Феликс Фаталис (джен)

— Чудесно, что вы смогли прийти, Гарри, — с хитрой улыбкой проговорил Гораций Слизнорт, явно подбираясь к очередной «маленькой просьбе», какими неизменно заканчивался любой его сеанс общения с бывшими учениками. — Уверен, вам есть что рассказать, — с вашей блестящей карьерой…

Вероятно, Слизнорт вполне искренне полагал свою политику общения заурядным налаживанием связей. Вряд ли он подозревал, что может быть иначе: просто у одних больше полезных знакомых, у других, менее удачливых, — меньше. И, конечно, он не видел ничего предосудительного в том, что в любой момент времени десятки его воспитанников и просто знакомых выполняли те или иные «маленькие просьбы». А почему нет? Просьбы и впрямь были маленькими. Просто разузнать не вполне публичную информацию. Поднять вопрос на важном совещании. Порекомендовать поставщика для очередного министерского заказа или кандидатуру на ключевую должность. Никто не чувствовал себя слишком обремененным такой просьбой. И мало кто пытался рассмотреть общую картину, в которой безобидный пожилой профессор влиял на политику всей Магической Британии за приятными вечерними посиделками с друзьями.

Гарри Поттер видел общую картину — со времен своего членства в «Клубе слизней». Картина его не беспокоила: если Слизнорт и выступал в роли второго Министра магии, то он уж точно был не худшим претендентом на эту должность. Потому Гарри редко отказывал в таких просьбах. Вот только на этот раз проблемы Слизнорта занимали его куда меньше своих собственных.

— У меня все очень плохо, профессор, — неожиданно для самого себя выпалил он и с удивлением осознал, что он пьян. — Последние два года — сплошная черная полоса.

Сказав это вслух, он почувствовал облегчение, но лишь на секунду. Хоть что-то хорошее было за все время после того ужасающего конфуза перед свадьбой? Да ни на кнат. Как проклял кто-то. Что, если подумать, вполне могло оказаться правдой — с его-то профессией.

— Ужас какой! — всплеснул руками Слизнорт, широко раскрыв глаза. — Я и подумать не мог. С вашими талантами… Но вы же знаете: я всегда готов помочь одному из своих самых выдающихся учеников — только попросите!

— Нечем тут помочь, профессор. Мне просто не везет раз за разом.

Слизнорт расплылся в улыбке, и Гарри понял, что и сам профессор под хмельком.

— Право, Гарри, мы с вами оба отлично помним, что это несчастье легко поправимо, — промурлыкал тот.

— Да, Феликс Фелицис… — кивнул Гарри. — Помню. Но это не то. Один день сплошной удачи ничего не значит. Уже на следующее утро я снова все испорчу. Я… Хотите расскажу, что было месяц назад?

Ему никто не ответил, но Гарри уже понесло. Он отодвинул кружку с остатками пива и с вызовом оглядел присутствующих, чьи вытянутые физиономии явно намекали, что особого желания слушать пьяные причитания у них нет.

— Так я расскажу, — с нажим заявил Гарри. — Дело в том, что я почти полгода гонялся за Саймоном Розье, — сказал Гарри. — Тщетно — этот негодяй каждый раз ухитрялся ускользать в последний момент, словно чуял что-то.

— Саймон Розье? — переспросил Флитвик и озабоченно покачал головой. — У него страшная репутация. Убийца авроров… Возможно, вам как раз повезло, Гарри, что он так и не попался.

Гарри только отмахнулся.

— Но тут удача наконец улыбнулась мне… как я думал, — продолжал он. — Из МАКУСА пришло сообщение, что Розье видели в Нью-Йорке, где он взял билет в Париж на магловский пассажирский самолет.

— Боже, зачем? — удивился Слизнорт. — Я завтра и вовсе направляюсь в Новую Зеландию, и никакой магловский транспорт мне для этого не нужен.

— От безысходности. Его обложили со всех сторон, и он решил спрятаться в толпе маглов. Конечно, я сорвался с места и прибыл в аэропорт Шарль-де-Голль задолго до него. Черт, у меня все было готово. И со мной пошли два опытных французских аврора — мы бы накрыли его в два счета!

— И что же случилось?

— Катастрофа. В буквальном смысле. Самолет взорвался в воздухе вскоре после взлета. Почти три сотни погибших маглов.

— Я, кажется, слышал про ту трагедию, — горестно закивал Слизнорт. — Но, как ни ужасно это событие, с Саймоном Розье, наконец, покончено, не так ли?

Гарри покачал головой.

— Все так и думали. А позавчера снова связались авроры МАКУСА. Оказалось, что этот мерзавец покинул самолет за пять минут до вылета. И где он теперь — неизвестно. Я же говорю: он как чувствует, что ему что-то угрожает.

Рассказ не добавил настроения гостям, и веселое поначалу застолье быстро увяло, а гости один за другим стали покидать дом. Гарри хотел было уйти в числе первых, но потом рассудил, что так все будет выглядеть еще хуже: испортил всем праздник и удрал. А уж что тут стали бы говорить после его ухода… Потому он, скрепя сердце и терзаясь виной — скорей перед самим Слизнортом, нежели перед его гостями — досидел до логического завершения, оставшись последним.

Слизнорт, как ни удивительно, сохранял благодушное настроение, несмотря на очевидно испорченное застолье — возможно, потому что и сам был не вполне трезв. Когда Гарри, пошатываясь, поднялся из-за стола, хозяин заботливо проводил его к выходу и вместе с ним выбрался за порог. В лицо им немедленно дохнул ночной воздух, все еще хранивший тепло июньского солнца. Гарри достал палочку, собираясь аппарировать, но профессор придержал его руку.

— Расщеп — неприятная штука, дорогой Гарри, — мягко сказал он. — В таком… состоянии лучше бы воздержаться от аппарации. Может быть, дождаться «Ночного рыцаря»?

— Отличная идея, — безрадостно кивнул Гарри.

Слизнорт окинул его пристальным взглядом и, приняв решение, быстро вытащил из нагрудного кармана небольшой флакон.

— Попробуйте все-таки, Гарри. Это поможет. Феликс Фелицис — не панацея, и он опасен, если злоупотреблять… Но сейчас он вам не помешает.

— Я ведь объяснил… — поморщился Гарри.

— Да, я помню. Один день удачи ничего не меняет. Но это не совсем так. Феликс Фелицис не творит чудес. С этим зельем вы можете не больше того, на что способны в любое другое время. И когда его действие закончится, вы еще будете помнить, на что способны. Капелька удачи, а?

Гарри проглотил набежавшую слюну и уже открыл рот, чтобы ответить, но так и не сказал ни слова. Что он скажет? Что он неудачник по жизни, и никакая жидкая удача тут не в помощь? Любой ответ казался ему настолько жалким и унизительным, что он, тяжко вздохнув, кивнул и взял флакон. Слизнорт просиял и поднял палочку, призывая для него «Ночного рыцаря».

* * *

В доме номер двенадцать на площади Гриммо царило запустение. Бывшее жилище Сириуса так и не стало ему домом в полном смысле этого слова. Да, там стояла его кровать, а рядом на столе высились стопки книг, большинство из которых имели прямое отношение к работе аврора. Кикимер послушно являлся на зов, но лишний раз старался не показываться на глаза Гарри, и в иное время, если прислушаться, можно было лишь услышать его тихое ворчание про давно ушедшие времена прежней хозяйки.

Войдя в прихожую, Гарри пошатнулся и оперся на входную дверь, которая захлопнулась с оглушительным грохотом. Портрет Вальбурги Блэк немедленно разразился проклятиями — какой остолоп поднял шум среди ночи, когда все порядочные волшебники давно спят? От прокатившейся по полу и стенам вибрации стопка книг в спальне покачнулась и соскользнула со стола, несколько из них со стуком посыпались на пол. Свет городских огней из окна упал на обложку самой верхней из них. «Предзнаменования смерти. Что делать, когда беда стучится в дверь?» — гласило название. Сквозняк, поднятый открытой дверью, тихо пронесся по комнате, и книга распахнулась на странице 180.

Дремавший этажом выше Кикимер проснулся и поспешно аппарировал в свою каморку в дальнем углу дома, избегая очередной встречи с хозяином, к которому так и не проникся расположением. Потому он не заметил прорезавшую мраморный пол глубокую трещину, в которой виднелся тусклый блеск металла.

Поднявшись на минуту в ванную комнату, Гарри плеснул в лицо воды. Хмель постепенно покидал его, и на смену опьянению возвращалось прежнее мрачное уныние. Неудачник. Странно, что он все еще жив, но это вряд ли надолго. Он может умереть хоть этой ночью, и тогда уже завтра Рита Скитер будет живописать кровавые подробности его гибели на страницах «Ежедневного пророка». Закрыв дверь ванной, Гарри побрел к лестнице. Из-под двери заскользил тонкий ручеек воды — дальше и дальше, пока путь ему не преградила трещина. Вода впиталась в обнажившееся перекрытие, и что-то в глубине тихо захрустело.

Гарри уже лежал в кровати, куда рухнул, даже не раздевшись, и в задумчивости вертел в руках флакон с золотистой жидкостью. Сна — ни в одном глазу. И похолодало еще, словно поблизости рыщет дементор. Да, один день ничего кардинально не изменит. Но, может быть, эликсир поможет ему решить, что делать со своей жизнью? Как изменить ее — прямо сейчас? Что он теряет, в конце концов? Возражений этому доводу у него не нашлось и, откупорив флакон, Гарри сделал глоток. Он моментально пожалел об этом: жидкость плеснула в гортань, и Гарри, закашлявшись, соскочил с кровати.

Он еще пытался откашлять остатки зелья, когда над его головой послышался громкий треск, и массивный канделябр, выворотив добрый фрагмент потолка, обрушился вниз. Острый бронзовый обод с рядами магических свеч разрубил покинутую им кровать надвое и раскрошил мраморную плиту под ногами. Окончательно протрезвевший Гарри наклонился и выдернул впившийся в ногу острый кусочек мрамора. Еще один фрагмент потолка рухнул вниз на выщербленный гранитный бюст Мерлина. Отскочив от головы почтенного чародея, он непременно угодил бы в голову самого Гарри, если бы тот в этот момент не стоял, согнувшись в три погибели и рассматривая глубокую царапину в щиколотке.

— Черт возьми, — прошептал он и перевел взгляд на флакон с остатками зелья.

* * *

Направляясь поутру в «Флориш и Блоттс», Гарри совершенно не надеялся столкнуться с Гермионой. По правде, он надеялся ее избежать. Столько времени прошло, а встречи с бывшими друзьями до сих пор могли испортить ему настроение на весь день. Хорошо еще, что Рона сейчас нет в Лондоне.

Объективно говоря, он ни в чем не виноват. У него не было никаких предосудительных намерений, когда он явился в Нору навестить Рона перед свадьбой. Точнее, перед свадьбами: они запланировали два бракосочетания, одно за другим. Вначале Рон с Гермионой, потом — он с Джинни. Они отлично посидели за столом, и ничто не предвещало катастрофы — как обычно и бывает.

Правда, Гермиона, нарядившаяся в вечернее платье, показалась Гарри странно печальной. Оттого, когда гости стали расходиться, он и подошел к ней спросить, что ее так расстроило в преддверии праздника. Нервно оглянувшись, она закрыла дверь в комнату, оставшись с Гарри наедине, и сказала:

— Только между нами, хорошо?

— Конечно, — недоуменно пожал он плечами.

— Я… не уверена.

— Не уверена? — бестолково переспросил он, по-прежнему не понимая, о чем речь. — Не уверена в том, что хочешь замуж?

— В том, что хочу выйти за Рона, — выпалила она. — Он… хороший. И он наш друг. Я не хочу его обидеть. Но это важное решение, понимаешь? Вдруг я ошибаюсь?

Она замолчала, глядя на него, словно ожидая, что он он одним мудрым советом разом разрешит ее сомнения.

— Гермиона… — растерянно проговорил он. — Я же не могу…

— Разумеется, — сказала она и села напротив в кресло, уронив голову в ладони. — Представляешь, я даже приготовила Феликс Фелицис, чтобы поступить правильно. С утра у меня все получается, кроме одного: я по-прежнему сомневаюсь.

Она всхлипнула, не поднимая лица, и Гарри наклонился к ней, чтобы положить руку ей на плечо и хоть как-то успокоить. В этот момент она выпрямилась, угодив макушкой ему в подбородок. Гарри, прикусив язык, вскрикнул от боли, зажмурился и наступил ей на подол. Послышался треск тонкой ткани, и Гермиона, пытаясь спасти положение, отпрыгнула назад. Кусок ткани остался на полу, а Гермиона немедленно запнулась за выступавшую ножку кресла. Гарри кинулся к ней, чтобы поддержать подругу, но немедленно налетел все на тот же распроклятый предмет мебели и полетел кубарем, окончательно сбив ее с ног.

Когда он, оглушенный падением, с прикушенным языком, пытался нашарить на полу слетевшие с него очки, дверь в комнату распахнулась. Пальцы наконец-то нащупали проклятые очки, и Гарри поспешно нацепил их на нос, повернувшись ко входу. В дверях стояли Рон с сестрой, а за ними — Джордж и миссис Уизли. Джинни была бледной, как мел. Рон — красным, как вареный рак.

— Гарри, будь так добр, слезь с меня, — услышал он голос в паре дюймов от уха и в панике вскочил.

— Рон… — пробормотал он, уступая нараставшей панике, пока Гермиона пыталась прикрыть голые ноги остатками подола. — Джинни, не смотри так… Я знаю, как это выглядит…

Джинни бросила на них уничтожающий взгляд и, развернувшись, вышла. Миссис Уизли, приложив руку к губам, пошатнулась и побрела за дочерью. Рон, побагровев еще больше, поднял палочку. Гарри втянул голову в плечи, ожидая удара заклинания, но Рон просто швырнул палочку о пол и шумно задышал.

— Эй, Рон! — воскликнул Гарри. — Черт, да я просто упал! Запнулся об это паршивое кресло. Ты слышишь? Будь я проклят, ну пригласи легилимента… Или дай мне сыворотку правды!

— Подавись своей сывороткой, — тихо сказал тот и ушел следом за матерью и сестрой.

— И это меня называют авантюристом, — присвистнул Джордж, окинув их напоследок восхищенным взглядом.

Таким было начало черной полосы, без единого просвета протянувшейся до настоящего момента, к повороту на Лютный переулок, где на углу дома суетились два домовика, пытаясь закрепить на стене длинную уродливую вывеску с надписью «Омолаживающие средства мадам Тодд». Вывеска парила в воздухе, поддерживаемая чарами эльфов, но все попытки соединить ее с креплениями на облупившейся стене казались тщетными.

Мрачно покосившись на них, Гарри перешел на другую сторону улицы. Феликс Фелицис пока действует, но к чему лишний раз искушать судьбу после всего, что произошло ночью? В извилистом Лютном переулке мелькнул угол здания с надписью над входом: «Не Бомбардой единой». В темноте за окном что-то выбрасывало снопы искр, а полупрозрачный коротышка над крышей приплясывал на невидимой сцене и время от времени замогильным голосом призывал купить «лучшие взрывные артефакты в Магической Британии, сделанные самим Фрагором Крепитусом».

Вот, наконец, и вход во «Флориш и Блоттс». Гарри вернулся на левую сторону улицы и протянул руку к двери. Дверь распахнулась, и навстречу ему вылетела Гермиона, согнувшаяся под тяжестью стопки книг. Должно быть, зелье уже утратило изрядную часть своей силы, поскольку не уберегло его от столкновения. Фолиант со страшной рожей на обложке, озаглавленный «Наижутчайшие монструозности» и весивший не меньше пары кирпичей, рухнул ему на ногу. Рожа издала протяжный вопль и разразилась потоком сквернословия.

— Гарри? — ошарашенно подняла на него глаза Гермиона, отступив назад. — Что ты тут…

— Я просто… — пробормотал Гарри и сглотнул набежавшую слюну. — Хотел купить пару книг.

— Он рад тебя видеть, — проскрежетала рожа и разразилась смехом, напоминавшим уханье филина. — Но он скоро умрет. Сдохнет страшной, кровавой смертью. Ох, я бы посмотрел!

— Тихо! — прикрикнула на него Гермиона, поднимая книгу. — Прости. Это фациоворокс легиллимимус. Эти существа считаются вымершими, но переплет сделан из его шкуры… Стой, тебе что, кто-то угрожает?

— Нет, не волнуйся, — сказал Гарри, обходя ее бочком и придвигаясь к двери. — Он, наверное, о моей работе. Сама знаешь, мы, авроры…

— Брешет и не краснеет! — завопил фациоворокс. — Да еще и в декольте тебе смотрит!

— Я, наверное, пойду, — поспешно оборвал его Гарри и, развернувшись, пошел прочь. — Опаздываю…

Он старался не слышать громогласные разоблачения, которыми сыпал вслед чертов фациоворокс. Какого он вообще сюда приперся? Можно подумать, в книжном магазине так запросто найдется книга, способная разом решить его проблемы. Такое — только в сказках. А теперь он мало того, что умрет, так еще и Гермиона запомнит его полным придурком.

Гарри уже дошагал до поворота на Лютный переулок, где домовики наконец-то завершили свою работу и теперь критически оглядывали криво прилаженную вывеску над магазином мадам Тодд, когда вновь услышал за спиной голос Гермионы:

— Да подожди же!.. Заткнись! Это я не тебе, Гарри. Расскажи, в чем дело.

Он нехотя остановился и, уже разворачиваясь, краем глаза увидел, как массивная вывеска угрожающе кренится.

— Прочь! — крикнул он Гермионе и сам отпрыгнул в сторону.

В глубине переулка полыхнуло. По ушам ударил грохот взрыва, и угол магазина «Не Бомбардой единой» разлетелся вдребезги. Через мгновение стремительно вращающаяся металлическая табличка с номером «Лютный переулок, 18/0» просвистела в паре дюймов перед лицом Гарри и глубоко вонзилась в деревянную дверь на правой стороне. Коротышка над крышей развороченного магазина продолжал нахваливать лучшие взрывные артефакты в Магической Британии и непревзойденный гений Фрагора Крепитуса. Сам Крепитус с закопченной физиономией выскочил из магазина, огляделся и слезно запричитал.

— Ходячий покойник! — захохотал фациоворокс с обложки. — Смерть на тебя очень зла. Очень, очень зла! Ты не зря боишься! В следующий раз…

Гермиона раздраженно переложила «Наижутчайшие монструозности» в самый низ стопки книг, и раздражающий голос сменился гнусавым мычанием, в котором периодически слышались слова «смерть», «кровь» и «декольте». Гарри уже не слушал: его взгляд остановился на обложке тонкой красной книжечки, оказавшейся теперь вверху стопки. «Почему я не умер, когда прокричал авгурей», гласило название. Перехватив его взгляд, Гермиона нервно переложила и ее в самый низ, оставив наверху потертый томик «Сильнодействующих зелий».

— Гарри, — повторила Гермиона и кивнула в сторону шумной толпы, собравшейся вокруг развороченного магазина «Не Бомбардой единой». — Это то, что тебе угрожает? Какое-то проклятие?

— Не знаю, — покачал он головой. — Наверное. С сегодняшней ночи творится такое… Я четырежды чуть не отправился на тот свет. Слизнорт мне дал флакончик Филициуса, но надолго его не хватит. Мне нужно больше, пока я не разберусь со всем этим, иначе мне крышка. Ты… Гермиона, я знаю, что сломал тебе жизнь, но… Ты не дашь мне ненадолго эту книгу по зельям? Пожалуйста.

— Ты хочешь самостоятельно приготовить Феликс Фелицис? Это даже для опытного зельевара — непростое дело. Лучше попроси еще у Слизнорта. Сам понимаешь: одна ошибка — и никакого проклятия не понадобится, чтобы оказаться на том свете! Не говоря уже о редких ингредиентах.

— Слизнорт уже в Новой Зеландии, — вздохнул Гарри. — А зелье… Думаю, сегодня мне повезет, и я все сделаю правильно. Только надо спешить.

Он вымученно улыбнулся. Гермиона неуверенно протянула ему книгу, и, поблагодарив, он двинулся в Лютный переулок за ингредиентами.

— Гарри! — окликнула она, когда он уже сделал несколько шагов. — Ты вовсе не сломал мне жизнь.

* * *

Огонь под котлом уже разгорелся, и Гарри поспешно размешал варево. Бросив взгляд на следующую строчку рецепта, он потянулся за предварительно измельченными щупальцами горегубки. Ну и гадость! В окно что-то ударилось. Нервно обернувшись, он увидел сонную серую сову с привязанным к ноге конвертом. В углу конверта виднелась эмблема Министерства. Проклятье, почему именно сейчас? Нет уж, пусть подождет.

Дождавшись, когда смесь поменяет цвет, Гарри добавил настойки чабреца и вновь перемешал. Сова нетерпеливо стукнула клювом в стекло. Не отвлекаться! Теперь — размолотой скорлупы яйца оккамия… Сова сердито ухнула и три раза стукнула клювом. Да чтоб ей… Прибавив огня и дождавшись, когда варево начнет закипать, Гарри насыпал горсть высушенного порошка руты. Сова громко ухнула, и, вздрогнув, он просыпал часть порошка мимо котла, с ужасом вспомнив, что за остатками ингредиента придется бежать на первый этаж. Может, и этого хватит? Приняв решение, он энергично размешал смесь. Будь что будет.

Внизу грохнул дверной молоток, и Гарри застонал. Они что, с цепи сорвались? Он перевернул страницу и облегченно вздохнул. Все! Осталось последнее. Он взмахнул палочкой над котлом по указанной траектории и дрогнувшим голосом произнес:

— Феликссемпра!

Мутная смесь приобрела золотистый оттенок и через несколько мгновений стала кристально прозрачной. Сова с остервенением заколотила клювом в стекло, и Гарри, чертыхаясь, распахнул окно, попутно погасив пламя под котлом. Он не заметил уголька, который соскочил с металлической подложки и скатился под стол, запрыгнув за массивную стеклянную бутыль с едва читаемой надписью на этикетке: «Драконья кровь». В дверь снова постучали, и через открытое окно донесся голос Гермионы:

— Гарри, у тебя все в порядке?

Где проклятый Кикимер? Давно бы уже открыл. Гарри поспешно отвязал конверт и вытолкал разъяренную птицу за окно, получив от нее на прощанье удар клювом в ладонь. Затем, сбежав вниз по лестнице, распахнул дверь. Обрадованный поначалу взгляд Гермионы сменился испугом, едва она увидела стекавшую по его ладони струйку крови.

— Гарри! — воскликнула она. — С тобой что-то…

— Все нормально, — заверил он и махнул конвертом. — Это сова… Доставила письмо из Министерства.

— Знаешь, куда он сейчас пялится? — послышался знакомый голос из сумочки Гермионы.

— Молчи! — прикрикнула она, хлопнув по сумочке. — Мы же договорились!

— Боже, Гермиона, зачем ты опять его притащила? — застонал Гарри.

— Можно войти? Я хотела показать, что мне удалось найти в этой книге. И не обращай внимания на фациоворокса. У него дурной нрав.

Гарри посторонился, пропуская ее внутрь, и через минуту они подошли к распахнутой двери кухни, где остывал котел с зельем.

— Вот, — указал на него Гарри. — Я приготовил на неделю вперед.

— На неделю! — воскликнула она. — Ты знаешь, что уже сегодня-завтра тебе будет плохо? Феликс Фелицис нельзя принимать непрерывно. А если ты допустил ошибку…

Гарри пожал плечами и осторожно перелил часть зелья в мерный стакан.

— Не думаю, — сказал он. — Я все еще был под его действием, когда занимался варкой.

— Откуда тебе знать?

Он протянул ей флакон с надписью «Рута обыкновенная, обогащенная».

— Я не заметил, что это обогащенный ингредиент. Порошка требовалось меньше, чем я взял. Но мне повезло — я рассыпал часть. Думаю, у меня получилось безупречное зелье, — пояснил Гарри и залпом осушил стакан. — А что удалось найти тебе?

Гермиона раскрыла сумочку, откуда извлекла фолиант. Гнусная рожа на обложке покосилась на Гарри и глумливо осклабилась, обнажив пару длинных клыков. Гарри из-за спины продемонстрировал ей кулак, и фациоворокс противно захихикал. Не обращая на него внимания, Гермиона пролистала примерно до середины и ткнула пальцем в обведенный карандашом абзац.

— Вот. Читай, Гарри.

Поставив стакан, он присел рядом с Гермионой и склонился над книгой. «Одно время среди дартмурских чародеев, — сообщал текст, — бытовало мнение о том, что Смерть есть разумная сущность, и выполняет она предписания самой судьбы и всемогущего Бога, забирая тех, кому суждено умереть. Иные даже пытались обмануть ее, собирая вокруг себя прорицателей, чтобы прознать о своей судьбе и уйти от предначертанного пути. Считается, что никто из них не преуспел: вскоре всех их настигла еще более ужасная гибель, чем обещанная пророчеством. Так они были наказаны Смертью за попытку избежать жребия».

— И ты веришь этому? — хмыкнул Гарри.

— Это легенда, — пожала плечами Гермиона. — Легенда может лгать в деталях, но часто она основана на реальных событиях. Есть ли у Смерти записная книжка с именами жертв, или это просто действие неизвестного проклятия, но мы теперь знаем главное: ты, Гарри, не первый, кто столкнулся с этим явлением. После нашей встречи ты ведь уже дважды избежал гибели?

— Откуда ты знаешь? — подозрительно покосился он на нее.

— Мне… сказал фациоворокс, — покраснела Гермиона.

— И что еще он про меня рассказал? — прохладно спросил Гарри.

Обложка книги затряслась от гнусавого смеха. Гермиона покраснела еще сильнее и, захлопнув книгу, поспешно запихала ее в сумочку.

— Ничего, — сказала она. — Вопрос в другом. Допустим, легенда не врет. Тогда вопрос: когда ты избежал предначертанной тебе смерти?

— Сегодня ночью, — хмыкнул он.

Гермиона покачала головой.

— Это не то. Речь тут идет о сознательной попытке избежать предначертанного, а ты не пытался. Вспомни, пожалуйста. Может, ты слышал какое-то пророчество? Или кто-то использовал хроноворот и сообщил тебе…

— Ничего такого. Да и какая теперь разница? — пожал он плечами.

— Если мы узнаем, когда это началось, мы, возможно, найдем способ нейтрализовать проклятие.

— Не поможет, — торжествующе выкрикнул голос из сумки. — Не поможет! Я помню прежнего хозяина! Он тоже хотел обмануть смерть. Знаете, что с ним случилось? Знаете?

Гарри замер.

— Что с ним случилось? — сухо спросил он.

— Посмотри на странице 810, — захихикал фациоворокс. — Он оставил там тебе послание.

Гермиона поспешно извлекла фолиант из сумки, и рожа на обложке довольно расхохоталась. Гарри одарил ее яростным взглядом и выхватил книгу из рук Гермионы, принявшись листать. 768, 793, 802… Послание на восемьсот десятой странице представляло собой большое пятно засохшей крови на весь разворот.

— Прости, Гарри, — прошептала Гермиона и, взяв у него книгу, вернула ее в сумку. — Больше не возьму ее с собой, обещаю.

— Опрометчиво, хозяюшка! — не унимался фациоворокс. — Кто будет беречь твою честь в присутствии этого извращенца со шрамом? Знаешь, о чем он сейчас думает? О, я сейчас расскажу подробно…

— Я отнесу книгу и сразу вернусь, — сказала Гермиона, метнувшись к двери. — Мы что-нибудь придумаем. Обязательно!

Фациоворокс заверещал что-то про тлеющий уголек, но хлопнувшая входная дверь оборвала его на полуслове, и Гарри остался в одиночестве. Без сил он опустился в кресло и только теперь вспомнил про письмо из Министерства, по-прежнему лежавшее на краю стола. Гарри равнодушно протянул руку, распечатал конверт, откуда извлек тонкий лист выбеленного пергамента. Прочтя первые строки, он застыл.

«МИНИСТЕРСТВО МАГИИ

Отдел Магического Правопорядка

Аврорат. Дело №180-FS/07/00

Уважаемый мистер Поттер,

Настоящим уведомляем Вас о гибели лица, ранее фигурировавшего в деле №180-FS/07/00 — чародея Саймона Розье, подозреваемого в причастности к серии нападений на сотрудников Аврората. Согласно поступившим из МАКУСА сведениям, сегодня, 21 июня 2000 года около трех часов ночи на северной окраине Нью-Йорка было обнаружено тело подозреваемого с признаками насильственной смерти. Прибывшие на место происшествия авроры пришли к предварительному выводу о том, что причиной смерти стало обезглавливание оборвавшимся тросом установленного рядом строительного крана.

Документы, обнаруженные среди вещей погибшего, позволили выйти на его возможную сообщницу в Лондоне — Элизабет Кэрроу, бывшую сотрудницу Министерства Магии. Ее предварительный допрос с применением веритасерума позволил узнать деталь, которая, вероятно, будет Вам интересна. Мисс Кэрроу, связанная Непреложным Обетом, получила задание ликвидировать аврора по имени Гарри Поттер в случае смерти Саймона Розье. В настоящий момент она не оставляет попыток бежать из-под охраны, чтобы исполнить требование Обета до истечения срока (трое суток с момента получения информации о гибели Розье). В связи с этими обстоятельствами, а также с возможным наличием иных злоумышленников с аналогичными инструкциями, Министерство рекомендует принять повышенные меры безопасности и просит немедленно сообщить в центральный пост Аврората в случае любой угрозы.

С уважением,

Сьюзен Боунс

Аврор-координатор, дело №180-FS/07/00

Отдел Магического Правопорядка

Министерство Магии».

Отложив письмо, Гарри несколько секунд в прострации смотрел перед собой. Вот оно! То событие, о котором говорила Гермиона. Саймон Розье должен был погибнуть в самолете, и тогда Гарри Поттер, вернувшийся из Парижа, вскоре стал бы жертвой Элизабет Кэрроу. Но Розье каким-то образом прознал о грядущей авиакатастрофе и смог избежать гибели — и тем самым невольно спас от смерти своего врага. Нужно сказать Гермионе.

Гарри вскочил, распахнул окно и, высунувшись наружу, гаркнул:

— Гермиона! Вернись!

Несколько прохожих недоуменно задрали головы, и Гермионы среди них не было. Наверняка аппарировала и теперь может быть где угодно. Но чем черт не шутит? Еще есть шансы застать ее где-то поблизости. Наскоро накрыв котел с зельем стальной крышкой, Гарри поместил его в шкаф и побежал к выходу. Капля маслянистой драконьей крови сорвалась с этикетки и упала на уголек, который немедленно вспыхнул, озарив полутемную кухню ярким оранжевым светом. Пламя принялось за этикетку и за пару секунд добралось до крышки.

Первое, что почувствовал Гарри Поттер, выйдя за порог, — волну жаркого воздуха, взметнувшего ему волосы. Потом уши заложило от грохота, вслед за которым на землю посыпались осколки стекла и обломки кухонной мебели. Массивный кусок лепнины пролетел рядом, располосовав мантию острым краем. На мгновение застыв, он равернулся и рванул в дом. Затем понесся к остаткам кухни, выхватывая на ходу палочку. От стола, где он оставил письмо, не осталось ровным счетом ничего. Кресло, в котором он только что сидел, — разлетелось по всему помещению горящими деревяшками.

— Агуаменти! — выкрикнул Гарри, и потоки воды обрушились на горящие фрагменты кухонной мебели.

За окном послышались крики. Не миновать ему внимания маглов, а значит, придется звать обливиаторов и давать долгие разъяснения в Министерстве. И Феликс Фелицис… Крепко выругавшись, Гарри перепрыгнул через груду тлеющих головешек и с трудом распахнул перекошенную дверцу дубового шкафа. Крышка съехала, часть зелья расплескалась, но еще на несколько дней удачи ему хватит. Облегченно выдохнув, Гарри вновь накрыл котел и осторожно вынес его из дымящейся кухни. В подвал. Там будет безопасней.

* * *

Следующий день прошел, как в тумане. Долгие разбирательства в Министерстве, инструкции для обливиаторов, Гермиона с ворохом новых идей и цитатами из многочисленных книг. Новая доза Феликс Фелицис. А еще — очередные три счастливые случайности, спасшие ему жизнь.

Вылетевший с проезжей части автомобиль, который снес дорожный знак, где стоял Гарри — через секунду после того, как тот заинтересовался витриной охотничьего магазина поблизости. Гантеля, которую уронил занимавшийся на балконе доморощенный культурист — Гарри успел отскочить, заметив ее лишь потому, что вскинул голову, смахивая упавшую на глаза прядь волос. Вырвавшийся из остатков расколотого взрывом сундука Вальбурги Блэк зачарованный меч — его острие, метнувшееся к горлу Гарри, вонзилось дверцу дубового шкафа, которую Гарри распахнул в поисках оставшейся бутыли с настойкой чабреца.

Когда он, освободив вторую спальню от лишних предметов интерьера и тщательно осмотрев ее на предмет возможных угроз жизни, забрался на кровать, в темноте послышались слова.

— Думаешь, тебе это поможет? — произнес знакомый голос и гадко хихикнул.

— Фациоворокс? — вскинулся Гарри, с которого разом слетел весь сон. — Откуда ты взялся? Гермиона забыла книгу?

— А ты подойди и проверь, — глумливо отозвался тут. — Ты ведь не боишься темноты, о, великий чародей, грозный аврор и победитель Темного Лорда?

— Ни капли, — процедил Гарри, сквозь зубы, поднимаясь с крови. — Люмос!

В углу спальни, откуда доносился голос, не было ничего. Он подошел ближе, внимательно осмотрел пыльные стены, даже постучал по мраморному полу. Пусто. Никаких книг с гнусными рожами на обложке. Слуховые галлюцинации — первые побочные эффекты употребления зелья. Погасив Люмос, Гарри вновь завалился на кровать и зажмурился. Сон не приходил долго — и каждый раз, находясь на грани засыпания, он слышал что-то. Или кого-то.

Когда накопившаяся усталость взяла свое, ему приснился Рон, сыпавший обвинениями и размахивающий палочкой, пока Гарри беспомощно оправдывался. Когда он проснулся с тяжелой головой и колотящимся сердцем, над кроватью стоял Квиринус Квиррелл, направив палочку ему в лицо. Гарри отшатнулся и заплетающимся со сна языком пробормотал:

— Вы же мертвы… Или?..

Тот злобно оскалился и одним яростным движением сорвал с головы тюрбан.

— Смотри лучше, Мальчик-который-выжил, — прошептал тот.

Голова Квиррелла медленно, с громким хрустом позвонков провернулась, туго натянув кожу на горле. С его деформированного затылка скалилась физиономия фациоворокса. Не выдержав, Гарри выхватил из-под скомканной подушки палочку и отточенным движением со свистом полоснул ей воздух:

— Экспеллиа!..

Никакого Квиррелла. Рядом с кроватью стоял смертельно перепуганный Кикимер, втянув голову в плечи.

— Вы кричали во сне, хозяин, — простонал тот.

Гарри без сил вновь опустился на подушку и прикрыл глаза.

— Все в порядке, Кикимер, — выдохнул он. — Но лучше тебе не подходить ко мне на этой неделе. Или вовсе уйти из дома на какое-то время. У меня… сложный период.

Кикимер не ответил и, открыв глаза через минуту, Гарри увидел, что спальня пуста. За окном неспешно разгорался серый рассвет, с трудом пробиваясь сквозь вязкое марево городского смога, тумана и облаков. Девять часов после приема зелья — скоро ему понадобится еще одна доза. В потоке света из окна скользнул темный силуэт, и что-то заскреблось в окно. Гарри обернулся, и голова отозвалась приступом боли. Опять министерская сова. Как с цепи сорвались.

На сей раз он не стал медлить и, впустив сову, быстрым движением разорвал конверт, так и не заметив крохотного существа, метнувшегося с конверта на рукав его мантии. Едва скользнув по пергаменту взглядом, он все понял.

«С сожалением сообщаем об инциденте в Отделе магического правопорядка, связанным с бегством из защищенного хранилища кенийского масочного скорпиона, один укус которого в течение нескольких секунд приводит к параличу мимической мускулатуры и мучительной смерти. Подозреваемая Элизабет Кэрроу, воспользовавшись суматохой, связанной с его поисками, смогла ускользнуть от стражи и покинуть территорию. В ближайшее время на площади Гриммо будет выставлена охрана, однако Вам настоятельно рекомендуется принять необходимые…»

Он, выругавшись, скомкал письмо и швырнул его в угол, угодив в разинутый клюв совы. Та возмущенно зашипела, взвилась в воздух и пронеслась над ним, хлопнув крылом по его спутанной шевелюре. Кенийский масочный скорпион, уже взобравшийся ему на голову, ничего подобного не ожидал и шлепнулся на пол, возмущенно размахивая клешнями. В следующее мгновение его панцирь хрустнул под ногой Гарри, который, чертыхаясь, пытался выставить за окно сову, с уханьем носившуюся по комнате. Гарри не обратил на это внимания: его ум был занят беглой сообщницей Розье. Она ведь наверняка знает, где он живет. И, как пить дать, уже в дороге.

Стук в дверь застал его спустя пару часов за завтраком, когда он уже выволок из шкафа котел с Феликс Фелицис, чтобы принять очередную дозу. Он бесшумно спустился по лестнице, держа палочку наготове, и приник к дверному глазку. Гермиона. Гарри потянулся к защелке, но остановился. А если это Кэрроу под оборотным зельем? Или вовсе еще одна его галлюцинация?

— Гермиона? — нерешительно спросил он, отодвинувшись от двери в сторону на случай, если с той стороны последует разрушительный удар заклятия.

— Это я, Гарри. Открой. У меня появилась идея…

— Тебе лучше держаться от меня подальше. У меня… галлюцинации. Я могу случайно навредить тебе.

— Боже, Гарри, ну о чем ты…

— Этим утром я едва не вырубил Кикимера. Гермиона… Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал.

— Ты не решишь проблему, просто сидя дома под действием зелья. Рано или поздно оно закончится, или ты сам сведешь себя в могилу. Неужели не понимаешь? Я хочу помочь. И я не боюсь быть рядом с тобой.

— Зато я боюсь, — тихо сказал он. — Иди домой, Гермиона.

— Не глупи. Алохомора…

— Коллопортус! — среагировал он, запечатав дверь намертво. — Не преследуй меня, пожалуйста. Иначе мне придется покинуть дом, и тогда мне точно крышка.

— Гарри, — вздохнула она. — Я хотела сказать, что как минимум одному человеку удалось уйти от внимания Смерти. Надолго. Это легенда, даже сказка, но ты знаешь, как я отношусь к легендам. Игнотус Певерелл, твой предок. Ты слышишь меня?

— Пожалуйста, иди домой, Гермиона, — сказал он и направился к лестнице.

Поднявшись в старую спальню, где до сих пор царил разгром, он принялся перебирать стопки книг. Нужная должна лежать где-то внизу — он не брал ее в руки с тех пор, как поселился здесь. «Дьяволиада двенадцатого века», «Доминирование дементоров: истинная история Азкабана», «Путеводитель по практическим проклятиям»… Да где же она, чтоб ей? Перетащив в сторону еще одну запылившуюся стопку, где преобладали старые учебники из Хогвартса, он увидел знакомую тоненькую книгу в бледно-голубой обложке. «Сказки барда Бидля», — гласило заглавие, написанное древними рунами.

Он сам не знал, что хочет найти. «Сказку о трех братьях» он помнил прекрасно и совершенно не понимал, чем она способна ему помочь. Да и вряд ли она имеет хоть какое-то отношение к происходящему с ним. Правда, Гермиона какое-то сходство уловила… Нахмурившись, он раскрыл книгу на нужной странице и заскользил взглядом по строчкам. «Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать». Просто путешествие, которое привело к Смерти — каких множество. Ни малейшего сходства. Ничего даже отдаленно… Стоп! Что это? Гарри, окаменев, перечитал строку. «И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от нее…»

Певереллы ускользнули от Смерти. Каким-то образом они провидели свое будущее и смогли изменить его — ненадолго. После чего одному вскоре перерезали горло, а второй сам лишил себя жизни. Певереллы, жители Годриковой Впадины, затерянной в глубине Дартмура. «Одно время среди дартмурских чародеев бытовало мнение о том, что Смерть есть разумная сущность…», — вспомнил Гарри. Головоломка сложилась.

Одно по-прежнему неясно: как Игнотусу удалось избежать возмездия самой Смерти? Вряд ли от нее в самом деле можно укрыться мантией-невидимкой. «Легенда может лгать в деталях, но часто она основана на реальных событиях». Как спасся Игнотус? Что сделало его невидимым для Смерти? Бросив взгляд на часы, он вздрогнул. Уже полчаса, как ему пора принять очередную дозу. Зелье не прекращает действовать мгновенно, но его защита сейчас куда слабее.

Вернувшись на кухню, Гарри тщательно отмерил нужное количество Феликс Фелицис и выпил все до последней капли.

* * *

Когда серый день сменился такими же серыми сумерками, Гарри в задумчивости раскрыл сундук с вещами и вытащил мантию-невидимку. Глупо, конечно, но все прочие идеи он уже перебрал — и ни одна из них ни к чему не привела. Расправив мантию, он хмыкнул. Кто знает, что собой представляет эта самая Смерть? Может, у нее и впрямь вполне человеческое зрение, и тогда мантия поможет ему куда лучше, чем любое зелье.

— Неа. Не поможет, — услышал он за спиной и, разом вспотев, рывком развернулся.

Она стояла перед ним — закутанная в черную хламиду высокая костлявая фигура с длинными когтистыми пальцами и бледным худым лицом с глубоко ввалившимися глазами. Сходство с дементором просматривалось без труда, но лицо ее при этом оставалось человеческим и, больше того, до странности человечным. Обмерев, он осторожно сделал шаг назад.

— Ты… пришла за мной собственной персоной? — с трудом проговорил он и поискал взглядом косу, которую Смерть вроде как должна иметь при себе. — Или у меня опять галлюцинации?

— Не все ли равно? — равнодушно отозвалась гостья. — Люди столь же мимолетны, как любое видение. Но, надо признать, вы, Певереллы, способны доставить проблем даже мне. А я очень не люблю тратить драгоценное время. Видел статистику смертности? Я нигде не поспеваю, и теперь даже маглы стали жить безобразно долго. Я давно уже не могу себе позволить индивидуальный подход. Тихая, достойная кончина — уже не для вас. Приходится забирать вас сразу сотнями.

— Ты… про авиакатастрофу? — промямлил Гарри, лихорадочно перебирая в уме самые дальние пункты, куда мог бы аппарировать.

— О, не только. И хуже всего то, что некоторым паршивцам порой удается ускользнуть. Последний раз я обнаружила несоответствие плану спустя месяц, когда они уже успели наломать дров.

— Но я же ни разу не пытался изменить судьбу! — воскликнул Гарри.

— Да ладно? — протянула Смерть, сделав брови домиком. — А кто третий день хлещет зелье в два горла?

— Но изначально…

— Изначально — не твоя вина, признаю. У Розье оказалась потомственная способность к предвиденью, и в итоге он спас тебя от запланированной гибели. Но теперь ты и сам стал такой же болью в заднице, как твой предок. Уж прости, что не выбираю выражений, но ты меня действительно задолбал.

— Что… что ты от меня хочешь? — сглотнув, проговорил Гарри.

— Обещай, что эта доза Феликс Фелицис — последняя. Тогда умрешь быстро и почти безболезненно. Продолжишь упрямиться и тратить мое время — и я заберу тебя так, что ты с ностальгией станешь вспоминать Круциатус.

— А как же Игнотус?

— Даже не произноси это имя!

— Ему ведь удалось…

— Молодой человек! — прошипела Смерть, подскочив к нему вплотную и окатив ледяным дыханием с запахом разрытой могилы. — Ты понятия не имеешь, что сделал Игнотус. Скажу лишь одно: в отличие от тебя, он не стал тратить мое время на дурацкие игры. Надеюсь, ты меня услышал.

В темноте за окном полыхнуло зеленым светом, и Гарри на мгновение отвел взгляд от жуткой визитерши. Когда он вновь повернулся к ней, Смерти в комнате уже не было. Черт, да и не могло быть. У него галлюцинации. Тяжелые галлюцинации из-за хронического отравления зельем.

Он посмотрел на часы. Срок действия Феликс Фелицис почти истек. Скоро понадобится еще, и что тогда с ним станет — неизвестно. Может быть, мучительная агония — та самая, которую пообещала ему воображаемая Смерть. Или он окончательно утонет в мире безумных иллюзий, и его направят в больницу Святого Мунго, где он, без сомнения, долго не протянет.

Но сейчас… Сейчас зелье все еще действует, помогая ему принимать правильные решения. Согласиться на условия Смерти? Или бороться с ней до последнего, теряя рассудок? Что говорит его интуиция — та, которая не ошибается под действием Феликс Фелицис? Он сделал глубокий вдох и, насколько мог, отрешился от сомнений. Затем вошел в кухню и, взяв в руки котел с остатками зелья, вылил его содержимое в раковину. Теперь у зелья в его крови не больше получаса на то, чтобы помочь ему найти выход, и другой возможности не будет.

Он не думал, не терзался сомнениями и больше не боялся. Взяв палочку, он легко сбежал по лестнице и широко распахнул дверь, вдохнув прохладный воздух. Опустившаяся ночь была прекрасной, полной огней и свободы — того, что Гарри ни разу не ощущал за все эти мучительные дни и ночи. Он тихо рассмеялся и зашагал в сумрак между редкими уличными фонарями.

* * *

Элизабет Кэрроу коснулась сонной артерии лежавшего перед ней аврора. Мертв. Авада Кедавра настигла его быстрее, чем он сообразил, что происходит. В темноте могут скрываться и другие: вряд ли Министерство отправило для охраны Гарри Поттера только одного. Тупицы. Теперь они потеряют и других: эти неучи не смогут противостоять ей, ученице самого Розье.

Дверь, за которой она наблюдала, распахнулась. Гарри Поттер, демонстрируя прямо-таки нахальную самоуверенность, вышел на площадь и двинулся ей навстречу. Он что, не понимает, что от смерти его отделяют считанные минуты? Тоже тупица, несмотря на всю свою репутацию. Элизабет быстро наклонилась, перевалила через бордюр тело аврора и затаилась в тени. Она будет действовать наверняка.

Шаги — на этот раз с противоположной стороны. Еще один аврор? Она вгляделась в очертания фигуры, спешившей к площади Гриммо со стороны переулка. Определенно волшебница. И вроде бы знакомая… Ах, да. Гермиона Грейнджер, которая уже успела намозолить ей глаза в Министерстве. Что ей тут нужно? Ну да ладно. Она справится с обоими: главное — застать врасплох.

Откуда-то со стороны Темзы подул до странности резкий и холодный ветер. Кроны старых деревьев зашумели, сбрасывая листву и поскрипывая сухими ветвями. Хорошо. Меньше шансов, что ее услышат. Не покидая тени, она двинулась следом за Гермионой. Гарри Поттер уже увидел подругу и, остановившись, приветственно махнул рукой.

— Не ожидал тебя увидеть в такое время, — сказал он.

— И я не ожидала, что ты выйдешь из дома, — отозвалась Гермиона. — Тем более, после того как…

— Прости. Вел себя, как идиот. Прогуляемся? Только ради бога, скажи, что у тебя нет при себе этой ужасной книги.

— Он о тебе тоже не лучшего мнения, — рассмеялась Гермиона. — Не волнуйся, оставила этого болтуна дома. Только… Ты как-то необычно выглядишь, Гарри. Что-то случилось?

— Я перестал принимать зелье. И вылил остатки.

— Ты… что? — воскликнула Гермиона, отшатнувшись. — Сколько тебе осталось? Идем скорее. Может, еще успеем…

Элизабет нахмурилась. Он что, умирает от какой-то дряни? Еще этого не хватало. Непреложный обет прикончит ее, если ее жертва отправится к праотцам не от ее руки. Нужно спешить. Сколько осталось времени? Полчаса? Час? Словно в ответ на ее мысли, вдалеке за спиной гулко ударил колокол Биг-Бена. И еще раз. Черт, уже полночь. Надеясь, что за ударами колокола ее шаги не услышат, она на цыпочках, пригнувшись, побежала вдоль железной ограды с полочкой во вспотевшей ладони. Она выполнит Обет. Гарри Поттер умрет.

* * *

Он сам не понял, на что среагировал: на мельком скользнувшую за спиной Гермионы тень или на слабый хруст ветки. В следующее мгновение он метнулся в сторону, рванув подругу следом, и зеленое пламя пронеслось у них над головами, рассеявшись при столкновении с каменной стеной дома.

— Экспеллиармус! — рявкнул он, целясь наудачу во тьму…

Крик боли. Темная фигура, выронив оружие, покатилась по тротуару. Гарри шагнул к ней, занося палочку:

— Петрификус тота…

Что-то сверкнуло в темноте, и грудь пронзила острая боль. Уже падая, он увидел рукоять метательного ножа, глубоко вонзившегося ему в грудь. Удара об асфальт он не почувствовал: сознание будто провалилось в черную яму, только кровь шумела в ушах, а быть может, это был лишь ветер, терзавший кроны деревьев на площади Гриммо. «Быстро и почти безболезненно», — вспомнил он.

Из-за темной пелены к нему пробивались вспышки: зеленые, алые и белые. Чьи-то голоса выкрикивали заклинания или звали на помощь — он не мог сказать наверняка, балансируя на границе небытия. Что ж, не самая худшая смерть для аврора: в честной битве с темной волшебницей, спасая свою лучшую подругу. Уцелела ли Гермиона?

В глаза ударил белый свет — мучительно яркий, от которого немедленно захотелось укрыться в темноте. Навязчивые голоса вокруг стали громче. «Остановка сердца», — слышал он. «Зрачковый рефлекс слабый, — сообщал другой голос. — Готовьте бригаду. Мы выезжаем». Голоса стихли, остался лишь бездонный черный колодец, в который он все падал и падал, и никак не мог упасть.

Он не знал, сколько прошло времени до того, как голос вернулся. На этот раз голос был знакомым — холодным, насмешливым и усталым, но до странности довольным.

— Ну вот. Совсем другое дело, — сказал голос. — Вычеркиваю тебя из списка.

— Смерть? — спросил Гарри в темноту. — Это все? Конец?

— Это уж как посмотреть, — возразил голос. — Маглы, которые сейчас пытаются заново запустить твое сердце, похоже, всерьез рассчитывают на успех.

— А… если у них получится? Ты снова придешь за мной?

— Конечно. Лет через сто, если не будешь лезть на рожон при каждом удобном случае. Ничего не гарантирую. Я не пишу твою судьбу, я лишь обеспечиваю ее своевременное завершение.

— Но… если я еще не умер…

— Еще как умер. Ни биения сердца, ни дыхания — достаточно, чтобы считать мою работу выполненной. А что маглы наловчились возвращать свежих покойничков к жизни, так это уже не моя забота. Если выкарабкаешься, тебя ждет новая жизнь, ибо старая, согласно документам, только что закончилась. Адьос, потомок Игнотуса.

— Смерть, подожди!

— Я спешу, молодой человек!

— Но как же Игнотус? В тринадцатом веке еще не умели…

— Расскажу эту захватывающую историю, когда приду в следующий раз. Так что, если тебе и впрямь интересно, советую особенно не злоупотреблять зельями. Счастливо оставаться. К слову, у этих маглов в белых халатах и впрямь получилось.

Голос стих, и на смену ему пришел свет. Поначалу слабый, он разгорался все сильнее с каждым мгновением.

* * *

— Нет, Гермиона, не знаю, — проговорил он. — Может быть, это просто галлюцинации — с такой-то дозой зелья. Но за все дни, пока я тут валялся, ничто так и не попыталось меня убить. И Кэрроу… Раз уж она пережила Непреложный Обет достаточно долго, чтобы отправиться в Азкабан, значит, он исполнен: она убила меня. Формально.

Она наклонилась к нему и положила руку ему на лоб.

— Нет, это не горячка, — улыбнулся он.

— И в мыслях не было, — прошептала она и осторожно погладила его по заросшей щеке. — Просто мне до сих пор страшно за тебя. Когда… это случилось, я думала, что все. Что на этот раз я потеряла тебя. На этом фоне какие-то там галлюцинации меня не пугают.

Он сжал ее руку все еще слабыми пальцами. Рука Гермионы была мягкой и теплой, и ее совершенно не хотелось отпускать. Он и не стал.

— Чуть не забыла, — сказала Гермиона. — Видела сегодня Рона — он вчера вечером прибыл в Лондон. Как только узнал, что с тобой случилось, так сразу сорвался. Обещал с Джинни зайти сегодня в обед.

— Рон? Джинни? — поразился Гарри. — Они же ненавидят меня!

Гермиона только рассмеялась, продолжая держать его за руку.

— Кстати… — нахмурился Гарри. — Одну вещь я до сих пор не могу понять. Все хотел спросить…

— О чем?

— Тогда, перед свадьбой, ты сказала, что приняла Феликс Фелицис, чтобы сделать правильный выбор. Это правда?

— Зачем мне врать? — удивилась Гермиона.

— Но этого же не может быть! Ты тогда так неловко запнулась, упала, и вообще, вся ситуация… Как зелье позволило случиться подобной катастрофе? Угробить тебе жизнь, брак…

Она долго смотрела в ответ, а потом наклонилась так близко, что он почувствовал на коже ее теплое дыхание.

— Я думаю, Гарри, — сказала она, — что это была самая сногсшибательная удача в моей жизни.