Бездумный (джен)

Идея, как это часто бывало, родилась у Гилдероя Локхарта из желания быть в центре внимания. Он сидел в учительской и, поджав губы, наблюдал, как профессор Снейп с обычной ехидцей разбирает успехи учеников на последнем уроке зельеварения. Особенно Снейп похвалил какую-то младшекурсницу за «редкостную собранность» при создании сложного обеззараживающего зелья.

И тут Локхарта осенило. Все эти скучные зелья, заклинания… Это же не героизм! Героизм — это отвага, блеск, решимость! То, что он так ярко описывал в своих книгах. Почему бы не привить это детям? Мысль, как всегда, промелькнула без какой-либо оценки рисков.

— Объявляется конкурс! — провозгласил он на следующем уроке по Защите, сияя белоснежной улыбкой. — «Самый отважный поступок по версии Гилдероя Локхарта»! Победитель получит личный мастер-класс и полное собрание моих сочинений с автографом!

Суть была проста: ученики должны были совершить что-то «героическое» и рассказать ему. Критерии он оставил расплывчатыми, что и стало главной проблемой.

Уже к вечеру мадам Помфри начала хмуриться. Первым к ней попал первокурсник, пытавшийся «усмирить бунтующие доспехи» — агрессивную амуницию рыцаря на пятом этаже, которые славились тем, что швырялись в проходивших мимо то шлемом, то забралом. Мальчик отделался лёгким сотрясением.

Апофеозом стала история с двумя подругами из Хаффлпаффа. Услышав странные булькающие звуки из канализации в подвале (позже выяснилось, что это просто засорился сток от лаборатории зелий), они решили, что обнаружили логово речного тролля. Вооружившись мётлами и парой заклинаний из книги Локхарта «Тропою троллей», они устроили потоп в двух коридорах, пытаясь «выкурить чудовище».

Но самый громкий инцидент произошёл, когда отчаянный фанат Локхарта из Рейвенкло, вдохновившись главой про водяных, прыгнул в озеро, чтобы «освободить русалок от щупалец гигантского спрута». Его вытащил обеспокоенный Хагрид, а русалки ещё неделю показывали из воды неприличные жесты, возмущённые таким вторжением.

Кабинет директора напоминал штаб по ликвидации последствий боевых действий. Профессор Макгонагалл, суровая как никогда, стояла перед Дамблдором. Локхарт же сидел с видом оскорблённой невинности.

— Гилдерой, — голос Дамблдора был спокоен, но в глазах мерцала сталь, — ваша инициатива привела к шести пострадавшим, испорченной оранжерее и коллективной истерии среди младших курсов. Поощрять детей на безрассудные поступки, не дав им ни чётких правил, ни понимания реальной опасности… Вы не находите это бездумным?

Локхарт парировал с привычной лёгкостью:

— Альбус, дорогой! Я всего лишь хотел пробудить в них дух авантюризма! Немного перегиб — дело житейское! Настоящий герой не боится испачкать мантию!

Он так и не понял сути претензий. Его поступок был лишён не только мысли о последствиях, но и самой способности эти последствия осознать. Для него мир был сценой, а люди — статистами в его пьесе. Он искренне считал, что устроил замечательное развлечение.

Выйдя из кабинета, он уже планировал новую книгу: «Гилдерой Локхарт и Восстание юных героев, или Как Я научил Хогвартс Ссмелости». Тот факт, что «юные герои» сейчас лежали у мадам Помфри, его нисколько не смущал. В его мире не было места для мыслей — только для аплодисментов. И этот инцидент стал лишь ещё одним штрихом к портрету человека, чья жизнь была великолепной, блестящей и абсолютно пустой.