуса, с другими ему может помочь только настоящая волшебница.

5) Не ради дуралея, но помощи детям ради, Глинда, скрепя сердце, соглашается. Они приходят вместе домой к девочке, и Глинда видит, как обман Волшебника помогает девочке поверить в лучшее, и переосмысляет свои взгляды на обманщика. Однако под конец встречи девочка спрашивает, может ли Волшебник сотворить чудо и остановить войну в долине Мигунов. Туда ушёл её отец. Волшебник неловко отговаривается, а когда он выходит наружу, то сталкивается с понимающим взглядом Глинды: “Есть чудеса, на которые не способны даже моя магия” – говорит она.

6) Во дворце Волшебник рассказывает Глинде всё, как есть. Он показывает гору писем от детей, собранных со всей страны Оз. “Я знаю, что в них, даже не читая. Они все просят одно и то же. Остановить войну. А я не могу” – мрачно говорит он. На улице Рождество, до нерушимой твердыни Изумрудного города не доберётся ни одно несчастье, но у Волшебника отчего-то совсем не праздничное настроение.

7) Он рассказывает, как впервые прибыл в страну Оз, но в этот раз, в отличие от сказки Баума показывается подробная сцена-флэшбек.

Циркач вышел из шара и направился, куда глаза глядят, в надежде набрести на какое-нибудь людское поселение. По пути он помог бабушке, подав ей воду из колодца и невольно разговорился с ней. “Чего ты хочешь?”, а он и отвечает “Быть полезным. Помогать. Нести свет в сердца людей. Жаль, такому никудышному обманщику, как мне, это не светит”.

Он приходит в Изумрудный город и обнаруживает разруху и хаос. В городе пожар. Какой-то широкий жест, который показал бы одновременно его доброту и мнимое могущество в глазах жителей города? Жители принимают его за волшебника, когда узнают, что это он, тот самый, который прилетел на воздушном шаре и тем более так славно помог им сейчас с пожаром. Они рассказывают о том хаосе, что настал после пропажи Озмы и молят возглавить их.

Циркач отпирается, говорит, что последний, кто достоин власти, да и волшебник он никудышный. А тут из толпы выходит та самая добрая бабушка – на самом добрая ведьма севера и объявляет народу, что он прибывший с небес волшебник, их новый небесный защитник, который будет править ими, покуда не вернётся законная наследница престола. Тут уж у новоявленного “Волшебника” не остаётся выбора – “бабушке” ведьме попробуй откажи.

8) После 12 ночей совместных походов по домам Глинда решает сама сделать подарок Волшебнику. Она создаёт заклинание, которое разносит голос Волшебника по всей стране Оз. Тот просит каждого бедного и обездоленного не сдаваться, продолжать хранить надежду и свет в сердце, ведь “Что бы не случилось, как бы сейчас вам не было плохо когда-нибудь станет лучше, когда-нибудь ещё обязательно повсюду воцарится мир”.

9) Глинда берёт с Волшебника обещание, что, когда сказочная страна сможет обойтись без его лжи, он сам, по доброй воле уйдёт. Маленькая Озма была дорога Глинде. Она тяжело переживает её утрату. Потому и ожесточилось сердце доброй ведьмы юга. Напоследок, они обмениваются кратким диалогом. Волшебник робко жмётся и стесняется и с тихой грустью в голосе говорит:

— Прости, Глинда… всё-таки из меня получился… никудышный волшебник.

Глинда на вечность тянущееся мгновение замирает, повёрнутая к нему спиной, а потом оборачивается. На её устах впервые за долгие годы расцветает добрая улыбка, и разглаживается морщинистая складка на вечно недовольном, суровом и нахмуренном лице.

— Зато ты хороший человек. А это, должно быть, важнее любых чудес на свете!

В мои планы на этот Новый Год определённо не входило писать фанфик, через маскировку сказочных реалий, передающий мою фрустрацию на собственное бессилие и невозможность ничего сделать ни по поводу ЦЕНЗУРА, ни по поводу Израиля, равно как и собственную неспособность избавиться от чувства вечного самоуничижения и привилегированности за счёт сидения в твердыне столицы Москвы.

BUT NOW I KIND OF HAVE TO.

Возможно сделаю этот фик на Рождественские Звёзды, не буду снимать анонимность до конца Редких Птиц, и на Редкие Птицы принесу фик про Озму. Будет такой вот тандем двух рождественских историй из двух таких разных, но равно важных вех в истории сказочной страны Оз.

Господи, что со мной не так, какой же стыд, как смею я покушаться на темы, стоящие настолько выше меня...

Но не суть.

Что-то мне нехорошо, пойду порыдаю куда-нибудь в уголочек.

Может быть меня хватит потом на то, чтобы написать рождественскую речь Волшебника, хотя я не уверена, что тут вообще можно подобрать верные слова. Кажется, что всё что я могу тут сказать будет ощущаться жуткой пошлятиной

Не попробуешь - не узнаешь

***


Давным-давно в сказочной стране Оз, что находится далеко-далеко от цивилизованного мира, у края гигантской пустыни в чудном краю кводлингов, владычествовала волшебница Глинда. Это была очень юная волшебница. Столь юная, что ещё даже не получила собственное прозвище. Не звали её ни мудрой, ни великой, ни доброй.


Лишь с некоторых пор она приняла бразды правления, и уже успела сильно об этом пожалеть, поскольку выпало оно на тяжелейшую пору в истории Оз.


— Хорошо, — устало повторила Глинда, — а от меня вы чего хотите?


Волшебница восседала на троне из рубинов в большом зале, и уже который час принимала послов со всех сторон света. Казалось, этот день никогда не закончится. В данный момент, она разговаривала с махоньким, худеньким старичком из страны жевунов.


— Страна жевунов и страна кводлингов веками помогали друг другу, — вновь заладил старичок блеющим тоном, — и сейчас, когда на нас напала злая ведьма востока, нам, как никогда прежде нужна помощь юга, юная госпожа.


— Думаете, одним жевунам приходится сейчас нелегко? — сурово отвечала Глинда. — С тех пор, как пропала принцесса Озма, не было ни дня покоя. Поймите, не только на востоке, но повсюду злые ведьмы и колдуны пытаются захватить власть. А я не всемогуща и не могу разорваться.


— Но вы же волшебница! — затрясся старичок, и в такт зазвенели колокольчики на его голубой шляпе. — Вы должны нам помочь. Сделайте хоть что-нибудь! Сотворите чудо!


— Как вы не понимаете, сейчас все силы юга отданы на помощь мигунам. Они отчаянно борются против летучих обезьян, насланных злой ведьмой запада. Их ситуация куда плачевнее и важнее вашей. Вам мне уже нечем помочь, и!..— в гневе начала было Глинда, но оборвала себя на полуслове.


В ожидании её ответа, в зале повисла тягучая, мучительная тишина. В раздумье, Глинда невольно обратила взгляд к ближайшему зеркалу.


В данный момент, никто не посмел бы назвать владычицу юга прекрасной. Обычно идеально уложенные кудрявые волосы были жутко растрёпаны. Прелестное белоснежное платье дивного фасона помято. Под глазами круги. Видела бы её сейчас мать! Она, которая всегда говорила дочери, что никто и никогда не должен видеть волшебницу в неподобающем виде. Что поделаешь. На приведение себя в порядок чарами давно уже не оставалось ни сил, ни времени.


— Все вы… — снова медленно начала Глинда, — … ждёте от меня чуда. Мол, как выйдет сейчас волшебница на поле брани, как взмахнёт руками и сразу вернётся мир и процветание, и не станет больше зла на этой земле. Или рассчитывайте, что я как этот самонареченный Волшебник, — она с презрением выплюнула это слово, — рассевшийся в Изумрудном городе, стану сказки рассказывать, подслащивать пилюлю. Скажу, что всё будет хорошо, надо просто надеяться. Но нет! У меня для вас есть лишь правда, суровая, неприятная правда. И она заключается в том, что я действительно хотела бы вам помочь, и мне жаль, очень жаль, но здесь и сейчас жевунам придётся справляться своими силами. Аудиенция окончена.


Старичок-жевун с понурым видом направился к двери, но подле неё остановился и полуобернулся в сторону Глинды.


— Недобрая вы, — с горечью в голосе сказал он, — Ваша мать никогда бы не оставила жевунов в беде. О, она была доброй и мудрой женщиной, и в равной степени заботилась о всех жителях Оз. А вы ей не чета, юная госпожа. Да, не чета! — назидательно повторил он.


— Но её сейчас здесь нет, не так ли? — отрезала Глинда. — Она где-то там на небесах, а я осталась здесь разбирать весь этот беспорядок. Нет у вас больше вашей прекрасной, вседобрейшей волшебницы. Осталась лишь Глинда злая, Глинда чёрствая, Глинда бессердечная… и вы со мной застряли, так же, как я застряла с вами. Вон, с глаз моих!


Глинда устало махнула рукой, и жевун наконец-то ушёл, закрыв за собой дверь.


***

Стоило жевуну покинуть зал, как Глинда безвольно откинулась в кресле и жалостливо вопросила в пустоту зала.


— Фламина, кто у нас дальше по плану?

В одночасье рядом у трона объявилась бодрого вида придворная дама в розовом платье, и в розовом же чепчике. В руках она держала длиннющий пергамент. Надвинув пенсне на нос, старушка Фламина принялась заскорузлым пальцем водить по строчкам, что-то суетливо бормоча под нос, а потом вдруг радостно воскликнула.


— Это был последний!


— Разве? — удивлённо переспросила Глинда. — И что же, не осталось больше дел, требующих моего незамедлительного вмешательства, и я могу в тиши и спокойствии провести остаток дня в саду с растениями? — с потаённой надеждой спросила она.


— Боюсь, что нет, юная госпожа, — вздохнула старушка и с извиняющейся улыбкой протянула ей письмо в красивом зелёном конверте.


Глинда знала, от кого это приглашение, даже его не открывая.


— А я точно не могу отказать? — жалобно спросила она.


Старушка снова вздохнула.


— Нет, юная госпожа. Он всё-таки какой-никакой, а правитель Оз.


— Надутый дурак он, — буркнула Глинда, — Знаешь, Фламарина, — печально вздохнула она, вскрывая конверт, — Порой я перечитываю свои записи в дневнике ещё годовой давности. Тогда, когда мать ещё была жива, а я лишь мечтала о том, как унаследую от неё власть. И мне так обидно становится! Я думала, что изменю всё, буду править мудро и справедливо, а что в итоге? Трачу всё время на то, чтобы заслужить признание знати! А жители южной страны в ответ на все мои благодеяния жадно просят ещё, заглядывают в рот и обижаются, когда я не могу помочь всем.


— Что поделаешь, таков уж ваш крест госпожа, — мудро отвечала придворная дама.


— Только ты одна меня понимаешь, Фламина, — вздохнула Глинда, — И отчего все так любят этого Волшебника! — тут же обиженно добавила она. — Ничего реально не сделал, так, пыль всем в глаза пускает. Он же даже не настоящий Волшебник! Уж меня-то мать хорошо научила за версту отличать истинное колдовство от обмана.


— Люди встречают по одёжке. Но придёт время, и они обязательно увидят, чего стоят пустые слова одних и дела других. Вот увидите! — тепло улыбнулась при этих словах Фламина.


— Хотелось бы верить, — сказала Глинда и погрузилась в чтение. — Фламина, — добавила она некоторое время спустя, — у них там праздник, оказывается! Можешь, себе такое представить? Кругом война, разруха и чума, я тут разрываюсь, а они в своей Изумрудной столице пируют и веселятся!


— Возмутительно, юная госпожа, просто возмутительно.


— Значит, когда я с месяц посылала письма Волшебнику по поводу вопроса мигунов, он молчал, но как речь зашла о празднике, так он горазд приглашения рассылать! Хорошо!


Глинда вскочила с трона. Возмущение придало ей новые силы.


— Подать мне мою воздушную колесницу! Поглядим, что там у Волшебника ко мне за срочное дело такое.


— Сию секунду, юная госпожа, — засуетилась старушка.


И когда придворной дамы и след простыл, Глинда задала ещё один вопрос, на этот раз скорее размышляя вслух, нежели к кому-то обращаясь.


— И что это вообще за праздник нелепый такой – рождество?!


***

Меж тем, как Волшебник с Глиндой шли по обширным коридорам дворца, тот всё болтал и болтал, не переставая, и казалось никогда не замолчит.


— Вам понравились фейерверки? Чудная вещица правда? Вы знаете, что у каждого народа есть своё название для фейерверков? Огненные цветы – это японский вариант, а вот французы зовут их огненной уловкой, тогда как…


Волшебник активно жестикулировал руками, каждое своё слово подчёркивая каким-нибудь изощрённым жестом, что в сочетании с его манерой сутулиться, вжимая голову в плечи, производило забавное впечатление. У него также была нервная походка, от которой в целом Волшебник напоминал Глинде одного из аистов, возивших её карету по небесным просторам. Вот они вошли в тронный зал через потайную дверцу.


— Не обращайте внимание на кота на троне, не обращайте внимание, это всё так, — Волшебник нервно хихикнул, — игрушка, забава такая, не успел убрать с прошлого раза, очень торопился, да, очень торопился, — он неопределённым образом хмыкнул, — Я дёргаю его за ниточки из-за трона, и перемещаю свой голос так, что кажется, что говорю не я, а кот, такая вот забава.


Не прекращая болтать, Волшебник подошёл к тому, что на первый взгляд показалось Глиндой стеной, и решительно отдёрнул ширму, поманив за собой. К этому моменту, Глинда уже гадала, закончится ли у этого человека когда-нибудь дыхание.


— Это, вообще моё первое ремесло – вентрилоквист. А потом мне это надоело, и я решил, что отныне буду летать на воздушном шаре, да, на воздушном шаре. Хотя, о чём это я, — хватился он рукой о лоб. — вы, наверное, и слов таких не знаете, “вентрилоквист”, “воздушный шар”, тут всё-таки не цивилизованная страна.


Признаться откровенно, Глинда давно уже потеряла надежду понять хоть что-нибудь в диковинных речах этого человека. Она со всё угасающим терпением, наблюдала за тем, как Волшебник прошёл к сундучку, прямо на ходу снимая накладные усы, бороду и мундир стражника, а после сложил их все туда.


— Можете уже перейти к сути? — недовольно спросила она.


— А, да, — смутился Волшебник и пуще прежнего вжал голову в плечи, — конечно, конечно. Что ж… думаю… — нерешительно начал он, — вы уже поняли, что я не совсем… что я не волшебник, — растерянно развёл он руками.


Глинда приподняла левую бровь.


— И?


— В общем. Мне нужна ваша помощь.


— Почему вы думаете, что получите её от меня? — строго спросила Глинда.


— Потому что вы правы.

«Боюсь, не всем по карману жизнь в Изумрудной столице».

Волшебник устраивает Глинде тур по городу, когда она приезжает. Он притворяется одним из своих слуг, да так искусно, что Глинда лишь ближе к концу складывает два и два.

Фанфик начинается с аудиенции Глинды с посолами от жевунов. Глинда ещё очень молода. Она страдает от того, что её вечно сравнивают с прошлой правительницей — почившей матерью, которая была "идеальной", доброй и совсем не такой суровой и злой-нехорошей, как юная идеалистка Глинда.


После долгого и мучительного дня аудиенций Глинда спрашивает: “Всё ли это?» и служанка с извиняющейся улыбкой передаёт ей конверт с приглашением от Волшебника.

Волшебник долго пытался написать речь, с которой можно было бы обратиться к жителям страны Оз, но у него синдром чистого листа, он начинает писать, спотыкается и не находит слов. Глинда советует ему сказать всё из головы, как скажется, отказавшись от заготовленных речей, и именно так он и делает.


Фанфик заканчивается на речи Волшебника, обращённой, как к жителям Оз, так и напрямую к читателю чрез четвёртую стену. Ранее в сюжете лишь упоминалось, что речь сделали, без подробностей, но саму её не показали, а теперь вот она дошла до народа.


Речь призывает хранить надежду и свет в душе, и помнить о духе праздника, несмотря на все невзгоды. И заканчивается она, конечно же, как и весь фанфик в целом словами:


«С рождеством вас! И хорошего вам Нового года!».

*Волшебник под видом слуги расписывает в подробностях, сколько в Изумрудной столице ресторанов, музеев, развлечений.


А Глинда:

— Если Волшебник думает, что у него получится купить меня, то не на ту напал!
— Зачем везде искать подвох? Почему вам так сложно поверить в чужую доброту и гостеприимство?


Глинда начинает фанфик злой идеалисткой, которой Волшебник даже раз скажет «Недобрая вы», на что она резко ответит «Знаю». Однако опыт знакомства с Волшебником меняет её не меньше, чем она его. Как Волшебник набирается храбрости сделать нужное дело, из-за толчков Глинды, так и она с тех пор заслуживает титул "доброй ведьмы" по праву.

Атмосфера праздника чувствуется по всей стране. Многие американцы любят встречать Рождество в Нью-Йорке. По традиции в начале декабря на площади Рокфеллер-плаза устанавливают главную рождественскую ель. На церемонию зажжения огней съезжаются сотни тысяч человек. Её в обязательном порядке показывают онлайн. 25 декабря Нью-Йорк выглядит особенно красиво, когда выпадает снег.

1) Глинда ругается со стражником. Тот требует надеть зелёные очки, чтобы не ослепнуть от сияния изумрудов. Она же тысячу раз бывала прежде в Изумрудном городе, и никогда прежде очки не требовались.

2) Подходит возничий, посланный Волшебником лично подобрать Глинду и разрешает ситуацию.

3) Оказывается, что Волшебник будет зажигать ёлку на центральной площади, поэтому они едут туда.

4) Описание Изумрудного города.

5) Диалог с возничим.

6) Зажигание ёлки. После Глинду приглашают внутрь.

Четверг:

12 (1)

Пятница:

13 (1)

Суббота:

14 (2)

Воскресенье:

15 (2)

Понедельник:

16 (1)

Вторник:

17 (1)

Ладно, давайте просто начнём с Глинды, едущей в повозке, этот фанфик и так обещает получиться длиннющим, господи.

На меня очень приятное впечатление произвело исполнение Джеффа Голдблюма, несмотря на то, что по фильму его Волшебник предполагается плохим-нехорошим манипулятором, грязным политиком пропагандистом, а под конец и вовсе — насильником. Но придумывать собственные трактовки образа, посветлее, мне никто не сможет запретить.

Интересные у тебя новогодние спешлы

Какой Новый год, такие и спэшлы.

Скоро мои истории по mommie issues за версту чуять начнут, такое ощущение.


Мне теперь: «Спасти мистера Бэнкса» (2013) вспомнился, из-за намечающейся динамики Глинды и Волшебника.


Чисто так пишу нового персонажа, вроде всё у неё хорошо, а потом вдруг останавливаюсь и начинаю резко с разворота: “НУ ТАК ВОТ ЕЁ МАТЬ!..".

А, ну значит уже вечером. Сосредоточусь пока на следующих сценах. Правда сейчас тоже на пары ехать, но после возвращения так уж точно.


Там сейчас Изумрудный город наконец-то, и я хочу сполна оторваться на том, насколько же это роскошное, богатое и в честь праздника к тому же ещё и принаряженное место.

Anyway, я наконец придумала на какой вариант поудачнее заменить Фламину. Она теперь Флорина. От латинского Flora, то бишь цветок. Плюс-минус то же, что я и задумывала, только созвучия с "в хламину" нет, и слава богу.


Неиронично ассоциация с цветком у меня, исключительно потому что это "бабушка божий одуванчик".

Порой мой мозг работает неисповедимыми путями.

Я сейчас ещё ищу по онлайн версиям первой книги, как Баума, так и Волкова, пытаясь разобраться, должны ли капитализироваться названия Жевунов и всех прочих народов, или всё-таки нет. Или это страна Жевунов, потому что название населённого пункта, но сами по себе они просто жевуны.

Проблема в том, что я не уверена пока что, чем забивать разговор Глинды и всего лишь стражника чест слово вот у меня даже усы есть.


Ну за пределами банального: "Wizard is bad", "Wizard makes me feel good".


Ладно, там всё равно сначала про описание роскошного Изумрудного города и рождественскую атмосферу.


Мне бы кто рождественскую атмосферу дал, вместо вечного желания умереть.

Вот он — Софишный уровень оптимизации!


Софишная оптимизация — когда ты осознаешь, что если тебе дико лень и влом это описывать, то возможно в этом и нет смысла и реальной пользы для повествования.

Я не знаю, почему мне в каждом своём фанфике обязательно нужно простебать Москву, но я это определённо делаю.

У меня сейчас была прикольная ситуация, когда оказалось, что я случайно сохранила старую версию первых двух сцен до мелких корректировок с твоей подачи (не самую-самую первую версию, но уже после переделки монологов в атрибуцию).


И я восстанавливала правки, тупо через переписку ВКонтакте с тобой, перепечатывая текст с кинутых мной ранее скриншотов.

Тем временем, я думаю, насколько нам нужна финально финализирующая финал финала сцена, где Глинда запускает привезённые из Изумрудного города "огненные цветы" на потеху кводлингам, и Флорина такая: "Вашей матери они бы понравились", и они потом ещё слушают речь Волшебника, которая по всей стране, на манер речи президента на Новый год.


Типа, будет ли это лишнее добавление, или идеальная финальная нота.

Проблема в чём, в другом фанфике, когда Озма уже возвращается спустя восемь лет Глинда должна стать её "эффективно матерью во всём, кроме звания", и для этого нужна эмоциональная связь с Озмой ещё до того, как она пропала.

Я думала, что Глинда просто в рамках тусовок до смерти матери ездила в Изумрудный город видаться со знатью, и видимо через этот опыт пересекалась с маленькой-премаленькой Озмой.


Но я не знаю, как этот тип привязанности обозначить, если не "как дочь".


Типа, у Глинды был период "золотой молодёжи", и она в этом Изумрудном городе бухала, упарывалась по дикому тусичу и знакомилась с важными людьми.


Я не знаю, как ещё это охарактеризовать.


Может тупо пихнуть "Маленькая Озма была мне очень дорога"?


Младшая сестрёнка...


Почему Глинда с каждой новой придумкой становится ещё более холсомным персонажем, божи.


В смысле душевным. Милым.


Wholesome.

Или рассчитываете, что я, как этот Волшебник, — процедила она, — стану сказки рассказывать. Скажу, что всё будет хорошо, надо просто надеяться. Но нет! У меня для вас есть лишь правда, суровая, неприятная правда. И правда в том, что вы сейчас сами по себе. Аудиенция окончена.

Осталась лишь я. И со мной вы застряли надолго.

Нет больше вашей прекрасной, вседобрейшей волшебницы! Осталась лишь я.

Вашей матери здесь нет. Я вижу только вас.

Вообще, у меня с этим сериалом (Однажды в Сказке) связана криповая история, которую я рассказывала ещё очень давно на Реддите: https://www.reddit.com/r/OnceUponATime/comments/q1b4bj/character_of_queen_cora_means_a_lot_to_me_and/

Вкратце, Кора выглядит, ведёт себя и в дубляже звучит точь-в-точь, как бабушка, которую я потеряла, когда мне были жалкие восемь лет.

Поэтому ни одна сцена с ней на экране не в силах оставить меня равнодушной, и я всегда сильно плачу на отрывке, где она погибает и напоследок произносит столь вожделенные Реджиной, но так поздно пришедшие слова "This... this would be enough" (чёрт, да у меня глаза начинают слезиться, когда я даже просто печатаю это сейчас, при мысли об этой сцене).

Мне кажется, это был один из первых моментов в моей жизни, когда я впервые осознала, насколько же поистине сложными и многогранными могут быть порой люди, и как сильно мне это интересно.

В тему той истории на декабрь, концепцию которой я кидала выше: у меня была мысль даже посвятить её двум своим бабушкам. Потому что, что сами бабушки, что их дети и мои родители следовательно, с материнской и отцовской линии различаются, как день и ночь.

Бабушка из деревни и из города с квартирой, показательно уставленной украшениями из хрусталя. Грубая и непосредственная и очень простая в сравнении со сказочно приятной, но надменной. Консервативное мышление против подчёркнуто прогрессивного. Доброта и расслабленность против строгости и неусыпного самоконтроля.

Я рождена из единства этих двух сущностей. И это одна из причин, почему мне не дано ничто воспринимать однозначным, ни один факт не принимать на веру, неважно сколь правильным кажущимся на первый взгляд. Причина, почему я не могу перестать думать и осмыслять всё, что вижу вокруг себя. И всю жизнь внутренне разрываться меж двух диаметрально противоположных установок и величин в своей голове.

Я помню, что мне тогда указали, что такое холодное, по мнению окружающих поведение может быть следствием того, что женщин, особенно в былые времена не хотели воспринимать серьёзно в роли начальниц, и поэтому им приходилось намеренно компенсировать это подчёркнутым профессионализмом, строгостью и серьёзностью, доказывать то, что мужчинам доказывать нужды нет ни в коем разе.