Гаррилия (джен)

Лили была могущественной девушкой. Сам факт того, что она каким-то образом умудрилась заставить его заключить мирный договор с Поттером, выставив всё так, что никто из них и пискнуть не успел, заставлял Северуса чувствовать трепет. То, с какой лёгкостью она порхала меж них, как бабочка с цветка на цветок, вызывало искреннее восхищение.

Удивительно, но со временем он даже оценил это. Учиться, зная, что Поттер и его дружки не нападут со спины, было легко. Одно лишь тревожило Северуса — то, что Лили где-то отсутствовала всё лето. Как позже оказалось — гостила у Поттера. Чёртов грифф всё-таки сумел затащить однокурсницу к себе. От этой мысли становилось физически больно. И хотя Северус старался не нарушать договор — боже, ему и так повезло, что Лили приняла извинения и не откинула его после того ужасного слова! — он всё равно не мог не заметить, что их отношения изменились. Лили, конечно, общалась с ним на общих уроках, иногда присоединялась к нему возле озера, но такие моменты с каждым семестром становились всё короче и реже.

Поттер тоже это замечал. И тоже бездействовал, скованный договором, в который, однако, не входили насмешливые взгляды, которые Северус получал всякий раз, как случайно встречался с Мародёрами в школьных коридорах.

Однажды Северус узнал то, что не хотел бы знать. Его сердце сильно билось, когда он наблюдал, как Лили, стоя посреди ночной полянки — одной из бесчисленных в Запретном лесу, — с восторгом смотрела на Джеймса. Этот... рогатый, красуясь, склонил голову, позволяя себя погладить, и искренняя улыбка Лили заставляла ревность Северуса расти безумно и безудержно.

Он знал, что Лили любила животных, и досадовал на себя — за то, что чёртов олень Поттер оказался сообразительней и первым догадался использовать аниформу, чтобы покорить доброе девичье сердце. Северус мог бы подумать и прийти к этому раньше.

Ведь он тоже был анимагом.

Он просто не мог им не стать. Не после того как ему стала известна главная тайна гриффиндурских Мародёров.

И, глядя на ласковую улыбку Лили, Северус твёрдо решил, что она достойна знать эту его тайну.

* * *

В подземельях было тихо, как и любил Северус. Мерцающий свет факелов отбрасывал длинные извивающиеся тени на каменные стены — тени, отражавшие смятение, царившее внутри него.

Он сделал это. Он показал ей.

И это было ошибкой.

Северус сжал кулаки, впившись ногтями в ладони, прокручивая в голове эту сцену. Лицо Лили, сначала просиявшее от любопытства, затем сменившееся тщательно сдерживаемой вежливостью, когда она увидела его — его истинный облик, существо, над рождением которого он когда-то так усердно трудился.

— Вау, Сев! Это... невероятно! — её голос был тёплым, но глаза... глаза выдавали её. Её улыбка была мимолетной, слова ободряющими. Но в глазах... в её прекрасных зелёных глазах мелькнуло что-то ещё. Страх. Отвращение. А потом, когда он случайно задел ее мысли...

"Чудовище!"

Это слово эхом отдавалось в его голове, безжалостное, жестокое.

"Он такой... страшный. Как кто-то может превратиться в... это? Джеймс — олень, величественный, благородный. Но это... это просто неправильно. Может... может, он действительно такой, как о нём говорят?"

Северус резко выдохнул, будто пронзённый этими суматошными испуганными мыслями. Сейчас он практически ненавидел своё умение читать мысли. Он знал, как к нему относились гриффиндорцы. Как хихикали за спиной над его жирными волосами, крючковатым носом, потрёпанной одеждой и склочным характером. Не всегда они были правы, но иногда бывало и такое. Однако Лили никогда раньше не обращала внимания на слухи. Она была единственным человеком, который видел его насквозь. Который даже под неказистым обличьем видел потайную красоту.

Но не в этот раз.

Да, его зверь был совсем не таким, каким был олень Поттера. Будем честны, олени симпатичны. Его же зверь был почти невероятным, Северус долго тренировался и терпел болезненные поначалу превращения, чтобы достичь успеха. Когда он решил открыться Лили, то думал, что она увидит больше, чем остальные. Поймёт красоту даже там, где остальные видят ужас. Он представлял, как Лили улыбнётся.

Вместо этого он увидел её страх. Разочарование.

И хуже всего — жалость.

Северус прислонился к холодной стене подземелья, прижавшись лбом к камню. Он должен был догадаться. Он должен был понять, что даже Лили, при всей её доброте, не могла смотреть на что-то настолько неестественное и видеть красоту.

Он был дураком.

Жалким, уродливым дураком.

Звук шагов заставил его напрячься. Он узнал лёгкую быструю походку Лили. Конечно, она пошла за ним. Она была слишком добра, чтобы этого не сделать.

— Сев? — её голос был неуверенным, с оттенком беспокойства. — С тобой всё в порядке?

Северус не обернулся. Ему было невыносимо снова видеть страх в её глазах. Или, что хуже, случайно вновь подхватить её мысли.

— Я в порядке, — пробормотал он.

— Ты убежал так внезапно... Я сделала что-то не то?

Он не мог ответить. Не мог сказать ей, что знал, о чём она подумала. Потому что тогда она поняла бы, что он прочитал её мысли, и хрупкая нить их дружбы окончательно оборвалась бы.

— Мне просто нужно побыть одному, — сказал он наконец. — Устал.

Ещё одна пауза.

— Хорошо, — неохотно пробормотала, наконец, Лили, сложив руки на груди, как всегда делала, когда чувствовала себя неуверенно. — Но… мы по-прежнему друзья, Сев. Всегда. Помни об этом.

Он не ответил.

Когда её шаги стихли, Северус закрыл глаза.

Всегда.

Это слово отдавало пеплом.

* * *

Гаррилии в этом году зацвели неожиданно. Пришлось спихивать ночное дежурство на Флитвика — к счастью, декан Когтеврана отнёсся с пониманием и лишь пожелал удачи при сборе.

Судя по всему, его пожелание было столь сильным, что задело не только Северуса. Пробираясь через лес, Северус внезапно встретил... Гарри Поттера. Нет, этот мальчишка явно решил сделать его седым к концу года! Он ещё не закончил свой первый год, а уже успел залезть в Запретный коридор, попасться на контрабанде, мать его, дракона и теперь стоял в лесу, как у себя дома, и моргал, когда яркий свет с палочки Снейпа слегка ослепил его.

Опустив руку с палочкой ниже, Северус нахмурился и гаркнул:

— Мистер Поттер... Наша знаменитость. — Первокурсник поморщился, а Снейп, внезапно развеселившись, сухо уточнил: — Можно поинтересоваться, мистер Поттер, где были ваши уши, когда наш уважаемый директор объяснял об опасности данного леса?

Следующие слова, сбивчивые и обиженные, который Поттер сообщил ему, чуть ли не сделали его седым окончательно.

— Что значит — отбываете наказание? Кто вам его назначил?

Что ж, к Минерве у него ещё будут вопросы.

— Ваша отработка окончена, мистер Поттер, — тон Северуса мог бы заморозить и мантикору. — Пересдадите её мне. А сейчас вы отправитесь со мной и будете делать то, что я скажу. Вам всё понятно?

Гарри Поттер кивнул. Он явно расслабился, увидев рядом взрослого, и, улыбаясь, пошёл рядом. Искоса поглядывая на первокурсника, Северус подумал, что, несмотря на сходство с отцом-оленем, в Поттере было многое от Лили. Он был добрым ребёнком и видел хорошее даже в своём самом суровом профессоре.

Было бы ещё это хорошее. Мальчик оказался удивительно наивен.

Конечно, Северус мог бы отвести его в замок и передать Флитвику, чтобы тот сопроводил Поттера в башню Гриффиндора. Но так он потеряет драгоценное время. Гаррилии перестанут цвести к восходу, а добыть их не так уж легко.

Поэтому Поттер сейчас шёл с ним, временами оглядываясь, словно боясь чего-то.

— Вас что-то беспокоит, мистер Поттер? — не выдержал Северус.

О, лучше бы не спрашивал. Простодушный гриффиндорец выложил всё. О том, как сбежал Малфой (Так здесь был и Малфой? А почему он не знал?). Как они нашли мёртвого единорога. И то, как тот, кто его убил, собирался убить и Гарри, но сбежал, услышав его, Снейпа.

— Кто это был, профессор? — Поттер устремил на него свои невыносимые зелёные глаза, и Северус, не выдержав, отвёл взгляд.

— Без понятия, — произнёс он недовольно и указал на ближайший камень. — Сядьте, мистер Поттер, и не дай Мерлин я увижу, что вы куда-то отошли!

— Хорошо, профессор. — Поттер постелил на камень мантию и сел, с любопытством оглядываясь. Теперь, когда он был в компании Северуса, мальчик, кажется, совсем перестал бояться и позволил себе проявить интерес. В этой части леса он не был, да и тут было куда красивей, чем в чаще, куда студентов потащил Хагрид.

Наложив вокруг Поттера охранные и согревающие чары, Северус позволил себе временно выбросить его из головы. Сейчас его больше интересовали цветы. Цвели они очень редко, были крайне ценны в зельеварении, а оттого имели первостепенную важность. А что насчёт Хагрида... Видят Основатели, ему полезно немного поволноваться. Подумать только, отпустить детей одних в лес! И что, что с Клыком — эта трусливая псина ни разу не охранник!

Отложив палочку, Северус принялся за сбор. Поттер сидел тихо, как мышь, и в конце-концов Снейп забыл о его присутствии. Тихо насвистывая под нос подслушанный в стенах Хогвартса мотив, он осторожно срезал цветы и помещал их в корзину. С магией, конечно, было бы быстрее, но гаррилии не выносили направленного на них волшебства и сразу же усыхали. Так что приходилось работать руками.

Особо крупные цветы росли на отшибе. Однако Северус не мог к ним подобраться — грязь вокруг, полная болотистой жижи, утопала под ногами. Поиски правильных кочек занимали время. Плюнув, Северус обратился.

Слух и зрение мгновенно обострились, как всегда секундно сбивая с толку. Тряхнув головой, Северус оттолкнулся задними лапами и взлетел, обдав траву воздухом из-под крыльев. Кожистая мембрана натянулась, издавая характерный хлопающий звук. Не в тему вспомнилась Минерва — и зачем он только открылся ей? Второй раз его тайну узнавала женщина, и второй раз он получал одну лишь пренебрежительную оценку. "Так вот почему студенты называют тебя Летучей мышью Подземелья", — фыркнула тогда Минерва, хитро сияя глазами, и Северус готов был провалиться сквозь землю. Ну да, он иногда летал по Хогвартсу — ночью, когда никто не видел, а свежий шотландский ветерок приглашал к полёту. Иногда он делал это во время ночного патрулирования — и пойманные на нарушении комендантского часа студенты наверняка слышали хлопот крыльев прежде чем их ловили. А он-то ломал голову, откуда пошли эти слухи...

Подлетев к цветам, Северус приземлился на твёрдую кочку и принялся работать клювом, пытаясь не повредить цветы. К счастью, его аниформа не была слишком большой — а она могла быть больше, он узнавал. Ростом с человека — самый благоприятный расклад.

— О-о-о!.. — услышал он тихое, когда вернулся к корзине, и вздрогнул, только сейчас осознав.

Поттер всё видел!

Первокурсник сидел там же, где ему и приказали сидеть. Приоткрыв рот, он во все глаза глядел на замершего Северуса. Снейп ощетинился, готовясь к возгласу страха и презрительному хмыканью. Но ничего не было. Поттер смотрел на него, как на воскресшее чудо. И это... напрягало.

— Всё хорошо, мистер Поттер? — как бы Северус не скрывал, резкость всё же просочилась в его вопрос.

Поттер вздрогнул и неловко улыбнулся.

— Да, — прошептал он. — Просто… вы превратились в крылатого динозавра!

Снейп нахмурился.

— Вы знаете, что это?

— Конечно! — Поттер оживился. — Я читал книгу Дадли, когда тётя Петунья заставляла меня вытирать пыль. Это же птеродактиль!

Снейп был ошарашен. В зелёных глазах, таких знакомых, сияло незнакомое чувство. Это был... восторг...

— Вы… ты не боишься? — он даже не пытался сдержать удивление.

К ещё большему его смятению, Поттер резко замотал головой.

— Нет! Это потрясающе!

Что-то дрогнуло в груди Снейпа. Не от этого человека он хотел услышать данную фразу. Уж точно не от человека с лицом тупого гриффиндорского оленя. Но... как же это... согревало.

— Почему я должен бояться, профессор? — Мальчик явно хотел сдвинуться, но вспомнил приказ и лишь поёрзал на камне. — Это же вы! Профессор Макгонагалл тоже была кошкой, а потом стала профессором и отсчитала Рона. Значит, она всё понимала. А вы, профессор, тоже остаётесь профессором, даже когда становитесь птеродактилем.

Тепло в груди не собиралось уходить. Северус чуть склонил голову, позволив Поттеру подумать, будто он склонился над корзиной.

— Я рад, что вы понимаете это, мистер Поттер, — тихо произнёс он.

Восход слегка осветлил восточную часть неба, позволив двум магам комфортно возвращаться в замок. Снейп тащил тяжёлую корзину, на которую нельзя было накладывать никаких заклинаний. Поттер шёл рядом, освещая путь палочкой. Однако когда стало достаточно светло, он погасил её и убрал в карман.

— Профессор, а как же... остальные?.. — Поттер оглянулся назад, словно надеялся увидеть друзей, выходящих из леса.

— С Хагридом они в безопасности, — пробурчал Северус, мысленно планируя тяжёлый разговор с Минервой. Да, контрабанда дракона — это преступление. Но отправлять первокурсников в лес, кишащий монстрами — ещё более преступная идея. И чем только Минерва думала?!

Поттеру ещё повезло, что он ещё нашёл. А если бы нет? К чему тогда весь этот фарс с защитой Избранного, если его оставляют одного в Запретном лесу?

Чувствуя злость профессора, Поттер замолчал, сосредоточенно разглядывая свои ботинки, испачканные кровью единорога и лесной грязью. Северус нахмурился. Во многом этот первокурсник не походил на своего отца, и ненависть потухла сама собой, стоило только Снейпу узнать Поттера поближе. Он был тихим и спокойным ребёнком, быстро взрывающимся, но также быстро остывающим. В отличие от своего оленя-отца, он не издевался над другими студентами, и даже слизеринцы вызывали у него только равнодушие (ну, если не считать Малфоя, но видит Мерлин, сын Люциуса делал всё, чтобы его ненавидели).

Ещё на распределении Северус понял, что Поттер совсем не такой, каким он его представлял — и заготовка на первый урок зельеварения у первокурсников развеялась сама собой. Поттер не получил насмешек, спокойно занимался в классе, не выделяемый желчным профессором, и лишь теперь Северус подумал, что было бы, если бы он настроил Поттера против себя? Наверное, сейчас бы мальчик не шёл так тихо, доверяя тому, кто вывел его из леса.

У портрета Полной Дамы Снейп остановился и смерил Поттера строгим взглядом.

— Мистер Поттер.

— Да, профессор?

— Если я услышу от кого-нибудь хоть слово о том, что произошло сегодня…

— Я никому не скажу, — серьёзно ответил Гарри.

Снейп кивнул, но мальчик не уходил, переступая с ноги на ногу и застенчиво глядя на него.

— Что ещё? — буркнул Северус, нахмурившись.

— Просто… — Поттер смущённо почесал затылок. — У вас очень красивый птеродактиль.

Снейп замер.

Гарри уже развернулся и исчез в проходе гриффиндорской гостиной, даже не видя, как в тёмных глазах строгого профессора что-то дрогнуло.

Снейп стоял, сжимая корзину с цветами, и вдруг… улыбнулся.

Всего на мгновение.

Но этого было достаточно.