Первая ученица (джен)

Хельга торопливо пробиралась сквозь Лес, раздвигать ветви магией. Не любила всё равно ей пользоваться попусту, хоть и не было теперь необходимости в подзарядке. А особенно с природой не любила магичить — уж точно умнее та, знает, что нужно сделать, а что лучше отложить и терпеливо ждать. Нет, можно, как Годрик или Салазар — хочешь овощи, не долго думая кидаешь семена в землю, да и накладываешь чары быстророста. Они считали, что нет в этом ничего особенного, всего лишь чуть раньше получили нужное... Но Хельга знала: ничего не даётся просто так. Магическое воздействие на землю вернётся к ним — отсутствием плодородия, хорошо, если у земли, а не у самих заклинателей. Годрик и Салазар на её слова плечами пожимали — не особо верили. Как и Ровена. Ладно, и на том спасибо, что старались при ней таких штук не вытворять.

Однако сейчас было у Хельги ощущение, что магия не просто дар, а жизненная необходимость. Именно здесь, в этом лесу. И даже не в приближающейся грозе дело — Хельга взглянула на небо: да, страшновато (Годрик всё время подтрунивает из-за этого глупого «маггловского» страха), но не настолько. Что-то другое. Предчувствие — они с каждым годом всё больше и больше витали рядышком и входили в её разум. Не все нравились. От некоторых она была в ужасе: мелькали картинки яркие — волшебники, презирающие обычных людей... Хельга каждое такое предчувствие ощущала как удар по спине. Или прыжок в воды Чёрного озера. Так же ошеломительно.

Однако сейчас это было не полноценное предчувствие — скорее, тень его. Может, всё дело в этом неспокойном тёмном лесу — сумерки и ночь никогда не были любимыми частями дня у Хельги. Впрочем, что-то и в самом деле было не так: воздух ощущался натянутой до предела струной, ещё немного — и станет острым как нож. Хельга видела, что не только она заметила изменения: птицы смолкли, животные притаились. Может, поэтому, когда где-то справа в чаще раздался дикий, почти нечеловеческий крик, в котором явственно читался ужас, Хельга, не раздумывая, свернула с пути и бросилась что было сил и возможностей к источнику звука.

Сражение с ветками, отчаянно цеплявшимися за подол шерстяного платья, было коротким, но бурным. И закончилось в пользу Хельги: как говорил Слизерин, когда её вело чувство, ни одна сила не могла остановить. Поэтому вскоре Хельга выскочила к лежавшей на боку среди переплетённых корней мощных деревьев фигурке. Не понять, то ли крепкая девушка, то ли ещё не окрепший, не заматеревший паренёк. Об этом, однако, можно было подумать позже: взгляд Хельги замер на склонившейся тени, почти обвившейся вокруг лежавшего человека. Хельга узнала его — приходилось уже встречаться. Один из древних порождений магии, точнее, остаток её. Сгусток тьмы, чёрного тумана, питающийся страхом, заставляющим человека ли, мага вспомнить всё самое плохое, забирающего жизненные силы... Существо было голодно.

Хельга не колеблясь почти прыгнула на существо, на ходу вычерчивая сложные фигуры руками. Пас, другой — и сгусток отлетает, испугавшись яркого света и решимости Хельги. Продолжая удерживать всё внимание на сгустке, она протянула руку наугад в сторону почти состоявшейся жертвы:

— Быстро! Хватайся!

Это было риском — перемещаться, да ещё и с незнакомцем вместе. Хельга только недавно научилась делать это одна, но всё же предпочитала компанию Годрика или Ровены... Те как-то увереннее себя чувствовали во всём этом. С ними было не так страшно. Однако сейчас другого выхода не было: Хельга не была уверена, что сумеет отбиться во второй раз от сгустка. А то, что он нападёт снова, было очевидно. Эти твари никогда не отступали, если не дать им должного отпора. Для этого нужно было два или даже три волшебника. Нет, Хельга точно знала, что перемещение — единственный выход.

К счастью, незнакомка или незнакомец нашёл в себе силы, а Хельга, едва только почувствовав дрожащее прикосновение холодных пальцев до своей руки, крепко ухватила, да и повернулась вокруг своей оси, представляя мысленно парадную залу Хогвартса — камин, выложенный из грубых серых камней, добротную крепкую мебель, свиток, который наверняка позабыла Ровена на одном из кресел...

Должно быть, магия ей благоволила: Хельга, немного споткнувшись, выпала в той самой зале. Едва не врезавшись в камин, напугав Ровену, мирно сидевшую у огня и читавшую свиток.

— Хельга! — Ровена всегда славилась своей реакцией, вот и сейчас взяла себя в руки моментально. — Кто это?

— Узнаем, когда бедняжка придёт в себя, — а вот Хельга запаниковала: это оказалась девушка в грубой одежде. И незнакомка сейчас находилась в глубоком обмороке. Бледная, с растрепавшимися грязными, некогда светлыми волосами, она производила жалкое зрелище. И это было очень и очень нехорошо: они не знали, не испытывали перемещения на магглах! Может, это было слишком для неволшебников. Что, если Хельга утащила девушку из леса, тем самым убив? Впрочем, присутствие Ровены не дало окончательно растеряться: она не стала донимать с расспросами, лишь молча перехватила тяжёлое тело из рук Хельги, дав ей возможность сбегать в комнату, где хранились запасы зелий.

Осторожно напоив девушку восстанавливающим зельем, они с Ровеной добились её пробуждения. Тень пробежала по лицу, она открыла глаза — оказавшиеся серыми, словно те самые камни камина, и настороженно вгляделась в Хельгу:

— Спасибо, — хрипло прошептала, — Я... я не знала, что в лесу может быть такое.

— Как ты вообще туда попала? Зачем? — резко спросила Ровена, привлекая внимание.

— И нам хотелось бы знать, — раздался голос от двери. Салазар и Годрик недоумением взирали на открывшуюся сцену.

— Линн, меня зовут Линн, — девушка сжалась в комочек, — Я не помню, откуда я шла — мне просто надо было идти. Лес звал меня, казался таким добрым местом. Где мне будет спокойно.

Салазар и Годрик переглянулись нахмурившись.

— Всё хорошо, — утешающе сказала Хельга. — Ты в безопасности! Останешься здесь, пока не оправишься от случившегося.

Это, очевидно, переполнило чашу терпения Салазара. Он резво подскочил к ним:

— Хельга! Это немыслимо! — выдавил, не потрудившись даже понизить голос. — Ты приводишь в замок незнамо кого, в лучшем случае она маггл, в худшем — носитель проклятия. Или ещё чего похуже. Откуда ты её взяла?!

— Она была в беде! — Хельга вскочила, закрывая собой перепуганную Линн. — На неё напал сгусток — тот самый, с которым мы все едва справились. Ты думаешь, я могла её бросить там на погибель? Ну тогда ты плохо меня знаешь!

— В любом случае, — Годрик нахмурился, — Хельга её спасла, значит, между ними уже завязалась связь. Долг жизни, знаешь ли. Юную мисс могут мучить последствия, если как-нибудь не вернёт.

— Ты веришь в это? — фыркнул Салазар. — Серьёзно?

— Я верю, — голос Ровены был спокоен и твёрд. — И я не чувствую от неё угрозы. Если бы она была — Хельга не кинулась ей на помощь. Ты же знаешь нашу Хельгу — она такие вещи сердцем чувствует. И потом... — Ровена помедлила, — Разве вы не чувствуете?

Все притихли, вслушиваясь в окружающее пространство.

— Какая-то чужеродная сила, — задумчиво сказал Годрик. — Не из нашей жилы, слабенькая.

— Может, нераскрытая после, — Хельга улыбнулась. — Вот и объяснение, почему она не пострадала при перемещении. В ней есть сила.

— И что? — Салазар был непреклонен. — Нельзя верить всем попало только потому, что там какая-то сила.

— Она не обучена. — Ровена покачала головой. — А ты помнишь, что мы хотели? Что мы обещали когда-то? Передавать знания, давать кров и защиту тем, кто в этом нуждается. И вот перед тобой та, кому нужна помощь.

— Правильно, — кивнул Годрик, — Если в ней есть сила, она имеет право на знания. Нужно обучить её.

— Обучить её? — Салазар даже покраснел от едва сдерживаемого гнева. — Магия не предмет, который можно кому-то подарить, отдать, передать. Магия — сила. И она должна быть в руках достойнейших. А не... — он презрительно посмотрел на простую одежду Линн. — Да даже если она и достойна, кое-что надо бы уточнить. А хочет ли мисс Линн этого? — тон Салазара переменился, стал вкрадчивым, похожим на угрожающее шипение. — Вы все так прекрасно решили за неё. А быть может, она не хочет становиться ведьмой? Быть в вечной опале у магглов? Не хочет этой жизни?

— Ты прав, — Хельга присела рядом с Линн, — прости, дорогая, мы, должно быть, слишком увлеклись нашими спорами. Понимаешь ли, мы чувствуем в тебе определённые способности. Волшебные. И мы можем научить тебя, как раскрыть их, может быть, усилить. Но принятие своей силы будет означать отверженность от людей — они будут бояться. Возможно, пытаться навредить.

Салазар демонстративно хмыкнул, но ничего не сказал.

— Я... Я не знаю, — было видно, что Линн растеряна. — Могу я подумать?

— Я думаю, это разумно, — Ровена перебила уже хотевшего что-то сказать Салазара. — Дадим девочке время понять. А пока она останется здесь.

Негодование Салазара, казалось, видели за много миль от замка.

* * *

Линн думала долго. Присматривалась, прислушивалась. Хельга, как могла, старалась оберегать её — и от настойчивости Годрика, нетерпеливо требовавшего ответа здесь и сейчас. И от попыток Ровены начать обучение. И от язвительных комментариев Салазара. Впрочем, была уверена, что Линн выберет жизнь вне стен замка — уж больно силен был напор. И сожалела — девушка была добра, охотно помогала по хозяйству, искренне восторгалась небольшим проявлениям магии, которые разрешала себе Хельга.

Тем более удивительным стало её решение — робко и тихо Линн попросила их научить владеть тем, что с каждым днём всё яснее чувствовала в себе:

— Я не знаю, кто я, — Линн смотрела на них, со страхом и уважением, — но очень хочу узнать.

И никто, кроме Салазара, не отказал. Да и он под давлением приятелей, особенно Годрика, вынужден был согласиться.

— Пусть остаётся, учится, — бросил напоследок. — Но если принесёт беду или навредит себе — вы первые за это ответите. Особенно ты, Хельга.

Линн осталась. Сперва она боялась — вспышки магии, случавшиеся теперь, когда она полноценно стала учиться, приводили её либо в ужас, либо в замешательство, сны, ставшие слишком яркими, Салазара, который хоть и перестал закатывать глаза при виде неё, но вид имел по-прежнему гордый и неприступный.

Однако были и минуты, когда абсолютное счастье светилось в её глазах. Например, когда сварила своё первое зелье. Или детский восторг, закруживший Линн по комнате, когда впервые сама смогла применить чары.

Ей пришлось много учиться — и не только заклинаниям да зельеварению. Своего прошлого Линн так и не вспомнила — Ровена предполагала, что напавший сгусток успел забрать часть ёё памяти, но многое выдавало в ней простолюдинку. «Манеры!» — Салазар качал головой.

Линн терпеливо впитывала знания, училась контролировать свои эмоции и силы — с последним получалось худо. Даже освоив часть заклинаний, Линн не могла достаточно сосредоточиться, её импульсы летели не туда и не так.

Ко всеобщему удивлению, решить эту проблему помог Салазар. Однажды после ужина, где они собирались все ежевечерне, он протянул Линн длинную чёрную палочку:

— Возьми. Твоя сила слишком рассеяна. Не хочу, чтобы случайно пострадал кто-то из нас. Направляй волшебство в эту палочку — сделана из липы, внутри чешуйка дракона. Мощнейший магический талисман, притягивает силу.

Линн зарделась, но дар приняла. С той поры дело пошло на лад: заклинания Линн стали достаточно точными, чтобы не создавать угрозы.

А Салазар, торжествуя, привёл однажды из своих вечных странствий — его постоянно манили новые земли, юношу и девочку.

— Нашёл их в одном замке, — протянул лениво. — Обладают силой, явно покрепче и побольше, чем ваша полумаггла. Будут моими личными учениками — не хочу, чтобы они попусту тратили силы.

Хотевшей что-то возразить Ровене мерзко улыбнулся:

— Для всех, не так ли? Я нашёл своих.

Так, Хогвартс стал наполняться учениками. И меняться: что-то уходило, что-то приходило. Настало время, когда и Линн поняла, что ей надо двигаться дальше. Мир за пределами замка звал её. Основатели отпустили Линн не без грусти, но с лёгким сердцем: они достаточно подготовили её к жизни и магии. Однако долго стояли втроём у ворот, смотря вслед удалявшейся фигурке.

А за спинами их шумела жизнь замка — детские голоса, голоса птиц, слова заклинаний... Так начиналось будущее.