Лучшее лекарство (джен)

— Голову чуть-чуть вправо… Так… Чуть ниже. Хорошо! Внимание, снимаю!

Защёлкал створ камеры, девушка с парнем застыли, а потом, после отмашки, переглянулись и улыбнулись друг другу.

— Думаю, получилось неплохо, — удовлетворённо произнёс Ефим, просматривая кадры. — Так, а теперь давайте ещё пару снимков возле ёлки. Людмила, вы сядьте в кресло. Виталий, вы, пожалуйста, встаньте за спинку.

Девушка светилась улыбкой и вела себя естественно. А вот её молодой человек — Виталий Скворцов, под этим именем он записался при заполнении квитанции — выглядел так, словно у него свело зубы. Да у него на лице ясно было написано, что он ненавидел фотографироваться и согласился на эту пытку только ради любимой девушки! Наверняка предложил ей самой выбрать подарок на Новый год и вынужден был откликнуться на горячую просьбу поучаствовать в совместной фотосессии. Что ж… Назвался груздем — сам дурак.

Ефим был профессионалом своего дела. Он знал, как выбрать ракурс так, чтобы не пришлось потом потеть в фотошопе. Хотя прыщи на лбу Виталия он всё же потом заретуширует — ни к чему портить одно из первых семейных фото.

— Отлично! — вынес вердикт Ефим, помучив Виталия и его спутницу ещё немного. — На указанный адрес я вышлю пилотные снимки, а если они вас устроят, могу и распечатать. Электронный архив в любом случае будет в вашем распоряжении.

— Спасибо! — Людмила просияла, а Виталий с явным облегчением пошёл к вешалке, чтобы подать ей пальто.

После ухода парочки Ефим решил чуть сдвинуть кресло и нечаянно зацепил нижние ветки ёлки. Пара золотых шаров не удержалась и слетела. Пришлось лазить под креслом и доставать. Он так увлёкся возвращением беглецов на место, что не заметил, как в студию вошла новая клиентка.

— Добрый день, — услышал он за своей спиной и резко обернулся.

Молодая женщина. Красивая. Из-под бордового берета небрежно выглядывали тёмно-русые пряди. Лицо с правильными чертами, высокие скулы, тонкий прямой нос… Идиотская привычка сканировать любого человека, мгновенно отпечатывая снимок на подкорке сознания. Издержки профессии... Фото на паспорт? Ей определённо больше двадцати, скорее, под тридцать. Но не сорок пять. Значит, отпадает. Хотя… Может, фамилию только что сменила? Вряд ли: у новоиспечённых жён — таких, как Людмила Скворцова — особый огонёк в глазах. Фотосессия? Не то. Вид слишком будничный и даже скорее рабочий. Просто фото три на четыре для личного дела?

— Пытаетесь понять, к какой категории клиенток я отношусь? — проницательно усмехнулась незнакомка и, не дав Ефиму опомниться, вытащила из рюкзака удостоверение.

— Частный детектив Анастасия Павловна Суворова.

— Как Каменская? — отмер Ефим и жестом предложил детективу присесть возле письменного стола, где обычно клиенты заполняли квитанции и составляли договора.

На лице Анастасии Павловны промелькнуло удивление, сменившееся пониманием. Она улыбнулась.

— Любите сериалы?

— Нет, читал Маринину, — пожал плечами Ефим.

— Зовите меня просто Настя, — разрешила Анастасия Павловна.

— Что-то случилось? Меня в чём-то подозревают? — спросил Ефим.

— Ну что вы, конечно, нет! — успокоила его Настя, усаживаясь на предложенный стул и доставая блокнот. — Если бы вас подозревали, думаю, мои коллеги из следственного отдела перехватили бы инициативу. Расценивайте мой визит как дружескую встречу.

— И всё же? — Ефиму очень хотелось прояснить ситуацию.

— Вы — Евгений Алексеевич Бортников, верно?

— Верно, — кивнул Ефим. — Но друзья зовут меня Ефимом. Считайте это моим псевдонимом.

На секунду бровь Насти убежала куда-то под берет, но та быстро вернула себе невозмутимый вид.

— Ефим, наш разговор неофициальный. Я не буду брать с вас никаких письменных показаний, не стану пользоваться диктофоном. Уверяю вас, это просто беседа. Если вы не захотите отвечать, я не стану настаивать.

Ефим неуверенно кивнул.

— Мне просто надо разобраться в одной весьма странной ситуации.

Она замолчала, словно подбирая слова. Задумчиво расстегнула пальто, вытащила из-под воротника лёгкую косынку — на несколько тонов светлее берета, — а потом медленно стянула с головы и сам берет. Целый каскад высвободившихся локонов упал на плечи. Раньше Ефим думал, что все эти красавицы с пышной гривой — лишь рекламный ход производителей шампуня. Оказалось, в жизни так тоже бывает... Ефим тряхнул головой, чтобы сосредоточиться на том, что начала рассказывать Настя.

— Недавно к нам в агентство обратилась молодая пара. Вернее, с заявлением пришла девушка. Вот, посмотрите, вы раньше нигде не встречались?

Перед Ефимом легла его собственная фотография. В смысле, он безошибочно определил свою работу. На снимке девушка стояла боком в обнимку с большим плюшевым медведем, а парень стоял перед ней и протягивал руки, словно пытаясь заключить их обоих в объятия. Молодожёны. Узнали о скором прибавлении в семействе, приходили сделать пару снимков на память.

— Да, я помню их! — уверенно воскликнул Ефим. — Они были у меня совсем недавно… В ноябре, да. В двадцатых числах.

Настя удовлетворённо кивнула.

— А что случилось? — с тревогой спросил Ефим.

— Ничего страшного, — успокоила его Настя, а потом добавила: — Почти. Сейчас уже всё хорошо.

— Не совсем понимаю… — честно признался Ефим.

Настя отложила фотографию, заглянула в свои записи.

— Марина и Вадим Смекалкины. Двадцать третьего ноября Вадим на подъезде к городу выехал на встречную полосу, погнул отбойник, снёс столбик.

— Он жив? — с тревогой спросил Ефим.

— Ему повезло, — кивнула Настя. — Каким-то чудом он обошёлся без переломов. Множественные рвано-ушибленные, резаные раны мягких тканей головы, лица, кистей и предплечий от осколков ветрового и бокового стёкол. Скорость была небольшая — на том участке дороги пешеходный переход возле остановки.

Ефим кивнул, ожидая продолжения.

— Так вот. Оформили ДТП, Вадим схлопотал административное взыскание за повреждение дорожных сооружений. Есть запись с камеры видеорегистратора.

— И... почему вы мне всё это рассказываете? — растерянно произнёс сбитый с толку Ефим.

— Марина Смекалкина рассказала, что Вадим признался ей, что резко ушёл вправо после того, как на дорогу из-за остановки выскочила девушка. Буквально выпрыгнула. Он машинально крутанул руль и не смог на скорости выровнять машину.

— Её нашли?

— Нет… Когда стали просматривать записи с камеры, выяснили, что никакой девушки не было. Видно пустую дорогу, а потом резкий разворот, хаотичные кадры, звук удара — и всё.

— Но… Если он её видел, значит, и на записи она должна была быть!

— Сотрудники ДПС предположили, что Вадим задремал за рулём. В тот день он спешил к жене, которая на выходных осталась у родителей в Павловке. Это в сорока километрах от райцентра.

— Да, я знаю, в какой стороне Павловка, — кивнул Вадим. — Минутку…

Он защёлкал тачпадом, открывая записи за ноябрь.

— Так… Вот, нашёл! Семнадцатого, в пятницу, они были у меня. В четверг, двадцать третьего, забрали заказ. После полной оплаты я скинул папку на е-мейл.

— Всё верно, — кивнула Настя. — После фотосессии Вадим отвёз жену в деревню, а сам вернулся в город. Двадцать третьего он забрал фотографии и поехал в Павловку. Но не доехал.

— Так чем я могу помочь? — совсем растерялся Ефим.

Настя подалась вперёд.

— Скажите, как давно вы арендуете это помещение?

— С мая?.. Да, точно! В мае двадцать второго нашёл по объявлению, цена устроила.

Настю ответ явно удовлетворил. Более того, он соответствовал какой-то ей одной пока известной теории.

— После того, как Вадима выписали и дела Смекалкиных более-менее наладились, Марина пришла в наше агентство, как я уже и сказала.

— Она считает, что её муж действительно видел девушку? — поднял бровь Ефим.

— Видите ли, Ефим, — пояснила Настя, — Марина готова была бы согласиться с мнением работников ДПС о том, что её муж задремал за рулём, но есть одно «но». К вам в салон их направили друзья.

— Вы меня совсем запутали, — растерянно улыбнулся Ефим.

— У ребят есть хорошие друзья, они знакомы ещё с институтских времён. Полина и Андрей Кучкины.

Перед Ефимом легло ещё одно фото. Несомненно, сделанное профессионально. Но это был вовсе не его стиль.

— Это не мой снимок, — покачал он головой.

— Я знаю, — не стала спорить Настя. — Полина и Андрей заказали фотосессию перед самым Новым годом два года назад. В салоне «Фотомаг», расположенном по адресу: улица Кирова, дом семьдесят шесть.

— Но… Это же адрес моего салона!

— Вы арендовали студию в мае. По странному стечению обстоятельств до вас это помещение арендовал тоже фотосалон. Они закрылись в феврале прошлого года, за несколько месяцев до вашего появления. Вы же в нашем городе новичок?

— Да… Я из Свиридовки, это как раз в той стороне, где Павловка.

— Так вот, Полина и Андрей остались очень довольны снимками и порекомендовали друзьям хорошего фотографа. Смекалкины же приехали и увидели вывеску фотостудии, поэтому даже не поняли, что фотограф поменялся. К слову, вашими работами они тоже остались довольны.

Вид у Ефима был, наверное, совсем бестолковый, потому что Настя внезапно улыбнулась и протянула к нему руку, словно стараясь успокоить. Рука зависла в паре сантиметров от ладони Ефима.

— Не буду вас мучить, давайте объясню. Фотографии из «Фотомага» ребята забирали вдвоём. Внезапно завис интернет, и оплатить через терминал не получилось. Они расплатились с мастером наличкой, а на обратном пути решили заехать в банк, чтобы снять немного живых денег. Полина осталась ждать в машине, Андрей пошёл в банкомат, находящийся внутри. Его не было долго, а потом к зданию подъехала скорая с мигалкой. Оказалось, Андрей поскользнулся буквально на ровном месте и ударился головой о металлический поручень. К счастью, рана оказалась поверхностной, сотрудники банка просто перепугались. На всякий случай они вызвали и полицию. И вот тут оказалось, что Андрей поскользнулся потому, что уборщица вылила ему под ноги целое ведро воды. Видимо, случайно. Он попробовал обойти лужу и оступился.

Настя замолчала.

Ефим слишком много читал детективов, чтобы не попробовать догадаться:

— На самом деле никакой уборщицы не было, да?

— Не хотите сменить профессию? — восхитилась Настя. — Бинго! Сотрудники полиции просмотрели записи с камер наблюдения. Андрей зашёл в здание, направился в сторону банкоматов и вдруг, замахав руками в попытках удержать равновесие, упал прямо на металлическое заграждение.

— Какое… интересное совпадение, — задумчиво произнёс Ефим. — А что прежние владельцы фотосалона?

— Переехали в другой регион. Мы пробили по своим базам, всё чисто. Ни в чём замешаны не были. Просто продали тут жильё, купили в другом месте. Но, на мой взгляд, сделали это как-то слишком поспешно.

— Получается, — попробовал подвести итог Ефим, — две пары примерно в одно и то же время года заказывают фотосессии в разных салонах, а потом с ними — вернее, с их представителями сильного пола — происходят несчастные случаи. Так?

— Всё верно, — довольная его сообразительностью, кивнула Настя.

— Но случаи эти странные, потому что никто, кроме пострадавших, никакой девушки не видел… — сказал себе под нос Ефим. — Интересно, смогли бы они её описать? Может, это разные девушки?

— Я была у Вадима, — сказала Настя. — Предварительно наведавшись к Андрею. Оба они описывают совсем молоденькую девушку. Худенькую. Обычной внешности. Никаких особых примет нет.

— Странно… — медленно протянул Ефим.

— Не буду отнимать ваше драгоценное время, — поднялась Настя. — Спасибо, что выслушали меня.

— Но… Зачем же вы приходили? — Ефим тоже поднялся.

— У меня к вам просьба, — посмотрела Настя прямо ему в глаза. — Если вам покажется что-то подозрительным или что-то произойдёт, позвоните мне.

Она протянула Ефиму визитку.

— Надеюсь, ничего не случится, — покраснел он, потому что его пальцы нечаянно всё же коснулись её руки.

Предпраздничная суета закрутила, как та метелица, что расщедрилась ночью укутать серые улицы кружевной накидкой. Правда, ненадолго — к обеду снег на дорогах превратился в грязную кашу, оставшись пока нетронутым в сквере, отгороженном со всех сторон от проезжей части, но только в тех местах, куда ещё не добрались прогуливавшиеся мамы с детьми и старушки со скандинавскими палками.

В обед Ефим выбежал в кафешку напротив за парой пирожков — они там были изумительные. Купил американо и сел за столик у окна. Потягивая кофе, краем глаза принялся наблюдать за малышом лет трёх, который вместе с мамой строил снежную горку при помощи небольшой деревянной лопатки. Надо будет подумать над зимними фонами для съёмок. В последние годы зима не баловала снегом, так что такие кадры будут пользоваться большой популярностью. Вид на малыша с лопаткой перекрыла машина, остановившаяся у тротуара в неположенном месте. Ефим усмехнулся. Найти место для парковки в их районе — тот ещё квест. Водитель включил аварийку, выскочил со своего места и быстрым шагом направился в дом напротив кафешки, нырнув в арку к внутренним подъездам. Запоздало Ефим понял, что это тот самый Виталий Скворцов. Значит, заехал за фотографиями — ребята заказали печать большей части снимков.

С сожалением отставив недопитый кофе и дожёвывая на ходу пирожок с картошкой, Ефим бросился вдогонку. Вот ведь незадача — в собственный обеденный перерыв не дают спокойно попить кофе. Но подставлять Виталия Скворцова под эвакуатор ему не хотелось.

Виталий облегчённо выдохнул, когда сзади него у запертой двери студии раздались шаги Ефима.

— У вас перерыв! — воскликнул он вместо приветствия. — А я и не подумал. Воткнул машину на пять минут.

— Ничего страшного, — улыбнулся Ефим, открывая дверь. — Добрый день.

Вручив Виталию конверт с фотографиями, он включил блютуз на ноуте, чтобы перекинуть фотки сквера с телефона. И тут спохватился, что оставил телефон на столике в кафе. Вот чёрт! Не надевая куртки, Ефим помчался в кафе. В арке у выхода из внутреннего двора догнал Виталия. Тот шёл быстро, не глядя по сторонам. Внезапно он остановился, будто налетел на стену. В следующую секунду Ефим услышал характерный шум — с таким обычно сходил снег с карниза. Он успел дёрнуть Ефима на себя, прижавшись к стене, когда буквально перед их носом свалилась не просто кучка снега, а целая ледяная глыба, воткнувшись хищной сосулькой в кашу под ногами.

Кажется, у Ефима появился серьёзный повод связаться с Настей.

Она примчалась сразу, как только он позвонил ей и сбивчиво рассказал о случившемся.

— Как мне объяснили в жилконторе, этот участок крыши считается безопасным, — делилась Настя оперативно полученной информацией. — Карниз над аркой сопровождён ограждением, так что снег, если и скапливается, съезжает ниже и падает под окнами. Зимой там никто не ходит. Но образовалась наледь от постоянного перепада температур, и ограждение не выдержало.

— Какое роковое совпадение, — безо всякой иронии сказал Ефим. — И именно в тот момент, когда под аркой проходил Виталий.

— И вы… — Настя посмотрела на него как-то странно.

— Не думаю, что несчастный случай должен был произойти со мной, — покачал головой Ефим. — Я не стал говорить вам по телефону…

— Что случилось? — в голосе Насти слышалась неподдельная тревога.

— Мы с Виталием чуть не упали, когда я его дёрнул на себя. Сначала он, понятно, хотел возмутиться, а потом, когда вся эта гора свалилась буквально перед нашими носами, побледнел. И сказал, что на выходе тормознул, потому что дорогу как раз переходила девушка.

— Там же нет тротуара…

— Да. Это уже потом он это понял. Девушка шла прямо под карнизами домов. Он чуть не налетел на неё, поэтому и остановился, чтобы пропустить.

— Дайте угадаю… Худенькая, молодая?

— Она… Настя, но я никого не видел! Я же бежал следом за Виталием, я тоже должен был её увидеть.

— Точнее он описать её сможет? — Настя побарабанила пальцами по столешнице.

— Боюсь, что нет, — покачал головой Ефим. — Говорит, все мысли были заняты брошенной машиной. Ничего примечательного. Серые волосы, обычное лицо.

— Как найти чёрную кошку в чёрной комнате… М-да…

— И что мы будем делать? — растерянно спросил Ефим.

— Для начала надо отменить все назначенные съёмки молодых пар, — Настя посмотрела Ефиму прямо в глаза. — Я понимаю, сейчас самый сезон, заказов море, но… В следующий раз может так не повезти. Скверные могут получиться у кого-то праздники.

— По-настоящему скверно начинающаяся неделя — это когда ты утром в понедельник едешь в лес. В багажнике машины. В нескольких пакетах, — процитировал Ефим расхожую мрачную шутку.

— Что-то типа того, — согласилась Настя.

— У меня есть встречное предложение, — сказал Ефим.

— Да? — она так изогнула бровь, что Ефиму стоило некоторых усилий не сбиться с мысли.

— Я предлагаю взять эту загадочную девушку на живца.

— В каком смысле?

— Я заключу договор с парой, желающей сделать совместное фото по всем правилам. И вынудим эту неуловимую помеху обнаружить себя.

— Но мы не можем рисковать чьими-то жизнями!

— Чьими-то нет, — спокойно сказал Ефим. — Я предлагаю нам с вами притвориться парой влюблённых.

Она метнула на него быстрый обжигающий взгляд. Он сглотнул, но продолжил всё тем же — как ему хотелось верить — деловым тоном:

— Понарошку! Для дела. Сделаем несколько снимков. Посмотрим, что будет дальше. Раз она появляется только перед мужской частью пары, я непременно её увижу. И смогу запомнить.

— Я не сомневаюсь в вашей феноменальной фотографической памяти, — мягко возразила Настя. — Но…

— Позвольте помочь следствию, — обворожительно улыбнулся Ефим.

Что ж. Несмотря на всю тревожность ситуации, можно было прекрасно совместить приятное с полезным. Украдкой смотреть, как Настя укладывает волосы массажной расчёской перед зеркалом, как подводит губы малиновым блеском. Делать вид, что он обнимает её за плечи перед треногой чисто для пользы дела и не испытывает трепета от этих прикосновений.

Почему-то они оба ужасно смутились, когда эта подставная фотосессия закончилась.

— После всего, что между нами было, предлагаю перейти на ты, — тихо сказал он ей, протягивая квитанцию — свидетельство их временного союза.

— А… А когда вы… Ты сможешь сделать фотки?

— Да вот прямо сейчас и займусь. Тройной тариф, уплаченный за срочность, обязывает!

Результатом остались довольны оба. Со снимка на них смотрела счастливая молодая пара. Он в белом свитере с косами, она в длинном кремовом жакете. Золотые шары на ёлке на заднем плане подчёркивали искры в глазах.

— Вот так и создают рекламные бренды, — почему-то вздохнул Ефим.

Ему не хотелось верить, что всё это — лишь игра.

— И что теперь? — спросила Настя и мило смутилась.

— Не знаю, — пожал плечами Ефим. — Давай просто погуляем, а там посмотрим.

— Главное, не отходи от меня ни на шаг, — попросила Настя. — Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится.

Ефим закрыл студию, и они на самом деле отправились на прогулку. До самого вечера старательно гуляли на людях, но ничего примечательного не произошло. Водители вежливо пропускали на зелёный сигнал светофора, снег с крыш не падал, оголённые провода нигде не торчали.

— Наверное, сегодня ничего и не могло произойти, — осенило вдруг Ефима.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Настя. — Нет, я, конечно, только рада, но...

— Мы с тобой всё время проводим вместе, — пояснил Ефим, — а в обоих случаях девушки не видели своих парней, когда те повстречали таинственную незнакомку. Вадим был в машине один, и Андрей тоже пошёл к банкоматам один.

Глаза Насти блеснули азартным огоньком.

— И вообще, — предположила она, — возможно, то, что ты одновременно и клиент, и фотограф, сыграло свою роль. Значит, всё было зря?

— Не зря, — твёрдо сказал Ефим.

Настя зябко повела плечами.

— Замёрзла? — спросил Ефим, стараясь сохранить невозмутимость, обнимая Настю за плечи у огромной витрины.

— Немножко, — призналась она.

— Пойдём побродим, — махнул Ефим головой в сторону витрины.

Это был огромный Торговый центр.

Они бесцельно побродили по этажам, заглянули в «Спортмастер» и «DNS», изучили расписание сеансов в кинотеатре, примостившегося на третьем этаже между многочисленными кафешками.

— Сходим? — предложила неуверенно Настя.

— Давай лучше поедим, — виновато улыбнулся Ефим.

Она обрадованно кивнула.

Они выбрали закрытый ресторанчик с яркой вывеской, устроились за столиком в нише.

— Жаль, что ничего не получилось, — вздохнула Настя, изучая меню.

— А я не жалею, — сказал Ефим и решился. Потянулся к ней через стол и накрыл её ладони своими, заставив выпустить из рук буклет.

— Вы уже выбрали? — голос официанта разорвал волнительный момент.

— Да… — Настя выдернула свои ладони и вцепилась в меню. — Вот этот салат, пожалуйста, и устрицы в темпуре с арахисовым маслом. Ефим, а ты?

— Мне то же самое, но только с рафинированным, — ответил он. — И американо.

— Тогда ещё цветочный чай, пожалуйста, — подытожила Настя.

Официант вслух повторил их заказ, убедился, что всё записано верно, пожелал приятного вечера.

Приглушённый свет и негромкая музыка создавали особую атмосферу, от которой на лицо Ефима невольно наползала улыбка.

— Чего ты улыбаешься? — спросила Настя.

— Мне кажется, у нас самое настоящее свидание, — ответил Ефим.

— А разве нет? — она взяла буклет и шлёпнула его по носу. — Такой момент испортил! Фу таким быть!

Ефим рассмеялся.

— А почему именно Ефим? — посерьёзнев, спросила Настя. — Давно хотела тебя спросить.

— Евгений Халдей…⁽¹⁾ Слышала о таком?

— Что-то припоминаю… Фотограф?

— Верно. У моей бабушки книжка есть «От Мурманска до Берлина». Я в детстве её из рук не выпускал. Мечтал научиться делать чёрно-белые фотографии.

— Почему чёрно-белые?

— Наверное, потому, что цветными сейчас никого не удивить. У каждого из нас в памяти телефона столько снимков, что мы перестали ценить момент. В фотографиях из прошлого в каждом кадре — целая жизнь.

— Ты такой романтик… И всё же, почему Ефим?

— Это имя Халдея при рождении. Евгений — не настоящее. Знаешь, я читал, он ещё в детстве заходил в фотоателье, помогал промывать негативы и пытался понять устройство камеры. И он собрал камеру сам. Из двух картонных коробок и линзы бабушкиных очков, представляешь? Ему было лет тринадцать.

— Впечатляет…

— Он всегда был моим кумиром.

— Я думала, ты открыл салон, потому что это приносит неплохой доход.

— Я закончил факультет «информационный сервис». Мне предлагали работу, но душа моя всегда тянулась к фотографии.

Настя улыбнулась, рассеянно смотря куда-то вдаль. Они ушли каждый в свои мысли, поэтому даже не взглянули на официанта, принёсшего их заказ. Вежливо поблагодарили, всё ещё растворяясь в невесомом чувстве доверия, которое возникло только что между ними.

На какое-то время они замолчали, сделав вид, что полностью заняты салатами. Настя вяло ковырялась в тарелке, когда Ефим закашлялся.

Что-то было не так. Сначала она подумала, что он подавился. Он схватился за край стола и потащил скатерть на себя. Стремительно побледнел, тогда как кончики пальцев и губы стали синюшными.

— О господи! — вскочила Настя, внезапно вспомнив, что Ефим просил заменить в его блюде арахисовое масло рафинированным.

Но как? Как могли официанты перепутать заказы?

Раздумывать было некогда. Пока вокруг бегали и ахали редкие посетители и персонал, Настя рванула со спинки сидения свой рюкзак.

Когда приехала скорая, жизни Ефима уже ничто не угрожало. Доктор в синем халате пожал Насте руку и похвалил за оперативность и находчивость.

Адреналин с камфорой, загнанные заранее в шприц, были не единственными сюрпризами в её не совсем дамской сумочке. Когда ты работаешь детективом, никогда не знаешь, что может понадобиться в самую отчаянную минуту. А курсы по оказанию первой помощи Настя проходила не для корочки, а по зову сердца.

1) Евгений Ананьевич Халдей — советский фотограф, военный фотокорреспондент.

Вернуться к тексту

— Первое назначение при анафилаксии — это перезапуск сердца, подъём артериального давления с возобновлением дыхания, — словно извиняясь, делилась Настя с Ефимом, когда они оказались у него дома после всех приключений.

— Ты говоришь таким тоном, будто виновата, — перебил её Ефим. — Настя, ты спасла мне жизнь.

— Если бы я не согласилась на твою авантюру, никто бы не пострадал! — воскликнула она слишком эмоционально. — Вот тебе и неприкосновенность фотографа!

— Ну ведь всё закончилось хорошо, — примирительно сказал он. — Кто же знал, что всё так получится. Надо было мне головой думать и заказывать блюдо, которое сложно перепутать.

Они переглянулись и замолчали.

Вот тут начиналось самое интересное. Администратор ресторана и все официанты клялись и божились, что перепутать заказы никто не мог. Более того, официант с именем «Константин» на бейджике, принявший их заказ, понятия не имел, кто отнёс его клиентам. По правилам ресторана тот, кто принял заказ, вёл его до конца. Константин понёс фриттату⁽¹⁾молодому человеку, а когда вернулся, поднос с заказом Ефима и Насти исчез. Потом он услышал крики в зале.

Настя попросила включить запись с камеры наблюдения. Вот к ним подошёл Константин, принял заказ, сделал отметки на планшете. Вежливо поклонился, направился в сторону кухни. Далее в течение двадцати минут картинка без звука показывала, как Настя и Ефим мило улыбаются друг другу, периодически берутся за руки. Вот Настя что-то объясняет, эмоционально машет, Ефим смеётся. Вот он рисует на салфетке самодельную камеру, про которую рассказывал. Настя смотрит внимательно, вытянув шею. Значит, сейчас должны принести заказ…

В кадре появился Константин. Он прошёл мимо, направился к молодому человеку через два столика. В дверях ресторанчика появилась пожилая пара, встала посреди прохода, заслонив столик Ефима и Насти от обзора. Видно было только, как на него опустили поднос, а потом чья-то рука ловко поставила блюдо перед Ефимом.

— Знаешь, самое странное, что я вообще не помню, кто нам принёс заказ, — разорвала тишину Настя. — Я тогда задумалась так, что даже на тебя не смотрела, не то что по сторонам.

Ефим многозначительно поднял указательный палец.

— Но я была уверена, что это тот же самый официант.

— Самые незаметные люди, ага. Кто на них вообще обращает внимание? Посыльные, уборщики помещений, официанты, курьеры… А вот я запомнил. Дай-ка мне листок…

Через десять минут Настя во все глаза смотрела на получившийся портрет.

— Но… это же девушка, — не веря своим глазам, поражённо произнесла Настя.

— Думаю, это она и есть. Наша загадочная покусительница, — довольно сказал Ефим. — Жаль, я не придал значения, не разглядел её как следует.

— Это ты называешь — не разглядел как следует? — помахала листом перед его носом Настя.

— Так, бледная копия, — пожал плечами Ефим. — Эх, знать бы раньше.

— Получается, наш план всё же сработал? — с ужасом в голосе прошептала Настя.

— Получается, у нас есть портрет подозреваемой, — твёрдо произнёс Ефим. — Теперь мы хотя бы знаем, кого ищем.

— Но какую цель она преследует? Все несостоявшиеся жертвы совершенно не связаны между собой.

— Кроме места, где они фотографировались, — подсказал Ефим. — Ты можешь сделать запрос в архив? Есть у тебя такие полномочия?

— Думаю, должно получиться, — обрадовалась Настя и схватилась за телефон. — Есть у меня один знакомый, он мне немного должен по старой дружбе. А ещё хочется понастырнее поговорить с владельцами «Фотомага», вдруг они что-нибудь вспомнят.

Но звонок бывшему держателю фотосалона ничего не дал: на вопрос о причинах закрытия тот лишь хмуро буркнул, что просто нашёл работу получше, а узнав, что им интересуется частный детектив, не менее хмуро поинтересовался: «Меня в чём-то подозревают?» И после отрицательного ответа попросил больше не беспокоить и бросил трубку.

На следующий день они владели почти бесполезной информацией о том, что в доме, где Ефим снимал помещение под фотостудию, некогда планировалось открыть Универмаг. Строительство здания было начато в начале девяностых, потом было заморожено на несколько лет из-за отсутствия финансирования. Открыли Универмаг в девяносто пятом, но просуществовал он недолго, так как продавать было решительно нечего. Вся выстроенная система торговли с приходом перестройки рухнула, обороты набирали челноки, возившие из столицы тысячу и одну мелочь в огромных полосатых баулах. Универмаг закрыли, вяло сдавая в аренду отдельные помещения самым оборотистым предпринимателям.

— За все годы в твоей студии чего только не было! — удивлённо качала головой Настя. — Магазин нижнего белья, ветеринарная аптека, три раза пекарня и даже — ух, ты! — интим-салон.

— В самом деле? — заинтересовался Ефим. — И почему он прогорел?

— Ну кто будет заходить за таким товаром в самом центре города, где все друг друга знают в лицо? — удивилась Настя его недогадливости.

— Любовь — это вам не просто так! Любовью надо заниматься! — глубокомысленно изрёк Ефим.

Настя прыснула.

— Ой, смотри, — вдруг посерьёзнела она. — В девяносто шестом, оказывается, здесь недолго было фотоателье.

— Имя владельца есть? — подскочил Ефим.

— Думаешь, это ниточка?

— Какая-никакая. Можно узнать, кто именно открывал тут фотоателье?

— Попробую… Самое печальное, что мы даже не уверены, что это нам что-то даст. Может, мы не там ищем?

Что ж. Разыскать Платонова Сергея Александровича, снимавшего почти тридцать лет назад студию под ателье, было задачей сложной. За эти годы тот мог сменить место жительства, уехать из страны, умереть. Да что угодно!

Через два дня перед Настей и Ефимом лежал список из десяти Платоновых Сергеев Александровичей, проживающих на данный момент в городе.

Шестерых вычеркнули сразу — они не подходили по возрасту.

Один был преподавателем философии в университете — его кандидатуру тоже исключили. Уважаемый профессор в девяностых работал в обычной средней школе, вряд ли бы он успевал заниматься фотографией.

Почти девяностолетний дедушка Платонов был сдан родственниками в Дом престарелых и ничем помочь не смог — он просто ничего не помнил.

Оставались две кандидатуры.

Шестидесятидвухлетний Платонов всю жизнь проработал на заводе. Фотографией никогда не занимался.

И последний.

Пятьдесят девять лет. Не женат. Живёт один. Последние годы работает в ритуальном агентстве, изготавливает памятники. А вот это уже было близко!

Настя с Ефимом нашли адрес ритуального агентства, договорились с мастером о встрече. Когда он услышал, что им интересуется детектив, замолчал на несколько секунд, а затем, после паузы, устало произнёс:

— Приезжайте.

Он встретил их у небольшого домика с огромным рекламным баннером, сулившем умеренные цены на ограды, памятники и услуги по захоронению.

Не глядя в корочки Насти, Платонов махнул рукой, приглашая зайти внутрь. Провёл мимо конторки по коридору в мастерскую.

— Что вы хотите знать? — всё тем же бесцветным голосом спросил Сергей Александрович.

— Спасибо, что уделили нам время, — улыбнулась Настя. — Мы пытаемся разобраться в одном очень непростом деле. Скажите, вы никогда не снимали помещение под фотостудию?

Сергей Александрович, глядя куда-то в стену, обречённо кивнул.

Настя с Ефимом переглянулись. Казалось, этот Сергей Александрович совсем не удивлён их визиту.

— Не расскажете?

— А что тут рассказывать? — мастер наконец посмотрел прямо на Настю. — Вы, молодёжь, и представить себе не можете, что каких-то тридцать-сорок лет цветная фотография была большой редкостью. Да что там цветная! У людей каждый чёрно-белый снимок был как праздник.

Ефим согласно кивнул. Уж он-то точно был в теме.

— Я техникум наш закончил. Радиоэлектронный. Но всегда бредил фотографией, ещё со школы. Камера у меня была по тем временам толковая, самая, пожалуй, популярная у профессионалов.

— «Зенит»? — подался вперёд Ефим.

— Верно… — усмехнулся Сергей Александрович. — Коллега?

— В некотором роде, — смутился Ефим.

— Не просто «Зенит», а «Зенит-Е»!⁽²⁾ — не без гордости пояснил Сергей Александрович специально для Ефима. — Я в девяносто шестом открыл ателье, тогда Универмаг новый открыли, да сразу и закрыли. Быстро на ноги встал — желающих было море. С деревень специально на рейсовых автобусах приезжали, чтобы художественное фото сделать. С детьми особенно. Это сейчас уже в роддоме тебе целый альбом наснимают. А раньше…

— А почему вы закрылись? — осторожно спросила Настя.

Сергей Александрович вздрогнул. Плечи его напряглись.

— Да так…

Взгляды Насти и Ефима вновь скрестились. Этот фотограф явно о чём-то умалчивал, но как его заставить разговориться?

Ефим положил перед Сергеем Александровичем свой набросок. Молодая девушка смотрела, нахмурившись. Свитер, брюки… Редкие волосы собраны в хвост. Ничего примечательного.

— Вы никогда не встречались с этой девушкой? — разорвала затянувшуюся паузу Настя.

Сергей Александрович смотрел и смотрел на рисунок, словно не мог оторвать от него взгляд.

Потом он поднялся, пошёл к небольшому сейфу, стоявшему возле дальней стены. Долго возился с ключами, вернулся с бумажной папкой — из блёклого серого картона, с разлохматившимися на концах завязками. Развязал тесёмки, бросил перед Настей с Ефимом целую пачку фотографий.

Все они были старыми. Чёрно-белыми. На снимках девушка с рисунка позировала в самых немыслимых локациях. Вот она стоит в центре фонтана, руки подняты вверх, брызги отскакивают от подставленных ладоней. Капли получились особенно удачно.

Вот в лесу с тощими елями — одни стволы вверх торчат. Девушка выглядывает из-за одного. Она похожа тут на лесную нимфу.

Фото в музее в обнимку с античной фигурой. Фото с памятником Пушкина — девушка здоровается со знаменитым поэтом за руку. Фото на крыше «Москвича» — в немом крике видятся восторг и счастье.

— Я познакомился с ней на дискотеке, — присел Сергей Александрович на стул, указывая на фотографии. — Яркая, живая. Она была моей Музой. Вечно фонтанировала идеями, придумывала такие сюжеты для съёмок, что я просто поражался.

— Как её имя? — спросила Настя.

— Лена. Мы с другом Витькой тогда подошли к ним на дискотеке. Мы-то парни были хоть куда — отбоя от девчонок не было. А тут она. Не знаю, что меня так зацепило. Вроде обычная. Пигалица, да и только. Но в ней столько жизни было, столько задора. Они с этой подругой своей такое на танцполе вытворяли! Как будто никто на них не смотрит. Понимаете, да? Витька увидел, что я как истукан стою и пялюсь на неё, потащил знакомиться. Мол, привет, девчонки, не скучаете? Как зовут?

А она и говорит: «Я — Алена, а это — Делона». На подружку, значит, показывает. Тут Витька и говорит мне: «Ты извини, Серый, но я тогда Бель, а ты — Мондо».

Вот так и познакомились. Витька, к слову, потом с этой Наташей — никакая она не Делона была, конечно — повстречались пару раз да разбежались. А я влюбился. По-настоящему.

Сергей Александрович замолчал. Настя его не торопила, лишь изредка кидала взгляды на Ефима.

— Безбашенная она была, Лена, — продолжил Сергей Александрович. — Может, меня в ней это и привлекало? Фотограф, он же как художник. Ему без Музы никуда. А она меня постоянно в тонусе держала, всё время что-то выдумывала. Та осень у меня как у Пушкина получилась — Болдинская. Я такие виды снимал!

— Что произошло потом? — спросил Ефим, когда Сергей Александрович вновь ушёл в свои воспоминания.

— Под Новый год это случилось. Нет, конец ноября, снег ещё толком не лёг. Грязь такая была. То приморозит, то раскиселит. Из дома выходить не хотелось. А тут Лена мне говорит, а давай, мол, сделаем снимок на стройке? Круто, мол, получится. Круто… Тогда стройка Универмага как раз была в разгаре, и над лесами кусок стены торчал таким скелетом. Вроде и невысоко. Пришли уже в темноте. Она полезла на самый верх. А я испугался. Стал отговаривать, да какое там… «Серенький, — кричит, — ты посмотри, какая красотища!» А над головой звёзды. Чёрный силуэт её худенький, будто ножницами кто вырезал. И звёзды. Я залюбовался. Стал снимать, а одна арматурина в кадр лезет, мешается. Попросил её чуть левее встать…

Там блок был незакреплённый. Поставили рабочие, но не залили. Нога у неё соскочила… В общем, когда я опомнился, не было уже её наверху.

— Лена… разбилась? — еле слышно спросила Настя.

— Когда я к ней подобрался, она на опалубке лежала. Для следующих стен приготовили. Как кукла поломанная. И голова вся в крови. Темно, но пальцы, когда хотел её развернуть, буквально провалились во что-то мягкое и липкое.

В мастерской стало совсем тихо. Ефим уже не переглядывался с Настей. Каждый из них переживал только что услышанную историю.

— Я испугался, — нашёл в себе силы закончить рассказ Сергей Александрович. — Струсил.

— Вы просто оставили её там лежать? — не поверила Настя.

— Да… Вообще как в тумане всё было. Потом всё ждал, что за мной милиция придёт. Но никто не пришёл. А я на какое-то время уехал.

— Что было дальше? — нахмурился Ефим.

— В девяносто пятом вернулся, мама тогда заболела, — ответил Сергей Александрович. — По специальности я так и не устроился, а тут пришла идея фотоателье открыть. Ну… а потом закрылся.

— Почему? — спросила Настя.

— Ателье, как вы понимаете, я открыл как раз в этом здании, где Универмаг строили. Его сначала не могли достроить, потом сдали, да быстро прикрыли лавочку. Я старался не думать про Лену. Попробовал навести потихоньку справки — в народе чего только не узнаешь. Уборщица тётя Клава рассказала, что несколько лет назад тут совершила самоубийство девушка. Мол, дурочка влюблённая какая-нибудь. Имени она, конечно, не знала. А я догадался, что Лену никто и не искал. Она ж детдомовская была. В Красном Яре отучилась в интернате, а потом у нас в училище поступила, на повара. Да только бросила она тогда учёбу, поэтому её вообще никто и не искал. Подумали, подалась куда за лучшей жизнью. Ей всего восемнадцать было…

Сергей Александрович нашёл в куче снимков один, где Лена позировала, просто сидя боком на стуле. Лёгкая улыбка и искорки в глазах притягивали взгляд к фото, не хотелось думать, что сделано оно было всего за несколько недель до смерти девушки.

— Ко мне пара одна пришла. Он такой нескладный. Колхозник, одним словом. Не в обиду — парень правда всю жизнь прожил в деревне, на ферме работал. Выучился на ветеринара, вернулся опять в колхоз. Это жена его прогрессивная — учителкой работала — уговорила его съездить в ателье, сделать фото на память. Красиво получилось, они довольны остались. А через неделю я узнал случайно от той же тёти Клавы, что бык его затоптал. Парнишку этого. Не насмерть, рёбра переломал. Жалко было, чего уж. Но я не придал особого значения. Вскоре другой парень из тех, кто делали у меня фото парой, попал под машину. Третий чуть не утонул в проруби… И я испугался, что из-за меня вся эта чертовщина творится. Не смог больше фотографировать живых людей. Как вижу их в объективе, так и представляю, что парень уже покойник. Долго скитался, разным ремеслом на жизнь зарабатывал. Пока вот в ритуальные услуги не попал. Тут уж я уверен, что мои клиенты не пострадают.

Сергей Александрович в подтверждение своих слов кивнул в сторону молчаливых гранитных плит, с которых смотрели лица ушедших.

— Но что же всё-таки происходило с этими парнями? И с тобой, — Настя с тревогой посмотрела на Ефима. С одной стороны, мы имеем нескольких реальных пострадавших. С другой — ясно же, что никто не мог подстроить такую кучу правдоподобных несчастных случаев, даже если и нашёлся бы какой-нибудь пламенный мститель. Мистика какая-то.

— Боюсь, мы этого никогда не узнаем, — грустно улыбнулся Ефим. — Научного обоснования данным событиям нет, а в дебри неизведанного я углубляться не готов. А знаешь, я ведь за это время чего только не передумал, даже вспомнил похожую ситуацию из детектива, кажется, тоже Марининой. Там одна девица работала в свадебном салоне и высматривала пары, в которых жених дурно обращался с невестой. А её подельник их потом убивал. Что-то там у неё личное было, не помню.

— Ну ты сравнил! — возмутилась Настя. — Во-первых, там убийца был вполне реальным человеком, правильно? А во-вторых, наши пары ни в чём подобном не замечены. И в-третьих, — тут её голос дрогнул, — не забывай, что ты же единственный пострадавший фотограф.

— О чём вы, молодые люди? — встрепенулся молча слушающий их до этого Платонов.

После рассказа Насти с Егором он только тяжело вздохнул.

— Да, если бы Лена захотела покарать меня за трусость — это было бы справедливо. Правильно. Но посторонние люди-то чем перед ней провинились? И вы... Что же теперь делать?

— Надеюсь, что фотограф — пусть и в моём лице — достаточно наказан, — пошутил Ефим. — И вы, Сергей Александрович, пожалуй, тоже. А вот что делать... Понимаете, у меня достаточно сложные отношения с религией, и я не знаю, как правильно, но у меня есть одно предложение.

* * *

«Optimum medicamentum quies est».⁽³⁾ Такую эпитафию выбрал Сергей Александрович в добавление к фото на гранитном памятнике для Лены.

Разыскать её могилу через столько лет было непросто. Насте и её шефу пришлось подключить все свои знакомства и связи. Архивы тех лет по захоронению были бездарно утеряны. В имеющихся данных царили хаос и бардак. Записи были не в хронологическом порядке, с пропусками за целые месяцы, а потом в них внезапно выпрыгивали вставки с прошлыми датами.

— Что за бардак? — сердилась Настя, вчитываясь в поплывшие чернила.

— Времена такие были. Порядком и не пахло, — примирительно говорил Ефим, на добровольной основе взявшийся помогать ей.

Однако им удалось сопоставить данные с Северного кладбища и протоколы дел за нужный период. Труп девушки, найденный на стройке, пролежал в городском морге достаточный срок, чтобы его признали неопознанным и похоронили в стандартной могиле с инвентарным номером. Дела никто заводить не стал, посчитав, что девушка спрыгнула с лесов сама.

К лету, когда памятник был установлен, Ефим закрыл фотостудию. Нет, от заказов по-прежнему не было отбоя, да и с клиентами теперь не случалось ничего криминального сильнее насморка. Просто Ефим перешёл работать к Насте — толковый фотограф, обладающий феноменальной памятью, ещё никому не помешал. Теперь ему преимущественно приходилось работать с фотороботами и съёмкой местности.

К художественной фотографии он вернулся только через год, чтобы снять выписку из роддома Насти с их первенцем.

1) Фриттата — итальянская яичница, которую готовят с начинками из сыра, овощей, колбасы или мяса.

Вернуться к тексту

2) «Зенит-Е» — малоформатный однообъективный зеркальный фотоаппарат семейства «Зенит», разработанный на Красногорском механическом заводе и выпускавшийся в общей сложности более двадцати лет.

Вернуться к тексту

3) Лучшее лекарство — покой (лат.)

Вернуться к тексту