Проект "Скорпороза" (гет)

Когда я вечером вхожу в гостиную Слизерина, там как всегда сумрачно, прохладно и, на этот раз, пустынно. И это (вкупе с зеленой отделкой) — единственное отличие нашей гостиной от гостиных других факультетов (я видела фотографии). Неслизеринцы почему-то думают о нашей гостиной как или о Магазинчике Ужасов Доктора Кровавого: цепи, дыба, Железная Дева посередине; либо как о борделе Мадам Марины: сплошной, дескать, гламур, разврат и декаданс. Если бы они гостиную нашу увидели, то страшно бы разочаровались.

Поэтому мы им фотографий не показываем.

Скорпиус сидит за столом в конце комнаты, читает что-то и грызет сахарное перо. Я подхожу, сажусь напротив него, лениво потягиваюсь и говорю:

— Лео.

Он поднимает голову и вопросительно смотрит на меня:

— Прошу прощения?

— Лео, — поясняю я. — Имя для твоего будущего сына. Одновременно и созвездие, и в то же время не звучит так… — я затыкаюсь, пытаясь подобрать правильное слово.

Он выпрямляется и сужает глаза, жестом предлагая мне осмелиться продолжить и ляпнуть, что я хотела.

— Старомодно, — нахожусь я. — Вроде и созвездие, и в то же время не звучит старомодно. Нормальное такое христианское имя, Лео.

Он морщит нос:

— Ты думаешь, я бы назвал своего сына так по-гриффиндорски? Львом? Пфф, — фыркает он и снова склоняется к книге.

— Ну, раз уж матерью твоего сына будет Уизли, то почему бы и нет?

Скорпиус стонет и швыряет в меня огрызком сахарного пера.

— Черт! — говорю я, отмахиваясь от липкой гадости. — Я надеялась, ты швырнешь в меня коробкой.

— Купи свою, — отвечает он, доставая себе новое перо. — Можешь ведь себе позволить. Между прочим, на мои. Кстати о которых. Финниган, объясни-ка мне, как я попал в пару к Уизли на зельях?

— Я не знала об этом плане, клянусь Салазаром, — с жаром говорю я, положив одну руку на стол, а другую подняв в воздух. — Кстати о зельях, обязательно было устраивать такой скандал? Я все больше начинаю подозревать, что идеи Макдермот имеют под собой основание.

— Весьма болотистое основание, — рявкнул Малфой, швырнув в меня вторым пером. Целое еще, между прочим. — Что мне вот теперь делать, Финниган?

— Терпеть, — отвечаю я, начиная грызть перо. — Как завещали нам Будда, Христос, Мерлин и прочие уважаемые люди. Смириться, молиться, поститься. Нет, серьезно, Малфой, неужели то, как нарезать коренья — это такое уж большое дело, что из-за этого надо устраивать скандал с битьем посуды?

Скорпиус устало откидывается на спинку стула и отчаянно трет лицо.

— Корни требускулы не нужно резать. Если надавить на них ручкой ножа, они расползаются по волокнам, тогда ткани не будут повреждены и не вытечет лишний сок. Секрет идеального Укрепляющего Зелья, — внезапно спокойно говорит он.

— И почему ты ей это не сказал, вместо того чтобы орать: «Я лучше знаю, безмозглая дура»? — удивилась я, хотя, чему я удивляюсь?

— Потому что я знаю лучше, чем эта безмозглая дура, — резонно заявляет он.

— Логично, — киваю я. — Конечно, логично в параллельной искривленной реальности, но, тем не менее, логично.

Малфой смеется, захлопывает книгу и долго молча меня разглядывает. Я же протягиваю руку и тяну к себе учебник:

— Высшие зелья, хм. Скорпиус, ты в следующий раз все-таки постарайся объяснить Уизли, что ты имеешь в виду. Помни, что Слизнорт обещал вам взыскание. А взыскания — не лучший способ добиться поста Старосты Мальчиков на следующий год.

— Ты сама знаешь, что я и так не стану Старостой Мальчиков, — ядовито отвечает Скорпиус. — Я для этого слишком чистокровный, слишком слизеринец и слишком Малфой.

— Ну, Уизли может за тебя похлопотать, — отвечаю я, ожидая очередного броска сладостями в моем направлении.

— Выходи за меня замуж, — ни с того ни с сего вдруг выпаливает он.

— Ага, вот прямо сейчас, — киваю я, продолжая грызть леденец. — Тащи сюда кольцо с бриллиантом возмутительного размера, и погнали.

— Нет, я серьезно, — фыркает он. — Когда мы закончим школу, а потом лет пять погуляем и нагуляемся, выходи за меня.

— С чего бы вдруг? — скептически спрашиваю я. — Только не говори, что ты воспылал ко мне любовью, не поверю же никогда.

— Ну-у, — тянет он, доставая себе очередное перо. — Ты, конечно, не писаная красавица и стерва, каких мало, но ты забавная, неглупая, с тобой легко поболтать, ну, и к деньгам ты относишься серьезно, мы отлично сработаемся.

— В следующий раз, Скорпиус, — говорю я, потягиваясь, — делая девушке предложение, опусти фразу о неписаных красавицах. Да и фразу о стерве тоже лучше опусти. Тебе повезло, что я расслабленная и нетщеславная, а то моя туфля была бы уже так глубоко в твоей заднице, что ты поперхнулся бы моим каблуком. И нет, мой ответ — нет.

— Почему? — обиженно спрашивает Малфой. — Чем это я тебе не жених?

— Мой дедушка запретил мне выходить замуж за англичанина, — отвечаю я, критически оглядывая его. — Это не считая того, что ты бледен, как вампир, мы с тобой будем тупо вместе смотреться.

— Твой дедушка — ирландский националист? — удивился Малфой.

— Нет, индийский, — на полном серьезе отвечаю я. Да, я тоже кое-что знаю о шовинистских дедушках. — Он считает, что жениться надо на том, с кем у тебя общий культурный пласт.

— Тогда пиши ему, чтобы готовился к свадьбе, — ухмыляется Малфой. — Ни с кем у тебя нет больше общих культурных пластов, чем со слизеринцами.

— Во-вторых, — говорю я, поднимаясь и направляясь к лестнице в спальни, — не хочу, чтобы Роуз Уизли меня убила из ревности.

Тут мне в спину наконец-то прилетает вся коробка.

Я гордо оборачиваюсь, поднимаю добычу, сладко улыбаюсь Скорпиусу и ретируюсь.

— Кастор, — доносится мне вслед.

— Прошу прощения? — кричу я с лестницы.

— Моего сына будут звать Кастор.

— Уизли будут в восторге, — бормочу я себе под нос и кричу ему:

— Да хоть Голова Гидры! — и скрываюсь в спальне.

Перед сном я кладу липкий огрызок сахарного пера на подушку рядом с головой Кимми Монтагю. По-детски, конечно, но это ей за утро.

Мелочь, а приятно.