Пицца (гет)

— Ронни, твоя тарахтелка тарахтит! — громко кричит Джордж из подсобки.

— Я приду! Сейчас! Минуту! — бросает Рон через плечо и снова оборачивается к покупателю. — Вот ваши покупки, это сдача, не уроните, хорошего д…

— Ой, а это что? — только что взявший в руки огромный пакет покупатель указывает на полку за спиной Рона.

— Эт-то?.. — Рон мысленно шлёт проклятие и покупателю, и принципу “клиент всегда прав”, но продолжает вежливо и профессионально: — Это особые шипучки, с разными непредсказуемыми эффектами. В целом большинство из них безобидно. Например, у вас после вырастут кактусы на ушах. Или вы будете дымить носом, как Хогвартс-экспресс, в течение часа. Есть с эффектом новогодней гирлянды: только как гирлянда мигать будете вы. Я могу вам дать их так, без описания, тогда будет сюрприз и вам, и тому, кому нальёте такой шипучки, а могу проверить, какая с каким эффектом, и тогда сюрприз будет только для вашего друга.

— О, мне второе, — восторженно заявляет покупатель. — Давайте, проверяйте, что там за эффекты.

Рон вспоминает десяток маггловских ругательств, но всё же только в своей голове.

— Вам какого цвета? — интересуется он.

— От цвета эффект зависит?

— Нет, это бы испортило сюрприз.

— А как вы тогда мне скажете, где какой эффект?

— Сейчас каждый пакетик проверим особым заклинанием, а я сверху подпишу.

— Ронни, опять тарахтит! — снова кричит из подсобки Джордж.

— Я скоро! — заверяет Рон, беря с полки коробку с пакетиками шипучки.

— Ронни, оно прыгает так, что скоро само упадёт и что-нибудь свалит!

— Иду-иду!

Рон торопливо подсвечивает палочкой каждый пакетик шипучки, подписывает их, выпроваживает покупателя и закрывает магазин (пять минут до закрытия — уже можно). Он несётся в подсобку, где Джордж всеми силами отгораживается от изредка подскакивающего от вибрации маггловского мобильного телефона.

— Ронни, ваши с Герми маггловские штучки на деле пострашнее наших приколов, — полушутливо жалуется он. — Таскал бы уже эту шайтан-машину с собой.

— Не могу — клиенты будут разбегаться, — разумно возражает Рон и внимательно смотрит в экран телефона.

— Что это вообще? Оно хочет, чтобы ты с ним поговорил?

— Нет, не поговорил, — Рон хмурится. — Прочитал. Гермиона написала смс… э-э-э… как бы короткая записка с совой, но сова — вот такая маленькая и тарахтящая.

— Тарахтящая сова! Надо запомнить, сделаем какую-нибудь такую штуку для школьной переписки — нарасхват будет! А что Гермиона пишет?

— Ничего особенного. Так, дела домашние, — Рон со вздохом прячет телефон в карман. — В общем, я магазин закрыл. Если я не нужен, то я… пойду?

— Ну иди, братишка-домашние дела, — хмыкает Джордж.

И Рон спешно покидает магазин.

* * *

Рон выходит на улицу, проходит наружу, прочь из Диагон-аллеи, в маггловский мир. Просто удивительно, что Гермионе удалось зачаровать телефон так, что он, хоть слабо, но ловит маггловскую мобильную сеть даже в магическом квартале. Рон снова достаёт трубку и перечитывает смс: “Буду поздно, ужинай без меня. Или сходи к маме, я все равно поздно”. И уже тут, на обычной улице, под светофором добирается до него ммс: Гермиона явно попросила кого-то сфотографировать её среди горы бумаг, сосредоточенно беседующую с незнакомыми Рону коллегами. Рон улыбается, узнав ту блузку, которую она еле нашла утром: оказалось, он сам умудрился на неё сесть, пока Гермиона кружилась, собираясь в Министерство.

— Ну и чего мне, правда, что ли, к маме? — ворчит Рон. Он заранее представляет, как явится в Нору, как разохается миссис Уизли, то ли осуждая, то ли жалея Гермиону. Начнёт запихивать в него, Рона, вагоны домашней еды, ещё сунет десяток коробков и горшочков с собой… Рон поморщился. Он, конечно, относился к типу вечно голодных людей, но слишком ценил обретённую после брака свободу от маминой заботы. Пока что ценил, по крайней мере.

Солнце спускается к горизонту медленно. На небе — ни облачка. По летнему времени долго ещё будет светло. Нагретый асфальт отдаёт тепло, между домов скользят узкие полосы вечернего света.

Рон находит на тротуаре припаркованную утром и защищённую магией от угона машину: ярко-красный старый фордик. Когда Гермиона предложила ему освоить немагическое вождение, он сопротивлялся ровно до тех пор, пока Гарри не сказал, глядя на фото этого подержанного старичка: “О, помнишь, ты на таком меня забирал от Дурслей в школу? Только тот был голубой”. Тогда Рон счёл делом чести выучиться рулить по-маггловски. “Не сложнее аппарации, — уверял он себя, — и точно проще полётов на метле”. Оказалось — не проще, но ведь дело чести! И теперь они с Гермионой с завидной регулярностью рассекали на своём фордике по улицам Лондона и дорогам Англии. Мистер Артур Уизли всё обещал придать их транспорту особые, волшебные качества, но Рон, памятуя о судьбе голубого фордика, отбрыкивался как мог. Осторожная Гермиона тоже его поддерживала: ей хватало штрафов за превышение скорости, регулярно падающих в их почтовый ящик.

Форд медленно отъезжает от края дороги. Рон задумчиво выбирает между ресторанчиками, расположишимися по обеим сторонам улицы. Конечно, можно было бы поесть, например, в “Дырявом котле”, но не сегодня. Отчего-то сегодня ему хочется чего-то неволшебного. Рон и сам плохо пока понимает, когда он льнёт к привычному магическому миру, а когда — с интересом влазит в новый для него, показанный Гермионой маггловский мир.

Рон останавливается у итальянской пиццерии. Быстро взбежав по ступенькам, он нащупывает в кармане кошелёк: на месте и туго набит монетами и банкнотами обоих миров.

— Здрасте, — доходит до Рона очередь, — мне одну чоризо, одну сырную, одну с креветками и одну еще какую-нибудь, — кассир вопросительно смотрит на него, а Рон судорожно вспоминает, какую же ещё они обычно берут. — Э-э-э-э-э… Вот эту ещё, с грибами.

“Или не с грибами?” — волнуется он.

— С лесными или шампиньонами?

У Рона вскипает мозг. “Блин, Гермиона, а какую ты брала? А ты брала попробовать или тебе нравится? Блин-блин-блин!”

— Так какую?

— Давайте с лесными, — решается Рон.

— Придётся подождать, большой заказ, — вежливо и немного виновато улыбается кассир.

— Ну, подождём… — вздыхает Рон, намереваясь присесть где-то в зале, но его останавливает кассир:

— Оплачивать уже можете.

— Ага, — Рон достаёт кошелёк и на автомате вынимает деньги. “Дорого, зараза! Но ладно, вроде же я уже стал нормально зарабатывать? Значит, могу себе позволить”.

— Э-э-э-э-э, сэр! — снова окликает его кассир.

— Что? — Рон смотрит в его испуганно-удивлённое лицо.

— Вы, наверно, перепутали, это не… британские деньги…

Рон замирает. В его голове никак не обретается понимание того, как галеон может быть не британским. А потом он соображает.

— А, простите! — он возвращается. — Был в командировке в Азии, только вернулся. Вот в кошельке и валяется валюта. Сейчас. Минутку.

И на тарелочку для мелочи ложатся шиллинги и пенсы.

“Твоего ж гиппогрифа, эдак я Статут еще нарушу! Вот так просто, купив пиццу за галеон!”

Рон с облегчением выдыхает и садится у окна ждать заказ. “Ещё и недорого, оказывается. Вот какой я у тебя экономный, Гермиона!”

Четыре коробки мешают увидеть ступеньки, но вокруг слишком много народа, чтобы позволить себе их левитировать. “А вот свалюсь если? Нет, не должен. Рональд, держись! Тебе ещё ими ужинать! Фух, погрузились…”

* * *

Рон и Гермиона поселились в многоквартирном доме, построенном в новом районе. С маггловской точки зрения, это было довольно далеко от центра, но с точки зрения магии — почти не имело значения. Даже поездки на фордике почти не доставляли неудобства: со временем Рон действительно пристрастился к автомобилю, а Гермиона в принципе в силу места работы чаще пользовалась магическими способами перемещения.

Рон загоняет фордик на подземную стоянку, на ходу жуя кусок пиццы. Кто-то сигналит, и колёсико колбасы падает на Роновы джинсы.

— Ну… — Рон предпочитает прожевать, а не громко выругаться. Палочкой он очищает пятно, затем закрывает коробку и выходит из машины.

— Эй, сосед, — окликает его кто-то. Рон оглядывается. Через пару стояночных мест ему машет руками какой-то парень: невысокий, в кепи и зачуханном рабочем комбинезоне. — Сосе-е-ед!

У Рона мелькает мысль, что это только магглы могут так жить: с соседями, в крошечных квартирках, с необходимостью постоянно держать контакт даже с тем, кто неприятен. Впрочем, в этом была и польза: жизнь в маггловском доме окончательно излечила Рона от стеснительности и получше магазина познакомила с пёстрым разнообразием жизни. Он слыхал, что бедные маги и полукровки вынуждены жить в неблагополучных районах и чаще выбирают одинокие, далеко отстоящие от маггловского жилья дома, и приличная благоустроенная многоэтажка оказалась для него сюрпризом. Впрочем, часто от не слишком приятного соседства это не спасало.

— Сосед, ты не спешишь?! — запыхавшись, до него добежал этот парень.

— М-м-м, вроде нет, а что? — Рон обошёл машину, чтобы взять коробки с пиццами.

— А ты тут не видел такую сумку, серую…

Рон задумчиво и долго смотрит на соседа, которые долго-долго описывает свою потерю, ноет, что в сумке было важного, как и где он её оставлял… Даже пересказал, как выгружал вчера троих детей, жену, эту сумку и ещё десяток вещей.

— А фото есть?

— Детей? Конечно, — сосед, обрадованный вниманию, полез в телефон за фотографиями. Рон закатил глаза.

— Сумки, конечно, — пояснил он.

Сосед опешил.

— Ну ты что? В розыск теперь, что ли, подавать?..

— Ну, — Рон поразмыслил и выдал: — В полицию обращаться будешь — как раз потребуется.

— Да?.. А, ну вот…

Рон смотрит на фото, где на вокзале среди множества вещей бесятся дети соседа.

— Нет, не видел, — но, уже отходя со своими пиццами, на всякий случай незаметно машет рукой и шепчет “акцио”. И едва не падает: та самая сумка врезается ему в щиколотку. — Эй, сэр! Смотрите, ваше?

— Ой, моё!

Довольный Рон поднимается на лифте в квартиру.

* * *

“Буду поздно”.

Рон вытаскивает из каждой коробки по паре кусков пиццы, разогревает их в микроволновке — полумаггловская жизнь отучает от лени, говорит ему Гермиона, — и вместе с едой забирается на диван.

“Буду поздно” — а когда? Гермионе случалось задерживаться на работе, и каждый раз время её возвращения было сюрпризом. Рон смотрит на часы и принимается жевать третий кусок пиццы.

“Мог бы за тобой заехать”, — пишет он ей смс. Моментально приходит отчёт о доставке, а следом короткое “Нет”.

В сгустившихся сумерках он не сразу находит пульт от телевизора — такой же они подарили мистеру Уизли на день рожденья. Правда, налаживать пришлось долго, мешая магию и маггловские технологии, но Ронов отец остался счастлив. Сами же Рон с Гермионой редко включали “чудо техники”.

На большом экране говорят и движутся какие-то незнакомые люди. Рон несколько минут честно пытается вникнуть в происходящее. Какая-то девица остро напоминает Рону Луну Лавгуд: такая же светловолосая и с такими же голубыми странными глазами. Впрочем, стоит девице заговорить, как эта иллюзия пропадает, и Рон недовольно перещёлкивает канал. Из маггловских развлечений на экране больше всего ему нравятся гонки, но сегодня ни по одному каналу не показывают мчащиеся на скорости узкие низкие авто. Рон цокает языком, жмёт “ВЫКЛ” и отбрасывает пульт. Ударившись о подлокотник кресла, пульт снова включает телевизор. Рон с ворчанием лезет, чтобы окончательно выключить, едва не переворачивает тарелку с пиццей и со вздохом пересаживается в кресло.

“Буду поздно” — куда уж позднее?! Рон нетерпеливо смотрит на часы — на них едва идёт восьмой час. Рон запрокидывает голову. “Люмос” — с детства привычный огонёк, хотя и тускл по сравнению с маггловскими люстрами, успокаивает и дарит тепло лучше ярких лампочек.

В замке поворачивается ключ, хлопает входная дверь. Задремавший было Рон гасит палочку и подрывается с места.

— Привет, Гермиона, — он с ходу обнимает её и прижимает к себе покрепче.

— Привет, — глухо бормочет она в его плечо. — Ты опять не запер дверь по-нормальному.

— В смысле? — не понимает он сразу. — А! Так вроде волшебников тут нет, а если что — я дома.

— На всякий случай надо запирать и магически, — строго говорит Гермиона. — Господи, как я устала… — она проходит в комнату, щёлкает выключателем, безалаберно сбрасывает туфли и падает на диван. Рон следует за ней. — Это что? Пицца?

— Ага. На кухне ещё. Я разогрею и принесу, — он подталкивает её туфли ближе к дивану и уже из коридора сообщает: — Я только забыл, какую с грибами ты любишь. С лесными или с шампиньонами?

— Я не люблю с грибами, — откликается Гермиона. — Ты почту брал? Я что-то прошла мимо.

— Нет, а мы что-то ждём? Совой прилетит, если что важное. А почему ты не любишь с грибами? Вроде любила?

— Нет, я с артишоками люблю, — рассеянно отвечает Гермиона.

— Блин, — тихо бормочет Рон, убирая с тарелки грибные куски, а один походя запихивая себе в рот.

— Чай сделаешь? — спрашивает она, закрывая глаза и откидывая голову на подлокотник.

— Чёрный, зелёный?

— Чёрный.

— С молоком, с лимоном?

— М-м-м… с лимоном давай. А у нас есть?

— Ещё лайм оставался. Может, тебе с лаймом?

— Может.

Рон задумчиво смотрит на лайм и лимон, а затем отрезает по полкусочка от обоих и кидает в Гермионину кружку.

— Мёд добавить?

— Рон, ты издеваешься?! Дай уже что-нибудь! Я тут умираю, а он докопался ко мне со своим мёдом, лимоном и прочей фигнёй!

Рон вздрагивает, вжимает голову в плечи и всё же хихикает в ответ на её гневный окрик.

— Окей, понял, моя госпожа, — откликается он, дожидается выключения микроволновки и тащит в комнату поднос с кружкой чая, розетками с мёдом и вареньем и сложенными стопкой кусками пиццы. Поднос ставится на стол, а Рон усаживается на край дивана возле Гермионы.

— Герм, — он ласково касается тыльной стороной ладони её щеки.

— М, — то ли ворчит, то ли стонет она в полудрёме.

— Устала?

— Угум.

— Герм, я ужин принёс.

— Угу, умф.

— Герми, просыпайся. Поешь, а потом уснёшь.

— Не хочу. Отстань. И не зови меня так, — она переворачивается на бок, подкладывая под голову ладони.

— Может, разденешься хоть, Гермиона? — немного обиженно спрашивает Рон.

— Не хочу. Ну что пристал…

— Мантию помнёшь. Блузке конец. Юбка порвётся, — перечисляет он вероятные потери.

— Ох, ну что такое, — она всё-таки садится на диване и принимается стягивать одежду, которую тут же суёт в руки Рона. Оставшись в одном белье, командует: — Раз заставил раздеться, то сам тащи в шкаф и без магии. Только повесь нормально, на вешалки, а не как свои джинсы и мантии.

— Да что не так с моими джинсами, — бормочет Рон, утаскивая в спальню её вещи и действительно стараясь повесить аккуратно.

— Рон! — слышит он голос Гермионы.

— А?

— Блузку верни — я почищу.

Рон смотрит в шкаф.

— У тебя тут десяток свежих висит, — сообщает он свои наблюдения.

— Вот и хорошо, а эту надо почистить.

— Давай просто в ящик кинем, потом постираем всё вместе на выходных?

— Рон! Я сказала — почистить сейчас, значит — почистить сейчас! Я же не тебя заставляю это делать, в конце концов — ты ничего, ничего не можешь магией по дому!

— Ладно, ладно, тебе принести назад?

— Да!

Рон послушно несёт обратно блузку и разворачивает её, держит прямо перед Гермионой. Та раздражённо взмахивает палочкой и отчётливо произносит заклинание. Вместо того, чтобы посвежеть, расправиться и начать пахнуть хоть чем-то свежим, блузка не меняется.

— Да что такое, — злится Гермиона и повторяет свои действия. На этот раз блузка совершенно теряет презентабельный вид: словно её носили, не снимая, не меньше недели, да ещё в дальней командировке, где-то в деревне на берегах Амазонки, где парит солнце, а стирать запрещено законом.

— Гермиона, давай разом постираем всё на выходных? — снова предлагает Рон.

— Нет, погоди, это же такая мелочь, я справлюсь, — она снова машет палочкой, но задевает её кончиком блузку до того, как закончит произносить заклинание, и на воротнике образуется круглая дырка с обожжёнными краями размером с галеон.

— Герми, ну блин! Ну ты бы хоть поучилась у моей мамы — у неё эти заклинания всегда работают! А ты только и умеешь, что книжки читать. бумажки перебирать да с Пожирателями сражаться! Что вот теперь делать?! Герми? Герм?..

— Не зови меня так, — всхлипывает она. — От тебя тоже проку мало в доме.

— Я сегодня ужин нам принёс, — обижается Рон.

— И опять пицца. Я же просила: зайди к миссис Уизли, принеси нормальной еды…

— Нет, ты меня отправляла к маме поужинать, а не тащить от неё горшочки с едой.

— А ты сам не мог догадаться? — она снова всхлипывает и отворачивается, а начавший закипать Рон вдруг чувствует себя виноватым. Он сминает окончательно несчастную блузку и садится возле Гермионы.

— Там в холодильнике колбаса, — говорит он. — И помидоры. Хочешь сэндвич?

— Ой, не хочу уже ничего, — и Гермиона берётся за пиццу.

— А там у тебя в шкафу правда полно блузок и прочего. Чего ты в эту упёрлась?

— Жавтра шавещание, — говорит Гермиона, жуя, — мне эту нада, она пдходт под эт шавещание. Где ты эту пиццу взял? Вкусно так, сил нет.

— Да возле Диагон-аллеи пиццерия новая, вроде как итальянская настоящая. Сходим?

— Ну потом. Завтра совещание. Там важно, понимаешь? И блузка — самая что ни на есть серьёзная, но не слишком, и…

Рон вздыхает. И когда только его Гермиона стала разбираться в блузках, подходящих под разные совещания?..

— Там есть такая же, — пытается спорить он. — В шкафу. Вроде.

— Я знаю, — Гермиона прихлёбывает чай, — только она молочного оттенка, а эта снежная, она подходит под галстук и…

— Короче, Гермиона, просто смени галстук, — перебивает Рон.

— Я не могу, — настаивает она, — в этом галстуке я выгляжу достаточно серьёзно, но в то же время он нравится начальнику. Наверно, нравится. Я так думаю. В общем, эта блузка и этот галстук — бинго, если я хочу добиться своего.

— Ерунда какая-то, — говорит Рон, вспоминая, женат ли её начальник.

— Нет, не ерунда! — запальчиво спорит Гермиона. — Ты просто ничего не понимаешь в дресс-коде!

Рон философски смотрит на неё.

— Гермиона, ты очень хочешь сегодня поругаться? — вопрошает он.

— Ничего такого я не хочу!

— А, по-моему, хочешь. Кричишь из-за любой ерунды.

— Я не кричу, просто ты бесишь.

— Окей, я бешу. Прости меня.

Гермиона закрывает рот, хотя только что готова была продолжить спор.

Рон мнёт в руках её блузку и говорит:

— Знаешь, я в аврорате тоже так нервничал. Может, тебе просто сменить работу?..

— Нет.

— Понятно.

Оба молчат. Наконец, Гермиона спрашивает:

— А что ты говорил про грибную пиццу?

— Ты обедала? — отвечает вопросом на вопрос Рон.

— Нет.

— Принести тебе?

— Да, только не грей, пожалуйста. Хочу, чтобы была вроде как сэндвич или бутерброд.

— Окей.

По пути на кухню он бросает блузку в ящик для стирки. Собрав всё, что осталось от всех пицц, а заодно захватив пачку печенья и горячий чайник, Рон возвращается и застаёт Гермиону за просмотром телевизора.

— Что показывают? — спрашивает он больше для формы: новостной канал ему скучен.

— В Штатах выборы, — серьёзно говорит Гермиона, — там демократы…

— Дерьмо… кто? — прикидывается Рон, расставляя еду на журнальному столике.

— Демократы, — не оценив шутку, поправляет она, — так вот… Что ты делаешь?

Рон отнимает у неё пульт, жмёт “ВЫКЛ” и подталкивает по столику тарелку с пиццей.

— Ешь давай, демократка. Мозги должны отдыхать.

— Это вообще-то важно, — Гермиона берёт с тарелки кусок, но так и не подносит его ко рту: — От этого зависит, кто будет министром магии у американцев и что они решат в итоге по вопросу…

— Герм.

— Ну?

— Я буду звать тебя “Герм”, если ты не прекратишь жить работой.

— Я не живу работой.

— Герм.

— Ладно. Ты прав. Но сейчас это важно.

— Тебе напомнить, что было в отпуске?..

Гермиона вместо ответа впивается зубами в грибную пиццу.

Год назад в отпуске и правда вышло некрасиво: она сцепилась в политическом споре с каким-то таким же, как они, отдыхающим, а тот решил, что это её способ с ним заигрывать. Так стыдно перед Роном ей ещё не было никогда.

— Хорошая грибная, — говорит она облизывая пальцы. — Бери такую ещё.

— Это же пицца, это вредно, — улыбается Рон.

— Но вкусно. Самое то вечером.

— Будешь толстая…

— Ты что, перестанешь меня любить?!

— Никогда.

— Ну и всё. О чём тогда спор?

Они молча сидят на диване, даже не думая убирать со стола. Под потолком мигает одна из лампочек в люстре. Гермиона наставляет на неё палочку и что-то бормочет. Лампочка лопается и рассыпается стеклом по комнате.

— Тьфу ты. Это-то можно магией убрать? — спрашивает Рон.

— А когда я что тебе запрещала делать магией? — удивляется Гермиона.

— Да только что! Я руками развешивал твои вещи!

— Ну, мог бы и магией, я же не видела.

Рон приподнимается, озадаченно глядя на Гермиону.

— Ладно, в другой раз так и сделаю.

— Даже не думай. Если складывать вещи магией, то там же чёрт ногу сломит. Оно же складывается, как придётся, только на вид аккуратно.

— Да неправда это. Гермиона, ну ты опять?!

Оба выпрямляются на диване и смотрят друг на друга.

— Я спать, — негромко и твердо говорит Гермиона.

— Я спать, — одновременно с ней произносит Рон.

Снова переглянувшись, они идут в спальню и почти синхронно садятся на кровать с разных сторон. Рон стягивает одежду и бросает её на пол, Гермиона забирается на кровать, натягивает одеяло и уже под ним расстёгивает лифчик и откладывает его на тумбочку. Рон, расценивший это как призыв к действию, лезет обнять её со спины. Но Гермиона слабо отмахивается от него.

— Я правда хочу спать, Ронни, — бормочет она.

— Не зови меня так, — тихо просит он.

— Прости, Рон, я сплю, — и она проваливается в сон.

Рон со вздохом всё-таки обнимает её поверх одеяла, прижимает к себе.

“Кошмар, нельзя так работать, — думает он, — надо придумать и ей какой-нибудь магазин. Но не книжками же торговать — это невыгодно… Блин, но надо придумать… Нельзя так, это Министерство её доведёт…”

* * *

Гермиона просыпается первой. За ночь ни один из них не сделал и малейшего движения, и теперь она пытается сообразить, как же выбраться из Роновых объятий.

“Вот чего я на него вчера рычала… хотя вроде заслужил… вечно ведёт себя, как ребёнок… как дурак… не понимает ничего… Но пиццу нашёл вкусную… точно буду толстой… ну и ладно… Но надо сходить к Молли, она сколько обещала научить… А я сама, как дура… Но я же не домохозяйка… Надо собраться, надо успевать всё… Нет, с другой стороны, магией стирать можно только при мне, а машинка постирает и без меня… Да, сказать Рону, чтобы купил стиральную машинку… А он же не разбирается, придётся с ним идти…”

— Рон, — она тихонько двигает плечом, пробуя оттолкнуть его руку.

— М? — вопрошает он сонно.

— Рон, мне на работу пора. Пусти меня…

— Рано ещё, — ворчит он, — давай ещё немного поваляемся… — и он, как и ночью, лезет под её одеяло.

— Ну, Рон, я опоздаю… в одиннадцать совещание, а мне ещё надо… Рон!..

— На часы глянь.

— А что с ними?

— Время на них, Гермиона, время.

Гермиона поднимает голову и смотрит на часы на стене.

— А что ж так светло? — удивляется она.

— Лето, Гермиона. Отпуска, каникулы и твоё совещание.

От этих его слов у Гермионы щемит сердце: и правда, лето, а она…

— На выходные выедем куда-нибудь, — тихо говорит она.

— Только на выходные… — разочарованно тянет Рон.

— Ну…

Гермионе неловко. Она разворачивается, чтобы поцеловать его. На этот раз Рон понимает всё правильно и нависает над ней.

— Ой! — неожиданно пищит Гермиона, и Рон еле успевает её удержать от падения с края кровати.

— Стой-стой-стой, не надо так-то реагировать, — смеётся он, утаскивает её на середину кровати и натягивает одеяло на обоих в виде шалаша. — Иди сюда…

— Только быстро, — шепчет Гермиона, — я не хочу опаздывать… и перед совещанием вагон дел…

— Гермиона, слово “совещание” меня не возбуждает, — ворчит Рон и наконец-то догадывается, что поцелуй — не только проявление нежности, но и замечательный кляп.

* * *

Гермиона бесшумно заходит в маленький магазинчик братьев Уизли. Ей никогда не были интересны все эти хулиганские мелочи — разве что в прикладном смысле и не по прямому назначению.

— А вот это у нас очень клёвая штука, — слышится голос Рона. Он с покупателем стоит в стороне, за поворотом, где лежат действительно самые крутые, но и самые дорогие приколы Уизли. — Она вообще работает по-разному, всё зависит от вашего желания. Я вам сейчас покажу…

Гермиона перестаёт вслушиваться — неинтересно. Она рассматривает полку с фейерверками и какими-то маленькими книжечками.

— Гермиона! — из-за занавески, закрывающей вход в подсобку, высовывается Джордж. Гермиона прикладывает палец к губам. — А, понял, молчу, — он собирается уходить, но останавливается: — Это значит, что сегодня остаток дня за прилавком мне стоять? — Гермиона кивает. — Ну ты и злыдня, невестушка, ну и злыдня, — Гермиона морщится, прекрасно зная, что это лишь шутка. — Ладно, пойду, закончу эксперимент, пока есть время.

— Джордж, — негромко окликает его Гермиона.

— Что?

— А что это у вас за книги?

— А, это. Ловушки для таких зазнаек, как ты. Ты вот и попалась!

— Тьфу на вас!

Смеясь, они расходятся: Джордж — в подсобку, Гермиона — к полке с чем-то, похожим на летучих змеев.

— С вас три галеона ровно, — заявляет за её спиной голос Рона.

— И пара кнатов на чай такому чудному и знающему продавцу! — говорит женский голос.

— Благодарю, миледи, я их сразу отправлю на благотворительность. Смотрите, тут мы собираем на корм приюту для бездомных фантастических тварей. Ну, знаете, потерявшиеся жабы или сбежавшие жмыры… В общем, вам спасибо от бедных зверушек!

Покупательница рассыпается в восторгах, ахает, смеётся, и Гермионе очень хочется запустить в неё исподтишка каким-нибудь мелкопакостным заклинанием. Звякает касса.

— Добрый день, мэм, чем я мог… Гермиона? — Рон спешно обходит прилавок и приближается к ней.

— Привет, — Гермиона оборачивается и скромно складывает руки перед собой. — Зашла, решила посмотреть, как ты тут.

— Да вроде вполне прилично всё, успешно даже, я бы сказал… Погоди минутку. Джордж! Джордж, подойди сюда!

— Не могу, я занят, братишка! — доносится из подсобки голос его старшего брата, а следом — что-то бьётся, будто стекло, и пищит. — Ай, отвлёк, всё испортил!

— Отлично, попробуешь в следующий раз! Я ухожу — ко мне жена пришла! — и Рон оборачивается к Гермионе. — Пойдём, дальше Джордж сам разберётся. Я его предупредил.

— А можем сходить в ту пиццерию, а? — просит Гермиона.

— Ты что, голодная? — удивляется Рон и смотрит на часы. — Точно, обед. Давай аппарируем? Ничего не случится, никто не увидит, там есть удобный закуток, куда можно приземлиться. Держись за меня.

Уже сидя в ожидании заказанной пиццы, Рон осторожно спрашивает:

— У тебя что-то случилось?

— Нет, — отвечает Гермиона, жуя сладкий пирожок.

— Совещание не по плану? — начинает перебирать он.

— Нет, всё по плану.

— Может, твой начальник тебе нахамил?

— Нет, что ты. Он на это не способен.

— Или твоё проект или что там не приняли?

— Нет.

— Наверно, на тебя навесили ещё одну обязанность? Или две?

— Тоже нет.

— Мероприятие новое? Или твой секретарь забыл, что ты пьёшь кофе без сахара?

— У меня пока нет секретаря.

— М-м-м, Гермиона, я же так не могу, я всё-таки волнуюсь. Что случилось в мире такого, что ты пришла среди бела дня в наш магазинчик? А! Я догадался! Твои дерьмократы проиграли!

— Ещё месяц до выборов. Рон, сегодня суббота.

— Что?..

— Суббота. Я перепутала дни. Оказывается, после пятницы не сразу настаёт понедельник — между ними два выходных дня.

— Ого, — до Рона доходит, что и он сам запутался в днях недели, работая с братом посменно.

— Вот-вот.

— И мы идём стирать и убирать дома? — удручённо спрашивает Рон.

— Нет. Знаешь, к чёрту уборку. Отвези меня куда-нибудь.

— А куда?

— Куда хочешь. Главное — до утра понедельника увези меня куда-нибудь.