Полугигант (джен)

Оказавшись в зале, Мистер Хагрид оглянулся. Он долго всматривался в лица посетителей, выискивая нужного ему человека. Пройдясь по залу несколько раз, он устроился за столиком у камина и попросил принести себе бутылку огневиски. Совсем нервы ни к черту со всей этой суетой. Мистер Хагрид досадливо поморщился: все таки ужасно сознавать, что еще немного и ты оставишь своего сына один на один со всеми предрассудками общества, не говоря уже о том, что ему самому придется каким-то образом выживать в этой ужасной стране. Впрочем, не теки в Рубеусе великанская кровь, ему было бы намного проще разобраться в жизни самому. Но как со всем этим сможет справиться мальчик, пока еще не понимающий, чем он отличается от других? Сделав приличный глоток, Мистер Хагрид признал-таки, что Англия здесь все же не причем. Предрассудки, которые господствуют во всем мире, ничем и никогда не искоренишь. Мужчина тяжело вздохнул и снова поднес стакан к губам.

— Добрый вечер, Мистер Хагрид.

Мистер Хагрид закашлялся и поспешно обернулся. Перед ним стоял высокий, худой человек, весьма почтенного возраста. Его волосы и борода, некогда рыжие, а сейчас с заметной проседью, были такие длинные, что их с легкостью можно было бы заправить за пояс длинной лиловой мантии, накинутой поверх старого сюртука. Яркие голубые глаза буквально искрились добротой и слегка насмешливо блестели из-под очков-половинок, смешно сидевших на очень длинном и кривом носу.

— Альбус Дамблдор, — счел нужным представиться незнакомец.

Мистер Хагрид поспешно встал и слегка поклонился.

— Профессор! Я право не думал, что получу хотя бы ответ на свое письмо, и уж никак не ожидал, что вы изъявите желание лично встретиться.

— Любой волшебник имеет право учиться в Хогвартсе, друг мой, и ваша проблема — лишнее доказательство слегка...гм... устаревших взглядов министерства.

В воздухе повисло неловкое молчание. Наконец, Дамблдор отодвинул стул и буквально рухнул на него, вытянув ноги к огню. Теперь мистер Хагрид мог видеть осунувшееся лицо, лиловые синяки под глазами, под стать мантии, глубокие морщины испещрившие лоб: создавалось впечатление, что профессор не спал уже много ночей.

— Прошу прощение за опоздание, у меня выдалась кошмарная неделя. — Дамблдор мягко улыбнулся, — Я думаю, вы с сыном тоже жутко вымотаны приготовлениями к школе, поэтому предлагаю перейти к делу, а когда все благополучно кончится посидеть вечерком за чашечкой чая или чего покрепче. Пожалуй, я буду обязан уговорить вас попробовать лимонные дольки — любопытные маггловские сладости.

Мистер Хагрид лишь коротко кивнул в знак согласия. Эх, куда девалась его живость, его юмор, когда дело касалось будущего его сына! Однако в руках он держал себя мастерски: лишь серьезная сосредоточенность читалась на его лице. И боль, и обиду, и удивление, и иронию, и скептизм он запер в самый глубокий закоулок, не позволяя сердцу взять верх над разумом.

— Мистер Хагрид, сейчас я буду задавать вопросы, не имеющие для меня никакого значения, но, тем не менее, они могут оказаться весьма полезными на слушанье.

Снова короткий кивок.

— Когда у мальчика случился первый всплеск магии?

— Достаточно поздно — лет в восемь.

— Что это было?

— Мальчишка маггл вздумал поиграться с мотоциклом брата, ну...это что-то вроде маггловского транспорта повышенной опасности... в общем справиться с управлением не под силу ребенку. Все бы закончилось печально, но Рубеус, как обычно, шастая по лесу, заметил летящий с обрыва мотоцикл с вопящим мальчиком и в мгновение ока оказался под обрывом, без труда поймал мальчишку и отбросил мотоцикл метров эдак на двадцать.

В глазах профессора мелькнул интерес, но виду он не подал и невозмутимо продолжил задавать вопросы.

— Как обстоят дела с друзьями?

— Он легко сходится с людьми, но...э-э... видите ли он наблюдает за достаточно редкими животными, и немногие решаются ходить с ним в лес, поэтому большую часть времени он проводит один. Признаться, меня это огорчает.

— Вас можно понять, как родителя, но поверьте, однажды он встретит достойных людей, которые окажут ему поддержку во всем, а пока... пока, поверьте, мальчик ищет свой путь. Что, кстати, происходит, когда он злится?

Мистер Хагрид задумался.

— Честно...я не могу вспомнить ни одного раза, что бы он злился или хотя бы сердился...

Дамблдор задумался. Мистер Хагрид не смел прервать его мысли, и минут двадцать они сидели в молчании. Наконец, Дамблдор поднялся.

— Я сделаю все возможное, чтобы ваш сын поступил в Хогвартс. А сейчас мне нужно время подумать. Я надеюсь, я смогу увидеться с Рубеусом до слушанья? — дождавшись такого же сдержанного кивка, профессор продолжил, — Последний вопрос, Мистер Хагрид. Как называется ваша деревушка?

— Литл-Доведейл, — Мистер Хагрид решил даже не задавать лишних вопросов.

— Доброй ночи, Мистер Хагрид. До скорой встречи.

* * *

Рубеус хмурился. Он не любил чего-то не понимать, а сейчас он не понимал абсолютно ничего. Не понятно, чего хочет от него этот длиннобородый человек в странных половинчатых очках, не понятно, куда собрался вести его отец после обеда, не понятно, к чему столько предисловий, не понятно, что он должен говорить, не понятно, причем тут министерство, непонятно, как это касается его обучения в школе, и уж совершенно не ясно, какое отношение ко всему этому имеет его мать.

— Рубеус, мальчик мой, я понимаю, это все так сложно... Но ты должен понимать, что в министерстве сейчас сидят люди с очень устаревшими принципами. Они хотят поговорить с тобой перед твоим поступлением в школу. Твоя задача просто честно отвечать на вопросы. Пока мы дожидаемся твоего отца, как ты смотришь на предложение выпить по чашке чая? — в глазах профессора было такое непритворное беспокойство и участие, что Рубеус немного успокоился. По крайней мере, он не один. И мальчик кивнул головой в знак согласия. "Совсем как его отец", — мелькнуло в голове Дамблдора. Он махнул рукой, и в воздухе повисло две чашки, медленно наполняющиеся жидкостью. На Рубеуса повеяло восхитительным запахом пряностей.

— У вас не найдется сахара, Рубеус?

Поспешно вскочив с дивана, мальчик бросился на кухню исполнять просьбу гостя. Тем временем в руке Дамблдора появился маленький флакончик из чистого изумруда. Мгновенье — и в чашку, предназначавшуюся Рубеусу, падает несколько крупных прозрачных капель. Еще мгновенье — и загадочного флакончика как не бывало. Как раз в этот момент в гостиную ввалился Рубеус, спешивший так, что зацепившись за порог, чуть не растянулся на деревянном полу. Смущенно улыбнувшись, он протянул профессору сахарницу. Дамблдор подал ему чашку, и несколько минут они хранили молчание, наслаждаясь невероятным запахом чайных листьев, корицы, имбиря и каких-то других, незнакомых Рубеусу пряностей.

У мальчика на языке вертелось множество вопросов, задать которые он не решался. Дамблдор же, поставив перед собой задачу отвлечь ребенка от грустных мыслей, начал рассказывать о Хогвартсе. Если поначалу Рубеус почти не слушал профессора и, краем уха следя за его мыслью, сидел погруженный в свои мысли, то уже через полчаса он с интересом слушал рассказы о факультетских привидениях, задавал вопросы. Стоило профессору упомянуть запретный лес, как глаза мальчика алчно загорелись. Он спрашивал профессора о животных, обитающих там, узнавал про местность, в уме пытаясь прикинуть, кому бы она пришлась по вкусу. Как Рубеус переменился в лице, узнав, что ученикам прогулки по территории леса запрещены! Он сразу как-то сник, казалось, даже стал меньше ростом — без слез не взглянешь. И все-таки Дамблдор не мог не улыбнуться в душе комичности ситуации: этот здоровяк, если и не выше его, то уж точно шире в плечах раза в полтора, сидит тут, надув губы, склонив голову, и готов расплакаться от того, что злой дядя преподаватель не пускает его погулять. Дамблдор хотел было сообщить об исключениях, но тут же осекся.

— Это все для вашей безопасности, Рубеус, — произнес он наконец.

Рубеус сидел, насупившись, и молчал. Свою жизнь без животных, порой даже самых безобразных, он не представлял.

— На какой факультет тебе бы хотелось попасть? — Попробовал возобновить разговор профессор. Безуспешно. Рубеус с интересом пялился на крупного рыжего муравья, бесстыже пересекавшего комнату, и усиленно делал вид, что слова будущего преподавателя к нему не относятся. "Неужели мальчик так привязан ко всякой живности?" — Думал Дамблдор.

— Отец говорил, ты увлекаешься магическими существами? — осторожно начал он.

На мгновенье глаза мальчика загорелись, но тут же потухли, а сам он яростно отвернулся, вспомнив о своей обиде. Дамблдор нервно кашлянул. Оставив свои попытки спорить с упрямым полувеликаном, он сотворил еще две чашки замечательного чая и подвинул одну из них к Рубеусу. Мальчик даже не притронулся к своей чашке, а сам профессор с удовольствием потягивал благородный напиток. Краем глаза он с любопытством разглядывал обстановку. В ней явно чувствовалось отсутствие женской руки. Нет, дом совершенно не был похож на жилище любого образцового холостяка: Дамблдор, как ни старался, нигде не обнаружил валяющихся носков, грязная посуда не была свалена в кучу, как она была свалена у самого профессора, не было пыли в углах, хотя у профессора она на пару с паутиной была постоянной гостьей, и, что больше всего удивило его, все кровати были аккуратно застелены, окна вымыты, и даже книги в стеллаже, хотя и читаны-перечитаны, расставлены в строгом порядке. В общем, этот дом ни капельки не походил на обиталище Дамблдора.

— Кто у вас занимается уборкой, Рубеус? — поинтересовался профессор, забыв о холодной войне, объявленной ему этим странным мальчиком. Ответа, как и следовало ожидать, не последовало.

Оставив мальчика, нервно ковырявшего в старом кресле дырку, в покое, Дамблдор вернулся к своим мыслям. Еще раз осмотрев убранство гостиной и примыкающей к ней комнат, он пришел к выводу, что, несмотря на видимый порядок, не хватает какой-то нежности, уюта, чего-то мягкого и неброского, говорящего о присутствии в доме женщины, чего-то подобного тем приятным мелочам, которые всегда вносили в дом Кендра и Ариана, его мать и сестра: где вазочка с цветами, где подушечка, где бахрома.

Рубеус продолжал дуться. "А ведь великанская кровь не шутки, — подумал вдруг профессор. — Сейчас он добр, наивен и великодушен, но вечные гонения, несправедливости и полная дискриминация, если не изгнание, ожидающие его в будущем озлобят его, заставят бороться. Он силен физически, развит не по годам, почти неуязвим для большинства заклятий. У него найдутся последователи, которые решат выступить за свои права. Если в нем взыграет великанская кровь, он окажется крайне опасным для магического содружества, и этого нельзя допустить. Нельзя позволить этим пустоголовым крысам испортить этого ребенка. Он многое может внести в наш мир. А в будущем, как знать, может оказаться весьма полезен. Главное теперь доказать, что его мать-великанша не имела никакого отношения к воспитанию мальчика..."

— Рубеус, — мягко начал профессор, — если в начале года ты сдашь экзамен, возможно, я уговорю директора допустить тебя на уроки по уходу за магическими существами вместе со старшекурсниками.

Мальчик недоверчиво покосился на него. Закусив губу, он несколько минут напряженно думал. Наконец, черты смягчились, и он шумно выдохнул.

— Я не думаю, что такой великий волшебник стал бы врать. Я вам верю профессор, — и улыбнулся той очаровательно наивной улыбкой, на которую способны только дети. Дамблдор еще раз удивился, насколько же его облик не соответствует поведению. И не смог сдержать ответную улыбку.

Послышался стук входной двери, и Рубеус с радостными криками "папа" бросился в прихожую. Заметив Дамблдора, Мистер Хагрид удивленно поднял брови.

— Добрый день, Мистер Хагрид. — Как ни в чём не бывало, поздоровался профессор. — Странно, что вы не остались на эти два дня в городе. Пожили бы в "Дырявом Котле". Я признаться, был удивлен, не обнаружив вас там.

— Я встретился со всеми, с кем хотел и с кем не хотел, купил все, что было нужно. Больше меня в городе ничего не держало. Наследующий день после нашей с вами встречи мы с Рубеусом погуляли по Лондону, потом вернулись в Косой переулок, докупили кое-какие мелочи и отправились домой. Не люблю город: в деревне люди не такие двуличные.

Однако вопрос, похоже, был риторический, так как ответ Дамблдор пропустил мимо ушей.

— Вы готовы Мистер Хагрид? Нам лучше отправиться раньше. Слушанья по таким делам часто переносят.

Дождавшись кивка, Дамблдор подошел к камину.

— Я выхлопотал разрешение воспользоваться каминной сетью, обычно ей пользуются только работники министерства, но мы исключение, — пояснил он, доставая маленький мешочек, — не думаю, что Рубеусу стоит аппарировать. Мы не знаем, как отреагирует его...кровь. Вы первые, Мистер Хагрид.

Мистер Хагрид взял щепотку летучего пороха из протянутого ему мешочка, вошел в камин, который в домах волшебников всегда был такого размера, чтобы туда мог поместиться человек, швырнул летучий порох себе под ноги и четко произнес:

— Атриум!

Камин затрещал, зеленое пламя поглотило волшебника, и он исчез.

— Теперь ты, Рубеус.

Зачерпнув целую горсть волшебного порошка, мальчик полностью повторил действия отца. Оказавшись в печной трубе, он почувствовал привычный жар и головокружение: его вращало как в центрифуге. В рассеянности Рубеус забыл прижать руки к телу и больно ударился большим пальцем о выступ каминной решетки. Из камина он вывалился, продолжая вращаться вокруг своей оси и скуля от боли.

— Ненавижу каминные се... — оборвался он на полуслове, разглядывая великолепный длинный зал, в котором оказался. Темный паркетный пол был отполирован до зеркального блеска, на переливчато-синем потолке сияли золотые символы, которые делали его похожим на небесную доску объявлений. Стены из темного дерева были оборудованы множеством позолоченных каминов, в которых то и дело появлялись и исчезали волшебники.

Тут Рубеуса сильно толкнули в спину.

— Не зевай, паренек, и не задерживай людей, — хмуро произнес толстяк в странном сером костюме, выходя из камина, который только что покинул Рубеус. "Подобрав челюсть с пола" мальчик поспешил отойти от камина, в которого уже через секунду вслед за толстяком появилась молоденькая волшебница и направилась к лифту. Рубеус огляделся: отца нигде не было. Зал был таким длинным, что предугадать, кто где выйдет, просто невозможно. Решив, что самым разумным будет дождаться взрослых в центре зала, он отдался потоку. И сильно пожалел. Люди тащились к лифту, и Рубеусу пришлось изрядно попотеть, чтобы выбраться из людской массы. В центре зала Рубеус увидел огромный фонтан, представлявший из себя круглый бассейн, в центре которого поместились золотые скульптуры, значительно больше, чем в натуральную величину. В центре группы располагались волшебник и волшебница, а вокруг них — так называемые, "низшие существа"(кентавр, гоблин и домовой эльф) с обожанием глядя на них снизу вверх. Из конца взметнувшихся вверх волшебных палочек чародеев, наконечника стрелы кентавра, ушей эльфа и острия гоблинской шляпы били сверкающие струи воды.

— Какая чушь! — возмутился Рубеус, — Кентавры презирают людей, и обладают знаниями, которые нам и не снились! А Гоблины живут, из века в век храня секреты, о которых наше поколение волшебников уже и не помнит, они держатся особняком от волшебников, видя в них только потребителей, на которых всегда можно набить карманы!

Он подошел ближе к фонтану. Дно было засыпано мелкими монетками: серебряными сиклями и бронзовыми кнатами. Маленькая табличка рядом с фонтаном гласила: ВСЕ ДОХОДЫ ОТ ФОНТАНА ВОЛШЕБНОГО БРАТСТВА ПЕРЕДАЮТСЯ БОЛЬНИЦЕ СВЯТОГО МУНГО.

"Не бросил бы в этот фонтан ни одного кната, даже если бы от этого зависело мое обучение в Хогвартсе. Пусть сначала его перестроят, так что б правду изображал, а не эту чепуху".

— Рубеус! — послышался голос отца. Мальчик обернулся: он спешил к нему из дальнего конца зала, успевая при этом о чем то перешептываться с уже подоспевшим Дамблдором.

— Хочешь кинуть монетку в фонтан? — поинтересовался Мистер Хагрид.

— Профессор Дамблдор, — проигнорировал вопрос отца Рубеус, — а эти народы, — он кивнул в сторону фонтана, — знают, ЧТО изображает фонтан, стоящий посреди нашего министерства?

Дамблдор замялся.

— Понимаешь, Рубеус... некоторые волшебники считают, что они лучше всех остальных волшебных народов, конечно, это утверждение сплошное бахвальство, но они уверены в своем превосходстве.

— Но это не правильно! Гобли...

-Конечно, неправильно, — сердито перебил профессор, — но мы можем обсудить это позднее.

И он быстрым шагом направился к посту охраны.

"Хоть бы не вздумал мальчишка трепать об этом на слушанье! Да его же не только в школу не допустят, его засадят за решетку, как особо опасного преступника! Полувеликан да с такими речами! Он слишком открыт...за ним нужен глаз да глаз".

Дежурный маг осмотрел их с помощью какого-то странного приспособления, напоминавшего антенну, выдал им значки и указал им на золотые ворота, за которыми виднелось около десятка лифтов. Рубеус с отцом и профессором встали в очередь около одного из них. Вскоре с громким стуком и лязгом спустился лифт, золотые решетки разъехались, и толпа ввалилась в него. Давка была ужасной, чей-то костлявый локоть уперся Рубеусу между ребер так, что было больно дышать, а хмурый волшебник с огромной охапкой метел, нервно переминался с ноги на ногу, то и дело тыкая этими самыми метлами Рубеуса в лицо. Лифт остановился, и высокий визгливый голос сообщил: "Уровень седьмой. Отдел магических игр и спорта". Рубеус с облегчением вздохнул, когда большинство пассажиров лифта вывалились именно на этом этаже. Прежде, чем двери закрылись, Рубеус успел разглядеть неопрятный коридор, стены которого вкривь и вкось были обклеены яркими плакатами с изображением разнообразных команд.

— Общественные массы весьма недовольны, что министерство распустило "Извергающих пламя". — внес ясность Дамблдор. — По их мнению, это лучшая команда по квиддичу за последние десять лет. Люди убеждены, что только "Извергающие пламя" смогут принести победу на игре за кубок мира. Возможно, они правы, но успех ослепил игроков. Молодые ребята, что с них взять? Они совершенно перестали скрываться! За последние полгода более тысячи магглов заявили, что видели в небе группу людей на метлах. Министерство устало каждый раз подчищать магглам память, пришлось распустить великую команду. Фанаты, конечно, добьются, чтобы ее восстановили, но это все равно пойдет на пользу игрокам: впредь будут осторожнее с полетами.

— Уровень шестой. Отдел магического транспорта, — объявил все тот же визгливый голос. В лифт вошли несколько человек, и, к удивлению Рубеуса, шумно хлопая крыльями, влетело с десяток сов.

-Служебные записки из отдела в отдел, — Продолжал Дамблдор, как экскурсовод, объясняющий чересчур впечатлительным туристам самые обыкновенные вещи. Совы, жутко гордые, вперевалку ходили из угла в угол, не церемонясь, пихали, мешавших им волшебников. С противным скрежетом лифт вновь остановился, и голос объявил:

-Уровень пятый. Отдел международного магического сотрудничества.

Четыре сипухи, снуя между ног волшебников, покинули лифт, старенькая волшебница с заплаканным лицом вышла, прижимая к себе какой-то кулек. Новыми пассажирами лифта стали высокий мужчина атлетического телосложения, и ухоженная блондинка, на высоченных каблуках и с такой же высоченной прической. Когда двери готовы были уже захлопнуться, огромный филин успел-таки проскочить, но задев крылом дверь, потерял управление и приземлился на голову блондинке. Та завизжала не хуже банши, тряся головой, пыталась избавиться от бедной птицы. Филин и сам был бы рад покинуть столь сомнительную посадочную площадку, но лапами запутался в хитрых переплетениях кос, колосков, заколок, ленточек и резинок.

Мужчина(вероятно муж визжащей волшебницы) выхватил палочку и направил ее на филина.

— Я разберусь с этой чертовой птицей! — гневно воскликнул он, силясь прицелиться.

— Стойте! — закричал Рубеус, неистово маша руками. В этот момент он сам очень походил на запутавшуюся птицу.

Все находящиеся в лифте, с интересом наблюдающие за скандалом, удивленно уставились на него.

— Парень отойди с дороги, — попытался отмахнуться от него мужчина.

Рубеус упрямо подошел к визжащей волшебнице. Не удосужившись даже спросить разрешения, он принялся аккуратно высвобождать птицу из женской прически. Через несколько минут ему это все же удалось. Филин благодарно покосившись на Рубеуса доверчиво перебрался к нему на плечо.

— Уровень третий. Отдел магических происшествий и катастроф, — возвестил голос, и многие пассажиры с изумлением осознали, что увлеченные происшествием пропустили свой этаж.

Мужчина с растрепанный блондинкой гордо покинули лифт. Вместе с ними вышли еще человека четыре. Совы, вспомнившие о своем назначении, тоже поспешили оказаться в коридоре. Удивительно, но заходить никто не стал. Дергаясь, лифт стал подниматься дальше. Когда он остановился, голос объявил:

— Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка.

— Приехали, — сообщил Дамблдор. Филин, оказавшись на нужном ему уровне, сорвался с места и понесся вглубь коридора, спеша передать срочное сообщение.

— Неужели дождь? — расстроился Рубеус, взглянув в окно. — Но постойте! Разве министерство магии не под землей?

— Под землей, — согласился Дамблдор, — окна заколдованы. А за погоду в них отвечает отдел магического хозяйства. Они сами решают, когда что... по настроению.

Дойдя до середины коридора, они повернули на лево и оказались перед большими дубовыми дверями. Дамблдор сверился с часами.

— Идите, мы подоспели вовремя.

— А вы не пойдете? — Мистер Хагрид удивленно приподнял брови.

— Видите ли, у меня есть маленькая слабость к неожиданным появлениям, — Дамблдор улыбнулся и скрылся за поворотом.

— Мы заметили, — буркнул Мистер Хагрид, а Рубеус рассмеялся.

Они вошли в просторный зал. Казалось, все здесь было из красного дерева. Посреди зала стояло кресло, предназначавшееся Рубеусу. Вокруг на возвышениях стояли длинные скамьи, на которых расположилось множество людей.

Когда все оказались на своих местах, высокий пожилой мужчина с седой львиной гривой провозгласил о том, что слушанье открыто. Молодой паренек, едва закончивший школу, поправив очки, начал вести протокол.

Пока этот же мужчина, вероятно бывший здесь за главного, произносил долгую и нудную речь, Рубеус попытался собраться с мыслями. Он до сих пор не понимал, чего от него хотят.

— Рубеус Хагрид, верно? Министерство высказало серьезные сомнения по поводу вашего происхождения и вашей возможности обучаться в школе. Боюсь, что опасения подтвердились, и вам придется обследоваться в нашем исследовательском центре. Быть может это продлится год, быть может, больше.

— Что? — завопил Мистер Хагрид. — Знаем мы ваш исследовательский центр! Опыты там ставят над всеми, кто хоть чуточку отличается от вашего сборища безмозглых баранов!

Рубеус хлопал глазами и тряс головой: суть происходящего по-прежнему ускользала от него.

— Сядьте Мистер Хагрид, — холодно отчеканил мужчина с львиной гривой. — Боюсь, вашему сыну придется пройти с нами. Вы можете прислать ему вещи по почте. График посещения получите на выходе.

Мистер Хагрид вскочил с места.

— Так вот для чего было нужно это слушанье! Просто для того, чтобы заманить нас в ловушку! Где Клайд? Скотина позорная, ты мне за все заплатишь!

Два пристава одновременно направили на него палочки. Сразу два голубых луча ударили его в грудь, и он замер на месте. Молодая девушка в песочного цвета мантии и крупный волшебник, больше напоминающий шкаф, чем человека, направились к Рубеусу.

Внезапно дубовые двери распахнулись, и на пороге появился не кто иной, как Альбус Дамблдор собственной персоной.

— Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, профессор трансфигурации школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина третьего класса, к вашим услугам. Прошу прощения за опознание.

В зале воцарилась мертвая тишина...

______________________________________

Обычно читатель не привык видеть видеть мысли Дамблдора. Но прошу не забывать, что тут он на 40 лет моложе. У него впереди еще не одна трагедия и целых 40 лет жизни, чтобы сделаться настоящим мудрецом, стать замкнутым и скрытным при видимой открытости и прямоте. А пока.. Пока это просто невероятно умный весьма сильный волшебник с передовыми взглядами и смелыми идеями, готовый бросить вызов министерству. Я думаю читатели согласятся, что за 40 лет люди склонны меняться, а?

p.s. Это кстати касается и многих мест, людей и традиций, которые встретятся дальше. Не забывайте про 40 лет))