Олень (гет)

Летние каникулы. Пятый курс

— Мама, ну о чем ты говоришь? Какой, к панталонам Мерлина, ухажёр? Это же Поттер, Пот-тер… — Лили по складам проговаривает фамилию, надеясь таким образом втолковать матери, что никаких оснований для подобных шуточек здесь не имеется, но миссис Эванс лишь улыбается ещё лучезарнее и, подмигнув напоследок, вновь поворачивается к раковине, где уже успело собраться достаточно пены, чтобы перемыть не только оставшиеся с обеда пару тарелок, но ещё и половину кухонного шкафа в придачу.

Лили, расстроенная таким оборотом разговора, раздражённо пинает случайно упавшую на пол обёртку от маргарина, но тут же, раскаявшись, поднимает и выбрасывает как положено. Не хватало ей постоянных подшучиваний Марлин! Теперь и мама будет сватать ее этому… этому… Оленю!

— Солнышко, не хмурься так. — Пока Лили злится, миссис Эванс успевает закончить и вновь развернуться к дочке. — Никто не заставляет тебя выходить за него замуж. Но ведь согласись, не похоже, что парень пристает к тебе столько лет просто от скуки?

— Ты просто не знаешь Поттера, мам. Этот олень и не на такое способен, — бросает Лили и, гордо вскинув голову, покидает комнату.

— А почему хоть олень-то, милая? — интересуется мама вдогонку.

— Потому что, — не желает размениваться на объяснения своих сложных ассоциативных рядов Лили. Будет она еще растолковывать, что вообще-то не сама это придумала, а от поттеровских дружков услышала.

* * *

Рождественские каникулы. Шестой курс

— Мам, — Лили робко просовывает голову в дверной проем, ведущий в родительскую комнату.

— Да, дорогая, — устало отзывается миссис Эванс, уютно, но явно не так уж давно расположившаяся в кресле у окна.

— Можно к тебе?

— Проходи, — кивает мать, и Лили тотчас проскальзывает за дверь и опускается на пол рядом с креслом. Кладет голову маме на колени и сразу чувствует, как та принимается ласково перебирать ее длинные рыжие пряди.

Минут пять они сидят молча, не желая нарушать словами царящую в комнате уютную тишину, но потом миссис Эванс все же не выдерживает.

— В чем дело, солнышко? Отчего этот траурный вид? — мягко, но настойчиво интересуется она.

Лили недовольно дёргает головой и сначала не торопится отвечать, однако, обождав, все же прямо маме в колени выдает: — Олень. Мам, он такой олень. Терпения на него нет.

Миссис Эванс облегченно усмехается, радуясь, что дочь ее не видит, и с сочувствием спрашивает, что там у них с оленем случилось.

Услышав такую формулировку, Лили от возмущения даже голову приподнимает: у каких это них?! Но за последние годы она уже слишком хорошо успела усвоить, что убеждать маму в том, что Поттер никакой не ее ужажер, ну или, по крайней мере, не имеет с ней никаких общих дел, поистине бесполезно, так что в ответ лишь вздыхает, а потом обреченно выдает: — Ничего. Он тут вообще ни при чем.

Брови миссис Эванс удивленно взлетают. В полном недоумении она смотрит на пушистую макушку дочери и ждет продолжения.

— Или при чем. Эти, эти… эти курицы вешаются на него, а Поттеру словно и дела до этого нет. Как носился со своими дружками по Хогвартсу, так и носится! Когда они уже наконец повзрослеют?!

И снова на эту возмущенную тираду у миссис Эванс лишь один ответ — улыбка. Но Лили не поймет. Пока еще нет. И, глубоко вздохнув, миссис Эванс начинает длинные объяснения, смысл которых сводится к тому, что мальчики могут взрослеть очень и очень долго.

* * *

Летние каникулы. Шестой курс

— Как там твой олень поживает, солнышко?

— Мам! Опять?! Ну неужели никак нельзя запомнить, что он не мой? Не мой! — бурно возмущается Лили.

— Не завел себе ещё девушку? — словно не заметив предыдущей реплики, лукаво спрашивает миссис Эванс.

— Нет! — кажется, ещё более возмущённо отвечает ей дочь, всем своим видом показывая, что даже ее поистине безграничное терпение уже подходит к концу. Мать сожалеюще качает головой, но все же прекращает мучить ее, лишь словно для того, чтобы удостовериться в серьезности ее намерений, спросив напоследок:

— Может, пожалеешь беднягу?

— Нет! — категорично отрезает Лили и, завершая неудобный разговор, уходит.

* * *

Зимние каникулы. Седьмой курс

— Солнышко, ты прям сияешь. В чем дело? — спрашивает мама. Камин в окружении многочисленных рождественских носков и ярких украшений излучает теплый свет, но светящееся непередаваемой радостью лицо Лили успешно затмевает горящий в нем огонь.

— Да так, ни в чем, — она смущенно опускает глаза, кажется не собираясь удовлетворять материское любопытство, но тут в разговор неожиданно вступает Петунья.

— А она письмо получила. Сова эта утром прилетала, пакет муки мне опрокинула, а ей, — кивок на покрывшуюся ярким румянцем сестру, — и горя мало. Только что не прыгала там от счастья, — сварливо заканчивает Петунья и Лили, окончательно стушевавшаяся от отдающего неприкрытым сарказмом пересказа прошедших событий, поспешно встает и идет проверять, как там поживает рождественский пудинг в духовке.

По ее возвращении ни мать, ни сестра о произошедшей сцене не вспоминают. Лишь много позже, улучив момент, когда их никто не сможет услышать, миссис Эванс шепотом спрашивает у младшей: «Олень?» И Лили смущенно кивает. Он.

* * *

Лето после седьмого курса

— Мама, я выхожу замуж, — вдруг прямо посреди легкой беседы о ничего не значащих мелочах вроде приезда детей к соседям или последних сплетен, услышанных на собрании швейного клуба, объявляет Лили.

Миссис Эванс поднимает на нее шокированный взгляд. Лили молчит, однако сияющий взгляд ее ярких зеленых глаз говорит сам за себя. Ей не послышалось.

— Лили, дорогая, поздравляю… — растерянно бормочет миссис Эванс и через секунду ещё более нерешительно добавляет: — А не слишком ли рано для женитьбы?

Лили лишь весело смеется в ответ.

— Ты даже не спросила, за кого я выхожу! — с ребяческим озорством бросает она матери, и теперь приходит уже очередь миссис Эванс смеяться.

— Милая, я давно уже поняла, что на свете есть лишь один «Олень», которому по силам покорить сердце моей дочери. Надеюсь только, что ты познакомишь нас наконец. И желательно до того, как наступит день вашей свадьбы.