Компас сердца (джен)

Ноябрь 1991 год. Урок чар

— ...и тогда великий Сяо изобрёл это заклинание и остановил тёмную Хэ. Благодаря ему ни один из повстанцев даже не получил серьёзных увечий, хотя потом они, конечно, понесли серьёзное наказание за свои преступные деяния.

— Блестяще, мисс Чанг! Ваш рассказ доставил всем нам огромное удовольствие. А теперь, прошу, садитесь, и приступим к следующей теме.

Профессор Флитвик, как и все однокурсники Чжоу, прекрасно знал, что о Корее и всем, что с ней связано, она может рассказывать бесконечно. Это было ее отрадой, ее отдушиной.

Чжоу совершенно не помнила свою родную страну, однако всегда ощущала, что та живет в ее душе. А еще Хангук⁽¹⁾, хотя и находилась за сотни миль от Британии, часто таинственным образом пробиралась в самые сокровенные сферы жизни своей дочери.

Сентябрь 1994 год. Самая дальняя башня

— Чжоу, нэгэ чу-э⁽²⁾, — меньше всего на свете она ожидала услышать звуки своего языка, придя на свидание с Седриком Диггори, который совершенно точно был урожденным британцем.

— Что? — акцент у него был тот еще, а сам парень выглядел так напряженно, что Чжоу не выдержала и весело рассмеялась.

— Нэгэ чу-э, — еще раз старательно выговорил он.

— Ох, Седрик, я тоже тебя люблю!

Порозовевший от смущения, но сияющий таким чистым, незамутненным счастьем, Седрик шагнул ей навстречу, и Чжоу тут же бросилась ему на шею.

Вокруг резвился прохладный летний ветерок, с крыши башни то и дело слетали что-то щебечущие птички, а прямо над ними светило солнце. Это был самый прекрасный момент в ее жизни.

Июнь 1994 год. Спальня когтевранских старшекурсниц

— Чжоу! Чжоу, проснись!

Прежде она никогда не знала, что такое кошмары, а теперь почти каждое утро начиналось с испуганой Мариэтты, трясущей ее за плечи, и мокрых от слез щек.

Очень скоро Чжоу научилась не забывать о пологе тишины вокруг своей кровати, и Мариэтта, хоть и продолжала посматривать с подозрением, больше не видела последствий дурных сновидений, но долго еще застывшее, мертвенно-бледное лицо Седрика, такое, каким она видела его тогда, в тот страшный день после третьего тура, вставало перед ее глазами при пробуждении.

Всё могло бы, могло сложиться иначе. Он мог бы остаться живым. Они могли бы жить долго и счастливо. Она точно это знала. Если бы не Турнир, если бы не воскресший тёмный лорд...

Возможно, если бы они были не в Хогвартсе, не в Британии... Возможно, встреться они в Корее...

Но они были в именно в Британии, где жизнь с каждым днем становилась все сложнее и горше. Вернее, теперь здесь была лишь она. Одна.

Ноябрь 1995 год. Коридор Хогвартса

— Мисс Чанг. — Чжоу ускорила было шаг, от слащавого голоса Генерального Инспектора желудок грозило вот-вот вывернуть наизнанку, однако Амбридж не отставала. Пришлось остановиться. — Милочка, я должна обсудить с вами один очень важный вопрос. Прошу, пройдемте ко мне в кабинет.

Девушка затравленно огляделась, надеясь, что найдется повод отказать, но вокруг, как назло, было совершенно пусто. Пришлось кивнуть:

— Да, мэм, конечно.

Едва зайдя в кабинет ЗОТИ, профессор сразу перешла к делу:

— Мисс Чанг, я наслышана о ваших родителях. В министерстве они на хорошем счету. Осмелюсь предположить, что вы, как их дочь, рады будете оказать нам, мне и министру, конечно, небольшую услугу.

— О какой именно услуге вы говорите, профессор?

— О, ничего особенного, дорогая моя. Вам ведь не составит труда рассказать мне немного о том, как протекают ваши учебные будни? И о том, что, возможно, будет говорить небезызвестный нам мистер Поттер? Я слышала, будто вы встречаетесь...

— Вы ошиблись, мадам. Я встречалась с Седриком Диггори, — Чжоу старалась сохранить вежливый тон, но голос невольно прозвучал непозволительно холодно. Амбридж нахмурилась.

— Как же так? Ведь об этом говорит вся школа. Не нужно стесняться, дорогая, в этом нет ничего зазорного.

— Профессор, я говорю то, что есть. У меня нет парня. Боюсь, я просто еще не готова к новым отношениям.

— Ну, на нет и суда нет, пойдемте.

Генеральный инспектор явно осталась недовольна ее ответом, но больше настаивать не стала. Выдавив улыбку, она закрыла кабинет на ключ, кивнула ученице и, развернувшись, пошла в сторону Большого зала, еле слышно бормоча себе что-то под нос.

Чжоу, проводив ее взглядом, отправилась в гостиную Когтеврана, по пути размышляя, почему Амбридж так настойчиво спрашивала про Гарри. Причин могло быть множество: начиная от того, что он был Избранным, и кончая воинственным характером этого парня. Точно она знала одно — Амбридж не получила от нее того, что хотела, и не получит, что бы ни говорили родители насчет помощи министерству и его представителям. Великий Сяо тоже ничего бы не рассказал такой жабе.

* * *

Спальня когтевранских старшекурсниц. День спустя

— Мариэтта, объясни толком, в чем дело?

— Ни в чем. Все в порядке.

— И потому ты уже четверть часа мечешься по комнате, как тигр в клетке?

— Чжоу, не лезь, прошу. У тебя наверняка хватает своих проблем.

— А у тебя нет?

— О чем это ты? — Мариэтта даже приостановилась от удивления и огромными невиннейшими глазищами уставилась на подругу.

— Если ты помогаешь мне с моими проблемами, то почему я не могу помочь тебе с твоими? Разве подруги не для этого нужны?

— Ты просто не понимаешь...

— Так расскажи!

— Ну, сама напросилась. Слушай. Давно тебя пытались сделать шпионкой? — с неожиданным ехидством поинтересовалась Эджком.

— Вчера, — скромно потупившись, ответила Чжоу.

Мариэтта расхохоталась.

— И как, успешно?

— Ну, не сказать чтобы очень...

— Теперь я хотя бы понимаю, почему Амбридж проявила такую настойчивость, — сквозь смех выдавила подруга.

И пусть девушки не стали продолжать разговор, всё и так было ясно. Чжоу, кореянка по родителям и по духу, и истинная англичанка с французскими корнями Мариэтта всегда прекрасно понимали друг друга.

Октябрь 1997 год. Косой переулок

— Отдай палочку, ты, мерзкое отродье, — рычал какой-то оборванец с грубыми, будто вырезанными из камня чертами лица на маленькую, лет тринадцати, не больше, девчонку.

Девчонка дрожала как осиновый лист, но исполнять приказ не торопилась. Наоборот, лишь крепче прижимала к себе длинный тонкий прут, от которого в волшебном мире зависело столь многое.

Случайные прохожие старательно отводили глаза, вжимали головы в плечи и старались побыстрее проскользнуть мимо, однако прийти на помощь бедолаге, кажется, никому и мысли не приходило. Маггловские выродки, егеря, облавы, беспричинные оскорбления и нападения постепенно становились нормой.

Страх за себя и своих близких все чаще перевешивал благородные порывы.

Возможно, иди Чжоу в одиночестве, она рискнула бы оттолкнуть оборванца заклинанием и аппарировать вместе с девчонкой, однако с ней сейчас были родители: отец, чья фигура была слишком узнаваемой даже со спины, и мать, которая цепко держала дочь под локоток и страстно, будто чувствовала, как Чжоу тянет этому воспротивиться, нашептывала:

— Не обращай внимания, это не наше дело. Идем, идем скорее...

Подставить их под удар своими действиями Чжоу была не в праве. Так они и прошли мимо несчастной девчонки. И они, и множество других людей.

1 мая 1997 года. Площадь в маггловском Лондоне

На день ее девятнадцатилетия они с отцом и матерью выбрались на прогулку по маггловскому Лондону — риск нарваться на Пожирателей в мире простецов был гораздо ниже.

Посидели в кафе, заглянули в пару магазинов и, слегка заплутав, как-то оказались на небольшой, но довольно уютной площади, посреди которой сверкал фонтан, а по периметру располагалось множество скамеечек.

Усталые, но довольные они долго сидели на одной из скамеек и разговаривали. Именно там Чжоу наконец решилась задать тот вопрос, что уже много лет не давал ей покоя:

— Почему вы уехали из Кореи?

18 мая 1997 года. На пути в Хогвартс

Видимо, в глубине души Чжоу всегда считала, что отъезд родителей из Кореи связан с пресловутыми "поисками лучшей жизни". Они были молодыми, жаждали смены обстановки и новых впечатлений — это же так естественно, хотя она, безусловно, предпочла бы свою милую, родную страну любой другой... Иного объяснения тому, как ее удивил рассказ родителей, у нее не было.

— Ты помнишь тот шрам у меня на плече? — так начал отец свое повествование.

Конечно, Чжоу помнила длинный, похожий на гребенчатую змею шрам. В детстве она любила проводить по нему пальчиком и ощущать неровность кожи в том месте, а чуть подростя, активно интересовалась происхождением отметины, из-за которой папочка предпочитал рубашки с длинными рукавами даже в самую жаркую погоду.

А еще Чжоу помнила, что стоило ей начать выспрашивать, откуда у него появился этот шрам, как отец обязательно переводил беседу в другое русло.

В Корее, о которой она привыкла думать как об островке мира и спокойствия, тоже шла гражданская война. Причем шла как в магической, так и в маггловской её части.

Несколько враждебных группировок вырывали власть из рук друг у друга, а простые обыватели боялись выйти из дома и мечтали о том времени, когда в стране, наконец, воцарится затишье.

Нападения на улицах, принудительные работы на благо корейского магического сообщества, аресты без повода и тюремные заключения без следствия уже никого не удивляли.

Однажды на отца тоже напали, сразу трое. Благо мать в это время находилась дома. Он отбился, хотя и получил серьезную рану, и, чуть оправившись, решил, что всё, хватит с них такой жизни.

С трудом, но они сумели выехать из страны, как потом оказалось, очень вовремя, и немного помыкавшись осели в Англии. Как раз в то время, когда Гарри Поттер поборол темного лорда и подарил стране долгожданный мир.

А еще родители поведали Чжоу, что подумывают о том, чтобы вернуться на родину.

Она грезила об этом все детство, Хангук служила пристанью большинству ее фантазий и мечтаний, однако теперь, когда появилась реальная возможность уехать из Британии, вернуться в дом ее предков, Чжоу отвергла ее.

Она уже не была той маленькой девочкой, что всей душой жаждала вдохнуть воздух родной земли, а рассказ родителей о причинах, побудивших их покинуть Корею, заставил понять кое-что очень важное: в какой бы стране она ни оказалась, люди везде одни и те же. Побег не решит проблем, рано или поздно они вернутся, а вечно бегать... вечно бегать она не хочет.

Чжоу родилась и выросла в Британии, в Британии она пошла в свою первую школу, в Британии нашла свою первую любовь.

Хангук всегда будет жить в ее сердце, но пора уже признать — она стала настоящей британкой и ни за что не бросит свою страну в самый ответственный момент.

1) Корейское название Южной Кореи

Вернуться к тексту

2) 네가 좋아 или нэга чу-а, служит для неформального выражения чувств, означает "Я люблю тебя" в романтическом смысле.

Я корейский не изучала, взяла из интернета)

Вернуться к тексту