Объятья пламени (гет)

«Доброго времени суток, мисс Делакур!

Спешу Вас уведомить, что Ваша сестра, Габриэль Делакур, находится сейчас в Британии. Да-да, именно в Британии, в моем доме, и с ней пока что все хорошо. Но ее жизнь и здоровье сейчас в Ваших руках, мисс Флер. Если Вы будете послушной девочкой и выполните все мои указания, с милой Габриэль ничего не случится. Если же нет... Очень обидно будет умереть, так и не получив волшебной палочки, Вам не кажется?

Итак, чтобы снова увидеть свою сестру живой и невредимой, Вам нужно помочь мне в одном деле. Задание не самое сложное для одной из талантливейших выпускниц Шармбатона, уверяю Вас. 3 августа, в полночь, Вы должны явиться на главную площадь городишка Оттери-Сент-Кечпоул. Вы должны принести туда две вещи — серебряный кинжал гоблинской работы, более известный как «Клинок Справедливости», и пламя дракона. Видите — ничего сложного, тем более, с драконами Вы уже имели дело... Если успеете выполнить мои условия вовремя, заберете свою сестру. Если же нет... поверьте, мне бы очень не хотелось, чтобы все произошло именно так.

Раз в три дня я буду присылать сову и просить Вас об отчетах. Накладывать на птицу Следящие чары не рекомендую, сова умрет, как только Ваша палочка коснется ее перьев.

Думаю, лишним будет упоминать, что об этом письме никто не должен знать.

У Вас есть десять дней, чтобы выполнить мою просьбу. Постарайтесь не опаздывать».

И Флер кажется, что ее сейчас вырвет.

Не зря тревожно сжималось ее сердце, не зря она не могла отмахнуться от мысли, что с Габриэль что-то случилось! Флер хватает ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и опирается рукой о подоконник. Сестра в опасности. Ее похитили — цинично увели у нее из-под носа! Второй раз за год Габриэль оказывается в опасности, и причиной этому — Флер. И теперь уже нет рядом Гарри Поттера, который спасет сестренку вместо нее, теперь уже она должна сделать это сама. У нее есть десять дней.

— Флер, все в порядке? — низкий голос Виктора Крама доносится, словно из-под воды. Она растерянно переводит свой взгляд на болгарина, не совсем понимая, что он делает в ее кухне. Все, что было до этого страшного письма, кажется стертым, смазанным, все, что было до этого неровного почерка и чернильных клякс, теперь утопает в тумане, и девушка с трудом вспоминает, что Крам прилетел сегодня с утра из Болгарии, чтобы попросить у нее прощения. Нужно выставить его из дому, немедленно, нужно, чтобы он убрался отсюда, ведь у нее сейчас нет времени, сейчас — каждая секунда дорога.

— Да, все в порядке, — выговаривает она медленно. — Виктор, я прощаю тебя. Я все понимаю. Все в порядке. Где ты планируешь остановиться во Франции? Прости, не могу тебе позволить остаться здесь. Можешь воспользоваться камином в гостиной. А мне... мне нужно идти сейчас. Прости.

И в следующую секунду она бросается к лестнице, она летит в свою комнату, ведь ей нужно спешить, ей так нужно спешить, что стоять на месте сейчас она просто не может. Где-то там, в Британии, ее маленькая сестра находится сейчас в руках похитителя, и нужно немедленно отправляться в дорогу. Флер врывается в свою комнату, распахивает дверцы шкафа, вытаскивает оттуда легкие льняные удобные брюки и какую-то голубую рубашку. Она вытаскивает из дальнего ящика комода свою сумку, заколдованную заклятием-удлинителем, у нее в голове путаются мысли. Что ей может понадобиться в путешествии? Палатка, набор целебных зелий, деньги... Все это исчезает в сумке, и Флер закидывает ее на плечо, прячет волшебную палочку в карман брюк и бежит вниз.

Как можно попасть в Британию скорее всего? Международный портключ будут оформлять слишком долго, разрешение на использование Международной каминной сети — тем более. Нелегальная аппарация? Но ведь если она попадется, и ее задержат, разбирательство займет несколько суток! Флер страшно, невыносимо, оглушительно страшно, что она не успеет.

И вдруг она видит такое, что ее сердце падает вниз тяжеленным булыжником. Она видит такое, что в горле мгновенно пересыхает, а руки начинают дрожать от страха и неконтролируемой ярости.

Она видит, как Виктор Крам читает письмо от похитителя.

Флер выхватывает палочку, резко взмахивает ею и послание вспыхивает в его руках. Он отдергивает руки, растерянно поворачивается к ней.

— Тебя не учили, что читать чужие письма нехорошо? — выговаривает она, и это — почти шипение. Он поднимает руки в примирительном жесте:

— Флер, прости, я...

— «Прости»?! — взрывается она. — Какого черта ты до сих пор делаешь в моем доме?!

У нее в голове ошалело бьется только одно: «Лишним будет упоминать, что об этом письме никто не должен знать». Ну как она могла так облажаться?! Забыть пергамент на столе — глупая пустоголовая дура! Флер сбегает с лестницы и останавливается напротив Виктора, все еще целясь в него волшебной палочкой.

— Я просто подумал...

— Не похоже, что ты умеешь думать! — рычит Флер, но Крам отмахивается от оскорблений и продолжает, хмурясь:

— Я подумал, случилось что-то плохое. Ты очень побледнела, и пальцы у тебя дрожали.

— Кто тебя просил совать свой нос в мои дела?!

— Я хочу помочь.

— Убирайся вон, пока я не наложила на тебя Обливиэйт!

— Флер, успокойся! — он уверенно ступает несколько шагов к ней, и она опускает волшебную палочку, опускается в кресло и прячет лицо в ладонях. Истерика близко, она подкрадывается незаметно, но девушка уже слышит ее шаги. И тут точно можно разреветься, или раскричаться, но это делу не поможет — о письме уже знает посторонний человек. И это уже ставит жизнь ее сестры под угрозу.

Большие теплые ладони ложатся на ее плечи, и она поднимает голову. Виктор нависает над ней большой мрачной скалой, он смотрит обеспокоенно, и от ощущения его ладоней на своих плечах почему-то становится спокойнее.

— Что ты собираешься делать? — говорит он негромко, и она выдыхает. Истерика остановилась где-то на пороге, так и не решившись войти.

— Отправиться в Британию, — отвечает ему ровным голосом. Чувства — в сторону, сейчас для них не место и не время, сейчас — только рациональность и прагматизм. Ошибка уже сделана. Письмо уже прочитано посторонним человеком. Виктор Крам — данность, и с этой данностью нужно как-то мириться. — Я не знаю, как будет быстрее. Оформление Международного портключа займет несколько дней, разрешение на использование Международной каминной сети...

— Флер, — обрывает ее Виктор на полуслове, — Флер, я на метле. Несколько часов — и мы на острове. Я тебе помогу.

Несколько секунд она смотрит неотрывно в его глаза. Где-то на окраине сознания истерично бьется мысль о том, что она боится летать, и что на метле она держится крайне неуверенно, но это все мелочи, глупости, это все исчезает почти мгновенно, стоит ей подумать о том, что метла — самый быстрый способ преодоления таких расстояний.

— Я плохо летаю, — отзывается она, все еще не отводя взгляда. У него глаза темно-карие, колючие, но почему-то Флер совсем их не боится.

— Зато я — хорошо, — отвечает ей Виктор Крам. — Полетели.

Она поднимается с кресла, подхватывает свою сумку и выходит во двор. Она запирает дверь дома заклятиями, проверяет, все ли окна закрыты. Виктор ждет ее рядом, уверенно сжимая древко своей метлы. Флер боится летать, боится высоты, боится ветра, но намного больше она боится, что с маленькой Габриэль что-то произойдет.

Виктор усаживает ее на метлу, и они взлетают. Все выше и выше поднимаются в небо, все ближе к солнцу и облакам. Флер не смотрит вниз, только вперед, она держится за древко, она чувствует спиной тепло, исходящее от груди Виктора Крама, звезды квиддича, лучшего ловца последнего десятилетия и ее соперника на Турнире Трех Волшебников. Она чувствует это тепло, и на самую малость ей становится спокойнее — она не одна, он поможет ей, она обязательно вытащит из этого дерьма Габриэль, и они забудут это все, как дурной сон. У нее все получится.

Они летят долго. Солнце палит, и Флер кажется, что руки и лицо у нее совсем обгорели. Но на такие глупости сейчас просто нет времени, поэтому она думает о том, что ее ждет на острове. Два артефакта за десять дней. Серебряный Клинок Справедливости, старинная гоблинская реликвия, и пламя дракона. Где их искать? Как достать? У девушки были кое-какие соображения по этому поводу, но эти мысли еще были неясными, затуманенными, неразборчивыми... а так хотелось бы иметь четкий план действий!

А внизу клокочет море. Зеленоватые волны накатывают одна на другую, играя в догонялки. Море пенится, бьется, море живет — своей, отдельной жизнью, в которой нет места никому другому. Виктор спустился ближе к водной глади, ведь воздух у воды прохладнее, воздух тут влажный, соленый. И Флер вдыхает его полной грудью и думает о том, что полет этот можно было бы даже считать волшебным, если только закрыть глаза на обстоятельства, при которых этот полет происходит. Флер закрывает глаза. Горькое море тревоги захлестывает ее с головой.

А когда солнце клонится к закату, на горизонте появляется почти незримая полоска суши. Они прибывают в Британию ближе к вечеру, и когда ноги Флер касаются твердой почвы, ей даже кажется на миг, что она не сможет больше ходить, так они затекли.

-Что теперь? — спрашивает Виктор. Он стоит, опершись о метлу, у него под глазами залегли черные круги от усталости, и Флер вдруг понимает, что прошлую ночь он, скорее всего, тоже не спал, ведь летел в Шамони. Она достает из сумки палатку, взмахивает волшебной палочкой и обращается к болгарину:

— Теперь — спать.

Он улыбается как-то устало, помогает ей установить вокруг палатки разнообразные маглоотталкивающие чары и проходит внутрь палатки. Он валится на ближайшую постель без сил, смотрит в потолок недвижным взором.

— Флер, ты все-таки прости меня. За лабиринт, — выговаривает он, не глядя на нее.

— Я все понимаю, Виктор. Все в порядке, — отвечает она, грустно улыбнувшись. И Виктор чувствует, как на него наваливается облегчение, и усталость смаривает его почти мгновенно, забирая в царство цветных снов.

Флер смотрит на него, спящего, подходит к нему тихо и укрывает пледом. Потом забирается на свою кровать, сворачивается под одеялом клубочком, но не закрывает глаз. Ей нужно многое обдумать.

Остается девять дней.