Равновесие (джен)

Юная темноволосая девушка в тёплом плаще и небольшом венке из чертополоха стояла бесстрашно на самом краю обрыва и разговаривала с вороном, сидевшим на руке. Должно быть, беседа была тяжёлой — птица то и дело порывалась улететь. Но строгий, серьёзный взгляд карих глаз каждый раз мешал ей это сделать.

— Ровена! — донёсся хриплый голос, заставив девушку обернуться.

Почувствовав, что Ровена ослабила контроль, ворон, не медля, тяжело взмахнул крыльями и полетел прочь. На что Ровена лишь нахмурилась и недовольно вздохнула:

— Годрик, что случилось? Зачем ты встал? Тебе бы отлежаться...

— Переживу, — отмахнулся Годрик, — да и зелье уже подействовало. Скажи лучше, какие вести принесли тебе твои глаза и уши, — кивнул в сторону уже почти пропавшей из вида птицы. — Есть ли какие-нибудь новости от Сэла?

Ровена вздохнула:

— Если бы... Уже много дней, как он отправился в путь... И не даёт о себе знать. Как будто специально прячется от моих разведчиков. Я волнуюсь, Годрик. И Хельга... С ума сходит — всё из рук валится. Давеча разлила зелье — случайно опрокинула котелок... Расстроилась хуже прежнего: предназначено то было для крестьян, сам знаешь: неурожай... Вот Хельга и пыталась помочь, а теперь всё заново начинать.

Годрик обернулся на полуразрушенную башню, в которой они все и жили. Единственное укрытие в этом враждебном мире. Прекрасно понимал и Хельгу — до того, как попасть к ним, точнее, к старому Мерридику Хромому, у которого нашли приют гонимые волшебники, её чуть было не сожгли на костре — силу свою Хельга всегда тратила на помощь, подчас не думая, чем может обернуться это для неё. К счастью, обычный огонь волшебнице не страшен, но Хельга всё равно перепугалась — она тогда об этом не знала. Потому так теперь и переживала за Салазара... За каждого из их небольшой компании, уходившего искать лучшее место.

Они — и он, Годрик, и Хельга, и Ровена, и Салазар — прекрасно понимали, что век Мерридика подходит к концу. И что их укрытие — и так не слишком надёжное, станет попросту бесполезным с исчезновением силы жизни Мерридика. Странная вещь — магия. Бьёт словно ключ, из человека ли, из места... И чем дальше уходит человек от этого места, тем слабее бьётся в нём жилка волшебная. А Мерридик скоро уйдёт слишком далеко.

Выход был только один: найти природную жилу магии — там, рядом с ней, они смогут быть в безопасности.

Годрик помотал головой — мысли об их положении всегда угнетали его:

— Он должен был уже вернуться! — почти выкрикнул, заставив Ровену вздрогнуть и поёжиться. — Прости, но это ведь так. Мы договорились, а он... У нас нет времени ждать так долго! Эта жила — наш единственный шанс на спасение. Да и сама знаешь — без неё мы всё равно что крестьяне, пытающиеся с помощью молитв призвать пойдёт дождь, надеясь на божью милость. Только магия не милость. Магия — сила, её надо найти, не ждать чуда.

Годрик закашлялся — его последний поход в поисках жилы, где он столкнулся с великанами и чудом ушёл живым, снова дал о себе знать. Ровена беспокойно взглянула на него — это бесило. Годрик знал, что ослаб за последнее время. И страшно не хотелось ему, чтобы это понимала и Ровена.

— Ты слишком требователен к нему. Отчего? Салазар не единственный ищущий... Я посылала воронов к Суффолку, — к счастью, она не стала вновь отсылать его прилечь и поберечь силы, — надеялась, что там остались следы заклинаний друидов... Но ничего... Мне жаль, Годрик. Мы делаем всё, что можем.

Ровена внезапно усмехнулась:

— Впрочем, один из моих разведчиков вернулся с большой зелёной чешуйкой... Передал привет, да.

— Опять его игры, — Годрик снова начал закипать. Конечно же, Слизерин не мог не покрасоваться перед Ровеной, напомнить, что думает о ней!

— Ты знаешь Салазара, — Ровена примиряюще положила свою небольшую ладонь на его плечо, — он упрямый... Старается добиться своего любой ценой. В этом вы очень похожи, но... Салазар привык верить только себе. Даже нам не поверяет до конца все свои думы.

Она замолчала, посмотрев вдаль, на линию горизонта — уже стали сгущаться сумерки. Разыгравшийся ветер пытался сорвать с неё плащ, и поэтому Ровена вдруг показалась Годрику хрупкой и уязвимой, хотя её колдовские умения порой удивляли и его, и Слизерина.

— Ты боишься, — внезапно понял Годрик. — Не за Слизерина, за нас. Боишься, что если мы не найдём жилу, нам придётся разойтись и выживать поодиночке. Ведь так легче.

На сердце от этой догадки стало теплее — всё-таки она привязана к ним. И к нему тоже. А то, что Ровена не опровергла его предположение, лишь молча посмотрела, только уверили Годрика в правильности пришедшего озарения.

* * *

Слизерин вернулся на рассвете — вошёл в двери башни как ни в чём не бывало. Но усталый вид и покрытые пылью тёмные волосы и одежда, порванная к тому же в нескольких местах, говорили о нелёгком и долгом пути.

— Пусто, — бросил он со злостью, стягивая и швыряя в угол плащ. — Очередная догадка рассыпалась пылью.

Салазар принял из рук подбежавшей Хельги чашу с дымящимся зельем, залпом выпил и только после этого взглянул на Ровену и Годрика:

— Я зашёл проведать вас, — коротко сказал. — Теперь направлюсь на север Шотландии. Там есть озеро, ходят слухи, что рядом с ним живёт много волшебных существ... А ведь они чуют жилу... Возможно, там мы обретём то, что ищем.

— Я с тобой! — Ровена, казалось, не думала ни минуты.

— Я против, Сэл. — Годрик резко вышел вперёд. — Ты только из странствий, еле на ногах стоишь. И снова в путь? А ты, Ровена, оставишь всё ради опасного путешествия, которое может окончиться так, как и все остальные? Или хуже? Сэл, не дури — дай мне немного времени и отправимся вместе. Но не по надуманным предположениям, а тщательно обдумав...

— Это не надуманные предположения, — вспыхнул Слизерин. — Это надежда для всех нас. Годрик, у нас нет времени сидеть и ждать, пока ты оправишься от своих ран, которые получил, ринувшись сломя голову в бой с противником, превосходящим твои силы.

— Я выжил, — прорычал Годрик. — Я дрался за возможную жилу — были все признаки... А ты, Слизерин, сражался когда-нибудь в открытую, или предпочитаешь вползать змеёй, а?

Салазар явно хотел ответить, быть может, использовав магию, но его остановила Ровена взмахом руки:

— Я иду, — сказала тоном, не терпящим возражений. — Годрик, что с тобой? Ты первый рвёшься в бой, первый говоришь, что надо искать, искать и искать. А сейчас как будто боишься выйти и действовать... Я не узнаю тебя!

«Я боюсь за тебя!» — хотелось крикнуть Годрику. Но он промолчал, как умолчал и о том, что боялся он и этого совместного путешествия Ровены и Салазара...

На рассвете следующего дня Слизерин и Ровена ушли. Растворились в утреннем тумане.

— Ревность ещё не любовь, — неслышно подошла Хельга к Годрику, горестно смотревшему вслед скрывшимися в серой пелене друзьям. — Иногда это просто страх потерять...

Хельга, как всегда, была удивительно права. Однако меньше всего Годрику хотелось признавать правоту её слов. Возможно, к лучшему, что он остался — так дольше можно не смотреть правде в глаза. Не думать, что Ровена в последнее время всё чаще и чаще выбирает сторону Салазара.

* * *

Семь дней прошли в тревогах и мрачных предположениях. Годрик не мог оставить мысли, не мог думать, что друзья его — пока ещё друзья — могут прямо сейчас быть в опасности. Или же... Перестали уже быть просто товарищами... Годрик отмахивался, погружался в дела, но размышления не отпускали, крутились, вихрились, туманили.

Неизвестно, сколько так бы продержался Годрик, прежде чем рванулся следы искать на пути ушедших, но иное судьба задумала. На исходе недели прилетели вороны Ровены, верные, хоть и подчас подневольные стражи. Недоверчиво косясь на Годрика глазом круглым, карим — чёрным почти, выплюнул самый крупный из воронов кусочек пергамента оборванный.

«Годрик, Хельга, — торопливым почерком начертано было там, — кажется, мы нашли! Озеро здесь тёмное от силы! Но больше всего ощущается мощь первозданная под хребтом горным, там словно оказываешься в плотном коконе магии. Однако мы не одни — и не в зверях диковинных дело! Можете ли вы поверить — стражи здесь есть! Каменные, словно бы магией питаются. Наши заклятия от них просто отскакивают — Салазар думает, что слишком слабые, нужна здесь помощь ваша. Я считаю, что с ними договориться можно, просто языка общего не разумеем... В любом случае вы нужны нам. Вместе, должно быть, одолеем истуканов! Прошу вас с Хельгой, не медля ни минуты, выдвинуться в путь!»

Годрик почувствовал, как буйная радость охватила его. Ровена зовёт — он нужен. И жилу нашли — не Салазар же пишет о том... Ему б, может, и не поверил. Сейчас же вся его душа желала действий и... сражений.

— Собирайся, — решительно кивнул Хельге, внимательно и хмуро читавшей послание, — мы отправляемся туда!

— Годрик... — нерешительно начала Хельга. — Ты не слишком торопишься?

— О чём ты? — это очень не нравилось Годрику, но и проигнорировать вопрос Хельги не мог. Она же как сестра. Своя.

— Ровена позвала тебя, и ты тут же забываешь обо всём и готов в одном исподнем бежать. — Хельга прикусила губу. — А как же Мерридик? Ему осталось совсем немного! Мы что, бросим его умирать в одиночестве? После всего, что он сделал для нас?

— Он и сам настаивает, чтобы мы уходили! — отмахнулся Годрик. — Я забочусь обо всех нас, и он тоже!

— Вот именно, Годрик! — Хельга осторожно своими пухлыми пальчиками коснулась до его руки. — Он делает это ради нас. а мы, в свою очередь, платим чёрной неблагодарностью! Так нельзя! Не поступают так люди!

— Ну мы и не люди, — Годрик упрямо продолжил, правда, тут же поправился. — Не совсем люди.

— Что? — Хельга неверяще всмотрелась в него. — С каких это пор ты заговорил словами Салазара?

— Я так думаю, — резко парировал Годрик.

— Нет, не думаешь, — Хельга нахмурилась. — Ты хочешь так думать, это разные вещи. Надеешься, что так она выберет тебя? Плохой способ, я в этом не участвую! Я останусь с Мерридиком и оплачу его как положено. Хочешь — иди один!

Хельга резко развернулась и почти побежала к башне.

— Хельга! Стой! — бесполезно. Годрику казалось, что она наложила какое-то заклятие и даже не слышала его призывов.

Вечером Годрик, провёдший весь день за пределами их «дома», осторожно постучался в закуток Хельги.

— Прости, — просто сказал, когда она выглянула, кутаясь в плащ. — Я был ослеплён постоянными неудачами. И я ни за что не оставлю тебя одну. Мы вместе. Даже если Салазар лопнет от злости и нетерпения!

— Не надо так, — Хельга осторожно приблизилась и неловко прижалась к нему. — Не желай другому зла.

— Да не желаю я, — примирительно сказал Годрик. Обижать Хельгу не хотелось. Да и... Не так уж и не права была Хельга.

* * *

Вероятно, сама магия благоволила им — недолго пришлось ожидать. Старый Мерридик ушёл в своё новое приключение на рассвете — мирно и во сне. Хельга, утирая слёзы, одела и обула ушедшего, Годрик магией сделал расщелину в скале — надёжнее последнего пристанища в их условиях и не сыскать было. Когда тело возложили на полагающееся место, а скалу вновь запечатали, Годрик неожиданно почувствовал всю правоту слов Хельги. До сих пор он, честно говоря, больше ради Хельги старался. Хотя старый Мерридик во многом им помог. Однако теперь... Теперь он чувствовал лёгкость и правильность. Воздав последние почести, они с Хельгой налегке двинулись в путь.

— Ты не думаешь, что это может быть ловушкой? — спросила в один из дней Хельга, когда они остановились передохнуть.

Годрик задумчиво посмотрел на неё:

— Я верю. Это главное. И даже если это ловушка, если не рука Ровены выводила эти строки... Что ж, мы во всяком случае придём и будем стоять вместе с нашими друзьями. Вместе.

Он намеренно умолчал, что думал о том, что ни Салазара, ни Ровены уже может не быть в живых... Не стоит пугать Хельгу, кроме того, он предполагал, что она и так может предполагать подобное. Надо верить. Просто верить.

Три дня и три ночи шли они, останавливаясь лишь на короткий отдых. И чем ближе подходили к нужным местам, тем больше чувствовали Силу. Сами старались не расходовать её особо — неизвестно, как всё сложится дальше. А когда наконец увидели озеро с такой тёмной водой, что, казалось, будто чернила щедро налили в природную чернильницу, даже Годрик не сумел сдержать восхищённый вздох. Прекраснейшая девственная природа, явно подверженная влиянию магии — вековой лес, в глубинах которого скрывалось таинство, скалы, кажется, дышащие... Здесь, на берегу, они и нашли Салазара и Ровену. Сердце Годрика радостно забилось: живые.

Однако не одни застыли друзья на берегу озера. Окружили их каменные фигуры, впрочем, расступившиеся и давшие подойти Годрику и Хельге.

— Вы долго, — коротко бросил Салазар не оборачиваясь.

Хельга извиняющееся улыбнулась.

— Хорошо, что вы всё-таки пришли, — Ровена мягко — это было весьма неожиданно — улыбнулась. — Мы уже достаточно долго пытаемся наладить контакт со стражами... Салазар предлагал им силу, я — знания. Но они не хотят ни того ни другого... Мы не понимаем.

Плечи её поникли. Годрик испытал отчаянное желание обнять её, укрыть от всего мира. Не знал только, имеет ли на это право.

Хельга нежно погладила Ровену по плечу и внезапно бесстрашно шагнула вперёд, встав вплотную к одному из стражей. Годрик мгновенно напрягся, это же, видимо, сделал и Салазар — Годрик кожей ощущал, как изменилась волна силы, идущая от него. Однако страж не тронул Хельгу. Более того, он легко дотронулся до головы Хельги, и они долго-долго стояли, будто бы ведя молчаливый диалог.

Наконец Хельга кивнула и отошла на шаг от своего своеобразного собеседника:

— Они хотят равновесия, — тихо сказала.

— Равновесия? — переспросил Салазар. — Что это значит?

Хельга обернулась к друзьям:

— Они боятся — здесь сокрыта великая сила, она может изменить всё... Положение таких, как мы, волшебников. И тех, кто невосприимчив к силе, не имеет внутреннюю жилку. Это не просто стражи — они часть жилы, её создания. И боятся, что мы захотим брать всё больше, больше, а отдавать не будем. И если так случится... Они исчезнут. Но если мы будем брать как дар... не добыча — щедрый подарок, то...

Она не договорила, просто протянув руки к друзьям. Недолго думая, Годрик схватился за неё: он был готов. Если это дар — он сделает всё, чтобы сохранить, приумножить и вернуть сторицей. Ровена аккуратно положила свою ладонь на сжатые руки Годрика и Хельги. Немного помедлила, но всё же почувствовал Годрик её уверенность. Салазар колебался дольше. Годрик недовольно бросал на него взгляды: этот хитрец хотел получить всё, желательно без обязательств. Однако и он, вздохнув, скрепил молчаливый союз своей крепкой рукой.

Хельга улыбнулась и запела. Незатейливая песенка, которую она пела, помогая крестьянским детям, горевшим в лихорадке, напуганным зверюшкам в лесу, дождю, призывая его помочь напоить землю. Стражи встрепенулись. Один из них важно кивнул и подошёл к воде. Склонившись в поклоне к озеру, он сильно ударил по глади своим каменным кулаком. Озеро словно вспыхнуло изнутри тёмным огнём, который становился всё светлее, светлее, пока всё озеро не загорелось серебристо-синим пламенем.

— Они верят, — прошептала Хельга, прерывая на минуту пение.

А после продолжила — и друзья к ней присоединились. Нежно вплетала свой голос Ровена, обрамляли девичьи голоса баритоны Салазара и Годрика.

Земля задрожала. Свет, бьющий из озера, плавно опустился на скалы, меняя и вылепляя из них нечто новое. Вырастали колонны и стены. Раздвигались проёмы окон и дверей. Создавались лестницы и коридоры... Годрик не знал, сколько они стояли и пели, однако когда они закончили, словно почувствовав момент, местность перед ними изменилась навсегда. На скалах, слегка нависая над озером, стоял теперь огромный прекрасный замок, от которого шла мощная, почти живая волна магии. Душа магии дала им шанс. Каменные стражи, величественно кивнув, колонной двинулись к замку, застывая на углах и переходах.

— Стражи, — восхищённо прошептала Ровена, — они всегда будут оберегать нас и наше место...

— И в минуты опасности придут на помощь замку, — Годрик чувствовал это всем сердцем. Как и то, что отныне ни ему, ни Хельге, ни Ровене не придётся скитаться. Они обрели свой дом.

* * *

Несомненно, радостно было обживаться и чувствовать, как сама магия оберегает их. Годрик не знал, как, отчего они заслужили быть избранными, однако не уставал мысленно клясться в вечной верности Хогвартсу — так решили назвать свой дом четверо друзей-основателей, как они в шутку про себя говорили.

Впрочем, проблемы оставались — они по-прежнему не могли далеко отлучаться от замка. Однако Годрик был уверен, что и это решится. И решилось: Ровена, их умница, нашла способ:

— Я знаю, как сделать магию повсеместной, — однажды утром сказала за завтраком. — Надо её рассеять, как семена.

После трапезы она объяснила, что имела в виду. Точнее, показала: встав на берегу Чёрного озера, начертила в воздухе золотистые линии — они складывались в узор большого ветвистого дерева. Его ветки стали шириться, множиться. Ровена помогала им — рисовала новые линии и отросточки. К ней подключились и Салазар с Годриком, и, конечно же, верная Хельга.

— Корни — жила, — напевно сказала Ровена. — Ветки — магия, разнесутся по свету и будут незримым светочем в душе каждого, обладающего силой.

Салазар посмотрел на неё с нескрываемым уважением:

— Ты не просто маг, Ровена! Ты — портной от магии!

Годрик обнял одновременно и Ровену, и Хельгу:

— Мы не просто создали дом, — он улыбнулся широко и открыто. — Мы создали семью. И дом, где наша семья будет расти.

Конечно, он в первую очередь намекал на своё личное счастье — Ровена в последнее время смотрела всё благосклоннее и благосклоннее в его сторону. Но кто знает? Возможно, однажды сюда придёт тот, кому нужны будут дом и защита не меньше, чем когда-то им. И они дадут и дом, и знания — всё то, что узнают от самой магии.