Наше время - сейчас (гет)

Море успокоилось только на пятые сутки. Алиса ввалилась в свою каюту, стянула с себя мокрый китель, бросила его прямо на пол и рухнула на койку. Она застонала, пытаясь стряхнуть с себя сапоги, но дело это было бесполезным — снять с себя мокрую одежду всегда было проблемой, а уж сапоги! Надо было, что ли, крикнуть Боунза, которого она зачем-то приняла в команду, хотя сразу было понятно, что проку от него не будет.

— Какого чёрта я думаю о Боунзе? — пробормотала она. — Ах, да, сапоги, — она тяжело вздохнула. До чего же она устала. Как же чертовски, зверски, невыносимо она устала! Она любила, правда любила всё невозможное! Но семь лет почти постоянных морских переходов — это слишком много даже для неё. Как там говорил Хемиш? Ходить за тридевять земель — работа не из лёгких, из сильных мужчин она тянет жилы, что уж говорить о женщине? Пусть Алиса знала, что она не такая, как все, в ней была частица магии Страны Чудес, но даже эта магия не могла сделать её бессмертной, никогда не болеющей и не устающей. Прошло время, и однажды Алиса поймала себя на мысли о том, что, может, надо было согласиться на замужество? Пусть не с этим индюком Хемишем, с кем-то другим? Но это была минутная слабость. Алиса знала точно — жизнь без моря и приключений её доконает ещё быстрее, чем бури с ураганами. Даже если подобные мысли о спокойной замужней жизни где-нибудь в Девоншире и лезли ей в голову, Алиса сбрасывала с себя эту очарованность чужой судьбой и каждый раз неизменно в такие моменты вспоминала Шляпника.

— Лучше уж думать о Боунзе, — сказала Алиса, охая и вздыхая. Она просто устала, ей надо было стянуть сапоги, переодеться в сухое и чистое, поспать и тогда можно было бы вообще ни о ком не думать. Особенно о Шляпнике.

Он обещал. Он говорил, что сны, в которых они смогут встречаться, будут неотличимы от реальности. Но он обманул. Не было в её снах ничего и близко похожего на то, что испытывала Алиса в своих приключениях — сначала в Стране Чудес, а потом и в Зазеркалье. Особенно в Зазеркалье, когда она смотрела в его невероятные глаза и видела в них любовь. Конечно, он наговорил ей всякую чушь о снах, мечтах и грёзах, о том, что они будут в них встречаться, и Алиса не отличит их от реальности. Он врал, чтобы успокоить, чтобы она сделала то, что должно — ушла. Смешной, милый, невозможно притягательный, волшебный. В нём было столько нежности и силы, столько хрупкости и мужества, столько боли и желания помочь.

— Шляпник… — Алиса почти соскальзывала в сон, но мокрые сапоги и мокрая рубашка, в которой она лежала, не давали ей уснуть. Она встала, сдёрнула намокшее покрывало с постели, ругаясь витиеватее, чем все её матросы вместе взятые, стянула с себя сапоги, переоделась и снова рухнула на койку. Корабль мерно покачивался, волны ласкали его борта. Наконец-то можно было выдохнуть. Ещё несколько дней, и они войдут в тихие воды, где штормов почти не бывает и попутный ветер наполнит паруса «Чуда»… Обычно такие мысли успокаивали Алису, погружая в дремоту, но не в этот раз — сна как не бывало. Мысли о Шляпнике разбередили душу, Алиса чувствовала и тоску, и раздражение, но точно не сонливость. Она всегда верила, что даже невозможное — возможно, но шли годы, один за другим, и даже веры Алисы перестало хватать, чтобы ждать встречи.

— Ладно, раз уж я не сплю, — она зажгла свечи, поставила канделябр на стол и села заполнять судовой журнал. Закончила она быстро — насколько она любила море, настолько же ненавидела бумажную работу, — захлопнула журнал и вдруг, откуда ни возьмись, прямо в её руки упала то ли брошь, то ли фибула, а может, странная пряжка с острым стержнем. Алиса покрутила её в руках, поднеся ближе к свету. В трепещущем свете пламени ей показалось, что металлический дракон, кусающий сам себя за хвост, пошевелился, а сама пряжка нагрелась. Алиса тут же одёрнула себя — в мире было достаточно волшебства, не стоило придумывать несуществующее. Скорее всего эту диковинку она сама и купила где-нибудь в Гонконге. Или, может, её подарил торговец чаем в качестве благодарности за хороший заказ, а она бросила её на стол и забыла? Ничего особенного в ней не было, подобные драконы украшали и шёлковые платки, и одежду, и оружие, но всё-таки Алиса не могла выпустить её из рук. Уроборос. Метафора вечного хода времени. Алиса улыбнулась, вспоминая старого знакомца Время, и мысли опять, как бывало всегда, стоило вспомнить Зазеркалье, свернули на Шляпника. Корабль качнуло от сильного порыва ветра, Алиса чуть-чуть укололась острым стержнем пряжки, тут же тихо выругалась и сунула палец в рот. Надо было лечь спать и отдохнуть, последнее время все они спали урывками, а до восхода ещё оставалось время. Алиса присела на койку, прикрыла глаза и тут же распахнула их от грохота. Рядом со столом, в шаге от неё стоял мужчина, которого определённо только что тут не было. Он схватил подсвечник и наставил его на Алису, как саблю.

Список того, что можно считать решительно невозможным, у Алисы Кингсли был намного короче, чем у любого другого человека. Она не потеряла счастливой способности удивляться чему-то необычному, но вывести её из себя или попытаться шокировать было делом сложным. И всё-таки увидеть незнакомца в своей каюте, в то время как «Чудо» скользил по волнам открытого моря — было слишком даже для неё.

— Кто вы и как сюда попали? — строго спросила Алиса, вставая и вспоминая, что пистолет в эту минуту находится в запертом верхнем ящике стола.

— Кто и я и как я сюда попал? — мужчина манерно развёл руки. Пламя свечей дёрнулось, освещая каюту, но оставляя в тени его лицо.

— Да, кто вы? — повторила Алиса свой вопрос.

— Минуту назад я был капитаном Джеком Воробьём и находился на своей прекрасной «Чёрной жемчужине»... — он поднял подсвечник выше и огляделся. — Это точно не «Жемчужина»! — заявил он. — Надеюсь, что хоть я всё ещё Джек Воробей. Капитан Джек Воробей.

— Капитан Алиса Кингсли, — представилась Алиса, подходя ближе. — И сейчас вы находитесь на моём корабле. Его название — «Чудо».

В этот момент мужчина взял канделябр так, что они оба — и он, и Алиса — смогли наконец разглядеть друг друга.

— Какое хорошее название, — он улыбнулся, растянув губы. Искренности в его улыбке не было и в помине. Но не от этой улыбки Алиса замерла, всеми силами пытаясь скрыть смятение.

— Да, название просто отличное, — сказала она спокойно, — и если вы не хотите провести оставшееся время до прибытия в Лондон под замком на корабле с этим прекрасным названием, советую вам объяснить, каким образом вы оказались здесь.

В первый миг, когда она чётко увидела его лицо, её сердце пропустило пару ударов. Перед ней стоял Шляпник собственной персоной. Всё-таки смог прорваться к ней, пришёл, как и обещал? Но уже через секунду Алиса поняла, что ошибалась. Голос бы совсем другой — более хриплый, более низкий, и эти мурлыкающие нотки точно никогда не были свойственны Шляпнику. И всё же Джек Воробей и Шляпник были похожи, как братья — пусть глаза у Джека не были такими огромными, сияющими и удивлённо распахнутыми, скорее, хитрыми и жёсткими, да и волосы, насколько можно было судить, тоже были обыкновенного тёмного цвета, да ещё и свалянными в жгуты, и всё-таки… всё-таки сходство было потрясающим.

Джек не торопился отвечать, изучая Алису точно так же, как она его, особое внимание уделив бюсту, и под этим откровенно раздевающим взглядом Алисе захотелось как можно быстрее надеть китель. И застегнуть его на все пуговицы.

— Я жду ответа, — она чуть повысила голос.

Джек встрепенулся, поставил подсвечник на стол, развёл руки, будто прикидывая, куда сесть, и в конце концов уселся на единственный, стоявший за столом, стул.

Если бы не татуировки, грязная бандана на голове и видавшая виды рубаха, можно было бы подумать, что он вельможа — столько манерности было в его движениях.

— О, красавица, — теперь он улыбался вполне искренне, — хотел бы я сам знать, каким таким ветром меня сюда занесло. Полагаю… Полагаю, не стоило злить ту милашку, которую я оставил после бурной ночи. Похоже, она не врала, когда говорила, что ведьма. С женщинами никогда не угадаешь! Уверен, она поспособствовала тому, что я оказался здесь, но почему именно здесь? И, кстати, как далеко мы от Карибов?

— Так вы ещё и с Карибских островов? — Алиса подошла к столу и указала на карту, лежавшую прямо перед носом Джека. — Сочувствую, но мы примерно здесь, — и она поставила палец на точку недалеко от берегов Китая.

— Чудно! — Джек грустно улыбнулся. — Это надо же, куда меня забросило! Тогда, может, хоть ром найдётся? Без рома воспринимать все это… — он изящно покрутил рукой над картой и вдруг, не договорив, замер. — Подождите, что это за цифры? — и он подвинул к себе корабельный журнал. — Тысяча восемьсот восьмидесятый год?

— Тысяча восемьсот восьмидесятый год от Рождества Христова, — подтвердила Алиса, уже догадываясь, что Джека перенесло не только через пространство, но и через время.

— Чудно, чудно… — Джек огладил свою бородку, заплетённую в две косички, и закрыл глаза. — И может, всё-таки, капитан, ты нальёшь мне рому? Не знаю, поверишь ли ты мне, но ещё несколько минут назад для меня был тысяча семьсот тридцатый год. Без рома всё это крайне сложно воспринимать, смекаешь?

— Смекаю, — Алиса пожала плечами и отперла сундук, в котором хранились запасы рома. Она достала бутылку и стакан, но Джек, торопливо подскочивший к ней, забрал бутыль из её рук и приложился к горлышку.

— Эй! — Алиса решительно отобрала у него ром. — Всё, что с тобой произошло, конечно, не очень приятно, но это не повод напиваться!

— Конечно! Это же не тебя перенесло чёрт-те куда! — обиженно заявил Джек. — И я не собирался напиваться! Только прочистить мозги!

— О, поверь мне, я могу тебе многое рассказать про путешествия между мирами или вглубь времён и обратно. И да, я точно знаю — сохранять трезвый рассудок иногда очень сложно. Именно поэтому, — она потрясла перед его носом бутылкой, — не стоит усугублять. Если тебя закинуло сюда волшебство, то найдется способ вернуть тебя обратно.

— Ты… — он прищурился, снова разглядывая её. Теперь в его взгляде не было сальности, только чистый интерес. — Ты мне нравишься, Алиса Кингсли. Я всегда узнаю этот флёр настоящего пирата, — и он, говоря это, смешно наморщил нос, видимо, полагая, что так придаёт особый вес своим словам.

Алиса ухмыльнулась. Это парень, Джек Воробей, одновременно и бесил её — почему он был так похож на Шляпника? — и завораживал. Именно потому, что был похож на Шляпника.

— Ещё скажи, что во мне сейчас достаточно булатности, — она убрала бутылку и села на сундук.

— Булатности? — Джек нахмурился. — Забавное слово.

— Светает, — Алиса задумчиво постучала пальцами по обшивке сундука. — Что же делать с тобой, Джек Воробей?

— Капитан Джек Воробей, — тут же поправил он её. — Что делать? Пока… я бы попросил остаться на вашем корабле, капитан Кингсли, — и он снова старомодно поклонился.

— И я могу доверять тебе? Пирату, неизвестно каким образом оказавшемуся на моём корабле? Или скажешь, что ты не пират?

— Нет, нет, нет! — он изящно взмахнул рукой. — Никогда не откажусь от себя самого. Я — пират, но! — он поднял палец вверх. — Если б ты только знала, что заставило меня стать пиратом, — он встал ближе к ней и заговорил шёпотом, будто доверял тайну: — Хочешь, я расскажу тебе всё? Самые страшные тайны и самые… горячие желания? — выдохнул он.

— Спасибо, не надо. Слова весят мало, — Алиса отодвинулась от него. — Лучше любых слов — дела. Я скажу команде, что ты… что ты с какого-нибудь затонувшего корабля. После шторма, который бушевал эту неделю, немудрено найти потерпевших. Правда, редко удаётся найти живых. И да, ещё скажем, что у тебя нелады с головой и памятью.

— Считай, и врать-то не придётся, — ухмыляясь, пошутил Джек.

— Если нареканий не будет, подумаем, что делать дальше, но если я узнаю, что ты воруешь или сеешь в моей команде раздор, то высажу тебя на первом попавшемся острове. И не могу обещать, что он будет обитаемым!

— Опять, — он закатил глаза и вздохнул. — Что за страсть у всех высаживать меня на безлюдных островах? — он опять всплеснул руками. — Я уверен, капитан, ты не пожалеешь о своём милосердии, — и снова поклонился.

— И вот ещё что. Сейчас вот так, — она попыталась изобразить его поклоны, — не делают. Всё стало за эти годы… намного проще.

— Я быстро учусь, — он растянул губы в улыбке. — Итак, мне не терпится осмотреть корабль!

Алиса кивнула, мысленно прощаясь с желанием поспать.

— Я проведу тебя по кораблю и познакомлю с экипажем, — она надела китель и застегнула его до самого горла.

Первым человеком, кому Алиса представила Джека, был старпом — мистер Фэлпс. Ему можно было рассказать обо всём без утайки. Как и Алису, Фэлпса сложно было удивить, про приключения Алисы старпом давно знал и слушал её рассказы без недоверия. Увидев её в деле, он стал относиться к ней не только с отеческим участием, но и с уважением; вместе они побывали в стольких переделках, что понимали друг друга с полуслова.

— Надо за ним приглядеть, — сказал Фэлпс, глядя, как Джек, сморщив нос, осматривает такелаж. — Вы как хотите, капитан, а я этой хитрой пиратской морде не верю.

Алиса сдержанно улыбнулась и кивнула.

Джек вёл себя, как ревнивая мамаша, которой расхваливают чужого ребёнка — пока они осматривали «Чудо», он только и повторял: «А вот на «Жемчужине»!» Если можно было бы судить по его словам, «Жемчужина» была самым лучшим кораблём из тех, что когда-либо бороздили моря и океаны, и никакие современные усовершенствования не могли сделать ни один другой корабль лучше, чем «Чёрная жемчужина». Алиса подумала, что, возможно, окажись она в подобной ситуации на чужом корабле, то чувствовала бы то же самое и считала «Чудо» лучшим кораблём на свете, разве что, благодаря хорошему воспитанию, оставила бы своё мнение при себе.

Матросы посматривали на Джека с недоверием, но без враждебности. Мистер Фэлпс велел накормить Джека и выдать ему форму, а также определить место и гамак для сна. Алиса, уверенная, что всё под контролем, наконец-то позволила себе вернуться в каюту и рухнуть спать.

Жизнь пошла своим чередом. Дул попутный ветер, дождь прекратился и, судя по всем приметам, в ближайшее время штормов, как и штиля, не ожидалось. Джек вполне освоился, работы не боялся, с другими членами экипажа был вежлив, никого не задирал, не крысятничал и был всегда в благодушном настроении. Вечерами, когда выпадало немного времени для отдыха, после простого ужина он садился на палубе, вокруг него тут же образовывался кружок, и Джек принимался рассказывать. Алиса иногда тоже подходила, становилась чуть поодаль и слушала, стараясь оставаться незамеченной. Джек не просто рассказывал, он хвастался, неизменно становясь главным героем всех своих историй, но матросы слушали его как заворожённые, не критикуя и не задумываясь, насколько правдивы его рассказы. Да и какая разница — выдумывал он или нет, если слушать его было интересно. Алиса в его рассказы как раз верила. Может, не так уж ловок и удачлив он был, как старался показать, но всё же, наверняка всё, о чём он рассказывал вечерами, сидя на палубе её «Чуда», было правдой. И пираты, ставшие живыми мертвецами из-за проклятого золота, и «Летучий голландец», и источник вечной молодости. Джек повидал немало, и Алису, наверное, впервые в жизни кольнула зависть к тому, кто побывал в приключениях ничуть не менее интересных и безумных, чем её собственные. Но, кроме ревности к похождениям, она испытывала что-то странное, какое-то томительное чувство, из-за которого хотелось снова и снова смотреть на Джека и слушать его голос.

«Во всём виноват Шляпник», — думала Алиса. Как она ни одёргивала себя, всё равно снова и снова сравнивала этих двоих. Она пыталась, но не могла не думать о том, как бы вёл себя Шляпник, доведись ему попасть в её мир и оказаться одному среди незнакомых людей. «Нет, он точно бы не упал духом…» — думала она и тут же вспоминала Шляпника, который выцвел только потому, что она ему не поверила. Нет, он не был трусом — он поднял свой меч и участвовал в битве со всеми наравне, пока она, держа вострый меч, сражалась с Бармаглотом, но смог бы он вот так легко стать частью её экипажа, если бы пришлось?

«Какая разница, как бы поступил Шляпник!» — злилась сама на себя Алиса, обещая больше не сравнивать его с Джеком, но стоило ей увидеть, как Джек стирает свою рубаху после жаркого дня, лоснившиеся от пота мышцы на его спине, и в голову лезло само: «А как без одежды выглядел бы Шляпник?»

Путешествие обещало стать долгим, пусть мистер Фэлпс и считал, что согласно расчетам и при благоприятном стечении обстоятельств они прибудут в Лондон даже немного раньше запланированного.

Алиса впервые не знала, что делать — от неё не требовалось подвигов и немыслимых свершений, ей надо было всего-то навсего находиться на одном корабле с мужчиной, который волновал её только потому, что был похож на Шляпника, тем более, Джек всё меньше и меньше напоминал его! Чего уж легче! Но почему-то оказалось, что это тяжелее, чем снести Бармаглоту голову с плеч. Хуже этого было бы, только если бы Джек догадался о её смятении.

Алиса стала плохо спать и почти каждую ночь вставала, чтобы обойти корабль и проверить всё, даже то, что в проверке не нуждалось. Неудивительно, что в одну из таких ночей она наткнулась на Джека. Он сидел на носу корабля, сложив ноги по-турецки, и, выпрямив спину, смотрел в свете полной луны на компас, лежавший перед ним. Алиса собиралась пройти мимо, ну, может, кивнуть в знак приветствия, но вместо этого остановилась.

— Это та самая штука, о которой на корабле все судачат? — спросила она, подходя ближе. — Говорят, что это не компас. Или не совсем компас. Так что же это? — она встала, опираясь на перила чуть в стороне от него.

— Компас. И не совсем компас, — признался Джек, захлопывая крышку и убирая вещицу в карман. — Он показывает туда, где находится то, чего тебе хочется больше всего, то, в чём ты нуждаешься, — сказал он заговорщицким шёпотом и добавил, ещё понизив голос: — Только не болтайте об этом, капитан Кингсли.

— Вы может мне доверять, капитан Джек Воробей, — заверила она его, присаживаясь рядом. — Так куда же показывает компас сейчас?

— Я не совсем уверен. Он указывает на Карибы, но я сомневаюсь, что эта безмозглая штуковина учитывает, что мы с ним попали немного в другое время, — вздохнул Джек. — Разве сейчас на Карибах я найду то, что мне надо?

— Оказаться в чужом мире, непонятно когда… Я представляю, что это такое, — сказала Алиса негромко. — Это тяжело, даже если очень захватывающе. А когда возвращаешься, легче не становится. На этом корабле только Фэлпс знает, где я побывала. Он вроде и верит мне, но… Но даже он считает меня иногда немного странной.

— О, значит, я не одинок. Трудно, смекаешь, когда странным считают только тебя. — Алиса кивнула — ей ли было не знать! — Но экипаж уважает своего капитана, — добавил Джек, — уж я-то в этом разбираюсь!

— Они видели меня в деле, — пожала плечами Алиса, — вот и весь секрет.

Они замолчали. Алиса смотрела на воду, изредка бросая взгляды на Джека и снова думая о Шляпнике.

— Расскажи мне о своих приключениях, Алиса, — вдруг произнёс Джек.

— Тебе действительно интересно? — изумилась она, пристально разглядывая его лицо.

— Что тебя удивляет? — он так и не избавился от своей привычки манерно разводить руки при разговоре. — Я немного устал рассказывать о себе.

Алиса рассмеялась: поверить в то, что Джек может устать говорить о собственной персоне, было невозможно. И всё-таки, подумав, она начала рассказ — про то, как оказалась в кроличьей норе, как менялась почти ежесекундно, как познакомилась с жителями Страны Чудес... Начало светать, а она не добралась и до середины истории.

С тех пор их встречи стали регулярными: когда Джек стоял на вахте или в другие дни, когда просто выдавалось время, они сидели на носу «Чуда», болтали обо всём на свете, и то Джек, то Алиса рассказывали о своих приключениях. Её рассказы, может, и не были настолько яркие, как его — так казалось Алисе — но Джек слушал, как заворожённый, иногда задавал дельные вопросы, переживал неудачи и радовался победам Алисы.

— Хм, а мне нравится этот парень, Шляпник, — заявил однажды Джек, — есть в нём некое благородное безумие!

— Вы с ним похожи, даже внешне, — впервые призналась Алиса.

— Так вот почему ты время от времени на меня смотрела… так, — и он выпучил глаза. И когда Алиса была готова рассмеяться, добавил неожиданно: — А я уж стал надеяться, что нравлюсь тебе.

Она, конечно же, восприняла это как шутку. Он не мог говорить серьёзно таким проникновенным тоном, но когда она вернулась в свою каюту, осознание прошибло холодным потом: он ей действительно нравился! Не как замена Шляпнику, а сам по себе — как Джек Воробей, капитан Джек Воробей.

Она с четверть часа просидела на койке, пялясь в стену невидящим взглядом, потому что не могла до конца поверить в это! Она была уверена на миллион процентов, что она из тех, кому на роду написано навсегда быть одинокими — и без замужества в мире было много интересного! Вся эта романтическая чушь, которой грезили девушки её возраста — влюблённость, поцелуи под луной, ухаживания, слёзы и признания — казались ей потерей времени! Даже Шляпник… Что она испытывала к нему? Пока они были вместе, им приходилось убегать от преследований, обводить вокруг пальца Красную Королеву и её прихвостней, спасаться и спасать — тут уж не до романтики, а когда они расстались… Она тосковала, как тоскуют по близкому другу, как печалятся о том, что могло бы случиться, но не сбылось. С Джеком всё было иначе — из плоти и крови, иногда с откровенно дерьмовым чувством юмора, со старомодными манерами, но весёлый, сообразительный, смелый, и — Алиса не могла не признать — привлекательный, он будил в ней что-то совершенно новое, непонятное и пугающее.

— Ладно, — наконец сказала сама себе Алиса. — Я смогу с этим разобраться потом. В конце концов, это только моя проблема. И я её как-нибудь, но решу.

Джек больше не заговаривал о Шляпнике, с неослабевающим интересом слушая рассказы Алисы. И то и дело повторяя, что он был бы не прочь побывать в этой чудесной стране.

В ту ночь, когда её повествование о похождениях в Зазеркалье подошло к концу, она почувствовала странную опустошённость и впервые за все эти годы с абсолютной ясностью поняла — в жизни её больше не будет приключений в Стране Чудес. И Шляпника она больше не увидит тоже. Никогда. Те двери закрылись для неё навсегда. Всё, что ей оставалось, это волшебство своего мира. Впервые за семь лет она заплакала. Слезы катились по щекам. Алиса отвернулась, надеясь, что Джек в утреннем сумраке ничего не заметит.

— Ты… была бы ты счастливее, если бы осталась там? — спросил он её без обычной рисовки, впервые позволяя себе положить ладонь на её плечо.

— Что толку гадать? — ответила она и, слава Богу, голос её не дрогнул. — Я об этом никогда не узнаю. А приключений хватает и тут. Пусть и не таких захватывающих, как у тебя.

— А если я найду дорогу домой, — начал он, и Алиса ещё до того, как он произнёс свои слова, поняла, что именно он скажет. — Вы пойдёте со мной к новым приключениям, капитан?

Алиса показалось, что ей в лицо ударил ветер, принесший запахи Страны Чудес и тихий смех Чеширского кота.

— Что бы ты ответил, если бы тебе предложили такой выбор? — ушла она от ответа.

— О, мне такого никто не предложит! Кому я нужен здесь? Там, дома, у меня, по крайней мере, есть «Жемчужина», а это уже немало, смекаешь? Так что, хотела бы ты увидеть мой корабль?

Алиса оглядела палубу «Чуда», подняла глаза на паруса, наполненные попутным ветром, посмотрела на знакомые звёзды. Впереди была дорога домой, встреча с сестрой и мамой, а потом опять долгий путь к берегам Китая…

— Да, — она повернулась к Джеку, — да! Мне хотелось бы увидеть «Чёрную жемчужину». Да, мне хотелось бы попасть в какое-нибудь невероятное приключение, но… мне хотелось бы вернуться домой, сюда, к моему «Чуду», к моим родным. — Она набралась смелости, прежде чем продолжить: — И ты не прав, говоря, что тут ты никому не нужен. Ты нужен мне. Мне будет одиноко без тебя, капитан Джек Воробей.

— В тебе и правда хватает… булатности, — произнёс Джек в своей неподражаемой манере, чуть подаваясь вперёд и прищуриваясь. — Но и во мне она есть!

Он вытащил свой компас и поставил его между собой и Алисой, распахнул крышку. Стрелка, повертевшись на месте, застыла, указывая на Алису.

— Вот уже некоторое время компас указывает не на Карибы, — сказал он, оглаживая свою бородку и глядя на замершую стрелку. — Я думал, что он барахлит, всё-таки другое время, другой мир, но потом я заметил… — он поднял глаза на Алису. — Он показывает туда, где ты.

Они молча смотрели друг на друга, и на губах обоих почти одновременно появилась едва заметная улыбка. Солнце вставало, лениво выплывая из-за горизонта, небо светлело, ветер налетел, растрепав волосы Алисы. Она убрала их от лица и сказала, чуть склоняясь к Джеку и почти касаясь лбом его лба:

— Мне кажется, новое приключение начинается для нас прямо сейчас?

— О-о, думаю, оно будет очень, очень, очень захватывающим! — согласился с ней Джек.