Областные соревнования по вранью (гет)

— …мам, но ты же обещала! Обещала, что мы пойдем в парк, ты купишь мне билет на целый день, и я буду жрать мороженое, пока не лопну.

— Во-первых, не «жрать», а «есть», а во-вторых, я точно помню, что не говорила ничего такого насчет мороженого.

Кристина, лежа с закрытыми глазами, лениво подумала, что на кухне в морозилке стоят как минимум четыре ведра самого разного мороженого, и чтобы лопнуть, вовсе не обязательно выходить из дома. Тем более в такую рань.

— Милая, бывают обстоятельства, которые вмешиваются в наши планы, и мы не можем ничего с этим поделать, — увещевала мама. Голос ее становился все громче, а значит, она вот-вот ворвется в спальню и велит выползать из кровати. — Кристя, подъем. Присмотри за сестрой, мне срочно отъехать нужно, — заходить мама не стала; когда Кристина с трудом разлепила глаза, увидела лишь ее голову в дверном проеме. — Там у Калугиных ЧП.

— Что, Ромашка устроил очередную вечеринку и разнес родительскую хату на кирпичики? — крикнула она, но мама уже убежала.

Рома Калугин учился в параллельном классе и славился своим талантом собирать у себя целые толпы бухих подростков, пока родаки вкалывали в ночную.

— Систер, пойдем на аттракционы, а? — Вероника запрыгнула на кровать Кристины и принялась скакать по ней как полоумная. — Завтра опять в школу, а мама обещала…

— Вот пусть сама и выполняет обещание, а я не собираюсь терять целый день на этих тупых каруселях. У меня планы, вообще-то. Все, свали, я в душ. Ты же сможешь сама себе сопли подтереть в течение пятнадцати минут?

От Кристины не укрылось, что сестра втихую показала ей средний палец. Надо будет дать этой гадине мелкой пинка под зад. Может, отвести ее в парк, дать денег и оставить до вечера? А потом забрать. Да нет, она проболтается маме, как только переступит порог дома.

— Так что там случилось у Калугиных? — спустя полчаса Кристина, зевнув, включила кофеварку и повернулась к матери, которая сделала крохотный глоток из чашки и жестом попросила ее подождать, а сама продолжала беседовать с кем-то по телефону:

— Да, пять билетов, нет, погодите-ка… четыре. Все-таки четыре. Пятую бронь надо аннулировать. Угу, диктую. Нильская Александра Андреевна, паспорт… — она покопалась в своей сумке и выудила документы. — Нильская Кристина Владимировна, сейчас, у меня была в телефоне фотка… — По активной жестикуляции Кристина, в общем-то, поняла, что мать просит ее принести паспорт, но предпочла прикинуться тупицей. Мама в конечном итоге нашла фотографию и продиктовала нужные данные. — Нильская Вероника Владимировна… Четырнадцатый год рождения, мы же пока проходим по детскому тарифу?.. И Нильский Владимир Елисеевич. — Она зажала трубку между ухом и плечом, чтобы засунуть документы обратно в сумку. — Все верно, семьдесят пятый год, данные у вас должны сохраниться. Оплата со счета Владимира Елисеевича. Угу.

— Что, Эверест отмазался от скучной семейной поездки в Грецию? — хмыкнула Кристина, наливая кофе. — Я его понимаю. Ты что, тянула путевку в агентстве с закрытыми глазами?

— Мы давно там не были, говорят, сервис стал гораздо лучше, — упрямо возразила Александра Андреевна, разглядывая себя в круглом зеркальце. — У Эвереста областные соревнования в июле, так что он не сможет поехать.

— У Эвереста областные соревнования по вранью, — пробормотала Кристина себе под нос. Она-то точно знала, что в период каникул и отпусков никаких первенств по плаванию не проводят. — Мам, — позвала она, когда кружка оказалась наполовину пуста, — а зачем Володя нас с Никой удочерил? — Кристина кивнула на телефон и на сумку, куда мать убрала паспорт и свидетельство о рождении. — Это же столько возни с документами.

— Чтобы избежать этой возни в будущем, Кристин, я же тебе уже говорила, — отмахнулась мама. — Ты себе не представляешь, как сложно доказывать, что ты не чужой человек ребенку, если у вас разные фамилии. Везде приходится носить кучу свидетельств. — Она внимательно посмотрела на Кристину и напомнила: — Ты же сама в детстве говорила, что тебе отчество Владимировна нравится больше, чем Петровна. И я согласна — так куда благозвучнее.

Говорила.

Кристина качнулась на стуле, одновременно подкинув десертную ложку и поймав ее на лету.

Тогда она еще не могла знать, какую шутку вся эта история сыграет с ней. Пожалуй, самую жестокую в ее жизни.

Мама глянула на часы, подскочила на ноги и заметалась по кухне в поисках ключей от машины.

— Разбуди брата, сколько можно дрыхнуть, — бросила она, бесцельно выдвигая и задвигая ящики.

— Мам, да почему я? Пусть Ника сходит. Ну, или давайте наймем специального человека, чтобы будил Эвереста.

— В прошлый раз он купил молчание Ники за триста рублей, — хмыкнула мама, — и в результате мы чуть не опоздали в аэропорт, помнишь? Нет уж, сходи ты. Смею надеяться, твои запросы несколько выше, чем у одиннадцатилетней девочки, а больше он за десять минут сна не даст.

— Я серьезно. Может, у Натальи есть кто на примете? Я лично буду платить ему жалование. Гораздо больше трехсот рублей.

Наталья Тихоновна убиралась в их коттедже уже несколько лет — почти с тех самых пор, как предки поженились.

— Все, я поехала, — мама клюнула Кристину в щеку и устремилась к выходу, но у двери гардеробной обернулась: — К слову, ты же вроде бы с девочками в час встречаешься?

— Ага, хотели шмотки посмотреть, потом в кафешке посидим.

— В таком случае сообщаю, что сейчас уже половина двенадцатого, и твой единственный способ успеть вовремя — разбудить Эвереста, который, если будет в настроении, тебя отвезет. В такси я запрещаю тебе садиться, ты знаешь почему. И не забудь сестру, — крикнула мама, прежде чем выскочить на улицу.

Александра Андреевна работала в полиции и в каждом мужике за рулем видела потенциального насильника. Сама она по настоянию мужа много лет назад перевелась на должность делопроизводителя, так что ни в каких задержаниях не участвовала и с преступниками не контактировала. Зато составляла протоколы на месте происшествия и видела трупы воочию.

Кристина закатила глаза, но совету все же последовала. Поднялась по лестнице на третий этаж, где располагались две огромные спальни, в том числе ее собственная, и обнаружила, что вторая дверь заперта.

— Да блядь.

Она вынула телефон и набрала номер, который в списке недавних был на самом верху, и для пущего эффекта громко постучала.

— У Калугина отец выпилился, — сказал Эверест за ее спиной, и Кристина подпрыгнула от неожиданности.

Он стоял в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. С кончиков волос капала вода и стекала по шее. Надо же, сам встал раньше двух и даже успел смотаться в душ.

— В смысле, выпилился? — буркнула она, задрав голову, чтобы видеть его лицо.

— В смысле насмерть, — сделав страшные глаза, пояснил Эверест, хотя в голосе не было ни капли сожаления.

— И… что теперь делать? — почувствовав себя очень глупо, ляпнула Кристина. Кажется, когда у кого-то из школы умирал родственник, всех заставляли тащиться на кладбище, чтобы создать видимость, будто им не насрать. В десятом «А» такого раньше не случалось.

— Хоронить, Кристин, — фыркнул Эверест с таким лицом, как будто заделался сотрудником бюро ритуальных услуг. Она скорчила красноречивую физиономию, чтобы он понял, куда может засунуть свое остроумие.

— Так ты не стебешь? — она решительно зашла в спальню следом за ним и запрыгнула на подоконник.

— Не-а, Волгин написал. Да все уже знают, — небрежно сообщил Эверест, встряхивая дезодорант и задирая руку, чтобы намазать подмышку.

— Охренеть. А он точно… сам?

— Ну вот Саша поехала вроде, вечером узнаем, если будем хорошо себя вести, — ухмыльнулся он, хватая туалетную воду и после двух пшиков возвращая на место.

— Ты-то откуда знаешь, куда она поехала? Ты же спал без задних ног.

— Слышал, как она говорила по телефону перед тем, как сплавила тебе мелкую.

— Не мне, а нам, — раздраженно поправила Кристина, вспомнив, что прогулка по торговому центру в компании младшей сестры — удовольствие ниже среднего.

Эверест поцокал языком:

— Тебе. Мне детей доверять нельзя, я безответственный.

— Как удобно, — прошипела она. — Но ты не очень-то радуйся. Мама против такси, так что на Костровицкую нас повезешь ты.

— Не угадала, — фыркнул Эверест, перебирая футболки в шкафу. — Не забыла еще, как выглядит проездной? Такая штука, чтобы из автобуса не выгнали, — издевательски пояснил он, как для дуры.

— Ты дебил? Я не поеду на автобусе, тем более с Никой.

— Тогда дома оставайся, — охотно отозвался Эверест. — Или твое стадо без тебя не сообразит, какие трусы покупать?

— Ладно. — Если этот придурок думал, что у Кристины нет запасного плана, то он очень сильно ошибался. — Позвоню Зарецкому, может, он одолжит тачку у отца…

Она спрыгнула с подоконника, метнулась к двери и оказалась в коридоре прежде, чем он успел ее поймать.

Эверест Матвея Зарецкого терпеть не мог с того самого дня, когда тот оказался в его классе. Ну еще бы — впервые за долгое время у него появился настоящий конкурент. Зарецкие определили сына в их гимназию, когда переехали из Москвы. Матвей быстро вписался в сборную по баскетболу и собрал вокруг себя компанию парней, падких на халявное бухло.

Разумеется, курицы, которым не удалось заполучить Эвереста, мигом разглядели в Зарецком еще один шанс замутить с крутым парнем. Правда, он не бросался на кого попало — ясное дело, что проблем с девчонками у него не было — и очень быстро обратил внимание на Кристину. То ли хотел спровоцировать Эвереста, то ли просто понравилась.

«Губа не дура», — хмыкнула она, когда Алена шепнула, что новенький из одиннадцатого «Б» на нее пялится.

«Слушай, а я бы с ним потрахалась, — хихикнула Маруся. — Смотри, какой красавчик. Лучше не будет, Крис. Хотела бы я, чтобы мой первый раз был с ним».

Эти дурочки до сих пор верили, что она девственница. Что ж, актрисой Кристина была отличной, не зря лучшие роли в школьных постановках доставались ей.

«Ты же на прошлой неделе говорила, что хотела бы первый раз с Егором», — поддела Катя, и они с Аленой захихикали. Маруся надулась.

Знала бы она, насколько эта ее мечта несбыточна. Кристина на ее месте тоже начала бы мечтать о ком-то другом.

Когда она через двадцать минут спустилась в гостиную, Эверест, полностью одетый, стоял в прихожей и поигрывал ключами на брелоке.

— Ника, шевели жопой быстрее! — крикнула Кристина и, проходя мимо Эвереста к двери, с плохо скрываемым торжеством шепнула ему: — Так и знала, что передумаешь.

* * *

— Кристина! Кристин, ну сколько можно прихорашиваться? Это похороны, а не дискотека! — надрывался Володя внизу. Он уже стоял во дворе и орал, воспользовавшись тем, что окно у нее нараспашку. Кристина закатила глаза и нанесла на губы еще один слой блеска. — И так спасения нет от твоих Ромео! Я тороплюсь. У тебя две минуты, иначе будешь добираться до кладбища сама.

— Ты издеваешься? — крикнула она отчиму в ответ, еще раз критически осмотрев себя в зеркале. — Я же опоздаю.

— Опоздаешь ты по причине собственной медлительности, — проворчал Володя, — а не по моей вине.

— Не жди, пап, я ее довезу, — послышался голос Эвереста.

Кристина легко представила, как он вышел на крыльцо, одетый в свою любимую кожаную куртку, сшитую из разноцветных полос, собрал темно-русые волосы на затылке и похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли ключи.

— Точно?

— Да точно-точно, — убедительно заговорил Эверест. — Ты хоть представляешь, что меня ждет, если я этого не сделаю?

— Да уж. Наша принцесса в лучшем случае вызовет такси, в худшем — сожжет дом назло мне. Саша говорит, ей два дня учиться осталось. Правда, что ли? Вроде даже у Ники уроки до конца мая.

— Экзамены же, пап. У меня в прошлом году так же было.

— Да-а? Я только выпускной помню, — заржал Володя, хлопнул Эвереста по спине, прыгнул в тачку и был таков.

Кристина задержалась у зеркала еще на несколько минут, расчесывая волосы, потом открыла шкатулку и покопалась там в поисках кольца с небольшим топазом.

Кому надо, чтобы весь класс тащился на эти похороны? Калугину точно не надо, а его отцу — тем более.

Эверест все это время терпеливо ждал ее во дворе, а она старательно оттягивала момент, когда придется спуститься и заговорить с ним.

— Ты там смерть по пути не видела? — поддел он, встречая Кристину в коридоре напротив гардеробной. Все-таки не выдержал и зашел обратно в дом. Правую скулу Эвереста украшал ярко-лиловый синяк.

— Дала ей твой адресок, — отбила она и мысленно похвалила себя за лаконичность. Пусть не думает, что он тут самый остроумный.

Бросив на него нарочито презрительный взгляд, Кристина уже собиралась пройти мимо, но Эверест схватил ее за руку, дернул на себя и прижал к стене. Она возмущенно зашипела и уперлась обеими ладонями в его грудь:

— Ты совсем охренел?

— Хватит уже делать вид, будто меня не существует. — Она чувствовала себя очень слабой рядом с ним. Во всех смыслах. Эверест крепко держал ее за запястья и с легкостью мог отнять руки Кристины от себя, но не сделал этого. Скорее, наоборот, сильнее прижал их к груди. — До сих пор злишься, что я избил твоего любовника? Если этот урод еще раз полезет к тебе, я ему ноги переломаю.

Позавчера Эверест в компании своих верных псов, братьев Лисенковых, подкараулил Зарецкого у ворот школы и отделал его так, что мама не горюй. Кристину этот тупой поступок вывел из себя.

— Что, прям сам переломаешь или снова Лисенковых наймешь? — съязвила она.

Оба тяжело дышали. Кристина пыталась освободиться, но не слишком рьяно.

— Ты с ним трахалась? — Егор, будто в поисках поддержки, поглядел по сторонам. Но они были одни в огромном доме. Она готова была поспорить, что именно такого момента Эверест и дожидался целых два дня — чтобы они остались одни.

— Ты прекрасно знаешь, что нет, — выдохнула Кристина, поднимаясь на цыпочки, чтобы быть хоть чуточку выше и доставать ему хотя бы до подбородка. — Я что, по-твоему, перед каждым, кто ко мне подкатывает, ноги раздвигаю? Зарецкий уверен, что у меня никого нет, вот и…

— Нравится смотреть, как из-за тебя дерутся? Нравится, да? — уже почти спокойно прошептал Эверест. Глаза его быстро потемнели. Едва заметные веснушки на носу казались нарисованными. Как будто из черта попытались сделать милую детскую игрушку, но ничего не вышло. — Ты кайф от этого ловишь.

Кристина дернула рукой, чтобы он отпустил, медленно подняла ее и коснулась его синяка.

— Тебе идет, — хрипло прошептала она. Эверест тут же накрыл ее пальцы ладонью, отступил от стены и привлек Кристину к себе. — Но я не ловлю кайф и не хочу, чтобы ты дрался.

— Боишься, что спалимся? — хмыкнул он, внимательно разглядывая ее рот. — Неужели в школе до сих пор есть те, кто верит в сказку про брата и сестру?

— Большинству насрать, любимый, ты же сам говорил. — Кристине нравилось называть его так, но приходилось всякий раз следить за языком, чтобы не ляпнуть лишнего на людях. «Эверест» было куда безопаснее. — А те, кому не насрать… верят, конечно. Почему они не должны верить? Столько лет прошло, кто там помнит, родные мы друг другу или нет, фамилия-то одна.

— Мне кажется, я не настолько хороший актер. — Эверест завел прядь длинных волос ей за ухо. — И когда я смотрю на тебя, у меня все на роже написано.

— Что написано? — едва слышно уточнила Кристина, хотя прекрасно знала ответ.

— То самое, — из вредности ответил он, не конкретизируя, и перехватил ее руку, когда Кристина попыталась ударить его в грудь. Она таким образом демонстрировала свое недовольство Эверестом, но никогда не причиняла боль.

Он быстро поцеловал ее, как будто опасался, что в дверь вот-вот кто-нибудь войдет: либо мама за забытыми документами, либо Наталья Тихоновна, чтобы начать уборку. Кристина торопливо коснулась его губ еще несколько раз, коротко, но настойчиво, и Эверест послушно стоял, склонившись к ней, пока она сама не высвободилась из его рук.

— Я все думаю, какого черта мама поменяла нам с Никой фамилию, — досадливо поморщилась Кристина, снимая с вешалки джинсовую куртку. — Чем папа так насолил ей, что она не просто развелась, но и заставила его официально отказаться от нас?

— Может, отец настоял? Или Саша сделала это из принципа. Да какая разница уже. Как ни крути, подосрали они нам крупно.

— Маме не свойственны поступки сгоряча, — покачала головой Кристина. — Ты хоть раз видел, чтобы она действовала под влиянием эмоций?

— Ну-у, когда купила тур в Грецию, например, — якобы призадумавшись, заржал Эверест.

Кристина хихикнула и первая вышла на улицу. Что правда, то правда.