Путь (бывш. Амнезия) (гет)

Свинцовые тучи оккупировали небо, не оставляя солнцу ни одного шанса осветить Уэльс. Вот-вот должен был пойти дождь, вдалеке уже что-то громыхало, но воздух радовал только концентрацией озона и удушливой влагой. Ветер с силой гнул деревья, срывая с ветвей недавно появившиеся листочки. Все живое, что еще могло шевелиться и имело мозги, постаралось исчезнуть как можно быстрее, предчувствуя скорый катаклизм. В лесу Уэльса остались только магические вороны, чья гипертрофированная интуиция предвещала скорый пир из падали. Птицы сами не знали, чего ждали, но ведомые матушкой-природой, оставались сидеть на ветвях деревьев, и время от времени мрачно друг на дружку каркали, да с надеждой поглядывали на землю.

Стоит отметить, что сам этот лес пользовался дурной славой. Нет, разумеется, он и близко не стоял с Запретным лесом, зато здесь часто пропадали магглы, и сходили с ума компасы. Люди старались обходить лесополосу стороной, порой и сами не зная отчего, но чувствуя некую опасность.

Именно поэтому о небольшом деревянном домике в глуши никто не знал. Это было уже ветхое двухэтажное здание, в котором нашли для себя приют многочисленные грызуны и насекомые, а также те, кто любил на них охотиться. Пауки оплели все углы, жуки-короеды изгрызли уже, кажется, все, что могли. Даже о цвете стен нельзя было сказать ничего, кроме того, что они темные. Но в эту грозу все живое попыталось спрятаться в самые глубокие норы.

Только одни существа, обитающие в этом доме, не боялись грозы и не пытались сбежать. Люди в темных грязных одеждах, которые, кроме одного, почти все время проводили на первом этаже. Другой — самый маленький, — был заперт в пыльной пустой комнате, занимающей почти весь второй этаж. Он, может, и мечтал сбежать куда подальше, но не мог, да и давно уже не приходил в сознание.

В какой-то момент казалось, что в лесу все замерло – вороны, деревья, травы, кустарники… А затем сквозь чащу начали проступать темные силуэты, окружающие заброшенный дом и медленно приближающиеся к нему. В тоже мгновенье вороны сорвались с деревьев, громко каркая, словно насмехаясь над обителями дома, которые еще не знали о засаде. Как будто в досаде на глупых птиц, с неба обрушился долгожданный ливень.

Люди продолжали идти к жилищу, словно не замечая дождя. Вот один из них поднял руку, подавая сигнал, и остальные замерли…

Вспышки молний озарили дом, ослепив на мгновенье – тех, кто был внутри, и тех, кто находился снаружи, — и скрыли лучи заклинаний, полетевших с нескольких сторон в сторону здания. Рокот грома заглушил треск дерева и грохот отлетевшей двери. Всего несколько мгновений потребовалось обитателям дома, чтобы прийти в себя, а затем закипело сражение.

Попытка взять укрепление наскоком провалилась – защитники заранее позаботились об обороне. Теперь молнии били практически без остановки, а гром стал постоянным их спутником. Грязь под ногами скользила и мешала нападавшим, ровно, как и льющий как из ведра дождь, но их было куда больше, чем противников. Практически отовсюду летели зеленые лучи вперемешку с красными, воздух искрил от напряжения, концентрации магии и озона. И все было почти безобидно, пока кто-то из нападавших людей не крикнул в отчаянии «Inferno Flamare».

Дом словно резко расширился, а затем сжался, из окон и дверей полился яркий оранжевый свет, и послышались крики боли и ужаса. Люди в мантиях с красной оторочкой прекратили обстрел и кинулись внутрь, уже не скрываясь и не пытаясь защититься. Они выносили из здания всех, кто мог еще шевелиться и торопливо оказывали им первую помощь, чтобы тут же связать магическими путами. Несколько человек спешно обегали комнаты, стараясь не попасть под адское пламя, и искали кого-то. А этот кто-то, внезапно очнувшись от долгого сна, лежал на кровати, крепко сжав руками голову и скрючившись в три погибели.

Внезапно один маг, который в отличие от своих товарищей не имел на мантии красных полосок, обернулся собакой и рванул в дом. Запоздало закричал командир, мелькнуло несколько заклинаний, но поздно – зверь уже был внутри, а секунду спустя адское пламя перекрыло главный вход и начало жадно лизать внешнюю обшивку здания. Попытка потушить огонь водой не принесла результатов – наоборот, кажется, пожар начал разгораться еще больше. Главный отдал несколько распоряжений, а затем вместе со своими товарищами стал с беспомощной яростью наблюдать за зданием. Отражения язычков пламени плясали в стеклах его круглых очков.

В это самое время черный пес, едва избежав возможности лишиться собственного хвоста, взбежал по лестнице на второй этаж. Единственная дверь была заперта, но огонь и дым уже вовсю подбирались к коридору. Издав несколько скулящих звуков, собака попыталась прорыть вход в комнату когтями, но, когда ей это не удалось, превратилась в человека. Волшебник плотно запахнулся в плащ, взял разбег и выбил плечом дверь. Не теряя время на боль в вывихнутой руке, человек бросился к фигурке на кровати. Легонько потряс за плечо, а когда ответа не последовало, скинул с себя мантию, окутал ею мальчика, подхватил его на руки и огляделся. Оказалось, дело – дрянь. Огонь вовсю пожирал пол в коридоре и подбирался в единственную целую комнату. Был только один выход – окно.

Когда со второго этажа горящего здания вылетела фигура человека, с язычками огня на штанах, люди были уже готовы. Несколько заклинаний – и вместо того, чтобы расшибиться, волшебник мягко приземляется на землю. Ему быстро оказывают помощь, безжалостно срезая заклинанием части штанов – адский огонь уже не остановить. Люди быстро подхватывают маленькую фигурку из рук волшебника, берут его самого под руки и исчезают.

Только магический купол смог остановить Адское пламя, чтобы оно не перекинулось на лес. Но еще долго горел заброшенный особняк, уничтожая вместе с собой и отпугивающие чары, и защитные руны, и последние следы обитаемости. Вороны злобно закаркали и бросились вон из леса, обиженные на всех на свете за напрасные надежды…

* * *

Еще на подходе или, точнее сказать, на подлете к Больничному крылу я услышал громкие голоса. Это было удивительно – все знали, что в самом помещении и возле него было запрещено шуметь под страхом смертной казни. Вместо того, чтобы ворваться в комнату, распахнув дверь пинком, я замер на пороге и тихонечко приоткрыл створку. Наверное, это все мое любопытство – кто это смеет так громко орать в «святая святых» мадам Помфри?

На ближней к двери кровати, облокотившись на подушки, одетый в полосатую пижаму, лежал Сириус. Одеяло он скинул на другую кровать, оставляя на обзор перебинтованные ноги. Из видимых травм можно было только различить сильно укороченную прическу и небольшой ожог на щеке. Крестный довольно скалился и выглядел не слишком огорченным, в то время как человек, стоявший перед его кроватью, прикладывал все силы, чтобы окна в Больничном крыле взорвались от его ора.

— Блэк, ты конченый придурок! – наконец, разобрал я. – При всем моем уважении к тебе и твоим боевым Verdienste [1], ты безбашенный кретин, der Dummkopf [2], сующий свой нос и хвост куда не следует! Ну зачем ты полез в самое пекло?! Clumsy Affe [3], мы могли бы сделать все сами и без лишних травм! Из-за тебя пришлось экстренно покидать дом, потому что в любой момент мог рухнуть потолок! От твоих прыжков штукатурка сыпалась!..

Голос у мужика, как я говорил, был мощный. А еще он характерно наседал на букву «р». Отсюда мне не было видно его лица, но почему-то представлялось породистое и с усами. Я скользнул в помещение, осторожно прикрыв за собой дверь. Человек в форме аврора – черная мантия с алой оторочкой, — меня не заметил. Все его внимание было уделено Сириусу, который, кажется, даже получал удовольствие от этой выволочки. Я оглядел комнату, скользя покроватям внимательным взглядом – где там Джордан? – и сделал неосторожный шаг вперед. Под ногой хрустнула склянка.

Уделить внимание тому, что у самого порога в изобилии разбросано битое стекло, я не успел. Аврор обратил-таки на меня свое царственное внимание и, ничуть не уменьшив громкость, рявкнул:

— Имя, звание!

На меня будто ушат воды вылили, я так растерялся, что с ходу вспомнил немецкий язык, которому меня в свое время пытался научить отец, вытянулся в струнку, чуть не щелкнул каблуками и вякнул на одном дыхании:

— Harold Potter! Schuler Von Hogwarts![4]

Мужик заулыбался, как будто не брызгал только что слюной на крестного. У него действительно было довольно особенное лицо с тонким длинным носом и высокими скулами. Глаза серого цвета смотрели на меня сквозь небольшие круглые очки в золотой оправе. Недлинные волосы были зачесаны назад, напоминая ястреба. С довольным видом он выдал:

— Ja, gut, gut! Молодец парень! Неужели тот самый Поттер, гроза авроров и личный дьявол господина Сохатого? Наслышан, наслышан!

Я чуть было не осел на пол. Сам от себя такого не ожидал. Так, а что еще за личный дьявол?..

— А вы?..

— Хо, прошу прощения, что не представился! Герр Херцлов, к вашим услугам. Весь аврорат наслышан о вас. Помню, как лет десять назад твой отец чуть ли не каждый день приходил на работу словно с боксерского ринга – с фингалами, порезами и синяками. Потом на весь отдел жаловался на чересчур сильного малыша. Но гордился, да…

Я разве что не зашаркал ножкой, улыбался как дурак. Распустил перья, ага.

— Помню, еще спорили, кем станешь, когда вырастешь, — неожиданно серьезно продолжил он, и я только заметил, что глаза у него были бесстрастными и словно бы никогда не улыбались, — отличным аврором или преступником?..

Несколько секунд мы играли в гляделки, а затем он вновь улыбнулся, хлопнул Сириуса по забинтованной ноге так, что крестный воздухом подавился и вцепился в пострадавшую конечность двумя руками, и вышел из Больничного крыла с громоподобным «Auf Wiedersehen!».

— Суровый мужик, — вынес вердикт я.

— Не то слово! – Сириус уже пришел в себя и вновь довольно улыбался. – Он приехал из Германии, чтобы сражаться с темными силами и поступил в школу Аврората вместе с нами. Думал, уедет сразу после войны. Ха! Уже тринадцать лет находит различные отговорки чтобы остаться – то у него рука сломана, то сердце не на месте, то родня не ждет, вот-вот рухнет мир и опять начнется война. Знаем мы, эту войну…

Я изобразил вежливую улыбку и еще раз оглядел палату, выискивая черную макушку. Крестный быстро понял в чем дело.

— Ты к Джордану? Он в отдельной палате, спит. Вторая дверь налево. Мадам Помфри ты сейчас вряд ли найдешь…

Я кивнул и поспешно направился указанную Сириусом сторону. Выйти в коридорчик, свернуть налево, пропустить первую дверь… Я прикоснулся к ручке двери и остановился.

Что я там увижу? Свою точную уменьшенную копию? Незнакомого мальчишку? Родного брата?.. Крепко зажмурился и резко выдохнул сквозь зубы. Все, хватит! Соберись, тряпка!

Рывком открыл дверь, вошел, подошел к единственной кровати. Взгляд елозил по полу, стенам ножкам мебели, одеялу, но упорно не желал смотреть в сторону пациента. Вновь разозлившись на себя за детское поведение, я рывком поднял голову и взглянул на брата.

Он тихонько посапывал во сне, откинувшись на подушки. Черные, уже порядком отросшие волосы разметались по белой ткани, подчеркивая синюшную бледность. Он видел что-то хорошее, это было видно по слабой улыбке на губах, если не обращать внимания на серьезную складку между бровей. Руки лежали поверх одеяла так, как их уложили. Сразу стало ясно, что с тех пор он не приходил в себя, и даже не пытался поменять позу, по себе знаю – долго лежать вот так, на спине, невозможно.

Был ли он похож на меня? Несомненно. Но куда больше он был похож на маму. Немного вытянутое лицо, чуть вздернутый нос, правильные черты – все это от нее. Волосы, разве что, черные и спутанные, словно в них мантикора покопалась.

Я облегченно вздохнул и медленно опустился на стул рядом с кроватью. Все то время, с тех пор как я узнал, что Джордана нашли и привезли в Хогвартс, меня не покидало странное и гнетущее ощущение неясной опасности. И только сейчас, увидев Джордана воочию, я позволил себе поверить, что все будет хорошо. Обязательно будет.

Двери палаты широко распахнулись, и в комнату вошла мама. От ее шагов шло гулкое эхо, в открытый проем двери влетел порыв ветра, взметнувший волосы присутствующих и слегка приподнявший края одеял, ее взгляд не отрывался от лица Джордана. Когда она подошла к брату, я задохнулся от той волны, которая захлестнула меня, и… все пропало. Унялся ветер, перестало гулять эхо, затих тихий гул в ушах. Я впервые видел стихийную магию. Волшебство, творимое только одной силой, силой материнской заботы и беспокойства. Теперь я понял, почему в школе никто не смел называть ее грязнокровкой в лицо[5]. Мать присела на край кровати и прикоснулась ладонью к щеке Джордана, кажется, так и не заметив меня.

Следом, почти незаметно на фоне творившегося только что стихийного бедствия, вошел отец и остановился рядом со мной. Я впился глазами в его лицо, выискивая что-то в знакомых чертах. Усталость, облегчение, тревога и нежность, вот что я увидел. Так что же меня так мучило? Что за поганое предчувствие?..

— Мы уезжаем завтра домой. Все вместе, — наконец, нарушил молчание отец, впрочем, довольно тихим голосом.

— А экзамены? – так же негромко спросил я.

— Отменены из-за турнира.

Я помрачнел – совсем забыл про это. А ведь хочется еще посмотреть на последний тур, как там выступят чемпионы?

— Я бы хотел посмотреть на третье испытание, — со вздохом озвучил я свои мысли.

— Оно будет через неделю. Может быть, сможем посмотреть все вместе.

Я пожевал губы, пытаясь вспомнить еще какие-нибудь аргументы. Не вспомнил. И даже придумать не смог. Сказал, как есть:

— Если честно, то я хотел бы остаться. И так все рождество дома сидел.

Папа посмотрел на меня очень внимательно, нахмурился, но кивнул.

* * *

В связи с тем что первые два испытания Турнира Трех волшебников прошли, мягко говоря, не самым лучшим образом, контроль над третьим заданием осуществлялся Международной Комиссией, которая была спешно создана уже после первого провального выступления.

Изначально на третьем испытании собирались устроить огромный лабиринт с ловушками и опасными существами – успели даже попортить наш любимый квиддичный стадион, доведя спортивных фанатов до полуобморочного состояния. Однако Комиссия все же решила нарушить древнюю традицию последнего испытания и перенесла его на отдаленную от людей территорию. В итоге мы узнали, что суть прохождения последнего задания – взять Кубок Трех волшебников и пережить сутки на тропическом острове полным всякой разнообразной флоры и фауны.

Тор плакал и просил исключить его из Турнира. Что думали остальные Чемпионы утверждать не берусь, но с момента озвучивания столь приятной вести Флер Делакур ходила непривычно мрачная и молчаливая. Ее все чаще можно было заметить в библиотеке, но подходить к француженке уже никто не решался после того как она, вспылив, одним выбросом стихийной магии отправила Рождера Дэвиса чистить женские туалеты собственным галстуком. Седрик Диггори и вовсе окопался в Запретной секции, не выходя оттуда, похоже, даже ночью.

Наблюдение за прохождением последнего испытания должно было осуществляться сложнейшей системой, включающей в себя опытных мастеров ментальной магии, и артефактов, созданных специально к этому событию. В каждой гостиной и Большом зале поставили по огромному стеклянному экрану, пропитанному каким-то зельем. Он был разделен на три равные части, по каждой из которых показывали отдельного Чемпиона. Наблюдение должно было идти с начала испытания и до его завершения, без перерерывов на обед и ночь. Просмотр в Большом зале планировалось сделать на вторые сутки, после начала, чтобы студенты могли спокойно поесть и при этом не потерять из виду любимых героев. Честно говоря, за этот год Чемпионы действительно стали кем-то вроде любимейших героев сериала, с которыми и расставаться жалко, и надоели уже больше тыквы.

Согласно правилам, которые давным-давно прописаны для Третьего Испытания, фору получал Чемпион, набравший больше всего баллов. Благодаря новой задумке Министерства, эта деталь утратила свою актуальность и все баллы, набранные Флер на первом задании оказались у мантикоры под хвостом. Я это к тому, что впервые увидел вейлу в ярости, и честно признаюсь – не самое приятное зрелище.

Чемпионы должны были стартовать одновременно с трех разных точек на одинаковом расстоянии друг от друга и Кубка. Сам же приз находился где-то в центре, помещенный на каменный пьедестал в окружении защитного барьера, который должен был спасть при первом же приближении человека к нему – это нам показали первым делом на большом экране за полчаса до старта. В эти полчаса Чемпионов должны были доставить до места назначения, проинструктировать, выдать необходимое снаряжение, а нас успели ввести в курс дела, заодно напомнив предыдущие Испытания и шансы Чемпионов на победу. Как ни странно, Тор шел почти нос к носу с Диггори.

Все шло более чем трагично. Спустя пятнадцать минут после сигнала о начале испытания Флер Делакур укусило насекомое, которое она с отвратительным треском размозжила каблуком сапога. Спустя какое-то время ей навстречу вылетел целый рой отвратительных на вид тварей, родственников той, что француженка успела уничтожить. И их было едва ли не сотня, этих маленьких уродливых существ, с тремя парами длинных цепких лапок, одной жестких больших крыльев, закованных в толстый слой хитиновой брони. Плюс ко всем бедам, они имели нехилые жвала, которые с большим аппетитом вгрызались в кожу. Все это в увеличенном масштабе можно было увидеть на одном из экранов. На том же, где показывали француженку было почти невозможно ничего различить – насекомые облепили девушку с ног до головы, скрывая от глаз. Уж не знаю, как она отбивалась от них, ей это явно не помогало – крик боли, громкий и отчаянный послышался уже через минуту после нападения. Зрители всполошились, кто-то вскочил с мест, зашевелился отряд безопасности, но…

Яркая вспышка на месте Чемпионки мгновенно привлекла всеобщее внимание. Девушка… нет, вейла показала свои настоящие способности – ее окружал настоящий кокон огня, которые безжалостно сжигал насекомых и растения вокруг. Сама Флер стояла неподвижно, расправив плечи и вскинув голову. Только спустя дюжину секунд до меня дошло, что это поза не победителя, а упрямой борьбы с какой-то очень тяжелой ношей – так неестественно были отведены назад плечи и напряжена шея.

По рядам зрителей пронесся вдох облегчения, послышались одобрительные хлопки, которые были самой Флер Делакур до задницы. Она горела еще минут десять, пока с тихим стоном не опустилась на землю. Тогда огонь потух, обнаружив плачевное состояние чемпионки – почему-то это было не сразу заметно, наверное, ореол силы не позволял заметить такие детали. Специальный костюм, сшитый к Испытанию, был закопчен и местами вовсе отсутствовал. Волосы, недавно еще светлые и длинные, укоротились до неровной темной копны, заканчивающейся у плеч. Сильно потемневшее лицо причудливо изменило свои черты – они стали как-то неправильно острее и четче. И только моргнув и посмотрев на девушку целиком, я понял, что вижу перед собой настоящую форму вейлы. Никакой светловолосой эльфийки, одним взглядом замораживающей землю под ногами. Зверь, озлобленный и потому очень опасный, которому теперь уже нечего терять. Теперь нет смысла прикрываться обликом беспомощного существа. Французский Чемпион поднялась с земли и бесстрашно углубилась в тропики.

Пожалуй, именно нападение на Делакур было самым заметным событием первого часа испытания. Я так полагаю, что девушка настолько привыкла выставлять себя полнейшей дурой, что даже попав на самое опасное задание не соизволила изменить давней привычке – тем более, что за Чемпионами собирались следить больше суток, до тех пор пока не будет найден Кубок. Ну и, разумеется, утратила всякую осторожность, результат на лицо. Ведь не могла же она просто за красивые глазки быть выбрана Кубком Огня, верно?

Диггори и Тор были куда как более осторожны, на рожон не лезли, про осторожность не забывали. Хотя я теперь начал опасаться, как бы они с Делакур не повстречались. Они ее-то вряд ли теперь узнают, а кто кого вырубит это еще вопрос…

Когда над островом начало смеркаться, Диггори вляпался-таки в передрягу. В прямом смысле этого слова. С таким громким неприятным звуком. В свежие, так скажем, продукты жизнедеятельности местной фауны. Настолько свежие, что их хозяин даже не успел отойти на десяток метров.

В принципе, хаффлпаффец сделал все правильно. Пульнул заклятием по шороху, ушел перекатом за камень, вновь направил туда палочку… но вот застывать в шоке после этого не следовало. Ну, подумаешь, белый медведь. В тропиках. С восемью паучьими конечностями вместо четырех нормальных лап. С жвалами вместо нижней челюсти.

Ну, хорошо, я бы на его месте вообще наложил кучу и прямо там же и остался лежать.

Это была фееричная битва. Плюс ко всему, у паукодведя наличествовал яд, а вместе с мехом — хитиновые пластинки. Диггори забросал его взрывными проклятиями, укоротив количество ног до стандартного минимума, а затем, выхватив из-за пояса странного вида кинжал, бросился едва ли не в пасть монстру, чтобы вбить его туда по рукоять. Разумеется, одно из жвал оказалось в плече у старшекурсника, но к тому времени тварь уже сдохла. Парень с трудом выполз из-под огромной туши, помогая себе одной рукой, в другой он крепко сжимал кинжал, пока в том же плече торчало оторванное жвало. Зрелище, скажу вам, то еще. Плюс у него все лицо было измазано в грязи, одежда порвана, волосы растрепаны – словом, уже не какой-то конфетный красавец, мечта всех хогвартских студенток, а суровый воин, выбирающийся из вражеского окопа…

Все было очень мило, пока Диггори не дополз до того же камня, где, едва успев перевязать раны, трагично потерял сознание.

Ооо, что тут началось. Женские вопли наполнили гостиную таким непередаваемым шумом, что я едва не оглох. Сполз, сжимая голову руками на пол, в компанию к Драко, у которого хлестала носом кровь. Он вообще смотрел на женское безумие глазами самого несчастного страдальца в мире.

В общем, получилось так, что больше всего повезло только Тору. Хотя было ли там везение? Скорее дело в том, что Крам, прекрасно понимая свое состояние по сравнению с другими Чемпионами, был осторожнее в десятки раз, почти до паранойи. Он мог по четырежды проверять одну и ту же ветку или кочку, пока не убеждался, что оно не в состоянии шевелиться, издавать звуки, дышать и вообще предпринимать какие либо действия. А уж про птицу, внезапно закричавшую в паре метрах от него, и говорить нечего – инсендио быстро прекратило ее жизнь.

Но все же Виктору не могло везти постоянно. Как бы он ни был осторожен и внимателен, оказались на этом адском острове монстры с почти человеческим интеллектом. И такой же наглой и настырной хитростью. Честно говоря, я почти готов назвать это существо настоящим гением среди своих сородичей. Только не ясно, то ли этот монстр единственный в своем роде уникум, то ли есть целый вид таких вот чудес природы. На этом острове нам на глаза попался один, больше я такого не видел.

Все началось с того, что Виктор привычно проверил корявую палку, метра в два длинной, которая перегородила ему путь. Наложил пару заклинаний, провел острием ножа по коре. Реакции ноль. Тор не стал дальше сомневаться и попытался перепрыгнуть преграду. Не получилось.

Двухметровая деревяшка оказалась хвостом шестиметровой твари, которая в высоту могла соперничать с Хагридом. Могучее змеиной тело с чешуей, длинные лапы с загнутыми когтями в количестве четырех штук, крокодилья голова с рядами острых зубов, торчащих в приветливом оскале. Четыре глаза, два из которых могли двигаться независимо от других, сверкали жизнерадостным желтым цветом. Хвост, недавно казавшийся палкой, обернулся вполне себе гибкой частью тела, покрытой маленькими шипами, остроту которых Виктор тут же испытал на себе, получив удар под колени.

Потеряв равновесие, Тор рухнул на землю в паре метров правее от места взлета. Встал он с трудом, тряс головой и сипло кашлял – наверное, оглушило, и земля попала в рот, не самое приятное ощущение. Химера, а иначе это было не назвать, терпеливо дожидалась, пока человек придет в себя, медленно, как-то даже лениво, передвигая свое длинное тело между деревьями. Зрители явственно напряглись, зашуршали страницами учебников и библиотечных книг в попытке найти имя неведомой зверушки и ее особенности. Похоже, никто особо не преуспел.

Виктор затеял с тварью игру в гляделки. Рептилия щерилась в издевающемся оскале, не забывая при этом посматривать себе за спину. Она показала свой ум, когда в ответ на заклинание огня живо метнулась в сторону и вверх, уходя от взрывного проклятия. Еще пара неудачных попыток превратить монстра в фарш подтвердили опасения – химера предугадывала любые действия за несколько секунд, но сама при том не нападала. Складывалось ощущение, то она лишь играла с Тором, позволяя ему совершать любые действия и не отвечая на них ничем.

Спустя несколько минут стала ясна причина столь наглого поведения зверя – у Тора внезапно подломились ноги. Тварь прекратила стоить из себя невесть что и рванулась вперед. Широко раскрытая пасть едва не поглотила болгарца целиком, но тот пустил перед собой заклинание огня. Химера увернулась и пролетела мимо жертвы. Виктор начал вести беспорядочней огонь, посылая лучи по пляшущей траектории. Он не поднимался с земли, а химера в это время танцевала вокруг, не смея приблизиться, и только уворачиваясь от атак. Виктору, твари и зрителям было ясно, что долго так продолжаться не сможет.

К сожалению, первую ошибку совершил все же Тор. Пущенное слишком высоко заклинание не могло никоим образом задеть монстра, и химера подобралась слишком близко. Резкий бросок головы вперед, — мимо, Тор успевает кувырком уйти в сторону, — и случайный взмах лапы чудовища едва не протыкает его насквозь. Все обошлось, но футболка Чемпиона окрашена кровью, а монстр идет на новый прорыв… чтобы наткнуться на заклинание слепоты.

Вероятнее всего, причиной внезапно отказа ног стали шипы на хвосте, на которые Виктора насадили в первые мгновения. Но яд, похоже, был хотя и замедленного, но короткого действия, Тору удалось подняться и, хромая, уйти подальше от обезумевшего зверя, который в порыве ярости и страха начал мотаться из стороны в сторону, врезаясь в стволы деревьев. Уйдя на максимально возможное расстояние, Виктор остановился для отдыха и перевязки.

Таким образом, немногим позже отбоя, когда все Чемпионы нашли себе места для безопасного ночлега (Диггори условно тоже это сделал, заночевав рядом с тушей паукодведя), в гостиной объявили перерыв. Малышей с шумом погнали спать, на четвертый курс покосились с некоторой опаской и решили оставить как есть – хотя до «взрослых» старшекурсников мы пока не дотягивали, но и младшими уже считаться не могли, тем более такие опасные люди как мы с Драко. Шестикурсники в серьез собрались следить за шоу всю ночь, так как им не был страшен экзамен в скором времени, седьмой и пятый курс почти тут же расползлись по спальням, в поисках тишины и уединения в обнимку с «любимым» предметом.

— Каковы твои шансы, Драко?

Блондин уныло покосился на экран, где показывали бессознательного Диггори и вздохнул.

— О моих шансах говорить нечего. Но вот если это «чудо» хаффлпаффское все же выиграет Турнир я буду плясать. В большем зале. На столе.

Я с сомнением покосился на друга и ляпнул, совершенно не подумав:

— Тебе не удастся так напиться.

Никогда не говорите Малфоям, что они чего-то не могут. Тем более, этому Малфою.

Наутро выяснилось, что все самое интересное только начинается. Неведомыми тропинками, а скорее, волею каких-нибудь очередных тварей, умеющих затуманивать разум людей, дорожки двух Чемпионов, которые в принципе не могли встретиться, так как выходили на разных концах острова, пересеклись. Да еще как!

Флер на утро вновь ставшая белокурой красавицей, шла по лесу не особо таясь, но и не вылезая на рожон. Мелких тварей она сжигала, крупных – обходила по большому кругу, и все шло хорошо, пока из-за деревьев не вышла девушка в красном.

Ну, то есть, это сначала всем показалось, что она была в красном. Потом оказалось, что вся ее одежда была заляпана кровью, а сама девушка, ненормально высокая и жутко худая, оказалась вовсе не человеком, а вендиго.

Вот это, скажу я вам, встреча монстров.

Вероятно, вендиго была очень голодной, раз решила пренебречь традиционным способ охоты с заманиваем и запугиванием добычи. Она просто бросилась на Чемпионку, без лишних сантиментов и игр, целясь длинными жуткими зубами той в руку. Но француженка была не лыком шита – во мгновение ока она снова была окружена коконом огня, который тут же опалил монстра и заставил его отступить. Но и сама Делакур, похоже, немного поехала крышей – вместо того чтобы бежать, как это сделал бы любой вменяемый человек, знающий что за тварь стоит перед тобой, она начала с рычанием бросаться в сторону чудовища. Взволновано зашумели зрители, а затем испуганно взвизгнули девушки, когда особенно удачным планом была показана… пасть французской Чемпионки, иначе не скажешь! Сильно выдвинутая вперед челюсть, длинная прорезь рта, и… длинные, тонкие как иглы зубы – такими можно было бы и лошадиную ногу порвать, без особых усилий. Неуловимо быстро сменился облик бывшей красавицы – темная копна приобрела странный вид словно бы встопорщенных перьев, а когти на руках внушали здоровое опасение. Хотя ее соперница, пожалуй, пугала все же больше. Как бы то ни было, вейлы причислены к разумным расам, в отличие от ненасытных вендиго.

Девушка в красном отступила на несколько шагов, не иначе как от неожиданности, а затем резко бросилась вперед, с четким намерением оторвать жертве ноги, чтобы та далеко не убежала. К тому моменту кокон огня вокруг француженки распался, оставив ее защищаться своими силами. Делакур ловким прыжком, почти взлетев над соперницей, ушла от удара, но даже обернуться к ней лицом не успела, когда та резко ухватила за ногу и дернула на себя. С пронзительным птичьим криком Флер повалилась на землю и забилась в жутких когтях. Вендиго тем временем погрузила в человеческую плоть свои зубы и, хотя звука слышно не было, у меня в ушах раздался хруст ломаемой кости. Еще один крик оповестил лес, и уж на него-то и вышел Дурмстрангский чемпион.

Ничего не могу сказать, Тор молодец, он отлично справился, хотя первые мгновения никто не верил, что он сможет что-то сделать. Но он доказал, что его школа не зря заслужила славу самой сильной в Темных искусствах и боевой магии. Вендиго, еще не знавшая об опасности, подкравшейся со спины, даже не успела увернуться от удара темным проклятьем. Это существенно замедлило её скорость, но до Крама она все же дотянуться смогла, оставив на лице длинную царапину. Следующий взмах палочки, еще и еще – монстр окутан тончайшей сетью магии, которая сжимается от каждого движения.

Однако тварь не хотела сдаваться. Несмотря на жуткие раны, которые оставляло на ее теле проклятая сеть, вендиго рвалась из стороны в стороны и брыкалась. Все бы ничего, но Тор с каждым движением противника крепче кулаки и едва заметно вздрагивал. Лоб покрылся испариной, рука, держащая палочку, начала легонько трястись, выдавая таким образом сколько усилий требуется болгарцу на поддержание заклинания. Может быть, мне показалось, но и сама нападающая понимала, сколько стоит человеку попытка удержать ее взаперти.

Пока все следили за борьбой заклинания и твари, никто не обращал внимания на Флер. В принципе, оно и ясно, я тоже успел забыть про нее, легкомысленно списав со счетов. Но все же она успела показать себя довольно опасной ведьмой, и какая-то травма вряд ли могла серьезно лишить ее сил, тем более, что палочка все еще была при ней. Наскоро приведя в порядок рану на ноге, она отправила в сторону вендиго желтый луч, который заставил монстра под сетью буквально взорваться изнутри. Не самое аппетитное зрелище, но лучше уж так, иначе еще пара минут и я бы не поставил на жизнь Чемпионов и сикля.

Виктор, едва отпала необходимость поддерживать заклинание, рухнул на колени, прижимая искалеченную руку к ране на боку. Во время борьбы вновь открылась рана на ребрах, и, судя по всему, свело судорогой ужаленную ногу.

Около минуты оба Чемпиона приходили в себя, а затем развели бурную деятельность. Флер оказалась более сведущей в магической медицине, чем Крам, она должным образом обработала его и свои травмы. Тема целесообразности таких действий по отношении к сопернику по Турниру даже не поднималась. Им обоим было ясно, что шансы добраться до Кубка живыми и более-менее дееспособными крайне малы. Но они, кажется, даже не огорчились – крепко пожали руки и… устроились возле костра, ждать окончания Испытания, таким образом, выйдя из борьбы.

С трудом пришедший в себя после действия яда Диггори отправился на поиски кубка, еще не зная, что он – единственный Чемпион, который действительно собирается выиграть. И выиграл, пройдя до каменного пьедестала, так и не встретив больше никаких монстров. Полагаю, паукомедведь был настолько ужасен и опасен, что успел схомячить большую часть монстров послабее. Тут и там, на пути Диггори можно было заметить крупные белые коконы, подвешенные на деревьях, а некоторые просто лежали на земле, правда, уже пустые. Оно и понятно, такой туше нужно было очень много мяса.

До окончания суток, которые, по заданию, следовало провести на острове, оставалось еще два часа. Седрик проводил это время с пользой, уменьшая разбушевавшуюся внезапно флору. Яркие оранжевые цветы, до этого мирно радовавшие глаз на трех экранах, оказались теми еще кровожадными тварями. Наверняка они были тихими до этого, так как переваривали особо неудачливую дичь. В мясистых бутонах крылись немаленькие железы с противным липким соком, а края листьев и лепестков оказались неожиданно острыми. Крам и Делакур, заключившие соглашение, без особых проблем отбивались от растений, прикрывая друг другу спины. Диггори повезло меньше, единственное, что прикрывало ему спину, было большой каменюкой. Не уверен, но кажется яд в жале паукомедведя начал понемногу действовать на мозг хаффлпаффца – только этим я могу объяснить его неожиданные атаки в пустоту.

Но, наконец, сутки закончились, и было объявлено об окончании Турнира и победе Хогвартса в нем.

Драко был абсолютно счастлив. Настолько, что даже не сразу сообразил, что означает его победа. А как понял – схватился за голову. Но тут уже ничего не поделаешь – уговор есть уговор. Получаешь деньги и идешь танцевать перед всем честным народом. Я не сильно требовал этого, но вот свидетели спора… половина нашего курса… смотрели на Малфоя с интересом сумасшедших колдомедиков.

___

[1]Verdienste — заслуги;

[5]О том, как Северус, в порыве чувств, назвал Лили грязнокровкой, Гарри не знает. Не та это тема, чтобы обсуждать ее с четырнадцатилетним обалдуем.