По ту сторону... Часть 1. Против Времени (джен)

Оно было всем и ничем. Альфой и Омегой. Началом и Концом всего сущего. Оно было Временем.

За те доли долей секунды, что существовала эта Вселенная и эта система, Оно никогда не было так разъярено. Хотя нет. Оно не чувствовало ни ярости, ни гнева, ни недовольства – Оно просто не знало, что это такое. Оно было Временем, но если бы Оно могло испытывать эмоции, свойственные обычным смертным, Оно бы чувствовало именно это.

Сразу двое посмели вмешаться в плавный бег секунд, превращающихся в минуты, в свою очередь складывающихся в часы, сутки, недели, месяцы, годы, века…

Ещё никто и никогда не осмеливался зайти настолько далеко в очередной бесплодной попытке изменить свое собственное мрачное будущее. Время – как замкнутый круг, Оно не любит отходить от однажды заданного курса, но эти двое своими действиями вынудили Его, поправ свои собственные законы, вмешаться в жизнь смертных.

Оно было всем и ничем. Альфой и Омегой. Началом и Концом всего сущего. Оно было Временем. И сейчас Оно готовилось нанести последний, самый сокрушительный удар.

* * *

— Рем, ну Рем, будь другом! Это что, так сложно? Не надорвёшься же!

Ремус устало закатил глаза. Джеймс без остановки нудел с тех пор как очнулся, чуть ли не на коленях умоляя его поговорить с Лили.

— Рем, ну пожалуйста! – продолжал Джеймс. – Лили со мной даже разговаривать не желает из-за того, что мы напились.

— Будь я на её месте, я бы тоже с тобой не разговаривал. Раньше думать надо было. Хотя да, чуть не забыл, тебе нечем, — съязвил в ответ Ремус.

— Рем!!

Люпин предупреждающе зашипел на него, но было поздно.

— Мистер Поттер, здесь вам не поле для квиддича и не очередной матч, а Больничное крыло, — недовольно произнесла пришедшая на шум мадам Помфри. – Так что, уж будьте любезны, убавьте громкость, в конце концов, кроме вас, здесь есть ещё пациенты, — она обеспокоенно посмотрела на спящего Блэка.

— Конечно, мадам Помфри, этого больше не повторится, — поспешил её успокоить Джеймс, опасаясь, что друзей выгонят отсюда, и он останется наедине с белыми стенами и лекарствами.

Помфри пристально взглянула на Джеймса, а затем перевела взгляд на чуть улыбавшегося Ремуса.

— Под вашу ответственность, мистер Люпин, — строго произнесла она, и всё трое облегчённо вздохнули. – И помните: ни звука, — добавила ведьма, снова скрывшись за ширмой.

— Уф, кажись, пронесло, — довольно улыбнулся Питер, поудобнее устраиваясь на жёстком стуле.

— Что ж, — лукаво улыбнулся Джеймс, привычно взлохмачивая и без того растрёпанные волосы. – В таком случае, продолжим. Ре-ем!

Ремус вздохнул и покосился на лицо их четвертого друга.

Прошло уже два дня, а в состоянии Сириуса не было никаких изменений.

— Рем!!!

* * *

— И после этого ты ещё называешь себя моим другом? – донёсся до него возмущённый голос… Джеймса. Да, точно, Джеймса. Джеймса Поттера.

Сириус сделал над собой усилие и попытался открыть глаза. Обступавший его со всех сторон туман чуть рассеялся, и он с нескрываемой радостью увидел над собой девственно белый потолок Больничного крыла.

— Поттер, заткнись, а? Сделай милость? Не хочу помереть под твои жалобы, — сквозь зубы выдавил Сириус. Собственный хриплый голос показался до странности чужим и неприятно оглушил его. В ушах снова застучали барабаны.

Ремус неверяще обернулся на грубые слова, без сомнения, произнесённые хриплым с непривычки голосом Бродяги, и удивлённо уставился на всё ещё очень бледного, щурившегося от яркого света Блэка.

Несколько секунд понадобилось, чтобы поверить в реальность происходящего.

— Сириус… — прошептал он, глупо улыбаясь.

— Ремус, я конечно тоже очень рад, что ты, наконец, после шести лет знакомства выучил мое имя, но право же не стоит ТАК улыбаться, не то я поседею раньше времени, — устало съехидничал Сириус, чем окончательно убедил друзей, что с ним всё в порядке и что четвёртый Мародер снова вернулся в строй.

— Бродяга в своем репертуаре, — ухмыльнулся в ответ Люпин. – Раз язвишь, значит, жить будешь.

— Не факт, — Сириус приподнялся на локтях, оглядываясь по сторонам. Да, действительно Больничное крыло. – Я чувствую себя так, словно меня размазали по стенке Avada Kedavra, — он провёл рукой по волосам, пытаясь придать им божеский вид. – Давно я тут?

— Уже двое суток, — ответил Ремус. – Мы боялись, что ты не очнёшься. Совсем, — честно признался он.

— Ха, — насмешливо фыркнул Сириус. – Не дождётесь. От меня не так уж легко избавиться, я же Блэк как никак! Значит, говоришь, два дня… — задумчиво протянул он. Что-то в глубине души настойчиво твердило, что он забыл нечто важное. Сириус нахмурился.

— Ага. Только меня, в отличие от некоторых, сегодня уже выпускают, — широко ухмыляясь, проинформировал друга Джеймс. – Спорим, что мадам Помфри тебя ещё с неделю здесь продержит, чтобы убедиться, что «рецидива не будет»? По крайней мере, именно так она объяснила то, что я всё ещё здесь, но, по-моему, причина в том, что мы – её единственные пациенты на данный момент. Так что, пока я буду гулять на воле, ты сполна ощутишь на себе все прелести пребывания в Больничном крыле под пристальным оком мадам Помфри. Закрой глаза и ощути её… чувствуешь?.. Это она – чё-ёрная зависть, — Джеймс весело улыбнулся, и Сириус растянулся в широкой улыбке.

— С какой это стати я должен тебе завидовать?! Вот увидишь, уже сегодня я свалю отсюда! – возмутился он, медленно опуская босые ноги на холодный пол.

— Ну-ну, — ехидно усмехнулся Джеймс. – Удачи тебе в этом нелёгком деле.

Ремус с улыбкой наблюдал за шутливыми препирательствами двух друзей. «Мародёры снова в полном составе», — подумал он.

Слава Мерлину, всё кончилось хорошо. Джеймс жив, здоров, да и Сириус цветет и пахнет, в прямом смысле слова — от Блэка так и несло лекарствами, которыми мадам Помфри пичкала его двое суток.

Всё заканчивалось хорошо, и не имело совершенно никакого значения, что всего несколькими этажами выше в кабинете ЗоТИ проводил очередной урок профессор Алекс Уайт, носящий на левой руке фамильное кольцо Блэков, как раз в этот момент красующееся на левой руке Сириуса.

* * *

Питер задумчиво смотрел на весело хохочущих Блэка и Поттера и никак не мог отделаться от мысли, что он счастлив, что в кои-то веки Снейп не справился с зельем. И не потому что это был повод позлорадствовать над слизеринцем, нет, он не самоубийца, чтобы отважиться на подобное, — а потому что зелье Ненависти не сработало.

Он самым тщательнейшим образом наблюдал за поведением Джеймса и Сириуса, с тех пор как они очнулись, и пока не заметил никаких изменений.

Единственным, кто вёл себя странно, был Ремус. Он постоянно о чём-то думал, иногда настолько увлекаясь собственными размышлениями, что его приходилось звать по нескольку раз. Вот и сейчас…

— Эй, Рем! – резкий голос Сириуса. – Вернись к нам, грешным!..

— Ты что-то сказал? – удивлённо нахмурился Ремус, заметив устремлённые на него внимательные и любопытные взгляды трёх гриффиндорцев.

Сириус закатил глаза.

— Великий и могучий Ремус Люпин погрузился в размышления, недоступные нам — простым смертным. Может, поделишься выводами, к которым ты пришёл?

— Тссс, Сириус, не мешай, — встрял Джеймс, с наигранным выражением ужаса и восторга одновременно прошептав: – Неужели ты не видишь, он ДУМАЕТ!!!

Ремус недовольно посмотрел на друзей, в свою очередь глядевших на него с самым серьёзным видом, на какой они только были способны. «Определённо, в лице Джеймса Поттера театр потерял великого актера», — раздражённо подумал Ремус и тут же фыркнул, представив Джеймса, одетого в ярко-зелёное трико, с пафосом произносящего «Быть иль не быть, вот в чем вопрос».

«В случае Джеймса и Сириуса это скорее будет: пить иль не пить», — он чуть улыбнулся собственным мыслям, как вдруг до него донёсся тихий звук шагов.

— Вы ничего не слышите? – поинтересовался он у друзей, и те тут же затихли. Воцарилась тишина.

Питер покачал головой.

— Нет, вроде. А что?

— По-моему, сюда идёт мадам Помфри. И скорей всего она идёт сюда из-за того, что ты очнулся, Бродяга, — оповестил всех Ремус.

— В смысле?! Я что, и в ЭТОМ виноват?! Простите великодушно, не хотел, — “покаялся” Сириус.

— Да ну тебе, Бродяга, — отмахнулся от него Джеймс. – Ремус хотел сказать, что, скорее всего, на твою кровать или на тебя было наложено заклинание, которое регистрировало улучшение или ухудшение твоего состояния, а когда ты очухался, оно отправило какой-нибудь сигнал мадам Помфри, и именно поэтому она идёт сюда.

Второй раз за последние десять минут в комнате повисло молчание. Ремус и Питер удивлённо уставились на Джеймса, и только Сириус сумел выразить то, о чём они в этот момент подумали.

— Сохатый. А ты меня пугаешь.

Джеймс усмехнулся, но как раз в этот момент дверь распахнулась и в Больничное крыло ворвалась мадам Помфри. Поглядев в сторону Мародёров, она с изумлением уставилась на улыбающегося Джеймса и весело болтающего ногами Сириуса.

— Мистер Блэк! Немедленно ложитесь обратно! – велела она, справившись с первоначальным изумлением.

Сириус обворожительно улыбнулся.

Джеймс, Ремус и Питер устроились поудобнее, приготовившись наблюдать решающую битву между Сириусом Блэком и главной целительницей Хогвартса.

К немалому изумлению Сириуса, его улыбка не произвела на ведьму должного впечатления, наоборот, она повернулась к Джеймсу и велела ему освободить койку, раз он совершенно здоров и не желает и далее находиться в Больничном крыле.

Джеймс сочувствующе посмотрел на Сириуса, но всё же поспешил убраться подальше от целительницы. Ремус и Питер последовали за ним.

Дверь захлопнулась, отрезав Мародёров друг от друга.

— Я же здоров!!! – донесся до них возмущённый вопль Сириуса и строгий голос мадам Помфри, велевшей ему лечь обратно в кровать.

Джеймс усмехнулся.

* * *

Прошла уже целая неделя с тех пор, как Джеймс и Сириус попали в Больничное крыло, и четыре дня с тех пор, как мадам Помфри смилостивилась и “выпустила” Сириуса на свободу, а Ремус не узнавал своих друзей. После той шутливой перепалки в Больничном крыле ссоры следовали одна за другой, причём поводом служила любая придирка, любое слово со стороны Джеймса или Сириуса.

Хотя Ремус не мог не признать, что в основном инициатором этих ссор был Джеймс. Сириус чаще всего лишь защищался, причем делал это весьма изощрённо. Единственным облегчением для Ремуса было то, что дело всё ещё не дошло до драки или — не дай Мерлин — до дуэли!

Ремус вздохнул и попытался сосредоточиться. Шёл урок Трансфигурации, а профессор МакГонагалл была бы далеко не в восторге, увидев, что он до сих пор не выполнил задания. Впрочем, утешало то, что среди студентов Гриффиндора и Слизерина он был не одним таким.

— Профессор МакГонагалл, у меня получилось! – воскликнула Лили, и остальные менее везучие или менее талантливые студенты с невольной завистью посмотрели в её сторону, но Лили не обратила на это внимания, с гордостью любуясь своим творением.

— Пятнадцать баллов Гриффиндору, — громко огласила профессор.

Северус закатил глаза. Он тоже давным-давно выполнил задание, но он же не торопится оповестить об этом всех присутствующих!

Продолжая рассеянно вращать палочку, он принялся незаметно оглядываться по сторонам. Остальные слизеринцы, впрочем, не особо утруждая себя, ещё пытались трансфигурировать неподвижно лежавшие перед ними перья в птицу, которой они прежде принадлежали.

Чисто автоматически, по привычке, Северус принялся высматривать своих персональных врагов, кои обнаружились довольно далеко, сидящими в нескольких метрах друг от друга.

Северус довольно усмехнулся, отворачиваясь от них, и тут же встретился с умоляющим взглядом Эйвери.

Северус устало закатил глаза. В кабинете Трансфигурации было не очень много мест, а потому ему пришлось отступиться от собственных принципов. Так как кандидатура гриффиндорцев отпадала сразу же, то пришлось сесть рядом с Эйвери. Что он и сделал, прекрасно понимая, что в ближайшем будущем пожалеет об этом.

Но в данный момент его ничуть не заботило то, что опять придется объяснять Эйвери азы очередного заклинания, главное, что зелье работало.

* * *

Джеймс едва сдерживался, чтобы не броситься бежать, но медленно шагавшая рядом Лили невольно сдерживала его порыв. Ещё никогда урок любимой Трансфигурации не казался ему таким скучным и бесполезным, и ещё никогда совесть не напоминала ему о собственном существовании столь оглушительно громко.

— Джеймс, да куда ты так торопишься?! – не выдержала девушка. – Не беспокойся, обед от тебя никуда не убежит.

Шедший позади них, Ремус чуть усмехнулся, услышав слова Лили. Уж он-то понимал, КУДА и ЗАЧЕМ так торопится Джеймс. С утра пораньше они с Сириусом успели поругаться, а сейчас, согласно своеобразной логике, должны были помириться.

Ремус вздохнул и вслед за Джеймсом вошёл в Большой Зал и, бросив взгляд на друга, тут же заметил, как тот приуныл. Сириуса не было в Зале.

«Мерлин, как же с ними сложно».

* * *

Питер внимательно огляделся по сторонам, но кроме длинных рядов книжных шкафов, ничего не заметил. Большая часть студентов уже покинула библиотеку, торопясь на обед, но Питер не сомневался, что одного конкретного слизеринца не досчитаются за обеденным столом в Большом Зале.

Пройдя мимо тихо болтавших над учебником хаффлпаффцев, он решительно направился в самую отдалённую часть библиотеки. Питер нахмурился. Ему показалось, или в конце ряда мелькнула высокая тёмная фигура?

— Ага! Попался! – раздался позади него громкий злорадствующий голос. Питер резко обернулся, доставая из кармана мантии волшебную палочку, и тут же встретился взглядом со смеющимися глазами Сириуса Блэка.

— Я поймал тебя за самым страшным преступлением века, — наклонившись, зашептал ему на ухо Блэк, — и теперь просто обязан доложить об этом директору и аврорам во избежание повторного инцидента. Ты нарушил одно из самых главных правил истинного Мародера: ни шагу в библиотеку без крайней на то необходимости.

Сириус весело улыбнулся.

— Хвост, ты бы видел сейчас своё лицо! Обхохочешься. Словно боггарта увидел, а не меня!

— А ты чего хотел?! – возмутился Питер. – Нечего было подкрадываться ко мне сзади! Знаешь же, что я этого не переношу!

— Прости, — на лице Блэка появилась самая виноватая улыбка, на которую он только был способен, и даже Питер, знавший Сириуса много лет, на мгновение подумал, что тому действительно стыдно. Ага, как же, Блэк и совесть два совершенно несовместимых понятия.

Словно в подтверждение этого, Сириус отступил на два шага в сторону и лукаво улыбнулся, проведя рукой по волосам. Этот жест тут же напомнил Питеру о Джеймсе, о чём он не преминул сообщить Блэку.

Едва услышав имя лучшего друга, Сириус помрачнел.

— Ничего подобного, — пренебрежительно фыркнул он. – Как тебе такое могло придти в голову? И вообще, почему ты не на обеде?

Питер улыбнулся и только сейчас с удивлением заметил, что продолжает сжимать палочку в руке.

— Я могу задать тебе тот же вопрос...

Сириус предупреждающе сощурился.

— Но, так и быть, я не стану этого делать, — продолжил Питер, спокойно улыбаясь. Сейчас он чувствовал себя на высоте, так как прекрасно знал, что в данный момент испытывал Сириус.

Слизеринец подробнейшим образом расписал ему действие зелья, когда он поделился с ним своими опасениями. Ненависть искажала само восприятие окружающего мира. Джеймс и Сириус изо всех сил пытались смотреть на всё по-прежнему, но зелье переворачивало всё с ног на голову. Как потом добавил Снейп, Поттер и Блэк сейчас нуждались лишь в небольшом камне, который разбудит лавину, а затем они сами уничтожат собственную дружбу и собственную судьбу.

* * *

Сириус на мгновение замер, нерешительно остановившись перед входом в Большой Зал, но затем, упрямо сощурившись, гордо прошествовал к столу Гриффиндора.

От него не укрылись ни полный облегчения вздох Ремуса, ни раздраженный взгляд Джеймса.

— Где тебя так долго носило? – вместо приветствия выпалил Джеймс, чем изрядно удивил Ремуса и Лили.

— И тебе привет, — коротко произнес Сириус, принимаясь за еду.

Ремус укоризненно покачал головой и посмотрел на стол преподавателей. Профессор ЗоТИ о чем-то тихо беседовал с профессором МакГонагалл, время от времени пристально посматривая на обедающих студентов. Ремус чуть прищурился, но всё равно ничего не сумел разглядеть. Кольца не было.

— Бродяга, ты так и не ответил на мой вопрос, — повторил Джеймс, наблюдая, как Сириус с жадностью и тоской смотрит на мясо, но вместо желаемого снова берет уже давно опостылевший ему салат.

— А тебе какая разница? Где был – там сейчас нет, — отмахнулся от него Сириус. – И вообще, Сохатый, дай человеку нормально поесть, а не то я с голодухи всех травоядных в округе перегрызу. Честное мародёрское.

Лили улыбнулась, краем уха слушая перепалку Сириуса и Джеймса. Теперь, когда она была посвящена в Самый Секретный Секрет Мародёров, девушка с легкостью понимала большинство их шуток. И намёк Сириуса больше не был для неё такой загадочной ерундой, как раньше.

— О Мерлин! – донесся до неё страдальческий возглас Блэка. – Как друга прошу, Поттер, уймись! Тебе что, твои принципы покоя не дают?! Ну в библиотеке я был, в библиотеке! Не веришь – спроси у Хвоста! Тебе-то до этого какое дело?!

— Большое, — коротко ответил Джеймс, чувствуя поднимавшуюся в нём ярость.

Сириус оторвался от еды и, полностью игнорируя обеспокоенный взгляд Ремуса, спокойно посмотрел на друга. Никто, даже сам Сириус, вряд ли бы смог рассказать, что он увидел, но Блэк с не меньшей яростью вдруг медленно процедил:

— Ах, вот оно что, — издевательски протянул он. – В мистере Поттере внезапно заговорила забота о ближнем. Или ты, наконец, решил, что вправе мной командовать? – угрожающе прошипел он.

Тёмно-серые глаза стремительно чернели от охватившей его ярости. Сириус с трудом сдержал желание выхватить палочку, и по тому, как задрожала рука Джеймса, он понял, что тот борется с таким же искушением.

«Нет, пожалуйста, нет, Джеймс… Сохатый, очнись. Ты не можешь… Только не ты! Не умирай! Не бросай меня одного, Джеймс!»

Сириус вздрогнул и стремительно обернулся. Но на мгновение охвативший его ледяной ужас уже схлынул, оставив после себя лишь холодную ярость.

— Запомни раз и навсегда, если всё ещё не уяснил, Джеймс: я никогда не слушал того, что велели мне мать и отец, так с чего же ты решил, что Я стану слушать тебя?! И вообще, с каких это пор ты взял на себя обязанности лидера?! Насколько Я помню, у нас равноправие!

Ремус быстро огляделся по сторонам: громкий голос Сириуса уже начинал привлекать к себе внимание, студенты, сидевшие близко к столу и слышавшие слова Джеймса и Сириуса, недоумевающе косились на Мародёров. Ещё бы! Обычно Сохатый и Бродяга не ссорились на людях, оставаясь для посторонних лучшими друзьями, а сейчас…

Джеймс вскочил из-за стола.

— Да мне плевать, равноправие у нас или нет! Ты хоть раз задумывался о том, что мы можем элементарно беспокоиться?! Вряд ли, ведь великий и ужасный Сириус Блэк, наследник своего рода, — Сириус судорожно схватился за мерцавшее на его руке кольцо, но Джеймс запальчиво продолжал, будто не заметив этого движения, — в первую очередь думает о самом себе! Скажешь, что я ошибаюсь? – гневно продолжил Джеймс, чувствуя, как первоначальное желание извиниться перед… другом?.. постепенно уступает место слепой и неконтролируемой ярости.

Сириус закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Обычно это помогало во время их глупых ссор, но не теперь. Впервые за свои неполные восемнадцать лет жизни он чувствовал такую ненависть. Причем Ненависть, направленную на человека, бывшего его лучшим другом уже много лет. А ненавидеть он умел, мать хорошо обучила его всем тонкостям этого искусства. Да и Беллатрикс тоже внесла свою лепту. И сейчас вместо Сохатого – вечного друга и компаньона по ночным прогулкам — он видел Врага, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели.

Сириус сжал палочку.

* * *

Северус улыбнулся и с удовольствием допил какао. Волшебный напиток поднял и без того прекрасное настроение. Как раз в этот момент Блэк перегнулся через стол и что-то негромко сказал Поттеру. К своему немалому сожалению, Северус не расслышал, что именно, но по лицу очкастого гриффиндорца понял, что ничего хорошего.

— Запомните этот великий день, друзья мои, — надменно произнес сидевший рядом с ним Лестрейндж. – Возможно, именно сегодня мы удостоены великой чести наблюдать последние минуты знаменитой четвёрки.

Северус незаметно ухмыльнулся. Лестрейндж сказал это просто так, надеясь ещё больше распалить двух гриффиндорцев и спровоцировать их на драку, но те были слишком “увлечены” друг другом, чтобы обратить внимание на слова слизеринца.

Северус положил на тарелку ещё спаржи и, более не обращая внимания на стол Гриффиндора, принялся за еду. Лестрейндж даже и не предполагал, насколько он близок к истине. Именно сегодня Мародёрам было суждено прекратить свое существование.

* * *

Алекс изо всех сил сжал в руке вилку, старательно не обращая внимания на обеспокоенный, требующий объяснения взгляд Альбуса Дамблдора.

После того памятного разговора директор стал ещё внимательнее к действиям своего молодого коллеги, либо беспокоясь за него, либо в чем-то подозревая. Алексу не нравились оба варианта, особенно учитывая, что он действительно кое-что утаил от директора. То, как именно Питеру удалось обвести его вокруг пальца и незамеченным смыться с места преступления, и то, как ему самому удалось сбежать из Азкабана. То, что самые выдающиеся студенты Гриффиндора являются незарегистрированными анимагами, Дамблдору знать пока не стоило. По крайней мере, пока.

Алекс закрыл глаза и медленно вздохнул. В последние несколько дней припадки странного неконтролируемого гнева стали повторяться все чаще и чаще. Алекс скорее почувствовал, чем увидел, как запылало на его руке, незримое для всех, кроме него, фамильное кольцо Блэков. Но в этот раз гнев не исчез, как это происходило раньше, а затаился где-то в глубине души, словно улей рассерженных пчел, готовых вонзить свое жало в тело обидчика.

Алекс огляделся по сторонам, но, заметив пристальный взгляд Люпина, поспешно вернулся к прерванному разговору с МакГонагалл. Декан Гриффиндора встревоженно поглядывала на своих подопечных, но пока что вмешиваться не спешила.

— С вами всё в порядке, Алекс? – раздался слева от него несколько неуверенный голос профессора Астрономии.

— Всё прекрасно, не стоит беспокоиться, Синистра, — процедил он, стараясь не сорваться на ни в чём не повинной преподавательнице.

«Может, стоит поговорить с Дамблдором или, на крайний случай, с мадам Помфри о внезапно воспылавшей ко мне нежными чувствами Синистре?» — поинтересовался он у самого себя.

Внутренний голос предательски промолчал, зато Дамблдор этого делать не стал.

— Вообще-то я хотел задать вам тот же вопрос, профессор, но Синистра меня опередила, — негромко произнёс он.

— А читать мысли нечестно, — возмущённо пробормотал Алекс, не отрывая взгляда от разгоравшейся за столом Гриффиндора ссоры. И почему никто не вмешается?..

— А я и не читаю, Алекс, — лукаво улыбнулся Дамблдор, сверкнув съехавшими на переносицу очками-полумесяцами. – Просто вы изменились гораздо меньше, чем думаете или хотите думать. Не забывайте, тот мальчик, которым вы когда-то были, рос на моих глазах.

— О чём это вы? – озадаченно нахмурилась слышавшая весь их разговор декан Гриффиндора.

— Да вот обсуждаем с профессором Дамблдором дни давно минувшей молодости, — «мило» ухмыльнулся Алекс. Он искренне уважал своего бывшего декана, но никак не мог удержаться, чтобы не съехидничать в ответ. – Не желаете присоединиться к разговору, профессор?

МакГонагалл поджала губы, явно намереваясь прочесть своему молодому и менее опытному коллеге целую лекцию о правилах этикета, но, не выдержав смеющегося взгляда серых глаз, сдалась и улыбнулась.

— О, ну что вы, профессор. Думаю, директор сможет вам рассказать ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, чем я, — елейно протянула она, и Алекс, как раз в этот момент допивавший свой кофе, фыркнул, старательно пытаясь не расхохотаться на весь Зал. И кто бы мог подумать, что ужасно строгая даже к своим студентам декан Гриффиндора может разговаривать ТАКИМ тоном?

Дамблдор и МакГонагалл незаметно переглянулись, и директор одобрительно кивнул.

— Что ж, профессор, 1:1. Пока ничья.

— Я не привык проигрывать, — тут же подхватил Алекс.

— Аналогично, мистер Уайт, — улыбнулась Минерва. Лукавая улыбка директора — а то, что Дамблдор довольно улыбался, было несомненно — была для нее лучшей наградой.

Негромкое покашливание заставило ее оторваться от созерцания деревянной поверхности стола.

— Мистер Блэк?..

* * *

— Что ты этим хотел сказать, Джеймс? – настороженно прищурился Сириус. На мгновение Джеймсу стало страшно: настольно опасным сейчас выглядел гриффиндорец.

Непрерывно мигавшее, словно сигнализация, кольцо Блэков неприятно давило на сознание, вынуждая сдаться… уступить своему истинному хозяину…

Джеймс встряхнулся, прогоняя наваждение.

— А разве ты не понял, что я сказал, Блэк? Ай-ай-яй, это очень плохо – глухота в столь раннем возрасте! – с деланной грустью и беспокойством издевательски произнес он. – Или мне лучше называть тебя ЛОРД Блэк?

Сириус прикусил губу, сдерживая рвущийся наружу грубый ответ, который вполне мог окончательно разрушить истончавшийся с огромной скоростью мостик дружбы, все ещё связывающей их с Джеймсом.

— Знаете, ЛОРД Блэк, я тут сижу и гадаю, каким же образом ты вообще попал в Гриффиндор. Решил проявить эксцентричность и пойти наперекор воле любимых родителей? Блэк в Гриффиндоре – такая экзотика… Слушай, Блэк, а может, ты просто Шляпу заколдовал, чтобы она тебя к нам отправила? – все больше и больше распалялся Джеймс, прекрасно видя, что достаточно пары оскорблений — и темпераментный Блэк взорвется, словно пороховая бочка.

Лили и Ремус в ужасе смотрели на двух лучший друзей, непрерывно осыпавших друг друга обидными насмешками.

— Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?.. – начала было Лили, но Ремус предупреждающе схватил ее за локоть.

— Не стоит, — покачал он головой. – Будет только хуже. Они сейчас помирятся, — добавил он, но неуверенность, прозвучавшая в его голосе, передалась и Лили.

Все гриффиндорцы, слышавшие ссору двух мародеров, испуганно вздрогнули, когда Джеймс резко встал из-за стола и негромко, но так, чтобы это было слышно всему Гриффиндору, чётко произнёс:

— Знаешь, что Я думаю по этому поводу, Блэк? Тебе здесь не место. Слагхорн с самого первого курса зазывает тебя на свой факультет, так и шел бы ты к нему.

— Джеймс, ты что несешь? – удивленно спросил Ремус, наконец, решив вмешаться в принимавший нежелательный оборот разговор. – Совсем спятил?!

— Не стоит, Лунатик, — раздался слева от него тихий голос Сириуса. – Он уже сказал, что обо мне думает, а я услышал. И знаешь, ЧТО думаю Я, Джеймс? – обратился он к лохматому однокурснику. – Я думаю, что ты ещё хуже меня и всех слизеринцев вместе взятых. Чего ты хотел добиться, все эти годы притворяясь моим другом? Как там: держи друга близко, а врага ещё ближе, верно?

На мгновение Джеймс пожалел о невольно сказанных словах, но было уже поздно. Слово не воробей.

Сириус резко распрямился, чувствуя вставший в горле ком обиды.

— Что ж, думаю, на сегодня было сказано более чем достаточно. Ты полностью высказался, «дружище»? – с плохо скрываемым презрением спросил он у теперь без сомнения бывшего друга.

— Полностью, Блэк. И уж поверь, никто и ничто не заставит меня взять эти слова обратно, — с не меньшим презрением ответил Джеймс, не мигая впившись взглядом в холодные серые глаза.

— С этим уже поздно. Я все слышал, — резко произнес тот и, словно решившись на что-то важное, бросил: — И я думаю, что ты прав, СОХАТЫЙ, — услышав собственное мародерское прозвище из уст Блэка, Джеймс вздрогнул и передернулся, — мне действительно не место на факультете, в котором учатся такие, как ты!

Закончив говорить, он повернулся и быстрым шагом направился к столу преподавателей. Ремус, знавший Блэка так же хорошо, как и Джеймс, ясно видел, что тот принял какое-то жизненно-важное для него решение и теперь боится передумать. Он встревожено нахмурился, когда Сириус замер в нескольких шагах от преподавательского стола прямо напротив директора школы.

* * *

Северус обеспокоенно напрягся, когда Блэк, громко заявив, что не желает иметь ничего общего с Джеймсом Поттером, внезапно встал из-за стола и стрелой пронесся через весь Зал, остановившись лишь в нескольких метрах от обедавших преподавателей.

— Представляешь, Талл, мне пришло приглашение! На бал по случаю свадьбы Малфоя! Самого Люциуса Малфоя! До сих пор не могу в это поверить! Во всех газетах пишут, что там будут только самые знатные волшебники Англии! – раздался справа от него восторженный голос семикурсницы-слизеринки, спешившей поделиться впечатлениями со всеми окружающими.

— Подумаешь, — равнодушно протянула явно скучавшая слизеринка. – Мне это приглашение пришло с неделю назад, ну и что? Начинай взрослеть, Беллинда, а то ведешь себя хуже гриффиндорцев. Это недостойно.

Северус фыркнул и отвернулся. Интересно, о чём Блэк разговаривает с Дамблдором?..

* * *

— Мистер Блэк? – удивлённо произнесла профессор МакГонагалл, обратившая внимание на своего студента только после того, как он решительно напомнил ей о своем существовании.

— Профессор МакГонагалл, профессор Уайт, директор, — поприветствовал преподавателей Сириус.

— Вы что-то хотели, мистер Блэк? – отставив кубок в сторону, поинтересовался Дамблдор. Парившие в воздухе свечи ярко освещали зал, и казалось, что в знаменитых очках-половинках разом вспыхнули сотни маленьких огоньков. Сириус мигнул. Это всё освещёние, или директор подмигнул ему, словно десятилетний мальчишка?

— Да, профессор. Я бы хотел с вами поговорить. Сейчас, — быстро произнёс Сириус, нервно передёрнув плечами. Любопытные взгляды десяток пар глаз, направленные ему в спину, раздражали, вызывая жгучее желание повернуться и наорать на назойливых студентов, чтобы его, наконец, оставили в покое.

Сириус обворожительно улыбнулся встревоженно смотревшей на него МакГонагалл и, намеренно скопировав жест Джеймса, взлохматил волосы, чем тут же вызвал ухмылку у сидевшего рядом с ней профессора Уайта.

— С вами всё в порядке, мистер Блэк? – внезапно нахмурился Дамблдор, пристально наблюдая за ним поверх очков.

Сириус невольно поёжился. Не зря студенты поговаривали, что у директора отличное зрение, а очки он носит лишь для достижения наилучшего эффекта при беседе с нерадивыми учениками. С трудом сдержав язвительный ответ — «ну что вы, профессор! Конечно со мной всё в порядке! Я просто так, от нечего делать стою перед вами на глазах у всей школы. Не стоит беспокоиться…» — он продолжил:

— Видите ли, профессор. У меня с одним из студентов Гриффиндора произошли некоторые разногласия, заставившие меня пересмотреть свои взгляды относительно обучения на этом факультете. И в связи с этим у меня есть к вам небольшая Просьба.

Наблюдавший за всем издалека, Ремус заметил, как недоумевающе нахмурился после этих слов Дамблдор и как встревоженно переглянулись Уайт и МакГонагалл. Даже флегматично допивавший свой кофе Слагхорн заинтересованно уставился на гриффиндорца.

Ремус прислушался.

— Мистер Блэк, вы хорошо понимаете, ЧТО говорите? – наконец, после продолжительного молчания, во время которого Сириус успел проклясть всё на свете, спросил Дамблдор. – Вы хоть понимаете, что обратного пути после произнесения Ритуала уже не будет? И что я могу потребовать в ответ всё, что захочу? Абсолютно ВСЁ. Вы осознаете, ЧТО делаете?

Сириус коротко кивнул.

— Альбус, вы же не собираетесь… — начал было Алекс, но взгляд Дамблдора и тихий голос, внезапно прозвучавший у него в голове, заставили его замолчать.

«По-вашему, у меня есть выбор? Мы ведь оба это понимаем…»

Алекс вздохнул, с силой вонзив ногти в ладони. Какого чёрта здесь происходит?!! Что же он наделал?! И что будет дальше?..

Он поднял голову вверх. На зачарованном потолке сгущались тучи.

Сириус резко вскинул голову. Злость на Джеймса и на его слова почти ушла, оставив после себя лишь горький осадок, а внезапно проснувшийся голос разума чётко и ясно заявил, что он ещё сильно пожалеет об этом своем поступке. И Сириус уже был готов согласиться с ним.

— Я, Сириус Орион Блэк, — решительно начал он, буквально кожей ощущая, как после его слов внезапно начала сгущаться витавшая в воздухе магическая энергия, — по праву крови и рождения старший наследник рода Блэков, Прошу и Требую у Альбуса Дамблдора Права на Просьбу. Клянусь кровью и магией, текущей во мне, исполнить всё, что будет Потребовано от меня, если это не причинит вреда ни мне, ни моему роду.

По мере того, как он говорил, Сириус через мантию ощущал, как вибрирует в кармане палочка. Жжение внутри становилось все сильнее, и Сириус прикусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. Произнесённый им Ритуал намертво впечатывался в текущую по его жилам кровь, и теперь Сириус полностью осознал, ПОЧЕМУ Ритуал Права Просьбы, или Присяги, как его иначе называли, был такой редкостью среди чистокровных волшебников.

Когда бушевавший в нём жар утих, Сириус облегчённо распрямился, чувствуя полную опустошённость. Максимум, на что он сейчас был способен, так это сотворить слабенький Lumos.

— Я, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — тихий голос директора, в свою очередь начавшего произносить Ритуал, доносился до Сириуса словно через толстый слой ваты. — … по праву крови и рождения... клянусь исполнить то, что попросит у меня Требующий… не причинит вреда ни мне, ни тем, в ком течёт моя кровь… Также я Прошу Сириуса Ориона Блэка, когда придёт время, исполнить то, что Потребую я.

Сириус опустил взгляд на свои руки и с содроганием увидел, как охвативший их тускло-серый дым впитывается в кожу, оставив на ней практически невидимую отметку, которая должна была исчезнуть лишь после того, как обе стороны Контракта будут выполнены. Он быстро спустил рукав до запястья.

«Сириус Орион Блэк, ты — полный идиот», — самокритично подумал он.

«Не могу с этим не согласиться», — прозвучал в голове чей-то голос, и Сириус недоумевающе нахмурился, в точности повторив выражение лица профессора Уайта.

Сириус нерешительно оглянулся назад в сторону стола Гриффиндорцев. Первое, что бросилось в глаза — это презрительно наблюдавший за его действиями Джеймс и удивлённые взгляды остальных однокурсников. Похоже, полностью понимали происходящее только студенты Слизерина, поголовно являющиеся выходцами из чистокровных семей волшебного мира Англии.

«Значит, мне здесь не место, Джеймс? Что ж, посмотрим…»

— Профессор Дамблдор, — решительно начал он, — по Праву я прошу вас провести Повторное Распределение. У некоторых присутствующих, — презрительный взгляд на Джеймса, — имеются сомнения насчёт моего обучения в Гриффиндоре. И я бы хотел их развеять.

Декан Гриффиндора не выдержала.

— Мистер Блэк, вы что, совсем с ума сошли?!

«Вполне возможно», — снова встрял незнакомый голос, заставив Сириуса ненадолго согласиться с последними словами МакГонагалл.

— Ну что вы, профессор! Как вы могли такое обо мне подумать?! – не совсем искренне возмутился он, упрямо избегая строгого взгляда декана.

МакГонагалл раскрыла рот, явно собираясь подвергнуть своего студента настоящему допросу, и судя по выражению лица профессора ЗоТИ, тот с готовностью присоединился бы к ней, но короткий взмах руки директора заставил обоих проглотить свои возражения. Алекс раздражённо пробормотал что-то себе под нос, и судя по взгляду, которым одарила его профессор Трансфигурации и по совместительству декан Гриффиндора Минерва МакГонагалл, она полностью была с этим согласна.

Дамблдор, от которого не укрылся молчаливый протест подчиненных, только усмехнулся себе в бороду.

— Повторите ещё раз, мистер Блэк. Боюсь, я плохо вас понял.

— Старость не радость, — негромко пробормотал Алекс, вызвав невольную улыбку у декана Гриффиндора.

«Старость не радость», — язвительно прокомментировал слова директора незнакомый голос, но Сириус его благополучно проигнорировал.

— Я прошу вас ещё раз провести церемонию Распределения и позволить мне надеть Шляпу.

* * *

Ремус недоумевающе посмотрел по сторонам. Сириус сказал ЧТО?!

Джеймс презрительно фыркнул.

Северус поперхнулся и оглушительно закашлялся, нарушив воцарившееся за столом Слизерина шокированное молчание.

— Скажите, что мне послышалось, — изумлённо попросил Дерек. – О ЧЁМ сейчас Попросил Блэк?

С минуту ему никто не отвечал.

— Нет, Гойл, тебе не послышалось, — медленно произнес Долиш, не отводя взгляда от высокой фигуры гриффиндорца, решительно замершего перед преподавательским столом.

— Аргус, пожалуйста, — Дамблдор посмотрел на школьного завхоза, сидевшего у края стола. Тот кивнул и тут же вышел через заднюю дверь.

Лили продолжала упорно пихать Ремуса локтем под бок, пока тот, наконец, не обратил на неё внимания.

— Либо ты объяснишь мне, что здесь происходит, либо я тебя заколдую, — раздражённо заявила она Люпину. Ещё бы! Попробуй тут не злиться, когда половина студентов Хогвартса в курсе происходящего, а ты — нет!

— Я бы и сам хотел это знать, — пробормотал он, но, услышав сдавленное рычание, снова посмотрел на девушку.

Ремус вздохнул. По тому взгляду, которым наградила его Лили, оборотень понял, что просто так она от него не отстанет.

— А, ну да, ты же не знаешь…

— Чего не знаю? – тут же прищурилась Лили.

— Читать надо больше… — недовольно проворчал он и, заметив, как Лили оскорблённо открыла рот, готовясь до последней капли крови отрицать его последнее обидное для неё заявление, быстро добавил: — Ладно-ладно! Извини, я не подумал. Вряд ли у нас в Хогвартсе есть эта книга. Короче говоря, во времена Средневековья среди чистокровной знати было распространено множество обрядов, берущих начало из ещё более древних времен. То, что мы сейчас слышали – это один из тех обрядов. Ритуал Права Просьбы. Или Присяги, как его ещё называют. В чём-то он сродни Нерушимой Клятве. Его нельзя ни нарушить, ни отменить. Пока Ритуал не будет исполнен обеими сторонами, те, кто его произнес, будут связаны магическими узами. Когда-то этот Ритуал был использован для уничтожения целого рода чистокровных волшебников, и с тех пор в него внесли некоторые изменения, а позже практически запретили. Однако среди чистокровных семей он всё ещё используется, правда, ОЧЕНЬ редко. Насколько мне известно, такие вещи не афишируются и о них не пишут в газетах, — Ремус коротко улыбнулся, отмечая, что его слушает чуть ли не весь стол Гриффиндора. — Да, и ещё, если в Ритуале будет участвовать магглорожденный волшебник, то либо погибнет он один, либо сразу оба мага.

Ремус замолчал.

Лили, чуть нахмурившись, задумчиво переваривала услышанное.

— Сириус Блэк, что же ты, чёрт побери, задумал? – пробормотала она. – Мародёр, чтоб тебя…

Питер незаметно усмехнулся.

«Все-таки Снейп — гений, — довольно подумал он. – Но ведь и я не дурак».

* * *

Сириус с содроганием посмотрел на старую остроконечную Шляпу, которую аккуратно нёс в руке Филч.

— Что ж, присаживайтесь, мистер Блэк, — Дамблдор взмахнул палочкой, и перед Сириусом послушно появился деревянный и, судя по всему, не очень удобный стул. Сириус вздохнул и осторожно присел.

Филч, повинуясь словам директора, медленно опустил на черноволосую голову гриффиндорца Распределительную Шляпу.

«Интересно, это ж сколько веков её не стирали?» — возникла в голове не очень вежливая по отношению к Шляпе мысль.

Сириус поёрзал, устраиваясь поудобнее на твёрдом стуле. Ещё спасибо, что хотя бы без заноз.

«Так-так-так, и снова Блэк, и при том тот самый, которого я уже отправляла в Гриффиндор несколько лет назад», — прозвучал в ушах знакомый тихий голос.

«И тебе снова здравствуй, Годриково безобразие», — беззлобно подумал Сириус.

«Гриффиндор. Определённо Гриффиндор, — довольно прошептала Шляпа. – Посмотрим, что такого должно было случиться, чтобы студент, чье имя я столь часто слышала от других учителей наравне с именем Джеймса Поттера, вдруг захотел бы перевестись на другой факультет. Ты ведь этого хочешь, верно? Я же вижу…»

Сириус сжал зубы. Несмотря на то, что он уже давно не был маленьким одиннадцатилетним мальчиком, Шляпа по-прежнему падала на глаза, скрывая обзор.

«Потому что мозгов мало», — ехидно прокомментировал внутренний голос.

Сириус раздражённо дернул плечом. Может, он и не мог видеть уставившихся на него студентов и преподавателей, но даже сквозь мантию кожей ощущал устремлённые на него взгляды. И один из этих взглядов принадлежал Джеймсу…

«Но сколько же в тебе ненависти, гнева, ярости… — поражённо прошептала Шляпа, продолжая копаться в его мыслях. – Ты по праву принадлежишь к факультету Годрика Гриффиндора. В тебе есть храбрость и отвага, ты многим готов пожертвовать ради тех, кто тебе дорог, но в тебе много и качеств, которыми славится факультет Салазара Слизерина. Хитрость, способность ударить со спины и, главное, — если ты кого-то ненавидишь, то ненавидишь всей душой. Быть может, шесть лет назад я совершила ошибку… теперь пора её исправить».

Сириус закрыл глаза, понимая, что сейчас произойдёт.

«Нет… пожалуйста, нет… не надо…»

Шляпа открыла рот…