Похождения бравой ученицы Грейнджер (гет)

Привычное когда-то верещание соседок по поводу макияжа и украшений теперь грозило членовредительством. Аврор Грейнджер в недавнем прошлом полюбила быть совой, и, хотя юное тело ученицы жило по-жаворонковски, разум просыпаться совершенно не желал. И его дичайше бесил факт, что «еще пять минуточек» должны проходить под этот жуткий аккомпанемент.

— Может, вы все-таки заткнетесь? — не выдержала Гермиона. Вопли за балдахином на секунду смолкли, затем раздалось хихиканье.

— Прости, Мони, — между частями полога просунулась сияющая мордашка Лаванды. — Мы не...

— Назови меня так еще раз — и я тебя убью, — спокойно и ласково пообещала Гермиона, наклонившись к ее лицу. Глаза Лаванды расширились, когда она почувствовала слегка сжавшиеся пальцы на собственной шее. — Я не твой ныне покойный кролик. Уяснила?

— Д-да... — затрепетала Лаванда. Грейнджер опомнилась.

— Видишь, что бывает, если разбудить меня слишком рано, — попыталась отшутиться Гермиона, убирая руку. Лаванда растерянно покивала и убралась подальше.

— Странная... совсем спятила... мальчишки... — донеслось бормотание. Гермиона ухмыльнулась и, резко отдернув полог и порадовав девчонок крокодильей улыбкой, скрылась в ванной.

Чувство нереальности покидать не желало. Гермиона, отчаявшись с ним совладать, попыталась привнести в настоящее хоть немного недавнего прошлого: завязала волосы в типично рабочий пучок, выбрала самые суровые ботинки — вернее, наименее женственные. Нервировало отсутствие ножен и второй палочки, и Грейнджер решила в ближайшее время это исправить. А еще всенепременнейше вправить мозги малфенышу.

«Пожалуй, мне будет их не хватать, — грустно подумала аврорша, спускаясь в гостиную. — Это ж, считай, другие люди. Жаль, друзья, жаль».

Душевное равновесие возвращаться не пожелало. Гермиона испытала стойкое чувство дежавю, когда внизу на нее буквально накинулись мальчишки.

— Я боюсь, что Малфой уже перешел на сторону Волдеморта, — сказал Гарри. — То есть, он, конечно, еще шестикурсник...

— Но он же явно просто выпендривался перед Паркинсон, правда? — встрял Рон.

— Выпендривался, — проворчала Гермиона, помрачнев. — Он любит повыпендриваться. Однако плохо то, что он мог бравировать и правдой.

— Вот именно, — сказал Гарри, но углубляться в детали не стал, потому что кое-кто в гостиной начал прислушиваться к разговору, не говоря уже о том, что многие таращили на него глаза и шептались украдкой.

— Воспитанные люди не показывают пальцем! — рявкнул Рон на крошечного первокурсника, вставая в очередь к выходу из гостиной.

Мальчишка, который шептался о Гарри со своим приятелем, прикрывшись ладошкой, густо покраснел и со страху кубарем выкатился через портретный проем. Рон засмеялся с довольным видом.

— Хорошо быть шестикурсником! Да еще у нас в этом году будет свободное время. Целые уроки, когда можно просто сидеть и расслабляться.

— Я на тебя погляжу потом, — ухмыльнулась Гермиона. — Вот увидишь, нас просто завалят заданиями, тебе и этого времени будет недостаточно.

— Только не сегодня, — возразил Рон. — Сегодня, я так думаю, у нас будет полная лафа.

Мимо продефилировала Лаванда Браун, опасливо покосившаяся на Гермиону. Однако она нашла момент, чтобы подмигнуть Рону и улыбнуться. Рон слегка порозовел и выпятил грудь.

Потолок в Большом зале был безмятежно голубого цвета с легкими штрихами облачков, как и квадратики неба, видневшиеся в высоких окнах с частым переплетом. Заправляясь овсянкой и яичницей с беконом, Гарри и Рон рассказали Гермионе о вчерашнем разговоре с Хагридом, лишившем их душевного покоя. Он поведал им о делах Граупа и, даже не сомневаясь в согласии, позвал на первый урок УЗММ, который должен был состояться после обеда.

— Жаль его огорчать, — пожала плечами Гермиона и укусила тост. — Я хофу фкажать... кхм... я хочу сказать — вы ведь не собираетесь продолжать этот курс?

Мальчишки помотали головами.

— Я тоже. Он бесполезен.

— О боже, Гермиона назвала предмет бесполезным, — засмеялся Гарри.

— Это не впервые, — заметил Рон. — Помнишь прорицания?

— Но от них вообще никакого толку.

— От УЗМС его ненамного больше, — заверила Гермиона. — Крайне мала вероятность встречи с кем-то из этих монстров, а самых распространенных нам уже показывали — гиппогрифы и единороги.

— Помнится, цербера мы нашли еще на первом курсе, — ухмыльнулся Рон.

— Да, а еще дракона, — припомнил Гарри.

— Ну, это же мы, — хмыкнула Гермиона. — Может, зря отказываемся?

— Вряд ли, — поморщился Гарри. — Изучать скучечервей или каких-нибудь мантикрабов мне совсем не хочется. К дементору такие уроки.

— То-то и оно, правильно? — сказал Рон, целиком заглатывая яичницу-глазунью. — Мы больше всех старались на уроках, потому что мы любим Хагрида. А он решил, что мы любим его дурацкий предмет. Как вы думаете, хоть кто-нибудь будет у него готовиться к ЖАБА?

Ему никто не ответил — в этом не было нужды. Все прекрасно понимали, что никто из их однокурсников не захочет продолжать изучение ухода за магическими существами. Парни не решались посмотреть на Хагрида, а когда десять минут спустя он поднялся из-за преподавательского стола и жизнерадостно помахал им рукой, трусливо заерзали в ответ. Гермиона же невозмутимо поглощала тосты.

После завтрака все остались на местах, дожидаясь, пока к ним подойдет профессор МакГонаголл. Гермиона сразу решила, что не станет заниматься всеми предметами — это просто не нужно. Лучше потратить это время на что-нибудь более полезное. От древних рун она решительно отказалась — руны она и так знала, а ПАУК по этому предмету аврору не нужен. В том, куда идти после школы, сомнений не было — аврор Грейнджер слишком привыкла к своей работе. Да и полюбила ее, чего греха таить. По поводу нумерологии она какое-то время колебалась, но потом решила, что вспомнить необходимые навыки можно и самостоятельно, если понадобится. Травологию Гермиона тоже отмела, таким образом, оставив себе типично аврорский набор. ЗОТИ со Снейпом... это должно быть интересно.

— Держите, мисс Грейнджер, — слегка удивленная МакГонаголл протянула ей расписание. — Не ожидала от вас... вы уверены в своем выборе?

— Абсолютно, профессор, — заверила Гермиона, пряча листок в сумку.

— Ваш блестящий ум мог бы проявить себя во многих науках, — заметила МакГонаголл. — Взгляните на результаты СОВ — сплошь «Превосходно», кроме, как раз, ЗОТИ. Подумайте еще раз.

Гермиона сдержала ухмылку.

— Я долго думала, профессор. Думаю, именно здесь я смогу проявить себя как можно лучше.

МакГонаголл пожала плечами и, пожелав хорошего дня, пошла к другим ученикам.

Через несколько минут Рон и Гарри получили разрешение продолжать занятия по тем же предметам, что и Гермиона (оставив только травологию), и все трое вышли из-за стола.

— Ну и ну, — удивлялся Гарри, выспросив Гермиону. — Признай, тебя точно кто-то покусал этим летом. Может, не Снейп, но кто-то умудрился.

— Кричер, — ухмыльнулась Гермиона. — Смотри, скоро начну ворчать и ненавидеть грязнокровок. О боже, мне грозит когнитивный диссонанс!

— Смотрите, — ликовал Рон, изучая листок с расписанием, — у нас сейчас свободный урок, и после перемены тоже... и еще один после обеда... вот это класс!

Они вернулись в гостиную, где не было никого, кроме полудюжины семикурсников и в том числе Кэти Белл, — она одна осталась из первоначального состава гриффиндорской команды, в которую Гарри вступил, когда учился на первом курсе.

— Я так и думала, что ты его получишь, молодец! — крикнула она через всю комнату, показывая на значок капитана на груди Гарри. — Скажешь, когда отборочные!

— Не говори ерунду, — сказал Гарри. — Зачем тебе пробоваться, я уже пять лет вижу, как ты играешь...

— Нет, так нельзя, — строго возразила она. — Откуда ты знаешь, может, на факультете есть игроки лучше меня. Самую хорошую команду можно развалить, если капитан держит игроков по старой памяти или набирает своих приятелей по знакомству.

Рон слегка смутился и позвал Гарри играть в шахматы. Гермиона ушла в спальню — досыпать. Однако уснуть ей так и не удалось, ибо сознание заполонили разные гадкие мыслишки.

«А зачем мне оканчивать школу, снова идти в училище? — размышляла она. — Опять муштра... хотя... какие варианты? Однозначно — я должна помочь в борьбе с Волдемортом. Альтернатив тут нет. А потом? Потом... эх, где-то мои степени по зельям и чарам! Может, ну его, училище это — сразу в университет, а потом... а что потом, преподавать? Ну нет. Куда еще может пойти такой специалист? Варить зелья для аптек или Мунго? Можно было бы в банк, как Билл... пожалуй, это интересно. Древние артефакты... хм. Хотя нет, как же я оставлю Гарри и Рона. А еще нумерология и руны. Да и воспоминания могут пригодиться — я же была в курсе всех дел аврората за последние двенадцать лет. Может, аналитиком? Нет, это скучно. Вот и выходит, Грейнджер, что тебе одна дорога — на передовую».

Поразмыслив, Гермиона решила, что это ей даже нравится. Она любила свою работу и делала ее отлично. Пожалуй, стоит в этот раз сделать упор и на маскировку, чтобы быть полезной во всех видах работ. А еще не помешает стать анимагом.

Кстати о животных... Гермиона похолодела.

Ее патронус изменился в свое время — теперь это была не выдра, а огромный медведь. Кроме того, ее магическая сила возросла, и теперь осталась вместе с ней, не говоря уже о приобретенных знаниях. Ей придется быть осторожной, чтобы в ней не заподозрили какого-нибудь лазутчика.

Может, стоит открыться кому-нибудь? Только кому? Гермиона не хотела идти к Дамблдору — старый прохвост наверняка тут же изменит все свои планы, и воспоминания отправятся к черту. Не хотелось становиться игрушкой этого манипулятора, пусть бы и для благого дела. МакГонаголл? Она тут же расскажет директору. Хмури? Как вариант — главное, преодолеть его паранойю. Возможно, Снейп? Хотя... в общем, стоит подумать.

Через час все трое отправились на урок защиты от Темных искусств четырьмя этажами ниже. Гермиона вспоминила, как стояла тут когда-то с охапкой толстенных книг в руках и с довольно-таки очумелым видом, ужасаясь объему домашнего задания, и порадовалась своей дальновидности.

Дверь отворилась, и из классной комнаты вышел Снейп — изжелта-бледное лицо, как всегда, обрамлено сальными черными волосами. Толпа перед дверью моментально затихла.

— В класс! — приказал Снейп.

На всем уже виден отпечаток личности Снейпа. В комнате темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты, и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искаженными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие картины. Гермиона заинтересовалась иллюстрацией заклинания, которое сдирало с человека кожу, и решила непременно его найти и опробовать на Беллатрикс.

— Я не велел вам достать учебники, — сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола.

Гермиона равнодушно оглядела собственный пустой стол.

— Пока что просто послушайте меня. И попрошу не отвлекаться.

Его черные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю секунды дольше других.

— Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету.

«Насколько ему известно»... хах! — восхитилась Гермиона. — Ай да Снейп, ай да сукин сын! Небось, следил за ними, как сыч, да выжидал».

— Естественно, у каждого из этих преподавателей были свои задачи и свои методы. При таком бессистемном обучении меня удивляет, что многие из вас все-таки наскребли проходной балл на экзамене СОВ по данному предмету. Еще больше меня удивит, если все вы справитесь с объемом работы на уровне ЖАБА, значительно более углубленном и обширном.

Снейп двинулся вдоль стены в обход класса; теперь он говорил, понизив голос, и ученикам приходилось выворачивать шеи, чтобы видеть его.

— Темные искусства, — говорил Снейп, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — все равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно.

«Воистину, — мрачно согласилась Гермиона. — Лернейская гидра. Судя по тону, ты бы жаждал ее приручить и ежедневно кормить лягушатами и маленькими нежными маринованными гриффиндорцами».

— Следовательно, ваша защита, — чуть громче продолжал Снейп, — должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Эти картины, — он на ходу махнул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли), испытавшим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спровоцировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле).

— Значит, инферналы действительно появились? — тоненьким голоском спросила Парвати Патил. — Это уже точно известно, он их использует?

— В прошлом Темный Лорд использовал инферналов, — ответил Снейп, — а значит, имеет смысл исходить из предположения, что он может использовать их снова. Итак...

Он двинулся вдоль противоположной стены, возвращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как завороженные, провожали его глазами. Темная мантия развевалась у него за спиной.

«Темный Лорд», — мысленно поставила галочку Гермиона. — Палишься, профессор. Для змеенышей, что ли, спектакль?».

— ...полагаю, вы абсолютно незнакомы с невербальными заклинаниями. В чем состоит преимущество невербальных заклинаний?

Снейп не торопясь оглядел класс и протянул:

— Неужели никто? Даже наша мисс-все-знаю?

— Это разрешение ответить? — уточнила Гермиона после пятнадцати секунд игры в гляделки. Снейп скривился.

— Отвечайте.

— Во-первых, нет необходимости вопить заклинание, — скучно сказала Гермиона, втихаря любуясь вытянутыми лицами сокурсников. — Это экономит несколько долей секунды, которые могут стать разницей между жизнью или смертью. Во-вторых, противник узнает, что за заклинание в него посылают — и посылают ли вообще — только когда оно уже в него попадет. Или, в случае с авадой, экспеллиармусом и рядом других, увидев луч. Впрочем, даже теперь он может не распознать заклинание. В-третьих, невербальное заклинание можно посылать одновременно с вербальным, комбинируя, например, ступефай, который разобьет щит противника, и се... серьезное заклинание, помех для которого уже не будет.

— Исчерпывающе, — сказал, помолчав, Снейп. — Один балл Гриффиндору. А вы, мисс Грейнджер, наконец-то научились думать головой, а не учебником.

Гермиона слегка наклонила голову, справедливо сочтя ехидство за комплимент.

— Действительно, тот, кто овладеет умением колдовать, не выкрикивая во все горло заклинания, получает выигрыш во времени и возможность застать противника врасплох. Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой... — Снейпов злобный взгляд снова задержался на Гарри, — наделены далеко не все.

Гарри не опустил глаз и продолжал свирепо смотреть на Снейпа, пока тот не отвернулся. Гермиона покачала головой и твердо решила взяться с Гарри за окклюменцию, желательно втайне от директора и Снейпа.

— Сейчас, — снова заговорил Снейп, — вы разделитесь на пары. Один партнер попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться, также молча, отвести от себя порчу. Приступайте.

Многие, конечно, пытались жульничать и шептать заклинания. Гермиона, старательно изображая усердие, размышляла на тему возобновления занятий ОД и изменения программы занятий. Минут через пять она решила сотворить заклинание, но Снейп этого, конечно, не оценил. Пока ученики упражнялись, он расхаживал по классу, как всегда похожий на гигантского нетопыря. Около Гарри и Рона он остановился посмотреть, как они справляются с заданием. Крик Гарри «Протего!» и грохот роняемого тела напугали Невилла, бывшего партнером Гермионы, так, что он выронил палочку. Грейнджер молниеносно обернулась, держа палочку наготове.

Весь класс оглянулся и теперь смотрел, как Снейп, злобно нахмурившись, поднимается на ноги. Гермиона уловила его взгляд, которым он прошелся по ней вверх-вниз, видимо, заметив принятую рефлекторно боевую стойку.

— Вы помните, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?

— Да, — сдавленно ответил Гарри.

— Да, сэр.

— Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор.

«Ой, дурак», — ужаснулась Гермиона и закрыла глаза ладонью. Несколько человек ахнули.

— Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снейп. — Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого... даже и от Избранного.

— Это было классно, Гарри! — давился от смеха Рон, когда вскоре после этого они были отпущены на перемену и отошли на безопасное расстояние от кабинета.

— Не надо было тебе этого говорить, — проворчала Гермиона, хмуро взглянув на Рона. — Что тебя дернуло?

— Если ты заметила, он хотел наслать на меня порчу! — вскипел Гарри. — Мне этого хватило на уроках окклюменции! Почему он не найдет себе для разнообразия другого подопытного кролика? И вообще, как это Дамблдору пришло в голову отдать ему уроки по защите? Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные...

— Потому что, — твердо сказала Гермиона, жестом велев ему молчать, — он знает, что делать. Он знает магию, значит, знает, как ей противостоять.

— Ты хотела сказать — темную магию?

— Нет, Рон. Магию.

Кажется, мальчишки хотели заспорить, но их сбили с мысли.

— Гарри! Эй, Гарри!

Гарри оглянулся. Его догонял Джек Слоупер, один из прошлогодних загонщиков Гриффиндора, со свитком пергамента в руке.

— Это тебе, — пропыхтел Слоупер. — Слушай, говорят, ты теперь капитан команды. Когда отборочные испытания?

— Я еще не решил, — ответил Гарри с довольно кислым видом. — Я тебе скажу.

— Ну, ладно. Я надеялся, они будут в эти выходные...

Но Гарри уже не слушал. Бросив Слоупера на полуслове, он быстро пошел прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая пергамент.

Дорогой Гарри!

Я хотел бы приступить к нашим индивидуальным занятиям в эту субботу. Приходи, пожалуйста, ко мне в кабинет в восемь часов вечера. Надеюсь, первый учебный день прошел хорошо.

Искренне твой, Альбус Дамблдор.

Р.S. Я очень люблю кислотные леденцы.

— Он любит кислотные леденцы? — с недоумением переспросил Рон, прочитав записку через плечо Гарри.

— Это пароль для горгульи, которая охраняет его кабинет, — тихо объяснил Гарри. — Ха! Снейп не обрадуется... Я теперь не смогу явиться к нему после уроков!

Остаток перемены и часть урока, проведенного в гостиной за заданием для Снейпа, мальчишки гадали, что придумал Дамблдор. Гермиона молчала и только ухмылялась, когда высказывались совсем уж дикие предположения — вроде приглашения шаолиньского монаха, который и будет обучать Гарри чему-то сверхъестественному, или знакомства с кокатриксом, с которым можно поболтать на серпентарго.

Иногда она задавалась вопросом — что делает тут, в гостиной, с шестнадцатилетними мальчишками и домашним заданием по ЗОТИ, которое она накатала за полчаса? Хотелось заняться своим делом, вмешаться в события, да хотя бы разложить по полочкам информацию, собрать новую и сложить все вместе. А она сидит тут и изображает из себя прилежную ученицу, у которой забот нет кроме уроков и кота.

«Ты и есть ученица, — урезонила она себя. — Семнадцатилетняя девочка, которая даже километра не пробежит. Тебя никто не примет всерьез. Не высовывайся. Вырасти это тело, а потом наглей, Грейнджер».

Уже вечером, пряча в сундук порцию «Феликс Фелицис», одну из выигранных на пару с Гарри на уроке Слагхорна, Гермиона решила, что все-таки доверится Снейпу. Надо только подождать. И выбрать момент. А потом вместе с ним наведаться за диадемой Равенкло и разломать исчезающий шкаф к чертям. Может, Дамблдор и обречен, но нельзя позволить захватить Хогвартс. Снейп должен остаться здесь.